Ночной плач поездов, заблудившихся между станциями, потерявших память о пункте отправления, забывших куда ехать; они вздыхают печально, и пар из их труб тает над горизонтом. Они уходят. Все поезда, всегда.
Толпа постепенно заполняла огромные холлы метрополитена. Вокруг - сплошной поток из людских лиц, незнакомых и не выражавших толком ничего, которые в разных направлениях расползались на отдельные группки. Вся эта снующая туда-сюда людская масса напоминала мне движущиеся молекулы, и я наблюдал за ними, как на уроках биологии под микроскопом. Только сейчас я сам был среди этих молекул, такой маленький атом, который старается протиснуться среди чужеродных соединений, чтобы найти свое. Стук каблуков по полу сливался в один монотонный ритм, похожий на хруст сухого хлеба. От этого сравнения даже есть захотелось.
Я кое-как выбрался на свежий воздух из пропахшего всякой дрянью метро. Потоки людей здесь заметно редели, распределяясь по лабиринту улиц. Серое, уныло глядящее небо, загороженное пеленой туч, нависало над крышами невысоких домов, создавая крайне печальную картину. Долго глядеть на эту монотонность я не мог, потому что в глазах сразу начинало рябить. Запахнув воротник куртки, я двинулся вдоль зданий, на ходу затыкая уши наушниками.
Знаете, музыка тоже греет. От звучания любимой песни по телу разбежалось будоражащее тепло, которого так не хватало в этот удивительно холодный день. Вот и верь теперь синоптикам, которые напророчили на сегодня ясную солнечную погоду.
Люди вокруг будто вторили всей угрюмости дня и шли по делам, опустив голову и копошась в недрах своих мыслей. Редкие прохожие в ярких пальто были похожи на броские пятна среди сплошного черного и серого. Этакие солнышки, которые сиротливо выглядывали из-за туч, пытаясь поднять всеобщее настроение. Хотя они и сами находились, наверное, не в лучшем расположении духа. Я тоже не отличался от массы - моя куртка была полностью черная, лишь на карманах виднелись тонкие желтые полоски. Да и настроение оказалось не самым лучшим - скоро сессия, а я до сих пор не могу взяться за теорию и вызубрить непонятные термины. Хотя четвертый курс, как-никак.
Иногда мимо проносились небольшие автомобили, обдавая неосторожных прохожих, шедших с краю дороги, брызгами из луж. Водителям, конечно, лучше. Они сейчас не особо заботятся о состоянии погоды, климат-контроль решает многие проблемы подобного рода. Я бы не отказался сидеть сейчас в уютном салоне авто, вальяжно крутя баранку, обтянутую кожей, и поглядывая на пеших сквозь затонированные стекла. Но откуда студенту взять деньги на хорошую машину?
Изредка я поднимал взгляд к небу, и краем глаза рассматривал крыши зданий, будто пытаясь найти в них что-то новое, хотя проходил мимо них каждый день и знал каждый выступ наизусть. Особенно я любил смотреть на витражные стекла. В солнечные дни в них переливались маленькие радуги и отражались на асфальте улиц. Сейчас же они так же грустно смотрели вниз, потускневшие и какие-то неживые, замурованные в клетке пасмурности.
Я бы, наверное, так и прошел мимо, если бы не заметил силуэт на одном из уступов. Он сидел, весело болтая длинными ногами, обутыми в черные кеды. Я подошел вплотную к дому и внимательно разглядел силуэт. Это была девушка. С длинными светлыми волосами, в теплом темно-зеленом свитере и с чашкой, которую она держала двумя руками, обхватывая ее всю тонкими пальцами. Она посмотрела на меня сверху вниз и неопределенно кивнула, приглашая к себе.
Я, не раздумывая, забежал в дом, на ходу вытащив наушники, и, перемахивая порой через две ступеньки, поднялся наверх. В подъезде было сыро, в воздухе витала смесь из запахов разного парфюма. На подоконниках доживали свой век никому не нужные растения, из последних сил тянущие свои тонкие веточки к серому небу, на котором не было и намека на так нужное цветам солнце.
По пожарной лестнице я забрался на чердак, а оттуда выбрался на крышу. Вся площадь была тщательно выметена, невысокое каменное ограждение проходило по периметру. Девушка сидела все там же, на выступе, и, к моему непонятному сожалению, она даже не повернулась в мою сторону, а продолжала следить за людьми и пить что-то из кружки.
Я пожал плечами и приземлился рядом с ней. Отсюда было видно несколько кварталов с однотипными строениями. И сотни, тысячи людей, которые двигались в разных направлениях, даже не интересуясь друг другом. Взгляд метался от одной фигуры к другой, от окна к окну. Никогда еще не видел город таким... беспомощным. Снизу я как будто нахожусь под его охраной, а сверху он выглядит совсем не как огромная клетка для множества людей. А скорее как озеро. Да. Именно озеро, гладь которого видна на многие километры. Крыши и башенки - это каменные выступы. А люди - это крохотные рыбки. Такие же немые и одинокие.
Девушка все это время пристально разглядывала мое лицо, а я даже не замечал этого. Она снова отпила из чашки и поставила ее между нами. Ее тонкая рука проскользнула мимо моего лица, завоевывая мое внимание. Я встретился взглядом с парой карих глаз, которые смотрели на меня оценивающе из-под коротких ресниц. Ее черты понравились мне. Она не была особенной красавицей, но в ней было что-то такое, что, несомненно, притягивало к себе. Этакий маленький магнитик, спрятанный где-то внутри и притягивающий взгляды вместо металла. Ее лицо было усыпано почти незаметными веснушками, пухлые губы слегка приоткрыты, показывая белые зубы. Ее нос слегка топорщился кверху. Глаза смотрели выразительно, в них плясали маленькие искорки. Она была похожа на ребенка, такого беззащитного и наивного.
- Твое лицо успело поменять около десяти различных выражений. Это забавно, - заметила девушка, убирая со лба прядь светлых волос. - Я не думала, что ты так заворожено будешь смотреть вокруг. Хотя я вроде бы к себе тебя позвала.
- Почему именно меня? - я удивился ее словам. С каких это пор я интересую немного странных девушек, которые любят пить кофе на крыше дома?
- Ты единственный, кто остановился и посмотрел на меня. Мне кажется, что даже если бы я сидела тут, чтобы покончить с собой, ни один даже не посмотрел бы в мою сторону. А ты посмотрел. Значит, хотя бы чем-то отличаешься от других. Это радует.
Я взглянул на тусклое небо. Я? Отличаюсь от других? Интересно, это можно счесть за комплимент? А, может быть, это просто сарказм?
- Я, кстати, Саша, - девушка протянула худую ладонь с длинными пальцами для рукопожатия. Я сжал ее ледяную кисть. Ее кожу было приятно трогать. Такая нежная, мягкая, как у маленького ребенка.
- Макс, - не выпуская ее руки, ответил я. Саша улыбалась мне. Мы так сидели, пожимая друг другу руки. Это было похоже на взаимообмен теплом и холодом. Очень щекотливое и приятное чувство.
- У тебя ладонь очень горячая. Любишь руки держать в карманах?
Я кивнул. Перчатки я почти никогда не носил и либо грел ладони в карманах, либо лихорадочно тер их друг о друга, хотя это редко помогало. Саша, слегка наклонив голову и, прищурив глаза, наблюдала за мной, изредка поправляя волосы. Ее внимательный взгляд сбивал мои мысли с нужного русла. В голове все начинало путаться и перемешиваться. И поэтому мои глаза снова приковывались к ней. Внутренний магнитик у Саши работал великолепно.
- А почему именно кофе? - спросил я, заметив остатки растворимых зерен на дне чашки.
- Этот мир не так уж плох, покуда в нем есть кофе. В мире не хватает чего-то. А в кофе есть все. И если даже в нем будет чего-то не хватать, можно добавить, правильно? А в мир уже вряд ли что-то добавишь. Ведь все зависит от людей, а они пьют кофе и находят все вокруг довольно нормальным. Поэтому я смотрю на весь этот беспорядок, сокрушаюсь и запиваю это все своей любимой арабикой.
Саша сжала пухлые губы и заглянула в чашку, с сожалением глядя на оставшиеся на дне капельки. Я знаю ее каких-то пару минут, а она уже на многое открыла мне глаза. Дала увидеть привычное не таким, каким оно казалось раньше, а новым и еще более утруждающим.
Мы просидели еще немного в полном молчании, так и не разжав рук. Я смело взял обе ее ладони в свои и грел, делясь своим теплом. А Саша все улыбалась. Она шевелила пальцами, щекоча изнутри мои руки. Ее хрупкие плечи подрагивали от беззвучного смеха.
Под нами все так же сновали люди. Никто так и не остановился, чтобы посмотреть на странных молодых людей, которые грели друг другу руки и глупо улыбались, хотя познакомились совсем недавно. Неужели мы все действительно настолько похожи, что даже не можем посмотреть на чужое счастье? Ведь им можно обмениваться, как теплом или холодом рук. Надо только найти счастливого человека, который не пожалеет поделиться с нами кусочком своего счастья.
А мы все так же пьем дома кофе и чай, не замечая, как все самое интересное пролетает в сантиметрах от нашего окна. Хотя мы, вроде, не слепые.
Надеюсь, что мы все когда-нибудь увидим. Истинное зрение появляется с годами, когда ты понимаешь, как много успел упустить и как много сможешь поймать.
Главное, чтобы не прозрели слишком поздно.
- Когда пойдешь, отнеси чашку в ту кофейню, - показывая пальцем куда-то между домов, шепнула Саша, - у них сегодня одну разбили.
Я, честно сказать, не хотел уходить. Хочу встретить закат сквозь тучи на этой крыше. Черт с учебой, сейчас это не главное. Ведь все вокруг так прекрасно, когда мы это видим. Главное - видеть, верно?