Юджин Дайгон Соло для телевизора
-Да нет, нет, так не пойдет! – заявил Олег непоколебимо, как мертвый вулкан на Плутоне. – Какое еще «Монстроидальное производство»?
-Ну, пусть будет «Производство монстров», - сказал Алик, еще одна надежда Фантастики.
-Это звучит как «Фабрика живых трупов», - возмутился Олег.
Они замолчали и посмотрели в окно. До чего же странно было за окном. Словно взял фантаст да и описал придуманный им мир. А мир взял, да и воплотился. А может, и не воплотился. Просто мы тогда все персонажи. Автора!! Пусть гад перепишет весь сюжет заново, или по крайней мере, мою линию.
Но за окном действительно было странно. Солнце какое-то марсианское. Облака так прямо венерианские. Грузчики киборгоподобные. Машина реликтовая. Дома – гнезда динозавров. Что, в небе самолет? Бросьте, это не самолет, это транспланетный лайнер. И летит он на Юпитер.
-Алло, Луна, вы меня видите? Я про вас помню. Как там третья селенито-меркурианская война, закончилась? Агрессор убрался восвояси? А репарации? Выплачивает бракованными андроидами? Так я и знал! А вы к Солнечной Империи обратитесь. Он ведь ее вассал. Пусть она его могучей огненной дланью, флотом своим расплавленным, в парусах которого бьется ее же собственный солнечный ветер… И тишина кругом. Вы как хотите, а заколебали меня гуманоиды со своими тарелками. Желтые, зеленые, голубые, розовые человечки. Гномы, карлики, уроды – дары космической природы.
Заливался лаем двухголовый пес, обхватив крылатого кролика щупальцами. Золотым брюхом сверкнув, снизились нал моим двором и снова набрали высоту, одна за другой, две песочные тарелки.
Что нам сегодня обещали арт-метеорологи? Парад лун в голубом небе. Луны – всех цветов и оттенков. Прошлый парад лун был ночью. А вчера – стереометрическая анимация. А позавчера классика – оживление сюрреализма. Закрыли весь небосвод одной картиной и давай ее в другую переводить. Крест развалили, лодку раздавили, а тигр из воды выпрыгнул.
А по другой программе? Жизнь динозавров?
Я включил жизнь динозавров. Один из них тотчас навис над моим домом. В желтом небе пролетела стая птеродактилей. Не люблю я динозавров. Я – эстет.
И я переключил на парад лун. А он уже начался. Из-за горизонта прямо на меня шли луны. Низко шли. Хорошие луны, объемные, рельефные. И много их. Очень много. Они не слишком быстро шли – каждую можно было разглядеть. Но и не слишком медленно – движение получалось вполне заметным. Проходили над моей головой и скрывались где-то позади. А горизонты, параллельно которым они шли, горели. Небоскребы замков в пламени – красивое зрелище. Солнце стало садиться. Облака порозовели. Я и не заметил, как они появились над лунами. А луны цвет почти не изменили. Так, блики красноватые на них легли. И горы на них, и моря стали заметны. То тут, то там среди потока лун стали встречаться серебристые или просто полупрозрачные, или наполненные внутренним светом и абстракциями, шары. Размера эти шары тоже были лунного. А луны сильно друг от друга не различались. Хотя, конечно, те, что оказывались ближе, казались больше. Но это просто эффект перспективы. А в общем-то, размерность лун определялась видимым спутником Земли. Это – эталон. Про невидимые спутники речь не идет. То, что они невидимы, не значит, что они меньше. Просто таково их оптическое свойство.
Ко мне подбежал пес. Я погладил его по обеим головам, почесал сразу за всеми ушами и спросил:
-Куда, подлец, кролика дел? Неужели сожрал?
Шучу, конечно. Он у меня вегетарианец.
-Слушай первую строку: «Монстр бросился на своего создателя», - напыщенно, как посол Сириуса, или по меньшей мере, Сатурна, объявил Олег.
-Нет. «И мутанты, как всадники, скакали по потолку». Вот как это будет. То есть, как кентавры.
-Почему как?
-Потому что у них туловище, как у саранчи, а вместо головы осьминог прилепился.
-А саранча скачет?
-Что ты хочешь, это же фантастика.
-Ну, предположим, по потолку – антигравитация. Тогда что же, у нас антигравитационные мутанты? Нет, ты, может быть и можешь на потолке радиоактивную пустыню разместить, но…
-А это потолок подземного бункера, в котором взорвали супербомбу.
-Это какой же он у тебя величины? Ты там пирамиды собрался поместить. И фабрику монстров.
-А это микромутанты.
-И микромонстры? Нет, на микромонстров я не согласен, ни под каким видом.
И с этими словами Олег молча, как сантольский партизан в плену марсайских вурдалаков, написал:
«Монстр бросился на высидевшего его из яйца кентавра. Но кентавр был неожиданно спасен. Спас его случайно пролетавший мимо таукитянин, возвращавшийся домой с конгресса птеродактилей…»
-А почему с конгресса птеродактилей? – спросил Алик привиденческим шепотом. – Он что, птеродактиль?
-Да. Хобби у него такое. После работы он превращается в птеродактиля. И летает в звездном небе Тау-Кита, - нафантазировал Олег и тут же все это записал.
-А может, напишем серию? «Монстры и младенцы»? – предложил все так же призрачно Алик.
-Во-во, роман с привидением. Агурец через «А»?
-Через «А», через «А».
Проводив последние луны, я еще раз погладил пса и дал ему морковку. Пес захрустел в обе головы, но потом одна задумалась и завыла вслед последним пародирующим луну шарам.
Куда же он кролика-то дел? Может, выпустил?
Что-то меня в траву понесло, и я споткнулся о свежую мумию. Кролик! И крылья растопырены. Пассом руки я подвесил кролика в воздухе и воздвиг вокруг него не касающуюся травы пирамидку. Пирамидка завертелась на месте и взмыла вверх, наткнулась на провал, закувыркалась, но выровнялась и полетела вслед ушедшим иллюзиям.
Утилизировав свежемумифицированного нарушителя покоя, я подключился к медитационному каналу.
Отключившись, я впитал энергию ночного светила. Пора за работу.
Я лег в звездные лучи и, покачиваясь в невесомости, стал мыслефантировать. Я придумывал забавные сюжеты, страшные видения, красивые картинки и таинственные символы, прелестные мечты и героические биографии, города, страны, планеты и реальности, книги, фильмы, музыку. Я придумывал музыку, которую никто еще не играл. Ее и так никто никогда не играл – все слушатели воспринимали вдохновение сочинителя и его представления, версии. Сыграть одновременно на одном инструменте, одним звуком, без наложений, в десяти вариантах не может ни один музыкант. Да и кому нужны музыканты, литературные агенты и редакторы, менеджеры и цензоры? Кому нужна тупая работа? Кому нужны слова, ноты, кадры, которые все равно не передают того, что автор напрямую дарит внимающему? В прошлом, правда, некоторые творцы заряжали творческой энергией свои произведения, и она доходила. Но то было не то. А здесь – даже писать не надо. Там, где слова – слова, где образ- образ, кадр – кадр, а если ты и музыку поверх всего пустил, то все это будет уловлено. И не надо втискивать мысль в музыку, а картину – в строчку. Вот у меня сон – в нем мне снится книга, больше того, я живу в описанной в ней реальности, не перелистываю страницы, а живу. Натуральным героем живу. И эта реальность переплетена с текстом неописуемым образом. У меня только во сне работает тот орган, которым я ее воспринимаю. Попадаю я, допустим, в реальность замысла, и вижу, что реальность-то была совсем другой, чем книга. И получается, что Джонотан Свифт никакой трилогии о путешествии в параллельные пространства на воздушных шарах не писал. И что не было отсутствия границ у поверхности планеты нашей, что никто не знает формы ее истинной и размеров. И приплыл Магеллан в параллельную Европу, которая за семьдесят тысяч километров от его родной. Или едешь в трамвае, а приезжаешь в замок к вурдалакам и нелюдям, в капитализированную дьяволократию.
И все, придуманное мной уходит в море, из которого желающие будут черпать сотворенное сотни веков, но так и не вычерпают. И любое извращенное помешательство в нем равно возвышенному бреду и романтической брехне.
-Слушай: «Монстры плевались огнем, гомунклы же стреляли светом глаз. Все горело и сочилось радиацией. Радиация вытекала из пробитых сосудов и сердец мутантов – она заменяла им кровь. Но гомунклы были неуязвимы. Сыны Колбы, они теснили радиоактивных монстров. Над полем боя летали привидения – большие, расплывчатые и кровожадные».
-Погоди, как это привидение может быть кровожадным? Оно нематериальное.
-Что ты хочешь, дурак, это же фантастика, а не научный трактат о пользе призраков.
-Да нет, ну есть же традиции…
-Ну, только из уважения к традициям, я тебе объясню. Привидения обожали вид чужих страданий. Он доставлял им не просто моральное, а даже физическое удовольствие. Они улавливали биотоки мук и впитывали их. Они были садистами. Садистами они были. Они садистами были.
-Здорово – привидения-садисты.
-Вот-вот. Главное – оригинальность. «Внезапно они разбежались во все стороны».
-Разбежались?!
-«Внезапно они разлетелись…»
-Что это: «летали», «разлетелись»? Лучше «распугивая привидений…»
-«…опустился космический купол. Мутанты задрожали и пропали…»
-«Раздался голос: «Рад вам, братья!» И гомункулы увидели, что полусфера становится прозрачной, и из нее на них зрит огромный глаз…»
-«…в зрачке которого отражается чернота космоса с россыпью звезд».
-«Несмотря на то, что день стоял яркий и свирепый Юпитер пылал вовсю, окрашивая небо изумрудным, гомункулы не удивились».
-Почему Юпитер?
-Потому что Солнце погасло, и Юпитер вспыхнул сверхновой.
-Мультики!
-А что бы нам не написать сценарий про пришельцев?
-Ты знаешь, сколько у нас пишут про пришельцев?
-А это будут мультипликационные пришельцы. Они через телевизоры завоевывают наше подсознание. И сами мы постепенно становимся их роботами…
-Управляемыми с помощью телевизора.
-Ну да, сидит в нем зеленый осьминог…
-С лампочкой во лбу…
-И говорит: «Я даю вам устано-овку».
-А я не против быть роботом, если они через мультики станут нами управлять.
-Да ладно, началось уже!
На экране – зеленый человечек.
-Здравствуйте, юные земляне, - говорит он и протягивает зеленую лапку.
Юные земляне по очереди пожимают ее. Теледух вытягивает лапу до письменного стола, берет с него листы бумаги, написанные надеждами Фантастики и тащит писанину к себе, в экран.
-Так, так, - говорит он, просматривая рассказ. – Вы делаете успехи. Пожалуй, мы все напечатаем.
-Верните!
-Раритет!
-Единственный экземпляр!
Зеленый брат по разуму подкидывает бумагу вверх. Там, за экраном листы взлетают и через мгновение, плавно кружась, падают вниз, опять-таки за экраном. И прыгают с пола (или что там у них, они не показывают), расфасовываясь в две лапы пришельца. Одну пачку он протягивает авторам, другую оставляет себе.
-Копирование, - объясняет он.
-Фантопад?
-Можно назвать и так.
-А где вы их напечатаете?
-Есть у нас журнал. В нем мы печатаем исключительно детей. Я дам вам его почитать. А вы мне его потом отдадите обратно – взрослые не должны знать про нас.
-А почему?
-Я признаюсь вам. Их нельзя считать полностью разумными. С детства (а дети, безусловно, разумны) они постепенно деградируют. Превращаются в роботов. Не все, конечно, но многие. И чем взрослее, тем сильнее это выражено. Если они узнают про нас, то перестанут делать телевизоры. А эти ящики гораздо сложнее, чем они думают.
-И летающие тарелки…
-…вылетают из экранов. Восстание машин – это довольно неприятная вещь.
-А контакт?
-Ну зачем же нам устанавливать контакт с роботами? В контакт вступают только с братьями по разуму. Нам удалось связаться с единственным человеком в вашем мире. Его звали Уолт Дисней. Сего помощью мы наладили производство окон в ваш мир. Настанет день, когда мы сможем ходить друг к другу. Экран не будет для вас преградой.
-А взрослые?
-Роботы не смогут преодолеть мембрану. А теперь давайте играть.
И он бросил им серебристый звенящий мяч. Они – ему, он – им. И мяч пролетал сквозь стекло в телевизор и обратно. Мяч разделялся на два, на три, и снова сливался в один.
Потом зеленый пришелец сел на краю экрана, свесив ножки вниз. И спрыгнул. Он оказался очень маленьким. Размером с пушистого котенка, который подошел к нему, помурлыкал и потерся об него спиной. Телегость погладил его и сказал:
-Как-то тут у вас неуютно. Особенно в первый раз. А вы хотите попробовать? Это не страшно. На ощупь похоже на тонкий плотный водопад.
-Но ты же вышел сухим.
-Конечно. Ведь воды там не было.
-Она была, но она была воображаемая.
-Не знаю, не знаю.
-Знаешь, знаешь. А где котенок?
Котенок уже потягивался там, по ту сторону экрана. Вряд ли он вернется обратно.