Дело было вечером, делать было нечего.
Десятилетняя Светка одна находилась в чужом доме. То, что он принадлежал дальним родственникам по материнской линии – по сути дела не меняло.
Её опять сбагрили, как паршивого котенка, незнакомым людям, чтобы самим отдохнуть «по-человечески», то есть без обузы в лице дочки. Договорившись с родственниками, отвезли ребёнка в Ленинградскую область.
Послушная девочка беспрекословно подчинилась, тем более, что альтернативой будет тёткино «гостеприимство», когда замкнут в четырех стенах и носа на улицу не высунешь.
Да и новое, неизведанное манило, поэтому Света охотно поехала к дальней родне на побывку.
В деревне ей понравилось. Стояли пригожие летние денёчки, ласково грело солнышко. Густая, нескошенная трава по пояс.
На такой мураве было приятно лежать, закинув руки за голову, да разглядывать голубое небо, которое, то ли отражалось в Светкиных глазах, то ли глаза девочки были частью неба, настолько их цвет совпадал.
Наблюдала за облаками, напоминающими причудливо сделанные из ваты фигурки людей и животных.
Подгоняемые легким ветерком, они уносились прочь, теряя свои очертания, а на смену им приплывали новые.
Что-то защекотало руку у локтя. Света бросила взгляд и довольно заулыбалась – к ней забралась божья коровка.
Осторожно взяла ее тонкими пальчиками и зажала в кулачок.
Села, открыла ладошку солнцу, и звонким голоском запела:
«Божья коровка улети на небо,
там твои детки
кушают конфетки,
всем по одной,
а тебе ни одной...»
Почему на небо, и зачем насекомым конфетки – девочка не понимала, но усердно проговаривала слова, про себя отмечая количество пятнышек на спинке насекомого.
Божья коровка,словно дождавшись последнего слова, раскинула крылья, и вертолетиком взлетела ввысь.
Светка встала, стряхнула травинки с красного в горошек платья и пошла на лужок. "На лугу пасутся ко... - А, коровы! - Правильно, коровы. Пейте детки молоко, будете здоровы".
По дороге сорвала стебелёк овсяницы.
«Петушок» или «курочка»?
Зажала сорванный стебелек между большим и указательным пальцами и провела по нему так, чтобы колоски, составляющие метелку, собрались между пальцами в пучок.
Пучок получился ровным, аккуратным – «курочка».
Светка разочарованно вздохнула. Она загадала на «петушка», но через секунду уже снова беззаботно улыбалась.
Вот и лужок, где паслись коровы.
Они лениво жевали, поглядывая на девочку влажными глазами, обрамлёнными густыми, длинными ресницами.
Света протянула ближайшей бурёнке ромашку.
Корова равнодушно ее схрумкала.
Светка тогда не знала, что от ромашек вкус молока ухудшается.
Девочкой заинтересовался, стоявший поодаль бык.
Может он тоже захотел ромашки?
Однако Света заподозрила, что быка привлекла вовсе не она, а платье.
«Быки же бросаются на красный цвет!» - запаниковала Светка, и стала пятиться назад.
Бык прибавил ход.
Бежала Света с такой скоростью, что её непременно бы записали в школу олимпийского резерва.
Только туго заплетенные косички разлетались в разные стороны.
В доме никого не было. Лишь здоровый серый кот Васька с порванным крысой ухом, да его приятель – пушистый лежебока Дымок.
Девочки не чурались, но и не привечали, держась обособленно.
Вскоре они ушли во двор, оставив Светку совсем одну.
Взрослые, видимо с соседями засиделись, а со стены на неё осуждающе смотрели тёмные лики святых.
Икон было много, и все в ярких, золоченых окладах.
Света послонялась по горнице, взяла, единственно доступную книгу - библию, и, устроившись поудобней, принялась читать.
Много она не понимала, но на неё произвело большое впечатление, что грешники попадут в ад - довольно неприятное место.
Достав лист бумаги, вывела неровным, прыгающим почерком:
«Мои грехи».
Задумчиво, покусав кончик шариковой ручки, поставила цифру один.
В Одессе прошлым летом, она обнаружила ласточкино гнездо.
Оно очень низко было прилеплено.
Не выдержав искушения, Светка заглянула в него.
Там лежали крошечные белые яички, настолько изящные, что, не удержавшись, подержала их в руках.
Потом аккуратно положила на место.
Вот только ласточка покинула гнездо, бросив, так и не вылупившихся птенцов.
Потом кто-то сломал ласточкин домик с одиноко лежавшими там яичками.
Проходя мимо, Света видела разбитую скорлупу.
В случившемся, винила себя.
Ласточка оставила гнездо из-за ее поступка.
Вздохнув, написала – «ласточкино гнездо».
А ещё она целовалась с Вовкой из параллельного класса, хотя ей нравился одноклассник Игорь, который немного заикался, и поэтому держался от всех в стороне.
«Это ведь грех прелюби, прелюбе… прелюбедяния, прелюбодеяния», - наконец выговорила она трудное слово, и записала его в свой реестр.
Больше грешная жизнь, ни в какую не хотела вспоминаться.
Или Света не успела нагрешить, или грешки благополучно забылись.
Но и одного греха достаточно, чтобы не попасть в рай, а тут целых два.
Век не отмыться.
- Буду грешницей! - подытожила Светка и захлопнула тетрадь.