В 1901 году Роза писала статьи для газеты «Новое время», переписывалась с Робертом Зейделем, который просил её помочь пристроить его статью и стихи в немецкой прессе. Из письма ему, написанного в конце февраля, следует, что Лео собирался летом вернуться в Цюрих, так что вопрос о совместной квартире отпадал.
Роза часто пишет Кларе Цеткин, письма тоже связаны со статьями, но, конечно, из них можно узнать кое-что и не только о партийных делах. Так 16 мая Роза пишет, что из Лейпцига от Августины Шоенланк пришла потрясающая новость, до того потрясающая, что она не в силах о ней написать. 6 мая Бруно из-за прогрессирующего нервного расстройства пришлось лечь в университетскую нервную клинику. Там 30 октября он умрёт.
В начале мая Роза ездила на партийный съезд социал-демократов Позненской провинции, в город Бромберг. От туда посылала Лео открытки, они чисто деловые:
«Всё протекает по плану, моя резолюция была единогласно принята..Во вторник вернусь. До свидания.»
24 июня Роза делала в Бреслау доклад «Буржуазная социальная реформа и социал-демократия.»
Открытка для Лео ещё короче: «Великолепно. Вердер не появился.»
После Бреслау Роза 25.06. выступала в Равиче, потом 27.06 - в Форсте, и наконец, 29.06. - в Гёрлитце.
В начале июля Роза пишет Кларе Цеткин:
«Дорогая Клара!
Вы не представляете себе, насколько меня тур (Бреслау — Равич -Форст — Гёрлитц) духовно освежил, хотя физически я измоталась. Во всяком случае и в Бреслау наше направление утвердилось.. О кандидатуре Бернштейна там не может быть и речи. У меня постоянный письменный контакт с людьми. В Гёрлице и Форсте (большая текстильная промышленность), и в Бреслау кризис доканал все бернштейновские колебания.
В личном мне не везёт. Я собиралась отдохнуть на Северном море, и вот получила из-за моей брошюры приглашение в суд в Позен. Процесс не приостановлен, как ошибочно сообщили в прессе..»
Прусский министр культуры подал На Розу в суд якобы из-за его оскорбления. В своей брошюре, изданной в 1900 году, она выступала против подавления польского народа в прусской аннексированной области и призывала его к сопротивлению против германизации. Однако, летом процесс был отложен до осени, так что Роза смогла немного отдохнуть на Северном море. К штрафу в 100 марок её приговорили в конце сентября. Это было её первое, «кусающее», но самое безобидное столкновение с государственным правосудием.
На Северное море в августе Роза поехала одна. От туда по случаю дня рождения Луизы Каутской она написала ей подробное письмо. Лео же 16 августа только сообщила о своём возвращениее в Берлин и просила привезти из Швейцарии подарки для детей семьи домоуправляющего.
Лео приехал в сентябре, и они, наконец, наняли не только совместную квартиру, но и дом. работницу. Может быть, Лео в Цюрихе удалось выгодно продать его типографию, и это помогло осуществить давнишнюю Розину мечту.
В начале ноября состоялись похороны Бруну Шоенланка. 2 ноября она пишет Кларе Цеткин:
«Дорогая Клара!
Не могу высказать, как меня потрясло сообщение о Бруно. Завтра утром поеду на похороны в Лейпциг. У меня в горле перехватывает, когда читаю во «Вперёд» похвальные речи людей, которые при жизни его всем сердцем ненавидели и лгали на него. При этом я почти вижу его ироническую улыбку. Он, по-крайней мере, умел презирать партийный моб. И вот его больше нет. Мне это никак не представить! Пишите, когда я вас у себя увижу.
Всем сердечные приветы.
Р.»
Второй печальной новостью этого года была смертельная болезнь брата Лео. Из-за неё Лео в декабре уехал с братом через Италию в Алжир. Так что с Розой они пробыли вместе только два месяца.
Рождество и Новый год Роза опять встречала одна, хотя и получила приглашение от Клары и семьи Меринг. Настроение у неё было подавленным, она часто писала Лео, а от него ничего не приходило.