Хранитель

Медленно, стуча тростью из дуба, шагает старый-престарый дедушка. На голове островерхая высокая шляпа, которая накрывает длинные седые волосы, что переходят в большую, почти до колен, белоснежную бороду. В коридоре лишь слышны тихие шаги, стук трости да звон связки ключей. Только не таких старых и больших, как все привыкли видеть, а обычных, маленьких ключей от двери. Коридор тот был на удивление светлым и довольно широким. По левую и по правую сторону, друг напротив друга, были двери. Белые двери с бронзовыми, натертыми до блеска, круглыми ручками. Те, что по правую руку отличались лишь тем, что возле них висели мешки. Старые, потрепанные, некоторые с латками, мешки из толстой льняной ткани. Справа от каждой двери были окна, за которыми была своя картина. Дедушка прислонил свое сморщенное лицо к окну, прикрыв рукою источник света, хмыкнул и пошел дальше. За окном была лесная поляна, что накрыта белоснежной пеленой, где снежинки так медленно и размеренно падали к себе подобным. Не были ни ветра, ни круговерти. Были лишь ели покрыты нетронутым девственным снегом да морозные рисунки на окне. Медленным шагом, подойдя к следующему окну, проделав те же движения, он увидел, что за окном льет. Без раскатов грома и молнии. Красивый спокойный «ровный» дождь. Время от времени появлялось солнце, рождая мост из семи цветов. «Опять не то»,— сказал старик и пошел дальше. Лицо его никогда не менялось. Он был всегда невозмутим и бесстрастным. А из-за больших и густых бровей можно было подумать, что он всегда хмурый и поникший. Казалось бы, ничто его уже не заставит улыбнуться. Наверное, так оно и есть. За третьим окном были те же ели, та же поляна, но на поляне теперь молодая зеленая травка, а иглы у елей зеленого цвета, но светлее, чем иглы старых сосен. Морщинистая, слегка трусящаяся, рука полезла к связке ключей на поясе, после чего медленно и размеренно старик начал перебирать ключи в поиске нужного. На втором ключе была гравировка в виде расцветающей ветки вербы. Ключ вошел, перебирая зубцами сувальды, повернулся по часовой стралке, и замок щелкнул. Дедушка повесил связку ключей обратно на пояс. Взялся за отполированную ручку. Брови приподнялись выше, показав все красоту его серых глаз. Опосля глубоко вдохнул и закрыл глаза. На щеках появились складки кожи, а губы растянулись в легкой улыбке. Он повернул ручку и вошел. Улыбка слезла с губ, а брови снова нахмурились. Стоял старик в том же коридоре, но на противоположной стороне у двери с мешком. Он обернулся и увидел поляну. Поляну, на которую он не сможет войти никогда. Протянул руку в мешочек и вынул оттуда сжатый кулак. Раскрыв руку, ввысь взлетели маленькие облачка, что пытались молниями поранить руку, крапая дождем. Он снова закрыл руку и вкинул облака на поляну. После чего, закрыв осторожно дверь, пошел дальше. Хранителю было суждено вечно скитаться по коридору, выбирая время года, которое будет в сей час.