Алексей Родин сидел на диване своей вильнюсской квартиры, напротив телевизора, и пультом лениво менял каналы. На душе царило умиротворение и благодушие. Тяжёлая травма двухлетней давности, когда умерла его жена, отошла на второй план, забылась, её заслонила … но об этом подробнее.
* * *
С будущей женой Людой они познакомились ещё студентами, в далёком 1969-ом, когда им обоим не было и двадцати. Она сразу покорила его скромностью, мягким характером и привлекательной внешностью. Через год они сняли комнатёнку у бедной старушки и сыграли скромную студенческую свадьбу. Сорок лет брака в основном были наполнены пониманием, нежностью и взаимной заботой. Выросли дочки, появились внучки. Обоюдное чувство любви и согласия их не оставляло.
Лихие девяностые сильно пошатнули благосостояние семьи. Алексей лишился работы, причём приказ на своё увольнение писал сам, как начальник отдела кадров КГБ Литовской ССР. Кроме погон подполковника и неполной четырнадцатилетней выслуги в органах, у него ничего не было. Не было надежд и на пенсию, как Конторскую*, так и гражданскую по старости.
Зато чувствовал постоянное пристальное внимание со стороны новой структуры – Департамента государственной безопасности Литвы(ДГБЛ). Они таили на него обиду за то, что он умудрился во всеобщей неразберихе вывести весь кадровый архив в Минск. Хотя в это время другие управления и службы Конторы находились в прострации, служебную документацию частично уничтожали, частично прятали, а большую часть бумаг просто бросили на произвол судьбы. Так бесследно исчезла агентурная часть архива Второго управления** и кое-что ещё.
Лёшина жена Людочка в лихолетье осталась на плаву, помогла кандидатская учёная степень и высокая квалификация специалиста пищевой промышленности. На её доходах семья и держалась. Позже Алексей нашел предпринимательскую нишу в поставке автомобильных запчастей в Белоруссию, стало немного полегче.
Но в 2006-м в двери постучалась беда. У Люды в мозге обнаружили злокачественную опухоль, немедленно сделали операцию. Осложнение, тут же вторую, потом третью операцию. Болезнь отступила, затаилась. Люда даже снова пошла работать, чувствовала себя хорошо. О болезни напоминал только парик прикрывавший шрамы на голове.
В это время у Люды на работе появилась закадычная подруга Даша, на двадцать с лишним лет моложе, бездетная разведёнка, эдакая вечная неунывающая оптимистка. Она стала частым гостем в их семье, создавая атмосферу безмятежности и веселья. Без неё не обходилось ни одно застолье, ни один праздник. В прихожей даже появились её дежурные тапочки. Даша не отличалась яркой внешностью, но всё было при ней – стройные ноги, изящная талия, в меру высокая грудь, задорно оттопыренная попка. Глаза обычно прикрывали дымчатые очки-хамелеоны с диоптриями, а губы всегда были готовы расплыться в широкой и радостной улыбке.
Два безмятежных года пролетели незаметно. И тут напомнила о себе Людина болезнь. Метастазы обнаружили в позвоночнике, лёгких, мозге. Опять началась химиотерапия, лучевая терапия. Лёша на свой страх и риск поднял даже экспериментальную медицину на спасение жены. Но Люде с каждым месяцем становилось всё хуже. Через год она уже без ходунков передвигаться не могла, ещё через год без коляски, а последний год вообще лежала. Её кончина была закономерна и предсказуема, но всё равно для Лёши невыносимо болезненна. Всё это время рядом была Даша, помогала и словом и делом.
После похорон и поминок, Даша уже в Лёшиной квартире не показывалась, только изредка звонила, справлялась о самочувствии. А после поминания сорокового дня пропала совсем. Алексею сороковой день принёс облегчение. Недаром же по православным канонам на сороковой день, после смерти, душа возносится к Престолу Божию. Где ей назначается место, которого она удостаивалась по делам своим. И если у близких боль утраты отступает, значит Бог направил душу в рай.
Прошла ещё неделя, Даша и не звонила и не показывалась. Алексей забеспокоился и позвонил сам, пригласил на чай. Уж слишком за последние годы он к ней привык, как к близкому, хорошему другу, разделяющему и радость и горе. К её приходу побрился, надел свежую рубашку, сервировал стол.
Звонок в дверь раздался вовремя. Лёша с улыбкой открыл и … увидел на пороге незнакомую высокую фигуристую красавицу лет тридцати пяти, от которой исходил дурманящий запах дорогих духов.
- Вы … вы к кому? – Промямлил он.
- Ну вот, стоит женщине немного накраситься, сменить очки на линзы, надеть шпильки и уже друзья не хотят её узнавать? – Произнесла незнакомка Дашиным голосом.
- Дарья, ты бы хоть как то предупредила, что скинула десять лет и стала расписной красоткой, я бы смокинг надел и лакированные туфли, которых у меня нет.
- Ты бы ещё парадный мундир из нафталина достал с регалиями. На вот лучше держи к чаю, - и Даша передала большую бутыль пятизвёздочного «Арарата», - а вообще-то меня Дарина зовут, могу паспорт показать, но ты зови, как привык.
Впервые за последние месяцы Алексей оттаял душой, боль ухода жены отпустила, хотелось улыбаться и радоваться. Тем более, что напротив за столом сидела молодая красивая женщина, в то тоже время очень знакомая и близкая. Коньяк и долгое вынужденное воздержание сделали своё дело. Как только стемнело они оказались в спальне, даже минуя душ. Отдышавшись, оба пришли к выводу, что Людочка бы их не осудила.
На следующих выходных Даша из своей однушки, перерабралась в Лёшину двушку. Его дочери, живущие давно отдельно, своими семьями, к этому событию отнеслись без восторга, но с пониманием. Вообще у Алексея были две замечательные дочери, но … дочери. Было и две чудесные внучки, но … внучки. А вот мужских отпрысков Родина не просматривалось, к сожалению.
Через год, по Дашиному настоянию, венчались в церкви Вознесения девы Марии. Новый брак, заключённый на небесах, Алексея во всём устраивал. Притираться в быту «молодым» почти не пришлось, знали они друг друга не первый год и лишний раз наступать на «любимые мозоли» не собирались.
Единственное, что немного раздражало Лёшу, так это неуёмное Дашино любопытство и не всегда оправданная решительность в поступках. Это можно было оправдать её жизнью, проведённую по большей части в одиночестве, без крепкого мужского плеча рядом. А как говаривал ещё Лёшин отец, мол женщинам надо всегда уступать … в мелочах.
* * *
Щёлкать пультом Алексею надоело, до Дашиного прихода с работы ещё далеко, можно перебраться к компьютеру, пошустрить в Одноклассниках или отловить кого-нибудь в Скайпе. Как только он приподнялся с дивана, раздался телефонный звонок.
- Лёшенька, ты? – Раздался в трубке дребезжащий старушечий голос, - Антону Иванычу совсем плохо, очень хочет тебя видеть, приезжай, если сможешь, что-то важное тебе хочет сказать.
Алексей тут же перезвонил Дарье и проинформировал, что срочно отъедет в Минск на день-два по неотложным делам, благо годовая виза была открыта.
* - Сленговое название Комитета государственной безопасности СССР.
** - Управление занимающееся контрразведывательной деятельностью.
Вильнюс, 9 мая 2015 года.
Продолжение http://www.proza.ru/2015/05/14/705