Только вчера она кинула ему в спину букет из роз, хотя продавец, молодая женщина, уверяла, что с таким букетом не выпроваживают. Он улыбнулся. С букетом, может, и нет, но с таким лицом. Постарел, подурнел. Да и, слава Богу! Когда любят, на лицо не смотрят. Да и ни на что не смотрят, просто любят и всё, а когда начинают смотреть, это уже не любовь, это приобретение товара, товара выгодного для своей будущей жизни. А в его случае просто никто никогда не любил. Навыдумывал сам себе, вот и мучайся.
Спустившись вниз, достал из почтового ящика почту. Два письма из редакций. Всё остальное реклама. Пластиковые окна, пицца, пара новых магазинов по соседству открылись, ресторан, молодёжный центр и “Авоська”. Он кинул всю рекламу в картонную коробку, лежащую на полу под почтовыми ящиками для этой цели. Открыв письмо из редакции, увидел внизу очередную рекламу: оказание помощи семейным парам, возврат второй половины. Пока поднимался на лифте, прочитал оба письма. Сообщали, что издания напечатаны, можно заехать, и получить авторские экземпляры. Включил чайник. Достал мясо индейки из холодильника, шпажки, перец и соль. Пока чайник закипел, разделал индейку на порционные куски, смазал растительным маслом, посолил и поперчил, нанизал на шпажки, всё это уложил в пятилитровую стеклянную банку и закупорил фольгой. Открыл духовой шкаф и поставил банку в него. Выставил температуру и время. Заварил чай.
Мозг давно уже понимал, что её не возвратить, но душа… Она словно маленький ребёнок, потерявший близкого человека, рыдала и рыдала. Это её рыдание было просто невыносимо, оно парализовало волю, и ничего невозможно было делать. Всё, что он ни делал, делал чисто на автомате, будто зомби. Так больше нельзя. Нельзя! Легко сказать. Мужчина отпил ещё глоток чая. В мозгу проплыло: возврат второй половины. Он открыл письмо из редакции и стал тупо смотреть на рекламные строчки в нём. Из оцепенения его вывел духовой шкаф. Он стал нудно пищать, говоря, что шашлык готов. Это означало, что в своём оцепенении мужчина провёл ещё полтора часа…
- Вы к Илье Николаевичу? - спросила его девушка, открывшая дверь.
- Да, к нему.
- Вы в первый раз?
- В первый, - улыбнулся он.
- Проходите, он вас ждёт.
Мрачный, тусклый свет во всём помещении. Ремонт не делался лет двадцать. Поверху паутина в углах потолка, обои потрескались и выцвели от времени, в углу старенький телевизор передавал новости с Майдана. Да уж!
- Добрый день! Проходите, присаживайтесь, - услышал он мужской голос из соседней комнаты, - что у вас?
- Добрый день! Да я собственно имел неосторожность влюбиться и потерять вторую свою половину.
- На полтора года могу сделать привязку. Если вас это устраивает, то начнём.
- Вы меня неправильно поняли, мне не нужна привязка, - он представил, как его любимая женщина на полтора года становиться таким же “овощем”, каким он сам стал сейчас, исчезнут огоньки в её глазах, смех, жизнерадостность, взамен послушное, аморфное существо, а не та, которую он любит больше своей жизни, - мне нужна отвязка, мне нужно помочь забыть женщину, которую я люблю.
- Ну, это ещё проще, руки положите на стол.
Сеансы проходили каждые две недели. Через год Илья Николаевич признался, что он впервые бессилен, что либо сделать и готов возвратить все деньги назад. “Что дано нам в дар от Бога, невозможно убрать обычной магией”, – улыбнулся на прощание Илья Николаевич и развёл в бессилии руками.
Некрасовка. 14.05.15.