Кино, кино, кино!

    
               
     Стоит чуть задуматься, как память выводит из бездны прошлых лет хоровод совсем нежданных воспоминаний.
               
                * * *

     ...  Раздаётся третий, последний предупредительный звонок, и свет начинает меркнуть, медленно, будто в надежде, что ему позволят остаться, и он тут же воссияет с прежней силой. Ну да, ка-а-ак же! Скорее, скорее уж гасни!

     "Извините, пожалуйста. Извините. Извините." - Между рядами кресел, пригнувшись, скребя ногами по коленкам добропорядочных зрителей, протискиваются к своим местам непременные разгильдяи - опоздальщики.

     Свет, наконец, пропадает вовсе, и в ту же секунду в наступившей темноте волшебно оживает торцевая стена длинного зала, где только что являл девственную белизну бесстрастный экран. Под музыку на него выскакивают на миг, приплясывая, короткие строчки, и тут же изгоняются в угоду следующим. Вот сгинула последняя, на экране стало разворачиваться некое действо, и - нет уже ни зала, ни стен! Чарующий мир, совершенно не похожий на окружающую явь, властно втянул в себя и подчинил целиком и сознание, и душу.

    Я сижу на маминых коленях и смотрю очередной кинофильм.

                * * *
    
     Воспоминания о кино восходят к немыслимо раннему возрасту.

     "Какое несчастье, - могли говорить меж собой бессменные контролёры в единственном на весь небольшой старинный городок кинотеатре. - Овдоветь совсем молодой, за месяц до рождения ребёнка!"
     Городской мир был тесен, и своих завсегдатаев они знали не только в лицо, но и с биографиями. И в своём сочувствии не препятствовали молодой маме проходить в кинозал в дружеской компании с маленькой дочкой на руках. В те далёкие времена сеансы были только вечерние, и я, пропялившись на экран какую-то часть фильма, засыпала под прекрасные "колыбельные" - киномузыку.

     Потребовалось не так много времени, чтобы не пропускать уже ни одной минуты экранного зрелища. Мир, распахнувший передо мной свои двери в тёмном зале, застревал в душе и памяти круговертью лиц, короткими яркими эпизодами, выразительными репликами.

     Но источником наивысшего наслаждения была музыка.

     Не может человек жить без музыки. Природа наполнена ею, но человеку этого мало, он сам творит её, или воспроизводит созданную другими, или, не умея ни того, ни другого, только внимает ей. А что музыкального было доступно слуху в маленьком городке долгие годы после разрушительных последствий гражданской войны? Только хриплое радио и редко у кого имевшиеся патефоны. Ещё "концерты самодеятельности" по праздникам, где пели и плясали, кто как умел. Даже самой что ни на есть начальной музыкальной школы до войны здесь не существовало, и возможность утолить жажду музыки по-хорошему предоставлял только кинозал. И была эта музыка прекрасной, а кинокартины так и именовались: "музыкальный фильм", "музыкальная комедия".

                * * *

     ...Сначала не очень понятное мне действие, немного смешное - два сидящих рядом человека мешают друг другу слушать музыку. Но не сердятся. Потом вместе едут на автомобиле, один начинает петь, и вот оно - невыразимое, безмерное блаженство! Позже, чуть повзрослев, я буду узнавать актёров и восхищаться их игрой, но самые первые потрясения от музыки: Бизе, Бородин, Чайковский, Римский-Корсаков - всё прямиком в душу и в память на всю жизнь! А ещё - Сергей Лемешев,  Зоя Фёдорова и потрясающий, "штучный" Эраст Гарин. "Музыкальная история".

     Как не вспомнить с восхищением "Большой вальс" с Милицей Корьюс в фантастически красивых нарядах и невиданной красоты интерьерах, озвученных роскошными вальсами Штрауса. Или великолепно певшую милую девочку, в исполнении впервые тогда появившейся на наших экранах Дины Дурбин - "Сто мужчин и одна девушка".

     Или "Антон Иванович сердится". Павел Кадочников, Сергей Мартинсон, очаровательная, вскоре ставшая любимицей всей страны, Людмила Целиковская. Благодаря фильму, "Шотландскую застольную", равно как и фамилию композитора - Бетховен, я выучила в детстве и с удовольствием, с выражением, вдохновенно пела её снисходительно-приветливым гостям в ответ на их опрометчивую просьбу: "А петь умеешь? Спой нам что-нибудь!" Умею, конечно!

По-о-стой, выпьем, ей-богу, ещё.
Бетси, нам - гро-о-гу стакан,
Последний в дорогу! Бездельник,
Кто с нами не пьёт!

     От просьб объяснить, что такое грог, всячески увиливала - сами должны знать!