Два старых еврея, Айзик и Янкель, как всегда, сидели на своих старых стульях из красного дерева, и, как всегда, русло их беседы прокладывал Янкель. Вот и в этот день Янкель спросил друга:
«Айзик, ты знаешь Иехиел-Лейбу Файнзильберга?»
«Нет, не знаю, но догадываюсь, шо он еврей!» - сострил Айзик.
«А ты знаешь Илью Арнольдовича Файнзильберга?» - спросил Янкель.
«Не знаю, но уверен, шо он еврей» - ответил Айзик.
«Айзик, а ты знаешь Илью Ильфа?» - спросил Янкель.
«Если ты говоришь о писателе Ильфе-Петрове, то эту фамилию я слышал» - ответил Айзик.
«Я говорю не о писателе Ильфе-Петрове, поскольку это два разных писателя, а говорю о Иехиел-Лейбу Файнзильберге, Илье Арнольдовиче Файнзильберге и Илье Ильфе, поскольку все трое являются одним писателем, всем известным под псевдонимом Илья Ильф» - назидательно проговорил Янкель.
«А нафига ему, ну этому Ильфу, столько разных псевдонимом было нужно? Во-первых, не выговоришь, во-вторых, не запомнишь, а в-третьих, по мне таки и одного хватило бы!» - глубокомысленно произнёс Айзик.
«Вот поэтому, писатель и отказался от своего настоящего имени и фамилии и стал жить под псевдонимом. К тому же, так в его семье было принято. Его младший брат стал французским фотографом и звался Сандро Фазини; средний брат тоже стал фотографом и назвался Мафом. Вот только третий брат не захотел стать фотографом, а стал инженером-топографом и сохранил имя Беньямин, которое получил от рождения» - пояснил Янкель.
«Известное дело, шо «в семье не без урода»! Это я за Беню говорю» - прокомментировал Айзик.
«Ну слушай сюда, Айзик. Я тебе за жизнь Ильи Ильфа расскажу!» - сказал Янкель и принял позу рассказчика.
«А ты шо, с Ильфом был тоже знаком, как Фаиной Раневской?» - спросил Айзик.
«Айзик, я тебе уже сто раз говорил «Ты родился идиотом, идиотом и помрёшь». Когда Ильф умер, меня ещё и на свете не было, а появился я на свет только через шесть лет после его смерти» - сказал Янкель.
«А... ну ладно....» - протянул Айзик.
«Между прочим, Ильф был одесситом, но в отличие от некоторых одесситов, был очень умным одесситом..» - начал Янкель, но был перебит.
«И шо за такой особенный ум был у твоего Ильфа, шо не достаёт другим одесситам? - съязвил Айзик.
«Айзик, ты читал книжку «Двенадцать стульев?» - спросил Янкель.
«А шо я идиот шо ли? Конечно читал и кино смотрел!» - обиженно ответил Айзик.
«А ты сам мог бы написать такую книжку?» - спросил Янкель.
«Да нет, Янкель, я бы такую книжку не смог написать» - ответил Айзик
«А ты знаешь, кто написал эту книжку?» - спросил Янкель.
«Кто?» - спросил Айзик.
«Ильф и Петров!» - ответил Янкель.
«Так Ильф или Петров?» - спросил Айзик.
«Они вдвоём написали эту книжку» - ответил Янкель.
«Ну! Вдвоём! Вдоём с Ильфом и я бы мог написать книжку! Ильф писал бы, а я за пивом бегал!» - произнёс Айзик.
«Ну хорошо. Надо полагать, шо когда-нибудь ты напишешь книгу и назовёшь её «За жизнь идиота», как у Достоевского» - сказал Янкель.»
«А шо, возьму и напишу!» - ответил Айзик.
«Айзик, раз ты читал книжку «Двенадцать стульев» да ещё и кино смотрел, то ты должен помнить главного героя книжки Остапа Бендера?»
«Да кто же в Одессе не знает Остапа Бендера!» - откликнулся Айзик.
«А тебе известно, шо у Остапа Бендера по жизни был реальный прототип?» - спросил Янкель.
«Да ну? И кто же? Не ты случайно?» - съязвил Айзик.
Янкель пропустил эту реплику мимо ушей и сказал:
«В Одессе, в 1920 году жил некий Митя Ширмахер. На вопрос: Кто вы? Митя всегда отвечал одинаково: «Я внебрачный сын турецкоподанного», а на вопрос «Какая у вас профессия?» - всегда отвечал: «Комбинатор!» Во всей Одессе не было вторых таких френча и галифе, как у Мити: ярко-желтые, блестящие (он сшил их из ресторанных портьер), при этом Митя сильно хромал, носил ортопедический ботинок, а глаза у него были разными: один зеленый, другой желтый»
«Колоритная фигура!» - согласился Айзик.
«Ну да! Так вот, Ильф случайно встретился с Митей в каком-то клубе поэтов, познакомился, а потом и подружился. Отношение к поэзии Митя никакого не имел, зато вел бурную окололитературную деятельность. Например, выбил у одесского горсовета помещение и деньги на открытие литературного кафе, которое почему-то называлось «Пэон четвертый». За бесплатный ужин там читали свои произведения Эдуард Багрицкий, Валентин Катаев, Юрий Олеша. Кафе пользовалось немалой популярностью. А в чей карман шел доход? В карман Мити Ширмахера! Да, Митя Ширмахер умел обделывать дела! В то время как во всей Одессе шло «уплотнение» и получить комнату в 10 метров для семьи из пяти человек почиталось за счастье, Митя один ухитрился занять обширную трехкомнатную квартиру, обставленную старинной мебелью, с кузнецовским фарфором, столовым серебром и беккеровским роялем. Так вот, именно от Мити Ширмахера и родился образ Остапа Бендера» - закончил свой рассказ Янкель.
«Так шо же Ильф своего героя назвал Остапом Бендером, а не Митей Ширмахером?» - удивился Айзик.
«Не знаю, Айзик. Может Петров был против, а может сам Митя Ширмахер по скромничал и не захотел шумной популярности...»
Айзик некоторое время просидел в задумчивости, а потом сказал: «Знаешь, Янкель, жаль, шо Ильфе под свей книжкой поставил псевдоним, а не настоящее имя! Теперь все думают, что за жизнь Остапа Бендера написал Петров, а не наш одесский еврей Иехиел-Лейбу Файнзильберг!»
14.05.2015 АГ