Нет! – отрезал генерал и, отметая возможные возражения, подтвердил сказанное красноречивым жестом крепкой, холеной ладони. Это «нет» было поистине, генеральским. Негромкое, бархатное, с толикой металла в голосе, оно не раз вызывало у подчиненных тихую панику и томление под ложечкой своей окончательностью и невозможностью перемены решения. – Мы не можем допустить испытания боевой машины без полного – я подчеркиваю, полного – вооружения и боекомплекта. Само собою, что экипаж – по боевому расчету, и обученный по полной программе.
- Но, сроки…- сидящий напротив профессор, от волнения зарделся. Он был молод, худ, и профессором, мягко говоря, был ненастоящим. Просто, этот, очень талантливый паренек, сделавший еще на пятом курсе пару открытий, имеющих прикладное значение, и начавший серьезную работу в области информационно-математических моделей, был вовремя замечен спецслужбами. И, когда он начал стучаться в кабинеты со своим очередным «открытием», тут его взяли и «закрыли», засекретили, вытащили на самый «верх» и… схватились за голову. Работа над его проектом могла потребовать до шестидесяти процентов расходов на армию!
- Мы никак не успеваем все это проделать в намеченные сроки. – Потерянно повторил профессор, слишком хорошо зная, что не сможет поколебать решение генерала.
Генерал до сих пор не понимал, как они тогда поверили этому юнцу и как, будто само собой, было получено одобрение на самом высоком уровне. Это теперь совершенно очевидно, что проект наиглобальнейший, и ни о каких финансовых ограничениях и речи быть не может! Но тогда, что ими двигало тогда? Как пришедший с улицы, весьма скромно, если не сказать, бедно одетый паренек смог их убедить? Может потому, что все, о чем он говорил, бальзамом лилось на грубые военные души, и верилось в воплощение их самой заветной мечты – мечты о новом секретном оружии! Об оружии, о котором противник не только не догадывается, но и даже в теории никогда не поверит в возможность его создания! Об оружии, которое позволит сделать рывок в военном превосходстве на десятки, а может даже, и на сотни лет! Замечание прапорщика Деречина: «Да он и в армии-то не служил!» никто во внимание принимать не стал.
- А сроки никто не отменял! – жестко сказал генерал и, видя растерянность на лице профессора (да, не служил!), добавил, - Экстремальные условия пойдут вам только на пользу. Известно ли вам, что самые лучшие образцы вооружения родились в жестких муках цейтнота военного времени? И атомная бомба не стала от этого хуже!
- Мы разве с кем-нибудь воюем? – ошеломленно спросил профессор.
Генерал чуть не крякнул от досады, но справился, (все же генерал!).
- Да, воюем! Со Временем! Вы по-своему, а мы – по-своему! Ваша чудо-машина, - профессор поморщился, - потребовала лучшее оборудование и приборы, которые только возможны на сегодняшний день – пожалуйста! Вы захотели два реактора на тепловых и быстрых протонах (в чем разница?), да плюс к ним целый комплекс современнейших лабораторий во всех направлениях физики, химии и естествознания – вы их получили! Лучшие умы государства – все у вас! Выдающиеся ученые, физики, химики, математики, кибернетики, биологи, генетики, врачи. Шестьдесят не шестьдесят, но тридцать процентов, из военного бюджета ежегодно – нет проблем! Но, - генеральская ладонь сделала нетерпеливый вопросительный жест, - как долго это может продолжаться?! Когда окончательный результат?!
- У нас готов опытный образец…
- Лягушонка в коробчонке? По моим сведеньям этот образец готов у вас давно, но вы не спешили с докладом. Почему? Неполадки в системе? Недоработки?
- Нет, с техникой как раз все в порядке, - профессор вдруг успокоился, он всегда обретал уверенность, как только речь заходила о его детище, - потребовалось время, чтобы до конца экспериментально выяснить и систематизировать все данные о воздействии временного отката на живые организмы и, в конце концов, на человека.
- Опять время, – недовольно буркнул генерал, - да у вас этих экспериментов было пребыло. Значит, решили убедиться лишний раз, что люди не погибнут во время движения вашей машины времени?
Профессор опять поморщился. Ну, устал он уже объяснять генералу – это не машина времени! Да, она может несколько «отодвинуться» в прошлое, причем в ближайшее прошлое, исчезнув из настоящего, на миг, достаточный, чтобы направленный в нее снаряд прошил пустоту, но это не машина времени, черт возьми!
От генерала не ускользнуло выражение лица профессора. Надо же, мальчик недоволен формулировкой.
- Это не машина времени в чистом виде…- начал профессор, но генерал перебил его.
- Да, да, принцип я помню. И, все-таки, какова «глубина» погружения в прошлое?
- Всякий раз другая, по случайному закону, но в пределах нескольких месяцев назад. Да, собственно, эта величина не регламентировалась. Задача состояла не в точном попадании в заданную точку прошлого, что, в свою очередь, связано с серьезными исследованиями совсем в другом направлении, а в том, чтобы мгновенно убрать машину из-под обстрела. В нашем случае, в прошлое, и возврат на поле боя, с изменением координат местоположения.
- Поэтому, я имею в виду отсутствие точности попадания в прошлое, ваш проект так и не заинтересовал историков?- генерал насмешливо посмотрел на профессора. У того взмокли ладони: никак не мог он привыкнуть к тому, что они, генерал и иже с ним, все про него знают. Профессор опять испытал душный стыд того времени, когда он голодный, никому неизвестный, гений носился со своим открытием, доказывал, убеждал и пожинал щедрую жатву насмешек, неверия и откровенного презрения.
- У них не оказалось денег,- выдавил он.
- Еще бы! Это только военные, которые в ваших анекдотах так непроходимо тупы, только они могут разглядеть настоящее открытие, а ваши гениальные ученые… - генерал махнул рукой. – Ну, хорошо, что дали опыты по перемещению людей?
Дверь бесшумно открылась, и по ковру ручной работы неслышно прошел адъютант майор Неверов, неся на подносе дымящиеся чашечки кофе.
Как будто оправдывая свою фамилию, майор неизменно улыбался посетителям генерала иронично и снисходительно: дескать, знаем мы о ваших бедах, но зря вы отвлекаете генерала, ох, зря!
Генерал ценил Неверова за деловые качества и профессионализм.
Есть известный анекдот о военных династиях, где сын полковника спрашивает у отца: «Папа, а я буду полковником?», «Да, сынок!», «А генералом?», «Нет, сынок, у генерала есть свой сын». Так вот, Неверов был из династии адъютантов. «Неси службу гордо, честно и умело,- говаривал его папаня, будучи слегка подшофе, и добавлял мудро,- но подальше от окопов». Молодого Неверова возмущал и коробил цинизм отца, но сейчас, узнав о «романтике» воинской службы не понаслышке, он был благодарен ему за проторенную дорожку военной карьеры и нес службу «гордо, честно и умело». И очень далеко от окопов.
Генерал не вызывал его, но адъютант точно рассудил, что беседа затягивается, и чашка кофе, очень кстати, освежит пересохшее в наставлениях начальственное горло. К тому же, крохотный «жучок», с очень малым, всего-то пять-шесть метров, радиусом действия – чтоб не отсканировали, находящиеся в здании серьезные дяди – очень удобно разместился в изгибе фарфорового дна подноса. Слабенькая батареечка, в целях той же безопасности обнаружения, разрядится уже меньше, чем через два часа. И ни один, даже самый «навороченный» сканер, не клюнет на дохлого «жучка». Но надо торопиться, и Неверов, как добрый джин, материализовался в кабинете генерала с подносом в руках.
Тот довольно зажмурился и ясно понял, что именно в этот самый момент ему действительно так не хватало глотка настоящего кофе, с пенкой и терпким ароматом. Поистине, адъютант читал его мысли, а уж кофе готовил, как Бог.
Оставив поднос и улыбнувшись профессору своей знаменитой унижающей улыбкой, Неверов вышел. Молодой человек не счел нужным замечать эту улыбку, принял у генерала чашку и прихлебнул обжигающую горечь.
- Я составил подробный отчет,- он кивнул на пухлую папку, лежащую перед ним на столе.
Генерал нетерпеливо дернул плечом:
- Я ознакомлюсь, но основные выводы, пожалуйста, мне доложите прямо сейчас. Можно коротко.
- Во время «отката» воздействие на живой организм, в том числе и на человека очень велико, но динамика положительная.
- Вот как? И что нужно понимать под «положительной динамикой»?
- Иными словами, во время «противохода» весь организм переживает процесс обратный старению. На коротких временных отрезках это мало заметно, но мы ставили немало удачных опытов с более глубоким погружением в прошлое, и они наглядно это доказывали. Но самое главное, я считаю, то, что в таких условиях организм получает возможность регенерации.
- В чем суть?
- Мы заметили это совершенно случайно, когда еще проводили опыты на животных. Однажды, за неимением материала, были вынуждены «откатать» собаку со сломанной ногой. Каково же было наше изумление, когда из аппарата она выскочила совершенно здоровая. Рентген показал, что кость не срасталась, а была изначально целой, хотя животное еще некоторое время с опаской наступало на «сломанную» ногу. Об этом случае мы вспомнили позже, когда уже полным ходом шло выполнение программы с пилотами. Тогда-то врачи доставили из ближайшей травматологии нескольких больных с переломами различной степени тяжести, в том числе, и очень сложных: таза и позвоночника. Больным сказали, что их исследуют при помощи нового аппарата, и это позволит медикам эффективно провести лечение. Те с радостью дали расписки, что не возражают, что идут на это сознательно, ясно себе, представляя, что машина экспериментальная, и в случае неудачи, претензий к врачам иметь не будут.
- С расписками, ваша инициатива? – генерал просто опешил от такой наивности и разгильдяйства, - Мало того, что посторонние в лаборатории, так тут еще нарушение закона. Вы хоть представляете, чем могли закончиться ваши эксперименты в случае неудачи? Кому вы хотели показывать эти расписки? Вас нет!!! Понимаете?! Вы не существуете, и нет никаких лабораторий, машин и сотрудников! Вы хоть чуть себе представляете, что такое гриф секретности с тремя нулями?!
Генерал фыркнул и припечатал чашку на поднос. Фарфор был дорогой, и обошлось без печальных последствий. Вслед за звонким: «дзвяк!», повисла гнетущая тишина. Коричневая, с папскими шапочками пенки, лужица на подносе источала ядовито-сладкий аромат.