V.
Губы Жанны были жёсткими, сухими. Они имели вкус горького шоколада с морской солью.
Иногда хотелось к ним припасть жадно, а иногда –воротило от одного взгляда на них- хотелось пить. Она обезвоживала…
У неё был единственный мужчина –контрабас. Она делила его со мной. В летние, пыльные вечера, словно раскаты грома, разносились по округе звуки контрабаса. Звуки- капли, звуки-молнии: бились в сердца, сносили крыши. Мы творили эти стихийные бедствия вместе. Вместе. Бессильные и неумолимо слабые. Мы рвали струны. Наши силуэты конвульсивно бились за тонкой паутинкой белых штор.
Волосы Жанны выбивались из пучка, липли к взмокшему лицу, к тёмным смоляным бровям.
Я любила её рисовать. Рисовала на полях тетрадей, сидя на лекциях, в автобусе в блокноте, на стекле, дома…на стене…перед сном…
Стоя под твоими окнами, я не могла не узнать эту спину, эти пряди, профиль…И то остервенение, с которым она способна рвать струны…
VI.
Утро разметало соль по морскому берегу. Солёные следы. Солёные слёзы. Краски…
Я достала акварель. Разделась. В белом платье, я стояла в зелёном море, давила красную краску в воду. Мне было весело. Шампанское во мне выдохлось, так и не высвободившись в бокалы жизни.
Жанна всегда делила со мной контрабас… Я всегда её любила… Why should I be jealous?