Игорь знал, что его убьют, и обещал в своей песне, что обязательно вернётся "в страну не дураков, а гениев". Это не образная метафора, это - конкретика чистой воды. Христос сказал, что в финале самой последней стадии Апокалипсиса, которая будет ознаменована победой сил Добра и Света над силами Тьмы и гниения, в наш мир реинкарнируются души самых лучших и чистых, убитых рептилоидами, людей - причём в своём обновлённом теле, бессмертном и лучистом..
Иначе Игорь не мог, поскольку понимал, что Человек должен сделать всё от него зависящее, чтобы хотя бы ПОПЫТАТЬСЯ очистить этот грязный, завирусованный смертельными бациллами мир. Почему попытаться? Потому что очистить, или хотя бы немного подчистить его невозможно. Это - "бисер перед свиньями". Многие ли принимали душой его самоотверженную патриотическую патетику на концертах - ту позицию, ради которой он рисковал жизнью? Один процент людей, не больше... И, тем не менее, в глазах Бога себя самого он спас, своей жертвенной смертью приблизив наступление Золотой Эры человечества, без грязи, гниения, лжи и смерти - и это самое главное... Теперь о Мавзолее. Вавилонский сиккурат Мавзолея - это самая ключевая ставка архонтов Мирового Правительства, поскольку архитектоника Мавзолея аккуммуллирует в себе энергетику самого мощного психогенератора в мире. Люди, посетившие это оккультное сооружение со смертельной "начинкой" в виде терафима, НОРМАЛЬНЫМИ людьми оттуда уже не выходят. Именно поэтому Россия - это страна сумасшедших. Предать мумию земле? Я так не думаю. Это опасно, поскольку предание земле и христианское отпевание предтечи самого дьявола спровоцирует выход смертельных эманаций, отравляющих планету не в меньшей степени, чем пребывание терафима в сиккурате. Сожжение будет инициировать тот же результат. Забальзамированный труп необходимо закатать в абсолютно закрытый со всех сторон свинцовый саркофаг (свинец блокирует выброс эманаций) и закопать где-нибудь в тайном месте, о котором никто никогда не узнает (иначе коммуняки и сатанисты раскопают, чтобы молиться на эти сгнившие останки).
(Борис Колосов-Гастев)