Унылое это место! Под ногами – то ли песок, то ли пыль. Повсюду – какие-то обломки ржавого железа и стальной проволоки. Даже море здесь настолько соленое и безжизненное, что едва ли отличается от мертвой суши вокруг. И здесь, прямо на этой раскаленной земле, сидел человек – почти седой, сутулый – и неподвижно смотрел (уже который час!) на очертания того, что было еще недавно его домом. Все сгорело, осталось лишь воспоминание, обуглившееся и прозрачное.
Да и сам человек выглядел сожженным дотла. Каждая из глубоких морщин на его почерневшем лице была прочерчена копотью, будто нарочно для того, чтобы ни одна не осталась незамеченной.
Так бы он и сидел, если бы совершенно непонятным образом с ним рядом не оказался некто – то ли воздух сгустился достаточно, чтобы образовать этого гостя, то ли просто гость умел очень тихо ходить…
- Твой дом был? – спросил он с искренним сочувствием.
Человек не шевельнулся. Несколько долгих и вязких минут прошли в молчании, и тут несчастный заговорил сквозь прорвавшиеся вдруг рыдания.
- Я здесь всю жизнь прожил! У меня ничего больше не было… Ничего! Я погибну, точно… Некуда идти… Моя жизнь закончилась с жизнью этого дома… Буду просто ждать здесь своего конца, лишь бы он поскорее….
Слезы одна за одной прочерчивали светлые полоски на его лице, а гость молчал, пока человек не успокоился. Тогда он тихо заговорил:
- Не отчаивайся так сильно. Еще не все потеряно. На любую болезнь находится лекарство. Я тебе помогу. У тебя будет новая жизнь, новый дом – все, чего пожелаешь.
Бывает, когда отчаяние доводит до того, что хочется верить в любую ложь. Человек пребывал как раз в таком состоянии.
- Как это?
И, через секунду робкого недоумения:
- И что взамен?...
Гость резко выпрямился и изменился в лице, явно раздраженный таким вопросом.
- Сколько тысяч лет говоришь людям одно и то же, а они каждый раз задают все тот же глупый вопрос: «Что взамен?» Вы же все на одной земле живете, могли бы и распространить между собой все тонкости сделки. Я ведь рано или поздно ко всем прихожу… Ну не смотри на меня так, как будто не ожидал ничего подобного! Да, условия таковы: я даю тебе счастье на земле, а ты взамен завещаешь мне свою душу. Старо как мир! Ну что, согласен?
Надо сказать, что в голосе гостя не звучало большой уверенности в положительном ответе. И правда: страх разом снял с Человека все опьянение горем. Он будто ожил и вскочил было с места, чтобы бежать - только вот бежать было некуда, и он, убедившись в этом в миллионный раз за свою жизнь, сел опять.
- Я отказываюсь.
Зубы его стучали, но голос был твердым.
- Почему же? – скучающим тоном спросил гость.
Человек растерялся.
- Ведь… там же страдают… в аду-то…
- Ну кто вам это сказал?! Все твердят в один голос о том, как в аду страшно. Можно подумать, вам здесь на земле хорошо! Людям даже привыкать не приходится, настолько ад похож на вашу жизнь. Между прочим, если ты заметил, от нас еще никто обратно не возвращался. Так что будь уверен, все эти россказни про адские муки – не более чем пустая болтовня людей, еще ни в аду, ни в раю не побывавших.
- Но ведь там темно! – настаивал Человек.
- Темно?! Как там может быть темно, когда тысячи и тысячи костров горят везде непрерывно! Да у нас, мой друг, светлее, чем здесь ясным днем!
(Человек, видимо, уже заинтересовался).
- Ну и жарко же там должно быть!
- Вообще-то есть немного… Климат в аду теплее, чем здесь. Но люди быстро ко всему привыкают: они уже за свою земную жизнь научились приспосабливаться. Зато какая там компания, подумай только! Да у нас в аду собрались самые замечательные представители человечества! Неужели тебя не прельщает перспектива общаться целую вечность с душами великих полководцев, мыслителей, императоров…
- Они меня и близко к себе не подпустят! Кто я для них?
- Зря ты так говоришь. После смерти многие пересматривают свои взгляды на жизнь и становятся гораздо проще. Я бы даже сказал, меняются к лучшему…
- Послушай. Если в аду так хорошо, почему у тебя такой несчастный вид?
Человек попал в точку. Вид у гостя действительно был жалкий. Дело даже не в худобе и сутулости, а во взгляде. Глаза выражали отчаянную и бессильную тоску. Гость вздохнул.
- Тяжело мне приходится… - Подумав немного, продолжил:
- Представь: я, дух высокого, можно сказать, происхождения, вынужден ходить среди людей как торговец барахлом и предлагать им счастье… И ведь большинство отказывается! Раньше еще, бывало, удавалось уговорить человека – или он просто входил в мое положение и не хотел меня огорчать, не знаю. А теперь… Никто не стремится в ад! Все стали ценить свои души, как будто ничего более ценного я не могу им предложить. Это скучно, понимаешь?! Я устал от своей роли. Меня нигде не уважают, ни дома, ни здесь. Мне ведь даже поговорить не с кем!..
- Так почему бы тебе не бросить это занятие? Оставайся жить на земле! С твоими-то умом и опытом ты где угодно выживешь! К тому же ты бессмертный…
- Да если бы ты только знал, как я хочу остаться здесь! – Гость уже не мог сидеть на месте, он встал на ноги и говорил, нелепо размахивая руками, будто это могло ему помочь высказать то, о чем он молчал все последние тысячелетия. – Я отдал бы все, что имею (если бы имел хоть что-то), лишь бы жить, как человек… Это такая мука – спускаться каждый раз в ад, когда знаешь, что жизнь-то здесь! Только вот, видишь ли, есть такая вещь – призвание… Мое призвание – править мраком, я бы и хотел по-другому, но – не могу. Говорят, я был такой же, как все, ангел ангелом. А я думаю, что не был. Потому что уже изначально создан так, чтобы вечно страдать, будучи прикованным к своему царству, к своей врожденной тьме. Если честно, я порой думаю, что весь ад создан был не для вас, людей, а для меня одного, чтобы наказать за что-то… Но за что? Я ничего дурного не совершал. Я только появился на свет именно таким, и в этом заключается мой единственный грех. И я никогда его не искуплю, ведь я бессмертный!
Он уже сидел на песке, и плечи его вздрагивали, такие худые и острые…
Человек тоже плакал, теперь уже над чужим горем. Он неуверенно дотронулся до своего гостя, словно желая приободрить его, но не умея этого сделать.
- Не плачь… Ты останешься здесь… Ты сможешь! Знаешь, я ведь солгал, когда говорил, что у меня ничего не осталось. Тут неподалеку у меня есть еще сад… Ты мог его заметить, когда сюда шел… Построим там новый дом и будем жить рядом, помогая друг другу!
Гость зачарованно смотрел на Человека, не отрывая глаз от его старого измученного лица. Человек продолжал:
- Или пойдем в город, к людям. Я ведь там ни разу не был! Научимся жить, как все, заведем друзей… Я вот пою хорошо… А ты?
- А я знаю множество историй из жизни, и из смерти тоже, со мной не соскучишься…
- Так вот, оставайся со мной! Видно, недаром мы встретились: я помогу тебе, избавлю от твоего проклятья. Ты все забудешь: кем ты был, кем не смог быть, - и начнешь новую жизнь здесь, под солнцем! Согласен?
Гость колебался. Даже слезы на его щеках высохли – так увлекла его речь Человека. Впервые за столько столетий лицо растрогавшегося духа прояснилось…
Он встал. Глаза, на секунду сверкнувшие надеждой, снова стали беспросветно тусклыми.
- Я… не смогу.
Сделал несколько шагов прочь, остановился спиной к Человеку и добавил:
- Ты будь счастлив. А я не смогу: у меня – призвание!
На этом их пути разошлись навсегда.