ГЛАВА СТО ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ,
ТЫ РЕВНУЕШЬ МЕНЯ К БОГАМ?
На общем совете Гретхен коротко рассказала, что произошло после того, как судно Энтони Мюррея достигло континента. Не вдаваясь в детали и эмоции, она сдержанно поведала об основных событиях. Все были потрясены до глубины души, узнав, что по безумному замыслу шамана она должна была умереть на вершине пирамиды, и так и случилось бы, не приди ей на помощь Уитко в самый последний миг.
Ларт подошёл к индейцу, крепко сжал его руку и не сразу смог заговорить. "Я в долгу перед тобой", - только и смог он сказать севшим голосом.
Потом вернулся к Гретхен, взял её руку в свои ладони, будто к нему вдруг вернулся страх потерять её. Всё же справился с чувствами, его обуревающими, заговорил:
- Сейчас нам необходимо решить, каковы наши дальнейшие действия. До сих пор у нас была единственная цель, - он долго взглянул на Гретхен. - Благодарение всем богам, цель достигнута. Что дальше? Прошу высказать, у кого какие мысли на этот счёт. Тимотей, я попрошу тебя председательствовать на нашем собрании, если не возражаешь, - видно было, что Ларту требуются немалые усилия, чтобы справиться с чувствами, что более всего ему хочется быть с Гретхен, близко, как будто руки его всё ещё защищали её.
Всесторонне обсудив различные варианты, все согласились с тем, что самое разумное - на два-три дня остаться у пирамиды. Отдых нужен был всем. Гретхен, Шах-Велед и Уитко просто не имели сил, чтобы немедленно пуститься в нелёгкий путь. К тому же, следом за отрядом Ларта и Тимотея шёл второй отряд, с палатками, одеждой и прочим снаряжением, призванным облегчить и сделать безопасным путешествие по джунглям, насколько это возможно. Само собой, Ларт теперь хотел только одного - вывести Гретхен из дикого тропического леса и переправить на бригантину, где она будет в безопасности. Но при этом он хотел также сделать возвращение максимально лёгким для неё.
- Нам здесь не опасно. Гнев Великого Тирава усмирён, - уверенно сказал Уитко. - Он сам выбрал себе жертву. Теперь доволен и спокоен. И покровительствует твоей жене, - индеец почтительно, но с достоинством склонил голову в сторону Гретхен. И снова распрямился, расправил плечи, прямо взглянул на Ларта.
- Пока мы не не вернулись на судна, здесь мы в любое время можем подвергнуться нападению, всё равно, тех катчезов или кого бы то ни было, - сказал Тимотей. - Но я считаю, что рядом с пирамидой мы в несравненно лучшем положении, чем посреди джунглей. В джунглях нам придётся держать круговую оборону против людей, которые в этом лесу, как рыба в воде. А здесь готовое укрытие, - кивнул он себе за спину, на пирамиду. - Более безопасное убежище трудно представить.
Ларт подвёл итог:
- Решено, остаёмся, отдыхаем и ждём наших людей. А лагерь переносим к самому входу в пирамиду.
Тимотей взял на себя заботу о безопасности в лагере, а позже поделился с Лартом своими мыслями:
- Неплохо бы знать наверняка о катчезах, ушли они совсем или всё ещё находятся где-то неподалёку.
- Верная мысль, Тимотей. Здесь мы опять не обойдемся без…
- Ларт, - остановил его Кренстон, - позволь, я займусь этим делом.
Он поручил трапперу Барклею и метису Пау-Тука отыскать след индейцев, сопровождавших шамана. Более десятка человек непременно должны были оставить след. Уже к вечеру разведчики вернулись с утешительной вестью, что воинов шамана вблизи пирамиды нет. Они уходили прочь в большой спешке. Видимо, были сильно напуганы тем, что произошло на вершине. Безусловно, внезапная смерть грозного Ахау Кан Мая потрясла их. И безусловно, они решили, что Великий Тирава не захотел той жертвы, которую собирался принести ему Ахау Кан Май, разгневался и покарал его самого.
Следы, оставленные в сырой почве, показали, что индейцы ничего тяжёлого не несли. Значит, они не забрали тело шамана с собой. Скорее всего, сбросили его в колодец. Отдали духу Тирава ту жертву, которую он выбрал сам.
Уитко подтвердил, что слышал громкий всплеск, когда они с Гретхен находились в крохотной камере, первой на их пути по лабиринтам пирамиды.
- Я думать - воин прыгать, нас искать. И видеть - нет, они быстро лианы рубить.
Между тем, пока следопыты разматывали и читали свитки джунглей, в лагере жизнь шла своим чередом. Стоянка давно переместилась на свеже-расчищенную площадку. Она прилегала к самому подножию пирамиды. Эту сторону пирамиды, посередине, разрезала щель в монолите пирамиды. Она приводила к прямоугольной плите, стоящей почти вертикально. Но между плитой и основанием пирамиды оставался небольшой зазор. В него и протиснулся Урс, унёсся вглубь, оглашая неистовым лаем темное пространство пирамиды. И услышал далёкий, призывный крик Гретхен. А потом в тысячелетнюю мглу пирамиды ворвался свет факелов, и Гретхен, ослеплённая им, оказалась на руках у Ларта. Обвив его шею руками, уткнувшись лицом, в буре чувств с трудом осознавала отдельные моменты: что он крепко-крепко прижимает её к себе… что родной, желанный голос близко, вместе с тёплым прерывистым дыханием обволакивает её… и влага слёз ни лице…
Когда Гретхен пришла в себя, Ларт был с нею, а вокруг лица, лица... И одно, от взгляда на которое сердце рванулось из груди - лицо сэра Тимотея Кренстона, и она задохнулась, захлебнулась стоном-всхлипом, и, не в силах сказать ни слова, протянула ему руку. А в следующую секунду, как ножом, пронзила мысль о Шах-Веледе. И действительность оторвала её от Ларта. И точно так же отрывали Ларта от неё другие люди, заботы, необходимость что-то немедленно решать, распоряжаться…
Тем временем на верхний край плиты накинули верёвочную петлю и общими усилиями плиту удалось отвалить, открыв вход в пирамиду.
Сюда Ларт и привёл Гретхен.
- Тебе лучше будет в пирамиде, ты не станешь возражать?
- Ларт, милый, ни на шаг от тебя не отойду. Где ты, там и я.
Ларт обнял её, прижал.
- Любовь моя, я только и хочу вот так крепко держать тебя и не отпускать ни на шаг. Конечно, я буду с тобой.
Гретхен сморгнула навернувшиеся слёзы:
- Тогда любая тёмная нора - самое желанное для меня место...
Ларт наклонился к её вздрагивающим губам, завладел ими в долгом поцелуе, шепнул:
- Никаких тёмных нор! Мы прогоним из пирамиды темноту, - поднял голову, лаская лицо любимой взглядом, - даже если понадобятся сотни факелов. Пау-Тука показал нам дерево, чья древесина горит лучше всякого факела. Благодаря им прошлой ночью темнота не остановила нас. Мы потеряли всего часа два, когда я дал людям короткий отдых.
- Бедный мой, бедный… - Гретхен провела ладонью по его щеке, и в этом жесте была невыразимая нежность. Ей с трудом удавалось её сдержать, Гретхен переполняли любовь, сострадание, они выплескивались из её глаз, нервными токами текли из вздрагивающих пальцев.
...После тех коротких мгновений обретения любимого, оторвавшись от Ларта, потрясённая Гретхен пришла в себя, увидела вокруг лица, лица... И одно, от взгляда на которое сердце рванулось из груди - лицо сэра Тимотея Кренстона. И она задохнулась, захлебнулась стоном-всхлипом, и, не в силах сказать ни слова, протянула ему руку. А в следующую секунду, как ножом, пронзила мысль о Шах-Веледе - где он, жив ли? И действительность оторвала её от Ларта. И точно так же отрывали Ларта от неё другие люди, заботы, необходимость что-то немедленно решать, распоряжаться…
- Хочу, чтобы уже сейчас сразу наступила ночь и мы остались только одни. И чтобы никто-никто не забирал тебя у меня!
- Я готов поверить, что тебе под силу и это устроить, - улыбнулся Ларт, взял ладонь Гретхен, прикоснулся к ней губами. Уитко сказал - тебе благоволят даже здешние боги. А наш индейский друг не бросается словами.
- Ты ревнуешь меня к богам? - улыбнулась Гретхен.
- Нет. Сейчас я готов восстать даже против них. Против всякого, кто посягнёт на нашу любовь. На тебя, любовь моя.
- Не будем гневить их и ломать установленный ход вещей, - с улыбкой проговорила Гретхен. - Но нельзя ли мне пока хоть немного помыться? Я собрала на себя всю пыль веков, какая только нашлась в пирамиде.
- Вот это устроить даже мне под силу! Нагреем воды в котлах, сколько их у нас есть, и устроим в пирамиде купальню.
http://www.proza.ru/2015/05/13/663