Первый день творения

               
 
-Никогда не делай этого! - сказала мама.
     А я всё равно сделала. Маму никогда не слушают. Аборты были и будут. Моё горе ещё не горе. Вот тётка Ольга!

     Сколько помню тётю Олю, всегда предстаёт перед глазами плачущей! Она делала это в послевоенное время раз двадцаць, нет, больше! Это война. Дядя Толя четыре года был в рабстве у немецкого фермера Иакова. Выучил языки,немецкий, польский. Плотничал,правда,кровь для немецких солдат не сдавал. Узнал девушек, Дарию и Наталку и Сонию. Так их звал бюргер. Смачно, с акцентом. И вёл себя с ними культурно. А вот за Толиком, за его ночной жизнью любил подглядывать в глазок спальни для челяди.  Украинка и полька жалели его по – своему и два тёплых тела он до конца жизни помнил и жарко потом было тёте Оле по ночам. Он, этот образованный человек в очках, был любвеобильным и капризным, мучал близких и подарил им такое знание о жизни, что хватает до сих пор. Для тех кто дожил!


         Это было как сон. Дорога туда,на хутор,время там и обратно. И запахи неправильной жизни. Я бы так не смогла. А это оказывается было у меня сейчас перед глазами,ужас запустения,развала на фоне безмолвной красоты природы. Лет тридцать назад я бы удавилась, узнав про себя, что могу убить щенков суки. Сторож про это всегда и всем трелит, что щеночек и котёночек должны хоть глазки открыть, хоть на солнышко взглянуть. Мао или мяу…
         Наверное у этой ватной тени настоящего мужчины в голове план - поехать на фестиваль авторского кино, не иначе! С экологическим манифестом. Перед этим уморив десяток коз и десяток козлов, несметно котов, а о собаках умолчу. Моя боль, Лайма, Розочка,Черныш…


И вот везем хорошенькую дворняжку на стерилизацию.
 - Родит!
 - В машине может!
Мы всё обсуждаем. Все сидящие в машине боятся. Что делать никто не знает. Деньги нам дали, подспудно нам плохо, вот и весь расклад. Ощущения-прислушиваемся!


       Сука на всём сиденье сразу.  Прячет морду в складки ткани сиденья. Боится - никогда за пределы своей лёжки-охоты не выезжала и мы чувствуем себя похитителями. Её рвет мне в руку, ангельская Саня за рулём щебечет о своём и не замечает как мы уделали салон сзади!


       Жаль. Утром мне казалось,что бог списал ещё один мой грех, потому что я встала легко, открытой для новых дел. И вот оно, новое дело нового дня. Как всё пройдёт?
         Я стараюсь, с ужасом, готовлю свою одёжку, тряпки,которые надо будет выбросить! Стерилизация. 


         Слежу как ведёт себя хирург. Смело, мужественно. Вот – наркоз, лучше колоть в позвоночник. Отнимаются задние лапы. А у меня душа вылетела погулять от страха! И всё происходит быстро. Всё заживает неделю-говорит ветеринарка. Спокойно и ловко начинает доставать всё ценное у этой суки и..в пакет! Также спокойно, очень споро зашивает,нахваливая удачный шов,разрез,нитки. Её радует, что всё идет по плану!


        Чего не скажешь об ассистентах. Они,мы, наблюдаем, думаем. Я поняла, хирургу вредно думать. Его руки это автомат. И кто думал в первый день нашего появления. Акушерка? Она лишь сравнила – на что похоже то, что появилось из пути жизни, из отверстия тьмы, из временного канала, который неизвестно куда ведёт и не ограничиватся таблицами в анатомических атласах. Где-то есть начало.


        У нас тут, на глазах спасение от хаоса, изгнание возможного зла. Благодаря этому мы даём существу дворняжному шанс начать новую жизнь. Свободную от материнства и молока, от защиты своих маленьких комочков, диких поисков пищи, где она, еда, в дикой природе и там, в деревне, отбирается у других и это её борьба. Мы экономим силы дворняжке, обрекая своё воображение на вечные муки.


 Как усыпили, как отошла от наркоза. Всё покорно, словно знает о том, что это её жизнь, и это в природе неважно. Всё на автомате - инкстинкте. Простота-вот принцип продолжения жизни. Смазать перекисью шов, где был канал жизни,его уже нет. Новое существо ещё спит. А вставши явно не знает где и что. Чисто, легко. Собаки как будто не чувствуют боли. Не воет, не ноет, привычка к хорошему быстро срабатывает и закрепляется. “Мурза” наша,терпение наше и любовь. Любовь, любовь, любовь.


Любка в хорошей квартире в ондатровом элитном районе, с положительными соседями и хозяйкой от бога данной:ей ничего не страшно. Мы теперь за неё боимся, как покакала, где присела, чтобы шов не запачкался. В интернете нашли уродливый бандаж, на глазок выкроили, сшили, додумали завязки. Защиту, стало быть обеспечили и проносила она, как миленькая, уродливую одёжку, демонстрируя нашу беспомощность и нежелание жить полнокровной жизнью. Лучше стерилизация и только один выход!


Любушка, получается, для экспериментов, как собака Павлова. Только наш научный доклад никого не интересует, мы горе сиделки, неумехи по части лекарств. Только любовь наша индульгенция.
Сотворённое существо поначалу ест с руки и только. Слизывает с пальцев овсянку, кусочки курятины и потом телячьи кости с хрустом паремалывает молодыми зубами.


Любаша, зайди в кухню, тут интересно!- заманиваю пугливую суку! – без ответа. Идёт в свой угол в прихожей и шумно укладывается на разорваный халат, старый тюфяк и тряпочки, которые для утирания лап после прогулки. Зверь чувствует что изменилась жизнь! Как в первый день творения.


       Только любовью можно объяснить терпение к этому зверьку за то, что всё время нужно мыть руки, до хирургического блеска и ополаскивать водкой. Глистами напугала Стэлла. Один художник ослеп, гильминты повредили глаз, а уж серое вещество и вообще для них деликатес! Спирту! Водки! И внутрь что - нибудь для спокойствия. А его – то и не будет. Так мне сказал священник на исповеди. До конца жизни молитвы! И за мой грех! И за то, что вторглись туда, в непознаваемое. Как первый день творения вся наша жизнь!

P.S. фото - илл. Вот,ты какая, камелия!
Спасибо Alicia Kruchonak!
Мир животных и растений,Ботсад, Минск!
Радость каждого дня!