Честно сказать, я онемела от шока. Маленькая непоседливая девчушка с непослушными рыжими волосами, которую я видела в последний раз три года назад, сейчас превратилась в изящную стройную девушку, облокотившуюся на открывшуюся дверь. Ее волосы больше не были неопрятными, а торчали изящными шипами вверх. Наверное, Кристи тоже была из их тусовки «аллонианцев», и мне удивляться особо не следовало, но все же… Как такое может быть? Я всегда думала, что она – девчонка по обмену из Англии. Она очень много рассказывала об этой стране. Послушав Кристи, всегда хотелось тут же собрать чемодан и улететь туда. Кстати, о чемодане, я так и оставила его в гостиной рядом с мамой. Оправившись от шока, я, было, пошла обратно домой, но ее голос заставил мои ноги остановиться.
- Карен, ты куда? – спросила настороженно Кристи.
-Что? – не поняла сначала я, но потом вспомнила, что и Скриптос называл меня также. Карен – мое настоящее имя. Но как же непривычно слышать его из уст друзей. – А! я забыла дома чемодан. Пойду, заберу его, хорошо?
И с каких пор я начала спрашивать у них разрешения? Помотав головой, я все-таки развернулась и пошла по направлению к дому. Никто из ребят мне ничего не сказал, наверное, подумали, что это был мой обычный саркастичный выпад как средство самозащиты. Мама была там же, где мы ее и оставили. Разглядывала какую-то фотографию, которую я раньше никогда не видела. Краешком глаза я заметила себя - совсем тоненькую, как спичка, папу, радостно держащего меня за ноги и… маму. Спросите, что удивительного? Так вот, она смеялась во все горло. Я буквально слышала этот звонкий смех, который никогда не касался моего уха наяву. Она держала мои малюсенькие ручки очень аккуратно, но в то же время так сильно, что даже если бы нас переехала бетономешалка, она бы не отпустила меня. Она заметила мои удивленные глаза и с легкой улыбкой сказала шепотом, как будто нас могли услышать.
- Тебе здесь три годика, такая маленькая, - ее улыбка стала шире. – Мы гуляли по парку, и твой отец предложил выкинуть тебя в фонтан за плохое поведение, в шутку, конечно же, - нет что ты, он точно хотел утопить свою непослушную дочурку. Так, стоп! Сейчас для подколов не очень подходящее время. – Мы взяли тебя за руки и за ноги, ты брыкалась, но не могла сдержать смеха. У тебя такой заразный смех! Мы с твоим отцом тоже начали хохотать во все горло, но так и не искупали тебя в фонтане. Ты ведь уже поняла, что твоего отца зовут не Владимир?
- Что? – Ну вот, то единственное, что я знала об отце – ложь.
- Аллонианца не могут звать Владимиром. У них там свои законы, нравы, морали…
- Мам, я пока не готова принять всю ту чушь, которой уже успела наслушаться вдоволь! Просто скажи его имя! Чтобы я хоть что-то о нем знала, когда приеду туда.
- На Аллону?!
- Мам!
- Ладно, ладно.
- Ну?
- Его зовут Итан.
- Ладно! - Вот молодец! Ничего умнее придумать не смогла?! Просто молодец я! Мама мне душу раскрыла впервые за одиннадцать лет, а я даже не знаю, что на это сказать. Класс!
- Знаешь, - начала мама после неловкого молчания. – Я буду очень по тебе скучать. Ты – самое дорогое, что у меня есть! Я, я тебя л… - и тут она разрыдалась.
- Я тоже тебя люблю!
Я прильнула к ней и поцеловала так сильно, как только могла. Почему-то мне казалось, что видимся мы в последний раз. Я была готова убить всех, кто осмелится помешать нам с мамой попрощаться, но почему под руку подвернулся именно тот, кого я бы никогда не смогла обидеть?
- Кира, ты скоро? – в дверях стояла Викки. В руках она держала все тот же стеклянный нож. Видимо, уже успела отобрать у Ника. Вторую сережку она так и не сняла. Она была в полной боевой готовности. С чего бы?
- Пошла к черту! – вырвалось у меня. Осознав, что только что произошло, я смягчилась, слезы потекли из глаз. – Не видишь, мы прощаемся?
- Ладно, родная, тебе пора, - вступила мама. Даже как-то странно. Она меня, что выпроваживает?
- Мам?
- Все в порядке. Тебе пора, - и всучила мне ту самую фотографию, с которой все началось.
- Хорошо! Увидимся!?
- Увидимся, дорогая! Обязательно увидимся!
Я отошла от нее, взяла чемодан и пошла следом за Викки. И когда я уже начала называть ее так? Наверное, ее истинное имя. Что ж, нетрудно запомнить: Вика – Викки. Даже забавно. Но она, похоже, не веселилась. А с чего ей веселиться? Ее только что послала ее лучшая подруга.
- Ты прости меня, пожалуйста! Я не хотела. Просто, понимаешь, на меня столько всего свалилось! Весь этот бред я просто еще не готова принять. Расставание со всем привычным для меня…
- Если ты еще хоть раз скажешь слово «Я», клянусь, я запущу в тебя что-нибудь тяжелое! – улыбнулась, хороший знак.
- Мир?
- Мир! А теперь заткнись! Нам пора.
- ОК!
Мы подошли к кораблю. Слезы уже высохли, но печаль и тоска остались. Странно, мы еще никуда не улетели, а я уже скучаю. Такое ощущение, что от меня отрывают частичку души, частичку себя. Когда я увижу снова эти тропинки, дома, эту школу, которую, наверняка, будут отстраивать месяцев пять, не меньше. Мою руку кто-то резко дернул. Чемодан теперь был в руках Ника, а фотография упала на снег, рискуя промокнуть.
- Осторожней, идиот! – накричала на него я. И почему он все делает либо не вовремя, либо мне на зло, а иногда все вместе?
- Ой, ну простите, Ваше Высочество! – ответил он и сделал… реверанс? Это зрелище точно не для слабонервных. Да, что-что, а выбивать человека из колеи он умеет. И что я в нем тогда нашла?
- Да пошел ты! – сказала я низким голосом, чтобы Ник не заметил, что мне смешно.
Я нагнулась за фотографией, не заметив, что он делает то же самое. Наши пальцы встретились, и я резко одернула руку, будто ошпарилась. Что на меня нашло? Мы тысячу раз держались за руки, а теперь мне это как-то странно. Не знаю, как объяснить. Что это со мной? Ник смутился от моей реакции, поднял фотографию и протянул мне.
- Прости, - только и сказал он, развернулся и пошел к кораблю.
Я в последний раз оглянулась, чтобы посмотреть на маму, стоящую у окна и наблюдающую за мной. Я помахала ей и взошла на борт.