Рано говорить о том, что я научился жить. Во многом не осведомлен, тороплив, неосторожен. При малейшей возможности склоняюсь к варианту, который наиболее приглянулся. Действую, потакая своим страстям, и служу одному из наиболее дешевых качеств – эгоизму. Я приношу благо только тогда, когда уверен, что смогу использовать его в своих личных целях. Пожалуй, Филин увлекся, бродя по склизким коридорам дома, из которого уже несколько тысяч лет пытаются найти выход страдавшие в свое время головной болью философы. Много ли счастья им принес их жизненный путь? А сама жизнь?
А я еще не готов. Не готов ко многим неожиданностям, к замаскированным в высокой траве новеньким граблям, не готов к подводным камням, коими усыпана горная река, называемая жизнью. И плавно переходя от главной проблемы ко второстепенной, коснемся второй, на которой базируется и разрастается первая. Я знаю, что моя сегодняшняя участь и предназначение – актерство.
Мне, откровенно говоря, жаль тех, кто воспринял эту фразу поверхностно, позабыв о преимуществах толкования. Но изящные конструкции предложений и бесполезные словоизлияния не приблизят вас к пониманию того, о чем я хочу сказать.
Как я пришел к такому умозаключению? Да с самой неожиданной стороны, смотря на свет, видя заходы и восходы солнца, считая однообразные дни и занимаясь привычными делами.
"Сходи к тете М. в гости. А то был у нас и не зашел к ней. Нехорошо это. Что она подумает?" – выдает родственник, продолжая заниматься своими делами и не обращая на меня никакого внимания. Будто он с просьбой обращается к кофеварке, которая уже исполняет его волю.
Просьба, казалось бы, не несет чего-то сверхъестественного, но заставляет меня сыграть роль покладистого юноши, который, прибыв на назначенное место, будет широко улыбаться и делать вид, что безумно рад этой встрече. Меня никто не спросил – нравится мне это или нет, – но я должен это сделать. Просто должен, чтоб не разочаровывать и родственника, и тетю. Я просто обязан сыграть отведенную мне роль.
И таких примеров можно привести множество.
"Сходи до ближайшего банкомата и положи мне денег на счет, – доносится до моего уха очередная просьба. – А, погоди, и купи макароны, хлеб, подсолнечное масло..."
Я послушно киваю и отправляюсь исполнять. Нет, мне не сложно это сделать. Подобное принято воспринимать буквально и не придавать этому особого значения. Да и размышлять об этом не нужно. Что тут непонятного? Зачем питать этот клубок мыслей, который обычно отправляют в урну легким движением, счев его безнадежно облезлым? Однако я знаю, что теперь готов сыграть очередную роль – роль посыльного. Да что ведь такого, а? Это на время, ради родственника, ради добра, ради демонстрации моей воспитанности. То самое, что безукоризненно должен выполнять каждый из нас.
"Я слышала, что ты немного разбираешься в компьютерах, – получаю я просьбу посредством коротких сообщений в социальной сети. – Не поможешь мне установить одну программу, а? Чего тебе стоит? Мы ж друзья.
Мне ничего не стоит обрести еще один образ – образ компьютерного мастера, который, якобы по старой дружбе, поможет в столь сложной ситуации. Я нужен на определенное время. И вполне понятно, почему обо мне вспомнили. Сейчас я сыграю еще одну роль. Я же не отвечу вежливым отказом, солгав, что занят. Слово "друзья" и неуместная попытка польстить – "немного разбираешься" – остаются где-то там, на другом конце провода. Я не принимаю их, потому что в данном случае они не несут смысла. Они теряются за результатом работы одноразового друга, которого гордо себя называет "я".
Так может не стоить называть себя "я", если состоишь лишь из приписанных ситуациями образов? Как можно утверждать о готовности к жизни, если "я" – всего лишь средство достижения чужих целей?
Как можно жить и не задумываться об этом?