Каждый раз после чтения молитв я возвращаюсь к тем стра-
ницам молитвенника, между которыми находится нераскрытый
бутон алой розы. Он был положен мною туда, когда был свеж и
красив, таким же, каким был и я, отправлявшийся в то время в
монастырь для принятия обета монашества. Теперь, ставши глу-
боким старцем-игуменом, меня особенно привлекает он, нерас-
крытый полностью для счастливой жизни. Фантазии о его воз-
можно прекрасном цветении на природе рождают чудесные
истории с его участием и каждый раз всё новые и новые. Но как
я ни стараюсь возбудить своё прекрасное воображение о нём,
оно не может затопить своим светом тайну его красивого,
необъяснимого появления в моей жизни, тайну, которую я унёс
от мирян за толстые монастырские стены и хранил долгие годы
в своём сердце. Последнее время я дрожащими руками нежно
касаюсь этого бутона и, читая молитву о любви к ближнему, на
словах которой он положен, вижу, как он оживает и наполняет
ароматом мою келью. Мне так сладостно от этого чуда, что я,
забывая всё на свете, впадаю в эйфорию и бормочу бессвязные
греховные слова любви, посылая их в мою далёкую молодость
чудной девушке. При этом цветок уже в моих руках и полнос-
тью раскрывается, а я, задыхаясь от волнения, целую его лепе-
стки, ощущая, что он радуется этому, посылая мне больше сво-
его необъяснимого аромата, и опьяненный им, я каждый раз на
утренней заре оказываюсь без сознания на полу. И служка, на-
ходя меня в таком положении, укладывает моё старческое лёг-
кое тело на постель. После этих случаев, повторяющихся те-
перь каждую ночь после моих уединённых богослужений, пред-
видя скорый мой конец жизни, решаюсь сейчас открыть книгу
монастырских записей о событиях в миру и после её сухих слов
о происшедшем, описать ниже поэтическим языком из моей
мирской жизни только лишь одно утреннее событие, которое
началось с того, что меня разбудил птичий тревожный гвалт у
моего окна, раскрытого в цветущий сад. Высунувшись из него
наружу, я обнаружил того, кто отвлёк пернатых певцов от свое-
го дела. Это оказалась, стоящая недалеко от окна, девушка, и
девушка нагая. Я, видимо, смотрел на неё с открытым ртом,
потому что она сказала мне:
— Закрой свой словесник и не делай вид, что ты свою сосед-
ку видишь впервые.
Я, не зная, что ответить, сонными глазами разглядывал её.
Она же как бы в ответ моему взору начала руками поглаживать
свои прелести.
— Смотри, смотри на то, к чему ты никогда не прикоснёшь-
ся, ведь тебе — будущему монаху, верному служителю Бога было
бы грешно этим заниматься, а вот воздевать руки к небу и шеп-
тать молитвенные слова о цветах, это тебе по душе. А, значит,
на прощание с тобой я подарю тебе один цветок, что будет тебе
в твоей новой жизни напоминанием о моей неразделённой люб-
ви к тебе. — Она замолчала, и взгляд её, обращённый на меня,
наполнился нежностью и слезами.
И вдруг я её уже не увидел, только на том месте, где она
стояла, среди голубых гортензий выглядывал бутон алой розы.
В это время из-за тучи солнце своими лучами скользнуло по
нему и скрылось, как бы сказав ему краткую гениальную мысль
о чём-то ярком неземном. Я, не совсем тогда ещё понявший,
что случилось на самом деле, вышел в сад и взял в руки алый
цветок, только что бывший красивой девушкой. И сейчас, взяв
его в одну руку, я дописываю другой, что с мутным от слёз взо-
ром я умираю от большой запоздалой любви к земной девушке,
шепча её имя: «Роза... Роза... Роза...»