Эвелина Марковна посмотрела поверх очков. Когда она так делала, то казалось, что все ее лицо было преисполнено удивления и вопроса:
- Удивляюсь я вам, Бударин,- пропела она.
«Ну, вот,- подумал Виталий,- сейчас начнется «Бударин, вы же умный человек»…
У Эвелины выражение «умный человек» имело универсальное значение, и кнут, и пряник. Желая похвалить студента, она говорила: «Вы умный человек, с вами интересно работать», а когда сердилась, это звучало так: «Ну, вы же умный человек…», и дальше следовало, что поведение того или иного студента было просто несовместимым с этим понятием.
Виталию она удивлялась с первого курса, когда его белорусский, украинский, фарси и итальянский, а так же их чудовищная смесь, приводили ее в восторг, граничащий с ужасом. Он был прирожденным полиглотом, и такого коктейля из диалектов, литературного и, мягко выражаясь, уличного языка она не слышала ни от одного студента. За все, почти, сорок лет работы в ВУЗе. Английский, французский, немецкий, португальский и хинди Виталий знал хуже, и понятно, что Эвелина сразу назначила ему дополнительные занятия для шлифовки речи и письма, а, так же, для пополнения своего, далеко не маленького, багажа.
-Вы умный человек,- продолжала Эвелина,- но почему опять Гете и Шекспир? Ваша немецкая и английская грамматика безупречны, и вы даете по два варианта перевода, причем, должна отметить, один сух, как математика, хотя и сохраняет рифму и точное определение мысли, второй же – не перевод, а сгусток аморфных состояний, несомненно, изящных, но балансирующих на опасной грани отступления от оригинала. Хотите это как-нибудь объяснить?
-Но хрестоматийных переводов достаточно,- буркнул Виталий,- зачем же повторяться?
-А мне кажется это все оттого, что вам скучно. Жесткие рамки и расплывчатый туман – все это очень похоже, мой друг, на изысканный, простите, выпендреж. Я могу принять это от Чепцова, кстати, спасибо ему за хрестоматийного Бернса,- кивок в сторону Виталиного друга Виктора Чепцова,- Маршака ему не затмить, но работа добротная и свой зачет он получает. А вот что делать с вами?- ее взгляд поверх очков опять отыскал Виталия.
Бударин понимал, что этот вопрос чисто риторический, и она давно уже придумала, что с ним нужно сделать, поэтому не без основания ждал подвоха.
-А сделаем мы вот что.- Эвелина сделала вид, что задумалась, - Освободим мы вас, Виталий, вместе с вашим другом Виктором, тем более, что зачет у него уже есть, от занятий. Недельки на две. И направим в Археоархив, корпус «Е», к Вере Карповне на «берестяные работы». А уж по итогам этих работ будет вам зачет.
Эвелина Марковна не сказала им, что уже несколько дней у нее лежит запрос из архива на одаренных студентов для работ по расшифровке берестяных грамот, обнаруженных военными на своем полигоне. Во время проведения стрельб, после очередного взрыва, может быть, миллионного на этом самом месте, из воронки вдруг порхнули, горя и коробясь, десятки берестяных свитков. Пока поняли, что к чему, добрая половина свитков сгорела или пришла в негодность. Потом в воронке поколдовали археологи, правда, без особого успеха, собрали все, что сохранилось, и укатили.
Естественно, что Эвелина Марковна была первая, кому показали свитки. Она с жадностью накинулась на это богатство, но уже через некоторое время, с легким разочарованием, передала свитки штатным специалистам. Ничего нового. Легко читаемый смысловой ряд знаков и изображений из серии «к нам прилетали» и прочая бытовая запись.
Каково же было ее удивление, когда совсем недавно ей сообщили из архива, что один из свитков не поддается дешифровке. Она запросила копию и провела над ней несколько бессонных ночей в безуспешных поисках разгадки. Ничем не примечательный свиток, был написан такими же знаками и рисунками, что и остальные, но прямое замещение давало полную белиберду. Не сказала своего веского слова и заумная шифровальная машина, щелкавшая в свое время, как орешки, шифровки различных резидентов, причем любой степени сложности. Оставалось предположить, не смотря на уверенную руку, писавшую знаки, что это упражнения безграмотного, даже по тем меркам, человека или баловство шкодливого ребенка-ученика. Одно смущало Эвелину Марковну: был в первой строке знак, не встречающийся более ни в одном свитке. Стоял он точно посредине, и, скорее всего, не случайно. Она попробовала оттолкнуться от него, но, увы и ах, упорядочить галиматью не удалось. Может, это была просто царапина, но у Эвелины Марковны был слишком большой опыт в этой области, чтобы поверить в такое объяснение.
-Нет, ну, ты видел?- восторженно толкал Виталия в бок Виктор, когда они шли в архив,- Эвелина приняла моего Бернса! Правда, там были один или два оборота, которые мне самому не нравились, но, хоть убей, не нашелся, чем их заменить. А все равно приняла.
-Три. – Рассеянно бросил, думавший о чем-то своем, Виталий.
-Что три? – не понял Виктор.
-Три неудачных оборота.
-Придирайся, придирайся,- отмахнулся Чепцов, - а зачет – вот он! А твой зачет, заметь, с моей помощью, будет там. – Он показал на громаду корпуса «Е».
Виталий улыбнулся. Все-таки Виктор замечательный парень. Хоть звезд с неба не хватает и дается ему все титаническим трудом, но учится он с завидным усердием и упрямством, и каждому зачету рад искренне, как первоклассник первой пятерке.
Это была правда. Виктор ни на минуту не забывал, что главная цель – диплом, и не позволял себе расслабиться даже на факультативах. И когда получит он вожделенную книжечку, она будет ничуть не хуже, чем у Виталия, который свою-то получит левой пяткой. Вот тогда-то и придет Виктор со своим дипломом в святая святых Археоархива. И спросят у него: «А стаж работы, три года, в археологических экспедициях у вас есть?», он ответит: «Нет», «А практические навыки первичной обработки и хранения манускриптов есть?», он ответит: «Нет», ему тогда скажут: «Ну, извините…», а он им в ответ: «Да, нет, это вы меня извините, у меня рекомендация Эвелины Марковны!». Они всплеснут руками: « Да что вы говорите, неужели рекомендация самой Эвелины?». Он даст им полюбоваться на ее почерк. «Ах, ну что же вы, проходите, проходите. Нам просто необходимы такие специалисты! Вот это будет ваш кабинет, а все, что нужно для работы, вам немедленно принесут».
Да, иметь рекомендацию Эвелины Марковны, великое дело, и Виктор искренне надеялся ее получить, хоть было общеизвестно, что она давала рекомендации не более чем трем выпускникам. Вот Виталию, скорее всего ее рекомендации и не видать, по той причине, что у того уже есть две серьезные работы о «мертвых языках» с аннотациями Эвелины Марковны, а это ценнее любой рекомендации. Так что, остаются еще три счастливчика, три надежды.
Вера Карповна как будто поджидала их и, едва они прошли в массивные двери, поплыла им навстречу. Это была полноватая пожилая женщина с бесхитростным лицом и обаятельно доброй улыбкой. Виталия она хорошо знала по прошлым работам, а Виктора видела впервые, но была уверенна, что Эвелина Марковна не пришлет, кого попало.
-Здравствуйте! – У нее был мягкий, приятный голос, - Виталий, представь своего товарища.