Хотя ложью мне это тогда уже и не казалось.
Подумаешь, какое дело, в течение пятнадцати минут, переходя от одной группы потенциальных избирателей, к другой, я умудрился:
…пообещать одним, что сделаю из их района и дворов пешеходную зону. (Это тем из них, кто не были автовладельцами и автолюбителями);
…другим, наоборот, устроить из дворов образцовое стояночно-гаражное хозяйство. (Соответственно, местным обавтомобиленым гражданам);
…нарисовать радужные планы развития местного малого предпринимательства;
…покрыть это самое малое предпринимательство массой упреков и предать анафеме. И тут же дать торжественную клятву, что на участке никогда и ногой не будут стоять никакие кооперативы и малые предприятия;
…уверить прогуливающихся во дворе с собаками старушек, что для них и их питомцев здесь будет создан образцово-показательный рай;
…и у песочницы с играющими детьми вселить надежду в молоденьких мамаш, что, если мне придется стать депутатом от этого района, то не только здесь, но и по всему городу я займусь выведением «собачьей заразы» и, чуть ли не самоличным уничтожением собак;
…и прочее, и прочее, и прочее....
Написать о таких вот примерах предвыборной агитации можно было бы еще много, но я боюсь все же наскучить своим читателям, которые, несомненно, имеют свои образчики запомнившегося им предвыборного стиля.
Время между тем шло к дню выборов. Я даже позволил себе в этот день немного разволноваться и весь его провел в стенах родного института, где и находился, собственно, избирательный участок.
Со мной, в качестве наблюдателей, на участке присутствовала вся моя предвыборная «гвардия».
И когда я увидел их хмурые решительные лица, то понял, что выигрыш на этот раз мне гарантирован.
- Готовь к вечеру деньги, – только и сказали мне мои драбанты и тут же принялись за дело.
- Приготовлю, как договорились, – сказал я и с достоинством удалился в буфет.
Через пару часов, ко мне подошел мой «главарь предвыборного штаба» и сказал:
- Нас отправляют с выносной урной ходить по домам, - говорил он очень решительно.
- Ну, вы уж… там, - как-то неопределенно, толи сказал, толи промямлил я.
Не все конечно
В этом мире продается
Я это знаю,
Но хочу уверенность
Иметь
Не продаюсь ли
Я.
- Чего-нибудь придумаем, - слова уходящего «главы штаба» излучали решимость и не оставляли места сомнениями.
- Придумайте, придумайте, – снисходительно произнес я, допивая очередную чашку кофе (ничего горячительного в институтском буфете, к сожалению, не было).
Еще через час он пришел ко мне с докладом:
- Все нормально!
Краткость доклада немного ошеломила меня, но четкость и определенность – очень обрадовала.
- А подробности, какие-нибудь – есть, - говорил я с сомнением, но уже, более развязно.
Неудивительно, ведь, такое желаемое горячительное,
- «Специально и только для Вас!»
В буфете, все же, нашлось.
- Да ты присаживайся, - мой тон был уже очень спокоен и доброжелателен.
Да что там, я готов был «полюбить весь» мир.
- Не стесняйся, расскажи хоть, как там всё прошло… - продолжал я, указывая собеседнику на стул рядом с собой.
Он присел и деловито заговорил:
- Ну, короче, в общем… Мы отправили члена избирательной комиссии с его девчонкой в кабак, подкинули там деньжат и т.п.
- Ну, - это междометье показывало сейчас, не только мою заинтересованность в ответе, но даже и некоторое нетерпение.
- Ну, а сами кинули бюллетени… в урну, - штабной главарь, как будто бы решил извести меня своим неторопливым и двусмысленным докладом.
- В какую урну, за кого бюллетени…, - моё благодушие и самодовольство быстро таяли, а собеседник, наконец, начал понимать это и заторопился, даже замельтешил немного.
- Конечно, за тебя, Ну немного только… принесли назад, - последняя реплика снова не понравилась мне, и я буквально рявкнул:
- Сколько?
Рисунок: Стив Данилец НОВОПРОВИНЦИАЛ