Теория и практика в работе советских философов

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА В РАБОТЕ СОВЕТСКИХ ФИЛОСОФОВ. НА ЧАСТНОМ ПРИМЕРЕ

Оценивая уровень западных философов, невольно приходишь к выводу, что на каком-то этапе западная философия качественно отстала от советской. Конечно, в виду не имеется официальная советская философия, как метод переливания из пустого в порожнее. Но школа Ильенкова – это Батищев, Мамардашвили, Библер, Кессиди, Александр Григорьев и др. – явно на голову выше западной. Отставание сказалось и на уровне западных левых. Однако вот в этом месте – начинаются вопросы. Почему Ильенков не вскрыл противоречия советского общества, а вместо этого призвал больше уделять внимания воспитанию человека? Почему умница Библер стал рупором интеллигенции, фактически либералом? Почему все они (кроме Ильенкова, покончившего жизнь самоубийством) не приняли участия в движении, или в этом, главном пункте они не марксисты? Александр Григорьев так и сказал однажды: «Пока не будет написан новый «Капитал»…» И т.д.
Дело было настолько запущено, что в конце 70-х – начале 80-х рабочие, научные сотрудники начали изучать философию, политэкономию, историю самостоятельно, вне университетских семинаров со строго очерченными рамками цитат из классиков. И не только критиковали «зарегистрированных марксистами», но делали шаги вперед! Это ярославский рабочий Николай Ковалев, пермский рабочий Юрий Дерендяев, зеленогорский рабочий Юрий Радостев, многие другие.
Но были философы, далеко отстоящие от блестящей плеяды представителей школы Ильенкова. Вне стен университета революционному марксизму-ленинизму, который практически приложим к истории СССР, к нашему времени, учил никому не известный самарский философ, Элеонора Никишина. Принял участие в неформальном движении 80-х красноярский философ Николай Мустанен. Давайте, поглядим, что писал другой самарский философ, Алексей Разлацкий, создавший неформальную группу под названием «Партия диктатуры пролетариата большевиков».
Мои комментарии – в тексте жирным шрифтом. Синтаксис и грамматика в тексте Разлацкого сохранены. Ссылок в комментариях почти нет, т.к. все они в моей книге «Уроки революции».
Борис Ихлов


A. Б. Разлацкий, ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ ИСТОРИИ. ПРИРОДА КЛАССОВ В ОБЩЕСТВЕ
1
Сразу должен сказать, что я - марксист. Это уже делает меня не везде приемлемым и как бы чуждым для людей плюралистических взглядов. Как-то у нас получается, что марксизм - отдельно, а плюрализм - это само собой. Но должен сказать, что для марксизма плюрализм вполне приемлем без всяких ограничений, а от наш отечественный плюрализм в этом себя оберегает. Впрочем, может быть, и правильно. Слишком привыкли мы к тому, что марксизмом у нас называют нечто навязываемое, обязательное. Но это и не марксизм вовсе, и не наука, и не мышление. Полевой устав пехоты как метод постижения действительности никогда пригоден не был.
Я марксист, но вовсе не соединяю себя со всем, что бытует в нашей стране под этим названием: тут и добросовестное марксоведение, и апологетика текущего дня (во всех наших прошедших современностях), и уже помянутые императивные предписания. Но диалектический материализм как наука - вот к какому марксизму принадлежать считаю за честь. И отражена эта наука не в учебниках, где путаница и бездарные толкования уживаются с правильно понятым и добросовестно пересказанным, а непосредственно в наследии классиков, где если и ошибки - то марксистские ошибки, которые и заметить и выправить история помогает. И эта наука, в чем я не раз убеждался и постоянно получаю подтверждения, работает безотказно как в анализе новой и новейшей истории, так и предсказывая то, что вообще предсказуемо в нашей быстро меняющейся жизни.
И еще должен сказать: марксизм - это наука, как, к примеру, физика. Дизельный двигатель работает по законам физики, но изобрел-то его все-таки Дизель, а не физика, не Ньютон и не Эйнштейн. А сколько было неудачных попыток у того же Дизеля, и у других несостоявшихся изобретателей? - я думаю, физика тут неповинна. Наука постигает, а делают люди. Да ни одна наука и не строит иллюзий, что все ей постигнуто и превзойдено. Но и без знаний того, что освоено уже, далеко не уйдешь.
Теперь по существу. Сейчас время массовых реабилитаций, восстанавливаются многие исчезнувшие имена, литература наша получила большое пополнение из прошлого. Безвинные жертвы тридцатых, сороковых, начала пятидесятых... Может, и до моего времени когда-нибудь очередь дойдет. Но есть одна жертва и нынешних дней, за которую искренне ходатайствую. Жертва эта - история.
Жертвы безвинные... Да не реабилитация им - им забота наша нужна. Живым забота, мертвым - память. Что же мы их реабилитируем, если не мы их обвиняли, не мы им судьбу определяли? Или мы? Государство что ли? А то же ли у нас сейчас государство? Как-то не приходило в голову советскому правительству реабилитировать политкаторжан, царскими судами осужденных.
А все это потому, что вонзаемся мы в историю со своими эмоциями. Мы действовать там хотим, в прошлом. Всех поделить на друзей и врагов, шашкой помахать. Хотим свой порядок навести, нынешние наши представления внедрить.
Не выйдет. Нет у времени дороги вспять. Даже во вчерашнем дне ничего уже не исправить, что уж о десятилетиях... Но нет нам удержу; если уж не можем в сами факты истории вклиниться, то хотя бы в описание, со всеми своими чувствами. Этих подлецами назовем, тех героями...
Вот и я становлюсь совсем уж неприемлемым. Не могу я относиться к истории с эмоциями: может марксизм не позволяет, может - здравый смысл. Только так я рассуждаю: если вчерашний день я прожил неудачно, то сегодня я должен трезво все свои поступки перебрать и ошибку найти. И если я себя же за вчерашнюю дурость обругаю - с эмоциями, конечно - то эмоции эти не на вчерашний день обращены, а на нынешний и завтрашний, чтобы мне той ошибки не повторять. Эмоции нужны в сегодняшнем мире, они поступки определяют, а в прошлое их заталкивать совсем бесполезно.
И не только бесполезно, но и вредно. Когда гнев - может, и праведный гнев - застилает глаза, видится все односторонне, разбираться некогда. А ведь история нам дана во всей полноте, как хороший учебник. Но это для внимательных глаз учебник, для неослепленных. И не бежит она никуда, не скачет, чтобы под уздцы ее хватать вгорячах, а вполне допускает спокойное и всестороннее к себе отношение.
Нам ведь не историю исправлять надо. А надо нам сегодня что-то делать, возводить, конструировать, чтобы мы на этом могли в завтра двинуться и опять во вчерашнее не попасть. И, может, не потому, что вчерашнее так уж и плохо, а просто что же вензелями-то ходить вокруг разбитого корыта? Нам дальше надо дорогу прокладывать.
Вот потому я и приглашаю: давайте реабилитируем историю.
Давайте не будем ее так уж настойчиво винить (тоже, поди, неприемлемо). Она - уж какая есть, ее не перевоспитаешь. Она не подобна ни человеку, ни кошке и не откликается ни на чувства, ни на действия наши.
Можно испытывать патологическую неприязнь к камню. Давая выход своим страстям, мы можем приговорить его к разрушению, вообще стереть в порошок. С историей мы и этого не можем сделать. Прошлое неизменяемо. Раздражаясь этим, мы можем как угодно повышать голос, привлекать самую выразительную лексику, но незыблемое былое даже и не почувствует наших усилий.
У истории есть одно неоспоримое достоинство: она была. Это многого стоит. Она была - и значит все в ней соответствует требованиям природы, законам общественного развития. Нет, я не утверждаю, что мы имеем дело с единственным возможным вариантом, но когда мы говорим: а вот если бы... то далее мы строим картину никак не проверенную и непроверяемую, а потому, может быть, и совсем невозможную. Как мы можем все учесть, если многих законов не знаем? А история - была, собой доказала, что она - возможна, и теперь бери ее и рассматривай, изучай таинственную грань между возможным и невозможным.
И еще. Сообщают шепотом, что направляя свои стрелы в прошлое, мы, дескать, критикуем настоящее, да такое настоящее, о котором громче чем шепотом говорить пока нельзя. Это ложь. Изливая свою дерзость в прошлое, мы уводим себя подальше от эмоциональных оценок настоящего, мы обеляем конкретных нынешних виновников наших бед, всю их вредоносную деятельность объясняя организационными путами заклеймленного наследия. Да полно! Пусть уж каждый ответит за себя. Да, повязаны эти люди прочно, да, в истории сложились эти связи... Но опутывают-то они ныне, и рвать их нам предстоит ныне. В историю с ножницами не вернешься. И то, что сегодня нам мешает - сегодня и мешает, а не в истории.
Все, что мы имеем плохого, дано нам нашей историей. И назад она ничего не заберет. Это только будущее может забрать, только та будущая история, которую мы делаем сегодня и каждый день. А знаем ли мы что хорошо, а что плохо? Где резать, а где сшивать? Раньше не умели, а теперь вот научились - вдруг? Никто, кроме истории, нас этому не научит.
Вот почему история нуждается в реабилитации. Не ей нужна эта реабилитация, а нам нужна, потому что сквозь решетку нашего осуждения трудно разбираться и понимать.

Как говорил Лев Ландау, если много людей думает одинаково, но правильно, это лучше, чем если они думают по-разному и неправильно. Так что далеко не факт, что плюрализм каким-то боком родственен марксизму. Плюрализм мнений – это стандартная идеологема, вброшенная западной пропагандой. Плюрализм мнений служит западной буржуазии для нивелирования, растворения полезного сигнала в белом шуме многообразия мнений.
Реабилитировать историю? Разлацкий сам пишет, что ей она не нужна. И нам эта выдуманная Разлацким реабилитация не нужна. Нужно просто изучать историю.
У Разлацкого то историю попрали, то наука постигает, то история начинает учить - какие-то реальные существа… И не дана еще нам история во всей полноте, что за ерунда. И мы увидим ниже, что в первую голову она не дана Разлацкому. Если б история уже была дана во всей полноте, историкам было бы нечего делать. И, разумеется, историю нужно-таки исправлять, т.к. дана она конкретными людьми с конкретными позициями и написана ими в прорве случаев тенденциозно.
А к чему этот пассаж о дизельном двигателе, составленном из тривиальностей. Посмотрите, насколько более  ясно, кратко, точно пишет Ленин: практика – выше теории!
Несколько несвязный фрагмент: утверждение, что «направляя стрелы в прошлое - это плохо» – является ложью. Почему? Потому что 1) мы сторонимся эмоциональных оценок прошлого, 2) мы обеляем мерзавцев, являющихся виновниками наших бед. Галиматья какая-то. Т.е. 2) изучая прошлое, мы якобы кого-то обеляем в настоящем?? Что за чепуха. И 1) зачем это нужно сторониться эмоциональных оценок прошлого, мы с вами, что, стиральные машины, что ли, безразличные к прошлой накипи. Или философия дана человеку, чтоб он парил над схваткой, избегал классовой позиции, шел на врага без ненависти к нему? Какой там Клаас, посыпающий голову пеплом, Разлацкий нервы бережет. А то, что кому-то «через решетку осуждения трудно разбираться и понимать» - это уж, простите, личные проблемы Разлацкого, ими нужно делиться не с читателем, а с женой на кухне.

2
Чем спокойнее смотришь на историю, тем больше возникает всяких "почему". Только в великом самоослеплении можно удовлетвориться ответом: "потому что Октябрь - насилие над естественным ходом событий" или "потому что Сталин - злодей (а то еще и параноик)". Ответы популярны сегодня, но это лишь способ спрятаться от проблем, отгородиться от них ширмочкой. За этим "потому" свои "почему": почему все же Октябрь произошел, почему злодей оказался во главе государства... Да и других "почему" немало.
Но увидеть наш путь - это значит найти ответы на два ряда вопросов. Где и какой представляла нам выбор история? Чьей волей и какой выбор был сделан? Законы общественного развития - знаем мы их или не знаем - мы менять не вольны.

Как это не вольны менять законы. При капитализме действует закон стоимости, при коммунизме – нет стоимости вообще и закона нет. А кто революцию сделал? Люди. Могли бы и не делать: как говорит Гегель, если система не в силах удержать противоборствующие стороны в единстве, вместо синтеза нового она распадается. Так что законы общества зависят от того, проявим мы свою волю или поленимся. Вот законы физики, химии – мы менять не вольны, как это сегодня представляется. Но тут другая напасть: эти законы сами меняются со временем. Мировые константы меняются. В ранней Вселенной действовали иные, чем сегодня, законы. Хотя говорить о «сегодня» в данном случае затруднительно.
Ну, а к тому, что Сталина нельзя именовать злодеем, мы еще вернемся. Мы поймем, почему Разлацкий нас оберегает от эмоций.

Но выбор свой определять - это нам еще не раз предстоит (если живая природа движется по неизменным законам, как об этом говорит Разлацкий, значит, и выбора у нее нет, ведь сам выбор определен законом, Б. И.), и чем яснее мы будем понимать, что за нашим выбором последует, тем меньшую цену нам платить придется за науку. Мы семьдесят лет своей истории оплачивали высокой ценой, большими потерями, потому что шли в неизведанное, по неторному пути. И перечеркивая все прошлое одной фразой, одним категорическим "потому что", мы не деньги по ветру пускаем, мы жизни человеческие развеиваем. Все они полегли, чтобы мы умнее стали, знания они нам несут и крупицами и глыбами, что же мы их в Сизифов превращаем? Ведь на их опыте не поймем - самим снова ту же цену платить придется.
Статья необъятного объять не может. Все "почему" здесь и не упомянешь даже. Но хоть о главных-то давайте подумаем. Конечно, и у ответов тоже еще будут свои "почему", но здесь, если мысль подтолкнуть, расшевелить, до корней можно докопаться. В истории, в истории все ответы, учись только...

3
Февраль дал России демократию, какой свет не видывал. А Октябрь ее отнял. Ленин и большевики виноваты в том, что Россия отклонилась от линии естественного исторического развития и пошла в тупик.
Приблизительно так формулируют свои взгляды те, кто возводит причины нашего нынешнего кризиса к 1917 году. Закон неравномерности исторического развития, в силу которого отдельные этносы, нации и государства делают рывок в своем развитии, опережая соседей, давно известен историкам. Но механизм действия этого закона изучен пока недостаточно. Мне кажется, что именно наша революция проясняет многие скрытые пружины этого закона, а, может быть, и даст ключ к его пониманию.

Закон неравномерности исторического развития… Ну, ленинский закон неравномерности развития стран при капитализме знаем. Но какая может быть равномерность в истории с ее революциями, войнами, с противоречиями эволюционных восхождений и стадий регресса? В виду этого закон неравномерности превращается в тавтологию: историческое развитие неравномерно, потому что оно не является равномерным.
Так что мы собрались изучать: отчего происходят революции или «неизученный» закон неравномерности?

Россия к 1917 году была еще вполне феодальной страной, самодержавие опиралось непосредственно на класс помещиков-землевладельцев. Но одновременно в России уже более полувека - со времен реформы 1861 года - развивалось капиталистическое производство., а это значит сформировались достаточно зрелые классы - буржуазия и пролетариат. При наличии столь развитых капиталистических производственных отношений в других европейских странах политическое господство давно уже принадлежало буржуазии, и только в России, да еще в Германии феодалы сохраняли свое положение. В этих условиях противоречия капиталистического производства представляли собой пружину, сжатую двойным прессом. Вот она-то и выстрелила, распрямляясь.
Это - взгляд по-крупному, почти в символах. Наша собственная история позволяет увидеть действие в подробностях, устроить разбор по деталям. Но прежде - сухая теория: я должен показать, на что я опираюсь.

Разлацкий где-то потерял дворян.
Первая буржуазная революция во Франции, Великая французская революция, произошла вовсе не в XIX веке, а в 1789 году, когда капиталистические отношения были не развиты, буржуазия в тот период – вовсе не «достаточно зрелая». Что касается развития капитализма в России, она к 1917 году оставалась аграрной, отсталой, капитализм в ней только начинал развиваться. Соответственно, буржуазия и пролетариат были незрелыми. Разлацкий явно ошибается.

ПРИРОДА КЛАССОВ В ОБЩЕСТВЕ.
Все производительные силы общества поделены между большими группами людей, являются их собственностью. В состав производительных сил входят:  земля (как совокупность условий производства и как совокупный предмет труда),  средства производства, рабочая сила. В зависимости от того, каким видом производительных сил владеют люди, они и относятся к тому или иному классу.

Разлацкий пропустил капитал в виде денег. А также в виде оружия. Сегодня хорошо известно, что самая конвертируемая валюта – это РВСН.
Во-вторых, после продажи рабочей силы ей владеет собственник средств производства. Разлацкий слишком вольно обращается с определением классов, а ведь в основе деления общества на классы лежит общественное разделение труда. То есть: то, что класс владеет тем или иным видом производительных сил, еще не определяет классы, классы делятся по содержанию труда.
Причем рабочая сила как часть производительных сил при рабовладении или феодализме – одно, а при капитализме выступает как товар на уровне всеобщего. Т.е. имеется качественное отличие.

Хотя весь общественный продукт создается рабочей силой, участвуя своей cобственностью в общественном производстве, классы приобретают возможность получать некоторую долю общественного продукта. Способы ее присвоения однородны внутри классов и различны для различных классов.
Вопрос о том, какова эта доля, ничем извне не предрешен. Поэтому классы ведут между собой постоянную борьбу за увеличение своей доли.

Ну, не только за увеличение доли общественного богатства классы ведут борьбу... Еще забастовки идут за условия труда (напр., в 60-е в США – против конвейерной обезлички), за сокращение рабочего дня и т.д. Наконец, есть политические забастовки. Против них ныне в Германии принят закон.
Любопытно, что правительство ФРГ разрешает всеобщие забастовки, хотя они являются результатом согласования разных интересов и, следовательно, являются политическими по определению.
Соответственно, в мировоззрении Разлацкого выделим целеполагание для классов - «увеличение своей доли».

Основным средством этой борьбы является угроза изъятия своей собственности из производственного процесса, что, хотя и наносит ущерб всему общественному производству в целом, в определенные моменты может быть направлено против одного класса, вынуждая его идти на уступки в распределении общественного продукта.

Сегодня частные забастовки уходят в небытие – из-за связности производств, они бьют по карману трудящихся других предприятий. Но – что за формулировка: угроза изъятия своей собственности из производственного процесса? Угроза прибыли – вот что движет собственником. Что до изымания из процесса производства – да на здоровье: хозяева частенько прибегают к локауту, т.е. останавливают собственное производство. И кто сказал, что единственным средством борьбы рабочих является угроза отказа работать, т.е. в терминах Разлацкого угроза «изымания собственности из процесса производства»? Могут и дачу собственника поджечь. Вместе с собственником. А могут и вооруженное восстание устроить, с изъятием самих собственников из процесса производства.

В процессе неуклонного развития производительных сил в общественном производстве изменяется роль отдельных видов производительных сил и, соответственно, возможность маневрирования ими в борьбе классов (как же может быть неуклонное развитие производительных сил при неравномерности-то исторического развития. Скажем, развивались ли неуклонно производительные силы в Риме периода его упадка? Б. И.).
Господствующее положение и вместе с ним возможность присвоения львиной доли продукта приобретает тот класс, чья собственность выше организована на данном этапе. Историческая последовательность такова: рабочая сила (рабовладельчество) - земля (феодализм) - средства производства (капитализм). Будущее человечества связано с ростом организованности рабочего класса (вновь рабочая сила).

Средства производства - это совокупность средств и предметов труда, используемых человеком в процессе производства материальных благ. Средства производства составляют вещественный фактор производительных сил; включая технологию производства, образуют материально-техническую базу общества. Средство труда есть "... вещь или комплекс вещей, которые человек помещает между собой и предметом труда и которые служат для него в качестве проводника его воздействий на этот предмет" (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 190). Средства труда, и прежде всего орудия труда, включают машины, станки, инструменты, с помощью которых человек воздействует на природу, а также производственные здания, землю, каналы, дороги и т.д.
Предметы труда — вещество природы, на которое человек воздействует в процессе труда с целью приспособления его для личного или производственного потребления.
Таким образом, земля является как средством труда, так и предметом труда, то есть – тоже средством производства.
Разлацкий здесь путает средства производства с орудиями труда, которым в средствах производства принадлежит определяющая роль.

Разлацкий еще путает: он здесь говорит на самом деле не о собственности, т.к. собственность – это не рабочая сила, не земля. Собственность – это отношение между людьми по поводу вещей, объясняет Маркс в письме Анненкову. Разлацкий здесь говорит снова, как и выше, о составных частях производительных сил.
Во-вторых, что значит «львиная доля»? Буржуа не может присваивать себе «львиную долю», хотя бы потому, что столько не съест, не износит и не спустит в казино. Но  он обязан, чтобы его не вытеснили конкуренты, расширять, развивать производство, вкладывать в НИОКР, обучать рабочих (будущих рабочих), лечить их, содержать их родителей. Вот на это как раз и идет «львиная доля».
Точно так же «львиная доля» использовалась и в СССР, она шла в налоги, в Фонд развития производства.

Если же говорить об «исторической последовательности», эволюции форм собственности, то она такова: пользование (первобытно-общинный  строй), владение (рабовладение, азиатский способ производства; феодализм; развивающийся капитализм), распоряжение, управление (развитый капитализм, социализм). Данная последовательность зафиксирована как юридическое понятие еще в римском праве.

Люди, не владеющие никакими производительными силами (интеллигенция, армия и т. п.), не имеют никакой возможности непосредственно присваивать общественный продукт. Они вынуждены служить какому-либо классу, который обеспечивает их существование из своей доли общественного продукта. Как правило они служат именно господствующему классу (ибо он располагает избытком продукта), что способствует усилению и продлению его господства. В целом эту группу людей, не владеющих никакими производительными силами, можно рассматривать как особый, нулевой класс, помня, однако, что непосредственным участником борьбы классов он быть не может, может только поддерживать какой-либо из борющихся классов.

Вообще-то правящему классу служат ВСЕ общественные классы. В первую очередь приносящий ему прибыль рабочий класс. Маркс даже сравнивает рабочих с проститутками: «Проституция является лишь некоторым особым выражением всеобщего проституирования рабочего…»
Во-вторых. Когда-то царь прочертил на карте прямую линию от Москвы до Петербурга, «сэкономил» на инженерных расчетах – и потерял 17 млрд. р. на строительстве железной дороги, это известная история. Маркс отмечал, что в процессе производства рабочий выступает вместе с интеллигентом. Вырывать ИТР, КБ, НИИ, вузы, академию из процесса производства может только пещерный человек, особо это касается наукоемких производств. Маркс формулирует: уровень развития капитализма определяется тем, насколько наука стала производительной силой. Так что интеллектуальная собственность – это не пуп царапать.
Не стоит также забывать, что в 1968 году во Франции студенты выступили самостоятельной силой (которую впоследствии поддержали рабочие).

Теперь вернемся в Россию, в 1917 год. Февральская революция под напором мощнейших петроградских забастовок произошла. Революция?
Революции не происходят в правительствах, в верхах происходят перевороты, а революции происходят в массах. Мы можем называть переворот революцией только тогда, когда он отражает коренную ломку экономических отношений во всем обществе.
Что изменилось в обществе, в экономической системе после февраля? Ничего. Не изменились отношения крестьян и помещиков, предпринимателей и рабочих, и даже помещиков и предпринимателей. Все осталось на своих местах.

Февраль 1917-го случился не сам по себе, как снег на голову. Он стал завершением тех процессов, которые протекали с 1905 года. От власти было отрешено не только правительство, не только монарх оказался в ссылке, но целый класс дворян ушел в небытие, на его место пришли те, казалось бы, люди с улицы, кто представлял прежние Советы. Глубокие изменения в армии были закреплены Приказом №1. Для разрешения аграрного вопроса осталось всего ничего: оформить его юридически.
Разлацкий полагает, что нужно отказаться от формулировки «буржуазно-демократическая революция»?

Демократия! Широчайшая свобода слова, свобода печати, свобода митингов и демонстраций...
Что это означает? Это означает, что господствующий класс - феодальный - не видит далее ориентиров, ему нужна подсказка, он пускает общество в широкий поиск. Может быть, в этом бурлящем растворе и появится кристалл, за который можно ухватиться как за путеводную звезду?
Не появится.  Но все же - надежда. Другой все равно нет.
Разве не по тем же причинам вырвались к нам идеи перестройки, идеи демократии и гласности после 1985 года? Что на уме у современных власть имущих? Да то же самое. Да, Горбачев мешает жить спокойно, как жили при Брежневе. Но приходится с этим мириться. От Горбачева можно освободиться, но что делать с экономикой? Ведь - тупик. Народ нервничает. Возьми, попробуй, власть - по-старому, по-брежневски, не решая хозяйственных проблем - так ведь обозленные массы взорвутся в конце концов и сметут... Нет, уж лучше пусть Горбачев, пусть ищет, пусть беспокоит, раз без этого нельзя. Да, его движения болезненно задевают многих. Но только конкретных лиц, не систему же! Главное - вцепиться, поднапрячься, удержаться в недрах системы. А потом? А потом найдет Горбачев экономические решения, наметится рост благосостояния - вот тут мы и выйдем на свет, и система свое слово скажет. И снова начнется спокойная жизнь.

Нет сомнений, класс помещиков был только тем и занят, что искал ориентиры, ждал подсказки и думал, как бы ухватиться за какой-нибудь кристалл, который стал бы путеводной звездой в растворе.
Что до 80-х - никакого тупика не было. Горбачевские реформы пытался провести Хрущев – не сумел. Пытался Брежнев – не сумел. Так что никакой подсказки правящая элита не ждала. Она хорошо знала, что ей делать.
Ну, взорвутся массы, ну сметут… Так ведь взять власть всё равно не сумеют. Да и взорвутся ли. Больше полувека патернализма, даже забастовочного движения – с гулькин нос. Не взорвались даже тогда, когда начали увольнять миллионами, целыми организованными заводами.

Как? Может, и вправду появится такой вариант? Не появится!  Потому что единственной преградой на пути к новым отношениям и служит отжившая система, ну и те, кто ее старательно оберегает.

Разве единственной? Ну, убрали преграду. Стало только хуже.
Разлацикй не понимает, что либеральные реформы явились реализацией интересов правящей элиты. Она отбросила мешающийся ей коммунистический бантик и, как выразился Кагарлицкий, сконвертировала власть в деньги. Перевела управление во владение, а во власть ввела своих ставленников.

Вот и тогда, в 1917-м, господствующий феодальный класс дозволил поиск и прессе, и всем составам Временного правительства. И выжидал.  А что же в обществе происходило?
А в обществе еще должна была созреть сила, готовая принять господство из рук дряхлеющего помещичьего класса. Та сила, которая решительно перестроила бы, перекроила сложившиеся в обществе отношения собственности.
В соседних странах такой силой была буржуазия. Молодая, малочисленная, но ведущая в бой и своих рабочих, и рвущееся из тисков помещичьего произвола крестьянство.
Но в России все было не так, как у людей. Буржуазия в России исхитрилась сформироваться, не вступая в решающий конфликт с самодержавием. Сформироваться и породить достаточно мощный рабочий класс. Породить рабочий класс и обострить с ним отношения до предела. И эта особенность имела далеко идущие последствия.

Всё было как у людей! В Англии времен Кромвеля  ситуация была аналогичной, буржуазия спаслась от левеллеров за спиной короля (Славная революция). То же самое было во Франции в Великой французской революции. Никакого мощного рабочего класса в России не было, в 1905-м это были 3 млн рабочих, в 1917-м – 15 млн из 170-миллионного населения страны. Еще раз: Россия к 1917 году была отсталой аграрной страной.
Во-вторых, в России помещики в своем большинстве не владели заводами. Менять помещиков могли только крестьяне, в этом была суть аграрного вопроса в России, такая же, как в США. Не заводчикам отдали в США землю, а неграм, фермерам.
Во всех странах на начальной стадии своего развития, стадии «масонских» лож и торговых гильдий, буржуазия вовсе не искала первый удобный случай, чтобы схлестнуться с монархией. Россия не отличается в этом плане от прочих.
Разлацкий здесь серьезно ошибается.

Февраль произошел не усилиями буржуазии и крестьянства, а под напором двухсоттысячных забастовок рабочих Петрограда. Могла ли воспользоваться этим буржуазия? И как бы это выразилось?

Разлацкий забыл о крестьянских волнениях в 1917-м. Иначе б откуда взялись крестьянские Советы.

Для этого буржуазия должна была поднять крестьян на захват помещичьих земель - осуществить смену феодальных земельных отношений на капиталистические. И еще - утвердить свою власть с опорой на рабочих.

Интересно, где это в истории Разлацкий видел такую пастораль – крестьяне,  воодушевляемые буржуазией, опирающейся на рабочих…

Но вот второе-то никак не получалось. И посему буржуазия уклонилась от борьбы против помещичества, стала искать с ним соглашений, предпочитая остаться под покровительством его привычной мощи. А значит и отказалась выступить организатором крестьянского движения. Боялась, и не без оснований, буржуазия своих рабочих.
Куда вела такая политическая линия? А вела она только к установлению феодальной диктатуры. Самодержавие или Корнилов - дело не в форме. Ничего бы от этого не изменилось, все затянулось бы еще на несколько лет.

Какая феодальная диктатура. Откуда. Крестьян рано или поздно наделили бы землей. При развивающемся капитализме, который и определяет общественных строй – откуда преобладание феодализма?? Из одряхлевшей монархии? Да ведь на момент буржуазных революций ВСЕ страны были поголовно аграрными, и ни одному историку не приходит в голову объявить, скажем, реставрацию монархии Стюартов  в 1660-м или провозглашение королем Вильгельма Оранского в 1688-м феодальной диктатурой!

После Октябрьской революции по Наказу к Декрету о земле собственность на землю принадлежала государству. Строилась масса заводов, начинала преобладать промышленность. Попытка Сталина в 1925 году передать землю в собственность крестьянам закончилась тем, что возникли феодалы, скупившие 60% всех крестьянских земель. Грянул неурожай. Пришлось убирать феодалов. Но вот слово «феодализм», как увидим ниже, так и осталось у Разлацкого.

Вот в чем закон неравномерности развития проявился вполне конкретно. Упустив где-то в XIX веке свой момент одолеть самодержавие, буржуазия сделала социалистическую революцию в России неизбежной.
Конечно, в том, что она произошла именно в 1917-ом году - это ленинские усилия. Нужно было понять ситуацию, большевикам пришлось взять на себя организацию крестьянской стихии. Без Ленина не было бы Октября в семнадцатом году.

Ну, взять на себя организацию солдат из крестьян – я бы понял. Но где были большевики среди крестьян?? Их бы просто не хватило на эту массу. Большевиков в июле 1917-го было 24 тысячи, а крестьян – 120 миллионов. В крестьянстве преобладали эсеры, которые в десятки раз превосходили по численности большевиков. Ленин же указывал: с крестьянством – союз, а партия большевиков – это партия исключительно рабочего класса. 25-тысячники поехали на село только в период ускоренной коллективизации.
Вообще… А что было бы, если б не Троцкий, который фактически руководил восстанием? Я бы не стал так сводить историю к личным усилиям одного человека, даже гения. Как-то это не по-материалистически…
Но мелочи – главное то, что Разлацкий всерьез полагает, что в XIX веке в России сложилась революционная ситуация, но буржуазия ее упустила! И он еще пишет, что ему история дана во всей полноте! Или Разлацкий не в курсе, что такое революционная ситуация? Любопытно, любопытно, какими бы силами свергала бы монархию российская буржуазия, если в 1905-м было три миллиона рабочих на всю Россию, а в XIX веке – того меньше, да еще большинство из них работало они на казенных заводах!

Но не в этот раз - так через десяток лет на следующем витке - социалистическая революция уже была неизбежной. До очередного кризиса у феодалов не было причин расставаться со своими привилегиями., а это только способствовало развитию противоречий между предпринимателями и рабочими. И при следующем кризисе буржуазия также не ринулась бы в бой, а пряталась бы от своих рабочих под помещичье крылышко. Не дала история пережить России свой чисто капиталистический этап, заменив его этапом помещичье-капиталистическим, феодально-буржуазным. Не знаю, уж в чем тут дело, может - просто в огромности России, в многочисленности ее населения, не позволяющей связать все воедино без лишней иерархической ступеньки. Или, по крайней мере, в неготовности буржуазии взяться за гигантскую государственную работу в то время, когда могла история дать ей этот шанс. Но шанса этого уже не вернуть.

Честно говоря – фантазии не впечатляют. Новая война через десяток лет? 10 лет развития буржуазии при отмирании феодализма – и вдруг окрепшая буржуазия прячется под ветхое помещичье крылышко?

4
От гражданской войны - какой нам урок? Гражданская - как гражданская: отец против сына, брат против брата. Осудители Павлика Морозова не столько интересуются идеей, которая его вела, сколько возмущаются, что она была выше родственных чувств. Так вот, что я хотел заметить: родственные отношения как движущий фактор - это тоже всего лишь идея, и превалирует она над другими только в ситуации родовой кровной мести - а это такой завиток истории, который в стороне от главных путей, который большинству народов и проходить не пришлось.

Разлацкий не в теме: Павлик Морозов не закладывал отца, это его так выставили в советском кино. Павлик не мог заложить своего отца, т.к. ничего о нем не знал, отец их бросил и жил с другой женщиной. Отец снабжал документами бандитов, так что если б Павлик и заложил – то правильно бы сделал. В США вообще принято доносить на родителей.
Ч то до родственной «идеи» – тут Разлацкий явно перебрал. Он бы это матерям детей-уголовников рассказал. Или матерям тех, кому на Украине пришли повестки – как же это они не желают быть патриотами?! И никто никакую идею не прививал советским солдатам, когда они не могли стрелять в фашистов, прикрывавшихся женщинами с детьми.

В гражданскую властвовали другие идеи. Для читателей, отрицающих гражданскую войну по гуманистическим соображениям, скажу: да, конечно, войны могло не быть, если бы одна из сторон уступила и перешла на сторону другой. Но какая сторона должна была уступить - не скажу (то есть, стесняется, побаивается, Б. И.) . И еще встречается аргумент: "В Красную Армию крестьян загоняли силой". Да ведь и в Белую - тоже. Но где в конце концов оказывался человек с винтовкой - это все же отражение его убеждений, его согласий и несогласий. И если какая-то сторона победила, значит или численность ее была больше, или сторонники ее были надежнее по спаянности и стойкости.

«Силой загоняли» - частность. Большинство царских офицеров перешло на сторону большевиков сознательно. Но о каких убеждениях крестьян говорит Разлацкий? Большевики дали им землю, а белые эту землю отнимали и отдавали обратно помещикам. Зверства белых немало способствовали вызреванию «убеждений». Особенно после таких развлечений белоказаков, как «рубка в капусту».

Теперь - экономическая сторона дела. "Военный коммунизм", при котором у крестьянина забирали все, кроме самого минимума - это никакой не коммунизм, это - воскрешение раннефеодальных отношений, когда феодализм имел еще сословные формы. Но война - вообще феодальное явление, у войны никаких иных основ нет, и существуют войны до тех пор, пока общество не освободит окончательно свои отношения от феодальных составляющих. То есть "военный коммунизм" - это не забегание вперед, а опрощение отношений, отступление назад на несколько тысячелетий. А кончилась война - и понадобилось строить экономическую жизнь, соответствующую требованиям времени. А как?

Стоп, стоп. Разлацкий просто не в теме.
Справочники нас просвещают, что политика "военного коммунизма" была направлена на преодоление экономического кризиса. Была установлена военно-приказная система управления обществом, проведена национализация всей крупной и средней промышленности и большей части мелких предприятий, ликвидирована частная торговля, введены продразверстка, прямой продуктообмен между городом и деревней, государственное распределение продуктов (карточная система), всеобщая трудовая повинность, милитаризация труда, государственная монополия на многие продукты сельского хозяйства, запрет частной торговли, свёртывание товарно-денежных отношений, уравнительность в распределении материальных благ, милитаризация труда.
И добавляют: политика военного коммунизма опиралась на теоретические представления о возможности непосредственного введения коммунизма. Опиралась. А вот Разлацкий пишет, что это вовсе не забегание вперед, а отступление назад, да еще на несколько тысячелетий. То есть – в рабовладение!! Будто все страны, вводившие продразверстку, отбрасывали свои страны на тысячелетия назад.
Теперь обратим внимание на фразу Разлацкого: «… война – вообще феодальное явление…» Неужели? Разве войны – не характерная черта капитализма? Или слово «феодализм» так ему запало в душу?
Продразверстка – точно такое же капиталистическое явление во время войны. Оно – обычное. Оно вовсе не означает изъятие до прожиточного минимума, как пишет Разлацкий. Вообще в целом была изъята только треть от запланированного. Не военным коммунизмом, а именно продразверсткой были недовольны крестьяне, оттого случились Западно-Сибирское, Тамбовское восстания. Сразу же после этого, в марте 1921 года, продразверстка была отменена. И она сыграла свою великую роль в отражении интервенции, это хорошо разжевывает Какурин.
Собственно, всё? Ведь именно продразверстка не устраивала крестьян. Но вовсе не уравниловка.
Свертывание торговли? Но ведь рынки никуда не девались. Национализация крупной и средней промышленности? Военный коммунизм начался в 1918 году. В этом году Ленин рассказывал, как к нему приходили рабочие с требованием национализировать завод. В то время, когда отсутствовали отраслевые министерства, это означало передачу в руки трудового коллектива в лице фабзавкома. Ленин задавал вопросы: куда будете поставлять товар, по какой цене, откуда брать сырье и т.д. Рабочие забирали требования обратно.
То есть: Ленин спрашивал: способен ли рабочий класс взять в свои руки управление экономикой? И если неспособен – завод оставался в руках буржуа.
Оставалась такая мелочь, как свертывание товарно-денежных отношений и ликвидация рынка. По Разлацкому – это отбрасывание на тысячелетия назад?
Вспомним, что пишет Маркс в «Критике Готской программы». Он указывает, что источником стоимости является абстрактный труд. Т.е. продукт труда отчуждается и продается не по личным затратам рабочего, а по усредненной стоимости. Поэтому, полагал Маркс, достаточно ликвидировать рыночные отношения – и продукт труда сбросит товарную форму, деньги можно будет отменить и заменить карточками, вот и будет коммунизм.
Однако выяснилось, что экономика в таких условиях просто не работает. Ошибка Маркса была проста: сфера рынка, обмена – вторична от сферы производства. Товарную форму продукт труда приобретает не столько в сфере обмена, сколько в процессе тяжелого, монотонного, обезличивающего, абстрактного по содержанию труда. Точнее, это абстрактное содержание в производстве и генерирует рыночное абстрагирование. Ленин это понял и ввел, вопреки воле многих большевиков, НЭП. Сталин же повторил от и до эту ошибку в 1952 году, в «Экономических проблемах социализма».

Тех, кто с непонятной мне надеждой хватается за приведенную Борисом Бажановым, может быть, ленинскую фразу о пересмотре "всех наших взглядов на социализм", хотел бы предупредить: нет в ней ничего опровергающего, а откровение может в ней и скрыто, но это не для нас откровение. Есть у Ленина одна небольшая статья, не статья даже, а полустатья, опубликованная задолго до НЭПа, в 1919 году: "Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата". Вспоминать сейчас ее не любят, видимо, из-за "диктатуры пролетариата". Так вот в ней говорится: "Теоретически не подлежит сомнению, что между капитализмом и коммунизмом лежит известный переходный период. Он не может не соединять в себе черты или свойства обоих этих укладов общественного хозяйства".
Я не в качестве теоретического аргумента эту выдержку привожу, она другое доказывает: что абстрактная ясность по этому вопросу у Ленина была уже тогда, да и ранее тоже. Я думаю, в этом взгляде на социализм пересматривать нечего. "Не только для марксиста, но для всякого образованного человека, знакомого так или иначе с теорией развития, необходимость целой исторической эпохи, которая отличается этими чертами переходного периода, должна быть ясна сама собою." Эта цитата - с той же страницы, что и предыдущая.

Увы, «абстрактной» ясности, как мы видели выше, изначально у Ленина не было. Соответственно, не было ее и у Разлацкого. Мы увидим это ниже.

Но, чтобы создать дизельный двигатель, кроме знания законов физики, нужна и инженерная мысль и эксперимент (стало быть, эксперимент и инженерная мысль – это что-то выходящее за рамки законов физики… Или Разлацкий не знает, что физика делится, например, на теоретическую и экспериментальную? Б. И.). Так вот ошибки конструктивных решений мы сейчас горбом чувствуем, до нас они гнетущим грузом докатились по плечам предшествующих поколений. Это теперь уже мы должны пересмотреть все наши взгляды на социализм.
Так мы этим и занимаемся.
Тут размышления для тех, кто понимает неизбежность социализма. К тому откровению, которое Ленин мыслью постиг , нас жизнь, хоть и с опозданием немалым, за ручку привела и со всей очевидностью показала. Тем же, кто в упомянутой фразе стремится вычитать мысль о полной несостоятельности социализма, могу сказать: ни к чему это, не годится Ленин вам в союзники. Да и я разговор с вами вынужден отложить - это иной вопрос, его на нашей истории не докажешь, это - всемирного опыта вопрос.
Итак, нэп был конструктивной попыткой ответить на требования переходного периода, и успешной попыткой поначалу: помог нэп, предотвратил катастрофическое обнищание. Но и проблем немало породил. Правда, поговорить об этом придется несколько позже.
А пока вспомним еще один вопрос ленинских времен - вопрос национальных отношений. Ленин много писал о самоопределении наций, это все помнят. Но я хотел бы еще напомнить, что столь же постоянно он был противником национальной автономии в партии. Вот это подзабыто. А Ленин был диалектиком и отчетливо видел диалектику в национальном вопросе. Да, пролетариат "великих" наций должен ставить задачей право всех "малых" наций на отделение. Но это не значит, что пролетариат "малых" должен такое отделение приветствовать. Скорее наоборот. Хотя, если окажется, что пролетариат может взять власть только при условии отделения, то власть надо брать и с отделением соглашаться. Но опять же помня при этом, что с автаркией и разобщенностью надо бороться и когда-нибудь победить.
Что важно для нас, сегодняшних? Диалектическое мышление подсказывает и из ленинских соображений вытекает, что государство и пролетарская партия должны в национальном вопросе занимать совершенно противоположные позиции. Государство не может не считаться с национальным сепаратизмом: оно всеобъемлюще и вынуждено реагировать на запросы даже самых отсталых своих граждан. А партия обязана поддерживать, насколько это возможно, интернациональные интересы передовой части, отстаивать для нее соответствующие права, будь эта часть хоть большинством, хоть меньшинством. А без такого противостояния никак эти вопросы не решаются, и если что и проясняется - так только их запутанность и неразрешимость.

И здесь великая путаница у Разлацкого.
1) Ленин четко высказывается против автономии Бунда внутри РСДРП.  История шатаний Бунда показывает, что лучше б была минимум автономия, максимум – его исключение из РСДРП.  Ленин выступает за право наций на самоопределение, но в конкретном случае говорит о недопустимости настроений гетто еврейской общины, на нелепость стремления создания еще одного государства, дополнительных перегородок между пролетариями, где довлеет национальное, а не классовое. То есть, Ленин призывает не подходить всегда с общий позиций, как это делает Разлацкий, а рассматривать каждый конкретный случай в деталях.
2) Ленин пишет о разнице в позициях в отношении автономии внутри пролетарской партии: центр должен выступать за автономию, партии тех стран, которые стремятся к самоопределению, должны выступать против автономии. Вот где противоположность. Разлацкий тут говорит смешные вещи: государство не может не учитывать… это у него диалектика. Чтобы у государства отобрали кусок территории – да оно глотку зубами перегрызет, как мы это видели в истории с Крымом. И никаких сепаратистских настроений в Новороссии Киев учитывать не собирается, он просто уничтожает население Новороссии. А вот пролетарские партии обязаны поддержать право Крыма и Новороссии на самоопределение. Говорить об интернационализме, когда идет уничтожение русского языка – значит поддерживать это уничтожение, поддерживать бандеровский Киев.

3) Пролетарские партии тех стран, которые стремятся к самоопределению, должны поддерживать это буржуазное право – вместе с пролетарскими партиями центра. Тут вовсе нет никаких противоположных позиций. Но Разлацкий совершает еще одну тягостную ошибку. Он говорит об интернациональных правах «передовой части» хоть большинства, хоть меньшинства. Что это за интернациональные права, Разлацкий скромно умалчивает. Но вот что говорит Ленин: «Бухарин, говоря о чистом интернационализме, протаскивает обычный великодержавный шовинизм.» Т.е. есть большая разница, большинство представляет собой «передовая часть» или меньшинство. При равных правах – большинство за счет численности будет доминировать. Поэтому больше прав – меньшинству. Но и это не все, у Ленина нет абстрактных наций. Отсталым нациям – привилегии, чтобы подтянуть.

4) Вообще всё, что касается комплекса «пролетарский интернационализм, борьба с мелкобуржуазным национализмом» - это уже потом. В чем тут дело?
Право нации на самоопределение, объясняет Ленин, меняет значение в зависимости от того, на какой стадии развития капитализма находится самоопределяющаяся страна. На восходящей вести развития право нации на самоопределение прогрессивно, потому что капитализму удобнее развиваться в национальных границах. При развитом капитализме отделение наций – реакционно, сознательный рабочий, хоть большой, хоть малой нации, пишет Ленин, не будет поддерживать отделение.

Потому «учет сепаратизма» государством в развитых странах может быть только в одном смысле: в смысле вскрытия глубинных экономических причин, обернутых в бантик национальных конфликтов. И мы помним, как быстро, еще до распада СССР, сошли на нет национальные объединения типа РУХа, Бирлика и т.д. В Литве стали даже говорить: «Пошел ты в Саюдис!» Дело в том, что СССР распался ДО Беловежских соглашений. Криворожье перестало поставлять сляби пермскому заводу им. Ленина, отраслевые цепочки были разорваны, на заводе им. Ленина закрылись цеха. Поводом послужило послабление, данное Горбачевым, заводам было разрешено самим находить более дешевых контрагентов. Причина – устроение бюрократией системы хозяйства в СССР под себя. Это, напр., поставки марок металла на пермский завод «Велта» из 35 точек СССР, включая Ереван и Красноярск, при наличии трех металлургических заводов близ Перми и металлургических производств на 4-х заводах внутри Перми. Издержки – высочайшие, зато разъединенные рабочие не бунтуют.
Беловежье ускорило разрыв отраслевых цепочек, а мы знаем, что устойчивые связи дешевле, чем неустойчивые дешевые, с разрывом закрылись предприятия, экономика рухнула. Т.е. в случае распада СССР сепаратизм носил явно реакционный характер. Его нужно было не учитывать, а ликвидировать к чертовой матери.

5) Теперь о пролетарском интернационализме. Это не идея, а действие. Он означает, что при поддержке самоопределения такая преграда между пролетариями, как угнетение центра, исчезает, нет больше у малой нации к пролетариату нации угнетающей претензий. А дальше пролетарский интернационализм означает взаимодействие между пролетариатами разных наций. Поэтому совершенно бестолку с целью интернационализма было поддерживать право на самоопределение Чечни, т.к. ни о каком рабочем движении и речи не было. ни в России, ни в Чечне. В России не было возможности установить пролетарский интернационализм даже внутри одного цеха для забастовки. С другой стороны, когда Чечня отделилась де-факто, именно в этом период разрослась исключительная ненависть чеченцев к русским, со зверскими пытками похищенных.

И еще с ленинским периодом истории советского государства нельзя расстаться (уже пришло время расстаться?? Б. И.), не прочитав "Последние письма и статьи", продиктованные Лениным в последние месяцы работоспособности - того, что называют политическим завещанием Ленина. Бухарин, например, в своем докладе 1929 года рассматривал совокупность этих работ как план на перспективу, правда, истолковывал их в своем ключе. Но и другие ищут в них директивный смысл, подлежащий прояснению и исполнению. А давайте попробуем прочесть их иначе, увидеть раньше то, что и надо увидеть раньше. А именно: какие вопросы волновали Ленина в ту пору? Ведь главные, наверное, были вопросы?
И вот какой получается перечень: Опасность раскола в партии.  Кадровый состав высшего партийного руководства.  Необходимость в руководстве рабочих и крестьян, не утративших непосредственных связей с производством и производственной средой. Cоотнесение научного планирования и административных решений.
Национальные отношения - в идеологическом и практическом аспекте. Ликвидация неграмотности в деревне, общий подъем грамотности и культуры. Укрепление партийной связи между городом и селом.
О кооперации и государственном капитализме. Но это уже конкретно, это - скорее ответ, чем вопрос. А вопрос, видимо, такой: социалистические пути организации производства и распределения благ.
Готовность России к социализму. И способность справиться с возникшими задачами.
Непригодность бюрократического аппарата, перенятого, в основном, у России самодержавной.
Эффективность средств переустройства административной системы.
Вот такие вопросы, я ничего не придумал, честное слово. Это не из нынешнего дня туда перенесено. Можете сами прочесть, это не много: том 45, страницы 343-406.

Разлацкий здесь придумал то, о чем сам написал, что придумал:  «О кооперации и государственном капитализме. Но это… вопрос… ВИДИМО, такой: социалистические пути организации производства и распределения благ»…
Дело в том, что Ленин в ту пору штудировал капиталистическую систему выжимания пота Тейлора, писал о плохо орабоченном русском рабочем и говорил примерно следующее: «Вряд ли наши внуки увидят социализм…»
Перед Октябрьской революцией Ленин, указывая на отсталость, незрелость России для «социалистических путей организации производства», пишет, что экономическая программа большевиков ничего не выдумывает, нужно просто взять всё прогрессивное, что есть в развитых капиталистических странах, и перенести в Россию. В 1918 году Ленин прямо препятствует «социалистическим путям», отговаривая рабочих взять в свои руки завод, если рабочие неграмотны. Левые коммунисты упрекают его за то, что он «строит» госкапитализм. Ленин парирует: госкапитализм в отношении сегодняшнего состояния есть шаг вперед. «Ни одному здравомыслящему коммунисту, - подчеркивает Ленин в том же году, - не придет в голову отождествлять существующие производственные отношения с социалистическими.»

С неграмотностью мы, кажется, покончили. А все остальное? Не помогли ленинские советы - почему?
Попробуем ответить. Но не сразу.

С неграмотностью тоже покончили не сразу. Сначала ввели ликбез, а вот всеобщее среднее образование – только в 1932 году. Но и этого образования рабочим не хватило, чтобы установить контроль за госчиновником снизу, осуществить главный принцип Советской власти.

5
Сталин. Дальше разговор о Сталине, и долгий разговор. Опять же для многих неприемлемый и потому трудный до невозможности. Невозможность - тут, к сожалению, не гипербола. Я много раз пытался объяснять собеседникам, что значит "иметь жизненную позицию", и что значит "мыслить материалистически". Не удается: понимают только те, кто имеет позицию и мыслит материалистически.

Разлацкий заранее отказывает рабочим, которые не обучены мыслить материалистически, в понимании. Его понимают только те, кто уже обучен мыслить материалистически. Стало быть, не готов Разлацкий к диалогу с теми, кто «за рамками марксизма», неспособен, а ведь выше уверял, что готов…

Есть вопросы, которые можно решать голосованием - это вопросы, связанные с нашими желаниями, интересами, готовностью рискнуть, в конце концов. Да и то не все. И есть вопросы, которые голосованием не решаются - там, где действуют объективные законы природы, там, где знание, а не мнение чего-то стоит. В технике все это охотно принимают, в обществоведении - нет.

В технике – тоже порой не принимают, чего стоит принятая голосованием двойная броня для танков. «Разрушаясь – защищает, - сказал Сталин, - вот диалектика!» Против диалектики не попрешь, но все же пришлось эту двойную «броню» убирать к чертовой матери. Аналогично решались голосованием вопросы о генетике, о пенициллине, о квантовой механике. И по сей день в любой стране мира поддержка всех дорогостоящих технических проектов зачастую решается голосованием.

Вот одни, к примеру, доказывают: Ленин очень удачно придумывал лозунги. Бросит лозунг в толпу, и толпа организуется и действует, как он захотел. А будь другой человек, не менее талантливый в этом деле, он бы другие лозунги придумывал, и толпа бы в другую сторону пошла. И есть совсем иные люди. Они просто понимают: не придумывал Ленин лозунгов, он их в самой массе находил, в ее интересах. Ни за какими другими лозунгами масса бы не пошла, придумывай их хоть трижды талантливый. Возможны, конечно, расхождения, - но в пределах точности, с которой каждый сам себя понимает.
Для первых я ничего предложить не могу, кроме возможности, прочтя мою работу, отметить: есть и такое мнение. Со вторыми - разговор гораздо серьезнее. Хотя текст-то будет и дальше один и тот же - и для первых, и для вторых.

Да… мать вашу. Да… В науке, говорил Маркс, нет ничего, кроме ее практического применения. Философы прошлого, пишет он, только объясняли действительность, наша задача – изменить ее. Посмотрим, как Разлацкому удалось применить свои построения. «Не придумывал Ленин лозунгов, он их в самой массе находил, в ее интересах. Ни за какими другими лозунгами масса бы не пошла, придумывай их хоть трижды талантливый.» Золотые слова! И?
Ученики Разлацкого, Исаев и Котельников, лидеры ПДПб, решили, что самарский ЗиМ, завод имени Масленникова, обязательно должен забастовать. Неведомо, узнавали ли они интересы рабочих, спрашивали ли, стремятся рабочие к забастовке, вызрел ли в массах или не вызрел социальный заказ, только никто их лозунг не поддержал. Если гора не идет к Магомету… Тогда Исаев и Котельников сами перекрыли заглушки и остановили работу завода. Представьте, как матерились рабочие ЗиМа. Но эту сладкую парочку посадили за хулиганку, что дало им основание числить себя борцами, лидерами рабочего движения…
В другой раз Исаев и Котельников решили выразить протест. Перекрыть магистраль. Никто под их лозунги не пришел, магистраль перекрывали втроем: с одной стороны Исаев, с другой Котельников, а посередине – Света Байбородова, ученица Никишиной, которая сдуру решила, что Исаев и Котельников – это и есть рабочий класс… Позже лидеры ПДПб хвастались перед шахтерами на Горбатом мосту: «Мы рассказали им, как тряхнули Самару…»

Итак, Сталин. Шестерых отмечает Ленин в своем "Письме к съезду", мимоходом указывая их недостатки, а иногда и достоинства. Отношения между Сталиным и Троцким - возможный источник раскола. Следовательно, Ленин уже предполагал, что малозаметного пока Сталина поддержит не менее существенная часть партии, чем та, что пойдет за широко известным Троцким. Или не в Сталине и Троцком тут дело, а в большевизме Сталина и небольшевизме Троцкого?

Есть версия, что фрагменты о Троцком были удалены из письма. Версия поддерживается тем, что именно с Троцким Ленин в 1922 году заключил союз. Кстати, против Сталина.

Большевизм Сталина нигде не оговорен в письме. Но давайте посмотрим, какие недостатки видит за Сталиным Ленин. Сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться властью генсека. Сталин слишком груб, и этот недостаток становится нетерпимым в должности генсека. И косвенно: требуется генсек, отличающийся от Сталина "только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д." Но все это обозначается опять же в свете возможного раскола: "это не мелочь, или такая мелочь, которая может получить решающее значение".
Сомнений в большевизме Сталина тут никаких, подтверждений, правда, тоже как-будто нет, кроме одного: если бы не грубость, Сталин бы вполне устраивал Ленина на посту генсека, генсека ленинской большевистской партии. А Троцкий - не устраивал.

Действительно: какие сомнения могут быть в большевизме Сталина, если никаких подтверждений этому нет.
Разлацкий смещает акцент: если бы не мелочь, так устраивал бы. У Ленина же акцент на том, что эта мелочь может получить решающее значение. И ведь получила!!
Вряд ли Ленин мог думать о «преемнике», вряд ли он считал себя главным, царем и пр., для него естественным было коллективное управление. Именно потому он требовал ввести в высшее руководство 50-100 рабочих. Ленин не просто акцентирует внимание на возможной катастрофе, он ее обосновывает: Сталин сосредоточил в своих руках необъятную власть.
Не разбирающийся в физике Ленин вдруг интуитивно почуял важнейший феномен: эффект бабочки. Помните в мультфильме бабочка садится на штангу, которую пытается поднять Волк?
Малое отклонение, малое возмущение, крохотный вихорёк, отрываясь от стенок трубы, начинает расти, если его поддерживает основное течение (отсталость России), затем он ломает основное течение и сам становится течением, оно турбулизуется, и выход воды резко падает.
Тот, кто объясняет действия политика чертами его характера, уверен Ленин, тот жулик. Но и обратное справедливо: тот, кто свои личные лидерские интересы обрамляет бантиком служения классовым интересам – трижды жулик. Неформальное марксистское движение много раз сталкивалось с этим. Если участник движения начинает двигать локтями, рекламировать себя, гремит революционной фразой, правильными, но пустыми лозунгами, стремясь возглавить движение – сразу ясно, что движению надо держаться от такого лидера подальше. Мы видели, как разнообразные ораторы, идеологи, светильники разума мгновенно прекращали свою деятельность, достигнув определенного уровня кресла: Травкин, Кириенко, Белых, Чубайс и т.п. Множество таковых и в рабочем движении: Гуридов, Хидиров, Голиков, Герольд, Уткин, Малыхин, Сергеев, Волынко, Волынец. Медленно, но верно к чиновничьему креслу движется глава «Революционной рабочей партии» Мальцева. А какую борьбу за свое председательство и продвижение в Москву устроил в объединении «Рабочий» свердловский Виктор Буртник.

Ленину и в голову не приходило избежать раскола передачей "необъятной власти" в руки Троцкого. Хотя он в равной степени считает Сталина и Троцкого "двумя выдающимися вождями современного ЦК". И никто другой из имевшихся в то время партийных лидеров, как перечисленных в письме, так и неупомянутых, Ленина не устраивал. Почему?
Ленин был материалистически мыслящим человеком. Вынося на заседание ЦК какой-либо вопрос, Ленин всегда знал, какое решение должно быть принято в силу исторической необходимости. Кроме деталей, касающихся образа действий - тут все должно было решаться по мнению большинства, ибо ему и предстояло действовать. Когда Ленин давал кому-то поручение, он предвидел результаты действий - во всех возможных вариантах. И предвидел совокупные результаты всех действий, контролируя общую картину.
Ни Троцкий, ни Зиновьев, Каменев и Бухарин не были материалистически мыслящими людьми. Относительно Пятакова я, право, с уверенностью того же сказать не могу из-за недостаточного знакомства с его деятельностью. Но это ничего не меняет. Все они успешно работали под руководством Ленина. И это не случайно. Ленин направлял и ставил их в те конкретные условия, где их конкретные способности давали наибольшую отдачу. И любили они Ленина не случайно - это подсознательная констатация того, что ленинские поручения приносили им больше успехов и удовлетворения , чем собственная самодеятельность.
Именно это ленинское качество - постоянное соотнесение логики, науки и опыта с конкретностью времени и обстановки, с конкретными силами и возможностями людей - придавало партии ту особенность, которая называется большевизмом. Вот Юлий Мартов, например, так же, как, впрочем, и Троцкий, неоднократно приходил к замечательным теоретическим находкам, однако способностью соотнести это с реальным ходом общественного развития ни тот, ни другой не обладали.
Из всего ленинского окружения, из всего высшего эшелона партийного руководства только один человек был способен к таким сопоставлениям - Сталин.
Сталин был материалистически мыслящим человеком.
Сталин мог возглавить партию и государство в условиях трудностей и неожиданностей периода становления.

В этой части Разлацкий полностью отказывает партийцу в личных качествах и в его влиянии на какую-либо ситуацию. Т.е. все в природе закономерно, знай, следуй за законами. Т..е. все решает масса, роль личности в истории ничего не значит, личности в истории лишь служат тому или иному – объективно.
Разлацкий тут начисто забывает, что Ленину зачем-то понадобилось говорить о грубости Сталина – ведь в «постоянном соотнесение логики, науки и опыта с конкретностью времени и обстановки, с конкретными силами и возможностями людей» мелочам не место, такой мелочи, как грубость – не место.
Такой фаталистический подход Маркс называл грубым объективизмом.
Неясно, каким путем Разлацкий вызнал мысли Троцкого, Бухарина и др. Но, видимо, Разлацкий расположен к Сталину, потому он выдергивает из анализа все, что мешает его взглядам. Обратимся же тогда к самому тексту Ленина, который описывает Разлацкий.

«Я думаю, - пишет Ленин, - что основным в вопросе устойчивости (ЦК, Б. И.) с этой точки зрения являются такие члены ЦК как Сталин и Троцкий. Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола, который мог бы быть избегнут и избежанию которого, по моему мнению, должно служить, между прочим, увеличение числа членов ЦК до 50, до 100 человек.»

Оказывается, «малозаметный» Сталин сосредоточил в своих руках необъятную власть, как пишет Ленин. Оказывается,  дело в личном конфликте, видите ли, Троцкий Сталину не понравился. Спину не гнет! Но Сталин умудрился испортить отношения и с Лениным, нахамив Крупской по телефону.

«Сталин, - продолжает Ленин, - слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение.»

То есть: оказывается, всё не так, как описывает Разлацкий, оказывается, не было такой дилеммы – выбирать между Троцким и Сталиным. Разлацкий вскользь говорит о том, что «требуется» такой же, но без грубости, да еще присоединяет к этому словечко «косвенно».
Да, в письмах Ленин говорит о небольшевизме Троцкого – но неясно, в какой период. Потому что 1 (11) ноября 1917 на заседании Петроградского комитета РСДРПб по вопросу об «однородном социалистическом правительстве» Ленин говорит: «Троцкий давно сказал, что объединение (между большевиками и меньшевиками, Б. И.) невозможно. Троцкий это понял, и с тех пор не было лучшего большевика». Лучшего!
Оказывается, речи не было о выборе, для Ленина не стоял так вопрос, он был уверен, что таких, как Сталин – много, из них нужно выбрать тех, у кого нет этой черты – грубости. Оказывается, не в выборе стоял вопрос, не «косвенно», не «требуется», а в необходимости смещения Сталина! Разлацкий подтасовывает. Мухдежом занимается.
И, для того, чтобы выгородить Сталина, Разлацкий обрамляет его замашки словесами о материалистическом мышлении. Мол, только Сталин умеет, остальные – нет. Ну, хоть бы один-единственный пример материалистического Сталина привел – так нет. Замечательная партия марксистов, где только двое умеют мыслить материалистически! Может, Разлацкому стоило бы  порыться в иных партиях, там поискать способных к материалистическому мышлению? Причем насчет себя Разлацкий даже не сомневается…

Письма Ленина были скрыты от съезда. Депеши Ленина и раньше скрывали. Говорят, потом Сталин каялся и обещал исправиться. В его-то годы. Говорят – просил об отставке, да не единожды, а все те, кого он потом уничтожил, хором просили остаться. Так ведь и те, кто выдвинул Брежнева против Хрущева, полагали, что им будет легко вертеть. А Брежнев взял да и турнул Суслова.

И что же дальше.

Но Сталин не мог заменить Ленина.  Я уж не говорю о том, что Сталин обладал менее динамичным мышлением и меньшей глубиной в понимании исторического процесса. Но и в сложившихся в партийной верхушке отношениях занять место Ленина Сталину было не дано - ведь это были не должностные, не формальные отношения.
Мне кажется, поначалу Сталин очень не стремился оказаться в центре событий. Он выжидал: вдруг, после освобождения от ленинской опеки, в ком-то прорежется дар материалистического мышления (ах вот чего ожидал Сталин!! Из какого спиритического сеанса Разлацкий почерпнул такие знания об ожиданиях Сталина? Б. И.). Ведь при хорошем руководстве люди способные и неспособные к такому мышлению почти неразличимы... Объявись такой человек - и Сталин стал бы для него надежной опорой: люди с материалистическим мышлением легко находят взаимопонимание.

Не хотелось бы писать грубости.
Укажу лишь на некоторую пикантную подробность.
В отечественной философии было принято именовать буржуазных ученых, которые так или иначе совершают открытия, стихийными материалистами. Отчего стихийными? Ибо они одновременно не диалектики. А вот Ильенков указывает, что ученые мыслят сообразно диалектике природы, иначе бы ничего нового бы не открыли. Таким образом, ученые – это диалектические материалисты. Пример диалектического материалиста – волшебник Чуров, бывший физик, глава Центризбиркома… Как собирается проверять Разлацкий наличие материалистического мышления – линейку, что ли, прикладывать…

Может быть, я не прав, и такой надежды у Сталина сразу не было. Он ведь имел возможность оценить многих, ну, хотя бы, в спорах о Брестском мире. В любом случае, чуть раньше или чуть позже, но Сталину стало ясно, что принимать на себя всю полноту ответственности придется ему.
Вот тут и начался период, как принято считать, борьбы Сталина за неограниченную личную власть. А с вышеизложенной точки зрения - за полный контроль над ситуацией и развитием событий.
Да нужен ли был полный контроль? Тем более - личный контроль одного человека? Не важнее ли было построить систему коллективного руководства, застрахованную от личного произвола, где все вопросы решались бы коллегиально?
Мы часто сравниваем политическую систему СССР с политическими системами капиталистических стран. Опыт у них богатый, испытано много вариантов (воображаю, как капиталисты испытывают – какой вариант для народа лучше… Б. И.), и ни один эффективный вариант не содержит тоталитарных решений.
Но вот на что хочу обратить ваше внимание. Социалистическое государство с его государственной собственностью на средства производства является, помимо всего прочего, еще и системой экономической. И системой гигантского масштаба.
Аналогом такой системы в капиталистическом мире служит фирма, предприятие. Одна фирма, а не вся экономика. Одна фирма, возглавляемая либо лично предпринимателем, либо генеральным директором - авторитарно.
Какие бы бури не происходили в буржуазных политических верхах, стабильность экономики обеспечивается стабильностью отдельных систем. Хозяева - не меняются. Хозяев не избирают и не свергают. Чем и обеспечивается единство замысла и осуществления, политики (экономической) и реализации.
Конечно, меняются и хозяева - фирмы наследуются и продаются. Но этот процесс стохастически рассеян во времени. И то, что при этом наследник, может быть, разорится, а покупатель изменит политический курс - это мелочи, мелкая зыбь в море экономической жизни.
Другое дело - социалистическое народное хозяйство. Эта фирма просто не имеет права обанкротиться. Или существенно ошибиться с выбором курса. Но, как и любая капиталистическая, она не может себе позволить разнобой в экономическом механизме, неполадки в системе управления, хотя ей значительно труднее защищать свои конструкции от политических штормов. И помощи или покровительства ждать неоткуда.
Вот какую ответственность брал на себя Сталин. И чтобы проделать необходимую работу, ему нужны были надежные цепи управления системой, и тем более нужна была независимость от легкомысленных поворотов коллегиального голосования.
Я пока не выношу суждения хорошо это или плохо, и читателя прошу с суждениями не спешить. Может быть, и лучше было бы не браться за строительство социалистического хозяйства, может быть, надо было пустить все на самотек, дождаться полного развала и посмотреть, что из этого сформирует сама экономическая стихия. Может быть. Но Сталин сделал свой выбор. И поступок Сталина, который каждый из нас волен судить и оценивать с высоты своих нынешних воззрений, весь состоит в этом выборе.
О других поступках Сталина мы еще будем говорить. Но первым его поступком, соизмеримым по масштабам с нашей историей, был этот.

Банкротство – это долговая несостоятельность, отказ юридического или физического лица платить по своим долговым обязательствам, приводит к закрытию деятельности или к принудительной ликвидации предприятия, сопровождающихся распродажей имущества для погашения долгов перед кредиторами. Стало быть, если коллективное руководство – наделал бы СССР долгов, не смог бы расплатиться, и… Глянул бы Сталин – не может он расплатиться, пора закрывать лавочку и раздавать страну интервентам… Так представляет себе картину Разлаций?
Да ведь было уже – Ленин простил всем странам царские долги. Точно так же – пнули бы Сталина под зад и снова простили всем царские долги…
Но, может быть, Разлацкий имел в виду долги перед населением? Оно могло бы действовать аналогично – пнуть Сталина под зад. Только вот в современной России долгов у бизнеса – горы, однако никаких банкротств не происходит. У США только госдолг составляет 18 трлн. долл., больше, чем ВВ, а совокупный долг – 380 трлн. долл., это порядка десятка ВВП всего земного шара. США никогда этот долг не выплатят, т.к.. вещного производства у них всего 20%. И никакого банкротства!
Разлацкий рисует какую-то ирреальную, выдуманную систему.  Которая обязана двигаться так, а не иначе, безошибочно, все должно быть продумано, запрограммировано, где не может быть неполадок. Представьте – огромная, сложнейшая система – и вдруг зависит от пуканья одного-единственного кретина! Может, Разлацкий хочет сообщить, что у Сталина не было ошибок??? Был, целый ОКЕАН ошибок! Партия меняла курс, как перчатки. И у материалиста Ленина были ошибки, разве что не океан…
Разлацкий обожает материалистическое мышление, но он сам не умеет мыслить материалистически. Нарисованная им система – образчик механистического мышления, а механицизм – это вовсе не материализм.
Материалист Ленин как раз говорит о жесточайшей необходимости смены руководства сверху донизу. Это один из принципов Парижской коммуны, принцип Советской власти!

Троцкий уговаривает сделать из профсоюзов приводные ремни партии, Ленин возражает. Решениям высшего руководства должна быть оппозиция. После смерти Ленина Сталина проводит идею Троцкого в жизнь, и мы получили к 1991 году не способный к минимальному сопротивлению рабочий класс.
Сталин выступает с идеей национальных автономий, чтобы установить более жесткий контроль за республиками. Ленин возражает.  После смерти Ленина Сталин проводит свою идею в жизнь, и мы получили Чечню, Прибалтику, Грузию, Украину.

Разлацкий в принципе не понимает, как устроены общество, производство. Люди – это не шарики в бильярде! Какое, к черту единоличное управление – даже 1000 Марксов не смогли бы управлять экономикой, объясняет Разлацкому материалист Ленин. А социализм – вообще социальное творчество масс, а не генсеков, растолковывает Разлацкому материалист Маркс. Сведем роль госчиновников (в т.ч. Сталина) к роли просты исполнителей воли трудящихся, призывает Ленин. И Ленин подробно разжевывает, что именно такое – социалистическое хозяйство. Конечно, пишет он, каждая кухарка не может управлять государством. Но она должна учиться этому. Социализм, определяет Ленин, это когда КАЖДЫЙ после отработки своего 8-часового урока начинает заниматься государственной деятельностью. Нам не нужно, утверждает Ленин, «правительство, идущее навстречу пролетариату», как этого хочет ренегат Каутский. Нам нужно «правительство пролетариата», подчиненное пролетариату.

Наконец, Ленин ввел НЭП. Он был рассчитан на десятилетия, с этим все были согласны. Но в конце 20-х Сталин его свернул.

6
Если бы в начале 20-х годов в партийном руководстве было больше материалистически мыслящих людей, то, во-первых, возможно и не Сталину суждено было бы стать преемником Ленина, а во-вторых, легче было бы преемнику выстроить новую, безленинскую систему отношений.
Сталин не мог воспользоваться механизмом, сложившимся при Ленине: без Ленина не было и механизма. Сталин не мог воспользоваться даже теми отношениями, которые формировались вокруг него самого за время болезни Ленина - они тоже во многом определялись ленинским авторитетом. Систему надо было строить заново.
Необходимо было на ключевые посты расставить таких людей, для которых авторитет Сталина был так же высок, как в свое время ленинский, а еще лучше - непререкаем. Партийные лидеры первой волны никак не могли увидеть в Сталине руководителя - для них он оставался в лучшем случае координатором.
Да, это была борьба за власть. Но не между кем-то и кем-то - никто, кроме Сталина, на центральный пост и не претендовал реально,- а за построение, за создание работоспособной системы управления. И те, кто не мог или не желал в нее вписываться, те, кто осложнял своими действиями ее настройку, должны были освободить свои места для других.

В борьбе за единоличную власть Сталин ликвидировал тех, кто на нее реально и не претендовал – это прекрасная характеристика Сталина, данная Разлацким!!
В других-то странах, капиталистических, тех, кто не вписывается – увольняют. Не то в социалистическом государстве.

Бессмысленно было браться за управление страной, не берясь за решение этой проблемы. Сейчас нередко говорят о хитрости Сталина, особенно в этот период. Но хитрость состоит в том, чтобы изобретать новые уловки каждый раз, когда на пути возникает препятствие, которое нужно преодолеть. Хитрость мелка по своей природе, ее масштаб - масштаб эпизода. Сталину же достаточно было осознать задачу, а далее уже всей своей жизнью, каждым шагом он работал на ее решение, совершенно независимо от того, рисовались ли в обозримом пространстве конкретные препятствия.

Вот он какой, Сталин! Едва осознал – и давай «всей своей жизнью»… Здоров ли был Разлацкий, когда писал эти строки? (Колпакиди брякнул еще хлеще: мол, Сталин радел за страну, как мать за свое дитя.) Хотелось бы, правда, ознакомиться со списком задач, которые осознал генсек. А то ведь ни один сталинский народно-хозяйственный план так и не был выполнен, а как он всей жизнью работал на ускоренную коллективизацию, знает весь мир. Сначала ее начал, а потом в статье «Головокружение от успехов» свалил свою вину на головы исполнителей.

Сейчас мы знаем, что систему всеобщего, тотального контроля Сталин построил. Знаем - какой ценой. Отметим это как второй его поступок.

Отметим: систему тотального контроля за рядовыми гражданами. Тогда как первый принцип Советской власти – это контроль граждан за такими, как Сталин.

Сталину предстояло много ошибаться. Я не о неизбежных ошибках говорю - это еще полбеды, я говорю об ошибках необходимых. Вперед продвигаются методом проб и ошибок: всякая проба в том и заключается, что доводится до ошибки.

Не может быть! Сталин – ошибался?! Да еще много?? А как же совместить это с тем положением Разлацкого, что при социализме нельзя «существенно ошибаться с выбором курса»? Или Сталин, приняв программу Троцкого по ускоренной коллективизации, идя против Декрета о земле и речи Ленина о середняке, ошибся несущественно? Забой скота, масса крестьянских восстаний – это несущественно?
Значит, истреблять миллионы – это просто поиск, продвижение методом проб и ошибок… Тьфу! Да еще оказывается, что каждая проба обязательно должна быть доведена до ошибки. Беда гуманитария – ему не читали в вузе теорию эксперимента. Но тут-то – просто полный идиотизм.

Казалось бы, я взялся за такую работу, которая обязывает меня - если уж я не осуждаю все сталинские деяния скопом - обязывает высветить все его ошибки одну за другой и запечатлеть их, как говорится, "иглами в уголках глаз".
На самом деле все совсем не так. Мы об ошибках судим двояко: либо от наших сегодняшних проблем, привнося в эту оценку и все эмоции, нашими проблемами рожденные, либо как бы объективированно, то есть предполагаем у субъекта, у персонажа наличие определенной цели, установленной или угадываемой нами, и рассматриваем, какие неточности он допустил в своем движении к этой цели.
Ни то, ни другое я себе позволить не могу. Вместо этого изложу еще два подхода. Первый - иерархический. Есть, скажем, у исторического субъекта какая-то высшая цель. В процессе достижения разбивается она на группу целей меньшего масштаба, а сам процесс - на ряд параллельных и последовательных этапов, в ходе которых эти цели достигаются. И так до конца, до мельчайших отдельных действий можно разбивать. Если мы сочувствуем высшей цели, то можем в свете новых исторических знаний по всем ступеням пирамиды пройтись и дать оценку правильности разбиений на каждом уровне, а то и улучшенные варианты указать. Но это - если сочувствуем. А вот если не сочувствуем... Тогда мы сочувствуем какому-то иному историческому субъекту, выступающему в данном рассмотрении как лицо страдательное. Иерархию этапов и целей некой активной исторической фигуры мы тоже, конечно, можем построить, но задача наша будет другая: указать те точки, где интересующее нас страдательное лицо могло активно вмешаться и - может быть, единым махом - всю пирамиду подкосить и перекорежить. При таком взгляде мы именно безукоризненные подробности и пропускаем: они нам ни к чему. И существует второй подход - прагматический. Это - когда мы устанавливаем некоторое сходство своих собственных целей с целями изучаемого исторического субъекта и сопоставляем его путь с тем, что нам предстоит. Сходство при этом может быть и очень однобоким, это допустимо, но важно при этом и аналогии проводить в соответствующей мере.
Я об этих подходах почему говорю так подробно, почему на них время читательское трачу? Да потому что в них вся соль. Если кто сам мечтает о безразмерной личной власти, тот имеет полное право в этом ключе исследовать сталинскую эпоху, с этой позиции судить об удачах и ошибках, потому что исторический результат он наблюдает и, может быть, понимает и оценивает. Я же, поскольку совсем иную задачу вижу перед собой, лишен пока такой привилегии - суждения выносить. Вот доберемся до точки сопоставления, разберемся в соотнесении целей, тогда и проявится, что нам подсудно, а что нет.
Тогда и я не удержусь и вынесу некоторые оценки. Но и то надо понимать, что, хотя и есть необходимость ради них проштудировать всю нашу историю, не историю они будут характеризовать и не Сталина, а меня самого да, может быть, дело, от которого отделить себя не могу.
А пока просто заметим объективно: Сталину предстояло много ошибаться. Но права на ошибки он не имел.

Почему Сталин не имел права на ошибки?? Чушь какая-то. На кой, чтобы оценить Сталина, читателю нужно обязательно возжелать неограниченной власти?? Теперь представим путь иерархический: значит, есть высшая цель. И ради этой высшей цели нужно не только уничтожить миллионы людей, но даже само понимание этой цели, да и саму цель!! Какому народу нужен социализм, если при нем миллионы уничтожаются?! Теперь прагматический подход. Если у меня цель – развитие рабочего движения, чтобы в дальнейшем рабочий класс взял власть в руки – как это может соотноситься с истреблением производительных сил Сталиным?? Как может соотноситься социализм, т.е. социальное творчество масс, с узурпацией управления капиталистом или Сталиным??
Стало быть, не преступления Сталин совершал, а ошибки. Если кто кого убьет – так под суд, в тюрьму. Не то Сталин! Он, в отличие от прочих – историческая личность. Такое вот равенство при социализме. Такое вот у сталинистов сложилось холопское мышление. Мы его хорошо видим сегодня: виноват кто угодно, но не Сердюков, не высокий чин.
Да что такое! Двуногих тварей миллионы для нас орудие одно, нам чувство дико и смешно… Видите ли, Сталин исправляет на разнарядке 800 ссыльных на 500, а 500 расстрельных, наоборот, на 800, и у меня вдруг не должно возникнуть чувство ненависти к этому ублюдку?! Миллионы убитых задешево, а Разлацкий всё лезет со своим примитивным прагматизмом.
Разлацкий – не философ. Он демагог, и его наукообразные словеса служат ему всего-то для оправдания одного-единственного уголовника типа Чикатило. Разлацкий пытается философическим хламом прикрыть ту истину, что король-то – голый.

7
Сталин и нэп. Говоря о Ленине мы нэп мало трогали - так, найденная форма для реализации теоретических представлений. Нэп тогда еще младенцем был.
Исполнилось младенцу шесть лет, и прорезались у младенца зубки. Два, и оба сверху.
Во-первых, для нэпо-капиталистов Советская власть оказалась оковами, куда более тесными, чем самодержавие для буржуазии дореволюционной. И капитал начал расширять свою площадку привычным методом - подкупая советских чиновников направо и налево.
Во-вторых, наметилась опять нехватка хлеба. Хлеб у крестьянина был, но продавать он его не хотел. Впрочем, следовательно, и производить не стремился.
Для любителей логических задач, здесь все ясно. Коррупцию надо пресекать, а крестьянину предложить лучший выбор товаров, он бы хлеб и продал. В общем - не против нэпа надо бороться, а против его недостатков. Хорошие решения, ничего не скажешь, но как-то не всех они устраивают принципиально. Сталина, определенно, не устраивали.
Бухарин говорил: обогащайтесь!  А зачем?
Вот ведь какой возникал вопрос. При капитализме ты можешь наращивать миллион за миллионом с целью приобрести компанию "Дженерал моторс" или вытеснить Форда с автомобильного рынка. А при Советской власти? Нэп был лишен реальных стимулов, он только начальную стадию предприимчивости стимулировал, а далее ставил предел, вот и дошли до предела. Далее надо было убирать пределы, отдавать нэпманам парламент, пусть бы они сами себя регламентировали.

Во-первых, кулаки проникали и в парламент, и в партию без всякого НЭПа.
Во-вторых, парламент в СССР не играл роли.
В-третьих, логика отсутствует. Почему обязательно было убирать пределы для нэпманов? Разве такой стимул, как прибыль, вдруг у нэпмана исчез? Ну, доросли предприниматели до какого-то уровня – пусть там и остаются, зачем их убирать-то, где логика?
В-четвертых, Бухарин обращал свой лозунг вовсе не к нэпманам! Разлацкий – идиот? Бухарин обращался к крестьянам: «Обогащайтесь, накапливайте, развивайте своё хозяйство!» «Социализм бедняков — это паршивый социализм», - говорил Бухарин. Сталин, отойдя от линии Бухарина, назвал лозунг «не нашим». А вот что писал Маркс по этому поводу:
«Всякая частная собственность как таковая ощущает — по крайней мере по отношению к более богатой частной собственности — зависть и жажду нивелирования, так что эти последние составляют даже сущность конкуренции. Грубый коммунизм есть лишь завершение этой зависти и этого нивелирования, исходящее из представления о некоем минимуме. У него — определенная ограниченная мера. Что такое упразднение частной собственности отнюдь не является подлинным освоением ее, видно как раз из абстрактного отрицания всего мира культуры и цивилизации, из возврата к неестественной простоте бедного, грубого и не имеющего потребностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос еще до нее.»

У нас и перед перестройкой неоднократно и неодноместно поднимался вопрос: заимствовать на Западе лучшее и у нас применить. Например, когда стало мяса не хватать, решили поднять закупочные цены, дескать, это будет стимулировать развитие производства. Но, чтобы зарплата пастухов и скотников не росла до неприличия, пришлось подсократить количество голов на одного работающего. А с тем и все стадо. Производство мяса опять уменьшилось и цены снова повысили. Это называется: сказка про белого бычка. Но и с черным, кажется, дело не лучше обстояло.
Я это к тому, что надо додумывать до конца. Но для этого надо мыслить материалистически. В 1928 году Сталин искал контактов с Бухариным. Пожалуй, Бухарин был единственным из заметных деятелей партии, на чье признание Сталин все же надеялся. Напрасно, правда, надеялся, не оправдались эти надежды, и в 1929 году Бухарин жил теми же красивыми, но незаконченными мыслями, что и прежде, не замечая, что жизнь их уже заканчивает по-своему.

Разлацкий выдумал какую-то жизнь (как мы это видели выше) и обвинил в ее непонимании Бухарина. О каких надеждах Сталина фантазирует Разлацкий. Не было у него ничего своего, он просто придерживался линии Бухарина в борьбе с Троцким, Зиновьевым, Каменевым.

Короче говоря, Сталину не только решать пришлось в одиночку, но и видел-то ту проблему, которая решается, только он один. Само собой разумеется, что не между социализмом и капитализмом он выбирал, тут-то выбор был однозначный и не только для него. Но только от понимания этого и можно было дальнейшие пути намечать, да не было ни в ком этого понимания. Потому дальнейшее нормально воспринималось в созданной Сталиным системе, которая ему просто верила, и не очень-то доходило до тех, кто остался вне ее, не вписался.
Итак, был взят курс на индустриализацию - это один поступок. И на коллективизацию - это другой поступок, самостоятельный.
Необходимость индустриализации была ясна всем. Но Троцкий и его сторонники надеялись на рост ее темпов за счет поборов с крестьянства. Бухарин указывал, что это подорвет зерновое производство - сырьевую и экспортную базу индустриализации - и призывал к поискам середины. Сталин понимал, что ни первое, ни второе проблему индустриализации не решает.
Из тупиков выводят только парадоксальные решения, революционная мысль. Сталин придумал свой ход - массовую коллективизацию. Сейчас мы по крохам воспоминаний и по ужасающему лику восстанавливаемой статистики осознаем жестокость этого процесса. Но и то надо иметь в виду, что направления, задаваемые идеями Троцкого и Бухарина, принципиально не могли дать сколько-нибудь близкого политико-экономического результата. Может быть, и не нужен был этот, достигнутый сталинскими методами итог? Может быть. А, может быть, тот же или еще более высокий результат мог быть получен иными путями, на ином направлении? Этого - не знаю, разумных конструкций на эту тему не встречал, а недодуманные - что ж их судить, их в любые времена хватает.

Коллективизация не была самостоятельным поступком, ее пропагандировал Ленин, а вот ускоренную коллективизацию – Троцкий. Именно на позиции Троцкого и перешел в 1929 г. Сталин.
Разлацкий – невероятный фантазер, выдумывает, как дышит. Только придумки у него идиотские. Стало быть, Сталин придумал революционный путь – массовую коллективизацию! Все историки КПСС пропеллером вертятся в гробах. Т.е. мог быть такой курс партии – на коллективизацию не массовую!! Стало быть, выход нашелся – не было поборов с крестьянства. Не было забоя скота. Не было массы крестьянских восстаний!
И эта убогонькая фальсификация истории у Разлацкого называется ее реабилитацией??
Главное: Разлацкий не понимает причин НЭПа. Это не «форма для реализации теоретических представлений». Это была жизненная необходимость, и вовсе не уступка крестьянству, как говорят иные. А удушение НЭПа было для Сталина всего лишь войной против Бухарина.
Но я уже объяснял, в чем дело, выше.

8
Маленькая заметка об одном не таком уж историческом событии: в начале тридцатых годов был отменен партмаксимум.
Что такое партмаксимум? До этой отмены действовало такое положение: зарплата коммуниста на руководящем посту определялась не должностным окладом, а устанавливалась соответствующим партийным органом, и устанавливалась в пределах средней заработной платы рабочего. Партмаксимум - это был максимальный размер оплаты, и не все руководители-коммунисты его получали. Нередким было такое положение: главный инженер завода, беспартийный спец получает 500 рублей, а директор, коммунист - 150, и больше не может.
Так вот это ограничение и было отменено. Я тут многое могу понять. Ну, принял человек завод, был никем, а стал директором, вник во все хозяйство, стал специалистом, может, вуз вечерний закончил - а перспективы личной никакой. И опять же: как в таких условиях наберешься руководителей-коммунистов? Их бы всех через вуз пропускать, а ведь сдерживает это - что оставаясь рабочим ты можешь и больше среднего заработать, а с дипломом - ни-ни. Да и за что боролись? За рабочих - да. Но ни за то же, чтоб беспартийным спецам жилось по-буржуйски, куда лучше чем партийным...
Понять я многое могу, но очень меня интересует, что было бы, если вместо этой простой отмены установить иной порядок: предложить руководителям такой выбор - или оставайся коммунистом и на партмаксимуме, или выходи из партии и получай за работу сполна, без всяких ограничений. И чтобы без взаимных обид: не исключаем тебя, а отпускаем на административную работу. Очень хотел бы я знать, к каким последствиям это бы привело. Да - не судьба.

Тут я полностью на стороне Разлацкого. Отмечу несколько моментов: оплата буржуазных спецов – это одно, оплата госчиновника – другое. Низкая оплата госчиновника – это принцип Парижской коммуны, принцип Советской власти. Как известно. в СССР госчиновник – как правило, член партии. Т.к. ленинский партмаксимум есть принцип Советской власти. Сталин его отменил. Подробнее об этом в моей книге «Уроки революции».
Однако… вы всё внимательно прочитали? Разлацкий и тут не осуждает, хорошо было отменить партмаксимум или плохо – не говорит. Ведь Сталин отменил, а нам, простым смертным, не сметь судить того, кто стоит во главе государства. Разлацкий просто хотел узнать, что было бы, так, поинтересоваться…

9
1937 год. Выписываю эти цифры с ужасом, будто занимаю место за столом адвоката перед ведущим дело Сталина трибуналом. И сходятся на мне тысячи взглядов: неужели осмелится что-то пискнуть в оправдание?
Действительно, отношение к "большому террору" стало у нас пробным камнем, паролем. Осуждаешь? Решительно и бесповоротно? - Перестройщик! Есть сомнения? - Сталинист... И Иван Грозный с его опричниной тоже, оказывается, подходит в качестве критерия. А Александр Македонский - нет. Почему?

Отчего ж Александр Македонский – и вдруг нет? Такая же сволочь. Представитель своего класса! Уничтожил 120 тыс. восставших против захватчиков жителей Согдианы, убил своего лучшего друга, Клита, спасшего его от смерти. Правда, так потом переживал… Словом, полная скотина. Грозный зверски уничтожил от 4 до 5 тыс. человек. Правда Екатерина Медичи и Карл IX за одну Варфоломеевскую ночь вырезали 40 тыс. гугенотов - детей, женщин, стариков – но это вовсе не отменяет того факта, что Иван Грозный был мразью.

Моя позиция - она, конечно, иная, она вне этих рамок находится. Но одно опасение меня не покидает. И в том и в другом лагере, и в сталинистах и в антисталинистах, находятся сейчас люди, которым еще предстоит переадресовать свои эмоции в нынешний день, а в истории, как положено, искать точки опоры. Нам, может быть, вместе в подробностях разбираться придется, поэтому не хотелось бы, чтобы меня зачисляли во враги только из-за того, что объяснения типа паранойи или безудержного упоения собственным всесилием для меня ничего не объясняют, а уверения в изначальной правильности накатанного пути меня не успокаивают.
Теперь по существу. То, что после Октябрьской революции страной руководил аппарат во многом заимствованный от царизма - это не секрет, об этом и Ленин немало писал. Мало того, есть к тому и объективная причина: не может общество сразу воспринять иную, непривычную форму, ее шаг за шагом осваивать надо, поэтапно. И сталинская система тоже повторяла форму феодальной государственности, может быть, еще более ярко выраженную. Это - так, замечание, характеризующее конкретные условия.

Вот откуда это у Разлацкого. Так ведь форма еще не есть содержание! Хотя и форма содержательна… Словом, если в основании «учения» о государственном феодализме лежит якобы монархические устройство СССР – так это, простите, не основание, а неуютная жидкая лунность какая-то.

Теперь о другом. Всякий человек, ведущий какое-либо дело, если он и наилучшим образом этому делу соответствует, не может находится в таком соответствии вечно. Особенно - если и дело развивается и внешние условия меняются с заметной быстротой. Если это дело личное - тут человек сам решает, когда от него отступиться. Но если это дело ему поручено, тут, понятно, управляют интересы поручившего.
Какой квалификации руководители пришли после революции на важнейшие посты - об этом что говорить: какие были, тех и ставили. Люди это были как правило энергичные и старательные, делом овладевали, но и дело-то на месте не стояло, торопилось вперед.
Обычно мы добры - конкретно, сочувствуем определенному человеку. Если бы было не так, то художественной литературы, искусства вообще бы не существовало. А то, что при этом абстрактно мы часто оказываемся очень жестоки - это и не замечается вовсе. К примеру, увольняют человека в 58 лет , и мы ворчим: могли бы уж дать до пенсии доработать. А то, что, может быть, два года отставания при этом руководителе такую брешь науке, или отрасли или всему народному хозяйству нанесут, что потом всеобщими усилиями и за десять лет не залатаешь, не нагонишь - это область абстракций, этого мы не видим.
Прогресс - слово холодное, но противостоит ему не что-нибудь мягкое и ласковое, а деградация - в этом слове если и чувствуется теплота, то это теплота гниения. Прогресс - дитя абстрактной доброты, а Леонид Ильич избегал конфликтов, не обижал конкретных людей. Ньютон и Уатт, Дизель и Оппенгеймер - вот носители абстрактной доброты, и в этом ряду атомная бомба не зло, и водородная и нейтронная тоже, это все расширяет научные наши горизонты. А злом это становится в ином ряду, ряду применения, где и дизель оказывается злом, и удобрения тоже, и даже лекарства.
Но мы - люди, мы болезненно переживаем, когда абстрактная доброта проявляется в конкретном зле, а иначе она себя проявить и не может. Общество постоянно придумывает смягчающие формы: проводы на пенсию, почетная отставка, перемещение на специально созданную почетную и бездеятельную должность - внешне предельно благопристойно, но ведь за всем этим стоит кто-то, кто сказал конкретно и грубо: этого человека с этого места пора убрать.
И чем дальше развивается общество, тем больше его нужда в абстрактной доброте. Сознание наше пока отстает, а пора бы уже уяснить, что не можем мы жить без этой доброты и без ее жестокости, и найти для нее подобающие формы и примирить себя с ними.

Резонерство сплошное. Стало быть, не можем мы жить без доброты хозяина, без ласки его, и бить нас надо, народ надо пороть’с! Во имя прогресса. Давайте закатаем народ в концлагеря, снизим производительность труда, т.к. там труд менее всего свободный, укатаем ученых, военных, середняков, работяг, изничтожим производительные силы – и все во имя прогресса. Ускоренная коллективизация привела к забою скота, его поголовье удалось восстановить только к концу 50-х – это тоже прогресс?
Нет, у Разлацкого… стало быть, атомная бомба расширяет наши горизонты. Спасибо. Разлацкий перепутал с ядерным реактором. А как расширяют наши горизонты сибирская язва, зарин, зоман и V-газы!

Вот и тогда для рабочего класса и для всей советской страны и для социалистической экономики было очень важно своевременно обновлять руководящий состав. Потому что тот, кто выводил заводы из разрухи, не годился для совершенствования производства, а тот, кто его совершенствовал, не справлялся уже с не очень-то малыми и по нашим меркам гигантами тогдашних времен. И оставлять их на прежних руководящих местах означало впустую тратить народные деньги, обманывать ожидания всей страны, да и всего наблюдающего из-за границы мирового пролетариата, и вообще из движения вперед делать пустое топтание на месте.

Да не было никакой социалистической экономики, Разлацкий тут противоречит Ленину. И абсолютно неважно было для рабочего класса своевременно обновлять руководящий состав. Или это Разлацкий опять оправдывает репрессии Сталина против тех, кто поднимал экономику? Да,  многих он уничтожил. Это ведь так естественно – того, кто помог стране. нужно расстрелять, даже на его место пришли новые, более современные… Сталин не только расстреливал, он умудрился так хорошо всех менять. Что ухайдакал в концлагеря Туполева, Королева… Они исчерпали себя! А как же! Ведь рабочих класс ждал перямен! Мы ждем перямен!

А теперь представим себе состояние такого исчерпавшего себя руководителя. Я этот завод по камушку собирал (возможны варианты: в голой степи из ничего строил, болота носилками засыпал, скалы киркой долбил), я ночами не спал, думает он, я без куска хлеба был, а грузил, долбил, таскал, возводил, я кровью своей это заслужил - и вот на тебе, присылают мальчишку с дипломом, интеллигентского сынка (действительно, откуда еще браться тогда образованным людям), который в гражданскую еще пешком под стол бегал, присылают мне на замену. Не нужен, видите ли, я стал!
Стресс, конечно. Но один человек это бы еще ничего, пережил бы как-нибудь, глядя на других. Страшнее, когда такой стресс бьет по целому поколению, а именно так и было.
Сама по себе феодальная структура, которую я не зря в начале главки помянул, создавала ощущение, по крайней мере, пожизненности завоевания, если не вечности. А тут - такое. И собирались люди этого поколения, сходились, беседовали, переписывались, обменивались мнениями, сходными до деталей - и приходили к сознанию полной своей правоты и к единодушному пониманию того, что Сталин ведет борьбу со старыми партийными кадрами.

Так-так, теперь вместо феодальной формы возникает феодальная структура. Т.е. Разлацкий за три абзаца форму подменил содержанием. Смухлевал. Только вот содержание, т.е. госсобственность на промышленность, от этого не поменялось. Потому никакого феодального содержания в СССР от философских усилий Разлацкого не прибавилось.
Способ производства – это способ соединения рабочей силы со средствами производства. В СССР, где ведущим производством являлось промышленное, это соединение рабочей силы со средствами производства через государство. То есть – это государственный капитализм.

Я потому затронул вопросы психологии, что в данном случае это - не личное, что формировалось однотипное настроение определенного слоя, и это был слой лидеров авторитетных и влиятельных и в партийной среде, и в народе.
Когда член счетной комиссии на XVII съезде партии В. М. Верховых утверждает, что против избрания Сталина в ЦК было подано 125 или 123 голоса - это может быть и правдой, хотя, видимо, так и останется неподтвержденным и неопровергнутым. Было кому голосовать против, было. Это был 1934 год.
Необходимость обновления руководящих кадров, конечно же, не содержит в себе неизбежности репрессий. Во всем мире такой процесс обновления идет непрерывно, а в периоды резких изменений конъюнктуры становится и более интенсивным - и ничего, обходится без трагедий. Без массовых трагедий, по крайней мере.
Сталин дважды проводил массовые компании - до некоторой степени это объяснимо тем, что начало руководящей карьеры для всех было связано с одной датой, датой революции. В 1927 году обновление кадров прошло под флагом борьбы с троцкизмом. Через десять лет - 1937-ой...
В этих десятилетних циклах заложена какая-то закономерность. И Мао Цзедун указывал ту же периодичность для своих культурно-революционных встрясок - 8-10 лет.

Разлацкий не в курсе, сколько раз Сталин устраивал репрессивные кампании. В 1927-м не было репрессий. И не было, не могло быть обновления кадров под флагом борьбы с троцкизмом, поскольку портреты Троцкого висели тогда во всех школах, его выслали в Алма-Ату лишь в 1928-м, а из страны – в 1929-м…
Затем, в 1930—1931-м были процессы Промпартии, меньшевистского заграничного бюро РСДРП…
Пиковые репрессии были в 1934-м, в 1935-м; 1936-м начались Московские процессы. Были разнарядки в 1937-1938-1939-м, если б не война – еще бы шли процессы, была кампания в 1948, а кроме этого репрессии шли непрерывно, вовсе не так, как в Китае!
Кстати, о Китае. Китай много ближе к азиатскому способу производства, но тамошние коммунисты честнее советских. В 1956 г. съезд КПК, оценив ситуацию в стране, признал, что в Китае – госкапитализм. Далее предполагался Большой скачок из капитализма в коммунизм, минуя социализм. Но пришел Дэн Сяопин, и началась перестройка…
Главное то, что Разлацикй не понимает причин репрессий. См. мою статью «Причины репрессий».

В 1937 году верх был за Сталиным. Но ведь нетрудно оценить, что произошло бы, если бы преимущество оказалось на стороне этого самого руководящего слоя. Он бы пришел к власти со вполне брежневским лозунгом: надо дать людям спокойно работать, - и остановил бы всякое движение вперед на тех, отчаянно невысоких рубежах. Правда, и идея перестройки в той или иной форме родилась бы, видимо, тогда же, в завершение тогдашнего застоя.
Еще раз хочу подчеркнуть, что все приведенные соображения не содержат ни малейшего мотива для оправдания массовых репрессий. Они - только о том, что в экономическом развитии страны имелись и реальные трудности, которые требовали своего решения. Вот эти требования реальности, а совсем не произвол, и служили первоначальным толчком, запускающим страшный механизм.

Замечательная позиция. Чтобы оправдать репрессии – с чего вы взяли?? Но вот чтобы осудить – ни-ни. Разлацкий не белый, не красный – он в стороне, скользкий, как свежее дерьмо. Его точку зрения дополнил сталинист Жуков: мол, были требования времени, а кто ткнет в жестокости – так это всё окружение Сталина, главный чиновник никогда ни в чем не виноват.
Только вот Разлацкий лжет. Он ведь не говорит, какие же это требования реальности вдруг запускали некий страшный механизм. Страшный механизм – был, Сталин его создал и выпестовал. А вот требований реальности – не было никаких, Разлацкий выдумывает. Какие требования реальности обязали расстрелять квалифицированных командиров Красной армии, оставить армию перед войной без командования? «Горбатого могила исправит», - говорил Сталин, так это и было «требованием реальности», чтобы упечь генерала в концлагерь?

Вот это важно нам понять из истории, ибо нам предстоит решать свое будущее, и в нем те же трудности могут встретиться. Если мы будем, отталкиваясь от идеи сталинского произвола, заботится только о том, чтобы человек, подобный Сталину, не оказался у руля, кто знает, в будущем, столкнувшись с теми же проблемами, не придется ли этому новому рулевому, и не Сталину совсем, действовать по-сталински, не имея иного пути. Если же мы осмыслим, как изменить условия, чтобы с теми трудностями не встречаться, или чтобы более благополучный выход из них был подготовлен, то это и будет означать, что уроки истории мы проходили не зря.
Есть у меня и еще один аргумент, который позволяет сталинские действия понять. Не оправдать, нет, но приблизить нас к пониманию тех исторических закономерностей, которым наше общество подчинено. Я его, конечно, тоже изложу, но не сразу. Прежде придется одну главку посвятить подновлению теоретических взглядов, без теоретической опоры здесь разобраться трудно.
И еще один вопрос. Пусть Сталин решал вопросы обновления руководства в интересах экономики, страны, рабочего класса. А не устаревал ли сам Сталин, не требовалась ли ему замена?
Может быть и надо было его менять. А как?

Вопрос поставлен неверно. Разлацкий рассуждает, будто он сам в обойме, да у него еще в руках волшебная палочка. Сталин – ставленник правящего класса номенклатуры. Если класс устраивает фигура Сталина – зачем ее менять? Посмотрите: все, кого изгнали из партии – вовсе не марксисты-ленинцы, но они уже привыкли… Управленческое привилегированное бытие сформировало соответствующее сознание. И вот эти изгнанные не стремятся далее укрыться где-либо от репрессий, они просят вновь принять их в партию… Увы, никак не может приблизить нас Разлацкий к пониманию исторических закономерностей…

10
В 1917 году в России произошла Великая Октябрьская социалистическая революция. Эта фраза, не так давно бывшая банальностью для каждого школьника, сейчас подвергается атаке с самых различных направлений. Социализм ли принесла эта революция? Нужен ли нам социализм? Несла ли Октябрьская революция социализм с самого начала? И вообще: не имея сейчас возможности пофехтовать , наподобие Д'Артаньяна, со всеми противниками сразу, я вынужден повернуть коня и продолжить путь. Для меня фраза, вынесенная в начало , ни в чем не утратила своей истинности.
Что такое социализм? Социализм есть п р о л е т а р и з м, говорит первооткрыватель этого термина Григорий Исаев, то есть эпоха господства пролетариата. Это никак не расходится с Марксом, который первым шагом видел "превращение пролетариата в господствующий класс", а вторым - экономическую власть "государства, т.е. пролетариата, организованного как господствующий класс".

Неясно, как может замена термина расходиться с марксизмом. Например: назовем буржуазию АБВГД. Что изменилось?? Но ведь Разлацкий с Исаевым исходят из названия господствующего класса. Феодалы – феодализм, капиталисты – капитализм, рабовладельцы – рабовладельческий строй. Одна беда: а если азиатский способ производства, тут что, господствующий класс – азиаты? Маркс рассматривал также германский способ производства. Тут, по Исаеву-Разлацкому господствующий класс – германцы… дальше – хуже, коммунизм – это строй, где господствующий класс – коммунисты, все прочие тихо подчиняются… То, что в науке сложилась традиция – это Исаева с Разлацким не волнует. Вот бы пришло кому в голову кинетическую энергию поименовать энергией движения…
Пока отметим, что Разлацкий не собирается рассуждать, был ли в России после революции социализм, был ли он вообще возможен. На эти два важных вопроса Разлацкий отвечать отказывается, хотя именно от ответа на них зависят ВСЕ направления анализа. Он просто, в виду того, что вопросов не один, а целых два,  поворачивает от этих вопросов своего коня, но далее будет просто утверждать, что социализм-таки - был.

Я марксист, я уже предупреждал об этом, но это не означает, что я не готов к диалогу с людьми, мыслящими за пределами марксизма. Всякую додуманную, то есть определенную в своих завершающих моментах концепцию можно обсуждать. И даже недодуманную - если автор не отказывается от додумывания. Но сейчас - дело не в спорах; если понадобится, потом доспорим. Сейчас, пожалуй, важнее всего другое: я марксист (уже слышали, сколько можно, Б. И.), и предпринимаю это исследование с позиций, совпадающих со взглядами тех, кто творил историю на исследуемом этаже.

Ну, Гавриил Попов уже зарегистрировал себя как экстрасенс, постигший мысли мертвого Ленина. Теперь в эту же нишу, как мы видели выше не раз, устремляется Разлацкий.

Внимание и тех, кто уже готовится к спору, и тех, кто читает эти заметки с сочувствием и пониманием, я хотел бы обратить на те небольшие, может быть, даже незначительные усиления марксистской позиции, которые несет почти каждая заметка. Это неслучайно. Это перевод спора из области "верен или не верен марксизм вообще", "нужен или не нужен марксизм" в другую область: помогает ли марксистская наука нам разобраться в собственной истории.
Итак, в Октябре 1917 года в России пролетариат одержал победу. В Октябрьской революции и затем в ходе Гражданской войны пролетариат показал себя господствующим классом. Это была победа именно пролетариата, а не большевиков - большевики только приняли на себя организацию самого пролетариата и его взаимодействия с крестьянством. В великих социальных революциях вообще борются и побеждают не партии, а классы; партии оказываются заметными в этой борьбе только благодаря тому, что выражают интересы того или иного класса.
Новый господствующий класс - это новые экономические отношения. Чтобы закрепить их, чтобы придать им форму, и нужно было новое "государство, т.е. пролетариат, организованный как господствующий класс".
С этим всегда возникали трудности. Буржуазия веками искала формы для своего господства. С семнадцатого века через гражданские войны и перевороты вела свой поиск Великобритания. Через две буржуазные революции и испытание Парижской коммуной пришлось пройти Франции. Через войну за независимость и гражданскую войну Севера против Юга прошли Соединенные Штаты.
С выходом на историческую арену нового класса возникали и новые проблемы. Социалистическое государство должно быть выразителем воли пролетариата. Не разового его пожелания, а предъявляющей новые и новые требования воли, изменяющейся вместе с развитием самого пролетариата.
Способность Ленина к постижению интересов пролетариата доказана и его предреволюционной деятельностью, и его работой на посту главы государства. Собственно, она и определила большевизм, обеспечила связь партии с рабочим классом и в гражданской войне.
Но и Сталин находился с интересами рабочего класса в постоянном контакте. Если в двух первых дискуссиях с троцкизмом еще можно говорить о роли ленинского авторитета, то дискуссия 1924-25 годов проходила уже без Ленина, однако поддержка сталинской линии в ней тоже была предрешена. Так же, как и в борьбе с последующими оппозициями.

У Сталина не было собственной позиции. Он в 1924-1925-м придерживался линии Бухарина. С 1929-го – линии Троцкого – после того, как выслал его в Алма-Ату, а потом вообще из страны. С рабочим классом Сталин вообще не сталкивался.  Никогда. Даже его выступлений на публике – можно пересчитать по пальцам одной руки. Из поездки по Сибири Сталин приехал озлобленный: ему там наваляли не только местные партийцы, но и местные жители.

Я сейчас вынужден коснуться совершенно неприемлемого вопроса, я знаю, что это не может не причинять боль, но и уяснить это необходимо. Сама возможность сталинских репрессий против известных и популярных деятелей партии прямо доказывает прочность связей Сталина с рабочим классом, надежность его опоры. Брежнев, например, даже если бы очень захотел, не смог бы провести сколько-нибудь заметных репрессий в руководящем слое: этот слой немедленно смел бы его, потому что ни на что, кроме этого слоя, он и не опирался.

Ну, это уж очевидная глупость. Дикая глупость. Выходит, Сталин один был связан с рабочими, а вся остальная партия – не связана. Да просто рабочим неоткуда было узнать, что к чему, только из газеты «Правда». С 1929-го по 1930-й тираж «Известий» (орган Советов) кратно упал, и кратно возрос тираж «Правды». Разлацкий что, не в курсе, что правящий слой сам активно участвовал в репрессиях? Снова фантазии Разлацкого, что слой смёл бы… Если весь слой выстраивался по признаку верности Сталину, все кадры подбирались именно так. Рабочие вовсе не мешали кому-то убрать Сталина, это иллюзия Разлацкого.
Зато когда рабочий класс на своей шкуре почувствовал плоды сталинской политики в деревне, он начал бунтовать, и эти бунты жесточайше подавлялись.
Может, Разлацкий хочет сказать, что Бухарин или Рыков были агентами гестапо? Тогда, когда гестапо не имело агентов за рубежом? Или он хочет сказать, что рабочие могли поддержать такое дикое зверство, как разнарядки, лимиты на расстрелы? Но ведь у нас Разлацикй – такая цаца, он выше этого, он судит отстраненно.

Тем, кто убежден, что сила Сталина состояла в мощи репрессивных органов, возражу.
Во-первых, никакие органы не являются социальной силой. Социальной силой является только класс, и всякие органы функционируют, пока классы им это позволяют.

Можно узнать, буржуазия – это класс? Он чем выделен – владением средств производства? А какую долю от населения он составляет? Ничтожную. К 1986 году парт-гос-хоз-номенклатура состояла из 20 млн человек. Разлацкому стоило бы посмотреть римское право, где управление есть отношение собственности, следовательно, тот, кто управляет – является буржуа, по определению.
Еще Разлацкому стоило бы сопоставить положение сталинской парт-гос-хоз-номенклатуры с определением классов, данное Лениным в работе «Великий почин». Надеюсь, он бы не стал отрицать, что рабочий в СССР и член ЦК занимали разное место в общественной иерархии и различались по доле получаемого общественного богатства, одна опись имущества Ягоды чего стоит…
И чему возражает Разлацкий? Очевидному, многократно подкрепленному факту, что власть Сталина опиралась на репрессивный аппарат.

Во-вторых, репрессивные органы - не механизм, это люди, которых служба свела в некую систему (а система – это не механизм? Б. И.). И если обстоятельства заставляют их служить меньшей социальной силе против большей, или даже активно участвовать в противостоянии равных сил - раскол в них неизбежен. Скажем, если бы Брежнев потребовал от КГБ активных действий против руководящего слоя, то эти органы просто перешли бы на сторону руководящего слоя. И если бы на это не решился лично Андропов, нашелся бы кто-нибудь из его ближайшего окружения для того, чтобы возглавить такой переход. Я намеренно говорю о Брежневе, чтобы вы представили общность ситуации. Что касается конкретных фактов - вспомните роль Семичастного в 1964 году.

Если бы, да кабы, так росли бы во рту грибы. Не надо заниматься фантазиями, Брежнев именно потребовал репрессивных действий в отношении руководящего слоя, против Суслова, и никто на сторону этого слоя не перешел, т.к. Брежнев его и возглавлял! И Андропов спустил собак на всех, на кого мог, и никто не пикнул. Хрущев, когда его «слой» попытался сместить, выбросил из партии Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова – тоже никто не пикнул. А в 1964-м Хрущев никого не репрессировал и не собирался!

Так вот, по крайней мере в тридцатые годы, сила Сталина состояла в его прочной опоре на рабочий класс. Возражения типа "на неразвитый рабочий класс", "на отсталую часть рабочего класса" не приемлются. Если бы в тогдашнем рабочем классе были более развитые и более мощные слои, то нашлись бы и люди, которые построили бы на этом политику, более мощную, чем сталинская.

Демагогия какая-то. Если Сталин опирался на идиотское «одобрямс» - так это не красит ни Сталина, ни рабочий класс. Но опора на «одобрямс» вовсе не означает опоры на рабочий класс, на его интересы! Что, в интересах рабочего класса было упечь абсолютно безвинного Иваненко, блестящего ядерщика, на год в тюрьму? Или удушить Вавилова??

Ленин представлял интересы рабочего класса совместно со всем партийным руководством. Сталин представлял эти интересы уже практически в одиночку. Вот такая сложилась картина, вот такой процесс возрождения шел в руководящих верхах. И то, что Сталин с некоторых пор стал проявлять особую заботу о своей жизни, возможно, объясняется вовсе не личным страхом, а чувством ответственности, осознанием исключительности своего положения.

Для того, чтобы представлять интересы класса, нужно сначала спросить у этого класса. Поскольку Сталин никого не спрашивал, то он не мог представлять интересы рабочего класса. А представлял он интересы того класса, к которому принадлежал сам –  класса парт-гос-хоз-номенклатуры, классу советских буржуа.

Пока в партии была оппозиция, сталинские формы для выражения интересов пролетариата проверялись в спорах с оппозицией. Но оппозиция была ликвидирована, и Сталину уже пришлось принимать решения без малейшей предварительной проверки.
Да и со стороны рабочего класса странное это было господство. Решения принимались в его интересах, но не им же, не им. Развитие господствующего класса в том и состоит, что, принимая ошибочные решения, он чувствует на себе все результаты своих просчетов, обучается их избегать и, в конце концов, выстраивает систему, в которой сохраняет за собой все ключевые моменты. Советский рабочий класс оказался всего этого лишен полностью. А ведь только проходя такой путь создавала свои институты буржуазия. "За нас думает Сталин!" - это было правдой и гордиться тут нечем (тут у читателя точно возникнет ступор – ведь Разлацкий пел о поддержке Сталина рабочим классом! Б. И.). Великий вождь сам совершал ошибки, сам исправлял их, как мог. А рабочий класс, освобожденный от необходимости мыслить, оставался темным, социально непросвещенным и растрачивал даже то, что было приобретено в революционной борьбе. Это были условия, в которых рост рабочего сознания невозможен.

Итак, рабочий класс был освобожден от необходимости мыслить. Следовательно, Сталин не мог опираться на рабочий класс. Умный человек учится на своих ошибках, дурак – на своих. Сталин совершал собственные ошибки, исправлять их не любил, а учиться – не умел. И в том, что рабочие оказались отстранены от управления, первая заслуга – именно Сталина, ведь Разлацкий сам пишет, какой выбор сделал Сталин – управлять единолично!

Но… простите, а где тут усиление марксисткой позиции? Где подновление теоретических взглядов?? Где тут вообще какой-либо теоретический нарратив? Нет ни черта. Здесь нет никакого обоснования, что термин «социализм» нужно ну ни есть, ни спать, заменить на пролетаризм, и в чем будет состоять сермяжная правда? Какой практический вывод из этого делать? Что был социализм (хотя его не было), а пролетаризма-то не было, за это Исаеву золотое колечко в нос? Разлацкому недостаточно в ленинском определении социализма указания на политическую власть рабочего класса?

11
Теперь я приступаю к главке, которая вполне могла бы быть завершающей. Хотя жив еще в нашем исследовании Сталин, и впереди немало событий, которым суждено обогатить и нашу историю, и наши знания, но можно подвести и некоторые итоги. Уже освоенный исторический материал позволяет сделать важную вещь - произвести сопоставление позиций. Но и не только это.
Я буду сейчас высказывать не вполне убедительные мысли - не обращайте внимания. Сейчас нет ни времени, ни нужды их доказывать подробно, ибо пока они касаются лично меня, моих взглядов, а не того исследования истории, которое мы ведем вместе с вами. О том же, что заинтересует вас в моих мыслях, можно поговорить в другой раз, если будет на то читательская и издательская воля.
Я полагаю, что марксистская идея, что всемирная социалистическая революция начнется с завоевания власти пролетариатом в одной или нескольких наиболее развитых капиталистических странах, недостаточно точна. Дело не только в том, что практика показала иное, дело в том, что это - неизбежное иное. Я думаю, что если бы пролетарская революция не произошла в России, она произошла бы в Германии. А после этого в России состоялась бы все-таки обычная буржуазная революция. То есть очередность прорыва в будущее была предоставлена историей именно одной из этих двух стран.
Поэтому построение социализма в одной отдельно взятой стране для меня не проблема, требующая доказательств, а неизбежность, требующая только правильных путей реализации.

Это, разумеется, очередная ошибка Разлацкого.
Дело не только в углубляющемся международном разделении труда. Но в разделении ресурсов. Что при современном производстве мог бы СССР без китайского скандия, без раскиданных по миру других редкоземельных металлов, как бы поднимал уровень ширпотреба… сохранился ли СССР, если б не получил в 20-е помощь из Германии, если б после войны на СССР не работали бы немецкие инженеры…
Ленин называл победу социализма в отдельно взятой стране мелкобуржуазным идеалом. И мы уже поняли, что в случае России дело хуже. Маркс утверждает, что невозможна социалистическая революция до тех пор, пока не развиты до конца те силы, которым капитализм дает простор. Россия была отсталой аграрной страной, капитализм там едва начал развиваться. Но.
Брожение шло во всем мире, а революционный центр переместился в Россию. Ленин предложил схему: Россия с неразвитым капитализмом является слабым звеном в цепи империализма, если разорвать цепь, это подхлестнет революции в развитых странах, а дальше пролетариат развитых стран придет на помощь не развитому российскому пролетариату. Мировой революции не произошло. Но.

В плане модернизации. Мы все знаем, пишет Ленин на возражения Суханова,  что базис определяет надстройку. Базис в России – отсталый. Но в каком учебнике написано, что нельзя сделать наоборот? Чтобы революционно преобразованная надстройка проросла в базис?
Не проросла. Сталин в 30-е вырезал революционно преобразованную надстройку. В управленцы пришли люди, никакого отношения ни к революции, ни к марксизму-ленинизму не имеющие.

Однако Разлацкий плохо облагораживает Сталина! Он не в курсе, что Сталин до момента смерти Ленина поддерживал его позицию о невозможности построения социализма в отдельно взятой стране.  Позже Сталин напишет: социалистическая революция должна победить хотя бы в нескольких странах. Ну, так и состоялось! Болгария, Румыния, Польша, Монголия… сильно нам помогли.

Отсюда, естественно, следует, что дело, за которое не без серьезных сомнений взялся Ленин - дело построения социализма в России - считаю правильным. Но...

Ленин не мог взяться за построение социализма. Здесь у Разлацкого проглядывают сталинистские уши. Ибо социализм нельзя ни строить, ни построить.
Наши родные официальные марксисты ввели, помимо одного переходного периода, дополнительный. Один – это диктатура пролетариата. Другой под свою задницу – социализм. Маркс же пишет, что социалистическое государство может быть только диктатурой пролетариата. И это государство с момента возникновения должно начать отмирать. Поскольку отмирать начинают классы. Но классовая структура в СССР не собиралась отмирать, рабочему классу предстояло еще расти и расти…

Но вот те вопросы, приведенные в четвертой главке, над которыми бился Ленин, бился и Сталин, и которые сохранились нерешенными до наших дней, говорят, что, видимо, изначально был заложен дефект, препятствующий их решению. Или - то отстраненное от управления государством положение рабочего класса, о котором мы говорили в предыдущей главке. Ведь оно препятствует развитию пролетариата. Видимо, оно же препятствует и решению нерешенных вопросов?..

То, что Сталин бился над решением вопроса о власти рабочих – это фантазии Разлацкого. То, что «было заложен некий дефект» - тоже мысль не нова, одни говорят о дефекте диамата с истматом, другие – о незрелости царской России для социалистической революции. Что же предлагает Разлацкий?

"Пролетариат, организованный как господствующий класс." Этот тезис для меня очевиден. Феодальное государство - организованные как господствующий класс феодалы. Буржуазное - буржуазия. Так в чем же секрет?
Что организует феодалов? Земля и оружие. Что организует буржуазию? Капитал и товарообмен.  Что организует пролетариат? Производство и ... Организации! Вот в чем дело: если начальный толчок организованности пролетариата дает совместное участие в производстве, то дальнейшее развитие этому процессу могут дать только самодеятельные пролетарские организации, пронизывающие весь класс вдоль и поперек, возникающие и распадающиеся, базирующиеся целиком на доброй воле и энтузиазме актива, их создающего.
Организованность - в организациях! Ничего себе секретик. Есть сомнения?

Чушь, конечно. Нельзя сплотить рабочий класс, сваливая ему на голову абстрактные лозунги: «Рабочий класс, организуйся!» И т.п. Это замечательно, что Разлацкий понимает классообразующую основу – производство. Тут он мыслит на 100% материалистически. В отличие от «коммунистов», которые считают, что можно организоваться при разрушенном производстве, только вступив в партию. Но после производства организует рабочих по классовому признаку исключительно их собственная классовая борьба. И никакие лозунги, никакая партия этого не заменят.

А давайте-ка посмотрим. Предреволюционный российский пролетариат: страховые кассы; профсоюзы; национальные связи; партии - не только большевистская, но и все остальные. Есть на чем созревать, есть Среда для формирования мнений, есть поле для поиска истины.

Этого поля нет. Партия до упора стояла за войну до победного конца, никакого поиска истины не было. Если б не приезд Ленина…

А после революции? Коммунистическая партия стала правящей, все остальные запрещены. Но правящая партия - это совсем не самодеятельная. Она связана с правительством, она его интересы выражает, а это далеко не всегда совпадает с интересами пролетариата. Профсоюзы? Но и они уже подчинены правящей партии, как и все остальные сохранившиеся и вновь возникшие организационные формы.
А давайте-ка поподробнее проработаем такой вариант: сформировала бы партия 25 октября правительство и вывела бы его из своего состава, осталась бы сама с пролетариатом. Что было бы?
Разделиться - не значит вступить во вражду. Поначалу партия активнейшим бы образом помогала становлению нового правительства, поскольку ему и задачи-то партией определены. Но чем прочнее бы становилась власть, тем больше бы в ней обнаруживалось косности. И тем активней становились бы атаки партии, тем настойчивей она бы требовала изменений. А когда бы иссякли возможности старой структуры, вытолкнула бы партия на государственные посты новую волну руководителей со свежим взглядом. И опять бы вывела их из своего состава.
Это - упрощение. Но не по сути упрощение, а по изложению. Для хорошего изложения этого вопроса еще и языка-то нет, его надо бы придумывать по ходу. Но подумайте сами над этим, пусть упрощенным, представлением - сколько проблем оно позволяет решить. Возьмите те же ленинские вопросы.
И сразу оказывается, что множество вопросов просто отпадает. Опасность раскола? Кадровый состав? Но это для класса - не проблемы. Раскол в правительстве? Сменим правительство. Раскол в партии? Пусть две будет, пусть хоть четыре. Как соотносить научные и административные решения? Сами научитесь, партии вам ни одной ошибки не простят. Так же, как ошибок в национальной и культурной политике. Что касается организации производства и распределения - пробуйте: и удачи и неудачи без оценки не останутся. А уж Рабкрином становится вся самодеятельная политическая система.
И вот когда я понимаю, наконец, что основой социалистического государства может быть только самодеятельная политическая система, связанная с пролетариатом по множеству направлений, но независимая от правительства и тем более ему не подчиненная, система, которая постоянно поддерживает организованность рабочего класса и готовность вмешаться в деятельность правительства, если что не так, вот тогда я и о Сталине свое суждение могу высказать. Диалектическое оно, это суждение. А для тех, кого эмоциональная сторона интересует, скажу понятнее: амбивалентное.

Никакой диалектики тут нет. Разлацкий еще и амбивалентность к ней присобачивает, т.е. двойственность переживания, выражающаяся в том, что один объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства (любви и ненависти, удовольствия и неудовольствия и пр.), эдакий когнитивный диссонанс…
Амбивалентность должна возникнуть у читателя, когда он сопоставит фрагмент текста Разлацкого, где тот говорит о необходимости единоначалия при социализме, с фрагментом, где он легко обосновывает возможность хоть трех, хоть четырех партий плюс правительство, плюс Рабкрин.
Например, меньшевики хотели примерно того же: свергнуть монархию, привести к власти буржуазию, встать в оппозицию и влиять на политику правительства.
Тем не менее. Разлацкий по сути выписывает один из принципов Парижской коммуны, соответственно – Советской власти: сменяемость сверху донизу.
Но представьте, что в правительстве сидят люди, которые  не являются немыми. И если что не так, правительственные чиновники, прежде чем в их деятельность вмешались, пожелают для начала узнать: а что именно они делали неправильно? Хорошо, если в рабочем классе найдется достаточно людей с высшим образованием, которые смогут указать на ошибки. И найдут в себе желание взять на себя ответственность за судьбы людей, за производство. А если нет? В общем и целом правительственные чиновники обуют и партию, и рабочих.
Ведь даже в 1989 году 75% рабочих едва имели среднее образование, явно недостаточное для того, чтобы войти в правительство. Когда в 90-е начались массовые задержки зарплат, рабочие возмущались. А директора им в ответ говорили: «Так становитесь на мое место!» И тут выяснялось, что рабочие и не желают власти, не хотят взваливать на себя ответственность. По ним отработал – и гуляй.
Чтобы вся система… Нет, эти хотелки Разлацкого уже навязли.
Почувствуйте разницу: Разлацкий пишет о некой абстрактной системе, связанной с пролетариатом. А Ленин говорит о самом пролетариате. Он говорит не о партии, он говорит, что у социал-демократов нет задачи организации партии, у них есть задача помощи в организации всего пролетариата в политическую партию. Смотрите, как быстро, легко, ясно пишет Ленин, и как вязко, неточно, бездыханно, поучающе пишет Разлацкий!

Чтобы все рабочие стали (по Ленину) бюрократами, чтобы был осуществлен самый важный принцип Советской власти, контроль рабочих снизу, не тогда когда хочется Разлацкому, не тогда, когда вдруг почуяли «что-то не так», а ежедневно, да еще сами – правительство, после отработки 8-часового урока – вот для этого Разлацкому, который всех стращает материалистическим мышлением. Стоило бы поразмыслить: какие материальные,  объективные условия для этого необходимы? Скажу сразу: чтобы развитие капитализма потребовало на уровне всеобщего рабочего с высшим образованием.

Кстати, ныне в России именно такая система: олигархия связана с пролетариатом, назначает правительство, меняет его и не зависит от него. Она же сама себе и Рабкрин. Чего еще желать?

Невозможен социализм с наличием правящей партии. И сколько бы человек - Сталин или кто другой - не клал стараний на реализацию этой идеи, это напрасные старания. И все жертвы - напрасны, и нет за них никакого оправдания.

Конечно, если под партией понимать Сталина – конечно, невозможен. Ибо, как формулирует Ленин, социализм есть госсобственность на основные средства производства при политической власти рабочего класса. Класса, а не партии (см. мою статью «Диалектика отношения «класс – партия»»)

Но ведь есть и другая сторона. Хоть и неполноценный социализм, но просуществовал он несколько десятилетий и важнейшие трудности высветил. Не будь этого - и пришлось бы человечеству вслепую тыкаться снова и снова, проходить через сотни Парижских коммун и опять же кровью платить за знания, поскольку дешевле они историей не отдаются.
Вот что касается нас - то нам уж точно не будет никакого прощения, если мы оплаченными уже знаниями не воспользуемся, а пойдем, не разбирая дороги и внося, внося, внося за то новую плату.
1989 г

Разлацкий лжет. Сначала он уговаривает читателя отбросить эмоции, мол, они мешают анализу. Фактически он уговаривает перестать ненавидеть негодяя Сталина. Далее Разлацкий уверяет, что Сталин единственный мыслил материалистически, а социализм требовал единоначалия.
Затем он говорит, что Сталин не имел права на ошибки, что репрессиям нет оправданий, но не Сталин виновен, а неведомые «требования реальности», которые запускали привнесенный инопланетянами «страшный механизм». Сам же Сталин старался «всей своей жизнью». И у него были надежды.
Наконец, Разлацкий отказывается от единоначалия и уверяет, что невозможен социализм с правящей партией. То есть. Он всю вину переваливает на наличие партии. Сталин просто всей своей полодительной душой положительно старался сделать народу что-то положительное. Но не понимал, что при наличии партии у него это не получится…  Это у него и есть диалектически-амбивалентное суждение о Сталине господина Разлацкого.
Так что никакой диалектики – все нелепые построения Разлацкого просто служат оправданию Сталина. Всего-то.

Я уже много раз говорил, что не существует стандарта социализма, потому говорить о неполноценном социализме – глупо. А если он неполноценен по существу – то это просто не социализм. Разлацкий разбавил собой группу социалистов с нетрадиционным уклоном: пермского «деформированного» социалиста В. В. Орлова и московского «мутантного» социалиста Бузгалина.
Но Разлацкий зря опасается – его прощать-не прощать никто не собирается. Ибо с такими «знаниями» - лучше бы стоять на месте.
Но вернемся к «дефекту». Разумеется, теперь-то ясно, что не только Россия – мир не был готов к социалистической революции. Не готов он и сейчас: рабочие еще не почуяли шкурой, что дело вовсе не в «доле», что эксплуатация не столько в низкой зарплате, сколько в угнетении трудом – хотя еще в 60-е в США были забастовки против конвейерной системы. После чего были созданы неконвейерные системы с более свободным трудом (в Куйбышеве в 70-е рабочие бастовали за доплату за конвейерную обезличку).
Так надо было или не надо двигаться в направлении именно социалистической революции, не остановиться ли на позициях меньшевиков? Не назвать ли нам, следуя Кагарлицкому и Александру Тарасову, Октябрьскую революцию буржуазной – исходя из конечного результата или из отсталости России в 1917-м?
Как бы попроще… Вот вы попали во времена английской буржуазной революции. Подходите к Кромвелю: «Братан, не стоит суетиться. Буржуазные отношения не созрели, ваши буржуи убоятся левеллеров и лягут под власть нового короля… Рановато, понимаешь?..»
Буржуазная революция проиграла. И никто от этого ее переименовывать не стал. Сколько было во Франции буржуазных революций, они столетие гуляли по стране. А что вы хотите от первой в мире социалистической революции 1917 года.

P.S. 1) Разлацкий декларировал, что в СССР – государственный феодализм.  Отчего ему так показалось – неведомо, если он сам прекрасно понимает, что основа феодализма – собственность на землю, а базой общественного строя в СССР является госсобственность на промышленность. Ничем обосновать впечатление Разлацкого от СССР лидеры Партии диктатуры пролетариата большевиков Григорий Исаев и Виктор Котельник не в состоянии. Сам Разлацкий тут подтаскивает суждение Ленина, что между капитализмом и коммунизмом лежит известный переходный период. Он не может не соединять в себе черты или свойства обоих этих укладов общественного хозяйства. Но Ленин говорит о капитализме, а не о дряхлом феодализме.
2) ПДПб решила, что ей необходимо оставить след в истории, заменив термин «социализм» на пролетаризм. Я без всяких подковырок пытался объяснить Исаеву, что это определение неверно. По Энгельсу пролетарий тот, кто не владеет средствами производства, вследствие чего вынужден продавать свою рабочую силу.
Однако сегодня, когда слой интеллигенции достаточно широк, он тоже подпадает под определение Энгельса. ИТР, врачи, учителя, научные работники тоже не владеют средствами производства, вследствие чего вынуждены продавать свою рабочую силу. Интеллигенция и рабочие совпадают по характеру труда и различаются по содержанию труда. И даже гендиректор или министр – тоже пролетарии!
Но Исаев говорит о диктатуре пролетариата, имея в виду (и правильно имея в виду) именно рабочих. Потому правильно говорить не о пролетаризме, а о рабочизме.
Отослал Исаеву. В ответ получил злобное: «Да ты еще и издеваешься!» Ну-ну. Мы помним… тот трижды жулик.

14-15.5.2015