…Когда слон в игольное ушко пролезет, когда муравей царский трон займет…
Решил Странник Старинный посеять пшеницу. Попросил разрешения у Верхнего-Нижнего Волшебника и посеял. Ухаживал за ней как следует, удобрял, от морозов кострами спасал, потом скосил, обмолотил и на мельницу свез, а из муки хлеб выпек. Как только выпеченный каравай на стол поставил и попробовать собрался, пришел Нижний-Верхний Волшебник и каравай унес.
Решил Странник Старинный дерево вырастить. Попросил у Верхнего-Нижнего Волшебника разрешения, расчистил поле, на котором до того пшеница росла, взял кедровую шишку и посадил. Поливал вовремя, от зайцев и зверья вольного хворостом обвязывал. В общем, вырастил. Собрал урожай целебных орехов – из каких мази и порошки сделал, из каких масла надавил. Только врачевать собрался, пришел Нижний-Верхний Волшебник, дерево спилил, а мази и порошки с собой унес.
Решил Странник Старинный дом построить. Попросил у Верхнего-Нижнего Волшебника разрешения и начал. Распилил дерево на брусья и доски, сложил сруб, накрыл тесовой крышей, крепкие двери навесил, светлые окна вставил – все хорошо! Просторно, тепло, уютно – можно семью заводить. Но пришел Нижний-Верхний Волшебник, взял кремневое огниво, высек искру и сжег дом.
Тут уж не сдержался Странник Старинный, схватил Нижнего-Верхнего Волшебника за грудки и – чем попало... И, как тот ни отбивался, отколотил Его, да так, что синяки под глазами и на спине ссадины.
Но вызвал Верхний-Нижний Волшебник Странника Старинного к себе во дворец. Три дня тот в прихожей дожидался, шесть дней объяснительную переписывал, двенадцать дней у двери Главного простоял, но выстоял.
Посмотрел Верхний-Нижний Волшебник строго на Странника Старинного, но улыбнулся.
–;Не дело Паровозика назад оглядываться, ему всю жизнь по рельсам вперед стучать предписано, а до тех, кто в вагончиках веселится, ему дела быть не должно.
Что тебе, Друг Дорогой, пшеница, что тебе дерево и даже дом, – у тебя главная дорога есть, которой конца и края не видно, хотя в конце и в крае этот конец и край как раз и находятся.
Возвращайся-ка Ты обратно на Землю и делай, что сам решишь. Что делать – сам подумай; впрочем, это и неважно, все равно не ошибешься, главное – за что б ни взялся, делай все качественно и добросовестно. Что и как из этого выйдет, и кому Я пшеницу, дерево и дом отдам – то не твое дело, не Тебе по тому горевать, не Тебе за обиды свои кого-то наказывать.
Это Я так постановил. И пшеницу у тебя не Нижний-Верхний забрал, и дерево не Он спилил, и дом не Он сжег. Все то Я Его руками сделал. За то, что Ты в детстве из рогатки синицу сшиб; за то, что голодной собаке кусок хлеба не дал; за то, что не заметил любви той девчонки, которая ее, в общем-то, и не прятала. То все Тебя Я наказывал.
А Нижнему-Верхнему Волшебнику за Его дела от Меня еще не так достанется, у Меня с Ним – свои счеты. Главное, что Ты экзамен не сдал. Когда Ты Его дубасил, то наказал Его в сто раз меньше, чем Я Ему за то уготовил. А так как дважды за одно и то же не наказывают, Я Его ни за что теперь пожурить не могу. Значит, Ты опять Мне навредил. Не Твое это дело – в Мои дела соваться.
Так что иди вниз и, пока всю землю сто раз не обойдешь, ко Мне не возвращайся.
Одно только помни: все Ты правильно сделал, только в сто раз меньше, чем надо было.
Уроки раввина – блистательны и утонченны. Его комментарии и ссылки на Раши, Рамбама, Рамбана, на раввинов последних поколений заставляют напрягать все вещества головного мозга. Состояние огромного удовольствия оттого, что можешь двигаться в поле бесконечных категорий, которые не подвластны ни времени, ни пространству. Там, где, казалось, находилось одно слово, вырастают поколения, текут годы, создаются семьи и формируются школы.
«Убереги меня, Господь, от моего же богатства». Но где оно, это богатство, и что оно такое; как жить без него и как – с ним? Как сохранить его и не попасть в зависимость от него? Где ответ?
Или: «Поистине богат тот, кто доволен тем, что имеет». Но как научиться зарабатывать столько, сколько нужно тебе, сколько нужно твоей семье – так, чтобы не голодать? Как научиться делать работу, которая тебе по душе, быть востребованным и оплаченным? Чаще всего мы делаем не то, что хотим, получаем не то, о чем мечтаем, идем не туда, куда планировали. А когда сделали, что задумали, сожалеем и огорчаемся – могли по-другому. Такова правда, от нее никуда не уйдешь.
Кто из нас может похвастаться хотя бы днем, прожитым в достатке, в удовлетворенности самим собой?
Нет, таких много, и таких даже множество. Но они – не евреи, по крайней мере – не религиозные евреи. У них совершенно другое мировоззрение, другой способ мышления, другие цели. Тот, кто раз прикоснулся к Торе, уже никогда не остановится, он точно знает: жизнь – лестница, движущаяся вниз, и, чтоб не опускаться, нужно даже не идти, а бежать вверх.
А как быть тебе, еврей, тот еврей, который стоит на биме у Торы, и с трудом произносит слова благословения; как быть тому, у кого уже нет ни прадеда, ни деда, ни отца – никого, кто смог бы передать язык и мудрость предков? Их убили. Нас всегда убивали.
У тебя – один шанс, у тебя – одна дорога. Учиться!
Только так можно выжить! Только так мы выжили!
Февраль 2005 г.