Первая мировая война в романе Александра Солженицына
«АВГУСТ ЧЕТЫРНАДЦАТОГО»
В июле 2014 года исполнилось сто лет с начала Первой мировой войны.
Сейчас это событие широко отмечают не только в Европе, но и в России, хотя до настоящего времени оно было почти забыто и простыми людьми, и даже историками. Лишь немногие исследователи изучали историю этой войны и писали о ней. Среди них был и будущий нобелевский лауреат по литературе Александр Исаевич Солженицын. Он еще в юности хотел написать роман о революции. В результате появился цикл романов под общим названием «Красное колесо». Вот как он сам говорит о своем замысле. Цитирую отрывок из его интервью о «Красном колесе»:
«Красное колесо» - это большое повествование о судьбах России в революции, не отдельных лиц, даже не отдельных слоёв, а всей России в целом. Февральская революция, задвинутая октябрьским переворотом и господством большевиков, вообще как бы пропала в нашей русской истории. А это самое крупное событие нашей истории, это и есть, собственно, главная революция, ведь там повернулась судьба России и всего мира.
Почему цикл романов назван «Красное колесо»?
Революция – огромное колесо, которое начинает разворачиваться, и все люди, включая и тех, которые начали его крутить, становятся песчинками. Это – грандиозный процесс, его невозможно остановить. История иррациональна для нас: мы её по-настоящему понять не можем… Но жизнь органична и должна развиваться так, как растёт дерево, течёт река. А всякий перерыв её – болезнь. Революция и есть такой перерыв.
Но, когда я начал работать над книгой, я понял, что и с Февральской революции нельзя начать, потому что Февральская революция связана с Первой мировой войной, она бы не произошла, если бы не было Первой мировой войны. Стало быть, надо как-то описать и Первую мировую войну… Описывать революцию, объяснять революцию без войны совершенно неверно. Ещё когда мне было восемнадцать лет, я стал ломать голову, как же описать эту войну? Война огромная, мировая. Течёт несколько лет. Как её описать? Та война, кстати, у нас потеряна, отодвинута гражданской войной.
И я решил: надо описать всего-навсего одну битву, заполнить всю войну одной битвой. Но правильно эту битву выбрать, так, чтобы весь ход её и результат вёл к причинам революции. Для такого образца я избрал тогда же самсоновскую катастрофу 1914 года.
Это поразительно. Я выбрал самсоновскую катастрофу в 1937 году, а в 1945 попал точно в то место в Пруссии с нашими войсками. И с 1936 года, с восемнадцати лет, у меня никаких колебаний в выборе темы не было.
Русские писатели старше меня по возрасту обошли главную тему нашей новейшей истории или скользнули по ней поверхностно. Тем меньше надежды, что ею займутся младшие меня, да и будет им ещё безнадёжнее воскресить те годы, и моему-то поколению почти невподым. Так надо пробовать мне.
Я думаю, что в условиях, когда так похоронено наше прошлое и затоптано, у художника больше возможностей, чем у историка, восстановить истину. У нас по российской революции обобщённых трудов нет. Значит, я замыслил огромный исторический материал. Нужно открыть недостающие звенья и, главное, психологически обосновать. Это доступно только художнику.
Я вовсе не создал боевик, который будут читать просто для удобства и развлечения. Нет, эта книга рассчитана на тех людей, которые серьёзно хотят понять исторический ход, причём, исторический ход не только России. На самом деле, события «Красного колеса» - это начало поворота всего мирового движения. Эта книга, конечно, рассчитана на читателя серьёзного.
Материал богатейший. Написано очень много, особенно в заграничных изданиях. Много было важнейших публикаций и в ранние советские годы, начиная с 1921. Но уже к 1928 это всё задушили, скрыли, спрятали. В 20-е годы советские цензоры ещё не успели понять, как надо хранить, прятать и скрывать материалы. И действительно, есть великие публикации, особенно в журнале «Красный архив». Мне удавалось часто этим воспользоваться, живя в Советском Союзе, но не слишком, потому что всё теперь засекречено. Нужно всегда иметь специальный допуск. Короткое время, когда я был членом Союза советских писателей, мне удавалось получить направление, для того чтобы меня допускали в эти хранилища. И я кое-что успел там приискать. Но, как только меня в 1969 году исключили из Союза, так я всего этого был лишён.
Мне удалось, пока я не был выслан из Советского Союза, использовать ещё один вид сбора материалов. Это – личное посещение мест действия романов.
Ну, во-первых, для меня очень важны Тамбовская губерния и Тамбов. Я там бывал несколько раз, хотя тоже, как человек неофициальный, я должен был это делать скрыто. Изучал и старую Москву. А что касается Петербурга-Петрограда, то я посвятил, к счастью, один полный месяц жизни на то, что пешком ежедневно ходил по городу, имея на руках объяснительные карточки на все улицы, на все дома. Объяснения, что в каком доме было. Что на какой улице случилось и когда. Карточки я заготовлял многие месяцы, потом приехал туда и ходил по Петрограду месяц, ни разу не воспользовавшись никаким видом транспорта, а только пешком.
Ну, а когда попал на Запад, то мне открылась обильнейшая литература. Более трёхсот свидетелей революции. Когда читаешь их, - такое впечатление, что живёшь в том времени и просто разговариваешь с участниками событий.
Затем здесь, в Штатах, прекрасные хранилища. Существуют богатейшие архивы по русской истории. Из-за чего я сюда и переехал. Ну, и у себя дома, здесь, я собрал много книг, много публикаций, но, кроме всего, очень важно, - газеты. Я имею микрофильмы всех газет того времени. И петербургских, и московских. Всё это даёт богатейший материал.
Совершенно исключительным источником являются газеты того времени. Я читаю от двенадцати до пятнадцати ежедневных газет. Это поразительное чтение. Они обильны живыми фактами, но ещё богаче они для понимания современников. Изумляют не столько факты, а как современники об этих фактах думают. Это сильнее всего поражает.
Ещё, кроме того, я успел застать последних стариков первой эмиграции. Я написал к ним воззвание – они прислали мне более трёхсот работ. Я общался с ними, забывая, что я современник наcтоящего. Казалось, что я современник революции.
Лев Толстой в «Войне и мире» в основном опирался на вымышленных героев, через них он представлял свою философскую теорию, понимание русской истории.
У меня нет главного героя. У меня подход такой: для меня главный герой тот, кому посвящаю данную главу. Я стараюсь передать его правоту. И вот у меня столько точек зрения в романе, сколько героев.
Для того, чтобы ответственно описывать историю нашей революции, я не мог опираться на одни вымышленные лица. Это дало бы слишком большой произвол моим вариантам такое представить, чего не было. Я давно, уже с самого начала, стал на такую точку зрения: стараюсь иметь как можно больше персоналий, действительно существовавших… у меня вымышленных персоналий сравнительно немного. Все остальные – истинно исторические лица. Не всегда из исторических фактов, даю только свою трактовку. Но так я поступал в очень немногих случаях.
Но в основном всех главных действующих лиц я даю точно. С их биографиями, с их действиями так, как оно было.
Все заметные исторические лица, все крупные военачальники, упоминаемые революционеры, как и весь материал обзорных и царских глав, вся история убийства Столыпина Богровым, все детали военных действий, вплоть до судьбы каждого полка и многих батальонов, - подлинные.
«Август Четырнадцатого» задуман автором в 1937 году – ещё не как Узел Первый, но как вступление в большой роман о русской революции. Тогда же в Ростове-на-Дону собраны все материалы по самсоновской катастрофе, доступные в советских условиях, и написаны первые главы.
Затем в работе над романом наступил перерыв до 1963 года (все заготовки сохранились через годы войны и тюрьмы), когда автор стал усиленно собирать материалы. В 1965 году определяется название «Красное колесо». А с 1967 – принцип Узлов, то есть сплошного густого изложения событий в сжатые отрезки времени, но с полными перерывами между ними.
С марта 1969 года начинается непрерывная работа над «Красным колесом». Той же весной 1969 писатель перешёл к работе над одним «Августом 1914» и за полтора года, к октябрю 1970, кончил его (то, что в нынешнем издании составляет первый том и часть второго).
В таком виде Узел Первый был опубликован в июне 1971 года в Париже издательством Имка-пресс. В том же году вышло два издания в Германии, затем в Голландии, а в последующие годы – в других странах Европы, Азии и Америки.
Самовольное печатание книги на Западе вызвало атаку на автора в коммунистической печати.
После высылки писателя он углубил написанные ещё в СССР ленинские главы. Весной 1976 писатель собрал в Гуверовском институте в Калифорнии обширные материалы об убийстве Столыпина. Летом-осенью 1976 в Вермонте, где он тогда жил, были написаны все относящиеся к этому циклу главы. В начале 1977 написана глава «Этюд о монархе», после чего Узел Первый окончательно стал двухтомным. Последняя редакция Узла сделана уже в процессе набора в 1981 в Вермонте.
Теперь более подробно о содержании романа. Роман двухтомный. Первый том почти полностью состоит из военных эпизодов ( из 48 глав - 45). Во втором томе таких эпизодов меньше (из 34 глав - всего15).
Напомню кратко о военных событиях того времени. У немцев был разработан «план Шлиффена», или, как его теперь называют, «первый блицкриг». По этому плану они должны были в течение месяца разбить французскую армию и взять Париж. А затем немцы быстро перебросят армию с запада на восток и всей мощью обрушиваются на Россию. Немецкая армия стремительно приближалась к Парижу.
Французский посол направляет послание Николаю Второму. Оно опубликовано в конце первой главы романа. Цитирую:
ПОСОЛ ФРАНЦИИ ПАЛЕОЛОГ - ИМПЕРАТОРУ НИКОЛАЮ ВТОРОМУ
...Французская армия должна будет вынести ужасный удар 25 немецких дивизий. Умоляю Ваше Величество отдать приказ своим войскам немедленно начать наступление. В противном случае французская армия рискует быть раздавленной.
Царь быстро ответил:
НИКОЛАЙ ВТОРОЙ – МИНИСТРУ САЗОНОВУ (министр иностранных дел)
Я приказал великому князю Николаю Николаевичу возможно скорее и во что бы то ни стало открыть путь на Берлин.
С этого начинается завязка романа. Не буду его пересказывать. Он ведь очень длинный.
Процитирую только несколько отрывков из газет и документов со своими комментариями.
Глава 7 (вскользь по газетам)
ГЕРМАНСКИЙ ПОСОЛ в С.-ПЕТЕРБУРГЕ ВРУЧИЛ НОТУ ОБ ОБЪЯВЛЕНИИ ВОЙНЫ
Бодрое настроение в Петербурге и Москве…
НА НАПАДАЮЩЕГО – БОГ!
…У Зимнего дворца – стотысячная толпа на коленях с приспущенными флагами…
… Вставай же, великий русский народ!.. Великий подвиг, перед которым бледнеет всё, что когда-либо видел мир…за светлое будущее всего человечества…
ПОСЛЕДНЯЯ ВОЙНА В ИСТОРИИ ЕВРОПЫ … Европейская война не может быть продолжительной… Из опыта предыдущих войн… решительные события происходили не позже двух месяцев…
ВТОРАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА… Сообщение Генерального Штаба… Русские отряды вторглись в Пруссию…
ДОЛЖНЫ ПОБЕДИТЬ!
ПОДВИГ ДОНСКОГО КАЗАКА КОЗЬМЫ КРЮЧКОВА… Заметил 22 всадника…С гиком бесстрашно бросился… врезался…вертясь волчком, врубился… Награждён первым в эту войну Георгиевским крестом…
Неправда ли, очень похоже на описание в советских газетах начала Великой Отечественной войны? История повторяется!
ДНЕВНИК ВОЙНЫ. Центральным событием дня является наше наступление в пределы Восточной Пруссии на широком фронте… 7 августа пришло известие о взятии Гумбинена… Это отдаёт в нашу власть всю Восточную Пруссию…
В последнем сообщении явное преувеличение. На самом деле было далеко не так. Русские действительно вошли в Восточную Пруссию, но заняли только её небольшую часть. Наступление было не подготовлено, так как русские торопились выручить попавших в беду французов. Шли две армии: генерала П. Ренненкампфа и генерала А. Самсонова. Сначала бои шли успешно. Под Гумбиненом была разгромлена одна из армий противника. И для отражения русского наступления в Пруссии немцы вынуждены были перебросить два корпуса из Франции, наступавших на Париж. И случилось так называемое «чудо на Марне», когда французы остановили немцев под Парижем. А русские были разгромлены в Восточной Пруссии. Не- согласованность между двумя армиями из-за ошибок командования Северо-Западного фронта привели к тому, что Ренненкампф и Самсонов двигались в разных направлениях, отрываясь друг от друга. В результате армия Самсонова была окружена и разгромлена .
В романе Самсонов кончает жизнь самоубийством. Но это точно неизвестно. Для пояснения привожу цитату из документа, опубликованную Солженицыным в главе 58:
ДОКУМЕНТ 7
19 августа 1914
ОТ ШТАБА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО
Вследствие накопившихся подкреплений, стянутых со всего фронта, благодаря широко развитой сети железных дорог, превосходные силы германцев на наши силы около двух корпусов, подвергнувшихся самому сильному обстрелу тяжёлой артиллерией, от которой мы понесли большие потери. По имеющимся сведениям, войска дрались геройски: генералы Самсонов, Мартос, Пестич погибли…
У меня есть другие сведения о гибели генерала Самсонова, взятые из газеты «Рязанская жизнь» от 31 августа 1914 года. Я обнаружил их, работая в Рязанском областном архиве. Цитирую:
Версия о смерти генерала Самсонова
Казак вестовой К – в рассказывает: «Я был в тот день, когда случилось несчастье, вестовым при штабе. Всё у нас шло хорошо – немцев отогнали и взяли ещё у них город. Неожиданно около 6 часов утра в пятницу начался артиллерийский огонь, какого не было до того ни разу. Как сейчас, помню случай с нашим штабом. Я был на расстоянии 200 шагов от него. Генерал Самсонов и другие штабные стояли у каменного строения вблизи открытого поля и смотрели на столик, на котором, как я узнал позже, лежали карты сражения. В этот момент один из снарядов ударился в самый стол, и офицеров взорвало». Так погиб генерал Самсонов.
Александр Солженицын в своём романе показал, с одной стороны, героизм русских воинов, а с другой – бездарность высшего командования, которое своими непродуманными приказами обрекло русские войска на поражение в Восточной Пруссии.
Вот как заклеймил его в последней главе романа один из главных героев, полковник Воротынцев, выступивший на совещании у Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича:
«Я не буду говорить о доблести солдат и офицеров – здесь её не подвергали сомнению. И, несмотря на это, армейское сражение привело нас… к полному разгрому!
... Главное, отчего погибла армия Самсонова, - неготовность её, как и всей русской армии, выступить так рано.
Роковым решением было, из желания сделать приятное французам, легкомысленное обещание начать боевые действия на пятнадцатый день мобилизации, одною третью готовности! Обещание невежественное! – вводить наши силы в бой по частям и неготовыми!
По конвенции Россия обещала «решительную помощь», но не самоубийство! Самоубийство за Россию подписали вы, ваше высокопревосходительство!!!
Скульптурно сидел стройный великий князь, нога за ногу в сторону от стола. И сказал Воротынцеву каменно:
- Да, полковник. Вы переступили границы дозволенного.
… Воротынцев звеняще ответил Верховному:
- Ваше императорское высочество! Я тоже офицер русской армии… И все мы, офицеры этой армии, отвечаем за русскую историю. И нам не позволено будет проигрывать кампанию за кампанией! Эти же французы будут нас завтра презирать!..»
В этих словах полковника Воротынцева выражена вся суть романа.
Закончу статью словами А. Солженицына: «Я считаю Первую мировую войну величайшей трагедией Европы. Война 1914 – 1918 годов действительно подорвала силы Европы, так что к прежнему здоровью уже Европа не вернулась».
Литература
1. Солженицын А.И. Красное колесо: Повествование в отмеренных сроках в 4 узлах. –
Узел 1: Август четырнадцатого. Т. 1. – М.: Воениздат, 1993. – 464 с.
2. Солженицын А.И. Красное колесо: Повествование в отмеренных сроках в 4 узлах. –
Узел 1: Август четырнадцатого . Т. 2. – М.: Воениздат, 1993. 544 с., Послесловие, с. 543 – 544.
3. Солженицын А.И. Публицистика : В 3 томах. Т 3 – Статьи, письма, интервью,
предисловия – Ярославль: Верхняя Волга, 1997.
- Радиоинтервью для «Голоса Америки». Кавендиш, 31 мая 1984, с. 251.
- Интервью с Н.А. Струве для журнала «Экспресс». Кавендиш, 30 сентября 1984, с. 257.
- Радиоинтервью для Би-Би-Си. Кавендиш, 29 июня 1987, с. 273.
- Интервью с Рудольфом Аугштайном для журнала «Шпигель». Кавендиш, 9 октября 1987,