То, что предстало взору девушек при подступах ко дворцу, напоминало ураган, тайфун и прочие стихийные бедствия. Это была толпа журналистов с телекамерами и микрофонами, а также стадо ярко расцвеченных, полуголых девиц, как будто вышедших на тропу войны за предмет обожания.
- Это фанатки и репортёры, - пояснила Ланария.
- Чьи фанатки? – не поняла Силим.
- Антоса-Эмануэля, то есть того самого придурковатого принца, который совершенно не обучен манерам и вежливому обхождению с дамами.
- А чего они от него хотят?
- Курица безмозглая! Они его любят.
- Что, все поголовно? Так ведь он импотент. А репортёры?
- Хотят взять у него интервью.
- Ты же говоришь, что он двух слов связать не может, он же наговорит всяких глупостей.
- Так в том-то весь и курьёз, что если бы он говорил бы как все – умности, то никто бы его не слушал, не смотрел и не читал. А тут газеты и журналы со статьями про него расходятся буквально мгновенно. Здесь в Пронсельвани так: если тебе посчастливилось взять интервью у наследного принца, считай обеспечил себе рейтинг. Попадание прямо в яблочко, бешеный успех!
Среди беснующейся толпы, в гуще событий, крутился и Нагкуш с оператором Тибургом.
Нагкуш: Мы находимся на подступах к Алмазному дворцу. Здесь в безмерных количествах собрались обожательницы Антоса-Эмануэля Грандескки в надежде хоть на мгновение увидеть своего кумира или взять автограф. (Тихо в камеру) Только они не знают, что его не увидят, потому что Его высочество проследует другим путём. Прямо скажу: зрелище это представляет самое скандальное безобразие. Когда же это началось? А началось это с того момента, когда принц ввиду врождённой мании величия возомнил себя музыкантом. С тех самых пор он начал терроризировать барабаны, струны и смычки, и прочие колющие и режущие предметы. При этом он воет таким голосом, которым вопят мартовские коты, привлекая особ женского пола, но как ни странно у него это получается.
(Подходит к одной из девиц) Что вы ощущаете, мисс? Что значит любить принца?
Девушка (восторженно): Любить Антоса-Эмануэля это видеть его в своих снах каждую ночь, мечтать о нём каждый день и справлять его дни рожденья круче, чем собственные! Это собирать его фотографии, пуговицы, булавки и обрывки тапочек. И самое главное: петь во всё горло на улицах его песни:
«Болезнью странной страдаю я.Что же у меня болит?
И мучит меня не подагра и не бронхит,
Мучат меня, если мыслить в абстракции,
Внутримозговые галлюцинации.
Реальность с глюками перепутал я.
И мир в голове искажается, милая моя.
Ну почему ты, крошка, такая страшная?
Сопли утри, а остальное всё не важно»!!!
Нагкуш: Да, сказал бы я, что об этом думаю, но ноги бы унести. Эти особы крайне агрессивны.
Среди толчеи, пачкая свои вечерние наряды и портя причёски, проталкивались и баронесса с приятельницей, оставив прямо на дороге свою машину, которая оказалась абсолютно бесполезной в такой ситуации. Ото всюду их толкали и пинали.
- Куда вас черти несут?! – вопили в толпе.
- Я баронесса Нуарье! Я очень спешу, меня дожидаются высокопоставленные персоны!!! – скандальничала Лана.
- Сейчас получишь в глаз, баронесса! – кричали ей в ответ.
Силим мало что понимала, но подозревала, что что-то здесь не так, потому что ей было трудно представить себе, что тут же в толпе страдает какой-нибудь герцог, престарелая маркиза или иностранный посланник. Видимо, званые гости едут другим путём, там, где почётный эскорт гвардейцев.
Следующей преградой в достижении их цели явился крепкий, рослый детина с откормленной мордой в костюме охранника при значках и эполетах. Увидев его ещё из далека, Ланария вся побледнела и, покрывшись холодным потом, вцепилась в локоть подруги. Это был цепной пёс наследного принца - Николи Стюиль.
- Ваши приглашения, леди? – ледяным тоном осведомился он.
- Нико, это ты? – пропела Лана жалким голосом, - Ты что, меня не узнаёшь?
- Узнаю, поэтому и не пускаю, пояснил тот с равнодушной безаппеляционностью.
- Хам! Мужлан! Идиот! Ну, ты у меня сейчас дождёшься, Стюиль! Я сейчас Консту позвоню, он тебя по стенке размажет! Он тебя зажарит живьём и нарежет в винегрет! На век запомнишь, как меня не пускать!!!
- Послушай ты, баронесса Нуарье, - проговорил Стюиль, взяв Лану за грудки и стиснув зубы, при этом на каменном лице его не дрогнул ни один мускул, - мне наплевать на твоё местонахождение, наплевать глубоко и далеко, я бы пропустил бы тебя не только на светский приём, но и к чёрту в задницу. Ты не можешь пройти согласно личному приказу Константоса Грандескки.
- Вот это да! – охнула Силим (она не поняла ни слова, но перевела услышанное безошибочным чутьём опытной женщины).
Нервы баронессы не выдержали такого испытания, а слёзы обильно закапали по её щекам.
- Предатель! Изменьшик! Пустотрёп! А говорил, что любит! Какие слова придумывал! Сказал, что я королева его грёз. Обещал в подарок звезду с неба и даже французскую косметику, изготовленную эксклюзивно Шанель№5.
- Все мужики одинаковы, шайтан их дери! - сочувствовала ей Силим, - Они так много обещают: «люблю, трамвай куплю». И если бы они исполняли всё, что обещали, то в Кизе точно по улицам ездили бы одни только наши личные трамваи.
Трудно сказать в каком именно измерении затерялась упомянутая щедрым на обещания принцем косметика, но косметика на лице Ланы давно уже была размазана её кулаками, красивые глаза опухли и покраснели от попавшей в них туши, а следы от губной помады расплылись вдоль рта до самых ушей. И каменное сердце непреклонного Стюиля дрогнуло.
- Ну, ладно, хорошо, проходите под мою ответственность.
- Угу, «проходите», - не унималась Лана, - ты посмотри: на кого я похожа. Я похожа на чучело огородное. Да Конст, при виде меня, сразу меня разлюбит. Или ещё хуже, вздумает влюбиться в другую.
- Да брось ты расстраиваться, - успокаивал её Стюиль, - все женщины – мастерицы наводить красоту: подмажетесь в уборной, дырки в одежде булавками да шпильками заколите, причёски наведёте…
- А если Конст будет недоволен, а ещё чего доброго вышвырнет меня?
- Тогда ты ему скажи, что его приказ был отменён, согласно указанию более вышестоящего лица.
- Какого лица?
- Его высочество Антос-Эмануэль Грандескки, наследник королевского престола, намекал на то, что не прочь бы был поболтать с тобой.
Спасение пришло, откуда не ждали.
«Он сам хочет меня видеть? Что это с ним? – изумилась, раздумывая про себя, Лана, - Выходит, он передумал и оказывает мне знаки внимания?»
- Так мы пройдём по личному приглашению Его Самого, этого сумасброда – чокнутого принца! – переспросила удивлённо Силим на своём наречии.
- Поосторожней, я начинаю подозревать, что Стюиль всё прекрасно понимает, - тихо предупредила её подруга.
- Ты знаешь, Ланочка, - зашептала та ей в ответ, - быть может твой Конст и будущий король, только мне почему-то кажется, что пока он ноль без палочки. А наследник может и чокнутый, да только все, кто здесь собрались, только о нём и говорят. Тебе бы подумать над его предложениями, только сразу не соглашайся. Выдержи королевскую паузу. Пусть теперь на коленях вымаливает прощения.
- Послушай, только не нужно меня учить крутить мужиками! Без тебя знаю! – раздражённо цыкнула на неё Ланария, чьё оскорблённое до предела женское самолюбие, вдруг расцвело пышным цветом.
Через некоторое время после описанных нами событий, подруги уже стояли в стороне в углу огромного зала, где во всю уже кипели события государственного масштаба. И не беда, что чопорные, полные снобизма гости, не обращали на них никакого внимания, это даже давало им возможность вволю поболтать.
- Ты, прежде всего, покажи мне короля, я королей никогда не видела, - шептала Силим, вся сгорая от волнения и любопытства.
- Вообще то, мы сильно опоздали, - поясняла ей подруга с деловым видом, - пришли бы пораньше, увидели бы с самого начала весь парад. И я бы тебе показала и короля, и королеву, и собачку принцессы. А теперь смотри на тех, кто остался в самом хвосте.
- А что тут вообще происходит? Все с такими важными лицами, как Ангелы небесные на Страшном суде.
- Здесь вот в чём вся фишка:они по очереди выходят на сцену и демонстрируют наряды, брюлики и достижения за прошедший год, в общем, пыжатся, как будто что-то из себя представляют. А на том большом во всю сцену экране попутно показывают слайды, фотографии и видео, чтобы все видели, что они не просто понтуются, а правду говорят.
- А… А Конст твой где, на него бы посмотреть тоже ну очень бы хотелось.
- А ты угадай.
- Неужели тот красавчик с видом плейбоя в тёмном блестящем европейском прикиде с бабочкой? - вытаращив глаза от изумления, спросила Силим.
- В самую точку! - с гордостью констатировала Ланария.
- А мундир на нём довольно приличный, только не пойму, почему чёрного цвета?
- Это не мундир, это смокинг! - фыркнула подруга.
- Фантастика! Ну, просто фантастика! Так даже в жизни не бывает, чтобы мужчина был таким красавчиком! Это даже просто безобразие какое-то!
- Негодяй! Изменник! Даже не смотрит в мою сторону! – бесилась Лана.
- А с кем это он так мило беседует?
- Это Класана-Амелия Нириор – дочь какой-то политической выскочки. Спикера верхней палаты пронсельванского парламента, кажется… Впрочем, я ничего не смыслю в этих депутатах и аристократах.
- Ты, часом, не ревнуешь?
- Конечно, нет, гореть мне в аду! Эта Класана перезрелая девица, к тому же – стерва.
- Смотри-ка, смотри-ка, как они друг другу улыбаются. Ого! Он целует её в губы! Нет, Ланка, я бы на твоём месте не терпела бы, я бы подошла и закатила бы такую истерику!!!
- Ты думай, что говоришь-то, это же светский парад, а не вечеринка в кафешке в Кизе. Потом, у меня тоже своя гордость имеется.
Класана Нириор в действительности слыла стервой, но не такой уж и перезрелой, как казалось Ланарии, учитывая её нежный возраст. На счёт девицы она тоже погорячилась, все знали, что дочка политика Нириора – любовница лорда Мауэра. Вешалась же она на Антоса-Эмануэля. А разговор её с Константосом Грандескки, который они вели в это самое время, состоял примерно в следующем:
- Неужели Его высочество наследный принц действительно собирается жениться? Не могу в это поверить. Ирис-Неллия Сорелли ему совсем не пара. В чём причина? Пронсельванская мафия настолько прибрала к рукам королевскую семью или он польстился на её состояние? – с явным сарказмом сквозь зубы фыркала она.
Константос Грандесккине не интересовался ни политикой, ни любовными похождениями своего брата и был по сути крайне безобидным созданием. Он страстно желал стать кинорежиссёром. А пока просто забрасывал Голливуд сценариями своих фантастических фильмов. Впрочем, его никто не воспринимал в серьёз, потому что он трудился под скромным псевдонимом «Энакина Скайуокера» — легендарного чувствительного к Силе человека, мужчины, который служил Галактической Республике как рыцарь-джедай в его любимом фантастической саге. Впрочем, он подумывал уже, что всё это не совсем серьёзно, и неплохо бы сменить имидж на более впечатляющий и работать под другим именем, к примеру "Берг Достоевский".
Беседа с дочкой спикера его безмерно раздражал, к тому же говорила она лишь об одном.
- В разговорах ваших со мной, леди Класана, наблюдается всё время какая-то странная тенденция, - отвечал ей Конст полусонно, - С чего бы ни началась беседа, она чудесным образом всё время сводится к личной жизни Антоса-Эмануэля. И в чём причина такой маниакальной устремлённости?
- Что в этом удивительного? – бесцеремонно заявляла Класана, - Предстоящую свадьбу обсуждают все. А если вы даже намекаете на мою личную заинтересованность, что с того, возможно, я её и не скрываю? Скажу вам даже больше, Ваше высочество, рано или поздно Антос-Эмануэль будет моим мужем.
- Вашей самоуверенности можно позавидовать, леди. С чего бы это?
- Мой отец – крупная политическая фигура. А положение королевской семьи шаткое. Настроение в парламенте антимонархическое…
- Вы намекаете на то, что ваш отец, как лидер парламента имеет естественным образом влияние и на сам парламент?
- Именно, - Класана нервно скривила рот.
- И вы, видимо, чего-то хотите от меня?
- Да, поддержки в вопросе достижения моего личного интереса, о котором вы догадались.
- Простите, поддержки в каком плане?
- А вам не понятно?
- Напротив, хорошо понятно. Только в этом деле, леди, я вам не помощник. Антос-Эмануэль женится по любви, а в таких случаях мало прислушиваются к советам братьев.
- Ха-ха-ха! Хорошая шутка, но если вы хотите выдать её за правду, вам это вряд ли удастся.
- Не хотите верить, никто не заставляет. Хотя доказательства правдивости моих слов я могу вам предоставить. Где сейчас Антос-Эмануэль? А Ирис-Неллия? Любовно милуются где-нибудь в укромном уголке.
- И вас это радует?
- Честно сказать, вряд ли.
- И вы бы помогли мне при других обстоятельствах?
- В чём? В поисках уголка, где милуются наши голубки? Да и зачем семейству Грандескки родниться со второсортными фанфаронишками?
- Поосторожней, принц, стоило бы вам напомнить о событиях, которые ещё не успели кануть в лета. Я намекаю, как вы наверное догадались, на политические волнения, произошедшие несколько лет назад. Тогда вы вынуждены были тикать вместе с вашей гордой матушкой, поджав хвост, вон из страны. Возможно, в скором времени вы не будете так разборчивы, а останитесь довольны, если вас возьмут на работу дворником подметать улицы Монмартра. На что вы надеетесь?
- На эликсир власти, милочка, на эликсир власти. А когда я буду Эмиром Монарко, можете позванивать мне, возможно для вас найдётся место в моём гареме… одалиской.
Он взял её голову за подбородок, поцеловал в губы и удалился.
- Подонок! Ты ещё пожалеешь, - прошипела дочь сенатора, бледнея и выдавливая на своём лице улыбку.
«Мымра!» - с брезгливостью подумал Конст про себя.
продолжение следует