Добрая высшая сила меня бережёт. Последний раз мне дали понять о приближающемся обмороке, и я не грохнулась затылком на бетонный пол, была поддержана в падении рукой опешившего от неожиданности мужа, который только постфактум осознал моё предупреждение. Раньше он мои рассказы о двух предыдущих потерях сознания выслушивал с кривоватой улыбкой и считал их сильным преувеличением фантазёрки-жены. Сейчас увидел сие сам.
Должна сказать, что к нам буквально ринулись сочувствующие граждане. Я передаю слова супруга – сама этого ни видеть, не слышать не могла. Выключилась, как лампочка. Бабушки совали ему валидол, воинственный пенсионер уже занёс руку над мобильником для вызова «Скорой помощи». К счастью, не успел. Через полторы минуты я очнулась, голова моя лежала на собственной мягкой летней сумке, ушибленная при приземлении коленка ныла, а колечко ротозеев, настороживших уши, слегка напоминало сцену с Паниковским, «прозревшим» от приближения автомашины.
Да и бог с ним, как это выглядело со стороны. В итоге переключения (куда?) проявилась важная и невероятная вещь – полное освобождение от всех земных проблем и, отважусь сказать, обязательств. Выключиться-то я выключилась, но в то же самое время видела картинки-кадрики неизвестной мне жизни и, между прочим, принимала в ней активное участие.
А моё обмякшее тело было как никогда уязвимо, поэтому большое счастье, что не вмешался никакой врач со шприцом, наполненным лекарством, наверняка навредившим бы организму больше, чем обморок.
– У тебя или кислородное голодание, или спазм коронарных сосудов. Или полная смена биоритмов, – рецепты на все случаи жизни у моей половины имелись всегда.
Три отключки сознания произошли у меня с интервалом примерно в двенадцать лет. Вполне возможно, и биоритмы шалили. Каждый раз, опамятовавшись, пыталась понять основное: что я з д е с ь делаю? Таким глубоким было проникновение в неизвестную жизнь, такими важными считались (кем?) занятия в ней, что возвращение о т т у д а воспринималось как обидная и незаслуженная ссылка. Но ничего, асолютно ничего не запомнилось, только ощущение необычайной ценности происходящего по ту сторону бытия.
Вспоминаю рассказ «Дверь в стене» Герберта Уэллса. Чудесная вещь, но разница между переживаниями героя, пытавшегося вернуть себе пережитое в детстве, волшебное проникновение в близкий сердцу мир, и моими попытками осознать, вспомнить, что происходило, а главное, понять, зачем именно м н е настойчиво что-то диктовала чужая воля, – разница громадная.
Сопоставляю и с тем, что произошло со мной в молодости.
В результате несчастного случая и огромной кровопотери у меня остановилось сердце. Низкий поклон врачам – реанимация успела вовремя. Так вот, всё, что происходило в состоянии клинической смерти, я запомнила до мельчайших подробностей.
В некий момент я вдруг увидела с высоты потолка залитую жёлтым цветом больничную палату, своё тельце в синем халатике, распростёртое на постели, гибкую трубку, прикреплённую к руке (вероятно, капельницу), белые халаты врачей, суетящихся рядом. Очень важно – земные звуки отсутствовали совсем. Как будто краски усилились, а слова, шорохи, стуки, – умерли.
Никаких эмоций – сожаления, огорчения – по отношению к увиденной картинке не появилось. Зато было ощущение невиданной, потрясающей лёгкости, казалось, что я теперь, как воздушный шарик, могу улететь далеко-далеко.
А в том месте, которое стало как бы моим мозгом в высоте, послышались переговоры горних сущностей, решающих, что со мной делать, примерно так:
– Куда её?
И всю меня вдруг охватило чувство любви и пронзительной жалости к маме. У неё был врождённый порок сердца, врачи запретили ей рожать, но она, наперекор строжайшим их указаниям, родила меня, а через пять лет – моего брата. Это подвиг – решиться иметь детей, ведь была постоянная угроза жизни. И как ответ спрашивающим, моё сознание буквально завопило: нельзя, чтобы меня не было, мама будет сильно плакать и от этого умрёт!
А дальше было ошущение перемещения на колоссальной скорости, непрерывный гул, и в следующее мгновение я очнулась на больничной кровати.
Я старалась объективно вспомнить о таких вещах, испытать которые выпадает не каждому человеку. Но до сих пор в сомнениях – нужно (можно?) ли об этом говорить? Но тогда почему не стёрлась память в ситуации клинической смерти?
Найду ли когда-нибудь ответы на мучительные вопросы? За какую ниточку нужно потянуть, чтобы распутать клубок мнимых случайностей и принять единственно верное решение?
Номинация Тематического Конкурса «Обратная сторона жизни». МФ ВСМ.
Номинация 4-ого Конкурса на свободную тему. МФ ВСМ.