Глава 24
Сказать, что Рейнольф раскаивался, не сказать ничего, он не смел поднять глаз на повелительницу, которая только что совершила поступок, достойный лишь великой госпожи. Принести публичные извинения за своего раба могла только очень сильная женщина, такая не остановится ни перед чем, защищая как свое царство, так и своих людей.
Ему было невыносимо стыдно, что это он явился той причиной, по которой его госпоже пришлось поступиться своей гордостью. До боли, до крика отчаяния, который рвался из него все то время, с первых слов Александры и до их пути к ее покоям. Он не посмел унизить ее еще больше, нарушив приказ на молчание, и получилось, что спрятался за эту тонкую, хрупкую девушку, позволив извиняться за его глупость. Хотелось просить о прощении, но как выразить простыми словами всю ту степень раскаяния, которое он испытывал? Рейнольф жаждал наказания, чтобы перестать чувствовать этот жгучий стыд, лучше бы он сейчас извивался под потным телом Эмиля, злясь на весь мир, так было бы проще смириться со своей ничтожностью. Теперь же, когда его спасли от унижения и насилия, ему стало в тысячу раз хуже, его заставили почувствовать себя безвольным слабаком, сломали, при этом не применив абсолютно никакого физического воздействия. Госпожа не издевалась и не била, не приказала ползать на брюхе и прилюдно каяться в своем проступке, она поступила неожиданно для ее шургарта и тем самым преподала очень серьезный урок, которого ее раб теперь никогда не забудет.
Они вошли в спальню и Рейнольф рухнул на колени, приняв позу покорности и раскаяния.
– Иди в ванную и ложись спать. – Проговорила Александра спокойно и равнодушно. Ее шургарт осмелился поднять голову и удивленно взглянул на царицу.
– Да не буду я тебя наказывать, это я для этих дурех сказала, чтобы оставили меня наконец-то в покое.
Рэй положил ладонь на горло, а когда госпожа не позволила говорить, проигнорировав знак, застонал протяжно и горько, умоляя снять запрет на молчание.
– Ну что ты еще хочешь мне сказать? – Она махнула рукой. – Ладно, говори!
Молодой человек потупился.
– Мне очень стыдно… – Тихо проговорил он. – Я хотел просить вас о жестоком наказании, умолять избить меня сильно, до полусмерти, или вообще убить… Но никакое наказание не способно отменить того, что я совершил. Повелительница…
Рейнольф едва мог совладать с собой, почувствовал, как глаза затягивает пелена слез, горьких слез невыносимого раскаяния. Эмоции захлестывали через край и не хватало слов, чтобы выразить все свои чувства, рассказать о тех жестоких угрызениях совести, что сейчас терзали его, полностью осознавшего свою вину.
– Я так раскаиваюсь в своей гордыне, которую не смог обуздать и подставил вас, этому нет оправдания. Мне хотелось заслужить ваше внимание, я старался быть для вас хорошим шургартом, примерным и послушным рабом, достойным находиться рядом с вами. А сегодня я сам же все разрушил, сначала полез со своими ненужными ласками, потом опозорил своим проступком и в довершении осмелился молить вас о милосердии, хотя не имел на это никакого права. – Он глубоко и горестно вздохнул. – Я не буду каяться и просить вас о прощении, это мелочно и низко, я лишь поклянусь, что больше никогда вам не придется за меня извиняться… Больше никогда, хозяйка.
– Хотелось бы, чтобы ты не только произносил клятвы, но еще и следовал им. – Недовольно проговорила Александра. – Впрочем, этот урок не только тебе на пользу пошел, но и мне самой, а еще Розалии. Пусть знает, что я лучше сама извинюсь, чем позволю кому-то посягать на мою собственность. И ты тоже заруби себе на носу, что ты принадлежишь мне и никто не вправе насиловать тебя или пороть, да даже пощечину в сердцах дать, только я решаю, что, как и когда буду с тобой делать! Никому не позволю манипулировать мной, эти дурочки попробовали, вот и нарвались.
Царица улыбнулась и покачала головой, потом строго глянула на Рейнольфа и проговорила.
– Однако статусы никто не отменял, и если рабу надлежит при встрече с чужой госпожой отойти в сторону и застыть в поклоне, будь добр выполнить это требование с должным почтением и покорностью, независимо от того, какие чувства ты испытываешь к этой госпоже. Если тебе зададут вопрос, отвечай кратко, но вежливо, как положено, смиренно опустив глаза долу, и никаких эмоций кроме услужливого почтения не должно отражаться на твоем лице. Это, надеюсь, понятно?
– Да, повелительница.
– Все, теперь иди в ванную и можешь там плескаться сколько душе угодно, с этого момента я отменяю свое разрешение на твои встречи с другими женщинами. Выходить без моего позволения из покоев и вольно ходить по дворцу или чужому дому без моего на то приказа тоже запрещаю. Позволяю только в туалет ходить по желанию и то, если для этого не нужно покидать мои покои, в противном случае даже чтобы пойти в туалет будешь спрашивать мое дозволение.
– Повинуюсь, госпожа.
Он встал под теплые струи душа, чувствуя невероятное облегчение. Госпожа наверное думала, что наказала раба, когда запретила встречаться с женщинами и не позволила без разрешения покидать ее покои, а Рейнольфу от этого хотелось петь. Александра сегодня дала ему понять, что он принадлежит только ей и никто посторонний не имеет права коснуться его. Да пусть теперь хоть сотню раз убьет, разрежет на миллиарды кусков, мучает, издевается, поступает так, как пожелает, он больше ни словом, ни взглядом, ни мысленно не попрекнет ее, отдастся воле госпожи полностью и безоговорочно.
«Если бы мама тогда извинилась за меня перед баронессой, пусть я был неправ, пусть виноват. Но если бы она повела себя так же, как госпожа сегодня, то я никогда бы больше не осмелился поднять на нее свой взгляд, никогда бы и ни в чем не перечил, сделался самым покорным и преданным из ее рабов. А впоследствии не предал бы свой клан и не подверг семью чудовищному позору».
Он тяжело вздохнул, тряхнул головой, прогоняя неприятные воспоминания, глянул на себя в зеркало.
«О чем я, если бы я не прошел этот путь, то и не встретил Александру, а без нее и жить-то незачем, пусть я всего лишь раб, но быть рабом у ее ног это счастье, столь огромное и желанное, с которым ни одно человеческое чувство и рядом-то поставить нельзя. – Он растер лицо руками, хлопнув себя по щекам. – О, святые небеса, только вам единственным известно, как я люблю ее! Все бы отдал, чтобы она снова улыбалась мне и доверяла, один добрый взгляд, большего мне и не нужно».
Шургарт вышел из душа, натянув легкие брюки, опустился на колени посреди спальни, положил руку на горло, умоляя позволить говорить.
– Можешь говорить вольно, я снимаю приказ на молчание.
– Повелительница, разрешите сделать вам массаж ног, обещаю, что не позволю себе ничего лишнего, просто вы сегодня столько бегали и прыгали, да еще по городу ходили, устали ведь, а я умею снимать усталость. – Он заискивающе взглянул на хозяйку.
Она усмехнулась.
– Ну ты просто неисправим… Ладно, рискни, но если забудешься, пеняй на себя!
– Благодарю! – Он радостно бросился обратно в ванную, набрал теплую воду в серебряный тазик, который заметил еще днем, закинул пушистое махровое полотенце на плечо. Поставил тазик возле кровати, затем подошел к столу, на котором стояла ваза с фруктами и взял розовато-желтый продолговатый плод, порезал его колечками, извлекая крупные, черные семена. Положил ароматные дольки в воду.
– Это лазайя, она смягчит кожу, госпожа. – Пояснил молодой человек и опустился на колени, поставив на них тазик с теплой водой. Девушка хмыкнула и протянула ему ножку, Рейнольф бережно взял узкую стопу в свои широкие ладони и осторожно начал омывать ее в чудесно пахнущей, розоватой воде. Вместе с тем нежно разминал пальцами подошву и аккуратную круглую пяточку, любовно гладил бархатистую кожу ноги, уделил внимание каждому ее восхитительному пальчику, стараясь угодить своей хозяйке. И она вознаградила его неосторожным вздохом, в котором угадывалось нарастающее возбуждение.
Закончив массаж и омовение одной ножки, он с великой нежностью и осторожностью просушил влагу с ее кожи пушистым полотенцем. Александра, включившись в игру, тут же протянула ему вторую ножку и засмеялась. Рейнольф воспарил от счастья, о чем еще он мог мечтать.
– Целуй! – Приказала девушка, когда он закончил омовение второй стопы. Оказалось, что есть нечто большее, чем то счастье, которое шургарт испытал до этого. Даже дыхание перехватило. Благоговея и закрыв глаза, молодой человек коснулся губами нежной кожи, целовал, млея от блаженства, вылизывал пальчики, между и под ними, прошелся языком и губами по всей стопе, прикусил пяточку, вызывая судорожный вздох повелительницы, с радостью слушал ее частое, возбужденное дыхание, вместе с тем продолжал делать пальцами легкий массаж ее ножек. Переключался с одной стопы на другую, наслаждался процессом, возбуждаясь все больше и больше.
– Твой массаж лучше… – Задумчиво сказала Александра, наклонилась к Рейнольфу и потрепала его по голове, он на миг замер, посмотрел на хозяйку и увидел ее глаза, наполненные призывной страстью. Каких трудов стоило ему удержаться, чтобы не поддаться порыву, желание едва не вырвалось из-под контроля, будто бритвой полоснув по сознанию, но парень сдержался, не подав и виду, лишь кротко улыбнулся в ответ и снова склонился к восхитительным ножкам прекрасной госпожи.
– Все, ты действительно расслабил меня, но хорошего понемногу. – Она легла, забрав свои ножки из его ладоней и тут же спрятав их под одеялом. Улыбнулась. – Мне понравилось, теперь время от времени будешь делать мне такой массаж, ты попал, дружок!
– Благодарю, хозяйка. – Он поклонился, пряча улыбку. Поднял тазик с пола и унес его в ванную. Вернулся в спальню, прибрался, снова опустился на колени посреди комнаты, ожидая приказаний госпожи.
– Тебе не обязательно все время падать ниц, я этого не люблю, давно бы уже мог это понять. – Сказала Александра, оторвавшись от чтения свитка. – Ты можешь сходить в душ, если тебе нужно, и ложись спать.
– С вашего позволения. – Шургарт ушел в ванную, но только чтобы ополоснуть лицо холодной водой, гасить возбуждение не хотелось. Вернулся он очевидно слишком быстро, госпожа удивленно окинула его взглядом, затем снова повторила, чтобы раб отправлялся спать, заодно приказала взять с собой плед.
Рейнольф покорно выполнил ее приказ и пошел к клетке, принялся развешивать импровизированную занавеску.
– Что ты делаешь? – Он обернулся и вопросительно посмотрел на хозяйку. – Это тебе укрыться, здесь не так тепло как в храме, да и ковер не такой пушистый, так что завернись в плед и спи, думаю, он тебя согреет.
Повторять не потребовалось, молодой человек расположился на ковре, не переставая удивляться своей повелительнице, она снова оказывала ему доверие, которого он совсем не заслуживал.
Розалия закрылась в своей комнате, она упала на кровать и уткнулась в подушку. Сегодня ей преподали урок, которого она совсем не ожидала. Царица казалась податливой и даже несколько отстраненной и равнодушной, она позволяла насмехаться над своим рабом, иногда правда заступалась за него, когда девушки особо сильно напирали, но по большей части молча слушала их, как оказалось, глупые советы. И вдруг такой напор. Невероятная сила госпожи ошеломила, как и поразили извинения за провинившегося невольника, такого от царицы никто не ожидал. Это был сокрушительный и внезапный удар, а ведь Розалия уже считала, что Рейнольф у нее в кулаке.
А его взгляд, который он осмелился поднять, когда Александра заговорила, наполненный ужасом и раскаянием, переходящим буквально в фанатичную любовь и обожание. Такого Розалии не удавалось добиться никогда даже у брата, а ведь царица не применила насилие, чтобы унизить или покарать раба. Этот гордец сам, без какого либо нажима покорился своей хозяйке, это было очевидно, а еще обидно и унизительно признавать, что все методы, которые Розалия применяла в своей практике, оказались провальными. Да, ее боялись и скорее всего ненавидели. Она и брата-то своего держала в постоянном напряжении, обращаясь с ним достаточно жестко. Он лишь покорствовал ей из страха быть наказанным, но никогда его взгляд не горел таким обожанием, такой отчаянной мольбой о милости и прощении, какую она заметила у Рейнольфа, слушающего слова своей госпожи и осознающего все больше и острее степень своего проступка.
Она не сомневалась, что прикажи Александра своему рабу добровольно принять «порицание», он бы не задумываясь выполнил ее приказ, безропотно позволив надругаться над собой. Да что там, он бы с радостью глотку себе вскрыл или в окно выпрыгнул. Впрочем, в тот момент любой, находящийся в комнате выполнил бы ее приказ не задумываясь, даже она, Розалия. Это походило на помешательство.
«Вот она, сила божественной…» – Девушка перевернулась на спину, зло смахнула горькие слезы обиды.
В дверь тихонечко поскреблись, отвлекая от неприятных воспоминаний.
– Госпожа… – Позвал Эмиль, снова робко поскребся.
– Что тебе?
– Позвольте войти, прошу!..
Ей не хотелось впускать его, но отчего-то брат был необычно настойчив сегодня.
– Заходи!
Он тут же воспользовался ее добротой, проскользнул в комнату и застыл в поклоне.
– Ну?! – Сурово спросила Розалия, присаживаясь и оглядывая брата, который странным образом изменился, хотя очень пытался подавить свою радость.
– Ее светлость, госпожа Эннабель сол Перлис, оказала мне честь и предложила войти в ее гарем в качестве четвертого мужа. – Он на миг поднял глаза, но снова опустил их долу, застыл ожидая решение сестры.
– А что герцогиня сказала?
Молодой человек пожал плечами.
– Я сразу же пошел к вам, вы же занимаетесь моим воспитанием, если не позволите, тогда я… – Он судорожно сглотнул. – Я откажусь от этого предложения, госпожа.
Розалия нарочито долго молчала, ее брат задрожал, все его хорошее настроение вмиг улетучилось. Он не выдержал тягостного молчания, рухнул на колени перед сестрой, уткнулся лбом в пол.
– Позвольте мне войти в гарем ее светлости, умоляю!
– Не выгодно… – Выдохнула девушка и прилегла на кровать, подперев щеку рукой. – Если бы ты вошел в гарем к ее величеству, пусть даже наложником, то семья могла бы рассчитывать на особое отношение при дворе. А что такое четвертый муж кузины императрицы, будь ты хотя бы вторым, но четвертый…
– Я не заинтересовал ее величество, хотя очень старался угождать ей во всем, но она не возьмет меня в гарем, ей пока вообще не нужны ни наложники, ни мужья, так сказала госпожа Эннабель. У меня появился шанс, пожалуйста, не лишайте меня этой возможности, я нижайше прошу вас, дайте свое согласие.
– Ну дам я тебе согласие и что, решает все равно герцогиня, как она скажет, так и будет…
– Зачем вы издеваетесь надо мной?.. – Он говорил глухо и немного осуждающе, что было совершенно не свойственно Эмилю. – Решаете вы и только вы, ваше слово будет последним, это здесь знают все.
– Мне показалось, или у моего братишки вдруг непокорство прорезалось?! – Розалия приподнялась и строго посмотрела на брата.
Он тяжело вздохнул, привычно сжался перед ней и заплакал, зная, что это порадует сестру.
– Я в полной вашей власти, госпожа, я покорен вам… Пожалуйста, накажите меня за то, что я не смог добиться расположения ее величества и не получил приглашения в ее гарем. Но после этого, позвольте мне…
– Заткнись и убирайся, я подумаю как с тобой поступить!
Молодой человек не осмелился перечить, выскочил за дверь, оставив Розалию в полном одиночестве и совершенно расстроенных чувствах.
Надор пришел к царице неожиданно и снова без звонка в дверь. Застыл от удивления, увидев, что Александра читает в кровати, а ее раб развалился на полу, завернувшись в теплый, пушистый плед.
– Я конечно не против, но не рановато вы ко сну приготовились? – Спросил служитель.
– Вечеринка, наверное, должна была затянуться надолго, но как-то не удалась. – Проговорила девушка. – Рэй устал сегодня, так что пусть спит.
Однако шургарт выглянул из-под пледа, умоляюще глядя на Александру, ему совсем не хотелось спать, он просто выполнял приказ госпожи.
– Что, не спится? Ну так и нечего притворяться! – Девушка перевела взгляд на надора. – У тебя дело какое-то?
– Да, ваше величество, герцогиня едва сердечный приступ не получила, когда узнала, что вы завтра спозаранку решили улететь. Она приняла это на свой счет, мол, вы недовольны ее приемом.
– Все не так! – Буркнула Александра. – Просто я улетала в храм на день, ну может на два, а задержалась аж на целых четыре, да еще и здесь прохлаждаюсь, чувствую, устроят мне головомойку мои учителя, наставницы и советники. К тому же я получила отчеты от Марии сол Легорд…
При упоминании имени кузины, Рейнольф напрягся, но постарался не подавать виду, свернул аккуратно плед и положил его на небольшую табуретку, примостился на ковре, ожидая дальнейших приказов хозяйки.
– Герцогиня Легорд, она, кажется, курирует вернувшиеся под опеку Ледогоры доминерии? – Надор покосился на свиток.
– Именно. Она возглавила комиссию и это ее первые отчеты, так что помимо того, что я должна их прочитать, мне следует пригласить ее на аудиенцию, а ведь это первостепенные вопросы, которые нельзя задвигать в долгий ящик.
– Тут я даже спорить не могу, вы правы, повелительница. Но все-таки, улетать так поспешно… Да и сейчас взяли и вдруг оставили своих подданных, укрылись в покоях. Госпожа Эннабель словно кошка вокруг крынки с молоком вертится возле вашей двери, а зайти не решается, вы что поссорились с ее светлостью?
– Вроде нет… – Александра вздохнула. – Я просто попросила меня не беспокоить.
Она улыбнулась, многозначительно глянув на шургарта, который тут же потупился.
Надор тоже посмотрел на Рейнольфа и ничего не понял, помедлил немного, потом спросил.
– Так что мне передать герцогине Гофрей?
– Извинись от моего имени и скажи, что дела зовут меня в столицу, но мне все очень понравилось и земля ее рода восхитительна, я обязательно еще приеду в гости и тогда останусь подольше. – Харалд откланялся, с позволения царицы направился к выходу, но Александра задержала его.
– Да, скажи Эннабель сол Перлис, пусть зайдет, не гоже оставлять маркизу за дверью в неизвестности, да еще и в расстроенных чувствах.
Эннабель не заставила себя ждать. Влетела в покои госпожи, как только надор передал ей приглашение.
– Ваше величество! – Она покосилась на Рейнольфа, который сидел на коленях с низко опущенной головой. – Как же вы нас напугали, хотя сознаюсь, так меня еще не подавляли, это было грандиозно, даже моя кузина не может с такой силой покорять людей.
– Я просто старалась унять гнев, иначе даже бы подставной не помог сдержать удары и я могла покалечить кого-нибудь из гостей. Поэтому все так сумбурно и получилось, силы-то много, а контролировать ее я пока не могу.
– Еще как можете, уж поверьте моему опыту, я натерпелась от нашей императрицы такого, что сразу вижу, кто как владеет силой. – Она вдруг замолчала, будто только осознала. – Кстати, а почему вы в кровати, вам нездоровится?
– Да нет, просто делать было нечего, решила почитать со скуки.
– Вот это да! – Эннабель всплеснула руками. – Вы оказались на северо-западе как раз тогда, когда наступает полнолуние обеих лун и вы умираете от скуки? Тогда приглашаю на аэропрогулку. Вы просто должны увидеть ожившую душу «застывшего океана»!
– Здорово! – Царица выпрыгнула из-под одеяла. – Полетели!
Розалия тоже вызвалась лететь, хотя чувствовала себя неловко рядом с ее величеством, но отказываться от прогулки к голубым горам не собиралась, да и усугублять конфликт, когда он уже вроде как исчерпан не имело никакого смысла.
– Розалия, а ваш брат разве не полетит с нами? – Спросила Эннабель, глядя на маркизу рода Гофрей, хитро прищурившись.
– Мне кажется, ему есть над чем подумать в одиночестве, моя сиятельная госпожа. – Парировала Розалия и вскочила в седло, ее считали отличной наездницей и она оправдывала это мнение. Девушка подняла свою летающую машинку сразу же высоко в небо, задавая бешеный темп полета всей остальной компании.
– Лихая девчонка! – Эннабель посмотрела из-под руки на улетающую наследницу Гофреев. – Я сегодня сделала предложение ее брату войти в мой гарем в качестве четвертого мужа.
Александра уже сидела в седле аэроцикла, готовая подняться в ввысь, ее шургарт сегодня летел самостоятельно, чему был несказанно рад. Слова маркизы сол Перлис заставили царицу повременить со взлетом.
– Что же, я рада за вас, заодно и меня в покое оставите, признаюсь, мне было несколько неловко наблюдать, как бедный парень старается изо всех сил произвести на меня впечатление.
– То есть, вы не расстроитесь, если мне отдадут Эмиля?
Александра искренне рассмеялась и отрицательно покачала головой.
– О чем вы, меня только обрадует такая перспектива, надеюсь, что вы будете к нему внимательнее, чем к остальным своим мужьям.
Она наконец-то крутнула ручку, мотор призывно заурчал и аэроцикл Александры взмыл в небо, за ней тут же устремился ее шургарт. Эннабель не заставила себя ждать и присоединилась к компании, лихо раскручивая аэроцикл вокруг своей оси, чертя в темнеющем небе дымную спираль.
Они летели на бешеной скорости, компания из пятнадцати или даже больше молодых вельмож замка и тех, кто прибыл с Эннабель сол Перлис. Многие готовились впервые увидеть застывший океан ночью, да еще при двух полных лунах.
Александра поднялась выше всех и давно уже обогнала Розалию, Рейнольф не отставал от хозяйки, держался чуть позади, но нисколько не уступал ей в скорости. Девушка смеялась, подставляя лицо бешеному ветру. Она оглянулась и ее шургарт неожиданно совершил кувырок прямо на невероятной скорости.
– Как это у тебя получилось?! – Александра замедлилась, Рейнольф тоже снизил скорость, поравнявшись с госпожой.
– Как-то однажды случайно вышло, а потом повторял этот трюк раз за разом и научился! – Выкрикнул он, улыбаясь во весь рот.
– Я тоже так хочу!
Александра разогналась, не слушая предупреждающих окриков своего раба, на полном ходу резко накренила руль вниз и тут же штопором пошла в землю. Все кто видели это падение, ахнули, замедляя скорость. Затем поспешили к госпоже, но она уже выровняла машину, плавно вывела ее из крутого пике буквально над землей.
– Ну вы даете! – Рейнольф спустился за ней, выглядел он ужасно бледным и растерянным. – Я больше ничего не буду вам показывать… Напугали меня, я думал в лепешку расшибетесь.
– Да ладно, я же бессмертная! – Засмеялась девушка. – Хотя машину было бы жалко, она классная. И ты мне это брось, показывать он ничего не будет! Научишь меня этому трюку – это приказ!
– Да, да… – Ворчливо отозвался шургарт. К царице уже подлетали остальные участники прогулки.
– С вами все в порядке?!.. Что случилось?!.. Как вы, повелительница?!.. Это машина неисправна?!.. А что вообще произошло, кто-нибудь видел?!.. – Вопросов было так много, что ответить на все и сразу просто не представлялось никакой возможности.
Розалия выглядела напуганной больше всех, ведь если аэроцикл окажется неисправным, во всем сразу же обвинят ее, среди гостей присутствовали те, кто был свидетелем неприятного инцидента между ее величеством и маркизой сол Гофрей.
– Успокойтесь, я просто неудачно выполнила трюк, ну бывает такое, все же обошлось. – Александра снова взмыла вверх, ее шургарт присоединился к ней.
– Еще раз покажи, как ты это делаешь?! – Потребовала девушка. Но Рейнольф был неумолим, насуплено отстал от царицы, соблюдая статусы, и вел машину, пусть и быстро, но ровно.
– Зануда! – Крикнула Александра и вновь качнула нос аэроцикла вниз, на этот раз падения не последовало, но и кувырка не получилось. – Буду пробовать до тех пор, пока не получится, ну или ты мне не объяснишь, или еще раз не покажешь, как делается этот трюк!
Рейнольф вздохнул и покачал головой, но не поддался на уговоры. Наконец показались застывшие волны каменного океана. Эннабель поравнялась с Александрой, улыбнулась, увидев восхищенный взгляд девушки. Луны, уже взошедшие на бархатный, темно-синий небосклон преобразили голубые, прозрачные минералы. Над «застывшим океаном» поднимались радуги, сливались в один световой поток, образуя нечто напоминающее северное сияние.
– Ничего себе! – Воскликнула царица. – Это просто сказка какая-то! Здесь и днем красота, но это!..
Она повела аэроцикл вниз, пролетела над красочным этим потоком, затем спустилась на плоскую вершину скалы и глянула вверх, снизу картина оказалась еще более захватывающей. Над землей словно развесили светящиеся, разноцветные занавеси и они мерно колыхались, переливаясь всеми цветами радуги, пробегая волнами по небу, гасли у горизонта.
– Мать честная, это фантастика! – Выдохнула Александра. Рядом с ней стоял Рейнольф, он всюду следовал за госпожой, поэтому так же посадил свой аэроцикл на плоскую скальную площадку. Девушка пошла вперед, не глядя под ноги, наступила на мелкие камушки, поскользнулась и полетела спиной назад, ее подхватили сильные руки шургарта, поддержали, прижав к груди.
– Знаешь, а мне нравилось, когда ты сидел позади меня на аэроцикле, с тобой летать было надежно. – Неожиданно призналась она. Рейнольф опустил голову к ее волосам и вдруг поцеловал в макушку, сам испугался своевольства, но госпожа не отругала, наоборот прижалась к нему еще плотнее.
– Я с удовольствием буду летать вашим пассажиром, хозяйка. – Прошептал он, склонившись к ее уху и млея от ее близости.
– Прохладно, правда?
Послушный раб тут же обнял госпожу плотнее, взял ее ручки и спрятал в своих больших и теплых ладонях.
– Ты такой горячий. – Выдохнула Александра и благостно вздохнула. – Как приятно!
Рейнольф блаженствовал, наслаждаясь интимностью момента и добротой своей хозяйки.
– Вот это я и имела в виду, когда говорила, что вам нужно отпустить свои фантазии, ваше величество! – Крикнула Эннабель, зависая над скалой и, расхохотавшись, умчалась в ночь.
– Вот же, эта маркиза, испортила всю романтику! – Александра вырвалась из рук шургарта и, вскочив в седло, взмыла в небо, крикнув Рейнольфу. – Догоняй!
Он негодуя и досадуя на госпожу сол Перлис, понесся следом за повелительницей, хотя и не мог скрыть довольной улыбки, сохранив в сердце мгновения головокружительного счастья, рожденного близостью и благосклонностью Александры.
Вернулись они за полночь. Но для молодых людей заботливые слуги все равно накрыли легкий ужин и никто не отказался перекусить. За столом царило веселье, вызванное возбуждением от недавнего полета. Держались молодые люди вольно, разговаривали без соблюдения статусов, шутили и рассказывали короткие, забористые истории. Александра тоже вспомнила несколько анекдотов, которые по смыслу могли быть понятны ее новым приятелям. Все без исключения очаровались молодой царицей, ее легким нравом и совершенно не спесивым характером, она не чванилась, требуя соблюдения статусов, общалась как с женщинами, так и с мужчинами легко и без каких-то особых условий.
Рейнольф, даже несмотря на всеобщую расслабленность, все равно оставался рабом в этой компании, поэтому прислуживал своей госпоже, перекусывая на ходу. Впрочем, его нисколько не оскорбляло такое положение вещей, после событий сегодняшнего дня он и не на такое был готов для своей прекрасной повелительницы.
Розалия с затаенной завистью наблюдала за царицей и ее шургартом, однако не злилась больше и как-то вдруг простила Рейнольфа, к которому столько лет ничего кроме ненависти не испытывала. Сейчас же она видела неподдельное счастье на лице невольника, который не скрываясь больше под платом, как делал это по обыкновению, присутствовал в компании хорошо знакомых ему людей и, не стесняясь, нисколько не тушуясь и явно не чувствуя себя униженным, прислуживал своей хозяйке, наслаждаясь ее обществом и возможностью во всем ей угодить.
«Как, ну как ее величеству удалось покорить этого мужлана? – Задавалась она вопросом, зачаровано наблюдая за Рейнольфом, который о чем-то спрашивал царицу, наклонившись к ее уху, при этом очевидно таял от блаженства, ни в силах скрыть своего неподдельного счастья. – Он же просто рвется ей услужить, не понимаю, этот заносчивый гордец, который всегда так неуважительно относился к женщинам, недоверчивый и неприступный и вдруг так изменился… Наверное, здесь замешена магия, не иначе!»
Эннабель усмехнулась, заметив сложные мыслительные процессы, отразившиеся недовольной печатью на миленьком личике молодой маркизы и отметившиеся парочкой неприятных морщинок на ее лбу. Старшая подруга тихонечко наклонилась к маленькому ушку и дунула со всей силы.
– Ой, вы что?! – Розалия со смехом отклонилась и наконец-то смогла оторвать свой взгляд от царицы и ее шута.
– Милая моя маркиза, вы подумали над моим предложением? – Эннабель улыбнулась, но глаза ее оставались серьезными.
Девушка снова насупилась, нехотя ответила.
– Моя матушка, герцогиня Гофрей должна дать свое согласие, мое мнение вряд ли способно повлиять на ее решение.
– Ой ли? – Саркастически усмехнулась маркиза сол Перлис. – А у меня совсем другие сведения по поводу вашего влияния на ее светлость. Вы так упираетесь из-за привязанности к брату или у вас на него другие планы?
Эннабель бросила короткий, но весьма многозначительный взгляд на царицу. Розалия опустила голову, смутившись.
– Если вы рассчитывали на этот вариант, то зря, я уже получила благословение ее величества, она очень обрадовалась, что я решила ввести Эмиля в свой гарем. Он станет не наложником и не служителем, я сделаю его четвертым мужем и обещаю, ваш брат ни в чем не будет нуждаться, а его семью я тоже сумею отблагодарить. Подумайте над моим предложением, только не затягивайте с ответом, а то ведь я могу и передумать, моя дорогая.
Эннабель поднялась, поклонилась ее величеству и, пожелав всем спокойной ночи, удалилась в свои покои. Ее примеру последовала и Александра, постепенно и все остальные разошлись по своим комнатам.