продолжение. Испытание любви нанотехнологией. (повесть "Непрощенный")
Лайнер держался довольно близко к побережью, отчего казалось , свобода никогда не станет полной – каждого из нас можно достать простейшей аппаратурой наведения. Однако, на беглый взгляд, такое положение дел мало кого на борту интересовало.
Иногда мне хотелось проверить дальность действия сети, но, видимо, я еще не созрел оказаться вне зоны доступа окончательно. Потому как из системы можно выйти и не таким гениям, однако на вольных хлебах Летучие голландцы мало объявляются вне закона, они еще и становятся лакомым куском для отпетых ублюдков, если деградация не завешена к тому моменту полностью, а что ожидает после рассекречивания – кому же и знать, как не нам же самим. Это самое надежное поручительство, гарантирующее: каждый не одну сотню раз подумает, прежде чем, поднимет флаг Весёлого Роджера.
Я знал довольно высокопоставленных боссов, которые, не смотря на свои, допустим, истинно фашистские идейки, предпочитали оставаться в тени организаций, официально позиционирующих себя как противодействующие ультраправым блокам. Не скажешь, что это страх. Это возможность достичь большего минимальной ценой. Те для кого цена не важна – потенциальные тейсинтай, а жизнь и без того кургуза.
Когда подходили к Дубровнику - и бухта расцвела красноватыми крышами гуськом сбегающих к морю каких-то неестественно самобытных, не растиражированных туристическим проспектами домиков – ни с того, ни с сего – захотелось затеряться, именно, здесь. В маленьком дружелюбном муравейнике рыжих мурашей.
- Давно наблюдаю за тобой, – голос застал врасплох: человек теряет бдительность, когда начинает ощущать себя человеком, притом, что многолетняя тренировка давно ввела звериную настороженность и чувство пространства в ранг естественных потребностей.
Рядом нарисовался невзрачный средних лет мужчина в какой-то поношенно-потертой одежонке, диссонансом к коей являлась фотоаппаратура слишком высокого для такого парня уровня, свободно болтающаяся на обвисшей складками, пятнистой, как у леопарда, шее, создавалось впечатление: пигментированная кожа была надета на не совсем подходящий по размеру манекен.
- И что ты хочешь этим сказать? – бесцветным по интонации вопросом уточнил я у незваного собеседника.
- Не удивляйся. Среди местного контингента – ты сразу бросаешься в глаза. А я, как профессионал – чую, где может пахнуть жареным, - чувствовалось, что выбранный этим типом для разговора итальянский ему неродной, но я решил не облегчать ему задачу и не подыскивать наиболее приемлемый вариант для общения, моя словарная база позволяла многое, но стоило ли искать ключевой момент в данной ситуации.
- Я на отдыхе – так что обращение не по адресу, - можно было на сей фразе попытку знакомства закончить – непредвиденные ситуации тем и плохи, что обычно проходят в экстренном режиме, когда решение требуется принимать мгновенно.
Хотя программное обеспечение тестируется на миллиард одном возможном случае взаимодействия – никто никогда не может быть гарантирован, что не наступит на пятки миллиард второй, и вся сага о бондиане может лететь к чертовой праматери, тебя просто потом включат в картотеку возможных вариантов контакта, и дело с концом.
То, что контакт всё ж таки назревает – сознание выдало моментально, примерно с такой же быстрой и качественной обработкой сиюминутного изображения в режиме реального времени, как у аппаратуры рядом стоящего фотокора.
- Ты планируешь сойти на берег? – нотка была не вопросительной, но и не утвердительной: примерно также был сформулирован посыл и в моей голове.
- Ты против? – как и следовало ожидать, субъект не позволял полностью контролировать процесс обработки информации.
Я ожидал чего-то другого, но тем оригинальнее оказалась причина его интереса:
- В начале декабря девяноста первого я сделал там фоторепортаж, - седоватая голова произвела кивок в сторону приближающегося побережья. - Только-только назревал передел Балкан, так что мою работу удалось толкнуть по завидной цене зачинщикам разделения Югославии. Нечасто можно оказаться здесь и сейчас и ещё при этом получить солидный гонорар, - на эту тираду я прикинул: прошло двадцать лет, мне в то время было пятнадцать, что может связывать столь удаленные во времени события? – старый хрыч, выдавило мое подсознание, но насколько старый не уточнило: может, кто из старших пытался нащупать в пространстве потерянные контакты?
Впрочем, вступительное слово лично меня не впечатлило: Старый Свет и так напичкан разного рода отшельниками всех зашибившихся систем – куда тут еще добавлять похороненных в дебрях небытия, но, надо думать, так и не смирившихся с подобным положением вещей, пилигримов.
- С чего ты взял, что кого-то сегодня интересует тот Дубровник? – мог ли я иметь процент с намечающегося, судя по всему, дельца?
- Та девушка с тобой, как мне показалось, балканка? – переход темы нельзя было назвать взаимоувязанным.
Тем не менее, я ответил:
- Чешка, - потом ещё раз присмотревшись к Дубровнику, добавил, – на половину. Её отец – чех, а мать румынка.
- Мне бы подошла такая девушка, - честно признался данный тип, что несколько разрулило ситуацию.
Собственно, бизнес на давальческом сырье хорош только при условии, что ты непременно встретишь потенциального покупателя. На заказ работать однозначно сложнее – если не удастся доставить требуемый экземпляр, соблюдая весь дресс код – дело летит в тартарары. Удержать птичку в клетке, когда на неё столько охотников за дармовой игрушкой, удается, только имея про запас парочку практически идентичных клонов. Подмена мало кого волнует – волнуют функциональные возможности.
- Так что там случилось в одна тысяча девятьсот девяноста первом?
Городок изумительно взирающий на мир девственностью и чистотой, оказывается был не так уж невинен и целомудренен. Аккуратненькие домики тогда, по словам словоохотливого джентльмена, напоминали руины средневекового, заброшенного бывшими жителями бастиона, при том , что развернувшаяся баталия у побережья Хорватии больше смахивала на малобюджетную оперетку. Но что в горячей точке сошло бы на заурядную проделку отпетых головорезов, в на фиг продажной мировой системе ценностей заведомо целенаправленно было возведено в ранг одного из величайших военных преступлений. Эти парни международных сил быстрого реагирования активировались в кратчайшие сроки – кровь лучшая приманка для скучающих по всем континентам бесхозных вольных стрелков.
- И как скоро тебе нужна помощница? – берем быка за рога: конец истории мне был уже не интересен – всё всегда заканчивается одинаково.
Мы перебросились парой фраз, прояснив необходимую конкретику, и тема исчерпала себя – Дубровник с этой минуты значился как место прибытия, оставалось сообщить об этом Надье.
- Не выпить ли нам за знакомство? - спросил я в первый вечер у единственной обращавшей на себя внимание мужчин девушки на судне.
- А разве мы уже знакомы? - неискушенная кокетка смотрела на мир канувшими в лету мамиными глазами.
- Ты не поверишь, - с того зеленого светлячка вспыхнувшего где-то в уголке внутреннего зеркального отображения происходящего вне контуров тела прошло пять дней.
У неё оказалось довольно подходящее имя, наиболее вероятно, подобранное мамой румынкой, не зря показавшейся мне закомплексованной. Семейная пара проживала где-то в дунайской глуши , донельзя обобранной одуревшей от безнаказанности цивилизацией, само собой очевидно такие экземпляры, как Надье, с привитым аристократическим вкусом и романтическими представлением о реальности, неотвратимо уходили в небытиё. Я сожалел? Вероятно…
Тем не менее, и собственный опыт не пропьёшь. Со временем учишься себя контролировать : чем ювелирнее проделанная работа, тем выше шанс не прогореть. Обжегшийся один раз на молоке – будет вдвойне осторожен, наливая вино. Мутные неестественно расширенные зрачки Зое, делающие её взгляд слишком чёрным, подтверждающим худшие опасения католических инквизиторов : путалась по полти с дьяволом, какая-то вымученно-испуганная улыбка на подрагивающих губах, улыбка, живущих как бы отдельно от по-ведьмински потусторонних глаз, малокровные руки, на которых ярко проявлена синяя сеть сосудов - всё что сохранила на сегодня память о глупости и недальновидности сам себе бога.
Сеть, наброшенная на непроизвольно дергающиеся руки. Самое броское напоминание – не прикасайся к клавиатуре. Нельзя оставлять следов. Не забывай: идёт поиск.
(продолжение следует)