Ангелина! Тайное значение имени. Роман 8 сб.
1. Тайное значение имени
2. Жизнь, верёвкой плетённая
Ты окунись в город забытых снов –
И только сказкою во сне приснится,
Какой была она, держава взаперти.
Открыли двери – и некуда податься,
Одни бандиты шастают в темноте.
А в парках пьянство, наркота,
И в барах негде припарковаться...
Забылось старое, но новое не прижилось пока.
Жизнь, верёвкой плетённая, хотя всё было как по мас-
лу первое время жизни в Москве, но эти проклятые де-
вяностые годы скоро и на нас с Натальей отразились, и
сильно. Мы давно уже жили на квартире, вышли из это-
го общежития вместе, в один год. У нас и зарплата была
большая, но когда всё стало катиться по наклонной вниз,
то сразу же заметили, что стали еле сводить концы с кон-
цами. Наталье жилось легче, она вышла замуж и даже
родила мальчика, назвали Владом. Я же осталась ещё в
девках, никак не могла найти себе подходящего в пару.
Встречались какие-то – лишь бы переспать, но я искала
любовь и долгие отношения, хотя выйти замуж уже не
мечтала, что-то мне не везло, а просто так, лишь бы уза-
конить и с кем попало – я не хотела.
Однажды на строительстве был чрезвычайный слу-
чай: разбился насмерть рабочий из пятого отряда шту-
катурщиков. Мне сказали, что его специально сбросили
с одиннадцатого этажа за долг, который он не смог вер-
нуть. Правда было жаль его: оставил семью и четве-
рых детей. Но из-за этого, так как я была инженером по
технике безопасности, освободили от работы. Я получа-
ла мизерную зарплату, но когда оказалась без неё, мне со-
всем стало туго жить. За мной освободили от должности
и Наталью, как главного инженера, может, знали, что мы
дружим. Но это явилось лишь причиной, она мне расска-
зывала, что новый начальник Гражданских сооружений
часто закрывал её в кабинете и домогался. Она подроб-
ности не рассказывала, но видно было, что из-за этого он
её и освободил. Она боялась даже рассказать мужу.
В те годы, 1990–1991, когда баснословно росли цены
на всё, особенно на продукты, остаться без работы было
совсем невозможно. И я стала выносить на рынок, что
было у меня в квартире, и из одежды. Понесу одну вещь,
продам, обратно несу продукты, часто покупала яблоки и
несла к Наталье. Она мне даст немного картофеля, мать
её привозила иногда по полмешка. Я понимала: сколько
ни продавай, всё равно не хватит, надо искать что-нибудь
подработать. Однажды, когда я подбирала обрубленные
негодные зелёные листья от капусты, бабушка подарила
кочан капусты, и мы разговорились. Она сказала, что оста-
ётся в колхозной гостинице и много платит за ночлег, и
попросилась ко мне. Я согласилась, и она мне оплачива-
ла, и этого было достаточно, чтобы полностью погашать
квартплату. Когда она у меня оставалась на ночь, приноси-
ла и морковь, и много чего на борщ, обед, даже сало ино-
гда принесёт. Она удивлялась, как я готовила – быстро и
вкусно. Многому и я научилась от неё. Потом она стала
привозить мне продукты, а я сама выходила на рынок тор-
говать, так как там уже были перекупщики и спекулянты,
и без московской прописки ей не разрешали торговать. Ка-
кая несправедливость, только сейчас я заметила, царила на
рынках! Продавалось всё, и даже место, за всё надо было
платить, якобы за крышевание.
Однажды начальник рынка не подписал мне разреше-
ние на продажу, потребовал дополнительные справки и
позвал к себе в кабинет, который был на втором этаже
рынка. Когда я вошла, он закрыл за собой дверь и сказал:
– Если хочешь торговать, то должна будешь расплачи-
ваться со мной.
Я по своей наивности открываю кошелёк:
– А сколько надо?
– Ты что, не понимаешь, или мне повторить? – а сам
расстёгивает брюки. Конечно, я поняла, в чём дело, вы-
бежала как угорелая и побежала к Наталье. Я всё расска-
зала ей, она мне предложила поменять рынок. Она откро-
венно рассказала, что её начальник насиловал в кабинете,
а когда захотел в извращённых формах, убежала тоже.
Итак, я несколько месяцев уже работаю на рынке око-
ло больницы Вишневского. Как-то ко мне подошла жен-
щина и спросила, не смогла бы я подработать в больнице,
поухаживать за её мужем, ему сделали операцию, а она
уезжает в Казань, у неё там дети, и оплатит очень хоро-
шо. Я стала работать сиделкой, а бабушке из деревни до-
стала справку, и она стала сама торговать своими овоща-
ми. Она так же жила у меня и оставляла за ночлег деньги
в шкатулке на шифоньере.
Мужчина, за которым я ухаживала, был казанский та-
тарин, его звали Осман, он очень хорошо относился ко
мне, всегда давал денег на буфет, который был в этом
же здании больницы. Он уже шёл на поправку, а когда
он уехал, то передал мой номер домашнего телефона, и,
когда кому-нибудь нужно было, звонили и я дежурила у
кровати больного, в основном по ночам. Я не сетовала
на свою судьбу, многим было труднее в то время, когда
на прилавках ничего, а на рынке цены увеличивались с
каждым днём. Наталья до сих пор не работала, её муж
был военнослужащий, и он доставал продукты, и я ино-
гда подбрасывала им тоже, когда бабушка Ольга оставит
мне, что не успела продать. Но если это были фрукты,
я совсем не трогала, а несла своему крестнику Владу, у
которого уже стали прорезываться зубки, и он уже хоро-
шо ходил, держась одной рукой за кровать или же стен-
ку, а ползал так быстро, что не поймаешь. Как-то пришла
я к ним в гости, а у Владимира, мужа Натальи, был его
школьный товарищ. Посидели вместе, даже выпили, вид-
но, принёс товарищ Санька бутылку с собой.
Вышли вместе, он проводил меня и попросился на
чай. Здесь, за столом на кухне, рассмотрела ближе: сим-
патичный молодой человек. Он выпил чай, склонил го-
лову над столом и заснул. Как я только не будила, но он
крепко спал и даже похрапывал. Ничего мне не остава-
лось делать, как потушить свет и пойти в ванную осве-
житься. Потом я легла в свою кровать, думая: «Неужели
мне подстроили всё это, знали, что я никогда ни с кем не
познакомлюсь?! Конечно, уже давно пора иметь мужчи-
ну, но так внезапно, не узнав человека... я даже не знаю,
работает он или нет? Служит ли с Владимиром?»
Понимая, как легко ошибиться, и вспоминая свою род-
ную мать и её судьбу, я не должна была позволить ниче-
го лишнего. Я встала, понесла тёплое одеяло в ванную
комнату, постелила в ванную, закрыла дверь на крючок и
легла. Я чувствовала, как он ночью пробовал пробраться
к постели, к ванной комнате и даже стучал, умоляющим
голосом просил открыть, но нет, я не открыла. Он утром
ушёл, а днём от Натальи я узнала, что это старый това-
рищ Владимира и что она боялась за меня. Он был нена-
дёжным человеком, трижды был женат и ещё тот гуляка.
Как трудно жить, когда тебя не понимают.
Как трудно оказаться чужой среди своих,
И не застывшие от боли раны растираешь –
Они терзают, рвут на части, когда болит.
Болит от воспоминания и ностальгии...
Болит от горя и беды, которые настигли,
Болит, когда тебя предаст твой лучший друг.
Поверить хочешь, но не сможешь – в эту ложь...
А ты молишься, прощения просишь другим...
Себя простишь, и не за что прощать ведь!
Ведь ты другая... про себя тихо говоришь,
Желая счастья, любви всем обидчикам своим.
http://www.proza.ru/2015/05/15/474
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2015
Свидетельство о публикации №215051500474