- Бабуль, - приставала я к бабушке, - ты же была пионеркой?
- Была. - коротко отвечает бабушка.
- Бабуль, а галстук у тебя был?
- Был.
- Бабуль, а ты плакала, когда Ленин умер?
- Плакала.
- А ты маленькая тогда была?
- Маленькая.
- Меньше, чем я?
- Меньше.
- Бабуль, а песню "Взвейтесь кострами" ты знала?
- Да.
- Бабуль, а ты её помнишь???
- Помню.
- Бабуль, спой?!
И бабушка поёт. Голос у неё тонкий, но выходит задорно. Я так не умела, потому что слух-то, вроде, есть, а вот с воспроизведением беда. Теперь, кстати, стало лучше.
- Бабуль, а в лагере пионерском ты была?
- Бабуля твоя, между прочим, Ворошиловский стрелок! У меня и значок такой был.
- Бабуль, а где он?
- Не знаю, потерялся.
Я огорчена. Я ещё не вполне понимаю, кто такие Ворошиловские стрелки, а вот потеря значка для меня горе горькое. И невдомёк мне, что, когда бабушка была в том моём, ещё допионерском возрасте, она уже осталась сиротой.
- Бабуль, а картошку вы пекли в костре?
- Пекли. И нет ничего вкуснее той картошки.
Не помню, чтобы у бабушки была какая-то излюбленная еда. Пожалуй, картошка. Чуть сыроватая внутри. Думаю, что не успевала она у них испечься до полной готовности. Совсем другое детство было у моей бабули.