Новомученики и исповедники Даниловские

Вячеслав Иванович Марченко
Новомученики и исповедники Даниловские, за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в XX веке.



Содержание.



Часть I. Собор новомучеников и исповедников Даниловских.

1. Даниилова обитель до времени современной смуты.

2. Из-под спуда.

3. Святые члены иноческого братства князя Даниила.

4. Даниловские новомученики в Царские годы России.

5. Казанская Духовная академия.

6. Московская Духовная академия.

7. «Даниловский Синод». Борьба с отступничеством.

8. Начло крестного пути. Первые аресты.

9. Без Патриарха, но со Христом.

10. В Соловецком концентрационном лагере.

11. Декларация митрополита Сергия 1927 года. Твердое исповедничество даниловских архиереев.

12. Всероссийское даниловское братство.

13. Крест страданий.

14. Последующие годы. Епископ Афанасий.

15. Святые мощи даниловцев.

16. Соборы.

17. Собор новомучеников и исповедников Даниловских.



Часть II. Новомученики и исповедники Даниловские.

1. Даты жизни.

2. Священномученик Серафим (Чичагов), митрополит Санкт-Петербургский.

3. Священноисповедник Димитрий (Любимов), архиепископ Гдовский.

4. Священномученик Николай (Добронравов), архиепископ Владимирский и Суздальский.

5. Священномученик Петр (Полянский), митрополит Крутицкий.

6. Священномученик Сергий (Дружинин), епископ Нарвский.

7. Мученик Михаил (Новоселов). Марк, епископ Сергиевский.

8. Святитель Тихон (Белавин), Патриарх Московский и всея России.

9. Преподобноисповедник архимандрит Георгий (Лавров).

10. Священноисповедник Павел (Кратиров), епископ Старобельский.

11. Священноисповедник Стефан (Бех), епископ Ижевский.

12. Священномученик Фаддей (Успенский), архиепископ Тверской.

13. Священномученик священник Иоанн (Смирнов).

14. Преподобномученик архимандрит Симеон (Холмогоров), в схиме Даниил.

15. Священномученик Феодор (Поздеевский), архиепископ Волоколамский, в схиме Даниил.

16. Священномученик Пахомий (Кедров), схиархиепископ Черниговский.

17. Священномученик Прокопий (Титов), архиепископ Одесский.

18. Преподобномученик архимандрит Серафим (Щелоков).

19. Священномученик Дамаскин (Цедрик), епископ Стародубский.

20. Священномученик Григорий (Лебедев), епископ Шлиссельбургский.

21. Священноисповедник Амвросий (Полянский), епископ Каменец-Подольский.

22. Преподобномученик игумен Сергий (Чернухин).

23. Священномученик Аверкий (Кедров), архиепископ Волынский.

24. Священномученик Николай (Парфенов), епископ Аткарский.

25. Священномученик Серафим (Самойлович), архиепископ Угличский.

26. Священномученик Гурий (Степанов), архиепископ Суздальский.

27. Священномученик Уар (Шмарин), епископ Липецкий.

28. Священномученик священник Алексий (Никонов).

29. Священномученик Парфений (Брянских), епископ Ананьевский.

30. Священномученик Серафим (Звездинский), епископ Дмитровский.

31. Мученик Петр (Царапкин).

32. Священномученик Герман (Ряшенцев), епископ Вязниковский.

33. Священномученик Амфилохий (Скворцов), епископ Красноярский.

34. Священномученик священник Василий (Горбачев).

35. Священномученик Иоасаф (Удалов), епископ Чистопольский.

36. Священномученик Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский.

37. Священномученик Евсевий (Рождественский), архиепископ Шадринский.

38. Священноисповедник Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский.

39. Священномученик Игнатий (Садковский), епископ Скопинский.

40. Священномученик Аркадий (Остальский), епископ Бежецкий.

41. Священномученик протоиерей Сергий (Мечев).

42. Священномученик священник Владимир (Амбарцумов).





© В.И. Марченко, текст.









Новомученики и исповедники Даниловские,

за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в XX веке.





От автора.



Я не являюсь автором этой книги, я ничего от себя не придумал, а только лишь пересказал то, что узнал. Не являюсь автором в общепринятом мирском, литературном смысле. Потому что православный писатель в отличие от светского – не сочинитель, а лишь передатчик предания, исповедник традиции веры. И в этом смысле труд мой есть результат труда многих верных Христу, потрудившихся ради славы Божией.

Потому, не будучи автором в мирском понимании, как писатель православный подписываюсь:

автор-составитель этой книги Вячеслав Марченко.



Примечание. Даты в книге даны: дореволюционные – по старому стилю, пореволюционные – по новому.





Часть I.

Собор новомучеников и исповедников Даниловских.



Пришло время сказать нам то, о чем еще никто не говорил.

Мы свидетельствуем о существовании Собора новомучеников и исповедников Московского Свято-Даниилова монастыря.



1. Даниилова обитель до времени современной смуты.

Богата и славна история Свято-Данииловой обители – древнейшей обители Москвы. Славна она именем основателя своего благоверного и преподобного князя Даниила, именуемого Церковью «Звездой пресветлой Земли Русской». Князь Даниил – хозяин и покровитель Москвы и всей России, Московский чудотворец. Славна она многими насельниками своими, благодетелями и иными верными Христу, любившими обитель и почитавшими во святых князя Даниила.

Князь Даниил Александрович основал обитель в конце XIII века, построив деревянный храм во имя преподобного Даниила Столпника. Своему небесному покровителю вверил он обитель.

В XIV веке пришли годы запустения.

В середине XVI века, после более чем двухсотлетнего забвения, Государь Иоанн Грозный, потомок святого князя в девятом поколении, «возградил вновь Даниловский монастырь». Храм Святых Отец Семи Вселенских Соборов в 1561 году освятил митрополит Московский и всея Руси Макарий с сонмом духовенства, в присутствии самого Царя Иоанна Васильевича с Цесаревичами Иоанном и Феодором. Этот собор предназначался стать «собором соборов» в столице вселенского Православия, духовно-административным центром Москвы – Третьего Рима.

30 августа 1652 года по повелению Государя Алексея Михайловича патриарх Никон с освященным собором обрел целые, неповрежденные мощи князя Даниила. Это обретение сопровождалось знамениями среди бывшего там народа, совершилось немалое число исцелений.

В конце XVIII века митрополит Московский Платон (Левшин) составил церковную службу и пространное житие преподобного князя Даниила.

XIX век был веком процветания России. Вслед за Императором Павлом Мучеником Господь даровал ей как новые Свои благословения Благочестивейших Императоров Александра I Благословенного, Николая I Милостивого, Александра II Освободителя и Мученика, Александра III Миротворца, Николая II Мученика. И для Даниилова монастыря XIX век был веком благоденствия. Возведенный в 1833-38 годах Троицкий собор освятил святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский, наследниками которого по исповедническому духу явится в начале XX века даниловская братия – новомученики.

Вообще, в XIX веке Данилов монастырь был доброго, свято-русского духа. Не случайно именно в нем были похоронены патриоты-славянофилы и близкий им гениальный Гоголь. А когда позже, уже при советской власти, закрывался Даниловский некрополь, миру были явлены нетленные мощи Н.В. Гоголя и А.С. Хомякова.

В начале XX века настоятелями монастыря были такие выдающиеся ревнители Православия, святители исповеднического духа как архиепископ Никон (Рождественский) и митрополит Анастасий (Грибановский) – будущий Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви.



2. Из-под спуда.

Обитель святого князя Даниила переживала за свою долгую историю разные периоды – периоды расцвета и упадка, периоды процветания и гонений. Речь наша сегодня – об одном из самых трудных периодов ее истории, о времени гонений XX века от Рождества Христова – времени грозном и бурном, времени современных мировых потрясений обезумевшего без Бога человечества, дошедшего дорогой нигилизма до открытого богоборчества под погибельным либеральным девизом «все дозволено».

«Нет народа с таким тяжким историческим бременем, но и нет народа с такой мощью духовной, как российский народ. – Сказал русский писатель-патриот И.С. Шмелев. – Не смеет никто судить временно, через планетарный обман, павшего под тяжестью креста народа-мученика, выстрадавшего в себе дар и право незримо возрождаться в зримом умирании».



Перед революцией в Москве, население которой составляло полмиллиона человек, было триста благолепных храмов и множество церквушек да к ним еще двадцать златоглавых монастырей. Неуютно было безбожникам в таком граде, трепетали они в страхе пред ликом Правды. И восстал «красный зверь из бездны».

После революций 1917 года власть тьмы возвела шаг за шагом Святую, верную Христу Русь на крест страданий. Силы зла свирепствовали в рвении уничтожить Божие на земле. Но Бог поругаем не бывает (Гал. 6, 7): Россия явила сонмы мучеников и исповедников. Не была посрамлена Церковь Православная в чадах своих. Омытая в крови и слезах голгофских страданий, осиянная восьмконечным крестом, восстает ныне новая Святая Русь, чистая и послушная Христу во святых, в новых мучениках, которые теперь предстали пред миром целыми соборами.

И одним из таких соборов – равным среди прочих дивных пред Богом, ангелами и людьми – является Собор новомучеников и исповедников Даниловских. Пусть о нем и не слышно было доселе в мире дольнем, в горнем мире он – полноправный и равный член сообщества Небесного.



Уже казалось, что бурная река страстей и грехов человеческих снесла с лица земли веру Христову. Распята была Русь православная. Но когда говорили маловеры и безбожники о безвременном погребении ее, тогда-то верующие – с радостными слезами на глазах – поняли: не к погребению матери нашей Родины должны мы готовиться, а к светлому снятию ее со креста и должному поклонению ее во Христе воскресению! Первым из монастырей Московских был возвращен Русской Православной Церкви Свято-Даниилов монастырь – в 1983 году. А вот теперь, спустя годы забвения, из-под спуда предстает пред нами святость братии даниловской времени современной смуты.



3. Святые члены иноческого братства князя Даниила.

Иноческое братство обители Данииловой объединяет множество людей, среди которых немало личностей ярких, душевно и духовно сильных, щедро одаренных Богом, подлинных подвижников веры, горевших пламенной ревностью о Господе. История монастыря, его насельников, трудников и всех, имевших деятельное отношение к нему еще только приоткрывается. Она ждет своих исследователей, своих летописцев – их дело, с Божией помощью, видится делом большим и важным пред вечностью, которому достойно и хорошо жизнь свою земную посвятить. Верим, Бог поставит на то делателей Своих. Наша же задача теперь несколько скромнее.

Теперь мы будем говорить лишь о тех даниловцах, которые официально церковно прославлены. Не все они были насельниками, не все даже просто живали в монастыре, но все имеют прямое отношение к братству обители, к трудам и подвигам братии – к тому, что можно назвать даниловским духом, даниловской традицией.

Назовем их имена.



Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 9 октября 1989 года был канонизирован патриарх Тихон (Белавин) в лике святительском.

Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 23 февраля 1997 года были канонизированы митрополит Серафим (Чичагов) и архиепископ Фаддей (Успенский) как священномученики.

Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13-16 августа 2000 года в лике священномучеников были прославлены митрополит Петр (Полянский), архиепископы Серафим (Самойлович), Прокопий (Титов), Николай (Добронравов), Иларион (Троицкий), епископы Серафим (Звездинский), Парфений (Брянских), Иоасаф (Удалов), Уар (Шмарин), Дамаскин (Цедрик), Григорий (Лебедев), Герман (Ряшенцев), Аркадий (Остальский), Амфилохий (Скворцов), Игнатий (Садковский), протоиерей Сергий (Мечев), священники Василий (Горбачев), Иоанн (Смирнов), Алексий (Никонов), Владимир (Амбарцумов); в лике преподобномучеников архимандрит Серафим (Щелоков), игумен Сергий (Чернухин); в лике мучеников Михаил (Новоселов) – Марк, епископ Сергиевский и Петр (Царапкин); в лике священноисповедников епископы Амвросий (Полянский) и Афанасий (Сахаров); в лике преподобноисповедников архимандрит Георгий (Лавров).

Синодом Русской Православной Церкви Заграницей в 1981 году к лику святых новомучеников и исповедников Российских были причислены патриарх Тихон (Белавин), архиепископы Феодор (Поздеевский), Гурий (Степанов), Аверкий (Кедров) Евсевий (Рождественский) и Димитрий (Любимов), епископы Николай (Парфенов), Сергий (Дружинин), Павел (Кратиров) и Стефан (Бех), архимандрит Симеон (Холмогоров); 20 августа 2000 года – схиархиепископ Пахомий (Кедров).

Всего сорок один человек. И эти сорок один муж являются теперь небесными покровителями святой обители, составляют собор новомучеников и исповедников Даниловских.



4. Даниловские новомученики в Царские годы России.

Старейший из сих святых мужей митрополит Серафим (Чичагов) родился 9 июня 1856 года, а самый младший по рождению священник Владимир Амбарцумов – 20 сентября 1892 года.



Митрополит Серафим известен крещеному миру как автор знаменитой "Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря". Тогда еще будучи архимандритом, он составил ее за пять лет до открытия мощей преподобного Серафима Саровского. И за это 5 декабря 1903 года Высочайше был назначен заведующим подготовительными работами к торжеству прославления старца Серафима Саровского. По окончании Саровского торжества – открытия святых мощей преподобного Серафима – архимандрит Серафим (Чичагов) лично Императором Николаем II был награжден драгоценной митрой.

А до этого Леонид Михайлович Чичагов, георгиевский кавалер, был героем Плевны.

За книгу военных мемуаров и книгу о французской артиллерии был пожалован болгарскими орденами "За гражданские заслуги", Александра 2-й степени со звездою и французским орденом Почетного Легиона. Еще до принятия монашества духовно окормлялся у святого праведного Иоанна Кронштадтского. Принимал участие в деятельности Союза Русского Народа, программные декларации которого находились в наибольшем созвучии с традиционными идеалами русской государственности, на которых был с детства воспитан будущий Святитель. Он принимал активное участие в монархическом движении, входил в Совет Русского Собрания, был участником 4-го Всероссийского Монархического съезда в Москве весной 1907 года.



Митрополит Петр – тогда еще мирянин Петр Федорович Полянский – в 1897 году за участие в первой всеобщей переписи населения был удостоен благодарности Его Императорского Величества Государя Императора Николая II. 6 мая 1899 года Государем Императором Николаем II награжден орденом святого Станислава 3-й степени.



Иеромонах, затем архимандрит Сергий (Дружинин) в течение восемнадцати лет – с  апреля 1900 года до весны 1918 года – был духовником Великих князей Константина Константиновича и Дмитрия Константиновича Романовых и членов их семей. Неоднократно встречался и с Императором Николаем II.

В 1981 году Архиерейским Собором Русской Православной Церкви Заграницей были причисленные к лику Новомучеников и Исповедников Российских четверо его духовных сыновей: Великие князья Игорь Константинович, Константин Константинович (младший), Иоанн Константинович и особенно близкий отцу Сергию Димитрий Константинович Романовы.



Иеромонах Серафим (Самойлович) 3 декабря 1908 года Указом Святейшего Синода награжден правом ношения золотого наперсного креста из кабинета Его Императорского Величества.



Михаил Александрович Новоселов в 1912 году за заслуги в деле духовного просвещения и христианской апологетики был избран почетным членом Московской Духовной академии. После 1916 года занимал профессорскую кафедру классической филологии в Императорском Московском университете. Он пользовался духовным покровительством ректора Московской Духовной академии епископа Феодора (Поздеевского). Руководствовался советами отца Иоанна Кронштадтского, старцев Оптиной и Зосимовой пустынь.



Архиепископ Иларион (Троицкий) – самый молодой архимандрит в России того времени – 6 мая 1915 года Государем Императором Николаем II награжден орденом святой Анны 2-й степени.



Архимандрит Амвросий (Полянский) в 1915 году за усердное служение на епархиальных послушаниях был награжден орденом Святого Владимира 3-й степени.



Епископ Аверкий (Кедров) был награжден орденом святого Владимира 3-й степени с мечами.



Архиепископ Виленский и Литовский Тихон (Белавин), вынужденный с началом войны покинуть свою кафедру и подвизавшийся в 1914-17 годах в Москве, в Свято-Данииловом монастыре у своего многолетнего духовного друга, настоятеля Данииловой обители архимандрита Иоакима (Хромова), был награжден правом ношения креста на клобуке. Высочайший рескрипт, данный ему 6 мая 1916 года, гласил: «Ваши непрестанные святительские заботы о благе паствы Вашей <…> снискали Мое Монаршее благоволение, в изъявление коего Всемилостивейше жалую Вам препровождаемый при сем бриллиантовый крест для ношения на клобуке».



Епископ Герман (Ряшенцев) – тогда архимандрит – 24 мая 1916 года Государем Императором Николаем II награжден орденом святого Владимира 4-й степени.



Будущий архимандрит Георгий (Лавров) в 1880 году мальчиком приехал с родителями на Богомолье в Оптину пустынь и подошел под благословение к преподобному Амвросию. Тот обнял его за голову, благословил и сказал, что ему следует остаться. Так в двенадцать лет он стал послушником. До 1914 года подвизался в Оптиной пустыни. Напутствие поступить в Оптину он получил еще в детстве у раки преподобного Сергия: мальчик молился, чтобы преподобный даровал ему счастье в жизни, и в ответ услышал в душе слова: «Иди в Оптину».



Епископ Аверкий (Кедров) – ученик по Санкт-Петербургской Духовной академии Царского духовника архиепископа Феофана (Быстрова) Нового Затворника – был почетным председателем Житомирского губернского отдела Союза Русского Народа.



Епископом, затем архиепископом Североамериканским и Аляскинским был в 1898-1907 годах владыка Тихон (Белавин) – миссионер в Америке, при котором Православие там стало приобретать всеамериканский масштаб. Церковь в Америке пребывала в мире, согласии и любви, не зная никаких раздоров из-за юрисдикционной принадлежности: был единый архипастырь и единое стадо. За восемь лет управления епархией святителем Тихоном число приходов в ней увеличилось с пятнадцати до семидесяти пяти, тысячи униатов обратились в Православие.

В 1907 году владыка Тихон вернулся в Россию, состоял почетным председателем Ярославского отделения Союза Русского Народа.



Архимандрит Феодор (Поздеевский) 23 октября 1905 года был избран председателем Тамбовского Союза Русских Людей, отправившего такую телеграмму на имя Государя Императора Николая Александровича: "Ваше Императорское Величество! Тамбовский Союз Русских Людей в день своего открытия, помолившись преп. Серафиму, повергает к стопам Вашего Величества свои верноподданнические чувства и выражает полную готовность служить умиротворению и процветанию Отечества на почве единения Самодержавного Царя с православным русским народом".

Архимандрит, затем епископ Феодор с 1906 года был ректором Московской Духовной семинарии. С 19 августа 1909 года до 30 апреля 1917 года – ректором Московской Духовной академии. Сам строгий аскет, преподавал пастырское Богословие (отдел аскетики). Считал, что для пастыря, духовного руководителя народа, необходим опыт личного аскетизма, проверенный опытом христианских подвижников.



Будущие даниловцы в мирные годы Царской России подвизались на поприщах пастырском, подвижническом, просветительском, миссионерском.

Владыка Пахомий (Кедров) с проповедью о Христе обошел всю Украину, за что получил в народе ласковое прозвание "наш апостол". По его молитвам Господь исцелял людей от душевных и телесных недугов.

Архимандрит Тихон (Белавин) в 1892-97 годах был ректором Холмской Духовной семинарии, руководил монастырским благочинием Холмско-Варшавской епархии.

Архимандрит Фаддей (Успенский) в 1902 году был ректором Уфимской Духовной семинарии, с 1902-го по 1908 год – ректором Олонецкой Духовной семинарии.

Архимандрит Симеон (Холмогоров) в 1906-07 годах был ректором Тамбовской Духовной семинарии.

Архимандрит Амвросий (Полянский) с 1906-го по 1917 год был ректором Киевской Духовной семинарии.

Архимандрит Аверкий (Кедров) в 1911-15 годах был ректором Волынской Духовной семинарии в городе Житомире Волынской губернии.

Будущий епископ Дамаскин (Цедрик) был миссионером в Забайкальской области, затем – в Астраханской губернии и в Донской епархии, где вел работу среди калмыков.

Будущий архиепископ Серафим (Самойлович) по окончании Полтавской Духовной семинарии в 1902 году был направлен в Алеутско-Аляскинскую епархию, во главе которой в то время стоял епископ Тихон (Белавин), будущий Патриарх Московский и всея России. Подвизался там в трудах миссионерских несколько лет.

Архимандрит Гурий (Степанов) – ординарный профессор Казанской Духовной академии по кафедре миссионерских предметов.

Иеромонах Евсевий (Рождественский) с 1911-го по 1917 год был исполняющим должность доцента по первой кафедре Священного Писания Нового Завета в Казанской Духовной академии.

Отец Петр Шмарин, будущий епископ Уар, несколько лет был миссионером в Финляндии – до ее отделения от России в 1917 году, когда власти был лишен Император Николай Александрович, имевший и титул Великого князя Финляндского.

Будущий епископ Амфилохий (Скворцов) защитил диссертацию на тему "Религиозно-нравственные переводы на калмыцкий язык как средства миссионерского воздействия". В 1912-14 годах находился в Монголии и Забайкалье, изучал тибетский язык и литературу, касающуюся ламаизма. 3 ноября 1914 года в храме Казанской Духовной академии состоялось исключительно редкое торжество – крещение трех китайцев, которые своим просвещением и обращением к Богу были целиком обязаны отцу Амфилохию.

Игумен Иоасаф (Удалов) с 1912-го по 1917 год был председателем Совета Казанских миссионерских курсов, заведующим курсов.



В период Первой мировой войны в 1914-17 годах трое из будущих даниловцев-новомучеников были военными священниками.

Отец Стефан (Бех) с октября 1914 года по октябрь 1915-го был протопресвитером Военного и Морского духовенства.

Иерей Аркадий Остальский – полковым священником 408-го Кузнецкого пехотного полка. С августа 1917-го – настоятель церкви преподобного Серафима Саровского при гарнизонном военном госпитале.

Иеромонах Дамаскин (Цедрик) служил на Кавказском фронте начальником врачебно-питательного отряда Красного Креста (с весны 1915-го) и отряда по борьбе с заразными болезнями (с 1916-го). С начала 1917 года – войсковым священником на Юго-Западном фронте. При этом был санитаром 10-го армейского запасного полка.



В действующей армии в Маньчжурии в 1904-5 годах военным священником подвизался иеромонах Сергий (Дружинин).



В 1895-99 годах в Царской армии служил будущий священник Иоанн Смирнов, в 1903-05 годах, а затем во время войны – в 1914-17-м – будущий священник Алексий Никонов.

С августа 1914 года по июнь 1916-го был на фронте добровольцем-санитаром будущий протоиерей Сергий Мечев.

К этому добавим, что с 1915-го по 1918 год в Царской армии служил Василий Горбачев, до 1913 года – певчий и послушник Свято-Даниилова монастыря. Был псаломщиком в полковой церкви, выполнял хозяйственные поручения.



Осенью 1914 года иеродиакон Николай (Парфенов), уже тогда известный своей прозорливостью, предсказал обрушение крыши находившейся в центре Саратова панорамы "Мучения христиан в цирке Нерона", что и случилось 15 января 1915 года. И при этом произнес такое пророчество: "Скоро вся Россия будет, как этот цирк".



5. Казанская Духовная академия.

Особо стоит сказать о Казанской Духовной академии. Дело в том, что она воспитала не одного члена Даниловского братства.

В ней учился и закончил ее со степенью кандидата Богословия будущий настоятель Свято-Даниилова монастыря и глава Даниловского братства архиепископ Феодор (Поздеевский). Кроме него она была alma mater для владык Пахомия (Кедрова), Прокопия (Титова), Гурия (Степанова), Иоасафа (Удалова), Дамаскина (Цедрик), Евсевия (Рождественского), Григория (Лебедева), Германа (Ряшенцева), Амфилохия (Скворцова), Амвросия (Полянского), Павла (Кратирова), отца Симеона (Холмогорова).



Иеромонах Феодор (Поздеевский) в 1900 году, по окончании академии, был оставлен при ней в качестве профессорского стипендиата. С 3 июля 1902-го по 17 марта 1904 года был инспектором Казанской Духовной семинарии.

В своем дневниковых записях студент Александр Поздеевский записал о своем однокурснике: «Пономарем академической церкви был смиренный и кроткий юноша Петр Кедров».

Близким другом Александра в годы учебы являлся Михаил Холмогоров – отец Симеон.

Сокурсниками и товарищами в академии в 1902-06 годах были будущие епископы Герман (Ряшенцев) и Гурий (Степанов).

С 26 мая 1912-го по 1917 год архимандрит Гурий был инспектором Духовной академии. 18 февраля 1916 года он был удостоен степени доктора церковной истории; автор трудов по буддизму.

С 15 августа 1917 года архимандрит Гурий – член Священного Собора Русской Православной Церкви 1917-18 годов по избранию от монашествующих. 21 ноября/4 декабря 1917 года, в день настолования в Патриарха Московского и всея России святителя Тихона, произнес приветствие Святейшему Патриарху от Казанской Духовной академии.

В 1910 году Казанскую Духовную академию, миссионерское отделение окончил отец Амфилохий (Скворцов), один из талантливейших проповедников. Он был оставлен при академии профессорским стипендиатом на кафедре монгольского языка и истории и обличения ламаизма, преподавателем монгольского языка.



Старцем, окормлявшим студентов, был выдающийся подвижник, настоятель Седмиезерной Казанской Богородичной пустыни схиархимандрит Гавриил (Зырянов).

Позже старец вынужден был покинуть свою пустынь, но когда в 1915 году его здоровье ухудшилось, пожелал вернуться в Казань, где его приютил в Казанской Духовной академии архимандрит Гурий. 24 сентября 1915 года преподобный Гавриил (Зырянов) мирно почил в казенной квартире отца Гурия, а 28-го в академический «храм Небесных Сил был изнесен, там и в присутствии своих духовных чад – академических иноков был благочестно отпет».



13 августа 1897 года в Казани принял монашеский постриг Иван Васильевич Успенский с именем Фаддей. Постриг совершил ректор Казанской Духовной академии архимандрит Антоний (Храповицкий).



6. Московская Духовная академия.

Особенную роль в формировании духа будущего Даниловского братства сыграли представители Московской Духовной академии, и первый среди них – ее ректор епископ Феодор (Поздеевский).

Архимандрит Феодор, хиротонисанный во епископа 14 сентября 1909 года в Москве в храме Христа Спасителя, был ректором Московской Духовной академии с 19 августа 1909 года до 30 апреля 1917 года.

Священник Сергий Сидоров, расстрелянный в 1937 году в Бутово, под Москвой, записал в воспоминаниях о днях тех предреволюционных лет: «Я стал частым посетителем знаменитого тогда главы "реакционного духовенства" – епископа Феодора, ректора МДА, и сделался пламенным почитателем его. Созерцая подлинную, скрытую от других доброту, слушая его мудрые речи, проникнутые горячей любовью к Божественным творениям, я познал в его келии суть подлинного Православия».

С судьбами Московской академии связаны судьбы владык Петра (Полянского), Николая (Добронравова), Фаддея (Успенского), Серафима (Звездинского), Илариона (Троицкого), Афанасия (Сахарова), Стефана (Бех), Михаила Новоселова (епископа Марка), отца Алексия Никонова.



Михаил Александрович Новоселов, духовное чадо епископа Феодора, в 1912 году за заслуги в деле духовного просвещения и христианской апологетики стал почетным членом Московской Духовной академии.

Петр Федорович Полянский, будущий митрополит, по окончании академического курса в 1892 году, был помощником инспектора Московской Духовной академии.

Среди студентов академии, куда в ту пору проникал дух бунтарства, юноши, избравшие монашеский путь, не пользовались расположением товарищей и профессоров, но лавра с ее уставом и тайными миру подвижниками приблизила Николая Звездинского (окончившего академию в 1909 году) и двух его друзей к монашеству. Соединившись духом, они приступили к раке преподобного Сергия и дали обет принять монашество. В учебе за помощью будущий епископ обращался к преподобному Сергию и святителю Николаю, умоляя их о ниспослании дара проповедования. И сполна получил этот дар. Сочинения его печатались в академических журналах, отзывы профессоров были самыми высокими. Его проповеди пользовались успехом.

В 1912 году Московскую Духовную академию окончил Сергей Сахаров. Диссертационную работу писал ректору академии епископу Феодору. 12 октября 1912 года епископом Феодором он был пострижен в монашество с наречением имени Афанасий.



В 1906 году в академию поступил Владимир Троицкий и в 1910-м окончил ее. Он был признан лучшим по успеваемости студентом академии за последние пятьдесят лет ее существования. С 16 августа 1910 года он – профессорский стипендиат академии.

С 16 августа 1911 года по 16 января 1913 года исполнял должность доцента по кафедре Священного Писания Нового Завета. 11 декабря 1912 года защитил магистерскую диссертацию на тему "Очерки из истории догмата о Церкви", признанную выдающимся Богословским трудом. 16 января 1913 года удостоен степени магистра Богословия.

28 марта 1913 года в пустыни Святого Духа Параклита при Свято-Троицкой Сергиевой лавре епископом Волоколамским Феодором (Поздеевским) был пострижен в монашество с именем Иларион. 11 апреля 1913 года в Свято-Троицкой Сергиевой лавре епископом Феодором был рукоположен во иеродиакона. 2 июня 1913 года – во иеромонаха. 5 июля 1913 года в Свято-Троицкой Сергиевой лавре митрополитом Московским и Коломенским Макарием (Невским) возведен в сан архимандрита. С 30 мая 1913 года по 1 мая 1917 года – доцент, профессор, инспектор Московской Духовной академии. С 5 ноября 1913 года – экстраординарный профессор МДА.



1/14 мая 1917 года, после февральской революции, в разгар антимонархических гонений владыка Феодор постановлением Синода был смещен с должности ректора академии и назначен управляющим (на правах настоятеля) Московским Даниловым монастырем.

С 1 мая по 10 сентября 1917 года архимандрит Иларион (Троицкий) – исполняющий обязанности ректора.



7. «Даниловский Синод». Борьба с отступничеством.

Это было тяжелое для Руси время – «за умножение грехов наших попустил Бог на нас поганых, не их милуя, а нас наказуя». – Так сказано в житии князя Даниила об ордынском иге. И вот нахлынуло новое иго нового времени – неудержимо, неотвратно, Богом попущенное за новые грехи.

Масонским Временным правительством запрещалась пропаганда монархических взглядов, и Синод, идя в ногу со временем, торопился "воздать кесарю кесарево", забывая о Божием. Вот как малодушно откликнулся Синод на произошедшую в стране цареборческую февральскую революцию, заявив: "Совершилась воля Божия... Россия стала на путь нового устроения государственной жизни..."

Но явился в монастыре князя Даниила новый князь Даниил – князь Церкви, епископ Феодор (в будущей схиме Даниил), подобный своему славному предшественнику и Небесному покровителю, подобный основателю монастыря, положившему основание возвеличению Москвы и великому делу сплочения вокруг нее воедино Русской Земли и Самодержавия.

Когда уже разорены были Свято-Троицкая Сергиева лавра, Оптина пустынь, а с ними и почти все обители русские, тогда годы еще твердыней Православия стояла Даниилова обитель в Москве. В обители благоверного и преподобного князя Даниила началась слава владыки Феодора, слава первого праведника, охраняющего Церковь от мятежных мирских течений. "В области церковной жизни, – говорил он, – может и должна быть главная реформа: покаяние и молитва, а все остальное, тоже, конечно, полезное, пойдет из этой благодатной реформы духа".

Однажды во время проповеди владыки Феодора все молящиеся в Троицком соборе свято-княжеской обители увидели в Царских вратах схимника, в котором узнали самого святого князя. Схимник благословил всех и исчез. Благословил он обитель свою на исповедничество, а владыку Настоятеля на наместничество ему самому во времена, подобные временам его земной жизни – времена новой смуты.

Епископ Феодор совместно с будущим епископом Германом (Ряшенцевым), подвизавшемся в Даниловом монастыре в 1818-19 годах, составил акафист святому благоверному князю Даниилу Московскому, «под державный кров которого люди российские прибегают».



Осиротевшая без Помазанника Божия, Россия в страданиях и унижениях привыкала к новым условиям жизни. Безбожная власть осуществляла «красный террор». Шли 1920-е годы.

Важнейшим делом атеистов, не ограниченных теперь властью Удерживающего зло Православного Императора, стало богоборчество – искоренение религии в душах людей, и в первую очередь – искоренение истинной веры, Православия Христова и Христовой Церкви.

«Сионские мудрецы» советской власти инициировали обновленческое движение, чтобы расколоть единую Церковь Российскую. И этим новым ордынцам многое удавалось. Применив насилие к архиереям и духовенству, они поставили клир перед выбором: принять обновленчество, отступническое от традиционной веры или подвергнуться гонениям.

Не все явились твердыми исповедниками. Нашлись слабые души, побоявшиеся земной власти более Небесной. Так началась междоусобица нового времени – междоусобица среди православных.

Не верили богоборцы в утвержденное Христом: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 18). Силились одолеть. Ничто на земле им не могло помешать. Бури ересей разразились над Русской Церковью. Но восстал в Москве епископ Феодор, а с ним единомысленное ему, твердое в исповедничестве братство Даниилова монастыря. В те годы авторитет владыки Феодора особенно возрос среди оставшихся верными Православию. Чтимые иерархи, либеральные профессоры (бывшие враги его), интеллигенты, простецы – все те, кто видел в Церкви опору жизни — все признали авторитет Епископа, все преклонились перед его стойкой верой и неколебимыми убеждениями. В дни отступничества Даниилов монастырь был светочем Православия, и к авторитету его настоятеля прислушивалась вся православная Русь.



ОГПУ стало снимать епархиальных архиереев с кафедр, запрещать им проживать в своих епархиях, нарушая тем связь между пастырями и паствой. Не по своей воле в Москве оказались более пятидесяти владык. И выбор пред ними стоял все тот же – жесткий, бескомпромиссный: пойти на сотрудничество с властью или остаться в немилости у нее, что означало аресты и расправы. Не один и не два из них соблазнились и не устояли. Но большинство решились быть верными Христу в гонениях. И эти твердые архиереи обретали приют в Даниловском монастыре. Мы уже видим, что многие из епископов знали владыку Феодора еще по Казанской и Московской Духовным академиям.

Решиться на жизнь исповедническую было не так-то и просто для многих: не только страшно, но и не все понятно. Выбор таков: или присоединиться к обновленцам, или же остаться со Святейшим Патриархом Тихоном. А патриарх-то Тихон в те годы проживал под домашним арестом. Да и уже убиты были зверски митрополит Киевский Владимир, архиепископ Пермский Андроник, епископ Тобольский Гермоген, архиепископ Черниговский Василий и с ними многие священнослужители и миряне.

И тогда даниловская братия во главе с владыкой Феодором, сделав свой ясный и твердый выбор, подала пример многим. Даниловцы не допускали иного возглавления Русской Православной Церкви, кроме как Святейшим Патриархом Тихоном. И даже когда сам Патриарх, побывав в заключении, готов был под давлением советской власти, а также под влиянием некоторых архиереев вступить в переговоры с обновленцами и пойти по отношению к ним на значительные уступки (вплоть до снятия с себя полномочий Патриарха) – авторитет владыки Феодора и даниловских архиереев не допустил того. Внешне это выглядело как то, что епископ Феодор и его сторонники составили оппозицию патриарху Тихону. Но сам патриарх Тихон был впоследствии благодарен за это, предложил Владыке в июле 1923 года Петроградскую кафедру и пригласил его участвовать в церковном управлении.

Владыка Феодор должен был отклонить эти предложения, так как в случае согласия ему пришлось бы пойти на компромиссы с богоборческой властью. Он же, твердый исповедник Христов, считал, что Церковь не может вступать ни в какие переговоры с богоборцами и в условиях гонений единственный путь сохранения ее – это не путь компромисса с антихристовой властью, а уход «в пустыню». Судьбу Церкви он вверял не дипломатии человеческой, а попечению Самого Главы ее – Господа Иисуса Христа.

В августе 1923 года Святейшим Патриархом Тихоном владыка Феодор был возведен в сан архиепископа.



Назовем теперь хиротонии епископов-новомучеников Даниловских, возглавленные святителем Тихоном. Об архиепископе Феодоре мы уже сказали.

3 января 1920 года, в день святителя Петра, митрополита Московского, в храме Троицкого подворья в Москве Святейший Патриарх Тихон совершил епископскую хиротонию архимандрита Серафима (Звездинского). "Иди путем апостольским... – Напутствовал он его, – где придется пешком – пешком иди. Нигде ничем никогда не смущайся. Неудобств не бойся, все терпи. Как ты думаешь, даром разве кадят архиерею трижды по трижды? Нет, не даром. За многие труды и подвиги, за исповеднические его болезни и хранение до крови веры Православной".

15 марта 1920 года на Троицком подворье в Москве насельник Свято-Даниилова монастыря архимандрит Евсевий (Рождественский) был хиротонисан во епископа Яранского, викария Вятской епархии. Хиротонию совершили Святейший Патриарх Тихон, митрополит Владимирский Сергий (Страгородский) и епископ Алатырский Гурий (Степанов).

25 мая 1920 года в Москве на Патриаршем Троицком подворье в Сергиевском Крестовом храме архимандрит Иларион (Троицкий) Святейшим Патриархом Тихоном со епископами был хиротонисан во епископа Верейского, викария Московской епархии. Позже владыка Иларион Патриархом Тихоном был возведен в сан архиепископа.

8 октября 1920 года Петр Федорович Полянский, по пострижении в монашество, был хиротонисан во епископа Подольского, викария Московской епархии. Хиротонию возглавил Святейший Патриарх Тихон.

18 ноября 1923 года святитель Тихон возглавил в Донском монастыре хиротонию архимандрита Дамаскина (Цедрик) во епископа Глуховского.

2 декабря 1923 года Святейшим Патриархом Тихоном хиротонисан во епископа Шлиссельбургского и Лодейнопольского, викария Петроградской епархии насельник Даниилова монастыря архимандрит Григорий (Лебедев).

24 октября 1924 года по ходатайству своих почитателей (было собрано несколько тысяч подписей в поддержку просьбы о его епископской хиротонии) Святейшим Патриархом Тихоном в Москве был хиротонисан во епископа Нарвского, викария Ленинградской епархии архимандрит Сергий (Дружинин).

Епископ Серафим (Самойлович) в 1924 году патриархом Тихоном возведен в сан архиепископа.

8 марта 1925 года архимандрит Амфилохий (Скворцов) рукоположен во епископа Енисейского и Красноярского Тихоном, Патриархом Московским и всея России, во время литургии в сослужении с митрополитом Петром (Полянским), архиепископом Гурием (Степановым) и епископом Прокопием (Титовым).



Патриарх Тихон в шуточной форме, но относясь серьезно, называл архиереев Даниилова монастыря «Даниловским Синодом», «конспиративным Синодом», часто советовался с ними.

Свято-Даниилов монастырь стал в те годы подлинным оплотом истинного, чистого Православия. И в обитель князя Даниила отовсюду в больших количествах стекался церковный люд. Храмы обители полнились верующими.

«Синод» архиереев в Даниловском монастыре существовал не только в шутливом патриаршем прозвании, но он был одобрен Патриархом и именовался еще «Параллельным Синодом». Причиной возникновения «Параллельного Синода» было то, что Патриарший Синод, находившийся под плотным контролем ГПУ, вынужден был встать на примиренческие с богоборцами позиции. Мыслился он как «постоянно действующее Предсоборное совещание», и главной целью его была подготовка тайного Поместного Собора, способного разрешить церковные проблемы без давления властей, и тайное поставление священнослужителей для избежания давления властей.

Так, в 1923 году в Московском Данииловом монастыре архиепископом Феодором (Поздеевским), епископами Арсением (Жадановским) и Серафимом (Звездинским) тайно был хиротонисан Михаил Александрович Новоселов (в тайном постриге отец Марк) во епископа Сергиевского.

3 марта 1924 года владыка Марк записал в своей тетради: "Как постепенно подкрадывалось и быстро совершилось падение Самодержавия и изменился лик русской государственности, таким же образом происходит и может быстро совершиться реформационно-революционный процесс в нашей Церкви. Обновленцы могут вдруг всплыть как правящая в России "церковная партия", причем противников у нее может оказаться очень немного, если открытые обновленцы и скрытые предатели поладят между собою и совместно натянут на себя личину каноничности".



8. Начло крестного пути. Первые аресты.

Коммунисты-безбожники своим кровным врагом считали даниловского настоятеля. Иерарха, говорившего, что с богоборцами нельзя идти ни на какие компромиссы, нельзя заискивать пред ними, нельзя ни в чем поступаться совестью – нельзя было не замечать.

Владыка Феодор впервые был арестован 27 июня 1920 года вместе с епископом Гурием (Степановым). С 28 июня содержался во внутренней тюрьме ВЧК на Лубянке, с июля – в Бутырской тюрьме. 26 июля Президиумом ВЧК обвинен в "агитации против советской власти". Всего только с 1920-го по 1925 год заключался в тюрьму четыре раза.



Сам патриарх Тихон, начиная с 1918 года, часто подвергался домашним арестам.



В 1920 году Святейший Патриарх предложил Петру Федоровичу Полянскому принять монашество, священство, епископство и стать его помощником по управлению Церковью. В это время уже широко разливалось гонение на Православную Церковь. Не почет и безбедную жизнь сулило тогда архиерейство, а многие страдания, часто и мученическую кончину. Петр Федорович принял предложение Патриарха как волю Божию. Придя домой, он сказал: "Я не могу отказаться. Если я откажусь, то я буду предателем Церкви, но когда соглашусь – я знаю, я подпишу себе тем смертный приговор".

8 октября 1920 года он был хиротонисан во епископа Подольского, викария Московской епархии. Хиротонию возглавил Святейший Патриарх Тихон. В 1923 году был возведен в сан архиепископа. В 1924 году Владыка был возведен в сан митрополита, назначен митрополитом Крутицким и включен в состав Временного Патриаршего Синода. По завещанию Святейшего Патриарха Тихона от 7 января 1925 года, митрополит Петр – третий кандидат на должность Местоблюстителя Патриаршего Престола.

Когда нетвердые в вере архиереи и священники пытались при поддержке властей создать и возглавить новую, так называемую Живую Церковь, и даже в окружении Святейшего Патриарха часть епископов готова была искать компромисса с раскольниками (в раскол, среди прочих, отпал тогда и митрополит Сергий (Страгородский) – с 16 июня 1922 года до 27 августа 1923 года он был в обновленческом расколе, затем принес покаяние и был присоединен к Церкви), то среди архиереев, твердо выступивших против каких бы то ни было уступок обновленцам, был владыка Петр. На совещании епископов, состоявшемся в Свято-Данииловом монастыре в конце сентября 1923 года, он высказывался против компромисса с раскольниками. И эта линия церковной политики тогда восторжествовала.



В 1919-22 годах в Таганской тюрьме в Москве содержался иеромонах Георгий (Лавров).

Там, в тюрьме, получил он благословение на старчество от священномученика митрополита Казанского и Свияжского Кирилла (Смирнова, † 7 ноября 1937). Был взят из тюрьмы «на поруки» владыкой Феодором (Поздеевским), с которым до того вместе находился в заключении, принят им в число насельников Свято-Даниилова монастыря, где был назначен на должность братского духовника. Послушанием его было также принимать исповеди прихожан.

Москвичи любили даниловского батюшку, почитали за дар утешения и прозорливость. Посещали архимандрита Георгия и архиереи, жившие в то время в Данилове, и приходившие в монастырь. Среди них были епископ Фаддей (Успенский), которого отец Георгий называл «всеблаженным архиереем», и митрополит Серафим (Чичагов), имевший в либеральных церковно-общественных кругах, открыто его ненавидевших, репутацию "черносотенного монархиста".



Протоиерей Василий Серебренников вспоминал об обители тех лет: «В двадцатые годы я был еще молодым человеком, бывал в Даниловом монастыре. Запомнилась одна картина. Если не ошибаюсь, собор Святых Отцов Семи Вселенских Соборов. Солнечный день, солнце освещает храм, служащих. А я в это время стою на правом клиросе, и отец Георгий меня исповедует. Потом остановился: «Васенька, послушай, как ангелоподобно поют!»

Службы в Даниловом монастыре в то время действительно были необычные, неземные... Во время службы – в какой части, я не могу вспомнить – вышли несколько молодых архиереев необыкновенной духовной красоты. В это время диаконы кадили; солнце широкими лучами осветило собор. И эти Божественного вида архиереи, и фимиам от каждения, поднимающийся клубами вверх и освещаемый солнцем, – все это произвело на меня поразительное впечатление святости и людей, и службы».

В том хоре ангелоподобных голосов звучал молитвенно и голос будущего святого мученика Петра Сергеевича Царапкина.



Главарь безбожной власти Ульянов-Бланк, более известный под кличкой Ленин, 19 марта 1922 года в секретном письме к членам Политбюро писал: «Мы должны дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий... Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».

А вот образчик журналистского творчества безбожников тех лет (газета «Призыв»). В заметке о епископе Германе (Ряшенцеве) под названием «Проповедь с "вышибалами"» читаем: «На «праздник» Сергия преподобного кулаки села Пирова пригласили архиерея. Сановитый мракобес согласился читать проповедь при условии, чтобы комсомольцев и других безбожников в церкви не было. У дверей стояли два "вышибала" из кулаков, которые тщательно следили за этим. На другой день архиерей вторично проповедовал. В заключение своей речи он привел следующую фразу из «поповской политграмоты»: «Коммунизм – есть разврат». За такие проповеди надо карать не только проповедников, но и организаторов».



Почти все даниловские архиереи получили в начале двадцатых годов первые опыты арестов.

В ноябре 1921 года Волынской губернской ЧК был арестован и заключен в тюрьму в городе Харькове епископ Волынский Фаддей (Успенский). Он был обвинен как "участник повстанческого движения", выслан «из пределов Украины». С марта по сентябрь 1922 года проживал в Москве, в Свято-Данииловом монастыре. Второй раз был арестован в сентябре 1922 года вместе с митрополитом Казанским Кириллом (Смирновым) и вместе с ним сидел во Владимирской тюрьме, в одной камере, а затем вместе – в ссылке в Усть-Сысольске.

Епископ Парфений (Брянских), управлявший в 1921-22 годах Одесской епархией, был арестован в декабре 1921 года; в мае 1922-го освобожден. Он отличался своей необыкновенной прямотой и всегда безбоязненно обличал безбожие и обновленчество. Проживал в Москве при Данииловом монастыре без права выезда с 1922-го по 1925 год. С 1924 года, после очередного ареста архиепископа Феодора, владыка Парфений возглавил братию обители.

Протоиерей Димитрий Любимов был арестован 6 сентября 1922 года в Петрограде и на три года отправлен в ссылку.

Архимандрит Сергий (Дружинин) в 1922 году был арестован в Петрограде. Вскоре освобожден. Позднее он так говорил о том времени: "В момент изъятия церковных ценностей я стоял на позиции патриарха Тихона и считал, что достояние церковное должно быть нерушимо, и изъятие церковных ценностей явилось актом грубого насилия и произвола со стороны Сов. власти".

Епископ Ижевский, викарий Сарапульской епархии Стефан (Бех) 9 ноября 1922 года был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму (первый его арест был еще в 1919 году). Обвинен в "контрреволюционной деятельности". Приговорен к ссылке.

Епископ Прокопий (Титов), активно боровшийся с обновленцами в Херсоне и Одессе, в 1923 году подвергался аресту. Его обвиняли в том, что он в свое время "противодействовал изъятию церковных ценностей, морально и материально поддерживал Русскую Добровольческую армию, собирал пожертвования для ее солдат". Высланный за пределы Украины, в течение девяти месяцев что пребывал в Москве, он принимал активное участие в церковных событиях. Регулярно присутствовал и высказывал свои суждения по церковным вопросам на совещаниях епископов в Свято-Данииловом монастыре, нередко проходивших в присутствии представителей ОГПУ. Содержание этих суждений впоследствии явилось одним из оснований для нового его обвинения.

Епископ Черниговский Пахомий (Кедров) – тот самый «смиренный и кроткий юноша Петр Кедров» – в 1922 году был приговорен к трем годам высылки из Черниговской губернии, в результате чего некоторое время подвизался в Москве в Свято-Данииловом монастыре у своего бывшего сокурсника архиепископа Феодора.

В июле 1922 года родной младший брат владыки Пахомия епископ Волынский и Житомирский Аверкий (Кедров) был арестован за "распространение и хранение Послания патриарха Тихона" и приговорен к двум годам лишения свободы.

Владыка Евсевий (Рождественский), епископ Ейский, викарий Краснодарской и Кубанской епархии, был арестован в городе Ейске Кубанской области 4 января 1923 года. Был обвинен в "противодействии изъятию церковных ценностей в пользу голодающих Поволжья".

Епископ Старобельский, викарий Харьковской епархии Павел (Кратиров) был арестован 17 марта 1923 года. Осужден Комиссией НКВД УССР и приговорен к трем годам высылки за пределы Украины. Активно выступал против обновленческого движения.

Епископ Чистопольский, викарий Казанской епархии Иоасаф (Удалов) после праздника Святой Пасхи 1923 года служил в Казани тайно, так как все храмы города перешли к обновленцам. Также был арестован и содержался в московской Бутырской тюрьме. Активно противодействовал обновленческому расколу в Казани. По освобождении подвизался в Московском Свято-Данииловом монастыре.

Епископ Верейский Иларион (Троицкий) еще до своей архиерейской хиротонии подвергался аресту (23 марта 1919 года) и обвинялся в "агитации против советской власти и произнесении с амвона погромных речей".

Епископ Иларион был одним из ближайших помощников святого Патриарха Тихона по управлению Московской епархией. 22 марта 1922 года арестован и обвинен при аресте в том, что "принимал близкое участие в делах правления церковного и был органически связан с высшими церковными иерархами, участвовал в деятельности реакционных правителей церкви". Он ревностно боролся с обновленчеством, вел переговоры о возвращении обновленческих приходов в лоно Русской Православной Церкви, разработал чин покаяния при переходе из обновленчества, переосвящал храмы и монастыри. Вот выдержка из заявления епископов-обновленцев в ГПУ: «В результате его речей в толпе поднимаются разговоры о необходимости восстановления монархии: "одного хозяина нашли, найдем и другого"». Владыка Иларион в течение нескольких лет неоднократно молился, совершал Богослужения и проповедовал в Данииловом монастыре.

Епископ Глуховский Дамаскин (Цедрик) в августе 1925 года был привлечен по делу "Воздвиженской Неплюевской монархической организации". Из обвинительного заключения: "Произносил проповеди, в которых призывал членов Воздвиженской артели объединиться для борьбы с советской властью, а также воспитывал молодежь в монархическом духе под маской религии". С сентября проживал в Данииловом монастыре.

Епископ Гурий (Степанов), арестованный вместе с владыкой Феодором, в 1919 году был настоятелем Сретенского монастыря в Москве, в 1920 году – управляющим Московским Покровским монастырем, проживал в Данииловом монастыре.



В 1923 году арест и заключение в Бутырской тюрьме пережил отец Сергий Мечев.

26 сентября 1924 года был арестован священник Алексий Никонов и обвинен в "устройстве нелегального к/р собрания в церкви, распространении провокационных слухов о связи ВЦУ с ОГПУ и Советской властью". На два года был сослан в Нарымский край.





9. Без Патриарха, но со Христом.

7 апреля 1925 года в Москве скончался патриарх Тихон.

12 апреля на погребении Святителя присутствовали пятьдесят девять иерархов, сотни тысяч верующих.

Епископ Прокопий (Титов), выдвинутый Святейшим Патриархом Тихоном в члены Синода, служил панихиду с сонмом духовенства. В погребении принимали участие владыки Петр (Полянский), Серафим (Самойлович), Гурий (Степанов), Аверкий (Кедров), Амвросий (Полянский), Иоасаф (Удалов), Афанасий (Сахаров), Павел (Кратиров).

Архиереи присутствовали при оглашении завещания Святейшего Патриарха Тихона и подписали акт о передаче высшей церковной власти Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому) – 12 апреля 1925 года.



Не смогли проводить святого Патриарха «в путь всея земли» архиереи, находившиеся в заключениях и ссылках, среди них: архиепископ Феодор – в те дни был заключен в Бутырской тюрьме, в заключении были епископы Григорий (Лебедев), Дамаскин (Цедрик) и Евсевий (Рождественский), в Соловецком лагере – архиепископ Иларион (Троицкий), епископы Игнатий (Садковский) и Стефан (Бех), в ссылке – епископы Герман (Ряшенцев) и Серафим (Звездинский).



Восприяв обязанности Местоблюстителя Патриаршего Престола, святитель Петр подъял на рамена свои всю тяжесть креста Первосвятителя Русской Церкви. Он сразу же избрал путь исповеднический – до мученического. Занял ту же твердую и однозначную позицию, которую занимала даниловская братия: не обращаться ни по каким вопросам к представителям ГПУ – ни о чем их не просить и в переговоры с ними не вступать.

Митрополит Петр 28 июля 1925 года обратился с посланием к архипастырям, пастырям и всем чадам Православной Российской Церкви, в котором буквально сокрушил обновленческих отступников. За это либералы стали обвинять его в контрреволюционных настроениях, антисоветчине и связях с белоэмигрантами.



Верной опорой ему в трудах о Господе было братство Данилова монастыря – монастыря, бывшего оплотом Православия посреди устремившегося к антихристу мира. Даниловцы активно и непримиримо боролись с обновленческим движением. И хотя владыка Феодор находился в эти годы в ссылке, он оставался главой братства. С 1924 года, после ареста настоятеля, братию обители возглавил владыка Парфений (Брянских). Он стал одним из ближайших помощников митрополита Петра.



Даниловские монахи оценили твердость и верность Православию Местоблюстителя и стали часто приглашать его служить в монастырь.

12 сентября 1925 года владыка Петр, продолжая традицию сугубого почитания московскими архипастырями святого благоверного князя Даниила, служил в Свято-Данииловой обители при весьма большом стечении народа. Путь к раке с мощами преподобного князя Даниила в Троицком соборе устилал ковер из живых цветов. Войдя в храм, митрополит Петр прошел к мощам, благоговейно приложился к ним, а затем направился к солее. И тогда над мощами образовалось как бы облако, в котором появился образ князя Даниила. Некоторые монахи видели и засвидетельствовали, что все то время, пока митрополит Петр шел к алтарю, святой князь Даниил сопровождал его.



Представители ГПУ, неустанно трудившиеся ради уничтожения Церкви Христовой, так сформулировали свои условия, при выполнении которых они обещали нормализовать юридическое положение Церкви: 1) издание декларации, призывающей верующих к лояльности относительно советской власти; 2) устранение неугодных власти архиереев; 3) осуждение заграничных епископов и 4) контакт в деятельности с правительством в лице представителя ГПУ.

Митрополит Петр, постоянно советовавшийся с епископами-подвижниками – в Даниловом монастыре обсуждались тогда основные вопросы церковной жизни – решил составить свою декларацию к властям советского государства. В ней он намеревался показать, какими он видит отношения Церкви с государством в сложившихся обстоятельствах. По черновому проекту Местоблюстителя текст декларации написал епископ Иоасаф (Удалов). Владыка Иоасаф прочел текст архиереям-даниловцам епископам Пахомию (Кедрову), Парфению (Брянских) и Амвросию (Полянскому) и после их замечаний внес в текст поправки и передал Местоблюстителю.

В проекте декларации, адресованной в Совет народных комиссаров СССР, читаем: "Обращаюсь в Совнарком с просьбой <…> сделать категорические распоряжения ко всем исполнительным органам Союза о прекращении административного давления на Православную Церковь и о точном выполнении ими изданных центральными органами власти узаконений, регулирующих религиозную жизнь населения и обеспечивающих всем верующим полную свободу религиозного самоопределения и самоуправления. В целях практического осуществления этого принципа я прошу, не откладывая далее, зарегистрировать повсеместно на территории СССР староцерковные православные общества, со всеми вытекающими из этого акта правовыми последствиями, и проживающих в Москве архиереев возвратить на места". Имелись ввиду в первую очередь архиереи-исповедники и будущие мученики, составлявшие в то время братство Даниилова монастыря.



Власти поняли, что им не удастся сделать из Местоблюстителя орудие в исполнении своих разрушительных для Церкви замыслов и стали искать другую кандидатуру.



15 сентября 1925 года прошел епархиальный съезд, созванный обновленцами для подготовки к III-му Поместному Собору. На нем присутствовал епископ из даниловского братства Афанасий (Сахаров), но присутствовал не как участник, а скорее как обличитель и обвинитель. В молитве участия не принял и не благословил собрание, а только сделал общий поклон и заявил, что ему на этом собрании быть совсем не следует, а явился он только по усиленной просьбе мирян, и за это присутствие на съезде должен просить прощение у митрополита Петра. Выслушав доклад о предстоящем соборе, епископ Афанасий стал говорить, что все обновленцы должны покаяться перед Патриархом или его преемником; что Синодальное (обновленческое) Церковное Управление неканонично и безблагодатно; что новорукоположенные синодальные архиереи – не архиереи, совершаемые ими хиротонии не действительны и посвящаемые ими должны быть перерукополагаемы, что он, епископ Афанасий, и делает. В случае искреннего покаяния, пожалуй, можно будет принять обновленцев и в сущем сане. Высказав все это, епископ Афанасий удалился.



В ноябре 1925 года власти подготовили григорианский раскол – по имени возглавившего его архиепископа Григория (Яцковского), который во главе епископов-отступников фактически захватил высшую церковную власть, не имея на это никакого права, и сразу же объявил о своем признании безбожной мирской власти.

11 ноября 1925 года комиссия по проведению декрета об отделении Церкви от государства при ЦК ВКП(б) приняла решение ускорить движение внутри Церкви на отпадение от традиционных устоев, «сдвинуть» Церковь с канонического основания; для облегчения деятельности раскольников арестовать всех не лояльных власти архиереев. В этот же день митрополит Петр был "отстранен" от обязанностей Местоблюстителя Патриарха Российского.

Святитель оставил бумагу, указав, что управление Московской епархией передается викариям во главе с епископом Серафимом (Звездинским), бывшим его помощником с августа по ноябрь 1925 года.

Но по требованию властей владыка Серафим вынужден был покинуть Москву, уехал в Дивеево. Он писал своим духовным чадам: «Умоляю вас, яко детей своих родных: бойтесь волков в овечьей шкуре, живцов. Они полны дьявольской гордыни, самочиния, бесчиния, они сладко говорят, но горько их слушать, на языке у них мед, а на сердце лед. Яд аспидов под устами их, гроб отверст – гортань их, и, когда они говорят, говорят ложь, яко чада отца лжи – диавола. Блюдитесь от них, не молитесь с ними. Они лишают души спасения. Храни вас Господь в вере православной тверды и незыблемы – о сем ежедневно молитвы мои к Пастыреначальнику Христу воссылаю».

О пребывании владыки Серафима в Дивеевской обители остались такие воспоминания. 14 февраля 1927 года, после всенощной под Сретение, которую совершали дома в келии, он вдруг бросился к окну, к одному, к другому, с молитвенными восклицаниями: «Пречистая Дева Богородица идет по канавке. Не могу зреть пречудной Ее красоты и неизреченной милости!»



Вскоре властями была проведена акция по уничтожению канонического возглавия Русской Православной Церкви. Было заведено так называемое "Дело митрополита Петра (Полянского)", арестованы, среди прочих, и епископы-даниловцы, близкие митрополиту Петру. 18 ноября 1925 года арестован епископ Иоасаф (Удалов), 19 ноября – архиепископы Прокопий (Титов) и Гурий (Степанов). Основные, массовые аресты прошли 30 ноября. Были арестованы владыки Парфений (Брянских), Амвросий (Полянский), Николай (Добронравов), Иоасаф (Удалов), Пахомий (Кедров), Дамаскин (Цедрик), Герман (Ряшенцев), а также бывшие обер-прокуроры Святейшего Синода Владимир Карлович Саблер и Александр Дмитриевич Самарин и другие многие.

Архиереям было предъявлено обвинение в том, что они состояли членами так называемого "Даниловского синода". Кроме того, "что они представляли собой членов своеобразного Бюро даниловской группировки, привлекая к своим особо важным заседаниям и других черносотенных церковных деятелей, как например митрополита Петра... и других. В частности в том, что приняли решение защищать эмигрантскую часть церковников для сохранения связи с ней, а также в решении признать киевским митрополитом Антония (Храповицкого)" – Первоиерарха Русской Православной Церкви Зарубежом.



В ссылках и заключении уже находились владыки Феодор (Поздеевский), Иларион (Троицкий), Евсевий (Рождественский) и Стефан (Бех).

С весны 1925 года проживал в Харькове без права выезда владыка Павел (Кратиров).

Митрополит Серафим (Чичагов), вынужденный покинуть Москву, проживал в это время в Воскресенском Феодоровском монастыре под Шуей во Владимирской области. Работал там над второй частью "Серафимо-Дивеевской летописи".



Началось создание новой церковной структуры – точнее сказать, структуры лжецерковной.

Местоблюститель видел, что неминуем и близок и его арест.

5 и 6 декабря 1925 года, предвидя самые худшие последствия для себя, владыка Петр составил два документа, где было сказано: "В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам отправлять мне обязанности Патриаршего Местоблюстителя временно поручаю исполнение таковых обязанностей Высокопреосвященному Сергию (Страгородскому), митрополиту Нижегородскому. Возглашение за Богослужением моего имени как Патриаршего Местоблюстителя остается обязательным".



В ночь с 9 на 10 декабря 1925 года митрополит Петр был арестован и заключен во Внутреннюю тюрьму ОГПУ. Началась страда мучительных допросов и нравственных истязаний в неволе.

С июня по ноябрь 1926 года Владыка содержался в политизоляторе в Суздале, в одиночной камере.

5 ноября 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ он был обвинен по групповому "Делу митрополита Петра (Полянского) и др., Москва, 1926 год" в том, что "являлся пособником и укрывателем черносотенно-церковной организации, поставившей себе задачей использование Церкви для сплочения реакционного элемента, ведения а/с агитации..."

Митрополит Петр был признан виновным в том, что, "подчинившись руководству монархистов, деятельность свою по управлению Церковью вел по их указке и распоряжениям, стараясь перевести Церковь на положение нелегальной антисоветской организации".

На допросе 18 декабря следователь спросил митрополита Петра: "А возможно ли признание Церковью справедливости социальной революции? – Нет, невозможно, – ответил заточенный Святитель. – Социальная революция строится на крови и братоубийстве, чего Церковь признать не может. Лишь война еще может быть благословлена Церковью, поскольку в ней защищается Отечество от иноплеменников и Православная вера".



В следственном деле владыки Пахомия (Кедрова) записано, что он говорил: «Соввласть заставляет попов живой церкви быть агентами ГПУ. Нам нужно организовываться, чтобы противодействовать им и отстоять Православную Монархическую Церковь».



В 1925-26 годах те архиереи-даниловцы, что не были в Москве и были на свободе, активно боролись с обновленчеством в разных епархиях.

Так, епископ Амфилохий (Скворцов), содействуя спасению своей паствы в Красноярске, выпустил воззвания против обновленчества и в связи с очередным раскольническим лжесобором, в которых "красной нитью проводил свою мысль о непризнании законности и справедливости социальной революции".

Владыка Амфилохий оказывал моральную и материальную поддержку многим архиереям, сосланным в Енисейскую губернию или направлявшимся через Красноярск в более далекие края, среди которых были епископ Иоасаф (Удалов), архиепископ Николай (Добронравов), епископ Дамаскин (Цедрик), архиепископ Гурий (Степанов).

В ночь на 14 июля 1926 года он был арестован вскоре после жалобы благочинного обновленческих церквей 5-го участка Красноярского округа прокурору Красноярского Окружного суда о действиях епископа Амфилохия против обновленцев.

Обвинялся в том, что, имея связь "с московским реакционным духовенством", "сорганизовал около себя группу в числе 12 человек монархическо-черносотенного элемента, посредством которых проводил в массы идеи монархизма, обострял отношения Церкви к Соввласти и подрывал авторитет последней в глазах масс; осуществлял административные функции на территории Енисейской губ., будучи не зарегистрирован как епископ".

На вопрос об отношении к Декрету об отделении Церкви от государства ответил, что считает его "справедливым и законным, ибо с неверующей властью связи у нас быть не может".

17 декабря 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР был осужден по групповому "Делу монархическо-черносотенной к/р группировки епископа Амфилохия (Скворцова)".



Архиепископ Астраханский Фаддей (Успенский) не стал выступать против обновленцев публично, но обличал их примером своей жизни. Нравственное влияние Архиепископа на верующих было огромным – в их домашних иконостасах рядом с иконами стояли его фотографии. Еще патриарх Тихон называл владыку Фаддея светочем Церкви, чудом нашего времени.



Епископ Афанасий (Сахаров) по благословению митрополита Петра принял на себя руководство Владимирской епархией в связи с отпадением епископа Дамиана (Воскресенского) в григорианский раскол. В декабре 1926 года получил предложение уехать из Владимира или прекратить управление епархией; отказался оставить вверенную ему епархию. 15 января 1927 года арестован. До 13 мая вместе с митрополитом Сергием (Страгородским) содержался во внутренней тюрьме ОГПУ в Москве.



Епископ Игнатий (Садковский) в 1926 году вернулся из заключения в Соловецком лагере на Белевскую кафедру в Тульской епархии. Сразу же после его возвращения к нему пришли обновленцы, чтобы выяснить позицию епископа и, если возможно, склонить к лояльному отношению к себе, предположив, что нахождение в Соловецком концлагере должно было подействовать на него в нужную сторону. Епископ отказался их принять, передав, что не желает беседовать с неправославными. И пошли доносы на него от искусителей тех в ГПУ. В том же 1926 году он был вновь арестован.



Иерей Петр Шмарин, овдовев, в 1926 году принял монашеский постриг с наречением имени Уар. 20 августа был хиротонисан во епископа Липецкого.

Епископ Уар стал непоколебимым оплотом Православия в Липецком крае и непримиримым борцом с обновленчеством. Он примкнул к единомысленным ему епископам, верным Христу и истинному духу Православия – Даниловскому братству, исповедовавшему живое и целостное Православие превыше внешних "канонических" форм, за которыми виделось новое обновленчество.



Архиепископ Серафим (Самойлович) в начале 1926 года активно поддержал Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) в его противостоянии григорианским раскольникам. Архиепископ Серафим признал послание митрополита Сергия к архиепископу Григорию вызывающим восхищение.

8 декабря 1926 года по завещательному распоряжению-посланию Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Иосифа (Петровых) на случай устранения его и обоих его предшественников от управления церковными делами владыка Серафим был назначен третьим кандидатом на должность временно исполняющего обязанности Заместителя Патриаршего Местоблюстителя.

Конец 1926 года в архипастырском служении архиепископа Серафима был особо значим. Промыслом Божиим он был поставлен во главе Русской Церкви. С 29 декабря, согласно завещательному распоряжению митрополита Иосифа, так как власти не дали первым двум кандидатам возглавить Церковь, сравнительно малоизвестный владыка Серафим был Заместителем Патриаршего Местоблюстителя (в период заключения митрополита Сергия).

Архиепископ Серафим просил собратьев епископов до минимума сократить переписку и сношения с главой Церкви и предоставлял все дела, кроме принципиальных и общецерковных (как, например, избрание и хиротония во епископа), решать окончательно на местах.

Он проявил себя стойким исповедником и мужественным хранителем интересов Святой Церкви от посягательств гнавшей ее власти. Архиепископ Серафим отверг попытки вмешательства властей в церковные дела и отклонил предложенный ими состав Синода. В ответ на предложения ГПУ Святитель предложил своих членов Синода, и в их числе митрополита Кирилла (Смирнова). «Ведь он же сидит», – отвечали ему чекисты. – «А ведь он у вас сидит, освободите его», — сказал Святитель. За такой ответ его вскоре арестовали.

Ему было предложено подписать примерно такую же Декларацию, которую впоследствии подписал митрополит Сергий. Но он ответил отказом. На вопрос, кто же будет управлять Церковью, если его арестуют и не освободят, Святитель отвечал: «Сам Господь Иисус Христос».

Владыка Серафим управлял Церковью до 12 апреля 1927 года. С освобождением из заключения митрополита Сергия, он передал ему заместительские права.



10. В Соловецком концентрационном лагере.

В стенах дивной о Господе обители преподобных Германа, Зосимы и Савватия Соловецких в годы нового ига, в годы современных гонений был устроен концентрационный лагерь.

Он был лишь одним из множества лагерей советского ГУЛага – Главного Управления лагерей. Но при том, лагерь этот был особенным. Через страдания и унижения в нем прошли многие выдающиеся люди, многие почитающиеся ныне во святых. Причем число этих святых, их же Бог весть, намного больше числа канонизированных земной Церковью.

Если бы все отцы, узники Соловков, были насельниками одного монастыря – это был бы великий монастырь. Если бы они трудились в стенах одной Духовной академии – это была бы выдающаяся академия. Святители Соловецкие – при условии свободы – вполне могли бы составить дивную Поместную Церковь святых. Да они и составили небесный святой Собор.

К Собору новомучеников и исповедников Соловецких принадлежат и даниловские святые: священномученики Серафим (Самойлович), Прокопий (Титов), Иларион (Троицкий), Дамаскин (Цедрик), Герман (Ряшенцев), Аркадий (Остальский), Амфилохий (Скворцов), Игнатий (Садковский), священноисповедники Афанасий (Сахаров) и Амвросий (Полянский).

Небесные святцы, несомненно, намного полнее. Страдали в этом концлагере и иные даниловцы, не внесенные еще в списки официально прославленных. Были в нем и архиереи, не вошедшие еще в список Собора, но прославленные в русском зарубежье – владыки Пахомий (Кедров), Димитрий (Любимов), Гурий (Степанов) и Стефан (Бех).

Добавим к этому, что в славное число святых этого Собора едва не вошел и сам архиепископ Феодор (Поздеевский): 18 марта 1922 года он был уже подготовлен к отправке в Соловецкий лагерь особого назначения, но неожиданно 24 марта освобожден. Неисповедимы пути Господни.



Соловецкие узники, по мере возможности, совершали Богослужения, иногда с оставшимися на воле соловецкими монахами, которые проживали на острове, не пожелав оставить обитель. Так, например, о епископе Аркадии (Остальском) сохранились записи тюремщиков: "...группировал вокруг себя служителей культа, ведя среди них агитацию против обновленческого направления... Среди служителей культа имеет большое влияние..." Говорил, что «нужно благодарить Бога, что Он у нас не отнял еще возможность совершать моление здесь, как ранее в катакомбах». Начальству все это не нравилось, и оно часто переводило заключенного владыку Аркадия с места на место и искало повода, чтобы примерно наказать его.

В 1935 году на Соловки был доставлен монах Московского Свято-Даниилова монастыря архиепископ Петр (Руднев). Владыка Петр много рассказывал своему собрату по Даниловскому братству епископу Аркадию о нравственных проступках епископата и духовенства и полной разрозненности среди последнего. И в результате этих бесед владыка Аркадий пришел к следующему убеждению: "Церковь расшатывается вследствие нашего нравственного падения. Следовательно, для того чтобы укрепить Церковь, необходимо в основу положить наше нравственное усовершенствование. Последнее является средством борьбы с неверием и его наступлением на Церковь. Нравственное усовершенствование является единственным средством укрепления Церкви, и наивысшим средством мы не можем располагать".



О епископе Дамаскине (Цедрик) остались воспоминания о его глубоко молитвенном настроении в лагере, о том, что он отдавал свою пайку голодным, а сам питался улитками. В конце ноября 1933 года был освобожден из Соловецкого лагеря как полный инвалид.

Епископ Герман (Ряшенцев) 25 января 1930 года заболел тифом. Болел в лагере в течение двух с половиной месяцев. В конце 1930 года вместе со стариками, больными и калеками вывезен из Соловецкого лагеря в Карелию.

Архиепископ Пахомий (Кедров) в 1932 году по состоянию здоровья был переведен в лагерь для инвалидов.

Архиепископ Серафим (Самойлович) на Соловках на строительных работах упал с лесов и сломал ребра. Осенью 1931 года был переведен на материк на инвалидные работы.



Архиепископа Илариона (Троицкого) за время заключения ГПУ неоднократно пыталось склонить к переходу в раскол, для чего его переводили в тюрьму Ярославля, где с ним дважды "беседовали". Но за отказ от сотрудничества и от участия в раскольнической деятельности он получил дополнительный срок и был возвращен в Соловецкий лагерь, где пребывал с апреля 1926 года. После окончания трехлетнего срока заключения в ОГПУ нашли, что "гр. Троицкий находясь в ссылке не прекратил... к.-р. работы. Принимая во внимание, что гр. Троицкий срок наказания отбыл и что он является социально-опасным элементом, потому... заключить в концлагерь на три года". На самом деле срок был продлен за "разглашение государственной тайны" (рассказывал о попытке вербовки его агентом ОГПУ) и несговорчивость.

Среди заключенного духовенства владыка Иларион пользовался исключительным авторитетом, неоднократно выбирался старшим архиереем. Все знавшие его по заключению в Соловках свидетельствовали о его полном монашеском нестяжании, глубокой духовной красоте, подлинном христианском смирении, детской кротости, искренней любви к людям. "Золотое сердце и золотой ум", – говорил о нем владыка Евгений (Зернов).



С архиепископом Благовещенским Евгением (Зерновым), со своим начальником по Иркутской семинарии, встретился в Соловецком лагере архиепископ Прокопий (Титов). После его освобождения владыка Прокопий был избран старшим соловецким архиереем.



О твердости соловецких святителей есть документальное свидетельство, известное под наименованием "Соловецкого послания" – обращение православных епископов к правительству СССР. Она была составлена в 1926 году под руководством владыки Евгения, который оставался старшим архиереем до своего освобождения – по общему согласию, несмотря на то, что пребывали и более старшие по рукоположению. Прежде чем привести выдержки из этого достойного благоговейного внимания документа, скажем только, что подписан он был почти всеми архиереями, заключенными тогда на Соловках; кто же не смог непосредственно участвовать в его составлении из-за того что находился на работах в других местах острова, конечно, знали о нем и сообщили свое мнение владыке Евгению.

Читаем.

«При глубоком расхождении в самых основах миросозерцания между Церковью и государством не может быть никакого внутреннего сближения или примирения, как невозможно примирение между положением и отрицанием, между да и нет, потому что душою Церкви, условием ее бытия и смыслом ее существования является то самое, что категорически отрицается коммунизмом.

Никакими компромиссами и уступками, никакими частными изменениями в своем вероучении или перетолковании его в духе коммунизма Церковь не могла бы достигнуть такого сближения. Жалкие попытки в этом роде были сделаны обновленцами: одни из них ставили своей задачей внедрить в сознание верующих мысль, будто христиане по существу своему не отличаются от коммунизма и что коммунистическое государство стремится к достижению тех же целей, что и Евангелие, но свойственным ему способам; т.е. не силой религиозных убеждений, а путем принуждения. Другие рекомендовали пересмотреть христианскую догматику в том смысле, чтобы ее учение об отношении Бога к миру не напоминало отношение монарха к подданным и более соответствовало республиканским понятиям, третьи требовали исключение из календаря святых "буржуазного происхождения" и лишения их церковного почитания. Эти опыты, явно неискренние, вызвали глубокое негодование людей верующих.

Православная Церковь никогда не станет на этот недостойный путь и никогда не откажется ни в целом, ни в частях от обвеянного святыней прошлых веков вероучения в угоду одному из вечно сменяющихся общественных настроений. При таком непримиримом идеологическом расхождении между Церковью и государством, неизбежно отражающемся на жизнедеятельности этих организаций, столкновение их в работе дня может быть предотвращено только последовательно проведенным законом об отделении Церкви от государства.

Из всех религий, испытывающих на себе всю тяжесть перечисленных стеснений, в наиболее стесненном положении находится Православная Церковь, к которой принадлежит огромное большинство русского населения, составляющего подавляющее большинство и в государстве. Ее положение отягчается еще тем обстоятельством, что отколовшаяся от нее часть духовенства, образовавшая из себя обновленческую схизму, стала как бы государственной церковью, которой советская власть, вопреки ею же изданным законам, оказывает покровительство в ущерб Церкви Православной. В официальном акте Правительство заявило, что единственно законным представителем Православной Церкви в пределах СССР оно признает обновленческий синод. Обновленческий раскол имеет действующие беспрепятственно органы высшего и епархиального управления, его епископы допускаются в епархии, им разрешается посещение общин, в распоряжении их почти повсеместно переданы отобранные у православных соборные храмы, обыкновенно вследствие этого пустующие.

Православная Церковь не может, по примеру обновленцев, засвидетельствовать, что религия в пределах СССР не подвергается никаким стеснениям и что нет другой страны, в которой она пользовалась бы столь полной свободой. Она не скажет вслух всему миру этой позорной лжи, которая может быть внушена только их лицемерием, или сервилизмом или полным равнодушием к судьбам религии, заслуживающим безграничного осуждения в ее служителях.

Церковь надеется, что ей будет разрешено организовать епархиальное управление, избрать Патриарха и членов Священного Синода, действующих при нем, созвать для этого, когда она признает это нужным, епархиальные съезды и Всероссийский Православный Собор. Церковь надеется, что Правительство воздержится от всякого гласного или негласного влияния на выбор членов этих съездов и Собора, не стеснит свободы обсуждения религиозных вопросов на этих собраниях и не потребует никаких предварительных обязательств, заранее предрешающих сущность их будущих постановлений.

Церковь надеется также, что деятельность созданных таким образом церковных учреждений не будет поставлена в такое положение, при котором назначение епископов на кафедры, определение о составе Священного Синода, принимаемые решения проходили бы под влиянием государственного чиновника, которому, возможно, будет поручен политический надзор над нами».



Так смело писали эти твердые исповедники – ревнители Православия, уже пребывавшие в узах и готовые при этом мученической своей кровью засвидетельствовать верность Христу. Богоборные власти никак не могли найти «скрытых предателей» для контроля над Церковью.



11. Декларация митрополита Сергия 1927 года.

Твердое исповедничество даниловских архиереев.

Но пришел день, когда усилия безбожников увенчались успехом: наконец нашелся лояльный им архиерей, опираясь на деятельность которого можно было установить контроль над церковными структурами. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) принял все условия ГПУ по "легализации" Церкви и стал проводить в жизнь требования этих условий. Патриарший Престол оказался в руках врагов Христовых.

Е.А. Тучков, начальник 6-го отделения Секретного отдела Секретно-оперативного управления ГПУ, к компетенции которого относилась "борьба с православной церковью, конфессиями и сектами" в СССР, удостоился высокой награды – ему вручили грамоту и золотые часы за то, что он сломил сопротивление митрополита Сергия, подчинив его своей власти. В 1928 году на Всесоюзном съезде безбожников Туков был избран в состав Центрального Совета Союза воинствующих безбожников СССР. В «Представлении на Евгения Тучкова для получения звания Заслуженного чекиста» сказано: «Под руководством тов. Тучкова и при его непосредственном участии была проведена огромная работа по расколу православной церкви (на обновленцев, тихоновцев и целый ряд других течений). В этой работе он добился блестящих успехов».

Издание составленной в ведомстве Тучкова Декларации митрополита Сергия 29 июля 1927 года о признании последним советской власти внесло в церковную жизнь новые разделения.



Даниловские святители во главе с архиепископом Феодором решительно отвергли новый официальный курс сотрудничества с богоборческой и инородческой властью, курс подчинения ей. Видели в нем очевидную склонность к обновленчеству и боязнь исповедничества пред лицом жестокого мира, скрываемую под словами о сохранении Церкви. Они считали, что, следуя таким курсом, Церковь окажется в полной зависимости от беззаконной власти, и тогда не будет возможности без ее санкции ни назначать, ни перемещать архиереев, епископам же свободно управлять епархиями и духовенством. Они исповедовали ненарушимость основного церковного закона об общеепископской власти в Церкви (Апост. пр. 34). Даниловцы ревновали о славе Божией и о свободе и благе Святой Церкви. Говорили, что митрополит Сергий превысил данные ему права и тем самым лишил себя и тех законных прав, которые были получены им от Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского). За созданным митрополитом Сергием Синодом они не признавали законных полномочий по управлению Русской Церковью, поскольку этот Синод, подобно «живцам», находился в подчинении и полной зависимости от советской власти и НКВД.

О позиции Данилова монастыря в те дни свидетельствовал архиепископ Леонтий (Филиппович): «В ответ на декларацию митрополита Сергия, в Москве ответил протестом прежде всего Данилов монастырь по указанию из ссылки архиепископа Феодора. Наместник обители, иеромонах Тихон с братией, не прекращая поминовения митрополита Сергия, отказались исполнять его предписания вообще, а также прекратили с ним молитвенное общение: не приглашали его к себе, как это было принято, на храмовые праздники и сами не являлись на общемосковские церковные торжества... Данилов монастырь был как бы тот маяк, на который взирали все те, кому была дорога истина. Вот почему, если какого-то иерарха или духовное лицо принимал Данилов монастырь в свое молитвенное общение, то лицо в глазах народа православного становилось достойным доверия, и наоборот...»



4 ноября 1927 года мнение даниловских святителей выразил епископ Марк (Новоселов): «Послание митрополита Сергия и его Синода не бросило ли возглавляемую им церковную организацию в омерзительные, прелюбодейные объятия атеистической, богохульной и христоборной (анти-Христовой) власти (разнообразные эпитеты, прилагаемые мною к советской власти, я употребляю не в ругательном, а в существенном, строго определенном смысле) и не внесло ли страшное нечестие в недра нашей Церкви? Заметьте: изошло это послание от законной, канонической, по-видимому православной иерархии; главные положения послания опираются на тексты (правда, иногда не без искажения их: см. лжетолкование на 1 Тим. 2, 1-2) Священного Писания и на, как будто однородный с настоящим, опыт древней Церкви. При исполняющем обязанности Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии имеется Синод из законных иерархов (правда, большей частью "подмоченных", то есть весьма в церковном отношении скомпрометированных своей давнишней и прочной ориентацией на безбожное ГПУ – да и не этим одним); имя митрополита Сергия произносится всеми как имя действительного кормчего Русской Церкви, но – увы! – имя это является фальшивой монетой, так как фактически распорядителем судеб Русской Церкви и ее епископов, как гонимых, так и протежируемых, то есть милуемых и поставляемых на кафедры (последнее особенно печально!) является нынешний "обер-прокурор" Православной Русской Церкви Евгений Александрович Тучков. Всего этого не осмелится отрицать митрополит Сергий, явившийся несчастным инициатором, вернее – орудием чудовищного замысла – осоюзить Христа с Велиаром».



После издания митрополитом Сергием Декларации 1927 года епископ Димитрий (Любимов) поехал к нему в Москву во главе большой делегации Петроградского духовенства и мирян. На коленях, от лица еще пяти епископов и митрополита Иосифа (Петровых) умолял владыку Сергия отозвать Декларацию. Но убедился, что тот издал ее добровольно и отзывать не собирается.



Архиепископ Серафим (Самойлович) послал митрополиту Сергию горячее письмо с увещанием исправить церковные нестроения, вызванные изданием Декларации и основанной на ней церковной политикой. Из письма видно, как доброжелательно и сочувственно относился он к самому митрополиту: "Дорогой Владыка, я представляю, как Вы должны страдать! Почему же Вы, испытывая эти страдания сами, не желаете облегчить их тем, которые в свое время доверились Вам". При этом владыка Серафим свидетельствовал то, что Декларация лишает страдальцев за веру духовно-нравственного оправдания. Святитель Христов взывал к отступившему собрату: «Проявите мужество, сознайтесь в своей роковой ошибке и, если невозможно Вам издать новую декларацию, то для блага мира церковного передайте власть и права заместительства другому».

Митрополит Сергий понимал свою слабость. Он написал письмо, в котором умолял "сохранить общение с нами, потерпев еще немного нашим немощам".

11 апреля 1928 года архиепископ Серафим был уволен митрополитом Сергием и его Синодом от управления Угличским викариатством. 30 мая 1928 года ими же был запрещен в служении.

Вместе с запрещением в священнослужении владыке Серафиму был предложен белый митрополичий клобук и любая епархия, только прими он назначение, но он ответил, что предпочитает страдать за Церковь. Владыка Серафим подчинился запрещению – он не желал раскола.



Архиепископы Пахомий и Аверкий (Кедровы) составили послание, в котором также прозвучала критика политики митрополита Сергия: «Митрополит Сергий является полным рабом, послушным орудием в руках известных нам... советских учреждений и утратил вполне свой морально-церковный авторитет... Словом, такого унижения и оплевания Святая Церковь еще не переживала.

Святая Церковь может быть подвергнута внешним бедствиям: гонениям и стеснениям, но отказаться от своей духовной свободы и достоинства не может, напротив, в бедствиях она еще более внутренне просветляется и непрестанно обновляется (см.: 2 Кор. 4, 16). Таков закон духовной жизни и отдельного христианина, и всей Церкви Христовой, почему узы и скорби мы понимаем как милость Божию, ибо увенчивает за них Господь верных Своих рабов (см.: 2 Кор. 4, 17). Но на унижение Святой Церкви, на попрание ее внутренней свободы Церковь никогда не согласиться. Нельзя свободу Церкви и ее достоинство предавать на попрание, «чтобы не быть гонимым за крест Христов» (Гал. 6, 12) – по слову апостола.

Легализация, которую стараются проводить митр. Сергий и его Синод, является совершенно неприемлемой и невозможной, потому что она... противна природе Церкви, противна разуму, ибо стремится соединить несовместимое... В церковном отношении она преступна, ибо продает свободу внутренней жизни Церкви и кощунственно унижает ее святость и достоинство...

Новая церковная политика митр. Сергия вызывает великое смущение и соблазн в церковном народе и вообще у большинства верующих, от иерархов до мирян.

Сердце доброго пастыря, естественно, сжимается от нестерпимой скорби при виде этой потрясающей картины великого церковного разорения, наполовину произведенного рукою Предстоятеля Церкви. Не нужно нам таких реформ церковных. Лучше мы все вновь и вновь пойдем в узы и изгнание, лишь бы сохранить души вверенного нам народа Божия. Ибо все дадим великий ответ за погибель чад своих...

Если же временный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя будет упорствовать в своей затее и не освободит своего поста, то мы уйдем от него всею Церковью. Если же митр. Сергий преслушает голос Церкви, будет упорствовать в своей политике и претендовать на власть первоиерарха, тогда он, конечно, окажется церковным бесчинником и отщепенцем».



После получения сведений о Декларации 1927 года митрополита Сергия епископ Дамаскин (Цедрик) написал в апреле 1928-го: "Для меня стало ясно, что перешагнули через черту допустимого".

По возвращении из ссылки, 11 декабря 1928 года, он имел продолжительную беседу с митрополитом Сергием, чтобы лично узнать причины, побудившие того на подписание Декларации. Епископ Дамаскин не был удовлетворен ответом митрополита, что "Декларация полезна для Церкви, поскольку легализует ее положение в государстве". Владыка обратился к митрополиту Сергию с резким посланием, обличая его призыв выражать «благодарность к советскому правительству за... внимание к духовным нуждам православного населения»: «За что благодарить? – Вопрошал Святитель. – За неисчислимые страдания последних лет? За храмы, попираемые отступниками? За то, что погасла лампада преподобного Сергия? За то, что драгоценные для миллионов верующих останки преподобного Серафима, а еще ранее – останки святых Феодосия, Митрофана, Тихона и Иоасафа подверглись неимоверному кощунству? За то, что замолчали колокола Кремля? За кровь митрополита Вениамина и других убиенных? За что?»

В мае 1929 года епископ Дамаскин обратился к митрополиту Сергию с письмом, в котором обвинил его в том, что принятие его Декларации означает отказ от достоинства и внутренней свободы Церкви. Епископ Дамаскин призвал митрополита Сергия "далеко отшвырнуть от себя Декларацию, раз она производит такое возмущение среди верующих, раз она вызвала уже такие разделения". По мнению епископа Дамаскина, митрополит Сергий не имел канонических прав на издание Декларации без согласия епископата и благословения Патриаршего Местоблюстителя.



Советские власти предлагали митрополиту Петру освобождение при условии санкционирования им всех распоряжений митрополита Сергия, но он категорически отказался от этого, предпочитая влачить свою жизнь в ссылке, в нужде, холоде и голоде, чем поступиться архиерейской совестью.

Летом 1929 года епископ Дамаскин передал сосланному митрополиту Петру письмо, в котором сообщал ему о новых нестроениях в Церкви, связанных с появлением Декларации митрополита Сергия, и просил ответов на разные вопросы церковной жизни, в том числе и о границах полномочий митрополита Сергия. Вместе со своим письмом епископ Дамаскин передал Местоблюстителю и копии критических писем митрополита Кирилла (Смирнова) к митрополиту Сергию, и также письма других архиереев с критикой Декларации.

Ознакомившись с представленными ему документами, с текстом Декларации, в котором митрополитом Сергием было заявлено: «Нам нужно не на словах, а на деле [курсив – ВМ] показать, что верными гражданами советского Союза, лояльными к советской власти, могут быть не только равнодушные к Православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы его»; митрополит Петр в декабре 1929 года направил своему Заместителю письмо, в котором были такие строки: "Мне сообщают о тяжелых обстоятельствах, складывающихся для Церкви в связи с переходом границ доверенной Вам церковной власти. Очень скорблю, что Вы не потрудились посвятить меня в свои планы по управлению Церковью. <…> Долг и совесть не позволяют мне оставаться безучастным к такому прискорбному явлению, побуждая обратиться к Вашему Высокопреосвященству с убедительнейшей просьбой исправить допущенную ошибку, поставившую Церковь в унизительное положение, вызвавшее в ней раздоры и разделения и омрачившее репутацию ее предстоятелей. Равным образом прошу устранить и прочие мероприятия, превысившие Ваши полномочия. <…> Вы, Владыка, можете себе представить, с каким воплем у нас должны отнестись священнослужители, особенно томящиеся в тюрьмах и ссылках, к голословному заявлению о словах и делах, а затем и о постигшей многих горькой участи".



14 октября 1929 года епископ Дамаскин писал митрополиту Сергию: «Верующие, возмущенные в глубине души своей изменой Вашей заветам Христа и правды Православной, отвернулись от Вас и от всех тех, кто с Вами; они предпочитают не ходить в храмы, где возносится Ваше имя и говеть вот уже два года из боязни сделаться причастниками греху Вашему. Они с упованием и страхом ждут голоса ссыльной Церкви… Грех Ваш еще внутренняя неправда самой Декларации, основанная на боязливости. Ведь только в таком освещении становится понятным восьмой стих двадцать первой главы Откровения, где боязливые поставляются наряду с неверными, убийцами и любодейцами. Но еще больший грех Ваш против внутренней правды церковной, против Евангельского завета – безбоязненно исповедовать Истину».

Для того чтобы Церкви стала известна суть его разногласий с митрополитом Сергием, в конце 1920-х – начале 1930-х годов епископ Дамаскин написал в общей сложности около ста пятидесяти посланий и разослал их по стране. «Это не легализация (Церкви), а ликвидация!» – Писал он. Он противопоставлял понятию Церкви как административной структуры, нуждающейся в государственной "легализации", Церковь как "Богоучрежденный и таинственный союз всех верующих во Христа". Он часто говорил о "наступлении последних времен" для Церкви, когда внешнее великолепие храмов потеряет свое значение.

Советский обман с декларацией был уже совершенно очевиден. У многих "легализованных" (то есть принявших декларацию митрополита Сергия) общин были отняты последние храмы. Происходила – действительно – не легализация, а ликвидация Церкви, но с поощрением уже главы Церкви. "Неисчислимы, бесконечно тягостны внутренние последствия декларации – этой продажи первородства Истины за чечевичную похлебку лживых и неосуществимых благ", – писал святитель Дамаскин.

О своем пребывании в тюрьмах он говорил так: «А что же, там люди хорошие, я и сейчас готов опять туда», – считая, как и многие архиереи, что на свободе в это время было нравственно хуже, чем в заключении.



Воспитанник Свято-Даниилова монастыря епископ Шлиссельбургский Григорий (Лебедев) с декабря 1923 года был наместником Александро-Невской Свято-Троицкой лавры в Петрограде. 1 апреля 1927 года он был арестован и обвинялся в том, что был одним из организаторов кружка Ревнителей Истинного Православия. После выхода июльской Декларации 1927 года перешел в оппозицию Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому), прекратил поминовение за Богослужением его имени, "пользуясь древним правом ставропигии, которое имела лавра".



В конце 1927 года вышло обращение к Лубенской пастве епископа Бежецкого Аркадия (Остальского). Оно получило широкое распространение на Украине и было впоследствии поставлено ему в вину как "антисоветский документ". Вот выдержки из этого обращения:

"Много печального происходит в наши дни. Особенно печально то, что наши первоиерархи ведут Российскую Церковь к потере свободы и к рабской зависимости, и все это делается так хитро и тонко, что пока их «деяния» нельзя подвести ни под какие каноны. Ни для кого уже не секрет, что наши архиереи назначаются не митрополитом Сергием и патриаршим Синодом, а кем-то иным. Не секрет и то, что все многочисленные перемещения архиереев (вопреки канонам) сделаны не для пользы Церкви, а по указке кого-то слева.

Говорили мне, что будто бы член Синода архиепископ Филарет (Гумилевский) сказал: «Мы будем делать все возможные уступки, но когда дело коснется веры, тогда ничего не уступим». Но так ли говорили и поступали святые? Не умирали ли святители за свободу Церкви, за ее священные предания, уставы, даже священные книги и сосуды?..

Что касается поминовения за Богослужением власти, то, хотя это «деяние» митрополита Сергия и не нарушает какого-либо церковного правила, оно осуждается голосом христианской совести. Как возношение в ектениях имени своего епископа, так и поминовение власти есть нечто иное, нежели молитва за них. Если мы за Богослужением поминаем своего епископа, то этим выражаем свое подчинение ему.

Можем ли мы подчиниться тем первым иерархам, которые стали на опасный путь, ведущий Церковь Христову к новым великим страданиям? – Прежде всего нужно хорошо уяснить то обстоятельство, что для Церкви Христовой не может быть большего зла, чем раскол. Никакие гонения и насилия не могут нанести Церкви такой раны, как раскол. Раскол – это вечно ноющая, вечно мучащая Церковь рана. И горе тому, кто ее наносит Телу Христову. Недаром святые Отцы говорили, что грех раскола не смывается даже мученической кровью. Мы должны стоять на страже чистого Православия и прилагать все возможные меры любви и обращения к совести тех, кто сознательно или бессознательно ведет Российскую Церковь к новому расколу. Епископы, видя нарушение духа и буквы канонов, в одиночку или группами должны послать свои протесты митрополиту Сергию, моля его свернуть с неправого пути. Какую же роль во всем этом должны нести священники и верующий народ? Судить и запрещать архипастырей они не могут; не могут они также без епископов отходить от епископата. Но это не значит, что они должны бездействовать. Как воины совместно с вождем, так все (вместе с епископами) должны бороться за Истину и защищать ее. Как разведчики на войне не дают покоя своим начальникам, но, приходя из разных мест разведки, сообщают им об опасности, так и верующие, пока не пройдет опасность для Церкви, должны возбуждать в своих пастырях дух ревности, бодрствования и стойкости и всячески (духовно и материально) поддерживать их, дабы те безболезненно и право правили слово Истины. Молитесь же..."



Епископ Красноярский Амфилохий (Скворцов) счел, что формула безусловного поминания властей является лицемерием по отношению к безбожникам и гонителям. Он предложил иную формулу поминовения: "Еще молимся о стране нашей и о властех ея, да обратит Господь их к истинному познанию святыя веры и обратит на путь покаяния". Митрополит Сергий не принял эту формулировку и предложил Владыке подать прошение об увольнении за штат, но не выставлять настоящую причину разногласий, так как это для епископа будет небезопасно, а написать прошение об увольнении по состоянию здоровья. И хотя Владыка в тот момент был совершенно здоров, он принял предложение митрополита и с этой формулировкой был уволен на покой. Он примкнул к архиереям-даниловцам. Был известен как бесстрашный обличитель политического курса митрополита Сергия. Пользовался всеобщей народной любовью. Произносил такие смелые проповеди против безбожия и богоборства власти, что народ ждал ареста Владыки каждую минуту. И одна женщина воскликнула на самой проповеди: "Да разве можно так?! Вот и арестуют Вас!.." – Он здесь же ответил ей: "Только так и надо, Екатерина!.." Крайне мужественный и самоотверженный был иерарх...



В начале 1928 года епископ Павел (Кратиров) писал: "Митрополит Сергий не лично от себя и своего Синода, но от имени всей Православной Соборной Церкви поклонился человекобогу, говорящему гордо и богохульно... Я, грешник, думаю, что таких церковных деятелей нужно назвать не только еретиками и раскольниками, но и богоотступниками. Ведь митрополит Сергий вводит в церковное Богослужение неслыханную в истории Церкви ересь модернизированного богоотступничества, естественным последствием которой явилась церковная смута и раскол...

Тем, кто поплелся за митрополитом Сергием, возвращение на путь истины – задача трудная, сопряженная с немалыми скорбями и лишениями.

Сергиевскую молитву (о властях и воинстве) свободно можно перефразировать так: "О благополучном пребывании богоотступления, Господу помолимся", или: "О искоренении Христовой веры, Господу помолимся".



В мае 1928 года владыка Серафим (Самойлович) подписал так называемое «компромиссное заявление» митрополиту Сергию, в котором говорилось: «Принципиально власть Вашу как Заместителя не отрицаем. Распоряжения Заместителя, смущающие нашу и народную религиозную совесть и, по нашему убеждению, нарушающие каноны, в силу создавшихся обстоятельств на месте, исполнять не могли и не можем».

Владыка Серафим присутствовал на литургии, где поминалось имя митрополита Сергия. Однако вскоре написал: «Я прошел через великое горнило и испытаний, и искушений. Только к празднику Р[ождества] Хр[истова] получил полное духовное умиротворение, окончательно выравнивается наше делание и становится определеннее и политика м[итрополита] С[ергия], и наше противление этому новообновленцу. Мне кажется, пора уже сказать свое слово и отмежеваться от м[итрополита] С[ергия], ибо мы своим именем смущаем слабых и немощных, а людям, сожженным в своей совести, даем повод говорить о силе их политики и незыблемости их положения».



Епископу Серафиму (Звездинскому) в ОГПУ предложили: «Кого будем вам посылать для посвящения – посвящайте. Поезжайте, управляйте епархией. Побывайте у митрополита Сергия, приходите, договоримся и поедете». – «Я монах, при посвящении во епископы давал обет управлять по каноническим правилам», – сказал епископ Серафим. – «Тогда в 24 часа выезжайте из Москвы подальше». Владыка Серафим подал прошение митрополиту Сергию об увольнении за штат. С 1927 года состоял в скрытой оппозиции к митрополиту Сергию, тщившемуся угодить безбожникам. Не принимал назначений и не выступал на общественных Богослужениях.

Владыка Серафим обладал непоколебимостью младенческой веры, силой духа, бескомпромиссностью. Непримирим был к обновленческому расколу, к служителям так называемой "живой церкви". Но и к политическому курсу митрополита Сергия относился строго. Не учиняя раскола, он принадлежал к непоминающим митрополита Сергия за литургией и воздерживался от совместного участия в молитве с "сергианами".

"Се путь архиерейский, Архиереем Великим указанный и проложенный!" – Говаривал Владыка, шествуя путем крестным.



Епископ Парфений (Брянских) также находился в оппозиции к митрополиту Сергию. Он был одним из руководителей Даниловского братства, вел переписку с митрополитом Кириллом (Смирновым), тайно совершал Богослужения и окормлял многочисленных духовных чад – служил в Данииловом монастыре на полулегальном положении.



Не мог принять декларации и архиепископ Иларион (Троицкий), но и раскола не желал. В Соловецком лагере, где он содержался, были недостаточные и противоречивые сведения о происходившем. Владыка надеялся на соборное разрешение этого вопроса и на то, что эти уступки безбожникам временного характера.



Итак, Даниловские святители, даниловская братия не признали Декларации 1927 года, были в оппозиции к заместителю патриаршего местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому), но при этом они были против раскола. Духовник Данилова монастыря архимандрит Георгий (Лавров) призывал избежать раскола. Раскола и не случилось.

Понимание общей позиции даниловцев можно найти в словах епископа Марка (Новоселова), духовного сына архиепископа Феодора. На вопрос, как быть прихожанам, если не останется священников старого посвящения, Владыка ответил: "Не надо создавать новый раскол. У нас единая Церковь, внутри которой ведется борьба. Если никого не останется – идите с ними, только не забывайте крови мучеников и пронесите свидетельство до будущего Церковного Собора, который нас рассудит, если только не кончится история и не рассудит уже Сам Господь".



Издание составленной в ГПУ Декларации митрополита Сергия о признании последним советской власти и подчинение ей дало богоборцам новый повод для арестов. Процедура арестов не поминавших митрополита Сергия описывается у епископа Дамаскина (Цедрик) в его письме к митрополиту Сергию и у других исповедников следующим образом: к епископу или священнику являлись сотрудники ГПУ и задавали один только вопрос: "Как Вы относитесь к Декларации митрополита Сергия"? Или: "Поминаете ли Вы митрополита Сергия"? Если ответ давался отрицательный, следовала следующая формулировка обвинения: "Вы не поминаете митрополита Сергия потому, что не признаете его Декларации. А раз Вы не признаете его Декларации – Вы контрреволюционер"! Епископ арестовывался и уже мог быть судим и приговорен к расстрелу за "контрреволюционную деятельность".



Свято-Даниилов монастырь был закрыт христоборцами в 1930 году. (Официально монастырь был закрыт еще в 1919 году; до 1930 года числился у властей как Даниловская община.) Но на этом его история не закончилась. Когда даниловская прихожанка по имени Мария шла вдоль стен опустевшей обители, смотрела на соборы и плакала, вдруг видит наяву – идут ей навстречу благоверный князь Даниил и преподобный Сергий Радонежский. Подошли. Князь Даниил кладет ей свою руку на плечо и говорит: «Что ты плачешь? Не плачь, я же вам сказал: Аз есмь с вами и никтоже на вы».

Многих из братии даниловской ждали еще впереди венцы мученические и исповеднические. А саму обитель после десятилетий разорения и запустения ждало новое возобновление, и далее – даст Бог – и процветание.



12. Всероссийское даниловское братство.

Николай Васильевич Гоголь. Выдающийся русский православный политик и мыслитель, гениальный писатель. Монастырь князя Даниила принял его останки в 1852 году. В монастыре князя Даниила 31 мая 1931 года были явлены его нетленные мощи.

Однажды Николай Васильевич написал своему близкому другу графу А.П. Толстому, чьи устремления, как и его собственные, были направлены к монашеству (это письмо под названием «Нужно проездиться по России» вошло в «Выбранные места из переписки с друзьями»): «Нет выше званья, как монашеское, и да сподобит нас Бог надеть когда-нибудь простую ризу чернеца, так желанную душе моей, о которой уже и помышленье мне в радость. Но без зова Божьего этого не сделать. Чтобы приобресть право удалиться от мира, нужно уметь распроститься с миром. <…> Нет, для Вас так же, как и для меня, заперты двери желанной обители. Монастырь ваш – Россия!»



Вспомнив эту образную мысль Гоголя, скажем и мы, что всю Россию можно назвать теперь монастырем князя Даниила, небесного покровителя Москвы и всей России: вся Россия – Даниилов монастырь.

Этим утверждением мы говорим о том, что все лучшее, что было и есть в верующей и верной Богу и Его Церкви России было и в братии Данииловой обители – как Солнце Правды, отраженное в капле: талант и дар сильной, просвещенной веры, мужественная решимость исповедничества, твердая стойкость в традиционном, неизменном Православии, неотмирный дух, верность до смерти идеалам Святой Руси, ее смиренной мощи. Этим утверждением мы говорим не только о том.

По всей России распространился свет веры даниловский. Практически всем архиереям и многим из братии и прихожан довелось подвизаться в подвиге земной жизни в самых разных уголках Отечества, а в лице патриарха Тихона, архиепископов Серафима (Самойловича), Леонтия (Филипповича) и митрополита Анастасия (Грибановского) – и за его пределами, последнему – в несении креста Предстоятеля Русской Православной Церкви Зарубежом. Многим из них довелось побывать в узах в разных уголках Земли Русской под игом безбожия.

Все тюрьмы и ссылки, где пребывали даниловцы, мы перечислить не сможем. А назовем теперь лишь епископские кафедры, которые занимали даниловские святители – только прославленные из них.



Святитель Тихон (Белавин) до своего патриаршества был архиепископом Алеутским и Североамериканским, затем – архиепископом Ярославским и Ростовским, затем – архиепископом Виленским и Литовским, затем – митрополитом Московским и Коломенским.

Владыки Петр (Полянский) – митрополит Крутицкий, Серафим (Чичагов) – митрополит Петроградский, Феодор (Поздеевский) – архиепископ Волоколамский, Николай (Добронравов) – архиепископ Владимирский, Прокопий (Титов) – архиепископ Одесский, Пахомий (Кедров) – архиепископ Черниговский, Аверкий (Кедров) – архиепископ Волынский, Гурий (Степанов) – архиепископ Суздальский, Фаддей (Успенский) – архиепископ Астраханский, затем Тверской, Иларион (Троицкий) – архиепископ Верейский, Серафим (Самойлович) – архиепископ Угличский, Евсевий (Рождественский) – архиепископ Шадринский, Димитрий (Любимов) – архиепископ Гдовский, Серафим (Звездинский) – епископ Дмитровский, Григорий (Лебедев) – епископ Шлиссельбургский, Парфений (Брянских) – епископ Ананьевский, Дамаскин (Цедрик) – епископ Стародубский, Николай (Парфенов) – епископ Аткарский, Амфилохий (Скворцов) – епископ Красноярский, Уар (Шмарин) – епископ Липецкий, Аркадий (Остальский) – епископ Бежецкий, Амвросий (Полянский) – епископ Каменец-Подольский, Иоасаф (Удалов) – епископ Чистопольский, Афанасий (Сахаров) – епископ Ковровский, Игнатий (Садковский) – епископ Скопинский, Герман (Ряшенцев) – епископ Вязниковский, Сергий (Дружинин) – епископ Нарвский, Стефан (Бех) – епископ Ижевский, Павел (Кратиров) – епископ Старобельский; Михаил Александрович Новоселов – владыка Марк был тайным епископом Сергиево-Посадским.



Ниже мы перечислим Соборы новомучеников и исповедников, в которые входят члены Собора новомучеников и исповедников Даниловских, а все вместе составляют Собор новомучеников и исповедников Российских. Но сначала завершим рассказ о земной жизни даниловских святых нового времени.



13. Крест страданий.

"Нас постигло гонение самое тяжкое. Ибо гонят пастырей, чтобы рассеялось стадо. Одна ныне вина, за которую жестоко наказывают, – точное соблюдение отеческих преданий. За это благочестивых изгоняют из отечества и переселяют в пустыни. Неправедные судии не уважают ни седины, ни подвигов благочестия, ни жизни, ни юности, ни старости, проведенной по Евангелию. Но тогда как ни одного злодея не осуждают без обличения, епископов берут по одной клевете и предают наказанию без всякого доказательства взносимых на них обвинений. А иные из них не знали обвинителей, не видели судилищ, даже не были сперва оклеветаны, но безвременно ночью похищены насильственно, сосланы в отдаленные страны и злостраданиями доведены до смерти. Глас плачущих слышен в городе, слышен в селах, по дорогам, в пустынях. Одна у всех жалостная речь, потому что все говорят о достоплачевном. Похищены радость и духовное вeceлие. В плач обратились наши праздники, дома молитвенные затворены, на алтарях не совершается духовного служения". – Не о нашем ли времени говорил святитель Василий Великий? Кажется, что и о нашем.

Мученики нашего времени страдали от новых неронов и диоклетианов, но более изощренных, чем древние. Страдали еще и от клеветы и предательства лжебратии, жертвовавшей чистотою Церкви ради себя. А мужи эти славные собою жертвовали ради Церкви.



Слышит уже вещее мое (скажем, используя выражение одного из героев гоголевских), как возмутит говоримое на этих страницах многих либерально и прогрессивно мыслящих людей, даже и из числа верующих. Что же, – ответим мы малодушным, – а Христос на что? Не люди, а Христос спасает Церковь. Его она.

Сколько уже недобрых слов о даниловских и иных ревнителях веры было сказано неразумными, защищающими какие-либо групповые интересы и мало озабоченными увидеть все в свете Истины. Скажем таким «толкователям»: если вы православные, то не забывайте, что высший суд принадлежит Церкви (см.: Мф. 18, 17). Если не хотите слушать нас – послушайте Церковь. Святая Церковь сказала о них свое слово сообразно с благоповелением Господним: канонизировала взошедших на крест.



Обращаясь к новомученикам, митрополит Анастасий (Грибановский) изрек: «Вы воскресили перед нами образы святых Игнатия, Поликарпа, Златоуста и многих других исповедников и священномучеников, украсивших лучшие времена Христианства. Ваша доблесть озарила новою славою Русскую Церковь, возрастившую в вас сподвижников Филиппа и Гермогена и началовождей целого сонма других мучеников разных званий и возрастов, принесенных ею в жертву Богу». И еще сказал к ним владыка Анастасий: «Облекшись в броню правды и преподобие истины, вы были живым обличением для всех, поклонившихся зверю. Сего ради возненавидел вас мир. Но вы победили последний силою лучшею, показавши себя почти бесплотными во плоти».



Многие тюрьмы, концентрационные лагеря и ссылки прошли даниловцы. И возведены были – один за другим – на крест, крест страданий, открывающий врата Рая. И сии-то мученики – истинные, непоколебимые – и являются по мысли святоотеческой основанием Церкви Христовой, а отнюдь не теплохладные сотрудники безбожников. Свидетельствовал Тертуллиан, что никакие гонения не могут уничтожить настоящую веру: «Кровь мучеников есть семя Христианства».



Первым из даниловской братии, вслед за патриархом Тихоном, познал смерть и чрез нее вошел в жизнь вечную со Христом архиепископ Иларион (Троицкий) – выдающийся ученый и церковный писатель, непревзойденный оратор, богатырь духом и телом, дивной души человек – 28 декабря 1929 года. Он и меньше других прожил на земле – 43 года.

14 октября 1929 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР он был приговорен к ссылке в Казахстан. Был направлен в распоряжение Кара-Калпакского окружного отдела ОГПУ.

От Белого моря через всю страну до самых южных границ он должен был проехать этапным порядком, многократно останавливаясь на неопределенный срок в пересыльных тюрьмах. По сравнению с тем, что ему предстояло теперь, Соловки были отдыхом. Почти сразу же после отправки на материк его обокрали, и в Ленинградскую тюрьму он прибыл в кишащем паразитами рубище. По дороге заболел сыпным тифом и 19 декабря был помещен в больницу тюрьмы "Кресты" в Ленинграде, где и скончался 28 декабря в 4 часа 20 минут утра. Перед смертью был напутствован и причащен келейником митрополита Ленинградского и Гдовского Серафима (Чичагова) иеромонахом Никандром. В гробу владыка Иларион лежал в белом облачении и белой митре митрополита Серафима. Он до неузнаваемости был изможден болезнью и лагерной жизнью.



17 января 1931 года в Харькове был арестован и заключен в тюрьму епископ Павел (Кратиров) как "организатор и руководитель украинского филиала к/р организации ИПЦ, проводившей а/с деятельность на территории Украины".

5 января 1932 года тяжело больной владыка Павел скончался в тюремной больнице в городе Харькове. Земной жизни его было около 60 лет.



Архимандрит Георгий (Лавров) с 1928 года отбывал ссылку по обвинению в том, что "играл роль "старца" в черносотенном монастыре, вел антисоветскую пропаганду среди обслуживаемого контингента".

4 июля 1932 года умер в Нижнем Новгороде, вскоре после освобождения из ссылки, в возрасте 64 лет. Старец принял Святые Дары и, с Чашей в руках, преставился ко Богу. Известны многие посмертные свидетельства того, что он стяжал дерзновение пред Богом. Во исполнение своего обещания не оставлял и не оставляет поныне благодатной помощью своих духовных чад и всех, кто в молитве с верой к нему обращается.



20 декабря 1932 года в возрасте 54 лет скончался епископ Амвросий (Полянский). – В дороге к месту ссылки в Голодной степи Казахстана, по дороге из Чимкента в отдаленное селение Сузак. Больной и изможденный, получивший тяжелые ожоги. Из устных рассказов известно, что Владыка, облаченный в черную рясу, ехал по раскаленной солнцем степи на верблюде в сопровождении конвоя. Объявив привал, охрана дала команду: "Поп, слезай с верблюда!" Ответа не последовало – Владыка был мертв.



7 сентября 1932 года в ссылке в селе Бадь-Ель Усть-Куломского района Коми АО был арестован и заключен в тюрьму в городе Сыктывкаре епископ Стефан (Бех).

21 апреля 1933 года осужден Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ по обвинению в "создании к/р монархической церковной организации "Союз крестьян" и руководство этой организацией".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел с заменой на 10 лет исправительно-трудовых лагерей.

Но еще до вынесения приговора, 26 марта 1933 года, владыка Стефан скончался в сыктывкарской тюрьме. Земной жизни его было 60 лет.



С ноября 1931 года в тюрьме ОГПУ особого назначения в городе Ярославле содержался архиепископ Димитрий (Любимов).

Он скончался в этой тюрьме 17 мая 1935 года. Земной жизни его было 77 лет.



Большая часть мучеников – почти все – взошли на крест в 1937 году, когда указом следующего после Ленина главы безбожной власти Джугашвили, более известного под кличкой Сталин, было объявлено решение о массовом уничтожении русских святителей, духовенства и православных мирян – всех, где бы кто ни был: в тюрьмах, в лагерях, в ссылках, на свободе. Их приговаривали или к расстрелу, или к десяти годам заключения "без права переписки", что тоже означало смерть.

Такое решение было принято потому, что основные задачи, поставленные перед ГПУ, к тому времени чекистами были уже выполнены. Начиная с двадцатых годов, они постоянно выделяли в Церкви группы адептов сотрудничества с безбожной властью, что вело к расколам. Сначала это были обновленцы-"живоцерковники", потом сторонники архиепископа Григория (Яцковского), потом – митрополита Сергия (Страгородского). Спецслужбы безбожников, отделив отступников, усиленно разжигали при этом вражду между верующими разных политических взглядов, уничтожая нелояльных к власти, опираясь на более лояльных, дискредитируя при этом тех, кто не желал церковного раскола.

Но теперь было принято решение о ликвидации Церкви, даже и отступников от нее.

С Рождества 1937 года в Москве начались массовые аресты духовенства.



Епископ Серафим (Звездинский), проживавший в месте ссылки своей, в сибирском городке Ишиме, всю зиму, каждое воскресенье, произнося отпуст, добавлял: «Воскресый из мертвых Христос, истинный Бог наш... помилует и спасет нас. Слышите: не только помилует, но и спасет, непременно помилует, непременно спасет».

Он стал пятым из современной даниловской братии жителем небесным.

В страшную ночь с 23 на 24 июня в Ишиме арестовали всех лиц, носивших духовный сан, всего семьдесят пять человек. Вскоре из тюрьмы дошли скорбные вести, что Владыка еле жив. К приступам сердца и печени прибавилось тяжелое кишечное заболевание, температура 40°. Но тюремные стражи лишь злорадствовали, говоря, что температура не избавляет от этапа. Духовным чадам разрешили свидание, но сказали при этом: "Прощайтесь навсегда. Больше вы никогда его не увидите".

23 августа 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Омской области епископ Серафим был приговорен к десяти годам "без права переписки".

26 августа он был расстрелян в тюрьме в городе Омске. Земной жизни его было 54 года.



29 декабря 1936 года в городе Киржаче Владимирской области сотрудниками НКВД был арестован вместе со своими келейниками схиархимандрит Даниил (Холмогоров), более известный верующим как отец Симеон.

С 1907 года он был прикован к постели и инвалидной коляске, приняв пулю в поясной позвонок от революционной молодежи. Владыка Феодор говорил, что пуля та предназначалась ему, а досталась отцу Симеону.

Вот воспоминания келейника отца Симеона монаха Михаила (Карелина): «Нас с Батюшкой посадили в одну камеру. Через сутки пришел служитель и велел мне собираться с вещами, сказав, что я больше сюда не вернусь. Я оставлял отца Симеона одного, беспомощного. А Батюшке и пошевелиться было трудно. Когда приходилось с большой осторожностью усаживать его, Батюшка бывало скажет: "Тише, тише, такая боль... как если бы камни положили в нутро, и они трутся друг о друга"... Поклонился ему в ножки (если только можно так сказать, потому что Батюшка лежал):

–Благословите, Батюшка, простите...

Отец Симеон благословил меня и сказал:

–Бог тебя простит... Ну вот, мы теперь навсегда расстаемся, больше не увидимся, – ответил он. – Вот тебе мое последнее слово: я здесь в тюрьме умру, а ты вернешься и еще многое увидишь... Эти слова были пророческими...»

Из материалов дела: "...Поступили сведения..., что в Киржаче проживающий на полулегальном положении архимандрит бывшего Московского Даниловского монастыря Холмогоров с группой своих послушников из бывшего Даниловского монастыря ведут к/р деятельность по созданию а/с групп церковников, объединенных в так называемые "домашние нелегальные церкви".

9 сентября 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Ивановской области схиархимандрит Даниил был осужден за то, что был "руководителем подпольной к/р организации церковников и монашества "иноческое братство кн. Даниила".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.

9 сентября 1937 года схиархимандрит Даниил (Холмогоров) был расстрелян в Ивановской тюрьме. Земной жизни его было без малого 63 года.



С июля 1936-го до 15 сентября 1937 года в Карлаге (Бурминское отделение, город Караганда, Казахстан) содержался епископ Дамаскин (Цедрик).

Владыку с разными этапами переводили с места на место. Отстающих по дороге расстреливали. Святитель, чтобы спасти от этого своего друга-соузника, священника Иоанна, донес его на себе до стоянки. Рассказывали и о другом случае, когда Владыка снял с себя рясу и закутал в нее замерзшего священника со словами «у кого две одежды, тот дай неимущему» (Лк. 3, 11). Сам же простудился и тяжело заболел.

13 августа 1937 года арестован в лагере. Поводом послужило то, что епископ Дамаскин и его соузники праздновали Пасху.

10 сентября Особой тройкой при УНКВД СССР по Карагандинской области обвинен в "антисоветской агитации, организации нелегальных сборищ".

15 сентября в 23 часа расстрелян в Карлаге. Земной жизни его было 58 лет.



В тот же день, 15 сентября 1937 года, вблизи города Сыктывкара был расстрелян епископ Герман (Ряшенцев). Тройкой при УНКВД Коми АССР 13 сентября 1937 года он был обвинен как "создатель и руководитель к/р группы церковников фашистского толка "Священная дружина", к/р сборища, выступления с к/р установками, к/р агитация, организация материальной помощи ссыльным священникам, критика Конституции". Земной жизни его было 52 года.



В 1937 году в Ивановской Промышленной области велось дело о "Даниловском братстве". В том же году – параллельно этому делу – в Твери велось дело по Данилову монастырю.

В Иваново из Сыктывкара – места с 1935 года ссылки – был доставлен владыка Феодор (Поздеевский). Общая численность проходивших по делу в Твери была пятьдесят один человек. Не считая одного несовершеннолетнего юноши, все были расстреляны.



16 апреля 1937 года в Кашине был арестован епископ Григорий (Лебедев). Он был обвинен в том, что "являлся руководителем контрреволюционной группы фашистско-монархической организации в г. Кашине, у себя на квартире систематически проводил нелегальные сборища, на которых обсуждались а/с вопросы, занимался вербовкой новых членов в фашистско-монархическую организацию".

13 сентября 1937 года осужден тройкой при УНКВД СССР по Калининской области.

17 сентября в час ночи расстрелян в тюрьме города Калинина вместе с группой духовенства и мирян в числе пятидесяти человек. Земной жизни его было 58 лет.



7 сентября 1937 года в городе Йошкар-Оле был арестован и заключен в городскую тюрьму епископ Сергий (Дружинин) за то, что, "являясь ссыльным, за к.-р. деятельность, ...определил себя к.-р., монархическо-церковным элементом в городе, среди населения ведет к.-р. деятельность, а также объединяет своим руководством все к.-р. группировки ИПЦ в МАССР..."

11 сентября 1937 года осужден тройкой при УНКВД по Марийской АССР.

17 сентября расстрелян в подвале Йошкар-Олинской тюрьмы. Земной жизни его было 74 года.



20 сентября 1937 года епископ Амфилохий (Скворцов) тройкой при УНКВД по Западно-Сибирскому краю обвинен в том, что "является активным участником к/р организации, среди окружения проводил а/с агитацию, клеветал на колхозный строй, условия жизни трудящихся в СССР, руководителей государства".

1 октября Владыка был расстрелян в Яйском исправительно-трудовом лагере Сиблага в поселке Яя Кемеровской области. Земной жизни его было 52 года.



В конце 1936 года заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому) было объявлено о смерти святителя Петра (Полянского). В декабре 1936 года митрополиту Сергию был усвоен титул Патриаршего Местоблюстителя.

В январе 1937 года по митрополиту Петру была отслужена панихида в Богоявленском соборе в Москве. Между тем, митрополит Петр был еще жив.

Но в июле 1937 года по распоряжению Сталина был издан приказ о расстреле в течение четырех месяцев всех находившихся в тюрьмах и лагерях исповедников.

2 октября 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Челябинской области митрополит Петр был обвинен в "к/р деятельности". Выписка из протокола № 10 заседания тройки УНКВД по Челябинской области от 2 октября 1937 года: "После смерти патриарха Тихона активно продолжал к/р деятельность, возглавлял и обострял к/р активность церковников, направленную на свержение советской власти. Отбывая ссылку в гор. Тобольске, а затем в пос. Хе, свою к/р деятельность не прекратил, давал из ссылки директивные указания и направлял к/р работу. Полянского Петра Федоровича, он же митрополит Крутицкий, расстрелять, лично принадлежащее имущество конфисковать".

10 октября в 4 часа дня митрополит Петр был расстрелян, увенчав свой исповеднический подвиг пролитием мученической крови за Христа. Он был похоронен в городе Магнитогорске Челябинской области. Земной жизни его было 75 лет.



25 сентября 1937 года был арестован и заключен в Каширскую тюрьму архимандрит Серафим (Щелоков). 12 октября следствие было закончено.

19 октября тройкой при УНКВД СССР по Московской области он был обвинен в "контрреволюционной агитации, а/с деятельности, связи в к/р целях с архиепископом Поздеевским и монашками из Каширы". Был обвинен, в частности, в том, что поддерживал связь с архиепископом Феодором (Поздеевским) во время пребывания владыки Архиепископа в ссылке и после этого (до ареста Владыки в марте 1937 года).

21 октября архимандрит Серафим был расстрелян на "Бутовском полигоне" в поселке Бутово Московской области. Там же и погребен – в безвестной общей могиле на полигоне. Земной жизни его было около 60 лет.



Вскоре пришел черед пострадать до смерти и главе Даниловского братства.

Из материалов по следственному делу: "Поздеевский обвиняется как руководитель нелегального к/р "иноческого братства имени князя Даниила"... По прямым указаниям руководителя организации Поздеевского в 1935 году был создан ряд контрреволюционных групп – ячеек организации, объединенных в т.н. "домашние нелегальные церкви" ("скиты", "обители" и т.д.)... "

22 октября 1937 года тройкой при УНКВД по Ивановской области владыка Феодор был обвинен в следующем: "Контрреволюционная деятельность, руководитель подпольной а/с организации церковников и монашества "иноческое братство князя Даниила".

Перед смертью Владыка принял схиму с именем преподобного князя Даниила Московского.

23 октября схиархиепископ Даниил был расстрелян во внутренней тюрьме УНКВД по Ивановской области. Христу Богу предстал новый святой Даниил Московский. Земной жизни его был 61 год.



15 сентября 1937 года в Сиблаге был арестован архиепископ Серафим (Самойлович).

28 октября тройкой при УНКВД по Новосибирской области он обвинен в том, что "организовал и возглавил контрреволюционную группу в лагере, проводя систематически контрреволюционную агитацию".

4 ноября 1937 года был расстрелян в Сиблаге, в Новосибирской области. Земной жизни его было 57 лет.



16 сентября 1937-го арестован архиепископ Евсевий (Рождественский), содержавшийся к тому времени в заключении на руднике Темир-Тау, в Сиблаге НКВД, III Ахпунское отделение, Кемеровская область. Он был обвинен как "глава офицерско-поповской к/р фашистской организации, в систематической к/р фашистской агитации".

5 ноября 1937 года расстрелян в Новосибирске. Земной жизни его было 50 лет.



В ночь с 8 на 9 сентября 1937 года в селе Николо-Архангельское Московской области был арестован священник Владимир Амбарцумов. 3 ноября тройкой при УНКВД СССР по Московской области он был обвинен в "контрреволюционной деятельности".

5 ноября 1937 года иерей Владимир был расстрелян на "Бутовском полигоне" в поселке Бутово Московской области. Там же и захоронен. На запросы родных отвечали: осужден на 10 лет без права переписки. Земной жизни его было 45 лет.



Схиархиепископ Пахомий (Кедров), отбыв заключения в Соловецком лагере Особого назначения и в лагере для инвалидов Кузема Мурманской железной дороги, был направлен в ссылку в город Яранск Кировской области (Вятка). Тяжело болел. Физические силы его оставляли, старая травма способствовала развитию паралича лица. Некоторое время он жил в Яранске у брата, священника Николая, а перед смертью был помещен в больницу для умалишенных города Котельнич Кировской области.

11 ноября 1937 года погиб в заключении в Котельниче. Был захоронен на городском кладбище Котельнича. Земной жизни его был 61 год.



Епископ Парфений (Брянских) с 1935 по 1937 год находился в ссылке в Архангельске. Продолжал тайно совершать Богослужения на дому и проповедовать.

Был арестован 4 августа 1937 года.

15 октября 1937 года тройкой при УНКВД по Архангельской области обвинен в том, что, "отбывая ссылку, организовал к-р группу из числа церковников и ссыльного духовенства".

22 ноября расстрелян в Архангельске. Земной жизни его было 56 лет.



Архиепископ Прокопий (Титов) с мая 1935 года находился в ссылке в Каракалпакии.

24 августа 1937 года был арестован. Допросы проводились с применением пыток, но Владыка держался мужественно.

28 октября 1937 года тройкой при УНКВД Узбекской ССР обвинен в "систематической контрреволюционной монархической агитации, принадлежности к ИПЦ [Истинно-Православной Церкви]".

23 ноября расстрелян в городе Турткуле Узбекской ССР. Земной жизни его было 59 лет.



Архиепископ Аверкий (Кедров) в 1934-37 годах находился в ссылке в Бирске, в Башкирии.

25 июля 1937 года арестован.

Против него было выдвинуто множество обвинений.

10 ноября 1937 года тройкой при УНКВД Башкирской АССР был осужден за "создание и руководство к/р повстанческой организацией".

27 ноября расстрелян в Уфе. Земной жизни его было 58 лет.



В ноябре 1937 года у ложа умирающей матери был арестован епископ Иоасаф (Удалов) и при аресте обвинен в "организации контрреволюционного церковного подполья".

2 декабря, в день памяти Иоасафа, царевича Индийского, расстрелян в Казани, во Внутренней тюрьме НКВД. Земной жизни его был 51 год.



24 ноября 1937 года в ссылке был арестован священник Иоанн Смирнов. 2 декабря тройкой при УНКВД СССР по Северо-Казахстанской области он был обвинен в том, что, "находясь в ссылке в Казахстане, поддерживал связи с ссыльным епископатом, занимался контрреволюционной агитацией".

4 декабря отец Иоанн расстрелян в Северо-Казахстанской области. Земной жизни его было 65 лет.



27 октября 1937 года в Москве был арестован архиепископ Николай (Добронравов) и при аресте обвинен в "контрреволюционной агитации, участии в нелегальной контрреволюционной церковно-монархической организации ИПЦ [Истинно-Православная Церковь]".

10 декабря расстрелян в поселке Бутово Московской области на "Бутовском полигоне" НКВД. Там же и захоронен. Земной жизни его было 76 лет.



30 ноября 1937 года был арестован митрополит Серафим (Чичагов).

Говорили, что при последнем аресте он по старости и состоянию здоровья был уже не в состоянии идти и потому был на носилках вынесен и погружен в "черный ворон". Больной и немощный старец мужественно держался в заключении.

7 декабря тройкой при УНКВД СССР по Московской области обвинен в "контрреволюционной монархической агитации".

11 декабря расстрелян в поселке Бутово Московской области, на "Бутовском полигоне" НКВД. Там же и захоронен. Земной жизни его был 81 год.



22 сентября 1937 года был арестован епископ Аркадий (Остальский) и обвинен при аресте в "контрреволюционной агитации".

15 ноября на вопрос следователя об отношении к советской власти Святитель ответил: "После пятнадцати лет проведенных в ссылке, на сегодняшний день я остаюсь не согласным с советской властью по вопросу религии и закрытия церквей".

7 декабря 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Московской области он был обвинен в участии в "контрреволюционной фашистской агитации".

29 декабря расстрелян на "Бутовском полигоне" в поселке Бутово Московской области. Там же и захоронен. Земной жизни его было 49 лет.



20 декабря 1937 года в городе Калинине (Твери) был арестован архиепископ Фаддей (Успенский). Он был обвинен в том, что, "являясь руководителем церковно-монархической организации, имел тесную связь с ликвидированной церковно-фашистской организацией в городе Кашине (участники которой в числе 50 человек приговорены к высшей мере наказания), давал задания участникам на организацию и насаждение церковно-монархических групп и повстанческих ячеек".

Архиепископа Фаддея поместили в камеру к уголовникам, которые издевались над ним и унижали его. Они подводили Владыку к стене, а затем забирались к нему на плечи, чтобы достать до окна. Измучив, заталкивали его под нары, и время от времени один из уголовников наполнял консервную банку нечистотами и совал под нары, говоря, чтобы Владыка взял их кадило. Он с кротостью и смирением переносил все мучения и издевательства. Лежа под нарами и непрестанно молясь, он в последние свои дни на земле смиренно нес крест, утяжеленный теперь унижением и поношением. И Матерь Божия вступилась Сама за него. Однажды ночью Она явилась главарю уголовников и грозно сказала: «Не трогайте святого мужа, иначе вы все лютой смертью погибнете». Наутро тот пересказал сон товарищам, и они бросились под нары глянуть – жив ли еще святой старец. Из-под нар их осиял ослепительный свет.

Через десять дней после ареста архиепископ Фаддей тройкой при УНКВД СССР по Калининской области был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

Он был казнен около часа ночи 31 декабря 1937 года. Земной жизни его было 65 лет.

Место захоронения – город Тверь (Калинин).

Рассказывают, что его святые мощи утопили в яме с нечистотами.

Весной после Пасхи 1938 года женщины раскрыли могилу и переложили тело Архиепископа в простой гроб. Одна из них вложила в руку Священномученику пасхальное яйцо. На месте захоронения, на тверском кладбище "Неопалимая Купина" в Затверечье, был поставлен крест и на нем сделана надпись, но вскоре все было уничтожено властями.



В 1937 (1938) году в исправительно-трудовом лагере в Новосибирской области был арестован архиепископ Гурий (Степанов).

Расстрелян в том же лагере. Точная дата неизвестна. Земной жизни его было около 57 лет.



28 ноября 1937 года по групповому делу "Иноческого братства князя Даниила" арестован Петр Сергеевич Царапкин.

5 декабря 1937 года он был осужден тройкой при УНКВД СССР по Московской области по обвинению в "контрреволюционной агитации".

Умучен. Точная дата смерти неизвестна. Принял мученичество в 1937 (1938) году. Земной жизни его было около 54 лет.



Михаил Александрович Новоселов (в тайной хиротонии епископ Марк) с 26 июня 1937 года до 1938 года содержался в тюрьме в городе Вологде. Против него завели новое уголовное дело за «систематическое распространение среди сокамерников клеветнических сведений по адресу руководителей ВКПб и Советского Правительства с целью вызвать недовольство и организованные действия против установленных тюремных правил и борьбы в условиях тюрьмы».

17 января 1938 года епископ Марк был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

Дальнейших документальных сведений о его судьбе нет. Точная дата смерти неизвестна. Днем памяти установлено 8/21 января. Земной жизни его было около 74 лет.



3 августа 1937 года арестован епископ Игнатий (Садковский), находившийся в ссылке в городе Архангельске.

15 октября 1937 года тройкой при УНКВД по Архангельской области он был обвинен в том, что "в ссылке продолжал вести к-р деятельность, входил в состав к-р группы" по групповому "делу епископа Парфения (Брянских)".

Был отправлен в Кулойлаг, Архангельская область. Многократные ссылки, заключения в тюрьмы, допросы, каторжная работа в лагере подорвали его здоровье.

9 февраля 1938 года епископ Игнатий скончался в Кулойлаге и был погребен в безвестной могиле на территории лагеря. Земной жизни его было 50 лет.



15 февраля 1938 года, в праздник Сретения Господня, органами НКВД арестован у себя дома священник Василий Горбачев и при аресте обвинен в антисоветской агитации. Был заключен в тюрьму города Можайска.

19 февраля 1938 года отец Василий тройкой при УНКВД СССР по Московской области по обвинению в "антисоветской агитации" был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

26 февраля доставлен в Таганскую тюрьму в Москве.

В тот же день священномученик священник Василий расстрелян на "Бутовском полигоне" в поселке Бутово Московской области и погребен в общей безвестной могиле на полигоне. Земной жизни его было около 53 лет.



Епископ Уар (Шмарин) с 8 февраля 1937 года содержался в исправительно-трудовом лагере в Караганде. Из лагеря писал письма родным: "Живу, слава Богу, жаловаться не на что. И физический труд на пользу". Но вот что сообщил один из его соузников: "Владыке приходится очень тяжело. Он больной и немощный, а его заставляют тяжело работать. Но вы его все знаете, он никогда не унывает, сам крепится и всех поддерживает".

В 1938 году его перевели на участок под названием Меркеле и поместили в барак, где были собраны уголовники.

23 сентября 1938 года, после многодневных избиений уголовниками, владыка Уар скончался.

Епископ Уар был захоронен в Караганде, на кладбище Самарского отделения Карагандинского лагеря (ныне это село Самарка Карагандинской области). Земной жизни его было 57 лет.



29 октября 1938 года в Севжелдорлаге Княж-Погостского района Коми АССР в заключении умер священник Алексий Никонов.

Место захоронения: Коми АССР, Княж-Погостский район, поселок Кылтово, кладбище на расстоянии 2,5 километров от поселка на юг. Земной жизни его было 57 лет.



28 декабря 1936 года среди более чем двадцати человек арестованных по обвинению в принадлежности к "нелегальной к/р организации церковников", был арестован и епископ Николай (Парфенов). Со дня ареста он содержался в тюрьме города Владимира.

15 июня 1937 года Особым Совещанием при НКВД СССР он был осужден по групповому "делу иноческого братства князя Даниила. Иваново, 1937 г. Д.П-5328" как "активный участник контрреволюционной организации церковников "Всероссийское иноческое братство", участие в нелегальных сборищах членов организации, на которых велась а/с агитация".

20 января 1939 года умер во Владимирской тюрьме. Земной жизни его было 60 лет.



7 июля 1941 года, на Рождество Иоанна Предтечи, был арестован протоиерей Сергий Мечев. 22 ноября Военный трибунал войск НКВД Ярославской области обвинил его как "руководителя антисоветской организации".

6 января 1942 года, после долгих месяцев допросов и пыток, он был расстрелян в тюрьме Ярославского УНКВД. Земной жизни его было 49 лет.



9 ноября 1942 года в Свободненском исправительно-трудовом лагере Амурской области скончался игумен Сергий (Чернухин). Был погребен в безвестной могиле. Земной жизни его было 63 года.



Политически зло побеждало, но духовно – в плане Домостроительства Божия – оно было посрамлено, не втуне ведь сказал Господь: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 18).

"Благословен Бог! и в наш век произросли мученики, и мы удостоились видеть людей, закалаемых за Христа, людей, проливающих святую кровь, которая орошает всю Церковь. Мы удостоились видеть людей, ратующих за благочестие, побеждающих, увенчиваемых ... и мы имеем теперь у себя этих венценосцев" (Беседа 3-я святителя Иоанна Златоуста на первую книгу Паралипоменон).



14. Последующие годы. Епископ Афанасий.

Из всех прославленных новомучеников и исповедников Даниловских страшные годы конца тридцатых – начала сороковых пережил один только епископ Афанасий (Сахаров), которому предстояли еще долгие годы страданий, прежде чем и он смог присоединиться к святым своим собратиям.



1 мая 1936 года он был арестован и заключен в тюрьму во Владимире. Осужден.

Приговор: 5 лет исправительно-трудовых лагерей.

С ноября 1936 года по июнь 1941 года – в Беломорских лагерях.

В июне-июле 1941 года этапирован в Онежские лагеря – пешком около 400 км.

В июле 1942 года выслан в Омскую область без определения срока, "бессрочно".

С декабря 1942-го по ноябрь 1943 года – в городе Ишим Тюменской области.

7 ноября 1943 года арестован. 9 ноября приговорен к семи годам заключения в лагере.

С ноября 1943 года по июль 1944 года содержался в тюрьме в городе Ишим, затем в московских тюрьмах Внутренняя, Лефортовская, Бутырская, Краснопресненская.

1 июля 1944 года Особым Совещанием при МГБ СССР осужден по групповому делу "Антисоветское церковное подполье". Приговор: 8 лет заключения.

С августа 1944 года до августа 1946 года – в Сибирских лагерях.



После прихода в феврале 1945 года к правлению патриарха Алексия (Симанского) епископ Афанасий признал права этого Патриарха, однако еще много лет оставался в заключении.

Позже (22 мая 1955 года) он писал: "Помимо Первоиерарха поместной Русской Церкви никто из нас не может быть в общении с Вселенской Церковью. Не признающие своего Первоиерарха остаются вне Церкви, от чего да избавит нас Господь!" ... "В Церкви Христовой благодать изливается и спасение совершается не священнослужителями, а самою Церковью через священнослужителей. Священнослужители не творцы благодати, они только раздаятели ее, как бы каналы, ... помимо которых нельзя получить Божественной благодати... Таинства, совершаемые недостойными священнослужителями, бывают в суд и осуждение священнослужителям, но в благодатное освящение с верою приемлющим их. Только одно обстоятельство – если священнослужитель начнет открыто, всенародно с церковного амвона проповедовать ересь, уже осужденную на Вселенских Соборах – не только дает право, но и обязует каждого и клирика, и мирянина, не дожидая соборного суда, прервать всякое общение с таковым проповедником, какой бы высокий пост в Церковной иерархии он ни занимал..." "Ереси, отцами осужденные, патриарх Алексий и его сподвижники не проповедуют... никакой законной высшей иерархической властью патриарх Алексий не осужден, и я не могу, не имею права сказать, что он безблагодатный, и что таинства, совершаемые им и его духовенством, не действительны. Поэтому, когда в 1945 году, будучи в заключении, я и бывшие со мною иереи, не поминавшие митрополита Сергия, узнали об избрании и настоловании патриарха Алексия, мы, обсудивши создавшееся положение, согласно решили, что так как кроме патриарха Алексия, признанного всеми Вселенскими Патриархами, теперь нет иного законного Первоиерарха русской поместной Церкви, то нам должно возносить на наших молитвах имя патриарха Алексия как Патриарха нашего, что я и делаю неукоснительно с того дня".



Вот ради этого рассуждения, ради этого решения, видимо, и дал Господь одному из даниловских святителей дожить до новых времен. Всегда в основных вопросах согласная между собою даниловская братия, думается, устами владыки Афанасия выразила посмертно свое мнение о положении в Русской Церкви.



30 августа 1946 года Владыка вновь был арестован. В августе-ноябре содержался в Мариинском пересыльном пункте, затем – в московских Внутренней тюрьме МГБ, Бутырской и Краснопресненской тюрьмах. С ноября 1946 года по май 1954 года – в Дубравлаге (бывшие Темниковские лагеря). Провел в лагере сверх срока два с половиной года.

В последнее время был признан инвалидом и содержался без работы.

8 мая 1954 года переведен в Зубово-Полянский дом инвалидов (заключенных).



Епископ Афанасий отмечал: "27 июня 1954 года исполнилось 33 года архиерейства. За это время: на епархиальном служении 33 месяца. На свободе не у дела 32 месяца. В изгнании 76 месяцев. В узах и горьких работах 254 месяца".



7 марта 1955 года он был освобожден.

До 24 октября проживал в городе Тутаеве Ярославской области, с 24 октября 1955 года до 28 октября 1962 года – в поселке Петушки Владимирской области.

Последние годы епископа Афанасия – это годы затвора и ученого подвижничества. Несмотря на преклонный возраст и перенесенные труды и болезни, он с молодым рвением трудился над исследованием Православного Богослужения, житий русских святых и составил обстоятельный труд "о поминовении усопших по уставу Православной Церкви". Как знаток Богослужения Православной Церкви и православной агиографии епископ Афанасий с 1955 года трудился в качестве председателя Богослужебно-календарной комиссии при Издательстве Московской Патриархии и внес немало исправлений в месяцеслов святых.

28 октября 1962 года скончался.

Отпевание состоялось 31 октября в Успенском соборе города Владимира.

Похоронен епископ Афанасий был на Введенском кладбище города Владимира, рядом с могилой своей матери.



15. Святые мощи даниловцев.

Святая Православная Церковь имеет сегодня как великое сокровище свое святые мощи новомучеников и исповедников Даниловских.



19 февраля 1992 года совершилось обретение святых мощей патриарха Тихона. Мощи его покоятся в Большом Донском соборе Донского монастыря в Москве.



26 октября 1993 года были обретены святые мощи священномученика Фаддея (Успенского). Ныне они пребывают в Вознесенском соборе Твери.



24 июля 1998 года были обретены святые мощи священномученика Илариона (Троицкого) и перенесены в Казанскую церковь Новодевичьего монастыря Санкт-Петербурга, а затем – в Московский Сретенский монастырь.



В 2000 году было совершено перенесение мощей священноисповедника Афанасия (Сахарова) из Князь-Владимирского храма в Богородице-Рождественский монастырь города Владимира.



11 октября 2000 года были обретены честные мощи преподобноисповедника Георгия (Лаврова). Ныне они пребывают в Покровском храме Московского Свято-Даниилова монастыря.



С 2001 года 28-го мая, в день памяти преподобного Пахомия Великого (небесного покровителя владыки Пахомия), в городе Котельниче в Вятской области, совершается крестный ход.

Обретенные мощи схиархиепископа Пахомия (Кедрова) пребывают в Никольском соборе города Котельнича.



По свидетельствам очевидцев, люди, обращающиеся молитвенно к святым и почитающие их мощи, получают по их молитвам от Господа утешения в скорбях и исцеления.



16. Соборы.

В завершение этого краткого первоначального свидетельства о новомучениках и исповедниках Даниловских перечислим Соборы, в которые входят эти святые мужи.



В Собор новомучеников и исповедников Российских (празднуется в первое воскресение, начиная от 25.01/7.02) входят: святитель Тихон (Белавин), патриарх Московский и всея России, священномученики митрополиты Петр (Полянский) и Серафим (Чичагов), архиепископы Серафим (Самойлович), Прокопий (Титов), Николай (Добронравов), Фаддей (Успенский), Иларион (Троицкий), епископы Серафим (Звездинский), Парфений (Брянских), Иоасаф (Удалов), Уар (Шмарин), Дамаскин (Цедрик), Григорий (Лебедев), Герман (Ряшенцев), Аркадий (Остальский), Амфилохий (Скворцов), Игнатий (Садковский); протоиерей Сергий (Мечев), священники Василий (Горбачев), Иоанн (Смирнов), Алексий (Никонов), Владимир (Амбарцумов); преподобномученики архимандрит Серафим (Щелоков), игумен Сергий (Чернухин); мученики Михаил (Новоселов) (Марк, епископ Сергиевский) и Петр (Царапкин); священноисповедники епископы Амвросий (Полянский) и Афанасий (Сахаров); преподобноисповедник архимандрит Георгий (Лавров).



Архиепископы Феодор (Поздеевский), в схиме Даниил, Гурий (Степанов), Евсевий (Рождественский), Аверкий (Кедров), Димитрий (Любимов), схиархиепископ Пахомий (Кедров), епископы Николай (Парфенов), Сергий (Дружинин), Павел (Кратиров), Стефан (Бех) и архимандрит Симеон (Холмогоров), в схиме Даниил, – священномученики и исповедники Русской Православной Церкви Заграницей.



В Собор Московских святителей (празднуется 5/18.10) входят святитель Тихон (Белавин) и священномученик Петр (Полянский).



В Собор Московских святых (празднуется в неделю перед 26.08/8.09) входят святитель Тихон (Белавин), священномученики Петр (Полянский), Серафим (Чичагов), Серафим (Самойлович), Серафим (Звездинский), Николай (Добронравов), Иларион (Троицкий), Дамаскин (Цедрик), Аркадий (Остальский), Василий (Горбачев), Сергий (Мечев), Алексий (Никонов), Владимир (Амбарцумов), преподобномученик Серафим (Щелоков), священноисповедники Афанасий (Сахаров), Амвросий (Полянский), преподобноисповедник Георгий (Лавров), мученики Петр Царапкин, Михаил Новоселов (епископ Марк).



В Собор новомучеников и исповедников Соловецких (празднуется 9/22.08) входят священномученики Серафим (Самойлович), Прокопий (Титов), Иларион (Троицкий), Дамаскин (Цедрик), Герман (Ряшенцев), Аркадий (Остальский), Амфилохий (Скворцов), священноисповедники Афанасий (Сахаров), Амвросий (Полянский).



В Собор новомучеников, в Бутово пострадавших (празднуется в 4-ю субботу по Пасхе) входят священномученики Серафим (Чичагов), Николай (Добронравов), Аркадий (Остальский), Василий (Горбачев), Владимир (Амбарцумов), преподобномученик Серафим (Щелоков).



В Собор Санкт-Петербургских святых (празднуется в 3-ю неделю по Пятидесятнице) входят святитель Тихон (Белавин), священномученики Серафим (Чичагов), Прокопий (Титов), Иларион (Троицкий), Аркадий (Остальский).



В Собор святых Воронежско-Липецкой епархии (празднуется 4/17.09) входит священномученик Уар (Шмарин).



В Собор Брянских святых (празднуется 20.09/3.10) входят священномученики Серафим (Чичагов), Дамаскин (Цедрик).



В Собор Ростово-Ярославских святых (празднуется 23.05/5.06) входят святитель Тихон (Белавин), священномученики Серафим (Самойлович), Сергий (Мечев) и священноисповедник Афанасий (Сахаров).



В Собор Рязанских святых (празднуется 10/23.06) входят священномученик Игнатий (Садковский) и священноисповедник Амвросий (Полянский).



В Собор новомучеников и исповедников Клинских (празднуется 10/23.06) входит священномученик Алексий (Никонов).



На том завершим наш рассказ. А увенчаем его святцами новомучеников и исповедников Даниловских.



17. Собор новомучеников и исповедников Даниловских.


Дни кончины Отношение к Данилову монастырю
7/20.01 † 1939 Сщмч. Николай (Парфенов) Член Даниловского братства
8/21.01 † 1938 Мч. Михаил (Новоселов) - еп. Марк Хиротонисан в обители
27.01/9.02 † 1938 Сщмч. Игнатий (Садковский) Братский духовник
13/26.02 † 1938 Сщмч. Василий (Горбачев) Певчий, послушник
13/26.03 † 1933 Сщисп. Стефан (Бех) Член Даниловского братства
25.03/7.04 † 1925 Свт. Тихон (Белавин) Служил, жил
4/17.05 † 1935 Сщисп. Димитрий (Любимов) Постриженик
21.06/4.07 † 1932 Прписп. Георгий (Лавров) Братский духовник
13/26.08 † 1937 Сщмч. Серафим (Звездинский) Член Даниловского братства, жил
27.08/9.09 † 1937 Прпмч. Симеон (Холмогоров) Насельник
2.09/15.09 † 1937 Сщмч. Герман (Ряшенцев) Хиротонисан в обители, жил
2/15.09 † 1937 Сщмч. Дамаскин (Цедрик) Член Даниловского братства, жил
4/17.09 † 1937 Сщмч. Григорий (Лебедев) Насельник
4/17.09 † 1937 Сщмч. Сергий (Дружинин) Член Даниловского братства
10/23.09 † 1938 Сщмч. Уар (Шмарин) Член Даниловского братства
18.09/1.10 † 1937 Сщмч. Амфилохий (Скворцов) Член Даниловского братства
27.09/10.10 † 1937 Сщмч. Петр (Полянский) Служил
8/21.10 † 1937 Прпмч. Серафим (Щелоков) Насельник, и.о. наместника
10/23.10 † 1937 Сщмч. Феодор (Поздеевский) Настоятель
15/28.10 † 1962 Сщисп. Афанасий (Сахаров) Член Даниловского братства
16/29.10 † 1938 Сщмч. Алексий (Никонов) Член Даниловского братства
22.10/4.11 † 1937 Сщмч. Серафим (Самойлович) Член Даниловского братства
23.10/5.11 † 1937 Архиеп. Евсевий (Рождественский) Насельник
23.10/5.11 † 1937 Сщмч. Владимир (Амбарцумов) Чадо даниловских старцев Георгия (Лаврова) и Павла (Троицкого)
27.10/9.11 † 1942 Прпмч. Сергий (Чернухин) Насельник
29.10/11.11 † 1937 Сщмч. Пахомий (Кедров) Член Даниловского братства, жил
9/22.11 † 1937 Сщмч. Парфений (Брянских) Член Даниловского братства, жил
10/23.11 † 1937 Сщмч. Прокопий (Титов) Член Даниловского братства
14/27.11 † 1937 Сщмч. Аверкий (Кедров) Член Даниловского братства
19.11/2.12 † 1937 Сщмч. Иоасаф (Удалов) Член Даниловского братства, жил
21.11/4.12 † 1937 Сщмч. Иоанн (Смирнов) Служил
27.11/10.12 † 1937 Сщмч. Николай (Добронравов) Член Даниловского братства
28.11 /11.12 † 1937 Сщмч. Серафим (Чичагов) Служил, жил
07/20.12 † 1932 Сщисп. Амвросий (Полянский) Член Даниловского братства, жил
15/28.12 † 1929 Сщмч. Иларион (Троицкий) Служил, проповедовал
16/29.12 † 1937 Сщмч. Аркадий (Остальский) Член Даниловского братства
18/31.12 † 1937 Сщмч. Фаддей (Успенский) Член Даниловского братства, жил
† 1937(1938?) Сщмч. Гурий (Степанов) Член Даниловского братства, жил
† 1937(1938?) Мч. Петр (Царапкин) Пел в хоре
23.12/5.01 † 1931/32 Сщисп. Павел (Кратиров) Член Даниловского братства
24.12/6.01 † 1941/42 Сщмч. Сергий (Мечев) Рукоположен, чадо даниловского старца Павла (Троицкого)


Примечание. Об отношении к Свято-Даниилову монастырю можно безошибочно сказать, что у Отцов были более тесные связи с обителью, чем показано в таблице. Достаточно помнить, что в Москве есть давняя традиция сугубого почитания преподобного и благоверного князя Даниила, которая архиереями, бывшими и бывавшими в Москве, соблюдалась особенно. Но это та краткая информация, которая подтверждается документально и засвидетельствована.





Часть II.

Новомученики и исповедники Даниловские.



1. Даты жизни.



В начале второй части нашей книги приведем таблицу дат жизни новомучеников и исповедников Даниловских. Согласно этой таблице и установим последовательность нашего рассказа.


Рождение Кончина Полных лет
9 июня 1856 Митроп. Серафим (Чичагов) 28.11/11.12-1937 81 год
15 сентября 1857 Архиеп. Димитрий (Любимов) 4/17.05-1935 77 лет
21 ноября 1861 Архиеп. Николай (Добронравов) 27.11/10.12-1937 76 лет
28 июня 1862 Митроп. Петр (Полянский) 27.09/10.10-1937 75 лет
20 июня 1863 Еп. Сергий (Дружинин) 4/17.09-1937 74 года
1864 Михаил (Новоселов) – Еп. Марк 1938 74-?
19 января 1865 Патриарх Тихон (Белавин) 25.03/7.04-1925 60 лет
28 февраля 1868 Архим. Георгий (Лавров) 21.06/04.07-1932 64 года
1871 Еп. Павел (Кратиров) 23.12/5.01-1931/32 60-?
13 сентября 1872 Еп. Стефан (Бех) 13/26.03-1933 60 лет
12 ноября 1872 Архиеп. Фаддей (Успенский) 18/31.12-1937 65 лет
12 ноября 1872 Свящ. Иоанн (Смирнов) 21.11/4.12-1937 65 лет
29 сентября 1874 Архим. Симеон (Холмогоров) 27.08/9.09-1937 62 года
21 марта 1876 Архиеп. Феодор (Поздеевский) 10/23.10-1937 61 год
30 июля 1876 Схиархиеп. Пахомий (Кедров) 29.10/11.11-1937 61 год
25 декабря 1877 Архиеп. Прокопий (Титов) 10/23.11-1937 59 лет
1877 Архим. Серафим (Щелоков) 8/21.10-1937 60-?
29 октября 1878 Еп. Дамаскин (Цедрик) 02/15.09-1937 58 лет
12 ноября 1878 Еп. Григорий (Лебедев) 04/17.09-1937 58 лет
12 декабря 1878 Еп. Амвросий (Полянский) 07/20.12-1932 54 года
3 февраля 1879 Игумен Сергий (Чернухин) 27.10/9.11-1942 63 года
2 марта 1879 Архиеп. Аверкий (Кедров) 14/27.11-1937 58 лет
20 июня 1879 Еп. Николай (Парфенов) 7/20.01-1939 60 лет
19 июля 1880 Архиеп. Серафим (Самойлович) 22.10/04.11-1937 57 лет
3 октября 1880 Архиеп. Гурий (Степанов) 1937 (1938-?) 57-?
11 октября 1880 Еп. Уар (Шмарин) 10/23.09-1938 57 лет
15 октября 1881 Свящ. Алексий (Никонов) 16/29.10-1938 57 лет
30 октября 1881 Еп. Парфений (Брянских) 09/22.11-1937 56 лет
7 апреля 1883 Еп. Серафим (Звездинский) 13/26.08-1937 54 года
10 декабря 1883 Петр (Царапкин) 1937 (1938-?) 54-?
10 ноября 1884 Еп. Герман (Ряшенцев) 02/15.09-1937 52 года
17 февраля 1885 Еп. Амфилохий (Скворцов) 18.09/01.10-1937 52 года
1885 Свящ. Василий (Горбачев) 13/26.02-1938 53-?
5 апреля 1886 Еп. Иоасаф (Удалов) 19.11/02.12-1937 51 год
13 сентября 1886 Архиеп. Иларион (Троицкий) 15/28.12-1929 43 года
22 декабря 1886 Архиеп. Евсевий (Рождественский) 23.10/5.11-1937 50 лет
2 июля 1887 Еп. Афанасий (Сахаров) 15/28.10-1962 75 лет
21 октября 1887 Еп. Игнатий (Садковский) 27.01/09.02-1938 50 лет
25 апреля 1888 Еп. Аркадий (Остальский) 16/29.12-1937 49 лет
17 сентября 1892 Прот. Сергий (Мечев) 24.12/6.01-1941/42 49 лет
20 сентября 1892 Свящ. Владимир (Амбарцумов) 23.10/5.11-1937 45 лет


2. Священномученик Серафим (Чичагов), митрополит Санкт-Петербургский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

4-я субботу по Пасхе - Собор новомучеников в Бутово пострадавших

3-я неделя по Пятидесятнице – Собор Санкт-Петербургских святых

20.09/03.10 – Собор Брянских святых

28.11 /11.12 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик митрополит Серафим (Чичагов Леонид Михайлович) родился 9 июня 1856 года в Санкт-Петербурге. Происходил из дворян Костромской губернии. Потомок адмиралов В.Я. и П.В. Чичаговых.



Образование получил в Императорском Пажеском корпусе, курс которого окончил в 1874 году по первому разряду. По прошествии многих лет святитель Серафим говорил: "Мы были воспитаны в вере и Православии, но если выходили из корпуса недостаточно проникнутыми церковностью, однако хорошо понимали, что Православие есть сила, крепость и драгоценность нашей возлюбленной Родины".

Затем проходил службу по военному ведомству и в чине поручика гвардейской артиллерии участвовал в Турецкой кампании 1877-78 годов.

Георгиевский кавалер, герой Плевны. Л.М. Чичагов неоднократно (как это, например, имело место при переходе через Балканы и в сражении под Филиппополем) проявлял высокий личный героизм.

За книгу военных мемуаров и книгу о французской артиллерии пожалован болгарскими орденами: "За гражданские заслуги", Александра II степени со звездою и французским орденом Почетного Легиона.



Промысл Божий, уберегший поручика Л. М. Чичагова от смерти и ранений на полях брани, привел его вскоре после возвращения в Санкт-Петербург в 1878 году к встрече с великим пастырем святым праведным Иоанном Кронштадтским, разрешившим многие духовные вопросы молодого офицера, который с этого времени свои важнейшие жизненные решения принимал лишь с благословения отца Иоанна.



В 1879 году Леонид Михайлович вступил в брак с дочерью камергера Двора Его Императорского Величества Наталией Николаевной Дохтуровой, внучатой племянницей генерала Д.С. Дохтурова, героя Отечественной войны 1812 года. В уклад своей семьи сумел внести дух православного благочестия. Их супружество от обычных великосветских браков отличалось возвышенностью взаимоотношений.

Будучи военным, Леонид Михайлович стремился претворять в своей жизни идеалы служения Богу и людям. Состоял ктитором одного из военных храмов. Интересовался Богословскими науками, в результате чего не получивший даже семинарского образования офицер превратится в энциклопедически образованного Богослова. Разработал практику медицинского применения лекарственных трав в военно-полевых условиях.

Он был удостоен более десяти российских и иностранных орденов.

По совету отца Иоанна Кронштадтского, чьим духовным сыном был на протяжении тридцати лет, решил бросить военную службу и принять духовный сан.



В 1891 году Л.М. Чичагов в чине полковника лейб-гвардии Преображенского полка вышел в отставку и переехал в Москву, где начал готовиться к службе в Святой Церкви.

26 февраля 1893 года рукоположен во диакона.

28 февраля 1893 года – во иерея.

В 1893-95 годах – священник синодальной церкви Двенадцати Апостолов в Московском Кремле.

Восстановил этот храм на собственные средства, за что Московским митрополитом Сергием (Ляпидиевским) был награжден набедренником и скуфьей.

Основал общество "Белого Креста" с целью призрения офицерских детей.



В 1895-98 годах – священник церкви святителя Николая на Старом Ваганькове в Москве.

На свои средства реставрировал и эту церковь.



В 1895 году овдовел. Отец Леонид привез тело почившей супруги в Дивеево и похоронил на монастырском кладбище.



14 августа 1898 года принял постриг в монашество с именем Серафим. Иеромонах Серафим был причислен к братству Свято-Троицкой Сергиевой лавры.

В 1899 году возведен в сан архимандрита.

В 1899 году архимандрит Серафим – благочинный монастырей Владимирской епархии.



26 августа 1899 года архимандрит Серафим (Чичагов) был назначен К.П. Победоносцевым настоятелем первоклассного Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря во Владимирской губернии (монастырской тюрьмы). Вместе с суровой внешностью, военной выправкой и командирскими манерами, отец архимандрит имел очень доброе истинно-христианское сердце. Не было ни одного заключенного, участь которого он бы не облегчил, за которого он не ходатайствовал бы. И через два-три года в тюрьме не осталось ни одного узника. Здесь архимандрит Серафим сумел в силу своей гуманности обратить в Православие закоренелого сектанта-изувера Федора Ковалева, который в 1897 году во время первой всеобщей переписи заживо замуровал девять человек, в том числе всю свою семью.

Здесь же, за несколько лет до открытия мощей преподобного Серафима, архимандрит Серафим (Чичагов) составил "Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря".

На составление «Летописи» отец Серафим получил небесное благословение от самого батюшки Серафима через блаженную Пашу Саровскую. Едва он вошел к ней в келью, как Паша, лежавшая в постели (она была очень старая и больная), воскликнула: «Вот хорошо, что ты пришел, я тебя давно поджидаю: преподобный Серафим велел тебе передать, чтобы ты доложил Государю, что наступило время открытия его мощей и прославления». Отец Серафим недоумевал поначалу, да как же это сделать, как попасть на прием к Государю и как ему сказать-то – ведь за сумасшедшего могут принять. Но Господь показал путь осуществления благословленного.

Возвращаясь в Москву, он невольно обдумывал слова Паши. В Москве они опять пришли в голову, и вдруг однажды пронзила мысль, что ведь можно записать все, что рассказывали о преподобном Серафиме помнившие его монахини, разыскать других лиц из современников преподобного и расспросить их о нем, ознакомиться с архивами Саровской пустыни и Дивеевского монастыря и заимствовать оттуда все, что относится к жизни преподобного и последующего после его кончины периода. Привести весь этот материал в систему и хронологический порядок, затем этот труд, основанный не только на воспоминаниях, но и на фактических данных и документах, дающих полную картину жизни и подвигов преподобного Серафима и значение его для религиозной жизни народа, напечатать и поднести Императору, чем и будет исполнена воля преподобного, переданная в категоричной форме Пашей.

5 декабря 1902 года за написание "Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря" отец Серафим (Чичагов) Высочайше был назначен заведующим подготовительными работами к торжеству прославления отца Серафима Саровского. По окончании Саровского торжества – открытия святых мощей преподобного Серафима – архимандрит Серафим лично Императором Николаем II был награжден драгоценной митрой.



С 27 февраля 1904 года он – настоятель Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря в Московской губернии. Отец Серафим за один год успел отреставрировать величественный собор этой знаменитой обители.



10 апреля 1905 года митрополитом Московским и Коломенским Владимиром (Богоявленским), епископами Трифоном (Туркестановым) и Серафимом (Голубятниковым) в Московском Успенском соборе хиротонисан во епископа Сухумского.

Недолгое пребывание на Имеритинской (Сухумской) кафедре епископа Серафима совпало с весьма трудным периодом как жизни Абхазии, так и России в целом. К приезду в мае 1905 года владыки Серафима на Сухумскую кафедру резко обострилась политическая ситуация. Действовали революционные банды, которые нападали на монастыри, грабили их на "революционные нужды", были кровавые столкновения между отдельными группами, грабежи, которые также обостряли обстановку в Абхазии. Были часты разбойничьи нападения на священников и даже их убийства. Кроме того, на всю эту сложную обстановку революционного времени накладывались проблемы межнациональных отношений. Грузинская Церковь пыталась распространить свое влияние на абхазское население (абхазские приходы и школы сплошь состояли из священников и учителей-грузин, которые вели Богослужение и преподавание на непонятном населению грузинском языке).

Еще в 1892 году решением Синода была основана Комиссия по переводу Богослужебных книг на абхазский язык, чтобы "священники и учителя абхазы, по инициативе правительства, перевели Богослужебные книги с церковнославянского на абхазский язык". Но только при епископе Серафиме, после событий 1905 года, начал осуществляться перевод практически.

Для восполнения недостатка церковных кадров при епископе Серафиме было основано Богословское училище "для подготовки кандидатов на священнические места в абхазские приходы".

Каждый шаг нового епископа требовал от него большой выдержки и такта, ему приходилось решать непростые вопросы как национального, так и политического характера.

Сухумская епархия входила в состав Грузинского экзархата. Еще в 1901 году епископ Сухумский предоставил в Синод проект о выделении его епархии в самостоятельную. Этот проект активно поддерживал и епископ Серафим, который считал, что выделение кафедры должно пройти законодательным путем, что было невозможно при прогрузинской политике правительства. Это и послужило поводом для его отзыва с кафедры в 1906 году.



С февраля 1906 года Владыка – епископ Орловский и Севский.

Вскоре после своего назначения на Орловскую кафедру он писал: "С 1-го февраля, со дня моего приезда в Орел, я еще не спал ни одной ночи как следует. Бью набат, стремясь к скорейшему возрождению приходской жизни. Веду беседы с миром и клиром по городам и в залах Думы. Последствия прекрасные. Трудно поднимать духовенство, но мир поможет, если епископы будут жертвовать собой".



В 1907 году преосвященного Серафима назначили членом Синода.



С 16 сентября 1908 года он – епископ Кишиневский и Хотинский.

Глубоко пережив революционную смуту 1905-07 годов, владыка Серафим счел для себя должным принять участие в деятельности Союза Русского Народа, программные декларации которого находились в наибольшем созвучии с традиционными идеалами русской государственности, на которых был с детства воспитан будущий Святитель. Произнося 21 декабря 1908 года проповедь во время освящения хоругвей, принесенных членами Союза Русского Народа в кафедральный собор, владыка Серафим ясно выразил свое понимание той политической деятельности, которую должна была вести эта самая влиятельная в Бессарабии общественно-политическая организация: "Возлюбленные братья! – Говорил святитель Серафим. – Сердце мое всегда преисполняется радостным чувством, когда я вижу представителей Союза Русского Народа, шествующих со священными хоругвями и направляющихся для молитвы в храмы... Сзывайте же народ на мирную борьбу с распространившимся злом в Отечестве, на защиту веры Православной, для объединения под сенью храмов, и тогда он на своих могучих плечах высоко поднимет Помазанника Божия, Русского Царя, и снова воссияет сила русская, создавшая великое государство не многочисленным войском, не золотом, а единственно крепкой верой в Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа".

Владыка принимал активное участие в монархическом движении – был членом старейшей национально-патриотической организации – Русского Собрания, в 1907-09 годах входил в Совет Русского Собрания. В Орле, а затем в Молдавии он занимал посты почетного председателя местных отделов Союза Русского Народа, был участником 4-го Всероссийского Монархического съезда в Москве весной 1907 года, нередко выступал с речами в Русском Монархическом Собрании. Осенью 1909 года был почетным председателем Монархического съезда в Москве.



12 июня 1909 года владыка Серафим присутствовал на торжественном восстановлении церковного почитания святой благоверной Великой княгини Анны Кашинской в Тверской епархии. Приняв деятельное участие в подготовке синодального указа о восстановлении почитания великой подвижницы Русской Православной Церкви, святитель Серафим с благоговением принял в дар от Тверской епархии икону святой Анны Кашинской с частицей ее мощей и перевез ее в Кишиневскую епархию, где икона была помещена в храме Измаильского Свято-Успенского монастыря и прославилась неоднократными чудотворениями.



16 мая 1912 года владыка Серафим был возведен в сан архиепископа.



С 20 марта 1914 года – архиепископ Тверской и Кашинский.



Владыка Серафим не принял февральскую 1917 года революцию, но продолжал, верный своему военному воспитанию, подчиняться высшим церковной и государственной властям. При этом не скрывал своего отрицательного отношения к происшедшим в России переменам. В либеральных церковно-общественных кругах, открыто ненавидевших владыку Серафима, он имел репутацию "черносотенного монархиста".



В 1917 году Синодом он был назначен архиепископом Варшавским и получил от епископа Иоасафа – управляющего Варшавской епархии – дела.

Из показаний митрополита Серафима на следствии 1924 года (7 июля): "В момент октябрьской революции был в Москве, присутствовал на соборе и получил направление в Варшаву, куда выехать не смог... Осенью 1917 года пошел на покой... Жил в Черниговском скиту".

Не смог выехать в Варшаву в связи с отказом польских властей выдать ему въездную визу.



На Священном Соборе Российской Православной Церкви 1917-18 годов архиепископ Серафим – председатель отдела о монастырях и монашестве.



С 1918 года – митрополит.



В 1918-20 годах проживал в Черниговском скиту Свято-Троицкой Сергиевой лавры в Московской губернии. Хлопотал о выезде в Варшаву.



В 1920-21 годах проживал в Москве. На квартире его много раз производился обыск.



9 мая 1921 года был арестован и заключен в Таганскую тюрьму (Внутреннюю тюрьму ГПУ), где просидел несколько месяцев. В качестве вины митрополиту Серафиму вменялось прославление преподобного Серафима Саровского.

11 мая 1921 года Владыка был вызван на допрос к чекисту Шпицбергу. Шпицберг составил заключение, что никоим образом нельзя отпускать Чичагова в Польшу, где он будет действовать «как эмиссар российского патриарха» и «координировать – против русских трудящихся масс … за границей фронт низверженных российских помещиков и капиталистов под флагом «дружины друзей Иисуса». Шпицберг потребовал заключить митрополита Серафима в Архангельский концлагерь.

24 июня 1921 года тройкой ВЧК в составе Самсонова, Апетера и Фельдмана митрополит Серафим был приговорен к двум годам заключения в концлагерь, в Архангельск.

Решением Президиума ВЧК от 14 января 1922 года по болезни из-под стражи был освобожден: "Прежнее решение от 24.06.1921 года применить условно, освободив из-под стражи".



По освобождении проживал в Москве, где вскоре был снова арестован.

12 сентября 1921 года его поместили в Таганскую тюрьму.

16 января 1922-го он вышел на свободу. Всю зиму Владыка тяжело болел.



22 апреля 1922 года следователь дал новое заключение по делу Митрополита: «Принимая во внимание, что Белавиным [патриархом Тихоном], совместно с Синодом, по-прежнему ведется реакционная политика против советской власти и что при наличии в Синоде известного реакционера Чичагова лояльное к власти духовенство не осмеливается открыто проявлять свою лояльность из-за боязни репрессий со стороны Чичагова, а также и то, что главная причина последовавшего освобождения Чичагова от наказания его, якобы острое болезненное состояние, не находит себе оправдания после его освобождения и нисколько не мешает Чичагову заниматься делами управления духовенства, полагаю... Чичагова Леонида Михайловича... задержать и отправить этапным порядком в распоряжение Архангельского губотдела для вселения на местожительство как административного ссыльного».

25 апреля 1922 года Коллегия ГПУ приняла в отношении Митрополита постановление: "Отправить в распоряжение Архангельского губотдела ГПУ для вселения на место жительства как административно ссыльного сроком по 24 июня 1923 года".



С мая 1922-го до 27 апреля 1923 года Владыка находился в ссылке в Архангельске на Никольском подворье.

В архивном деле содержатся документы: подписка митрополита Серафима от 8 мая 1922 года: "Без разрешения ГПУ из Архангельска не отлучаться и являться в комендантскую часть 2 раза в неделю. Проживать буду в Никольском подворье..."; расписка от 16 ноября 1922 года в "получении разрешения ввиду болезненного состояния являться на регистрацию 1 раз в неделю".

Заседанием Коллегии ГПУ от 20 марта 1923 года, во изменение постановления Президиума ВЧК от 25 апреля 1922 года, было принято новое постановление: "1 год высылки в Марийскую АО, считая срок с 25.04.1922 г."



С марта 1923 года по 25 апреля владыка Серафим проживал в Марийской АО.



По окончании срока ссылки вернулся в Москву.

Из показаний митрополита Серафима на следствии 1924 года: "В настоящее время воздерживаюсь от всяких церковных дел, бываю только в Даниловском монастыре – у духовника – архимандрита Георгия [Лаврова] или у епископа Феодора [Поздеевского]". Некоторое время владыка Серафим, среди других Преосвященных, жил в обители князя Даниила.



Вскоре – 16 апреля 1924 года – вновь был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму.

Решением Коллегии ОГПУ от 14 июля 1924 года был из-под стражи освобожден с подпиской о невыезде и решением о продолжении следствия по делу.



29 августа 1925 года Коллегией ОГПУ обвинен в "проповеди контрреволюционного характера" по статье 69 УК РСФСР.

Приговор: дело следствием прекратить, подписку о невыезде аннулировать.

В деле содержится ходатайство патриарха Тихона начальнику 4 отделения СООГПУ об освобождении митрополита Серафима (Чичагова) и протоиерея отца Александра Стефановича – настоятеля церкви Адриана и Наталии "в лойальном отношении которых к существующей власти ручается".

Из обвинений, предъявленных Митрополиту на следствии (17 июля 1924 года): "...При открытии мощей Серафима Саровского Чичагов присвоил большую сумму денег на ее организацию. Вместе с обер-прокурором Синода Ширинским-Шихматовым был одним из организаторов палаты Михаила Архангела и Союза Русского Народа".

Заключение: "Т.к. собранного материала мало, и освобождение из-под стражи не может повлиять на ход следствия – из-под стражи освободить, и дело следствием продолжить".



В 1925 году он был вынужден покинуть Москву и поселиться на несколько лет (до 1928 года) в Воскресенском Феодоровском монастыре под Шуей во Владимирской области. Работал там над второй частью "Серафимо-Дивеевской летописи".



С 10 февраля 1928 года по 11 августа 1933 года – митрополит Ленинградский.

"Город на Неве" в 1920-е годы из-за происков государственных властей и немощей некоторой части епархиального клира превратился в цитадель обновленчества. Но именно в этом городе, где богоборческая природа большевистской власти проявлялась особенно ожесточенно и изощренно, стало возможным церковное движение исповедников, твердых в вере, которые отказывалось признавать духовную оправданность политики митрополита Сергия (Страгородского), направленную на сохранение путем компромиссов с государственной безбожной властью официально существующей церковной иерархии.

В то время когда архиереи-исповедники не признавали каноничности власти митрополита Сергия, митрополит Серафим, по-военному дисциплинированный, признал ее, считая церковную дисциплину важнее исповедничества. Он признал митрополита Сергия как единственно законного преемника Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра, равного ему по своим каноническим полномочиям, и поддержал его политику отстаивания официального признания Православной Церкви богоборческой государственной властью.



В жизни митрополит Серафим был хорошим музыкантом, недурно рисовал. Так, в его столовой висела на стене его картина Христа Спасителя. В той же столовой под стеклом хранилось письмо к нему отца Иоанна Кронштадтского. Сам владыка Митрополит производил на знавших его очень хорошее впечатление, но, по свидетельству многих, еще большее впечатление производила его благочестивая дочь, матушка Серафима. Владыка любил играть на своем чудном органе-фисгармонии, в том числе вещи из своего творчества. Между прочим, и чудную музыкальную вещь о преподобном Серафиме Саровском. В ней он выразил шум саровских сосен и пение птиц, и молитву Угодника. Играл Владыка и им сочиненную мелодию к акафисту святому благоверному князю Даниилу Московскому, которого очень чтил, и разные вещи, например, из Чайковского и Архангельского. Играл прекрасно.



В 1929 году он испросил из больницы Ленинградской тюрьмы тело усопшего архиепископа Илариона (Троицкого) и отпел его.

14 октября 1933 года указом Синода был отправлен на покой.



С сентября 1933 года до 30 ноября 1937 года проживал на покое в Московской области на станции Малаховка Казанской ж/д и затем – на станции Удельная Ленинской ж/д.

Незадолго до ареста митрополит Серафим говорил: «Православная Церковь сейчас переживает время испытаний. Кто останется сейчас верен святой апостольской Церкви – тот спасен будет. Многие сейчас из-за преследований отходят от Церкви, другие даже предают ее. Но из истории хорошо известно, что и раньше были гонения, но все они окончились торжеством Христианства. Так будет и с этим гонением. Оно окончится, и Православие снова восторжествует. Сейчас многие страдают за веру, но это – золото очищается в духовном горниле испытаний. После этого будет столько священномучеников, пострадавших за веру Христову, сколько не помнит вся история Христианства».



30 ноября 1937 года он был арестован.

Говорили, что при последнем аресте он по старости и состоянию здоровья был уже не в состоянии идти и потому был на носилках вынесен и погружен в "черный ворон"...

Содержался в московской Таганской тюрьме.

81-летний больной и немощный старец мужественно держался в заключении.

7 декабря 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Московской области митрополит Серафим был обвинен в "контрреволюционной монархической агитации".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



11 декабря 1937 года расстрелян в поселке Бутово Московской области, на "Бутовском полигоне" НКВД.

Место захоронения: Московская область, поселок Бутово, "Бутовский полигон".



Всю жизнь владыка Митрополит боролся за чистоту Православия. Святой праведный Иоанн Кронштадтский незадолго до своей смерти, благословляя его в последний раз, сказал: «Я могу покойно умереть, зная, что ты и Преосвященный Гермоген [священномученик Гермоген (Долганов), епископ Саратовский] будете продолжать мое дело, будете бороться за Православие, на что я вас и благословляю».



23 февраля 1997 года священномученик митрополит Серафим (Чичагов) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 893,990.

2. ЖМП. 1997. № 4. С. 34-36.

3. Реквием: Книга памяти жертв политических репрессий на Орловщине. Т. 3. Орел, 1996. С. 48.

4. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 6. С. 83-86.

5. Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. (Документы. Материалы. Деяния I-XVI). М., 1994. Репр. воспр. изд. 1918 г. Т. 1. С. 87.

6. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С. 2.

7. Мартиролог расстрелянных и захороненных на полигоне НКВД "Объект Бутово" 08.08.1937-19.10.1938. М.:"Зачатьевский монастырь", 1997. 420 с. С.3 78, 405.

8. Синодик пострадавших за веру и Церковь Христову в Бутово. М.: ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, Община Храма свв. новомучеников и исповедников российских в Бутово, 1995. 19 с.

9. Цыпин В., прот. История Русской Церкви, 1917-1997. Т. 9. М., 1997. С. 12, 22, 42, 43, 46, 105, 116, 163, 177, 179, 192, 203, 219, 223-225, 249, 424, 548, 549, 552.

10. Следственное дело патриарха Тихона. Сборник документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ. М.: Памятники исторической мысли, 2000. 1016+32 с. илл. С. 384, 386, 457, 459, 662, 663.

11. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280 с. С. 7.

12. Санкт-Петербургский мартиролог. СПб.: Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416 с. С. 7.

13. Состав Святейшего Правительствующего Синода и Российской церковной иерархии на 1917 год. Пг., 1917. 384 с. С. 104-105.

14. Современники о Святейшем Патриархе Тихоне/ Сост. М.Е.Губонин. Рукопись.

15. Лакоба Станислав. Очерки политической истории Абхазии. Сухуми: "Алашара", 1990. С. 45-61.

16. Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 1992. Кн. 1. С. 423-450.

17. Да будет воля Твоя. Житие и труды священномученика Серафима (Чичагова)/ Сост. игумения Серафима (В.В. Черная-Чичагова). М.: Издание Сретенского монастыря, 2003. 815 с.

18. Автобиография архиепископа Леонтия Чилийского. Журнал «Русскiй Паломникъ», № 42.

19. http://pstbi.ru

20. http://www.vladkan.ru



Документы:

1. Списки клириков и мирян, расстрелянных и захороненных в районе пос. Бутово Московской обл.

2. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Л.87.

3. ЦА ФСБ Р-47540.

4. ЦА ФСБ Д.Р-25582.



3. Священноисповедник Димитрий (Любимов), архиепископ Гдовский.



День памяти:

4/17.05 – день кончины (1935 г.)



Священноисповедник архиепископ Димитрий (Любимов Дмитрий Гаврилович) родился 15 сентября 1857 года в городе Ораниенбауме Петергофского уезда Санкт-Петербургской губернии в семье известного протоиерея-благотворителя Гавриила Марковича Любимова.



В 1878 году окончил Санкт-Петербургскую Духовную семинарию.

В 1882 году – Санкт-Петербургскую Духовную академию со степенью кандидата Богословия за кандидатскую работу "Никита Пустосвят и его значение в расколе".



С 23 марта 1882 года – псаломщик в церкви при Российском посольстве в городе Штутгарте, в Германии, где священником служил его старший брат отец Сергий.



С 10 сентября 1884 года – учитель латинского языка в Ростовском Духовном училище в городе Ростове в Ярославской губернии.



6 мая 1886 года рукоположен во иерея. Стал служить в Пантелеимоновской придворной церкви в городе Ораниенбауме Санкт-Петербургской губернии.

С 30 мая 1886 года – законоучитель в Ораниенбаумском городском училище.



С 5 сентября 1895 года – настоятель церкви Михаила Архангела в Ораниенбауме (сменил в этой должности своего отца).



С 12 сентября 1898-го – в клире церкви Покрова Божией Матери, расположенной на Садовой улице в Санкт-Петербурге. При храме велась широкая благотворительная работа, содержались сиротский приют, дома престарелых, школы.

14 мая 1903 года возведен в сан протоиерея.



Его единственная дочь, учившаяся в немецкой школе "Annenschule", вышла замуж за немецкого офицера и уехала с ним в Германию, а через несколько месяцев началась Первая мировая война и дочь разлучилась с отцом навсегда.

После революции, в голодные годы от тифа умерла жена.



С 10 июля 1922 года отец Димитрий – настоятель церкви Покрова Божией Матери на Садовой улице в Санкт-Петербурге, помощник благочинного 4-го округа.



6 сентября 1922 года арестован.

15 сентября 1922-го осужден Петроградским губернским отделом ОГПУ по обвинению в контрреволюционной деятельности по групповому "делу петроградских священников Любимова Д.Г., Афанасьева В.П. и др. Петроград, 1922 г.".

Приговор: 3 года ссылки в Уральскую область.

Постановлением Заседания Комиссии НКВД по административным высылкам от 27.12.1922 г. приговор заменен на 3 года высылки в Туркестан.



С 1 марта 1925 года – в ссылке в городе Теджене в Средней Азии.

В 1925 году был освобожден.



Вернулся в Ленинград.

Служил в Покровской церкви на Садовой.



В декабре 1925 года принял монашеский постриг. Постриженик Московского Свято-Даниилова монастыря. Возведен в сан архимандрита.



30 декабря 1925 года в Нижнем Новгороде митрополитом Нижегородским Сергием (Страгородским) и другими хиротонисан во епископа Гдовского, викария Ленинградской епархии.



После издания митрополитом Сергием (Страгородским) Декларации 1927 года епископ Димитрий поехал к нему в Москву во главе большой делегации Петроградского духовенства и мирян. На коленях, от лица еще пяти епископов и митрополита Иосифа (Петровых) умолял владыку Сергия отозвать Декларацию. Но убедившись, что тот издал ее добровольно и отзывать не собирается, 26 декабря 1927 года вместе с епископом Нарвским Сергием (Дружининым) подписал акт об отходе от митрополита Сергия (Страгородского). Перешел в оппозицию митрополиту Сергию, возглавляемую митрополитом Иосифом (Петровых), был ближайшим сподвижником митрополита Иосифа.

Написал послание митрополиту Сергию с изложением мотивов, обосновывающих молитвенно-канонический разрыв с ним.

За это послание семидесятилетний владыка Димитрий и епископ Нарвский Сергий были преданы митрополитом Сергием на растерзание ГПУ.

30 декабря 1927 года запрещен в служении митрополитом Сергием.



7 января 1928 года возведен в сан архиепископа митрополитом Иосифом (Петровых).



25 января 1928 года уволен митрополитом Сергием от управления Гдовским викариатством на покой, с оставлением под запрещением в священнослужении.



8 февраля 1928 года назначен временно управляющим Ленинградской епархией митрополитом Иосифом (Петровых). После ареста митрополита Иосифа архиепископ Димитрий фактически возглавил "иосифлянское" движение, служил в храме Воскресения-на-Крови, ставшем кафедральным собором "иосифлянской" епархии. Во время одной из проповедей предупредил верующих о том, что нужно быть готовыми уйти в подполье, рассеяться, укрыться от всякого контроля большевиков, а если существовать открыто – то как организации, которая должна сопротивляться всем антицерковным мероприятиям советской власти (так закладывались основы "катакомбной церкви"). В своих проповедях епископ заявлял, что церковь, возглавляемая митрополитом Сергием, есть "царство антихриста"; что храмы, в которых возносится имя митрополита Сергия и поминается власть, истинно-православные не должны посещать, ибо храмы эти превратились в "вертепы сатаны", что все духовенство, подчиняющееся митрополиту Сергию и его Синоду, уклонилось от Православия и сделалось "служителями диавола"; что причастие "сергиан" есть "пища демонов", не освящающее, а оскверняющее верующих.



11 апреля 1928 года повторно уволен митрополитом Сергием от управления Гдовским викариатством на покой, с оставлением под запрещением в священнослужении.

В условиях невозможности выезда митрополита Иосифа из Ростова Великого епископом Димитрием осуществлялась вся деятельность по организации и управлению "ленинградской" оппозицией. Он принимал в общение епископов и священников других епархий, рукополагал новых. Епископ Димитрий игнорировал запреты митрополита Сергия, считая их неканоничными, и занимал крайнюю позицию решительного противодействия компромиссам митрополита Сергия с безбожниками, хотя и понимал, что этим обрекает себя на смерть.



29 ноября 1929 года арестован в поселке Тайцы Ленинградской области  и заключен в ДПЗ на улице Воинова (бывш. Шпалерной) в Ленинграде в одиночную камеру.

Проходил по делу церковной группы "Защита Истинного Православия" вместе со всеми видными представителями оппозиции митрополиту Сергию (Страгородскому), возглавляемой митрополитом Иосифом (Петровых). Многие из них вскоре были расстреляны.

Несмотря на преклонный возраст, держался на допросах спокойно и стойко.

3 августа 1930 года Коллегией ОГПУ СССР осужден по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР.

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.

Заменен на 10 лет заключения в концлагере.



С 24 сентября 1930 года содержался в Соловецком лагере особого назначения.

Осенью 1930 года, находясь в Соловецком концлагере, был арестован и привлечен к следствию по делу "Всесоюзного центра Истинного Православия", в связи с чем переведен в Москву, в Бутырскую тюрьму.

3 сентября 1931 года осужден Коллегией ОГПУ СССР по групповому "Делу Всесоюзного центра Истинного Православия, 1931 г." по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР по следующему обвинению: "Заместитель митрополита Иосифа (Петровых) по руководству церковно-административным  центром всесоюзной к/р организации "Истинно Православная Церковь".

Из обвинительного заключения: "С целью насаждения ячеек "ИПЦ" на периферии посылал туда разъездных агентов. Инструктировал приезжавших к нему участников организации, требуя от них борьбы с колхозным строительством, пропаганды повстанчества, подготовки к поддержке интервенции, которую он и другие участники организации ждали в ближайшее время. Распространял к/р литературу организации. Назначал руководителей ячеек и филиалов организации".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.

Заменен на 10 лет заключения в места лишения свободы, подведомственные ОГПУ, считая срок с 16.03.1930 года.



С ноября 1931 года содержался в тюрьме ОГПУ особого назначения в городе Ярославле.



17 мая 1935 года скончался в тюрьме ОГПУ в Ярославле.



В 1981 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 540-541, 544-546, 565-566, 575-576, 606, 858.

2. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 137-139, 141.

3. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т.3. С.49-50.

4. Осипова И.И. "Сквозь огнь мучений и воды слез...": Гонения на Истинно-Православную Церковь: По материалам следственных и лагерных дел заключенных. М.: Серебряные нити, 1998. С. 267.

5. Шкаровский М.В. Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви. СПб.: НИЦ "Мемориал", 1999. С. 283-284.

6. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С. 8-9.

7. Санкт-Петербургский мартиролог. СПб.: Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416 с. С. 25.

8. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280 с. С.25.

9. http://pstbi.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Л.79.

2. Архив УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской обл. Д.П-89251.

3. ЦА ФСБ РФ. Д.П-7377. Т.2.



4. Священномученик Николай (Добронравов), архиепископ Владимирский и Суздальский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

4-я субботу по Пасхе - Собор новомучеников в Бутово пострадавших

27.11/10.12 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик архиепископ Николай (Добронравов Николай Павлович) родился 21 ноября 1861 года в селе Игнатовка Дмитровского уезда Московской губернии в семье священника.



В 1881 году окончил Московскую Духовную семинарию.

В том же 1881 году поступил в Московскую Духовную академию

В 1885 году окончил ее со степенью кандидата Богословия.



С 1885 года иерей Николай – преподаватель Вифанской Духовной семинарии в городе Сергиев Посад Московской губернии.

В 1886 году удостоен степени магистра Богословия за диссертацию на тему "Книга пророка Иоиля".



В 1889-90 годах – иерей Пермского кафедрального собора.

В 1890-91 годах – законоучитель в Московском Александровском военном училище.

В 1892 году – законоучитель в 7-й Московской мужской гимназии.

До 1917 года – протоиерей церкви мученика Никиты на Кузнецкой улице в Москве.

Автор многих трудов и статей по Богословским и церковным вопросам.



С 15 августа 1917 года по 1918 год – член Собора Российской Православной Церкви 1917-18 годов как член Предсоборного Совета.

Выступал против восстановления патриаршества. Однако по избрании и настоловании Святейшего Патриарха Тихона стал искренним его сторонником, сугубо возлюбил Святейшего и был чрезвычайно предан ему.



В 1918 году овдовел.

С 1918-го по 1921 год – настоятель Всехсвятской церкви на Варварской площади (на Кулишках) в Москве.



19 августа 1918 года был приведен комиссаром Реденсом в ВЧК для получения вместе с ним справки о распоряжении произвести обыск в церкви и там арестован и обыскан.

Во время обыска чекисты обнаружили дневники священника с краткими заметками о восстании большевиков 3–5 июля 1917 года в Петрограде. Под датой 2 (15) ноября 1917 года в дневнике отец Николай записал: «Страшный день сдачи большевикам».

По окончании следствия Реденс написал свое заключение: «Из допроса гражданина Добронравова я вынес впечатление, что он принимал участие в политической жизни... хотя у меня нет материалов, дабы установить его роль в событиях июля 1917 года, а также в октябрьской революции; из всего же видно, что это вредный для революции "тип", который, будучи на свободе, наверняка спокойно сидеть не будет. Поэтому предлагаю отправить его в концентрационный лагерь».

3 декабря 1918 года президиум коллегии отдела ЧК принял решение о заключении отца Николая в концлагерь. Однако руководители ЧК отправили дело на доследование и, в конце концов, 16 апреля 1919 года было принято решение, что, поскольку явных улик против священника нет, его следует освободить.

До 16 апреля 1919 года он содержался в московской Бутырской тюрьме, в мужском одиночном корпусе, в камере 78.

Все время нахождения отца Николая в заключении Комиссия Священного Собора ходатайствовала о его освобождении.



В начале 1921 года протоиерей Николай был назначен настоятелем Крутицкого Успенского собора.

В 1921 году пострижен в монашество.



13 августа 1921 года хиротонисан во епископа Звенигородского, викария Московской епархии.



В 1922 году арестован и осужден в связи с несогласием признать обновленцев.

Приговор: 1 год высылки.

Пребывал в Вологодской губернии, в городе Усть-Сысольск (Сыктывкар), Коми АССР.



В 1923 году возведен в сан архиепископа. Архиепископ Владимирский и Суздальский.

Владыка стал одним из ближайших сподвижников патриарха Тихона, оказывая ему помощь в защите Церкви от натиска обновленцев.

Вел строго аскетический образ жизни, молился целыми ночами. В отношении с людьми был необычайно прост, внимателен и любвеобилен. Твердо и непоколебимо стоял у кормила Церкви, борясь с живоцерковниками и проводя важные церковные реформы. По его настоянию был отменен принятый было Церковью новый стиль. Он провел проект реорганизации прихода, в котором указывал на необходимость введения на приходе благотворительности, даровых исполнений за счет всего прихода необходимых треб.



16 апреля 1924 года арестован и при аресте обвинен в "избиении члена рабоче-крестьянской инспекции".

Был заключен в Бутырскую тюрьму, но 14 июня освобожден за недоказанностью преступления.



После смерти святого патриарха Тихона стал ближайшим сподвижником митрополита Петра (Полянского). Впоследствии, когда под давлением ОГПУ возник григорианский раскол и архиепископ Григорий (Яцковский) добивался того, чтобы Местоблюститель передал церковное управление церковной коллегии, Местоблюститель первым в списке архиереев, которым он выражал абсолютное доверие, поставил имя архиепископа Николая, зная его как исповедника, человека твердых убеждений и опытного труженика на ниве церковной.



30 ноября 1925 года владыка Николай был арестован в группе проживавших в Москве иерархов одновременно с митрополитом Петром.

21 мая 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР обвинен по статье 62, 68 УК РСФСР по групповому "делу митрополита Петра (Полянского) и др., Москва, 1926 год" в "активном участии в монархической организации церковников и мирян "Даниловский синод" в Москве, ставившей своей целью сплочение вокруг церкви верующей массы, выступая непосредственно под видом вероучения".

Приговор: 3 года ссылки через ПП ОГПУ в Сибирь.

Во время следствия с 30 ноября 1925-го до июня 1926 года содержался в Бутырской тюрьме.

В тюрьме над престарелым епископом издевались: сажали в мокрые подвалы тюрьмы, постоянно допрашивали ночью. Благодаря стойкости духа Владыки ему удалось спасти многих и многие тайны церковной жизни. В московской тюрьме особенно ярко выявился его строгий и правдивый лик, смелый лик человека, забывающего о себе и готового к смерти за веру.

Священник Сергей Сидоров, арестованный по этому же делу, вспоминал впоследствии: «На первом моем допросе в ноябре 1925 года Тучков потребовал очной ставки моей с архиепископом Николаем. Помню серую мглу сумерек... хриплый крик Тучкова и нечленораздельный возглас... следователя, который все время целился поверх моей головы в окно маленьким браунингом. Архиепископ Николай вошел, взглянул на меня и остановил внимательный взгляд свой на следователе. На Владыке была сероватая ряса и зимняя скуфья. Утомленные глаза были холодно-строги. Встав со стула, следователь разразился такими воплями, что звякнули стекла дверей и окон. Высокопреосвященный Николай властно прервал его: "Выпейте валерьянки и успокойтесь. Я не понимаю звериного рычания и буду отвечать вам тогда, когда вы будете говорить по-человечески. И спрячьте вашу игрушку". Чудо совершилось. Следователь спрятал револьвер и вежливо стал спрашивать Владыку».

И вот еще из воспоминаний отца Сергия: «Много благодарен я ему лично за свою судьбу. К 8 января 1926 года у меня было двадцать три допроса, всю ночь под 9 января я был почти под непрерывным допросом. Утомленный и нравственно, и физически, я готов был сдаться на требование следователей, готов был наклеветать на себя и друзей. Пробило четыре часа утра, когда меня вызвали к следователю. Привели архиепископа Николая. "Я требую, – сказал Владыка, – чтобы вы оставили в покое Сидорова. Я его знаю как нервнобольного человека, а Вам, – обратился он ко мне, – я запрещаю говорить что бы то ни было следователю властью епископа". Меня увели в коридор, я слышал неистовую ругань следователя. Вряд ли эти мои строки будут прочтены многими, но если... близкие прочтут их, пусть они склонятся перед дивным ликом архиепископа Николая, некогда в застенках ГПУ избавившего меня от самого большого несчастья – от выдачи друзей врагам веры и Церкви».



С июня 1926 года по март 1929 года владыка Николай – в ссылке в Туруханском крае.

В апреле 1929 года выслан на поселение в бывшую Вологодскую губернию.

После окончания ссылки ему было разрешено проживание везде, кроме шести крупных городов страны.



10 ноября 1937 года сотрудники НКВД допросили одного из московских священников, который показал, что знал архиепископа Николая с 1924 года, служа с ним в разных храмах Москвы. Архиепископ Николай – один из самых авторитетнейших архиереев Русской Православной Церкви. Будучи долгое время священником Александровского военного училища, он имел большое влияние на юнкеров и до сего времени тесно связан с бывшими военными кругами. Что касается антисоветской деятельности Архиепископа, то он неоднократно заявлял, что «Русская Православная Церковь и весь русский народ переживают тяжелое положение исключительно по своей простоте и недальновидности, доверились различным проходимцам, и вот результат: у власти стоит "апокалиптический зверь", который расправляется с русским народом и духовенством».

27 ноября 1937 года владыка Николай был арестован в Москве и при аресте обвинен в "контрреволюционной агитации, участии в нелегальной контрреволюционной церковно-монархической организации ИПЦ".

На допросе следователь спросил Архиепископа: «Когда и где вы встречали Сахарова, Стадницкого и Дамаскина?» – «Епископ Афанасий (Сахаров) являлся моим помощником по управлению Владимирской епархией, судился по обвинению в контрреволюционной деятельности. После его возвращения из ссылки он заезжал ко мне в Москву навестить меня и получить от меня указания на свою дальнейшую пастырскую деятельность. С епископом Дамаскиным (Цедриком) я познакомился в ссылке. После его возвращения из ссылки он заезжал ко мне в Москву навестить меня. Митрополит Арсений (Стадницкий) – мой единомышленник, он посещал меня в Москве, где мы с ним обсуждали создавшееся тяжелое положение по управлению Православной Церковью.

7 декабря 1937 года Владыка был осужден тройкой при УНКВД СССР по Московской области по статье 58-10 УК РСФСР.

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.

10 декабря 1937 года архиепископ Николай (Добронравов) был расстрелян в поселке Бутово Московской области на "Бутовском полигоне".

Там же и захоронен в безвестной общей могиле.



Священномученик архиепископ Николай (Добронравов) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 875.

2. Сидоров Сергий, свящ. Русская Православная Церковь: 20-е годы ХХ века. Москва, 1931. Машинопись. Архив ПСТБИ. С. 41-44.

3. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 5. С. 130.

4. Списки студентов, окончивших полный курс Императорской Московской Духовной Академии за первое столетие ее существования (1814-1914 гг.). Сергиев Посад, 1914. С. 78, 166.

5. Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. (Документы. Материалы. Деяния I-XVI). М., 1994. Репр. воспр. изд. 1918 г. Т. 1. С. 69.

6. Новые материалы о преследованиях за веру в Советской России/ Составитель И.И.Осипова// Церковно-исторический вестник. 1999. № 2-3. С. 41-42, 160.

7. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

8. Синодик пострадавших за веру и Церковь Христову в Бутово. М.: ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, Община Храма свв. новомучеников и исповедников российских в Бутово, 1995. 19 с.

9. Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М.: Современный писатель, 1998. 208 с., илл. С. 170-171.

10. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 2000. Кн. 5. С. 427-435.

11. http://pstbi.ru

12. http://fond.centro.ru



Документы:

1. Списки клириков и мирян, расстрелянных и захороненных в районе пос. Бутово Московской обл.

2. ЦА ФСБ РФ. Д.Н-3677. Том_Лист Т.2. Л.159-159об.

3. ГА РФ. Ф.10035. Оп.1. Д.19597.

4. Список расстрелянных в 1937-38гг. священнослужителей и мирян (выписки из дел).

5. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.84.



5. Священномученик Петр (Полянский), митрополит Крутицкий.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

5/18 октября – Собор Московских святителей

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

27.09/10.10 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик митрополит Петр (Полянский Петр Федорович) родился 28 июня 1862 года в селе Сторожевом Коротоякского уезда Воронежской губернии в семье сельского священника Феодора Евграфовича Полянского, потомственного почетного гражданина.

Его родной брат – протоиерей Полянский Василий Федорович.



В 1879 году поступил в Воронежскую Духовную семинарию и в 1885 году окончил ее по первому разряду.



В 1885-88 годах служил псаломщиком при церкви села Девицы в Коротоякском уезде.



В 1888 году поступил в Московскую Духовную академию и в 1892 году окончил ее со степенью кандидата Богословия за диссертацию на тему «О Пастырских посланиях».



С 1892 года – помощник инспектора Московской Духовной академии и преподаватель Духовного училища в городе Звенигороде Московской губернии.

В академии трудился над магистерской диссертацией на тему "Первое послание святого Апостола Павла к Тимофею", которую защитил в 1897 году.



В 1897 году за участие в первой всеобщей переписи населения П.Ф. Полянский удостоен благодарности Его Императорского Величества Государя Императора Николая II Александровича.



С 1897 по 1909 год – смотритель Духовного училища в местечке Жировицы Слонимского уезда Гродненской губернии.

Полный энергии и необычайно простой в обращении, Петр Федорович надлежащим образом поставил в Жировицах учебное дело как в воспитательном, так и в хозяйственном отношении. Своим жизнерадостным характером он объединил преподавательский коллектив в одну семью. Все усердно и заинтересованно трудились, а в свободное от занятий время дружно и интересно отдыхали. Училищный комитет при Священном Синоде считал Жировицкое духовное училище образцовым и неоднократно отмечал плодотворную деятельность смотрителя. Энергия Петра Федоровича распространялась и на монастырскую жизнь, в которую он внес немало полезного. А после ревизии самым строгим ревизором училищного комитета Нечаевым П.Ф. Полянский был назначен прямо из Жировиц ревизором духовно-учебных заведений.

В жировицкий период произошло его знакомство с архимандритом Яблочского монастыря, а позднее епископом Люблинским Тихоном (Белавиным), будущим Патриархом. На примере постановки дела в Жировицком духовном училище епископ Тихон оценил способности, возможности и настрой Петра Федоровича.



6 мая 1899 года П.Ф. Полянский Государем Императором Николаем II был награжден орденом святого Станислава III степени.

В том же году "за особые труды, усердие и ревность о деле благоустройства местных церковно-приходских школ удостоен награждения книгой Библия".



В 1900 году совместно с протоиереем Иоанном Корчинским по поручению Гродненского епархиального Училищного Совета занимался устройством летних курсов для повышения квалификации учителей духовных школ епархии. Одновременно Петр Федорович исполнял обязанности члена попечительского совета общества трезвости и почетного мирового судьи Слонимского уезда.



В 1902 году П.Ф. Полянский за усердные труды по церковно-школьному делу получил архипастырское благословение, с выдачей похвального листа и со внесением в формулярный список в деле.



С 15 июля 1909-го до 1916 года – член Учебного Комитета и Училищного Совета при Святейшем Синоде в Санкт-Петербурге.

Исполнял в Комитете обязанности ревизора духовных учебных заведений.

При переводе из Жировиц в Петербург обнаружил подлинно христианское бессребреничество: жалование его убавилось в два с половиной раза, он лишился казенной квартиры, какую имел при училище. И это его новое меньшее жалование оставалось неизменным вплоть до 1915 года, когда он уже был высокопоставленным чиновником, имея чин действительного советника.

В Петербурге близко познакомился со многими выдающимися деятелями Церкви. Петр Федорович был очень живым и жизнерадостным человеком, его природная безунывность поражала всех окружающих. Господь изобильно одарил его нравственным и физическим здоровьем и огромным душевным тактом, так что, узнав его, невозможно было не полюбить.



В 1916-18 годах он – постоянно-присутствующий член Учебного Комитета при Святейшем Синоде.

Председателем Учебного Комитета, начальником Петра Федоровича был будущий его заместитель архиепископ Сергий (Страгородский).



В январе 1918 года, вскоре после прихода к власти большевиков, был издан Декрет об отделении Церкви от государства, который среди прочих дискриминационных мер лишал Церковь прав юридического лица и предусматривал конфискацию всего церковного имущества. После закрытия богоборческими властями всех духовных учебных заведений и упразднения Учебного Комитета Петр Федорович переехал в Москву и принял участие в Поместном Соборе 1917-18 годов.



С 20 сентября 1918 года он работал в секретариате Священного Собора Российской Православной Церкви, где было возобновлено его близкое знакомство со Святейшим Патриархом Тихоном.



В 1920 году Святейший Патриарх Тихон предложил ему принять монашество, священство, епископство и стать его помощником по управлению Церковью.

Предложение Патриарха было сделано тогда, когда уже широко разливалось гонение на Православную Церковь. Некоторые епископы были убиты, имена мучеников входили в самую летопись Поместного Собора. Убивали и тех, кого Собор посылал для выяснения обстоятельств убийств архиереев. Были зверски убиты митрополит Киевский Владимир, архиепископ Пермский Андроник, епископ Тобольский Гермоген, архиепископ Черниговский Василий и с ними многие священнослужители и миряне. Не почет и безбедную жизнь сулило в то время архиерейство, а многие страдания, часто и мученическую кончину.

Петр Федорович принял предложение Патриарха как волю Божию. Придя домой, он сказал: "Я не могу отказаться. Если я откажусь, то я буду предателем Церкви, но когда соглашусь – я знаю, я подпишу себе тем смертный приговор".



8 октября 1920 года он был хиротонисан во епископа Подольского, викария Московской епархии. Хиротонию возглавил Святейший Патриарх Тихон.



Вскоре после рукоположения во епископа был арестован и заключен в московскую Бутырскую тюрьму, где провел два месяца.

Был осужден и приговорен к трем годам ссылки.



В 1920-23 годах поживал в городе Великий Устюг Вологодской губернии.

Жил сначала у знакомого священника, а затем в сторожке при соборе. Часто служил с местным духовенством.



После освобождения патриарха Тихона из-под ареста многие сосланные и томившиеся в заключении архиереи и священники получили возможность вернуться к своему служению. Среди них был и епископ Подольский Петр. Возвратившись в Москву, он стал ближайшим помощником Первосвятителя.

В 1923 году был возведен в сан архиепископа.

По возвращении Святейшего Патриарха Тихона к церковному управлению, приходы, захваченные обновленцами, переходили под омофор Первосвятителя. Священники, подчинившиеся раскольническому Высшему Церковному Управлению, приносили покаяние в совершенной измене. Перед угрозой потери влияния и власти предводители раскола стали искать объединения с Патриаршей Церковью, надеясь при поддержке гонителей Церкви – богоборных властей – возглавить ее. В окружении Святейшего Патриарха часть епископов готова была искать компромисса с раскольниками; но среди архиереев, твердо выступивших тогда против каких бы то ни было уступок обновленцам, был владыка Петр. На совещании епископов, состоявшемся в Свято-Данииловом монастыре в конце сентября 1923 года, он высказывался против компромисса с раскольниками. И эта линия церковной политики победила.



В 1924 году Владыка был возведен в сан митрополита, назначен митрополитом Крутицким и включен в состав Временного Патриаршего Синода.



По завещанию Святейшего Патриарха Тихона от 7 января 1925 года, митрополит Петр – третий кандидат на должность Местоблюстителя Патриаршего Престола.



12 апреля 1925 года, в день похорон Святейшего Патриарха Тихона, собором русских иерархов, присутствовавших на отпевании патриарха Тихона, митрополит Петр был избран Местоблюстителем Патриаршего Престола.

Восприяв этот пост, он принял на себя всю тяжесть креста Первосвятителя Русской Церкви. Он не был ни политиком, ни дипломатом, единственная ясная цель виделась им – быть со Христом и народом Божиим. И потому он уже тогда твердо решил: не обращаться ни по каким вопросам к представителям ГПУ, ни о чем их не просить и в переговоры с ними не вступать. Он, как мог, старался помочь находящемуся в заключении духовенству, сам собирал и передавал для них деньги и благословил причты храмов жертвовать в их пользу.

Не менее страшным, чем преследование духовенства, бедствием для Церкви в те годы было разрушительное обновленчество. В этот решающий момент Первосвятитель определил свою позицию твердо и однозначно.

28 июля 1925 года Патриарший Местоблюститель обратился со своим историческим посланием к архипастырям, пастырям и всем чадам Православной Российской Церкви, укрепляя всех колеблющихся и малодушных и нанося сокрушительный удар разорителям Церкви. Значение этого воззвания оказалось огромным, и ни власти, ни обновленцы не могли простить этого митрополиту Петру. Его тотчас же начали обвинять в контрреволюционной деятельности. В обновленческих газетах и журналах развязана была кампания травли Местоблюстителя Патриаршего Престола. Его обвиняли в сношениях с церковной и политической эмиграцией, в контрреволюционных настроениях и антиправительственной деятельности.



Наиболее последовательными защитниками Православия стали в те годы монахи Московского Свято-Даниилова монастыря во главе с настоятелем архиепископом Феодором (Поздеевским). Во время бурления обновленчества Данилов монастырь был несокрушимым оплотом Православия. После ареста патриарха Тихона многие епархиальные архиереи под давлением обновленцев начинали уступать их требованиям и, не имея с кем посоветоваться, обращались в Данилов монастырь и здесь получали неизменную поддержку и твердые советы. Настоятеля монастыря архиепископа Феодора называли столпом Православия. Патриарх Тихон в свое время относился к владыке Феодору с большим уважением и неизменно интересовался его мнением. И митрополит Петр стал поступать согласно с мнением архиепископа Феодора и близких ему архиереев, и, в первую очередь, потому, что в его глазах они были наиболее авторитетными и верными выразителями церковных суждений всего верующего народа, были хранителями и блюстителями чистоты Православия. Монахи оценили твердость и верность Православию Местоблюстителя и стали часто приглашать его служить в монастырь.

12 сентября 1925 года владыка Петр, продолжая традицию особого почитания московскими архипастырями святого благоверного князя Даниила, служил в Свято-Данииловой обители при весьма большом стечении народа. Путь к раке с мощами преподобного князя Даниила в Троицком соборе устилал ковер из живых цветов. Войдя в храм, митрополит Петр прошел к мощам, благоговейно приложился к ним, а затем направился к солее. И тогда над мощами образовалось как бы облако, в котором появился образ князя Даниила. Некоторые монахи вдели и засвидетельствовали, что все то время, пока митрополит Петр шел к алтарю, святой князь Даниил сопровождал его.

Архиепископ Феодор был тогда арестован, и братию возглавлял епископ Парфений (Брянских). Ему после службы митрополит Петр передал деньги для раздачи находящимся в ссылке священнослужителям.

Митрополит Петр занимал по отношению к реформаторским движениям в Церкви такую же позицию, как и настоятель Даниловской обители архиепископ Феодор (Поздеевский) и другие проживавшие в монастыре святого князя Даниила архиереи. В своем обращении к благочинным, причтам и приходским советам Московской епархии Патриарший Местоблюститель писал, что «обновленцы протягивали православным руку примирения только затем, чтобы стащить их в бездну».



В ноябре 1925 года в Москве были арестованы все сколько-нибудь выдающиеся архиереи. Митрополит Петр видел, что и его арест близок и неминуем. Он составил свое завещание о передаче высшей церковной власти и написал к своей пастве: "Меня ожидают труды, суд людской, скорый, но не всегда милостивый. Не боюсь труда – его я любил и люблю, не страшусь и суда человеческого – неблагосклонность его испытали не в пример лучшие и достойнейшие меня личности. Опасаюсь одного: ошибок, опущений и невольных несправедливостей... Если отличительным признаком учеников Христовых, по слову Евангелия, является любовь, то ею должна проникать и вся деятельность служителя алтаря Господня, служителя Бога мира и любви. И да поможет мне в этом Господь! Вас же прошу исполнять с любовью, как послушных детей, все правила, постановления и распоряжения Церкви... Буду молиться, недостойный Пастырь, чтобы мир Божий обитал в сердцах наших во все время жизни нашей".



Представители ГПУ так формулировали свои условия, при выполнении которых они обещали нормализовать юридическое положение Церкви: 1) издание декларации, призывающей верующих к лояльности относительно советской власти; 2) устранение неугодных власти архиереев; 3) осуждение заграничных епископов и 4) контакт в деятельности с правительством в лице представителя ГПУ.

И митрополит Петр решил составить свою декларацию, адресованную советскому правительству, в которой собирался показать, какими он видит отношения Церкви с государством в сложившихся обстоятельствах. По черновому проекту Местоблюстителя текст декларации написал епископ Иоасаф (Удалов), один из членов братства Данилова монастыря, на исповедническую твердость которых владыка Петр опирался. Владыка Иоасаф прочел текст архиереям-даниловцам епископам Пахомию (Кедрову), Парфению (Брянских) и Амвросию (Полянскому) и после их замечаний внес в текст поправки и передал Местоблюстителю.

В проекте декларации, адресованной в Совет народных комиссаров СССР, читаем: "Обращаюсь в Совнарком с просьбой <…> сделать категорические распоряжения ко всем исполнительным органам Союза о прекращении административного давления на Православную Церковь и о точном выполнении ими изданных центральными органами власти узаконений, регулирующих религиозную жизнь населения и обеспечивающих всем верующим полную свободу религиозного самоопределения и самоуправления. В целях практического осуществления этого принципа я прошу, не откладывая далее, зарегистрировать повсеместно на территории СССР староцерковные православные общества, со всеми вытекающими из этого акта правовыми последствиями, и проживающих в Москве архиереев возвратить на места". Имелись, в первую очередь, ввиду архиереи-исповедники и будущие мученики, составлявшие в то время братство Данилова монастыря.



Власти поняли, что им не удастся сделать из Местоблюстителя орудие в исполнение своих разрушительных для Церкви замыслов.

11 ноября 1925 года комиссия по проведению декрета об отделении Церкви от государства при ЦК ВКП(б) приняла решение устроить раскол в Православной Церкви – арестовать всех тех, кто после смерти патриарха Тихона мог возглавить РПЦ и воспротивиться проводимой государством антицерковной политике. Основные, массовые аресты были проведены 30 ноября 1925 года. Были арестованы епископы-даниловцы, близкие митрополиту Петру: Парфений (Брянских), Амвросий (Полянский), Николай (Добронравов), Гурий (Степанов), Иоасаф (Удалов), Пахомий (Кедров), Дамаскин (Цедрик), а также бывшие обер-прокуроры Святейшего Синода Владимир Саблер и Александр Самарин, и другие. Дело получило наименование "Даниловского синода".

Местоблюститель видел, что неминуем и близок и его арест.

5 и 6 декабря 1925 года, предвидя самые худшие последствия для себя, владыка Петр составил два документа, где было сказано: "В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам отправлять мне обязанности Патриаршего Местоблюстителя, временно поручаю исполнение таковых обязанностей Высокопреосвященному Сергию (Страгородскому), митрополиту Нижегородскому. Возглашение за Богослужением моего имени как Патриаршего Местоблюстителя остается обязательным".



В ночь с 9 на 10 декабря 1925 года митрополит Петр был арестован и заключен во Внутреннюю тюрьму ОГПУ.

Началась страда мучительных допросов и нравственных истязаний в неволе.

С июня по ноябрь 1926 года Владыка содержался в политизоляторе в Суздале, в одиночной камере.

5 ноября 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ он был обвинен по групповому "Делу митрополита Петра (Полянского) и др., Москва, 1926 год" в том, что "являлся пособником и укрывателем черносотенно-церковной организации, поставившей себе задачей использование церкви для сплочения реакционного элемента, ведения а/с агитации..." по статье 68 УК РСФСР.

Приговор: 3 года ссылки на Урал.

Как было сказано в обвинительном заключении по делу, "в Москве создалась черносотенная церковная группировка, стремившаяся разжигать и поддерживать постоянное обострение между церковью и соввластью, в надежде на иностранное вмешательство в защиту первой или на интервенцию". Эта группировка получила название "Сергиевской самаринской группировки" по фамилии бывшего обер-прокурора А.Д. Самарина, якобы возглавившего ее, включая так называемых "бывших людей" – жителей города Сергиево, известных в церковных кругах П.Б. Мансурова, П.В. Истомина и др. Митрополит Петр был признан виновным в том, что, "подчинившись руководству монархистов, деятельность свою по управлению Церковью вел по их указке и распоряжениям, стараясь перевести Церковь на положение нелегальной антисоветской организации".

На допросе 18 декабря следователь спросил митрополита Петра: "А возможно ли признание Церковью справедливости социальной революции? – Нет, невозможно, – ответил бывший в заточении Патриарший Местоблюститель. – Социальная революция строится на крови и братоубийстве, чего Церковь признать не может. Лишь война еще может быть благословлена Церковью, поскольку в ней защищается Отечество от иноплеменников и Православная вера".



В ноябре-декабре 1926 года он содержался во Внутренней тюрьме ОГПУ в Москве.

Был отправлен из Москвы этапом через Вятку, Пермь и Свердловск.



В феврале 1927-го был в тюрьмах в Тобольске, затем в Свердловске.

В феврале был поселен властями на территории закрытого Абалакского монастыря, что в Тобольской губернии. Сам варил себе пищу, топил печь, убирал жилье.



В апреле 1927 года был арестован и заключен в тюрьму в городе Тобольске.

11 мая 1928 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ был осужден.

Приговор: продление заключения на 2 года.



Летом 1929 года епископ Дамаскин (Цедрик), один из даниловцев, передал сосланному митрополиту Петру письмо Местоблюстителю, в котором сообщал ему о новых нестроениях в Церкви, связанных с появлением Декларации митрополита Сергия, и просил ответов на разные вопросы церковной жизни, в том числе и о границах полномочий митрополита Сергия. Вместе со своим письмом епископ Дамаскин передал Местоблюстителю и копии критических писем митрополита Казанского Кирилла (Смирнова) к митрополиту Сергию, и также письма других архиереев с критикой Декларации.

Ознакомившись с представленными ему документами, с текстом Декларации, в котором митрополитом Сергием было заявлено: «Нам нужно не на словах, а на деле [курсив – ВМ] показать, что верными гражданами советского Союза, лояльными к советской власти, могут быть не только равнодушные к Православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы его»; митрополит Петр в декабре 1929 года направил своему Заместителю письмо, в котором были такие строки: "Мне сообщают о тяжелых обстоятельствах, складывающихся для Церкви в связи с переходом границ доверенной Вам церковной власти. Очень скорблю, что Вы не потрудились посвятить меня в свои планы по управлению Церковью. <…> Долг и совесть не позволяют мне оставаться безучастным к такому прискорбному явлению, побуждая обратиться к Вашему Высокопреосвященству с убедительнейшей просьбой исправить допущенную ошибку, поставившую Церковь в унизительное положение, вызвавшее в ней раздоры и разделения и омрачившее репутацию ее предстоятелей. Равным образом прошу устранить и прочие мероприятия, превысившие Ваши полномочия. <…> Вы, Владыка, можете себе представить, с каким воплем у нас должны отнестись священнослужители, особенно томящиеся в тюрьмах и ссылках, к голословному заявлению о словах и делах, а затем и о постигшей многих горькой участи".



До 1930 года владыка Петр проживал в ссылке в поселке Хэ Обдорского района Тобольского округа.

Там, за полярным кругом, лишенный всякой медицинской помощи, уже тяжело больной, он был обречен на медленное умирание. Помимо сурового климата, Местоблюстителю приходилось переносить и крайне неприязненное к себе отношение со стороны местных священников-обновленцев. Митрополит Петр в обновленческие храмы не ходил и, глядя на него, перестали их посещать и другие верующие, которые раньше, из-за отсутствия православных храмов, ходили в них.



В феврале 1930 года митрополит Петр отправил из поселка Хэ второе письмо своему Заместителю: "Признаюсь, что из всех огорчительных известий, какие мне приходилось получать, самыми огорчительными были сообщения о том, что множество верующих остаются за стенами храмов, в которых возносится Ваше имя. Исполнен я душевной боли и о возникающих раздорах вокруг Вашего управления и других печальных явлениях".



Приближался конец срока ссылки, и Владыка, не зная что его ожидает, все свои вещи раздал нищим.



Когда письма митрополита Петра получили огласку, власти были встревожены тем, что плененный ими Местоблюститель продолжает активно влиять на ход церковных дел.

17 августа 1930 года он был вновь арестован и содержался в тюрьмах в Тобольске, затем (с ноября) в Свердловске, в одиночной камере.

В ноябре 1930 года против него было открыто новое "дело". Его обвинили в том, что, находясь в ссылке, он вел "среди окружающего населения пораженческую агитацию, говоря о близкой войне и падении соввласти и необходимости борьбы с последней, а также пытался использовать церковь для постановки борьбы с соввластью".

Владыка Петр продолжил свой мученический путь. В тюрьме у него сломались зубные коронки, власти же оставили без внимания его просьбу вызвать зубного техника. В результате каждый прием пищи превратился для Местоблюстителя в настоящую пытку. Здоровье митрополита, некогда крепкое, было окончательно подорвано. Он с тревогой ложился ночью на тюремную койку – встанет ли завтра. Во время обмороков падал и подолгу лежал без сознания на холодном тюремном полу.

Весной 1931 года под угрозами нового срока ему было предложено стать осведомителем ОГПУ. Несмотря на всю безысходность своего положения, митрополит Петр отказался: "Подобного рода занятия не совместимы с моим званием и к тому же несходны моей натуре".

Спустя несколько дней Владыку частично парализовало: отнялись рука и нога.



Советские власти еще ранее предлагали митрополиту Петру освобождение при условии санкционировать все распоряжения митрополита Сергия, но он категорически отказался от этого, предпочитая влачить свою жизнь в ссылке, в нужде, холоде и голоде, чем поступиться своей архиерейской совестью.

В тюрьме его посетил уполномоченный ОГПУ и предложил снять с себя сан Местоблюстителя. Иначе, угрожал он, ждет новое заключение. Митрополит Петр отказался.



23 июля 1931 года Особым Совещанием ОГПУ Владыка был осужден.

Приговор: 5 лет исправительно-трудовых лагерей, считая срок с момента вынесения приговора. Год, проведенный в одиночной камере, при этом засчитан не был.



С 1931-го по 1937 год Святитель содержался в тюрьме особого назначения в одиночной камере в городе Верхнеуральск Челябинской области.



В 1933 году власти еще более ужесточили условия заключения: ночные и поздневечерние прогулки в общем дворе заменили на прогулки в сыром погребе, на дне которого постоянно скапливались лужи от дождевой воды, а воздух был наполнен испарениями располагавшихся по соседству отхожих мест. Надзирателям было запрещено выводить Местоблюстителя куда-либо, где он мог бы столкнуться с другими людьми.



9 июля 1936 года Особым Совещанием при НКВД СССР заключение было продлено на три года.



В конце 1936 года митрополиту Сергию (Страгородскому) было объявлено о смерти святителя Петра.

В декабре 1936 года митрополиту Сергию был усвоен титул Патриаршего Местоблюстителя.

В январе 1937 года по митрополиту Петру отслужена была панихида в Богоявленском соборе в Москве. Между тем, митрополит Петр был еще жив.

Но в июле 1937 года по распоряжению Сталина был издан приказ о расстреле в течение четырех месяцев всех находившихся в тюрьмах и лагерях исповедников.



В рапорте, поданном 3 августа 1937 года, помощник начальника тюрьмы сообщал: "В заключение должен сказать, что заключенный № 114 производит впечатление непримиримого врага существующего строя, несмотря на всю выдержанность своего разговора (точнее – сдержанность разговора)".

На рапорте резолюция: "Учтите, что заключенный № 114 делал попытку установить связь с внешним миром и использовал для этого ныне уволенного врача тюрьмы, поручая ему передать от него митрополиту Сергию икону. Получал просфоры, как знак привета от духовенства".



К осени 1937 года было открыто новое дело на митрополита Петра.

Из справки по делу № 15313 на Полянского Петра Федоровича: "Отбывая заключение в Верхне-Уральской тюрьме, проявляет себя непримиримым врагом Советского государства. Клевещет на существующий строй, якобы действующий вопреки конституции, обвиняя в "гонении на церковь и ее деятелей". Клеветнически обвиняет органы НКВД в пристрастном к нему отношении, результатом чего якобы явилось его заключение в тюрьме, т.к. он не принял к исполнению требований НКВД отказаться от сана местоблюстителя патриаршего престола. Чрезвычайно озлоблен продлением тюремного заключения, заявляя: "а все-таки я теперь не умру". Борьбу с Советской властью считает бесконечной".



2 октября 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Челябинской области был обвинен в "к/р деятельности" по статье 58-10 УК РСФСР.

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.

Выписка из протокола № 10 заседания тройки УНКВД по Челябинской области от 2 октября 1937 года: "После смерти патриарха Тихона активно продолжал к/р деятельность, возглавлял и обострял к/р активность церковников, направленную на свержение советской власти. Отбывая ссылку в гор. Тобольске, а затем в пос. Хе, свою к/р деятельность не прекратил, давал из ссылки директивные указания и направлял к/р работу, за что коллегией ОГПУ 23.07.31 г. осужден на 5 лет тюремного заключения, срок которого был продлен Особым Совещанием при НКВД СССР 9.07.36 г. на 3 года тюремного заключения. Полянского Петра Федоровича, он же митрополит Крутицкий, расстрелять, лично принадлежащее имущество конфисковать".



10 октября 1937 года в 4 часа дня митрополит Петр был расстрелян, увенчав свой исповеднический подвиг пролитием мученической крови за Христа.

Он был похоронен в городе Магнитогорске Челябинской области.



Священномученик митрополит Петр (Полянский) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 1996. Кн. 2. С. 341-369.

2. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 880.

3. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 1. С. 135-143.

4. ЖМП. 1997. № 4. С. 33-34.

5. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 5. С. 388-398.

6. Голубцов С.А., протодиак. Профессура МДА в сетях Гулага и ЧеКа. Москва, 1999г. С. 23-26.

7. Жировицкая обитель. Богословско-литературно художественный листок. 2000. № 5 (18). Свято-Успенский Жировицкий монастырь, 2000. С. 5-8.

8. Следственное дело патриарха Тихона. Сборник документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ. М.: Памятники исторической мысли, 2000. 1016+32 с. илл. С. 39, 40, 368-371, 383, 384, 387, 389, 392, 393, 396, 400, 414-416, 741, 769, 772, 776, 778, 779.

9. Цыпин В., прот. История Русской Церкви, 1917-1997. Т. 9. М., 1997. С. 106, 110, 112, 118-120, 123-131, 133-148, 154-157, 161, 164, 171, 174-176, 178, 180-182, 184-186, 199, 200, 204, 210-214, 255, 299, 301, 548, 549, 552, 563, 564, 574, 578.

10. Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М.: Современный писатель, 1998. 208 с., илл. Просим освободить С. 169-171.

11. Первый на Москве. Московский Данилов монастырь. Альбом издательства «Даниловский благовестник». М., 2000.

12. http://pstbi.ru

13. http://drevo.pravbeseda.ru

14. http://fond.centro.ru



Документы:

1. ЦА ФСБ РФ. Д.Н-3677.

2. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.86.

3. ГА Челябинской обл. Д.15131.



6. Священномученик Сергий (Дружинин), епископ Нарвский.



День памяти:

4/17.09 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик епископ Сергий (Дружинин Иван Прохорович) родился 20 июня 1863 года в Новом Селе в Бежецком уезде Тверской губернии в зажиточной крестьянской семье.

Получил домашнее образование.

Приехал жить в Санкт-Петербург, где его двоюродные сестры подвизались монахинями Воскресенского Новодевичьего монастыря.

Работал вагоновожатым конки.



С начала 1881 года – послушник в Валаамском Спасо-Преображенском монастыре в Выборгской губернии.



С 9 сентября 1887 года – послушник в Троице-Сергиевой пустыни, расположенной в юго-западном пригороде Петербурга ; поселке Сергиево в Петергофском уезде, известной подвигами святителя Игнатия (Брянчанинова).

Настоятелем пустыни был тогда духовный сын святителя Игнатия архимандрит Игнатий (Малышев).



24 сентября 1894 года принял монашеский постриг с именем Сергий в честь преподобного Сергия Радонежского.

Помощник ризничего.

20 ноября 1894 года рукоположен во иеродиакона.

24 апреля 1898-го – во иеромонаха.



С 1898 года также служил в храмах Константиновского дворца Стрельны и Павловского дворца.

С апреля 1900 года до весны 1918 года – духовник Великих князей Константина Константиновича и Дмитрия Константиновича Романовых и членов их семей. Был великокняжеским духовником восемнадцать лет.

Неоднократно встречался и с Императором Николаем II.

С 9 января 1902 года – ризничий в Троице-Сергиевой пустыни.



В 1904-5 годах был направлен военным священником в Маньчжурию, в действующую армию.



С 6 мая 1915 года – настоятель Троице-Сергиевой пустыни.

24 мая 1915 года возведен в сан архимандрита.

Троице-Сергиева пустынь представляла собой тогда один из крупнейших монастырей епархии с семью действующими храмами, пятью часовнями и обширным хозяйством. Численность братии и проживавших "для Богомоления" составляла почти девяносто человек. Образцовое ведение хозяйства позволило пустыни расширять благотворительную деятельность. В монастыре действовали инвалидный дом, школа на шестьдесят мальчиков, больница, странноприимная.

В 1915 году архимандрит Сергий сообщал епархиальному начальству: "В пустыне имеется помещение для странников, ежедневно оказывается приют 15-20 лицам, с выдачею при этом, по мере возможности, горячей пищи, при недостатке же таковой выдается хлеб и квас".

После начала Первой мировой войны в обители был также открыт госпиталь для раненых воинов, в котором в августе 1917 года лечились 29 человек.



В 1917 году отец Сергий отказался уехать в Грецию по приглашению Королевы Эллинов Ольги Константиновны. Позднее говорил: "После февральской революции, во время беспорядков, Королева Эллинов Ольга Константиновна обращалась ко мне и предлагала уехать с ней в Грецию. Я от ее предложения отказался и заявил, что желаю оставаться со своей братией и в годину смуты, а не только в то время, когда мне приходилось ездить на великокняжеских автомобилях".



Убежденный монархист. Спустя много лет на допросе в ОГПУ говорил: "В семье Константиновичей мне пришлось встречаться и с самим Царем, бывавшем на семейных торжествах у Великого князя... Последнюю свою встречу с Царем я имел на Рождестве в 1916 году, когда Государь со мной беседовал довольно продолжительное время. От облика Царя у меня осталось впечатление, что это был человек кроткий, смиренный, удивительно скромный, ... в обращении более чем деликатный, с приятным взглядом. Поэтому факт отречения Государя от Престола я встретил с огромным сожалением, скорбел за Помазанника Божьего, так как я лично был самым тесным образом связан с интересами Династии и был всем обязан Царскому строю".

Революцию, по его словам, "воспринял как тягчайшее бедствие для страны, означающее безвозвратную гибель прежней России".



Во второй половине 1918-го – начале 1919 года те из Великих князей – духовных детей архимандрита Сергия, кто сразу же после революции не покинул Россию, были убиты большевиками. Так, 18 июля 1918 года в лесу близ Верхне-Синячихинского завода в 11 верстах от города Алапаевска Пермской губернии погибли Великие князья Игорь Константинович, Константин Константинович (младший) и последний владелец Павловского дворца Иоанн Константинович, а 23 января 1919 года во дворе Петропавловской крепости Петрограда был расстрелян особенно близкий отцу Сергию Великий князь Димитрий Константинович. Эти четыре духовных сына отца Сергия в 1981 году Архиерейским Собором Русской Православной Церкви Заграницей были причисленные к лику Новомучеников и Исповедников Российских.



В начале 1919 года архимандрит Сергий был изгнан из монастыря (часть насельников не любила его за строгость) и был вынужден переехать в Александро-Невскую лавру.

Среди братии произошло тогда разделение, и двадцать пять монахов с целью "оздоровления атмосферы монастыря" написали на него управляющему епархией епископу Гдовскому Вениамину (Казанскому) фактический донос, объявив в нем отца Сергия "ставленником бывшего Великого князя Дмитрия Константиновича, митрополита Питирима и Распутина". Недовольная часть братии в этом обращении из 22 пунктов упрекала, среди прочего, отца архимандрита в том, что он "заставил всю братию подписать бумагу на Преосвященного Антония [Грановского], который 6 лет страдал за свободу в этой святой обители и просился на покой обратно сюда же", то есть не допустил снова в пустынь одного из будущих "вождей" обновленцев.



С 1920 года – до октября 1924 года отец Сергий – настоятель приходской церкви преподобномученика Андрея Критского (ранее приписной к Троице-Сергиевой пустыни), расположенной в трех километрах от Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, в поселке Сергиевка (Володарский) в Петроградской губернии. Был любим прихожанами.



В 1922 году арестован в Петрограде. Вскоре был освобожден.

Позднее он так говорил на следствии о своей позиции в это время: "В момент изъятия церковных ценностей я стоял на позиции патриарха Тихона и считал, что достояние церковное должно быть нерушимо, и изъятие церковных ценностей явилось актом грубого насилия и произвола со стороны Сов. власти".



Обновленческое Епархиальное управление отец Сергий категорически отверг, и приход преподобномученика Андрея Критского стал одним из учредителей так называемой Петроградской автокефалии, активно боровшейся с обновленцами (в отличие от уклонившейся в раскол братии Троице-Сергиевой пустыни).



24 октября 1924 года по ходатайству своих почитателей (было собрано несколько тысяч подписей в поддержку просьбы о его епископской хиротонии) Святейшим Патриархом Тихоном в Москве был хиротонисан во епископа Нарвского, викария Ленинградской епархии.

Епископский совет, возглавляемый епископом Кронштадтским Венедиктом (Плотниковым), возражал против хиротонии. К Владыке прихожане направили особую делегацию, но он отклонил ее ходатайство, сославшись на то, что "нужды в епископе не имеет и что кандидат не соответствует своему назначению..."

Однако Патриарх Тихон посчитал архимандрита Сергия достойным хиротонии. Так как кафедру новый Владыка не получил ; Нарва по мирному договору 1921 года была уступлена Советской Россией Эстонии, он продолжал служить в храме на станции Володарская. Ленинградский епископат его первоначально вежливо игнорировал, считая неравным себе, малообразованным "простецом".

Ситуация изменилась после ареста в декабре 1925 года трех из четырех входивших в Епископский совет архиереев. Оставшийся на свободе и вступивший в управление епархией епископ Григорий (Лебедев), воспитанник Московского Свято-Даниилова монастыря, в письме предложил епископу Сергию служить, "где он пожелает, и куда его пригласят", и сам нередко стал направлять Владыку на Богослужения в различные храмы.

По словам Краснова-Левитина: "Одновременно с епископом Димитрием (Любимовым) был рукоположен престарелый инок, отец Сергий (Дружинин). Отец Сергий был из неученых монахов, в молодости служил вагоновожатым на конке, а потом на трамвае. Затем постригся в Троице-Сергиевой пустыни, заслужил всеобщее уважение своей строгой монашеской жизнью... Именно они стали главными противниками сергиевской политики в Петрограде..."



Епископ Сергий вошел в состав так называемого "Параллельного Синода" в Московском Свято-Данииловом монастыре.



Продолжал служить в своем храме, в 1926-27 годах – в Троицком Измайловском соборе, храме бывшего Синодального подворья, Покровской церкви на Боровой улице и в кафедральном соборе Воскресения Христова.



26 декабря 1927 года вместе с епископом Димитрием (Любимовым) подписал акт отхода от митрополита Сергия (Страгородского).

30 декабря 1927 года запрещен митрополитом Сергием в священнослужении.

Заявил о раскаянии.

В начале января 1928 года запрещение было снято, был назначен епископом Копорским, викарием Ленинградской епархии.

После письма митрополита Иосифа (Петровых) от 7 января 1928 года вновь присоединился к оппозиции митрополиту Сергию (Страгородскому).

27 марта 1928 года митрополитом Сергием уволен с кафедры и запрещен в священнослужении.

Стал одним из лидеров "иосифлянского" движения.

Он полагал, что "советская власть – власть безбожная... Поддержать безбожную власть – это значит стать самому безбожником".



12 октября 1928 года вместе с владыкой Димитрием (Любимовым) тайно хиротонисал во епископа Максима (Жижиленко).

В ноябре 1929 года, после ареста епископа Димитрия, стал управляющим иосифлянской Ленинградской епархией.



7 декабря 1930 года арестован на станции Володарская Ленинградской области и заключен в Дом предварительного заключения в Ленинграде.

Обвинялся в том, что, "являясь членом к.-р. монархической церковной организации "Истинных" под руководством политического центра, создал в Ленинграде церковно-административный центр, группируя вокруг себя все реакционные силы духовенства и враждебно настроенный к соввласти элемент города и деревни, руководил деятельностью отдельных ячеек на территории СССР. Формировал ячейки-приходы из погромно-черносотенного элемента с целью подготовки к открытому выступлению против советской власти, свержения ее и восстановления монархии".

Не скрывал монархических убеждений, мужественно вел себя на следствии. Заявил: "За все, что большевики совершили и продолжают совершать, за расстрелы духовенства и преданных Церкви Христовой, за разрушение Церкви, за тысячи погубленных сынов Отечества большевики ответят, и русский православный народ им не простит. Я считаю, что у власти в настоящее время собрались со всего мира гонители веры Христовой. Русский православный народ изнывает под тяжестью и гонениями этой власти..."

8 октября 1931 года Коллегией ОГПУ осужден по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу "Истинно-Православных", Ленинград, 1931 г." по обвинению в "участии в контрреволюционной монархической церковной организации".

Приговор: 5 лет лишения свободы.



В 1931-34 годах содержался в политизоляторе в городе Ярославле.

Отсидев четыре года (из пяти) в Ярославском изоляторе, Владыка был переведен в тюремную больницу в Москву, где ему был дан новый срок.

С 21 января по 26 апреля 1935 года содержался в больнице Бутырской тюрьмы в Москве.



7 октября 1935 года осужден Особым Совещанием при НКВД СССР.

Приговор: 3 года ссылки в Марийскую АО.



С 5 декабря 1935 года – в ссылке в городе Йошкар-Ола в Марийской АО.

В Йошкар-Олу Владыка был доставлен по этапу, где поселился у монахини Анны Степановны Комелиной и вел замкнутый образ жизни, лишь иногда получая с оказией весточки и посылки от своих добрых знакомых и духовных чад. Одна из бывших прихожанок прислала Владыке антиминс и облачение со словами: "Как-нибудь уж сохраните, чтобы не попало в руки врагов". Возможно, на этом антиминсе Владыка служил дома литургию, так как в городе не было иосифлянских храмов.

Местное население чтило его как святого старца.

В марте 1936 года ухаживать за больным Владыкой приехала из Ленинграда пенсионерка Екатерина Аверьяновна Киселева, которая через Красный Крест узнала адрес своего духовного отца.



7 сентября 1937 года владыка Сергий был арестован в Йошкар-Оле и заключен в городскую тюрьму за то, что, "являясь ссыльным, за к.-р. деятельность, ...определил себя к.-р., монархическо-церковным элементом в городе, среди населения ведет к.-р. деятельность, а также объединяет своим руководством все к.-р. группировки ИПЦ в МАССР..."

Обвинение при аресте: "Организация и руководство контрреволюционной группой".

Владыку Сергия НКВД задержало только после того как допросило всех арестованных катакомбников и его знакомых монахинь, которые жили общиной вместе с бывшей игуменией Богородице-Сергиева монастыря в Йошкар-Оле Магдалиной (Большаковой). В основном это были престарелые монахини, старшей из которых было 72 года, а младшей 56 лет. (Большинство из них получило по 10 лет северных лагерей. Несколько человек были расстреляны). Монахини держались твердо, на вопросы отвечали максимально кратко и отрицательно. Владыку Сергия палачи допросили только один раз, в день ареста.

В обвинительном заключении говорилось: "Дружинин Иван (он же Сергей) Прохорович, как непримиримый враг существующего строя ; Советской власти, на всем протяжении ее существования вел активную контрреволюционную борьбу за свержение последней и установление монархического строя... Прибыв на место ссылки в город Йошкар-Ола, он активно возобновил свою к/р деятельность, группируя вокруг себя враждебно настроенных лиц к Советской власти преимущественно из духовенства, монашек, которые среди населения города Йошкар-Ола и окружающих деревень вели к/р пораженческую агитацию, распространяли слухи о скорой войне и гибели Советской власти".

Расправа над Владыкой была скорой.

11 сентября 1937 года он был осужден тройкой при УНКВД по Марийской АССР по групповому "делу епископа Сергия (Дружинина) и др., Йошкар-Ола, 1937 г." по статье 58-10 УК РСФСР.

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



17 сентября 1937 года епископ Сергий (Дружинин) был расстрелян в подвале Йошкар-Олинской тюрьмы.



В октябре 1981 года состоялась канонизация владыки Сергия Русской Православной Церковью Заграницей.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С.894, 991.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 6. С. 108-109.

3. Осипова И.И. "Сквозь огнь мучений и воды слез...": Гонения на Истинно-Православную Церковь: По материалам следственных и лагерных дел заключенных. М.: Серебряные нити, 1998. С.259.

4. Шкаровский М.В. Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви. СПб.: НИЦ "Мемориал", 1999. С. 296-297.

5. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С. 6.

6. Антонов Виктор. Еще раз о священномученике Сергии (Дружинине)// Православная жизнь (Orthodox Life) (Приложение к Православной Руси). 1998, февраль, N 2 (578). С. 18-22.

7. Краснов-Левитин А.Э. Лихие годы: 1925-1941. Воспоминания. Paris: YMCA-PRESS, 1977. С. 102-104.

8. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280 с. С. 29-30.

9. Санкт-Петербургский мартиролог. СПб.: Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416 с. С. 29-30.

10. Михаил Шкаровский. Епископ Сергий (Дружинин). СПб.

11. http://pstbi.ru



Документы:

1. Архив УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской обл. Д.П-83017.

2. ГА РМЭ. Р.1086. Оп.7. Д.909.



7. Мученик Михаил (Новоселов). Марк, епископ Сергиевский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

8/21.01 – установлено, точная дата смерти неизвестна, 1938 г.



Мученик Михаил Александрович Новоселов (в тайном монашеском постриге и тайной хиротонии – епископ Марк) родился в 1864 году в селе Бабье Домославской волости Вышневолоцкого уезда Тверской губернии.

Отец Александр Григорьевич и мать Капитолина Михайловна – оба были из семей священников.



В начале жизни Михаил жил с родителями в Туле.

Его отец был известным педагогом, директором Тульской гимназии, в которой учился и Миша. Под руководством отца Михаил получил хорошее образование.



Михаил Александрович окончил историко-филологический факультет Московского университета. К моменту окончания университета он был горячо увлечен идеями Л.Н. Толстого, с которым был знаком еще с детских лет. В дневниках и письмах Л.Н. Толстого часто встречается фамилия Новоселова, который был любимым учеником писателя. Будучи идеалистически настроенным, искренним и восторженным, Михаил отдался его делу, практическому осуществлению толстовских идей: устройству столовых для голодающих и организации толстовских колоний. Михаил решил на практике осуществить пропагандируемый Толстым образ жизни – жить на земле трудом своих рук. На собственные деньги купил землю и создал одну из первых в России толстовских земледельческих общин. Она просуществовала только два года, показав нежизнеспособность толстовских идей.



27 декабря 1887 года он был арестован.

Обвинен при аресте в организации нелегального кружка и издании нелегальной литературы. Часто собиравшаяся у Новоселова молодежь и размножение гектографическим способом брошюры Толстого "Николай Палкин", найденной при обыске – все это грозило ему ссылкой в Сибирь. Этого удалось избежать благодаря вмешательству самого Л.Н. Толстого.

В начале февраля 1888 года он был выпущен под гласный надзор полиции без права проживания в столицах.



К тридцати годам Новоселов преодолел соблазн толстовства и вернулся в Православную Церковь.

С 1902 года Михаил Александрович занимался издательским делом в городе Вышний Волочек Тверской губернии.

Разойдясь с Толстым, он прервал с ним всякое общение. Последнее в жизни письмо из Оптиной пустыни было написано Л.Н. Толстым М.А. Новоселову. Михаил Александрович не успел уже на него ответить, но много позже говорил, что, наверное, и не ответил бы, если бы даже Толстой остался жить: он не принимал толстовского отрицания Божественности Личности Иисуса Христа. Согласиться с этим и жить в пустом и холодном мире нравственного долга внук священников никак не мог.

В ходе своего дальнейшего духовного развития Михаил Александрович сблизился с отцом Иоанном Кронштадтским, со старцами Оптиной и Зосимовой пустынь. Его духовником стал игумен Герман из Зосимовой пустыни.

Обретя Истину в лоне Православной Церкви, он всю свою дальнейшую кипучую деятельность посвятил служению Ей. Опубликовал брошюру "Забытый путь опытного Богопознания". С нее началось издание новоселовской религиозно-философской библиотеки. При этом главной целью было привлечь внимание к великим духовным сокровищам, добытым святыми Отцами и подвижниками, обращаясь к истокам Христианства и выводя читателя на просторы духовного познания через Благодать Божию.

«Очень верующий, безгранично преданный своей идее, очень активный... участливый к людям, всегда готовый помочь, особенно духовно. Он всех хотел обращать. Он производил впечатление монаха в тайном постриге», – так характеризовал Новоселова современник.



В 1907 году он создал кружок, названный "Кружком ищущих христианского просвещения в духе Православной Христовой Церкви". В него вошли его ближайшие друзья.

Не прост был путь к чистому, традиционному Православию будущего мученика. Среди его друзей, «ищущих», как они сами себя назвали, были люди талантливые, верующие, но путавшиеся, в духе времени, в тенетах либерализма – священники Павел Флоренский и Иосиф Фудель, В.В. Розанов, Д.С. Мережковский, С.Н. Булгаков и другие.

Кружок обычно собирался на квартире Михаила Александровича, жившего вместе с матерью напротив храма Христа Спасителя. Двери его квартиры были открыты для всех, здесь можно было встретить всю Россию – от странника-мужика и студента-Богоискателя до знаменитого литератора или профессора Московского университета – духовенство, философы, Богословы, ученые, писатели. Горячо обсуждались различные вопросы Христианского вероучения, шел непосредственный диалог между Церковью и интеллигенцией. При этом не ставилась задача выработки «нового религиозного сознания», агитации и распространения своих взглядов. Сам Новоселов, начиная с первых же собраний, неизменно выступал со строго церковных позиций. Он стал одним из самых твердых православных мыслителей, боровшихся с ядом модернизма, выступил с обличениями отца Павла Флоренского, Булгакова, Бердяева, Розанова, Мережковского и иже с ними.



Михаил Александрович пользовался покровительством ректора Московской Духовной академии епископа Феодора (Поздеевского).

Основной идеей кружка была мысль, что внешними мерами – реформами, новыми уставами и тому подобное – ничего не достичь; изменить жизнь к лучшему можно только в ходе совместного продумывания установлений Православной веры, на основе внутреннего изменения человека, которого можно достигнуть путем совместного изучения Священного Писания и Священного Предания. Люди стремились к близкому духовному общению, стремились реализовать хомяковскую идею соборного Богопознания.

Михаила Александровича почитали за ясный и добрый характер, за чистоту души и намерений. Он снискал себе не только всеобщее уважение, но и любовь. За аскетическую жизнь, проводимую в мирской обстановке, за светлый характер его называли в Москве "белым старцем".

Центром духовной жизни Новоселова была молитва. В письме к Ф.Д. Самарину от 3 августа 1909 года он писал: «Сердечнейшее Вам спасибо за молитвы обо мне. Мы как-то обычно мало придаем значения этой сфере общения и взаимослужения, а между тем что важнее этого, если оно совершается не формально, а по сердечному влечению. Со времени возникновения нашего "Кружка" я поминаю членов его, лучше сказать, собратьев своих, в ежедневной молитве. Кроме того, временами о каждом из них молюсь особо, испрашивая ему у Господа той милости, которая, по моему рассуждению, нужна ему преимущественно... Будем продолжать молитву друг о друге».



В 1912 году за заслуги в деле духовного просвещения и христианской апологетики М.А. Новоселов был избран почетным членом Московской Духовной академии.



После 1916 года он занимал профессорскую кафедру классической филологии в Императорском Московском университете.



Некоторое время М.А. Новоселов был послушником в одном из московских монастырей. Вскоре понял, что это не его путь, и смиренно вернулся в покинутую было им жизнь.

Вернувшись из монастыря, занялся делом составления и издания религиозно-философской библиотеки для народа. Темы его изданий не ограничивались одними церковными вопросами. Его издательская деятельность продолжалась до 1917 года.

Всего вышло 39 выпусков "Религиозно-философской библиотеки". Кроме этой серии вышло около 20 непронумерованных книг, в которых разбирались более специальные вопросы. Новоселов издавал еще и "Листки "Религиозно-философской библиотеки", которые выходили двумя сериями: первая ("Семена Царствия Божия") состояла из писаний святых Отцов; вторая ("Русская религиозная мысль") содержала размышления о вере и религиозной жизни русских писателей и ученых (всего вышло более 80 листков).



Приход к власти масонов, а затем большевиков знаменовал начало новой эпохи в жизни Русской Православной Церкви – эпохи притеснений, гонений, преследований. Михаил Александрович был среди тех, кто встал на защиту Церкви в это трудное для нее время.

В начале февраля 1918 года Советом объединенных приходов города Москвы, одним из членов которого состоял М.А. Новоселов, была выпущена листовка. Верующие призывались защищать храмы от богоборной власти. Рекомендовалось в случае посягательств власти на церковное имущество «тревожным звоном (набатом) созвать прихожан на защиту церкви. При этом Совет считает безусловно недопустимым, чтобы прихожане в этом случае прибегали к силе оружия. Если есть поблизости другие храмы, то желательно войти с ними предварительно в соглашение, чтобы и в них раздался тревожный звон, по которому население окрестных приходов могло бы придти на помощь и своей многочисленностью дать отпор покушению на церковь».



Новоселов продолжал работать в области духовного просвещения, предоставив свою квартиру для занятий Богословских курсов, открывшихся весной 1918 года с благословения Святейшего Патриарха Тихона. «Курсы ставили целью приблизить православных мирян к сокровищам благодатной жизни Церкви, знакомя их с проявлениями церковного духа по первоисточникам (Слово Божие, жития святых, творения святых Отцов, Богослужебные книги и т.д.), и подготовить их к деятельному служению Церкви». На этих курсах Новоселов преподавал и сам. Многое из того, что было подготовлено Михаилом Александровичем для занятий на курсах, было затем использовано им в главном труде его жизни – в «Письмах к друзьям».



В 1918-м году Новоселов участвовал в работе Поместного Собора Русской Православной Церкви по отделу о духовно-учебных заведениях.



Из воспоминаний о Михаиле Александровиче, относящихся к началу 1920-х годов: "На свежем лице светились мыслью и весельем голубые глаза. Юмор не изменял "дяденьке" (так звала его вся Москва) в самые тяжкие минуты жизни. Если бы мне поставили задачу найти человека, ярко выражающего русский характер, я бы без колебания указала на Михаила Александровича. Был он широко сложен, но благодаря воздержанной жизни легок и подвижен. От природы он был одарен большой физической силой и в молодости славился в Туле как кулачный боец, о чем любил с задором рассказывать. В его существе разлита была гармония физической и нравственной одаренности, без тени болезни и надрыва. Шла ему любовь к цветам, к природе, к красивым вещам, которые он не приобретал, не хранил, но умел ими любоваться... Около Михаила Александровича все оживлялось, молодело, дышало благожелательством и бодростью, как будто в своей бесприютной, нищей и зависимой ото всех жизни он все-таки был ее господином и повелителем... Большая квартира Михаила Александровича походила скорее на книжный склад. Над его постелью висел большой портрет его матери, умершей незадолго до этого. Он сказал мне: "Вас прошу, всех прошу: поминайте иногда рабу Божию Капитолину!""



В 1920 году Михаил Александрович принял тайно монашеский постриг с именем Марк.

С 1922 года вошел в Братство ревнителей Православия.



Он боролся с обновленчеством. Рассылал доступно изложенные послания к мирянам и духовенству, направленные против обновленчества. Эти послания переписывались и передавались добровольцами в разных концах страны.

После распространения весной 1922 года в церковных кругах Москвы резкого воззвания против обновленцев, озаглавленного «Братское предостережение чадам истинной Церкви Христовой», отпечатанного типографским способом в виде листовок и подписанного: «Братство ревнителей Православия. Издание друзей истины», чекистам нетрудно было догадаться о причастности Новоселова к его составлению. Они нагрянули к нему с обыском в ночь на 12 июля, но предполагаемого арестанта дома не оказалось.

Отец Марк находился в тот момент в Оптиной пустыни.

Обыск не дал желаемых властям результатов.

19 марта 1923 года дело было прекращено и сдано в архив.



После этой попытки ареста отец Марк перешел на нелегальное положение и переехал в Вышний Волочек.

В 1923 году в Московском Свято-Данииловом монастыре он был тайно хиротонисан архиепископом Феодором (Поздеевским), епископами Арсением (Жадановским) и Серафимом (Звездинским) во епископа Сергиевского.



С 1922-го по 1927 год, когда Церковь была вне закона и оцепеневшая от страха страна погрузилась в глухое молчание, он написал книгу "Письма к друзьям". Тогда за горячее слово о Христианской вере можно было заплатить не только свободой, но и жизнью. "Письма к друзьям" распространялись в самиздате.

Делясь с друзьями по их просьбе мыслями по поводу текущих церковных событий и христианского вероучения, Михаил Александрович писал им, беседуя о вере и Церкви. Откликаясь на «злобу дня», он, однако, в своих письмах постепенно переходил к систематическому рассмотрению общего учения о Церкви, ее сущности, ее роли в Божественном Домостроительстве. «Письма к друзьям» – церковно-исторический памятник, спасенный от гибели и дошедший до нас сквозь годы безвременья благодаря подвижническим усилиям и мужеству многих православных верующих.

3 марта 1924 года владыка Марк записал в своей тетради: "Как постепенно подкрадывалось и быстро совершилось падение Самодержавия и изменился лик русской государственности, таким же образом происходит и может быстро совершиться реформационно-революционный процесс в нашей Церкви. Обновленцы могут вдруг всплыть как правящая в России "церковная партия", причем противников у нее может оказаться очень немного, если открытые обновленцы и скрытые предатели поладят между собою и совместно натянут на себя личину каноничности. Трудность настоящего времени для православного человека состоит, между прочим (если не главным образом), в том, что теперешняя жизнь Церкви требует от него высокодуховного отношения к себе. Нельзя полагаться на официальных пастырей (епископов и иереев), нельзя формально применять каноны к решению выдвигаемых церковной жизнью вопросов, вообще нельзя ограничиваться правовым отношением к делу, а необходимо иметь духовное чувство, которое указывало бы путь Христов среди множества троп, протоптанных дикими зверями в овечьей одежде. На "законном" основании можно и антихриста принять..."

4 ноября 1927 года он писал: «Вызвавшее многообразные и вполне заслуженные отрицательные критики послание митрополита Сергия [Страгородского] и его Синода не бросило ли возглавляемую им церковную организацию в омерзительные, прелюбодейные объятия атеистической, богохульной и христоборной (анти-Христовой) власти (разнообразные эпитеты, прилагаемые мною к советской власти, я употребляю не в ругательном, а в существенном, строго определенном смысле) и не внесло ли страшное нечестие в недра нашей Церкви? Заметьте: изошло это послание от законной, канонической, по-видимому православной иерархии; главные положения послания опираются на тексты (правда, иногда не без искажения их: см. лжетолкование на 1 Тим. 2, 1-2) Священного Писания и на, как будто однородный с настоящим, опыт древней Церкви. При исполняющем обязанности Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии имеется Синод из законных иерархов (правда, большей частью "подмоченных", то есть весьма в церковном отношении скомпрометированных своей давнишней и прочной ориентацией на безбожное ГПУ – да и не этим одним); имя митрополита Сергия произносится всеми как имя действительного кормчего Русской Церкви, но – увы! – имя это является фальшивой монетой, так как фактически распорядителем судеб Русской Церкви и ее епископов, как гонимых, так и протежируемых, то есть милуемых и поставляемых на кафедры (последнее особенно печально!) является нынешний "обер-прокурор" Православной Русской Церкви Евгений Александрович Тучков. [Тучков – начальник 6-го отделения ГПУ, к компетенции которого относилась борьба с религиозными организациями в СССР.] Всего этого не осмелится отрицать митрополит Сергий, явившийся несчастным инициатором, вернее – орудием чудовищного замысла – осоюзить Христа с Велиаром.

Всякому, имеющему очи, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, ясно, что, вопреки декрету об отделении Церкви от государства, Православная Церковь вступила в тесный, живой союз с государством. И с каким государством?! Возглавляемым не Православным Царем, а властью, которая основной своей задачей поставляет уничтожение на земле всякой религии, и прежде всего Православного Христианства, так как в нем она видит – и справедливо – основную мировую базу религиозной веры и первоклассную крепость в ее брани с материализмом, атеизмом, богоборчеством и сатанизмом».



До ареста в 1928 году владыка Марк жил в Москве и под Москвой на нелегальном положении у разных друзей, не сбрив бороды, хотя она и выдавала его.

Летом 1925 года жил под Москвой на станции Пески на высоком берегу Москвы-реки в заброшенном доме своих друзей.

Летом 1927 года – у друзей на станции Лобня под Москвой. Там у него бывали сердечные приступы.

Иногда он уезжал в другие города, где были единомышленники. Он говорил: "Сейчас такое время, когда праведность человека перед Богом определяется не столько его личным поведением, грехами или добродетелью, сколько его твердостью в вере – в верности церковному сознанию, решимостью стоять в этой верности до смерти и мученичества".



В 1927 году последовал непродолжительный арест Владыки.



В одном из своих писем он так характеризовал курс митрополита Сергия (Страгородского), после появления в 1927 году его «Декларации»: «...нас постигло в истекшем году испытание, значительно, можно сказать – несравненно тягчайшее: накренился и повис над бездной весь церковный корабль. Небывалое искушение подкралось к чадам Церкви Божией. Новые сети раскинул князь мира сего – и уже уловил множество душ человеческих».



С 1928 года владыка Марк являлся одним из главных руководителей и идеологов иосифлянского движения, занимая крайне жесткую позицию. Сам он много ездил по стране, подолгу жил в северной столице. Разъяснял на приходах современное церковное положение. Составил обращение Заместителю Местоблюстителя митрополиту Сергию с предложением изменить курс церковной политики.

Епископ Марк не принял Декларацию митрополита Сергия, однако и не желал раскола Церкви.

Шел 1929 год. Из воспоминаний о нем В.Д. Пришвиной: "Вокруг шли аресты священников и мирян, не признававших митрополита Сергия. Михаил Александрович приходил к нам усталый, грустный. Люди, дававшие ему кров, начинали его побаиваться... Вокруг исчезали все лучшие... Я спросила Михаила Александровича: "Как нам быть, если не останется священников старого посвящения?" – "Не надо создавать новый раскол, – ответил Михаил Александрович. – У нас единая Церковь, внутри которой ведется борьба. Если никого не останется – идите с ними, только не забывайте крови мучеников и пронесите свидетельство до будущего Церковного Собора, который нас рассудит, если только не кончится история и не рассудит уже Сам Господь".



23 марта 1929 года он был арестован на одной из московских улиц.

Содержался в Суздальском политизоляторе, во Владимирской области.

17 мая 1929 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ осужден.

Приговор: 3 года концлагерей.



В 1929-30 годах как особо опасный "элемент" находился не в лагере, а в тюрьме (политизоляторе), в одиночном заключении – в городе Ярославле.



3 сентября 1931 года Коллегией ОГПУ СССР обвинен по групповому "делу Всесоюзного центра Истинного Православия, 1931 г." как "активный участник церковно-политического центра всесоюзной к/р организации "Истинно-Православная Церковь"" по статье 58-11 УК РСФСР.

Приговор: 8 лет лишения свободы в места, подведомственные ОГПУ, считая срок с 23 марта 1929 года.

Получил новый срок, находясь в Ярославском политизоляторе.

В этом приговоре было указано, что "в отношении М.А. Новоселова постановление Особого Совещания от 17 мая 1929 года считать поглощенным настоящим постановлением".

Из обвинительного заключения: "На протяжении ряда лет являлся участником "Церковно-Политического Центра" всесоюзной к/р организации "Истинно-Православная Церковь", находился на нелегальном положении. По поручению этого центра вместе с реакционными церковниками в Ленинграде создал "Всесоюзный церковно-административный центр" этой организации и руководил последним по заданиям центра в к/р направлении, требуя от организации активной к/р деятельности. Разъезжая систематически по периферии, создал ряд филиалов этой организации – в Твери, в Серпухове и в ряде других местностей и направлял их к/р деятельность. Составлял контрреволюционные документы и руководил их распространением".



До 26 июня 1937 года содержался в политизоляторе в Ярославле.

В 1937 году, находясь в тюрьме, получил еще один срок.

7 февраля 1937 года обвинен в "контрреволюционной деятельности".

Приговор: 3 года лишения свободы.

На протоколах допросов М.А. Новоселова приписано сверху его мирского имени рукой следователя: "Епископ Марк".



С 26 июня 1937 года до 1938 года он содержался в тюрьме в городе Вологде.

Против него завели новое уголовное дело за «систематическое распространение среди сокамерников клеветнических сведений по адресу руководителей ВКПб и Советского Правительства с целью вызвать недовольство и организованные действия против установленных тюремных правил и борьбы в условиях тюрьмы».

17 января 1938 года епископ Марк (Новоселов) в Вологодской тюрьме был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

Дальнейших документальных сведений о его судьбе нет.



От одного из заключенных, Ахмета Ихсана, чудом вырвавшегося на волю, имеются сведения о пребывании Епископа в тюрьме. Этот заключенный был турком, обращенным Владыкой в Православие и ставшим его духовным чадом. Среди своих соузников владыка Марк пользовался большим уважением как человек твердый в вере. Его почтительно называли аввой и Богословом. Против последнего именования она сам неизменно возражал. В тюрьме он продолжал отмечать все православные праздники, память святых. Множество людей тянулись к нему, жаждали его духовного руководства, просили его молитв. Турок говорил о Владыке как о святом.



Его книга «Письма к друзьям» завершается следующими возвышенными словами: «Блажен, кто не отступит от Христа среди тяжких искушений, постигающих Церковь, воодушевляясь участием в ее всемирном торжестве, имеющем открыться по скончании мира». К этим блаженным, безусловно, должно отнести и самого Владыку.



Мученик Михаил (Новоселов), (Марк, епископ Сергиевский) канонизирован как мирянин Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Полищук Е.С. Михаил Александрович Новоселов и его "Письма к друзьям"// Новоселов М.А. Письма к друзьям. М.: Изд-во ПСТБИ, 1994.

2. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 135-136.

3. Емельянов Н.Е. За Христа пострадавшие// Татьянин день. 1998. Февраль. № 19. С. 13.

4. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

5. Пришвина Валерия. Невидимый град: Библиотека мемуаров. М.: Молодая гвардия, 2003. С. 193-198, 259-263, 302, 349, 368-369, 374, 400, 412, 424-425, 506.

6. Таврический церковно-общественный вестник. 1909, № 8.

7. http://pstbi.ru

8. http://days.pravoslavie.ru

9. www.rusinst.ru

10. http://fond.centro.ru



Документы:

1. ЦА ФСБ РФ. Д.П-7377. Том_Лист Т.2.

2. ОР РГБ. Ф. 265, 195/25–26.



8. Святитель Тихон (Белавин), Патриарх Московский и всея России.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

5/18 октября – Собор Московских святителей

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

3-я неделя по Пятидесятнице – Собор Санкт-Петербургских святых

23.05/05.06 – Собор Ростово-Ярославских святых

5/18.11 – день избрания Патриархом (1917 г.)

25.03/7.04 – день кончины (1925 г.)

26.09/9.10 – день канонизации (1989 г.)

9/22.02 – день обретения мощей (1992 г.)



Святитель Тихон (Белавин Василий Иванович) родился 19 января 1865 года в погосте Клин Торопецкого уезда Псковской губернии в семье священника Воскресенской церкви погоста Клин.

В 1869 году отец будущего Патриарха, священник Иоанн, был переведен в Преображенский храм города Торопца.



В 1874-78 годах Василий учился в Торопецком Духовном училище.

С детских лет отличался старательностью и кротостью. Товарищи по училищу, зная его незлобивый и молчаливый нрав, часто над ним смеялись и подшучивали, обращаясь к нему: "Ваше Святейшество".



В 1884 году окончил с отличием Псковскую Духовную семинарию.



11 июня 1888 года окончил Санкт-Петербургскую Духовную академию одним из первых студентов со степенью кандидата-магистранта Богословия за кандидатское сочинение на тему "Quesnel и его отношение к янсенизму".



С июня 1888 года – преподаватель основного, догматического и нравственного Богословия и французского языка в Псковской Духовной семинарии.



14 декабря 1891 года в храме Трех Святителей Псковской Духовной семинарии епископом Псковским и Порховским Гермогеном (Добронравиным) пострижен в монашество с наречением имени Тихон в честь святителя Тихона Задонского.

15 декабря епископом Гермогеном в псковском кафедральном соборе рукоположен во иеродиакона.

22 декабря епископом Гермогеном рукоположен во иеромонаха.



С 17 марта 1892 года – инспектор Холмской Духовной семинарии.



24 июня 1892 года назначен ректором Казанской Духовной семинарии с возведением в сан архимандрита.



15 июля того же года назначен ректором Холмской Духовной семинарии.

Одновременно состоял председателем Епархиального Училищного Совета, председателем Православного братства и цензором изданий. Также руководил монастырским благочинием Холмско-Варшавской епархии.



19 октября 1897 года в Троицком соборе Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Палладием (Раевым), архиепископом Казанским и Свияжским Арсением (Брянцевым), архиепископом Финляндским и Выборгским Антонием (Вадковским) и епископом Нарвским Иоанном (Кратировым) хиротонисан во епископа Люблинского, викария Холмско-Варшавской епархии.



С 14 сентября 1898 года – епископ Алеутский и Аляскинский.

С 7 февраля 1900 года – епископ Североамериканский и Аляскинский.

Время епископского служения святителя Тихона в Америке было ознаменовано расцветом в жизни местной Православной Церкви: была учреждена Духовная семинария в Миннеаполисе (что устранило необходимость присылать священников из России), был основан Свято-Тихоновский монастырь возле города Скрантона (штат Пенсильвания) со школой-приютом при нем. Епископская кафедра перенесена из Сан-Франциско в Нью-Йорк. Православие при святителе Тихоне стало приобретать всеамериканский масштаб.

Под его председательством в Майфильде был созван первый Православный Собор Северо-Американской Церкви, объединивший между собой переселенцев из России, Галиции, Венгрии, Буковины и других мест. В правление святителя Тихона Церковь в Америке пребывала в мире, согласии и любви, не зная никаких раздоров из-за юрисдикционной принадлежности: был единый архипастырь и единое стадо.



5 мая 1905 года Владыка был возведен в сан архиепископа. Архиепископ Алеутский и Североамериканский.

За восемь лет управления епархией святителем Тихоном число приходов в ней увеличилось с пятнадцати до семидесяти пяти, тысячи униатов обратились в Православие.



С 25 января 1907 года он – архиепископ Ярославский и Ростовский.

Владыку Тихона связывала длительная духовная дружба с настоятелем Московского Свято-Даниилова монастыря архимандритом Иоакимом (Хромовым). Отец Иоаким неоднократно посещал Ярославль и делал щедрые пожертвования на храмы города и другие благотворительные нужды.



Архиепископ Тихон состоял почетным председателем Ярославского отделения Союза Русского Народа.



В ходе празднования 300-летия Дома Романовых встречал Императорскую Семью при входе в Успенский собор Ярославля, затем давал Императору объяснения в Спасском монастыре, бывшем местом пребывания Царя Михаила Федоровича в 1613 году.



С 22 декабря 1913 года Владыка – архиепископ Виленский и Литовский.



Вскоре поле того как занял Виленскую кафедру началась Первая мировая война. И он вынужден был эвакуироваться из прифронтовых областей в Москву, где ни один год подвизался в Свято-Данииловом монастыре у своего духовного друга архимандрита Иоакима.



В 1916 году был награжден правом ношения креста на клобуке.

Высочайший рескрипт, данный ему 6 мая 1916 года, гласил: «Ваши непрестанные святительские заботы о благе паствы Вашей <…> снискали Мое Монаршее благоволение, в изъявление коего Всемилостивейше жалую Вам препровождаемый при сем бриллиантовый крест для ношения на клобуке».



19 июня 1917 года на съезде духовенства и мирян Московской епархии владыка Тихон был избран Московским митрополитом.

С 13 августа 1917 года – митрополит Московский и Коломенский.



Он особенно во всю жизнь почитал святого благоверного и преподобного князя Даниила.

12 сентября 1917 года митрополит Тихон возглавил торжественное перенесение святых мощей князя Даниила из храма Святых Отцов Семи Вселенских Соборов в Троицкий собор.

Впоследствии патриарх Тихон неоднократно совершал Божественную литургию в Троицком соборе, последний раз – в 1924 году, в день памяти преподобного князя Даниила, 12 сентября.



В 1917-18 годах святитель Тихон – Председатель Священного Собора Российской Православной Церкви.

5/18 ноября 1917 года на Поместном Соборе Российской Православной Церкви в Москве избран Патриархом Московским и всея России. Избран из трех кандидатов посредством жребия, вытянутого слепым старцем Зосимовским Алексием (Соловьевым).

Интронизация состоялась 21 ноября (4 декабря по н.ст.) 1917 года в кремлевском Успенском соборе, в праздник Введения.

После настолования и молебствия с крестным ходом внутри Московского Кремля, разоренного и поруганного, Святейший Патриарх Тихон, по древнему обычаю, совершил объезд Кремля. Он выехал из Кремля в открытом экипаже, выбрав спутниками своими архиепископа Анастасия (Грибановского), бывшего наместника Московского Свято-Даниилова монастыря и будущего Первоиерарха Русской Православной Церкви Зарубежом, и епископа Пахомия (Кедрова), следовавших за ним в отдельной коляске.



19 января (ст. ст.) 1918 года патриарх Тихон издал свое знаменитое Воззвание, обращенное к новым властям, которое, в частности, гласило: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей земной. Властью, данною Нам от Бога, запрещаем вам приступать к Таинам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной. Заклинаем и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение: "Измите злаго от вас самех"» (1 Кор. 5, 13).



21 июля 1918 года в слове, сказанном по Евангелии в Казанском соборе на Красной площади, святитель Тихон осудил расстрел Императора Николая II и то, что "Исполнительный комитет одобрил это и признал законным".

По получении известия о убиении Царской Семьи в Екатеринбурге, Святейший Патриарх Тихон тотчас же на заседании Собора отслужил панихиду, а затем и заупокойную литургию, произнеся грозную обличительную речь, высказав мысль, что как бы ни судить политику Государя Императора Николая II-го, его убийство является ничем не оправданным преступлением. «Недостаточно только думать это, – добавил при этом Патриарх, – не надо бояться громко утверждать это, какие бы репрессии ни угрожали вам».



26 октября 1918 вышло патриаршее Обращение к Совету Народных Комиссаров, в котором читаем: «"Все, взявшие меч, мечем погибнут" (Мф. 26, 52). Это пророчество Спасителя обращаем Мы к вам, нынешние вершители судеб нашего отечества, называющие себя «народными» комиссарами. Целый год держите вы в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину октябрьской революции, но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает Нас сказать вам горькое слово правды. Захватывая власть и призывая народ довериться вам, какие обещания давали вы ему и как исполнили эти обещания? Поистине вы дали ему камень вместо хлеба и змею вместо рыбы (Мф. 7, 9-10). Народу, изнуренному кровопролитной войной, вы обещали дать мир «без аннексий и контрибуций». От каких завоеваний могли отказаться вы, приведшие Россию к позорному миру, унизительные условия которого даже вы сами не решились обнародовать полностью? Вместо аннексий и контрибуций великая наша родина завоевана, умалена, расчленена, и в уплату наложенной на нее дани вы тайно вывозите в Германию не вами накопленное золото».



24 ноября 1918 года Патриарх был подвергнут домашнему аресту, в его квартире был произведен обыск.

6 января 1919 года, под Рождество Христово, освобожден из-под стражи.

Впоследствии многократно подвергался домашним арестам.



23 февраля 1922 года Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет опубликовал декрет, в котором постановлял местным Советам «изъять из церковных имуществ, переданных в пользование групп верующих всех религий, по описям и договорам все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа, и передать в органы Народного Комиссариата Финансов для помощи голодающим».

В марте в ряде мест произошли эксцессы, связанные с изъятием ценностей, особенно большой резонанс имели события в Шуе. В связи с последними 19 марта 1922 года Председатель Совнаркома Ленин составил секретное письмо. Письмо квалифицировало события в Шуе как лишь одно из проявлений общего плана сопротивления декрету советской власти со стороны «влиятельнейшей группы черносотенного духовенства».

В заседании Политбюро 22 марта 1922 года, по предложению Ленина, был принят план Троцкого – разгрома церковной организации: арест Синода и Патриарха («примерно через 10-15 дней»), печать должна была «взять бешеный тон», надлежало «приступить к изъятию во всей стране, совершенно не занимаясь церквами, не имеющими сколько-нибудь значительных ценностей».

В марте начались допросы патриарха Тихона: он вызывался в ГПУ на Лубянку, где ему дали под расписку прочесть официальное уведомление о том, что правительство «требует от гражданина Белавина как от ответственного руководителя всей иерархии определенного и публичного определения своего отношения к контрреволюционному заговору, во главе коего стоит подчиненная ему иерархия».



16 мая 1922 года было объявлено об учреждении нового Высшего Церковного Управления (ВЦУ), которое полностью состояло из сторонников обновленчества; первым его руководителем стал епископ Антонин (Грановский), "возведенный" в сан митрополита.

На следующий день власти, чтобы облегчить обновленцам задачу овладения властью, перевезли патриарха Тихона в Донской монастырь в Москве, где он находился в строгой изоляции.

К концу 1922 года обновленцы смогли занять две трети из тридцати тысяч действовавших в то время храмов. Так начался так называемый обновленческий раскол, который до определенного времени поддерживался органами государственной власти СССР. Церковная структура («староцерковники»), возглавляемая патриархом Тихоном, оказалась вне закона.



5 мая 1922 года Патриарх был вызван в суд на процесс московского духовенства. Суд вынес частное определение о привлечении гр-на Белавина к уголовной ответственности. После этого Патриарх находился под арестом в бывших казначейских покоях Донского монастыря, в полной изоляции от внешнего мира. Судя по многочисленным публикациям в советской прессе весной 1923 года писем от граждан, требовавших сурово покарать «людоеда» Тихона, власти готовились к расправе над Патриархом. В газете «Известия» от 6 апреля 1923 года печаталось сообщение: «11 апреля судебная коллегия Верховного суда начинает слушать дело бывш. патриарха Тихона и его ближайших приспешников <…> Процесс будет слушаться в Колонном зале Дома Союзов».

12 апреля 1923 года Политбюро приняло решение: «Поручить Секретариату ЦК вести дело Тихона со всею строгостью, соответствующей объему колоссальной вины, совершенной Тихоном», что означало указание суду на необходимость вынесения смертного приговора.

19 апреля 1923 года патриарх Тихон был под стражей препровожден во внутреннюю тюрьму ГПУ, где проходили допросы.



29 апреля 1923 года «Второй Поместный Всероссийский Собор» (первый обновленческий), открывшийся в Москве в храме Христа Спасителя, высказался в поддержку советской власти и 3 мая вынес решение о лишении сана «бывшего патриарха Тихона», а также лишении его монашества: «Священный Собор Православной Церкви 1923 года осуждает контрреволюционную борьбу и ее методы – методы человеконенавистничества. В особенности Собор 1923 года скорбит об анафематствовании Советской власти и всех, ее признающих <…> Собор считает Тихона отступником от подлинных заветов Христа и предателем Церкви. На основании церковных канонов сим объявляет его лишенным сана и монашества и возвращенным в первобытное мирское положение. Отныне патриарх ТИХОН – мирянин Василий Белавин».



8 мая Патриарх был перемещен в ранее занимаемый им дом в Донском монастыре (продолжая находиться под стражей) – для того, чтобы туда могли прибыть делегаты обновленческого Собора с объявлением о лишении его сана и монашества.



Когда патриарх Тихон, под влиянием некоторых архиереев, а также под давлением советской власти, готов уже было пойти на уступки обновленцам, вплоть до снятия с себя патриарших полномочий, на его защиту твердо встала братия Московского Свято-Даниилова монастыря во главе с епископом Феодором (Поздеевским), с даниловскими епископами-исповедниками. Владыка Феодор считал, что с безбожниками, с попущенной Богом лжевластью и ее сторонниками православным нельзя идти ни на какие компромиссы.

Внешне это твердое стояние даниловцев виделось как оппозиция Патриарху. Но то было стояние за Истину Христову, а значит и за Патриарха. Епископ Феодор почитал и жалел патриарха Тихона и вместе с даниловскими архиереями заявил о непререкаемых правах святителя Тихона на Патриаршество.

Только благодаря авторитету владыки Феодора отставки Патриарха не произошло. Патриарх Тихон был впоследствии благодарен ему за это, предлагал ему в июле 1923 года Петроградскую кафедру и приглашал участвовать в церковном управлении. В августе 1923 года Святейшим Патриархом Тихоном владыка Феодор был возведен в сан архиепископа.

Даниловских архиереев патриарх Тихон в шутливой форме, но относясь серьезно, называл «Даниловским Синодом», «конспиративным Синодом». Он часто советовался с ними. Свято-Даниилов монастырь, родная и для святителя Тихона обитель, стал в те годы подлинным оплотом истинного, чистого Православия. И в обитель князя Даниила отовсюду в больших количествах стекался церковный люд. Храмы обители полнились верующими.

«Синод» архиереев в Даниловском монастыре существовал не только в шутливом патриаршем прозвании, но он был одобрен Патриархом и именовался еще «Параллельным Синодом». Причиной возникновения «Параллельного Синода» было то, что Патриарший Синод, находившийся под плотным контролем ГПУ, все-таки вынужден был встать на примиренческие с богоборцами позиции. Мыслился он как «постоянно действующее Предсоборное совещание», и главной целью его была подготовка тайного Поместного Собора, способного разрешить церковные проблемы без давления властей, и тайное поставление священнослужителей для избежания давления властей.



25 июня 1923 года властями было принято постановление об освобождении Патриарха, и 26 июня ему была предоставлена свобода в организации деятельности Патриаршей Церкви.

Судебное преследование было прекращено, возможно, потому что правительство Великобритании потребовало от СССР прекращения репрессий против Церкви и духовенства, угрожая полным разрывом сношений.

Редакционная статья в партийной газете «Правда» от 27 июня 1923 года завершалась так: «Пусть же пролетарии и крестьяне всего мира, до которых докатилась провокационная кампания политических архиепископов и благочестивых империалистов, – пусть же они узнают, каким плевком наградил их бывший патриарх, которого они хотели использовать, чтобы вонзить свои гнилые зубы в живое тело трудовой советской страны».

Патриарх Тихон оставался под следствием, и легализации (то есть регистрации в органах власти) Патриархии как органа управления не произошло.



9 декабря 1924 года при попытке разбойного нападения на дом Патриарха в Донском монастыре был убит Яков Сергеевич Полозов – весьма близкий Патриарху человек, бывший его келейником с 1902 года. Инцидент произвел на Патриарха крайне гнетущее впечатление.



В начале 1925 года под руководством начальника 6-го отделения СО ГПУ Тучкова началась разработка «шпионской организации церковников», которую, по замыслу следствия, возглавлял патриарх Тихон.

21 марта 1925 года Патриарх был допрошен на Лубянке. Из постановления Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 19 июня 1925 года о прекращении и сдаче в архив дела ввиду смерти подследственного явствует, что существовало «дело № 32530 по обвинению гр. Белавина Василия Ивановича по 59 и 73 ст.ст. УК»; состав преступления по 59-й статье УК РСФСР от 1 июня 1922 года включал в себя «сношение с иностранными государствами или их отдельными представителями с целью склонения их к вооруженному вмешательству в дела Республики, объявлению ей войны или организации военной экспедиции», что предусматривало высшую меру наказания с конфискацией имущества.



7 апреля 1925 года в 11 часов 45 минут в Москве, в лечебнице Бакуниных на Остоженке патриарх Тихон преставился ко Богу.

Знаменательно, что почил он на 6-ой седмице Великого поста в среду, как раз в день смерти праведного Лазаря, а сразу после его погребения началась Страстная седмица.

Замечательна была кончина Святейшего Патриарха Тихона, час которой ему очевидно был известен. Замечательны и последние слова его, произнесенные незадолго до кончины: «Теперь я усну крепко и надолго... ночь будет длинная, длинная... темная, темная...» Как-то очень ясно, что под этой «длинной и темной ночью» он подразумевал не свою смерть, а «мрак кровавого безбожия», опустившийся над всей столь любимой им Русской Землей, Первоиерархом которой избрал его Промысл Божий. Страшная ночь эта, как мы видим, действительно оказалась «длинной, длинной... темной, темной», продолжается и по сей день, и конца-края которой пока все еще не видно.



Чин погребения был совершен 12 апреля 1925 года, в Вербное воскресенье, в Донском монастыре. На погребении святителя Тихона присутствовало пятьдесят девять епископов, до пятисот священников, а количество мирян, пришедших перед этим проститься с великим Патриархом, исчислялось многими сотнями тысяч. Пели хоры Чеснокова и Астафьева.

Место захоронения: Москва, Донской монастырь, с внутренней стороны южной стены трапезной Малого Донского собора.



Верующий народ русский до самой кончины верил Святейшему Патриарху Тихону как твердому стоятелю за веру и печальнику за Церковь Русскую и свято и благоговейно чтит его, храня в памяти его решительные и мужественные выступления с обличениями богоборческой власти палачей русского народа.



В день погребения патриарха Тихона состоялось совещание собравшихся на его отпевание архипастырей, на котором обязанности Патриаршего Местоблюстителя возложены были на митрополита Крутицкого Петра (Полянского).



1 ноября 1981 года патриарх Тихон был прославлен в лике новомучеников и исповедников Российских Архиерейским Синодом Русской Православной Церкви Заграницей.

Святитель патриарх Тихон (Белавин) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 9 октября 1989 года.



19 февраля 1992 года совершилось обретение святых мощей патриарха Тихона. Мощи его покоятся в Большом Донском соборе Донского монастыря в Москве.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 6. С. 257-291.

3. Вострышев М.И. Патриарх Тихон. М.: Молодая гвардия, 1995. 302 с. (Жизнь замечательных людей. Вып. 726).

4. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С. 1.

5. Следственное дело патриарха Тихона. Сборник документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ. М.: Памятники исторической мысли, 2000. 1016+32 с. илл.

6. Богословский сборник. К 75-летию со дня кончины святого Патриарха Тихона. Вып. VI. М.: ПСТБИ, 2000.

7. Состав Святейшего Правительствующего Синода и Российской церковной иерархии на 1917 год. Пг., 1917. 384 с.

8. Санкт-Петербургский мартиролог. СПб.: Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416 с. С. 5.

9. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280 с. С. 5.

10. Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. (Документы. Материалы. Деяния I-XVI). М., 1994. Репр. воспр. изд. 1918 г. Т. 1. С. 91.

11. Первый на Москве. Московский Данилов монастырь. Альбом издательства «Даниловский благовестник». М., 2000.

12. Архиепископ Аверкий (Таушев). Современность в свете слова Божия. – К 45-летию священнослужения и 25-летию служения в Америке в Св. Троицком монастыре. – Слова и речи. Том IV. 1974-1975 гг. — Jordanville: Т;пография преп. Иова Почаевского, 1976. – С. 324-332.

13. http://www.msdm.ru

14. http://www.pravoslavie.ru

15. http://pstbi.ru



9. Преподобноисповедник архимандрит Георгий (Лавров).



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

21.06/04.07 – день блаженной кончины (1932 г.)

28.09/11.10 – обретение мощей (2000 г.)



Преподобноисповедник Георгий (Лавров Герасим Дмитриевич) родился 28 февраля 1868 года в деревне Касимовка Ламской волости Елецкого уезда Орловской губернии в благочестивой состоятельной торговой семье. Когда в 12 лет он с родителями приехал на Богомолье в Оптину пустынь и подошел под благословение к преподобному Амвросию, тот обнял его за голову, благословил и сказал, что ему следует оставаться. Так в 12 лет Герасим стал послушником монастыря.

До 1914 года, более тридцати лет, подвизался в Оптиной пустыни. Напутствие поступать в Оптину он получил еще в детстве у раки преподобного Сергия: мальчик молился, чтобы Преподобный даровал ему счастье в жизни, и в ответ услышал в душе слова: «Иди в Оптину».

23 июня 1899 года он был пострижен в монашество с наречением имени Георгий (в честь святого великомученика Георгия).

24 октября 1902 года рукоположен во иеродиакона.

В монастыре исполнял в основном хозяйственные послушания. Внешние труды сочетались с духовным деланием, при всецелом, нерассуждающем послушании старцам.



2 января 1914 года иеродиакон Георгий переведен в Мещовский Георгиевский монастырь, что в Калужской губернии, и Указом Святейшего Синода от 31 октября 1915 года назначен на должность настоятеля с рукоположением в сан иеромонаха.



В 1918 году монастырь был закрыт, монастырские святыни поруганы безбожниками. Настоятеля при этом лживо обвинили в хранении пулеметов и, подвергнув аресту 9 декабря, учинили показательное судилище, на котором выступали разные лжесвидетели, среди которых даже нашелся еврей по имени Иуда. Несмотря на нелепость обвинения, 4 июня отец Георгий был приговорен к расстрелу и заключен в камеру смертников, из которой каждую ночь забирали на казнь по пять-шесть человек. В камере стоял такой холод, что замерзала вода. Узники терпели голод и вшей. Однажды днем к нему подошел тюремный сторож и сказал: «Батюшка, готовьтесь, сегодня я получил на всех вас список. Ночью уведут». Это означало расстрел.

В ночь перед расстрелом, во время молитвы, ему было видение о том, что он и шесть его соузников, также приговоренных к смерти, останутся живы. В каменной стене коридора он вдруг увидел образовавшуюся брешь. Через нее – опушку леса, а над ней, в воздухе, свою покойную мать. Она кивнула головой и сказала: "Сынок, вас не расстреляют, а через десять лет мы с тобой увидимся". Видение окончилось, и отец Георгий вновь очутился возле глухой стены, но в душе была Пасха!

Так по милости Божией и случилось. Для исполнения приговора смертников посадили в вагон. На станции Тихонова Пустынь, куда прибыл этот вагон, он должен был быть перецеплен к поезду, шедшему из Москвы в Калугу. Волею Божией поезд из Москвы пришел вовремя, а поезд, шедший с вагоном заключенных, опоздал. Конвой, не имея распоряжений, прицепил вагон к поезду, шедшему на Москву, и там заключенных препроводили в Таганскую тюрьму. Пока шло выяснение обстоятельств, была объявлена амнистия. По амнистии ВЦИК от 5 ноября 1919 года расстрел был заменен пятью годами заключения.



До 1922 года отец Георгий содержался в Таганской тюрьме в Москве.

В тюрьме был санитаром, благодаря чему имел доступ к самым разным людям, в том числе и в камеры смертников. Как милосердный самарянин, обмывал он гнойные язвы заключенным, стараясь всех утешить и ободрить, исповедуя и причащая желающих.

В Таганской тюрьме отец Георгий близко сошелся душевно с Михаилом Александровичем Жижиленко, духовным сыном священника Валентина Свенцицкого, человеком родственных ему взглядов. М.А. Жижиленко, тюремный врач-терапевт, позже, в феврале 1928 года, принял тайный постриг с именем Максим и тайно же митрополитом Иосифом (Петровых) и епископом Димитрием (Любимовым) в Ленинграде был поставлен во епископа Серпуховского.

В тюрьме получил отец Георгий благословение на старчество от священномученика митрополита Казанского и Свияжского Кирилла (Смирнова). Был взят из тюрьмы «на поруки» владыкой Феодором (Поздеевским), с которым до того вместе находился там в заключении, и принят им в число насельников Свято-Даниилова монастыря.



В 1922 году иеромонах Георгий был освобожден и был назначен на должность братского духовника Даниилова монастыря. Послушанием его было также принимать исповеди прихожан.

В детстве он не раз бывал в Данилове. Рассказывал, как однажды горько плакал здесь без всякой видимой причины. Вспоминал и о том, как прыгал по ступенькам одного из даниловских храмов, не ведая, что когда-то будет старцем и братским духовником древней обители.

Архиепископ Феодор с любовью принял отца Георгия в монастырь, хотя батюшка не принадлежал к числу ученой братии, которая собиралась вокруг настоятеля. Поселив батюшку вначале в братском корпусе, владыка Феодор вскоре предоставил ему келию в нижнем этаже древнего храма в честь Святых Отцов Семи Вселенских Соборов. Напротив келии находился небольшой домовый храм святых праведных Захарии и Елизаветы. В этой крошечной церкви отец Георгий, возведенный в сан архимандрита, в будние дни принимал приходящих на исповедь и на совет. В благодатной тишине храма умягчались сердца людей, и всякая душа располагалась довериться мудрому старцу. В праздники архимандрит Георгий исповедовал в Троицком соборе в левом приделе, за ракой с мощами святого благоверного князя Даниила, к тому времени уже перенесенной из храма Святых Отцов.

Москвичи любили даниловского батюшку, почитали за дар утешения и прозорливость. Среди его духовных детей были как образованные люди, видные ученые, так и простой народ; всегда окружала старца молодежь. Ко всем отец Георгий относился по-доброму, и мягкая улыбка, шутливое, веселое слово, которыми была пересыпана его речь, ласковые обращения – «золотце», «золотой мой», «деточка» – обнаруживали в нем избыток любви.

Келию архимандрита Георгия посещали и архиереи, жившие в то время в Данилове. Одного из них, будущего священномученика Фаддея (Успенского), он называл «всеблаженным архиереем».

Многие духовные дети старца испытали гонения за верность Христу, стали мучениками и исповедниками. Среди них священномученики митрополит Серафим (Чичагов), протоиерей Владимир Амбарцумов, иеромонах Павел (Троицкий) и другие.

Старец Георгий обладал необыкновенным даром любви, доброты, милосердия, помогал людям советом, делом, молитвой. Имеются многие свидетельства его чудесной молитвенной помощи нуждающимся.

Особенно добр и ласков бывал отец Георгий с детьми. «Все ко мне идут, несут свои скорби, а вы у меня как пташечки, легкие, все у вас хорошо, и я отдыхаю с вами», – бывало, говорил он. Он подолгу беседовал с ними, участливо и серьезно интересовался их проблемами: отношениями с домашними, школьными делами, играми, а с девочками мог обсудить и фасон будущего платья. В карманах его рясы всегда имелись конфеты, пряники, другие сладости, которыми можно было одарить малышей. И малыши любили его. Не забывали они щедрых даров тепла и любви отца Георгия до конца своих дней.

До 19 мая 1928 года он подвизался в Московском Даниловском монастыре.

Его простота, вмещавшая в себя и мудрость, и крепкую волю, а главное – удивительную мягкость, терпимость, широту воззрений и безграничную любовь, привлекала к нему многих духовных чад, особенно среди людей высокообразованных и подростков. Во время возникших разногласий из-за политики митрополита Сергия он боялся новых разделений в Церкви, и без того бедствующей.



19 мая 1928 года был арестован и обвинен при аресте в том, что "играл роль "старца" в черносотенном монастыре, вел антисоветскую пропаганду среди обслуживаемого контингента".

15 июня 1928 года приговорен к трем годам ссылки.



Ссылку отбывал с 1928-го по 1932 год в поселке Кара-Тюбе Уральской области в Казахстане.

В доме ссыльного батюшки не прекращалась молитва. Домовый храм устроили в главной комнате, где жил отец Георгий. Престол был изготовлен им самим из посылочных ящиков; в антиминсе находились частицы святых мощей равноапостольных Константина и Елены.

Там, в ссылке, у него открылся рак гортани. Каждый прием пищи с этого времени становился невыносимо мучительным.

Незадолго до назначенного срока освобождения архимандрит Георгий послал в Москву, митрополиту Сергию, телеграмму: «Благий архипастырь, отец. Я заболел серьезно горлом. Пищи принимать никакой нельзя, чайную ложку глотаю [с] трудом. Лежать, спать минуты не могу, задыхаюсь. Дальнейшее пребывание [в] таком положении – голодная смерть. Я вновь прошу Вашего ходатайства [на] разрешение приехать. Срок мой кончится 19 мая 1931». Ответа не последовало. Возможно, та телеграмма просто не дошла до адресата. Возможно.

Власти затягивали освобождение, долго не присылали необходимых бумаг и после истечения срока заключения. Вместо освобождения в мае 1931 года отец Георгий был вынужден остаться в степной ссылке еще на одну тяжелую зиму – вплоть до следующей весны. Спустя год он, наконец, был освобожден без права проживания в Москве и еще двенадцати городах с прикреплением к определенному месту в течение трех лет.



Из доступных городов отец Георгий выбрал Нижний Новгород, сказав при этом, вспоминая Минина и Пожарского: «Спасение из Нижнего».

И вскоре, 4 июля 1932 года умер в Нижнем Новгороде.

В тот день отец Георгий долго разговаривал со своим духовным сыном архимандритом Сергием (Воскресенским), впоследствии митрополитом Виленским. Отец Сергий пришел со Святыми Дарами. Старец принял Святые Дары и, с Чашей в руках, преставился ко Богу.

Он был отпет архимандритом Сергием в сослужении с многочисленным духовенством.

Был захоронен на Бугровском кладбище в Нижнем Новгороде, недалеко от алтаря кладбищенского старообрядческого храма.

Известны многие посмертные свидетельства того, что старец стяжал дерзновение пред Богом. Во исполнение своего обещания, он не оставлял и не оставляет ныне благодатной помощью всех, кто в молитве с верой к нему обращается.



Преподобноисповедник архимандрит Георгий (Лавров) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.

11 октября 2000 года были обретены его честные мощи. Ныне они пребывают в Покровском храме Московского Свято-Даниилова монастыря.



Литература:

1. У Бога все живы: Воспоминания о Даниловском старце архимандрите Георгии (Лаврове). М.: Даниловский благовестник, 1996.

2. Зеленская Г. Несокрушимые духом. Судьбы насельников московского Данилова монастыря// Памятники Отечества: Альманах. 1992. № 2-3.

3. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

4. http://www.msdm.ru

5. http://pstbi.ru

6. http://fond.centro.ru



10. Священноисповедник Павел (Кратиров), епископ Старобельский.



День памяти:

23.12/5.01 – день кончины (1931/1932 г.)



Священноисповедник епископ Павел (Кратиров Павел Федорович) родился в 1871 году в селе Покровское Тотемского уезда Вологодской губернии в семье священника, благочинного 2-го округа Тотемского уезда.



Был женат, отец трех дочерей – Валентины, Веры и Зои.



Окончил Вологодское Духовное училище, Вологодскую Духовную семинарию.

В 1896 году окончил Казанскую Духовную академию со степенью кандидата Богословия за работу "Святитель Тихон Задонский как пастырь и пастыреучитель".



С 1896 года преподавал Закон Божий в школе в родном селе.

С 1897-го – преподаватель Тульской Духовной семинарии.

С 1902-го – преподаватель Курской Духовой семинарии.

С 1903-го по 1918 год – преподаватель нравственного Богословия Харьковской Духовной семинарии.

Одновременно был законоучителем в мужской и женской гимназиях. Высказывался в поддержку смертной казни для революционеров, совершавших политические убийства.



В 1918 году, после закрытия Харьковской Духовной семинарии, рукоположен во иерея.

В 1919 году овдовел и был пострижен в монашество. Возведен в сан архимандрита.



19 февраля 1922 года хиротонисан во епископа Старобельского, викария Харьковской епархии.

Активно выступал против обновленческого движения.

В одном из воспоминаний о деятельности епископа Павла говорится о его участии в диспуте с обновленцами, перед которым были арестованы многие видные православные деятели, намеревавшиеся участвовать в этом мероприятии: "Придя к своим родственникам, людям церковным, он узнал о только что бывших арестах и тогда решил пойти на диспут и там говорить во славу Божию. Вид у него был невзрачный, одежда тоже, ничье внимание он привлечь не мог, а поэтому, когда он на диспуте попросил слова, ему с удовольствием дали его. Но когда Владыка заговорил, то не только разбил все доводы обновленцев, но так горел любовью к Господу, что в эту минуту вся аудитория была готова идти с ним вместе на крест. Диспут кончили моментально, не дав говорить следующим ораторам".

Обновленцы ходатайствовали о высылке епископа за пределы епархии.

С санкции Наркомата юстиции Украины местным уполномоченным обновленческого ВЦУ он был уволен за штат с высылкой за пределы епархии.

Осенью 1922 года вернулся в Харьков.



17 марта 1923 года был арестован и заключен в тюрьму.

15 мая осужден Комиссией НКВД УССР по административным высылкам по групповому "делу епископа Павла (Кратирова) и др. Харьков, 1923 г.".

Приговор: 3 года высылки за пределы Украины.

21 мая освобожден под расписку и выехал в Крым.



В 1923 году – епископ Ялтинский, викарий Таврической епархии.

Был уволен на покой.

Некоторое время жил в Абхазии, затем в Вологде, Владимире, Великом Устюге.

Недолго управлял Великоустюжской епархией.



В 1923-31 годах неоднократно подвергался арестам.



В 1924-25 годах жил в Москве, где присоединился к епископам-исповедникам в Свято-Данииловом монастыре.

12 апреля 1925 года подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому).



С весны 1925 года проживал в Харькове без права выезда.



Резко осудил Декларацию митрополита Сергия (Страгородского) 1927 года о признании безбожной власти и подчинении ей. Законным Предстоятелем Церкви считал митрополита Агафангела (Преображенского).

В конце 1927 года он отправил письмо митрополиту Агафангелу и остался вполне удовлетворен ответом, так как ярославский митрополит назвал Сергия "узурпировавшим церковную власть".

Владыка Павел указывал, что митрополит Сергий открыто боролся за власть в Церкви, получив же ее, самовольно вступил на новый курс и, призывая всех к миру, начал налагать на не согласных с ним церковные прещения. Он призвал митрополита Сергия раскаяться: "Мы же горячо убеждаем его самого принести, во имя блага Церкви, в жертву свое самолюбие и властолюбие, которыми он до сих пор руководился больше, чем Боголюбием, и снова чистосердечно покаяться во всех своих церковных прегрешениях, а управление Церковью предоставить тому, у кого оно было им отнято".



С начала 1928 года епископ Павел состоял в "иосифлянской" оппозиции митрополиту Сергию.

В феврале и мае 1928-го написал в подпольной церковной литературе два письма-послания "Наши критические замечания по поводу второго послания митрополита Сергия" и "О модернизованной Церкви или о сергиевском православии".

Направил митрополиту Сергию официальное заявление об отделении от него. Последовавшего вслед за этим запрещения в священнослужении не признал. Митрополита Сергия обличил в таких словах: "Митрополит Сергий не лично от себя и своего Синода, но от имени всей Православной Соборной Церкви поклонился человекобогу, говорящему гордо и богохульно... Я, грешник, думаю, что таких церковных деятелей нужно назвать не только еретиками и раскольниками, но и богоотступниками. Ведь митрополит Сергий вводит в церковное Богослужение неслыханную в истории Церкви ересь модернизированного богоотступничества, естественным последствием которой явилась церковная смута и раскол...

Тем, кто поплелся за митрополитом Сергием, возвращение на путь истины – задача трудная, сопряженная с немалыми скорбями и лишениями.

Сергиевскую молитву (о властях и воинстве) свободно можно перефразировать так: "О благополучном пребывании богоотступления, Господу помолимся", или: "О искоренении Христовой веры, Господу помолимся".



В 1928 году владыка Павел вошел в подчинение владыке Димитрию (Любимову) и, наряду с епископом Алексием (Буй), приступил к окормлению «иосифлян» в Киевской и Харьковской областях.

В течение лета 1928 года к нему присоединилось около двадцати общин, в последующем его юрисдикцию признал еще ряд приходов. Епископ Павел возглавлял около сорока "иосифлянских" приходов в Харьковском, Сумском и Днепропетровском округах.



После ареста архиепископа Димитрия (Любимова) епископ Павел поддерживал отношения с епископом Нарвским Сергием (Дружининым) – писал ему, посылал в Ленинград несколько человек для рукоположения.



17 января 1931 года был арестован в Харькове по делу "раскрытой на Украине к/р организации церковников, именовавшей себя "Истинно-Православной церковью" и заключен в тюрьму.

Из обвинительного заключения по делу: "В июле 1927 г. митрополит Сергий Страгородский декларировал лояльное отношение к советской власти. Крайне правые круги церковников усмотрели в этой декларации "измену православию и предательство интересов церкви" и повели с ней решительную борьбу, оформившись в конце 1927 – начале 1928 г. в новую группировку. Эта группировка, присвоившая себе название "Истинно-православная церковь", впитала в себя наиболее непримиримые в отношении соввласти к/р круги церковников и социально-враждебные соввласти элементы из так называемых мирян. Прикрываясь религиозными формами, борьбой против "легализации" церкви за "чистоту православия", члены группировки вели монархическую пропаганду, и к 1929 г. группировка оформилась в подпольную к/р организацию повстанческого характера. Основные кадры вербовались из кулачества и фанатичного антисоветского элемента в селах, "бывших людей" и буржуазных элементов в городах. Привлечено в качестве обвиняемых 136 человек. Организация охватывала весь СССР – центры находились в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Николаеве, Херсоне и др. городах и селах Украины. Между группами была налажена связь". "Для охвата наиболее широких масс и вовлечения их в к/р работу организация практиковала метод сколачивания по селам групп, объединявших наиболее отсталый фанатичный элемент села, который легко можно было использовать в к/р направлении".

Обвиняемый Толмачев Николай, член Сталинской к/р группы, показал на следствии: "В 1927 г. я получил от еп. Павла Кратирова в Харькове предложение организовать подпольные группы по возможности в каждом селе, в каждой фабрично-заводской местности. Эти группы должны были быть базой контрреволюции, активом самой жесточайшей борьбы против соввласти..."

С января по март 1931 года владыка Павел допрашивался 24 раза.

Не скрывал своего негативного отношения к политике советской власти: "Так называемое раскулачивание кулака с религиозной точки зрения – явление безусловно греховное. Так оно и расценивается, без сомнения, всеми верующими людьми". Заявил: "Если я буду честно исполнять свои пастырские обязанности, я буду рассматриваться как лицо нежелательное и даже вредное с точки зрения существующей власти; если я буду благословлять и одобрять все начинания существующей власти, противные религии и даже направленные против нее, я буду бесчестным и никуда негодным служителем Церкви".

Главными обвиняемыми по делу проходили епископы Павел (Кратиров), Иоасаф (Попов), священник Григорий Селецкий, будущий игумен Иоанн и другие священнослужители и монашество.

Из материалов дела: "Павел Кратиров руководил а/с деятельностью к/р групп, хранил и распространял к/р литературу". "В обнаруженной при обыске у руководителя Харьковской к/р группы обвиняемого Кратирова копии письма епископу Дмитрию Любимову, Кратиров давал следующую установку: "...Не поставлены ли мы долгом своего служения в необходимость препятствовать существующей власти в ее работе на каждом шагу? Разве можем мы одобрять воспитание в современных школах? Разве не обязаны мы во всех таких и подобных им случаях говорить своей пастве, что нужно слушаться более Бога, чем людей? А если мы заградим уста свои, то вправе ли будем считать себя честными служителями Церкви? Не уподобимся ли псам нелающим?" "Сообразуясь с моей точкой зрения – на обязанности честного служителя Церкви в условиях соввласти, служитель Церкви и вообще всякий честный верующий человек действительно поставлен был в необходимость препятствовать соввласти в ее работе на каждом шагу..."

2 января 1932 года тяжело больной епископ Павел был осужден Коллегией ОГПУ по групповому "делу епископов Павла (Кратирова), Иоасафа (Попова), священника Григория Селецкого и др. Харьков, 1931 г." по статьям 54-10, 54-11 УК УССР как "организатор и руководитель украинского филиала к/р организации ИПЦ, проводившей а/с деятельность на территории Украины" .

Приговор: 10 лет концлагерей.



5 января 1932 года скончался в тюремной больнице в городе Харькове при нарастающей сердечной слабости от саркомы лимфатических желез и двухстороннего плеврита.



В 1981 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.



Литература:

1. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 126.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 5. С. 303-304.

3. Осипова И.И. "Сквозь огнь мучений и воды слез...": Гонения на Истинно-Православную Церковь: По материалам следственных и лагерных дел заключенных. М.: Серебряные нити, 1998. С. 265.

4. Шкаровский М.В. Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви. СПб.: НИЦ "Мемориал", 1999. С. 294-295.

5. http://pstbi.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Л.85.

2. ЦГА Общественных организаций Украины. Д.Н-7377. ЛЛ.1,2,11,12,26.



11. Священноисповедник Стефан (Бех), епископ Ижевский.



День памяти:

13/26.03 – день кончины (1933 г.)



Священноисповедник епископ Стефан (Бех Валериан Стефанович) родился 13 сентября 1872 года в городе Житомире в дворянской семье.



В 1897 году окончил Санкт-Петербургский Императорский университет, юридический факультет.



В августе 1897 года принят в число студентов 1-го курса Московской Духовной академии без экзаменов на основании указа Святейшего Синода от 26 ноября 1876 года.

В ноябре 1898 года при переводе на 2-й курс уволен из академии по прошению.



С 1 июля 1899-го по 15 августа 1900 года служил в должности земского начальника 2-го участка в Яренском уезде Вологодской губернии.

С 16 января 1901-го по 1 августа 1903 года – законоучитель церковно-приходских школ в Вологодской губернии.



В сентябре 1903 года вновь принят в число студентов 2-го курса Московской Духовной академии. На втором курсе учился два года.



20 декабря 1903 года принял монашеский постриг.

5 ноября 1906 года рукоположен во иеромонаха.



В 1907 году окончил академию со степенью кандидата Богословия.



С 11 октября 1908 года – помощник смотрителя, затем смотритель в Соликамском Духовном училище в Пермской губернии.



В 1911 году возведен в сан архимандрита.



С 28 июля 1911 года – смотритель в Мингрельском Духовном училище.



С 8 октября 1913 года – смотритель в Бежецком Духовном училище в Тверской губернии.



Уволен от духовно-учебной службы с назначением протопресвитером по ведомству Военного и Морского духовенства.

С 8 октября 1914 года – протопресвитер Военного и Морского духовенства.



С 28 октября 1915 года – смотритель в Каргопольском Духовном училище в Олонецкой губернии.



В 1918-20 годах подвизался в Александро-Невской лавре в Петрограде.

В 1918 году преподавал в Военно-морском училище.



В 1919 году был арестован и вскоре освобожден.



9 октября 1921 года хиротонисан во епископа Ижевского, викария Сарапульской епархии.

Выступил против обновленчества, отказался от сотрудничества с обновленцами.



9 ноября 1922 года был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму.

27 декабря осужден Комиссией НКВД РСФСР по административным высылкам по обвинению в "контрреволюционной деятельности".

Приговор: 3 года ссылки в Нарымский край.



На февраль 1923 года находился в Бутырской тюрьме.

Известно, что 21 марта 1923 года был в Таганской тюрьме (сохранилось его заявление с просьбой выдать ему тулуп, написанное после того, как у него украли одежду).

Он обратился с просьбой в ПКК (Политический Красный Крест) к Е.П. Пешковой: "Прошу дать мне тулуп... Еду в Северную Сибирь, а одежду у меня украли в цейхгаузе Таганск... Морозы в Нарыме свирепые..." На письме – пометка Е.П. Пешковой: "Надо выдать. Е.П.".

26 марта 1923 года он написал Пешковой письмо с выражением благодарности и поздравлением с Праздником Пасхи.

В начале 1924 года еще находился в Таганской тюрьме.



В 1924-26 годах содержался в Соловецком лагере особого назначения.

В августе 1926 года возвратился из заключения.



С сентября 1926 года проживал в Ленинграде, временно управлял Вятской епархией.

Епископ Стефан входил в состав "Параллельного Синода" в Московском Свято-Данииловом монастыре.

Служил в Ленинграде в церкви Алексия Человека Божия, с сентября 1927-го – в церкви Преображения Господня, бывшей при лейб-гвардии Гренадерском полку.



После выхода июльской Декларации 1927 года состоял в оппозиции митрополиту Сергию (Страгородскому). Отказался от административного подчинения митрополиту Сергию и был отстранен от управления епархией. Относился к "непоминающим".



В 1927-29 годах – заштатный епископ, служил в различных храмах Ленинграда.

Это был епископ, пользовавшийся большим авторитетом среди верующих. Его почитали старцем-прозорливцем за его необыкновенную проницательность.

У него были духовные дети. Имел необычайное мужество говорить людям то, что думал о них и что было душеполезно и спасительно для них.



В 1929 году арестован в Ленинграде.

Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР осужден по статье 58-10 УК РСФСР.

Приговор: 3 года ссылки в Северный край.

В 1929-32 годах пребывал в ссылке в селах Помоздино и Бадь-Ель Усть-Куломского района Коми АО.



7 сентября 1932 года был арестован в селе Бадь-Ель и заключен в тюрьму в городе Сыктывкаре Коми АО.

21 апреля 1933 года осужден Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ по групповому "делу церковной к/р организации "Союз крестьян". Коми, 1933 г." по статьям 58-10 ч. 2, 58-11 УК РСФСР по обвинению в "создании к/р монархической церковной организации "Союз крестьян" и руководство этой организацией".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел с заменой на 10 лет исправительно-трудовых лагерей.



26 марта 1933 года, до вынесения приговора, скончался в тюрьме в городе Сыктывкаре.



В 1981 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.



Литература:

1. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 6. С.237-238.

2. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 993.

3. Цыпин В., прот. История Русской Церкви, 1917-1997. Т. 9. М., 1997. С. 765.

4. Осипова И.И. "Сквозь огнь мучений и воды слез...": Гонения на Истинно-Православную Церковь: По материалам следственных и лагерных дел заключенных. М.: Серебряные нити, 1998. С. 253.

5. Шкаровский М.В. Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви. СПб.: НИЦ "Мемориал", 1999. С. 298.

6. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С. 4.

7. Списки студентов, окончивших полный курс Императорской Московской Духовной Академии за первое столетие ее существования (1814-1914гг.). Сергиев Посад, 1914. С. 140.

8. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1907 г. СПб., 1907. С.101.

9. Репрессированное православное духовенство Коми края (биографический справочник)/ Сост. М.Б.Рогачев. Сыктывкар: "Мемориал", 2003. Машинопись. С. 41.

10. Покаяние: Мартиролог. Т.1./ Сост. Г.В.Невский. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1998. 1184 с. С. 742.

11. Покаяние: Мартиролог. Т.2./ Сост. Г.В.Невский. Сыктывкар, 1999. 1008 с. С. 603-613.

12. Фаст М.В., Фаст Н.П. Нарымская Голгофа: Материалы к истории церковных репрессий в Томской области в советский период. Томск; М.: Водолей Publishers, 2004. С. 121-123.

13. http://pstbi.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф.8409. Оп.1. Д.4. Л.347.

2. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Л.88.

3. ГА РФ. Ф.8409. Д.16. Л.56.



12. Священномученик Фаддей (Успенский), архиепископ Тверской.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

18/31.12 – день мученической кончины (1937 г.)

13/26.10 – день обретения мощей (1993 г.)



Священномученик архиепископ Фаддей (Успенский Иван Васильевич) родился 12 ноября 1872 года в селе Наруксово Лукояновского уезда Нижегородской губернии в семье священника Василия и супруги его матушки Лидии. Дед Владыки также был священником. Ивана он еще в детские годы называл архиереем.



В 1892 году Иван окончил Нижегородскую Духовную семинарию и поступил в Московскую Духовную академию.



18 января 1895 года в Троице-Сергиеву лавру приезжал святой праведный Иоанн Кронштадтский. Иван Васильевич впервые видел его и причащался за службой отца Иоанна. Он записал тогда в дневнике: "За благодарственною молитвою видеть пришлось выражение лица, которое со смущением только вместил слабый ум... это было лицо ангела! Здесь одно небесное житие и нет ничего земного. Умиленное славословие и благодарение о неизреченном даре, значение которого он так ясно понимал и видел... За обедней о сне речи не было, и от прочего был храним в молитве с отцом Иоанном, которого образ не выходил из ума..."

Прозорливый отец Иоанн сказал тогда будущему священномученику: "Аще любиши Мя... паси овцы Моя... егда был еси юн, поясался еси сам и ходил еси, аможе хотел еси; егда же состареешися, воздежеши руце твои, и ин тя пояшет и ведет, аможе не хощеши" (см.: Ин. 21, 17-18). Всю свою земную жизнь помнил эти слова владыка Фаддей.



В 1896 году Иван Васильевич окончил Московскую Духовную академию со степенью кандидата Богословия за труд "Круг деятельности и задачи пастырского служения духовенства по каноническим памятникам домонгольского периода" и был оставлен при академии профессорским стипендиатом.



13 августа 1897 года в Казани принял монашеский постриг с именем Фаддей, в память апостола Фаддея.

Постриг совершил ректор Казанской Духовной академии архимандрит Антоний (Храповицкий).

24 августа 1897 года был рукоположен во иеродиакона.

21 сентября – во иеромонаха.



В 1897 году – преподаватель логики, психологии, философии, дидактики в Смоленской Духовной семинарии.

В 1898 году – инспектор Минской Духовной семинарии, преподаватель Священного Писания.



С 1900 года – преподаватель Уфимской Духовной семинарии.

В 1901 году удостоен степени магистра Богословия за диссертацию на тему "Единство книги пророка Исайи".

С 1902 года – инспектор Уфимской Духовной семинарии.



Отец Фаддей был духовным старцем семинаристов. Он был настоящий аскет и неусыпный молитвенник и, кроме того, бессребреник в полном смысле этого слова.

"Ребята, Фаддей пошел получать!" Получал. И до своей квартиры, бывшей всего в нескольких шагах, не доносил. Тому рублевку, этому трешку, а иногда и десятку, и все инспекторское жалование таяло, как вешний снег. "И не надо, — бывало говорил отец Фаддей, — за стол с меня уже вычли". И, несмотря на все это, семинаристы не прочь были подшутить над отцом Инспектором, так как это ведь инспектор, а не отец Ректор.



15 марта 1902 года иеромонах Фаддей был возведен в сан архимандрита и назначен ректором Уфимской Духовной семинарии.

Когда он был переведен из Уфы на Север России, то воспитанники купили ему теплую рясу, теплое белье, потому что ему самому не на что было бы все это справить. Когда поезд, отвозивший отца Фаддея, отошел от станции Уфа, у многих семинаристов на глазах были слезы.



С 8 сентября 1902 года до 1908-го он – ректор Олонецкой Духовной семинарии.



21 декабря 1908 года архиепископом Волынским Антонием (Храповицким), епископом Гродненским и Брестским Михаилом (Ермаковым), епископом Холмским Евлогием (Георгиевским) и епископом Белостокским Владимиром (Тихоницким) был хиротонисан во епископа Владимиро-Волынского, викария Волынской епархии.

Став архиереем, он не изменил своему монашескому аскетическому правилу, он по-прежнему много молился и постился. Паства увидела в своем новом архипастыре человека святой жизни, образец кротости, смирения и чистоты.



С сентября 1916-го до 28 февраля 1917 года владыка Фаддей – епископ Владикавказский.

Епископ Фаддей был переведен на Владикавказскую кафедру в связи с болезнью епископа Антонина (Грановского). Каждый день после службы он приносил больному Архиерею просфору и святую воду и подолгу утешал его, сидя у кровати. Когда тот заговорил о своей скорой смерти, владыка Фаддей ответил: «Вам бы, Владыка, надо послужить литургию, причаститься, и выздоровеете», взял его за руку и поднял с постели. Утром епископ Антонин поехал в собор, отслужил литургию, причастился – и выздоровел.



В 1919-22 годах епископ Фаддей – временно управляющий Волынской епархией.

После того как архиепископ Евлогий (Георгиевский) оставил Волынскую епархию и уехал за границу, он стал правящим архиереем Волынской епархии.

Ему пришлось терпеть много скорбей и от петлюровцев, и от советской власти.



В ноябре 1921 года Владыка был арестован Волынской губернской ЧК и заключен в тюрьму в городе Харькове.

25 февраля 1922 года Всеукраинской ЧК был обвинен как "участник повстанческого движения на Волыни".

Приговор: "Выслать в распоряжение патриарха Тихона с правом жительства только в одной из северных губерний РСФСР и Западной Сибири со взятием подписки о регистрации в ЧК".

Заключение начальника секретного отдела Волынской ГубЧК: "Епископ Фаддей как высшее духовное лицо в Волыни, действовавший, безусловно, во вред советской власти, ни в коем случае не может быть возвращен на Волынь. Со своей стороны, считал бы его политически неблагонадежным, как находящегося на Волыни более 15 лет и пользующегося большим авторитетом у местного населения, выслать из пределов Украины в распоряжение высшего духовенства РСФСР под негласное наблюдение местных органов ЧК".

9 марта 1922 года Владыка был освобожден из тюрьмы и выехал в Москву.



В Москве встретился со Святейшим Патриархом Тихоном. Из Москвы не мог выехать до получения дела из Харькова и рассмотрения его в ГПУ.

С марта по сентябрь 1922 года проживал в Москве, в Свято-Данииловом монастыре. Подвизался вместе с единодушной ему братией обители, с епископами-исповедниками. Даниловский братский духовник, преподобноисповедник Георгий (Лавров), келью которого любил посещать владыка Фаддей, называл его «всеблаженным архиереем». Часто служил Владыка на Валаамском подворье. Принимал деятельное участие в работе Священного Синода при Патриархе. Вместе с митрополитами Агафангелом (Преображенским) и Кириллом (Смирновым) составил документ о новых раскольниках – обновленцах, в котором было сказано, что "Живая Церковь" не есть Церковь Христова, но церковь воров и разбойников; церковь инквизиторов, ибо властители ее управляют не словом любви и убеждения, а террором и насилием.



В сентябре 1922 года он был арестован.

В том же месяце осужден ГПУ и вместе с митрополитом Кириллом (Смирновым) отправлен во Владимирскую тюрьму, а потом в Усть-Сысольск (Сыктывкар) – в ссылку.

О пребывании во Владимирской тюрьме владыка Кирилл вспоминал так: "Поместили в большую камеру вместе с ворами. Свободных коек нет, нужно располагаться на полу, и мы поместились в углу. Страшная тюремная обстановка среди воров и убийц подействовала на меня удручающе... Владыка Фаддей, напротив, был спокоен и, сидя в своем углу на полу, все время о чем-то думал, а по ночам молился. Как-то ночью, когда все спали, а я сидел в тоске и отчаянии, Владыка взял меня за руку и сказал: «Для нас настало настоящее христианское время: не печаль, а радость должна наполнять наши души. Сейчас наши души должны открыться для подвига и жертв. Не унывайте, Христос ведь с нами». Моя рука была в его руке, и я почувствовал, как будто по моей руке бежит какой-то огненный поток. В какую-то минуту во мне изменилось все, я забыл о своей участи, на душе стало спокойно и радостно. Я дважды поцеловал его руку, благодаря Бога за дар утешения, которым владел этот праведник".

В ссылке владыка Фаддей многих духовно укреплял и поддерживал материально.

Митрополит Кирилл (Смирнов) вспоминал, что свои передачи Архиепископ отдавал все целиком, но однажды, когда "поступила обычная передача, Владыка отделил от нее небольшую часть и положил под подушку, а остальное передал старосте. Я увидел это и осторожно намекнул Владыке, что, дескать, он сделал для себя запас». – «Нет, нет, не для себя. Сегодня придет к нам наш собрат, его нужно покормить, а возьмут ли его сегодня на довольствие?» Вечером привели в камеру епископа Афанасия (Сахарова), и владыка Фаддей дал ему поесть из запаса. Я был ошеломлен предсказанием и рассказал о нем новичку".

Однажды на этапе, неподалеку от Усть-Сысольска, у владыки Фаддея развязался шнурок на ботинке, и он остановился и, пока завязывал, отстал. Один из конвоиров со всей силы ударил Архиепископа кулаком по спине, так что тот упал, а когда поднялся, то с большим трудом смог догнать партию ссыльных.

В ссылке архиепископ Фаддей жил в поселке, где вместе с ним были митрополит Кирилл (Смирнов), архиепископ Феофил (Богоявленский), епископы Николай (Ярушевич), Василий (Преображенский) и Афанасий (Сахаров).

Летом 1923 года срок ссылки окончился.



Патриарх Тихон возвел епископа Фаддея в сан архиепископа и назначил его на вдовствующую Астраханскую кафедру, так как архиепископ Астраханский Митрофан (Краснопольский) и викарный епископ Леонтий (Вимпфен) 23 июня были расстреляны большевиками.



С декабря 1923 года владыка Фаддей – архиепископ Астраханский.

В Астрахань он прибыл 20 декабря. Сразу же проследовал в храм, где совершил литургию. Литургия закончилась в три часа дня, но до пяти часов вечера архиепископ Фаддей благословлял народ. Ему показали могилу священномучеников Митрофана и Леонтия, и он часто потом приходил сюда служить панихиды.

Сразу же по приезде прихожанки поднесли ему довольно нового белья; староста храма святого князя Владимира, заметив на ногах Владыки старенькие с заплатками сапоги, принес хорошую теплую обувь. Все это Архиерей тут же раздал нищим.

Он прибыл в Астрахань в разгар обновленчества. Владыка не стал выступать против обновленцев публично, но обличал их примером своей жизни. Нравственное влияние Архиепископа на верующих было огромным – в их домашних иконостасах рядом с иконами стояли его фотографии. Он вел жизнь настоящего бессребреника, был прост и открыт в общении, в свободное время принимал посетителей, утром и вечером совершал уставные Богослужения. Он не имел ничего своего. Давали ему чай или обед – он пил и ел, если не давали – не спрашивал. Он всегда считал себя гостем и зависимым от того, кто ему прислуживал и помогал.

Сам патриарх Тихон так говорил о владыке Фаддее: «Знаете ли вы, что владыка Фаддей святой человек? Он необыкновенный, редкий человек. Такие светильники Церкви – явление необычайное. Но его нужно беречь, потому что такой крайний аскетизм, полнейшее пренебрежение ко всему житейскому отражаются на здоровье. Разумеется, Владыка избрал святой, но трудный путь, немногим дана такая сила духа. Надо молиться, чтобы Господь укрепил его на пути этого подвига». Святой Патриарх называл владыку Фаддея светочем Церкви, чудом нашего времени.

В управлении Астраханской епархией архиепископ Фаддей почти устранился от административной части. У него не было канцелярии. Была только именная печать для ставленнических грамот и указов о назначениях и перемещениях. За всю свою архиерейскую деятельность Владыка ни на кого не накладывал дисциплинарных взысканий; никто не слышал от него упрека или грубого слова. Формуляров на духовенство не велось после того как во время революции была уничтожена консистория. Да и не было у Архиепископа времени для ведения канцелярских дел. Утром и вечером служба в церкви, днем прием посетителей, постоянно толпившихся на лестнице, в коридоре и во дворе.

Постом он любил служить в единоверческой церкви.

После ареста в конце 1926 года митрополита Сергия (Страгородского) в управление Церковью вступил митрополит Иосиф (Петровых), назначивший архиепископа Фаддея одним из своих заместителей, вместе с архиепископами Екатеринбургским Корнилием (Соболевым) и Угличским Серафимом (Самойловичем). Вскоре после этого последовал и арест митрополита Иосифа.

В середине декабря 1926 года владыка Фаддей выехал в Москву, чтобы принять возложенное на него бремя первосвятительских обязанностей.

Но доехать до Москвы власти ему не дали, задержав в Саратове, где он был арестован.

Проживал в Саратове в ссылке без права выезда. Затем был отправлен в Кузнецк.



До марта 1928 года проживал в Кузнецке в ссылке без права выезда.

В марте 1928-го архиепископ Фаддей был назначен освобожденным из заключения митрополитом Сергием на Саратовскую кафедру.



С ноября 1928 года до декабря 1936 года – архиепископ Тверской и Кашинский.

В Твери архиепископ Фаддей продолжал свое подвижническое служение, не отказывая в помощи страждущим и болящим, духовно наставляя всех к нему приходящих. Рассказывают, что он носил вериги, и келейнице не раз приходилось смазывать раны от них. Ради подвига, чтобы не ублажать бренное тело, не мылся, а только обтирался. По свидетельству многих прихожан, архиепископ Фаддей обладал даром прозорливости и исцеления.

В 1936 году произошел такой замечательный, чудесный случай. В собор, где служил владыка Фаддей был принесен опасно больной, под угрозой операции, трехлетний ребенок. По молитвам Владыки после Святого Причащения и помазания маслом от чудотворной иконы ребенок вскоре совершенно выздоровел. Когда он вырос, стал священником и настоятелем храма святителя Николая в Кленниках в Москве. Имя его протоиерей Александр Куликов, наследник традиций святого праведного Алексия и священномученика Сергия Мечевых.



В 1936 году власти лишили владыку Фаддея возможности служить, а в конце года он был уволен на покой.



Летом 1937 года начались массовые аресты; многие из духовенства и мирян во главе с жившим на покое епископом Григорием (Лебедевым) были арестованы в городе Кашине и расстреляны. Было арестовано почти все духовенство в Калинине (Твери) и области.



20 декабря 1937 года в Калинине был арестован архиепископ Фаддей.

Он был обвинен в том, что, "являясь руководителем церковно-монархической организации, имел тесную связь с ликвидированной церковно-фашистской организацией в городе Кашине (участники которой в числе 50 человек приговорены к высшей мере наказания), давал задания участникам на организацию и насаждение церковно-монархических групп и повстанческих ячеек, осуществлял руководство по сбору средств на построение нелегального монастыря и руководил организацией систематической агитации".



Архиепископа Фаддея поместили в камеру к уголовникам, которые издевались над ним и унижали его. Они подводили Владыку к стене, а затем забирались к нему на плечи, чтобы достать до окна. Измучив, заталкивали его под нары, и время от времени один из уголовников наполнял консервную банку нечистотами и совал под нары, говоря, чтобы Владыка взял их кадило.

Он с кротостью и смирением переносил все мучения и издевательства. Лежа под нарами и непрестанно молясь, в последние свои дни на земле смиренно нес крест, утяжеленный теперь унижением и поношением. И Матерь Божия вступилась Сама за него. Однажды ночью Она явилась главарю уголовников и грозно сказала: «Не трогайте святого мужа, иначе вы все лютой смертью погибнете». Наутро он пересказал сон товарищам, и они бросились под нары глянуть – жив ли еще святой старец. Из-под нар их осиял ослепительный свет. Вытащив Архиепископа, они все просили у него прощения. С этого дня все насмешки над ним прекратились.



Через десять дней после ареста архиепископ Фаддей тройкой при УНКВД СССР по Калининской области был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

Высокопреосвященный Фаддей был казнен около часа ночи 31 декабря 1937 года.

Место захоронения – город Тверь (Калинин).

Рассказывают, что его святые мощи утопили в яме с нечистотами.

Весной после Пасхи 1938 года женщины раскрыли могилу и переложили тело Архиепископа в простой гроб. Одна из них вложила в руку Священномученику пасхальное яйцо. На месте захоронения, на тверском кладбище "Неопалимая Купина" в Затверечье, был поставлен крест и на нем сделана надпись, но вскоре все было уничтожено властями.



26 октября 1993 года его святые мощи были обретены. Ныне они пребывают в Вознесенском соборе Твери.

Многие обращающиеся к Святому получают по его молитвам исцеления и утешения в скорбях.



Священномученик архиепископ Фаддей (Успенский) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 23 февраля 1997 года.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 900.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 6. С. 325-327.

3. Журнал Московской Патриархии. 1997. № 4. С. 36-38.

4. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. Третий том собрания материалов – рукопись.

5. Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 1999. Кн. 3. С. 481-565, 613-619.

6. Тимиряев Е.Р. "Много скорбей понесешь..."// Православная Житомирщина. 2000. Вересень. С. 7.

7. http://pstbi.ru

8. http://www.klenniki.ru

9. http://fond.centro.ru



Документы:

ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Л.89.



13. Священномученик священник Иоанн (Смирнов).



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

21.11/4.12 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик священник Иоанн (Смирнов Иван Яковлевич) родился 12 ноября 1872 года в деревне Пахомово Плещеевской волости Тверской губернии в семье торговца хлебом.



В 1895-99 годах служил в Царской армии.



В 1922 году епископом Афанасием (Сахаровым) рукоположен во диакона.

В 1922-27 годах служил в Московском Свято-Данииловом монастыре.



В 1927 году был арестован.

Коллегией ОГПУ СССР был обвинен по статье 58-10 УК РСФСР в "антисоветской пропаганде, пропаганде среди церковников мысли об избрании патриархом антисоветского деятеля митрополита Кирилла".

Приговор: 3 года ссылки.



В 1927-30 годах – в ссылке в Сибири.



В 1930-31 годах проживал в городе Владимире, в сторожке при церкви "Николы Мокрого".



В 1931 году служил диаконом в Николо-Городской церкви Владимира.



Из материалов дела: "Близкий друг расстрелянного в 1930 году диакона Александра Лебедева диакон Иосиф Потапов, иеромонах Дамаскин Жабинский, адм. высланный диакон Иван Смирнов и др. собирались на квартире Воиновой Евгении, где с участием последней вели а/с беседы. Эти сборища устраивались по вечерам и проводились в беседах о положении Церкви, ссыльных, духовенства вообще. Смирновым Иваном Яковлевичем читались вслух газеты, особенно в момент процесса меньшевиков и т.д. Такие сборища были часты до расстрела диакона Александра Лебедева, а после стали реже... Разговаривали о жизни в ссылке, в Сибири. Об этом рассказывал диакон Иван Смирнов".



Отец Иоанн Смирнов не признал "Декларацию" митрополита Сергия (Страгородского).

Из материалов дела: "Он говорил: митрополита Сергия он, Смирнов, не признает за то, что тот признал Соввласть и заставляет ее поминать, т.е. поминать власть, мероприятия которой он [Смирнов] считает сумасбродными и которая существует как наказание от Бога... Октябрь, революцию он встретил отрицательно, затем последовала высылка из Москвы".



3 ноября 1931 года отец Иоанн был арестован и заключен в тюрьму города Владимира.

7 марта 1932 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР он был обвинен по групповому "делу группы церковников, близких еп. Афанасию (Сахарову). Владимир, 1931 г." по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР в "участии в к/р группе церковников, близких еп. Афанасию (Сахарову), а/с сборища, помощь заключенным и ссыльным".

Из обвинительного заключения: "Была вскрыта а/с группировка реакционно-монархического духовенства и монашек, которая очень скрытно, используя церковный амвон, сборища на квартирах и частные беседы, вела а/с работу, направленную к порождению недовольства населения существующим строем, его мероприятиями вообще и, в частности, мероприятиями, касающимися церкви, религии и служителей религиозного культа. Была организована специальная касса для помощи ссыльному духовенству и заключенным местного изолятора (своеобразный "красный крест")".

Приговор: зачесть в наказание срок предварительного заключения. Из-под стражи освободить.

Отец Иоанн отсидел под стражей четыре месяца и был отпущен.



В 1936 году служил в Николо-Городской церкви города Владимира.



26 апреля 1936-го был арестован.

В период следствия содержался под стражей во внутренней тюрьме УНКВД в городе Иваново.

21 сентября обвинен Особым Совещанием при НКВД по Владимирской области по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР в "участии в к/р организации "Истинно-Православная церковь".

Проходил по одному делу с епископом Афанасием (Сахаровым).

Приговор: 3 года ссылки в Казахстан.



В 1936-37 годах отбывал ссылку в селе Марьевка Тонкерейского района Северо-Казахстанской области.

Непродолжительное время в ссылке работал на маслозаводе. Как сказано в характеристике, "к работе относился добросовестно".



24 ноября 1937 года был арестован в ссылке.

2 декабря тройкой при УНКВД СССР по Северо-Казахстанской области обвинен по статье 58-10 УК РСФСР в том, что, "находясь в ссылке в Казахстане, поддерживал связи с ссыльным епископатом, занимался контрреволюционной агитацией".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



4 декабря 1937 года отец Иоанн был расстрелян в Северо-Казахстанской области.

Место погребения неизвестно.



Священномученик священник Иоанн (Смирнов) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

2. Первый на Москве. Московский Данилов монастырь. Альбом издательства «Даниловский благовестник». М., 2000.

3. Сергия, инокиня Свято-Успенского Александровского женского монастыря. За Христа пострадавшие в земле Владимирской. Краткий биографический справочник. Машинопись. С.97.

4. За Христа пострадавшие в земле Владимирской: Синодик и биографический справочник. Свято-Успенский епархиальный женский монастырь. Александров, 2000. С. 64.

5. Молитва всех вас спасет: Материалы к жизнеописанию святителя Афанасия, епископа Ковровского/ Сост., предисл. и примеч. О.В. Косик. М.: Изд-во ПСТБИ, 2000. Молитва всех вас спасет. С. 630, 694.

6. http://pstbi.ru



Документы:

1. Архив ДКНБ РК по Северо-Казахстанской обл. Д.02476.

2. Архив УФСБ по Владимирской обл. Д.П-8218. Т.1.

3. Архив УФСБ по Владимирской обл. Д.П-9267.



14. Преподобномученик архимандрит Симеон (Холмогоров), в схиме Даниил.



День памяти:

27.08/9.09 – день мученической кончины (1937 г.)



Преподобномученик архимандрит Симеон (Холмогоров Михаил Михайлович) родился 29 сентября 1874 года в городе Кунгур Пермской губернии в семье священника.



Окончил Духовное училище, Духовную семинарию.

Вот воспоминания, каким он был в юношеские годы: "Он был высокого роста, широкоплечий, темно-русый, с прекрасным голосом, легким басом, скорее красивый, очень веселый, любил бывать на вечерах, был замечательный певец и танцор".



В 1899 году поступил в Казанскую Духовную академию.

Еще будучи студентом, стал духовным чадом и учеником старца схиархимандрита Гавриила (в бытность его наместником Седмиезерной пустыни) и принял по благословению старца иноческий постриг с именем Симеона Верхотурского.

Однажды к отцу Гавриилу пришли трое друзей-студентов: один из них будущий Преосвященный Стефан, архиепископ Вологодский (Знамировский), затем Алексей Степанов – будущий архиепископ Суздальский Гурий, и Михаил Холмогоров – будущий архимандрит Симеон. Об этом посещении владыка Стефан рассказывал так: "Батюшка-Старец был всегда приветливый, любил шутить и терпеть не мог сумрачных монахов. Он долго и тяжело болел; в результате этой болезни у него явилась болезненная полнота. Старец встретил студентов словом: "Вы, верно, думали увидеть схимника всегда плачущего и худого, а вот видите, какой я толстый и всегда веселый". После беседы Старец благословил друзей. Когда благословлял Михаила, сказал ему: "А ты постригайся". Тот ответил: "Благословите", – и они вышли».



В 1902 году монах Симеон рукоположен во иеромонаха.



Близким другом отца Симеона по Казанской Духовной академии был Александр Поздеевский (будущий владыка Феодор). Они оба – преданные духовные сыновья и ученики старца Гавриила.

В 1903 году отец Симеон окончил Казанскую Духовную академию со степенью кандидата Богословия.



С 15 августа 1903 года – профессорский стипендиат по кафедре патрологии в Казанской Духовной академии.



С 10 августа 1904 года – преподаватель в Оренбургской Духовной семинарии. Преподавал гомилетику, литургику и практическое руководство для пастырей.



В начале 1906 года указом Святейшего Синода был назначен на должность инспектора Тамбовской семинарии, где ректором в то время был архимандрит Феодор (Поздеевский).

С 4 ноября 1906 года – ректор Тамбовской Духовной семинарии. Отец Феодор был переведен на должность ректора в Московскую Духовную семинарию.



19 ноября епископом Тамбовским Иннокентием отец Симеон был возведен в сан архимандрита.



7 апреля 1907 года, во время студенческих волнений, стал жертвой покушения революционно настроенных семинаристов. Архимандрит Феодор (Поздеевский), бывший ректор Тамбовской семинарии сразу же приехал к тяжело раненному отцу Симеону. Он был уверен, что пуля, искалечившая отца Симеона, предназначалась ему (2 мая 1906 года на архимандрита Феодора уже совершалось покушение). Попавшая в поясной позвонок пуля на всю оставшуюся жизнь приковала отца Симеона к постели и инвалидной коляске. Лежать он мог только на животе, испытывая мучительные боли.



После выхода из больницы он был зачислен в братию Седмиезерной пустыни, где настоятелем был схиархимандрит Гавриил (Зырянов). Когда старца Гавриила перевели в Спасо-Елеазарову пустынь, отец Симеон также перешел туда. Долгое время отец Симеон мог только лежать. Впоследствии его поднимали, сажали в кресло и возили в церковь. Однако всякое движение было сопряжено с мучительными болями, которые не покидали его всю остальную жизнь.



В 1908-15 годах архимандрит Симеон жил в пустыни у своего духовного отца, старца Гавриила (Зырянова), о котором написал книгу. Во время тяжелого заболевания, когда он был несколько дней на грани жизни и смерти, находился в Пскове в госпитале Великой княгини Марии Павловны (племянницы Великой княгини святой Елисаветы Феодоровны, духовной дочери старца Гавриила). По воспоминаниям Марии Павловны, "дал внутренний смысл и красоту духовной вере и учению, которые были прежде для меня пустым звуком... Эта дружба глубоко запечатлелась во мне и повлияла на всю мою будущую жизнь".



В 1915 году, после смерти старца Гавриила, отец Симеон поселился в Сергиеве в Свято-Троицкой Сергиевой лавре с владыкой Феодором, ректором Московской Духовной академии.

Из воспоминаний: «Отец Симеон был очень благостным, добрым. Дети очень любили подходить к Батюшке под благословение».



1 мая 1917 года, вслед за владыкой Феодором, перешел в Московский Свято-Даниилов монастырь.

Пел прекрасным басом во время службы на клиросе. Вскоре у него появились духовные чада, которых он всегда принимал очень приветливо, несмотря на мучительнейшие боли. Был очень скромен и никогда не жаловался. Отец Симеон был одним из самых опытных духовников монастыря.

Из воспоминаний игумении Иулиании: «Я с ним познакомилась, когда он жил в Свято-Даниловом монастыре, а настоятелем был владыка Феодор. До этого он жил одно время у своего старца схиархимандрита Гавриила, который и передал ему старчество...

В Даниловом монастыре отец Симеон жил в довольно большой келье. Рядом жил его келейник отец Николай...

Отец Николай умер в 1929 году и был похоронен на Даниловском кладбище. Он был кроток, молчалив, и любвеобилен. Отец Симеон говорил после его смерти: "Отец Николай в Царствии Небесном".

Другого келейника отца Симеона, иеромонаха Ананию, вскоре после кончины отца Николая арестовали, и Батюшка остался один. Ухаживала за ним Лидия Сергеевна Виноградская, впоследствии его келейница монахиня Серафима.

Наместник архимандрит Тихон (Баляев) определил келейником к отцу Симеону послушника Михаила Карелина, которому довелось быть рядом с ним почти до самого конца его жизни.

Ход в келью отца Симеона был отдельный, как раз против могилы Гоголя. Обычно отец Симеон лежал на животе, и тогда движение его рук было свободно. Лежал он всегда в сером подряснике, наполовину покрытый одеялом, лицом к киоту с иконами. Все было для него приспособлено: лежа мог тушить электричество, с рядом стоящего столика доставал книги; когда подавали чай, сам разливал. А с приспособленной к его кровати полочки доставал лекарства гомеопатические. Он очень любил лечить. Могу по себе сказать, что отец Симеон лечил очень удачно. Но помогали ли его лекарства или молитва, не знаю.

Если он себя чувствовал хорошо, то к нему келейник пускал посетителей. Батюшка лежал спиной к двери. Еще не видя входящих, а только слыша, он всегда очень любезно приветствовал их, говоря:

–Милости прошу, пожалуйте!

Духовных детей у него было мало, не больше пятнадцати. Некоторых он брал сам, но с благословения владыки Феодора. Иногда к нему приезжали его давнишние духовные дети, иногда бывшие духовные дети старца Гавриила, а иногда владыка Феодор к нему посылал. В этих случаях оставить себе посланного Владыкой предоставлялось отцу Симеону. Присланных Владыкой он всегда исповедовал... Начиналась исповедь с того, что он перечислял все те грехи, которыми он был грешен перед вами как духовник и просил прощения».



В 1930 году Даниловскую обитель закрыли, и монахи стали служить в храме Воскресения Словущего, рядом с монастырем, поочередно с приходским духовенством. Туда же перенесены были и мощи святого князя Даниила. Немногочисленная теперь уже братия проживала у даниловских прихожан. Отца Симеона приняли две сестры – Горбуновы.

Затем он переехал в город Владимир. Там жил тогда, скрываясь от властей, владыка Феодор.



В 1931-36 годах жил во Владимире, где его навещал владыка Феодор и другие даниловцы. Приезжали отцы Поликарп (Соловьев) и Стефан (Сафонов). Часто приезжала сестра отца Симеона – монахиня Рафаила, горбатенькая старушка. Везде, где бы ни жил отец Симеон, он тайно совершал Богослужения.

Ему помогали келейники монах Михаил (Карелин), монахиня Серафима (Виноградская), послушница Александра Туловская.

Между отцом Симеоном и владыкой Феодором было необыкновенное согласие и взаимная любовь. Они были как одна душа... Трогательно было видеть, как Владыка беседовал с Батюшкой. Беседы их были таковы, что, ведя их, они "восходили на небо" и укреплялись благодатью. Отец Симеон лежал на кровати, Владыка становился в двери, а отец Поликарп стоял в сторонке – как пасхальная свеча.

Был Батюшка добрый, ласковый, мудрый, терпеливый... Часто он рассказывал о своем старце Гаврииле, вспоминал случаи из прошедшей жизни... И многому можно было научиться у него.



В апреле 1936 года переехал в город Киржач в связи с начавшимися во Владимире массовыми арестами. Вплоть до ареста продолжалась его близкая духовная связь с владыкой Феодором, они переписывались и в ссылках.

В последние годы жизни принял схиму с именем Даниил. Но более известен был как архимандрит Симеон.



29 декабря 1936 года был арестован сотрудниками НКВД вместе со своими келейниками монахом Михаилом (Карелиным), монахиней Серафимой (Виноградской) и послушницей Александрой Туловской.

Во время следствия содержался во Владимирской тюрьме НКВД, в то время как всех, арестованных в Киржаче, почти сразу перевели в Ивановскую тюрьму. Позже и он был переведен в городскую тюрьму города Иваново.



Вот воспоминания отца Михаила (Карелина): «Нас с Батюшкой посадили в одну камеру. Через сутки пришел служитель и велел мне собираться с вещами, сказав, что я больше сюда не вернусь. Я оставлял отца Симеона одного, беспомощного. А Батюшке и пошевелиться было трудно. Когда приходилось с большой осторожностью усаживать его, Батюшка бывало скажет: "Тише, тише, такая боль... как если бы камни положили в нутро, и они трутся друг о друга"... Поклонился ему в ножки (если только можно так сказать, потому что Батюшка лежал):

–Благословите, Батюшка, простите...

Отец Симеон благословил меня и сказал:

–Бог тебя простит... Ну вот, мы теперь навсегда расстаемся, больше не увидимся, – ответил он. –Вот тебе мое последнее слово: я здесь в тюрьме умру, а ты вернешься и еще многое увидишь... Эти слова были пророческими...»



Из материалов дела: "...Поступили сведения..., что в Киржаче проживающий на полулегальном положении архимандрит бывшего Московского Даниловского монастыря Холмогоров с группой своих послушников из бывшего Даниловского монастыря ведут к/р деятельность по созданию а/с групп церковников, объединенных в так называемые "домашние нелегальные церкви".

21 апреля 1937 года дело схиархимандрита Даниила было выделено в особое производство (Д.П-8151 архива УФСБ по Владимирской обл.). Монах Михаил (Карелин), монахиня Серафима (Виноградская), послушница Александра Туловская и другие (16 человек) проходили по делу П-5328 архива УФСБ по Владимирской области и были осуждены 15 июня 1937 года постановлением Особого Совещания при НКВД СССР.

Упоминания об архимандрите Холмогорове имеются также и в деле П-5328.

Из показаний свидетельницы: "Мне было известно, что в квартире, где жил Холмогоров, была организована домашняя церковь, в которой совершались тайные моления. Во время литургий молились за духовенство, отбывающее ссылку, заключенное в тюрьмы и расстрелянное за к/р деятельность".

Из материалов дела: "...Установлено, что ... существовала подпольная к/р организация церковников и монашества "Всероссийское иноческое братство", возглавляемое архиепископом Поздеевским, находившимся в ссылке и архимандритом Холмогоровым, созданная на основе к/р платформы ссыльных епископов, известной под названием платформы "Истинно Православной Церкви". Братство в целях борьбы с Советской властью ставило задачи:

а) Организованно поддерживать и сохранять старые церковные кадры и систематически пополнять их путем тайных постригов в монашество из мирян. ...Холмогоровым из мирян были пострижены Фомина, Хотяинцева, Елизаров и др.

б) Создать свою подпольную церковь т.н. "Истинно Православной веры", в которую собирать церковников и духовенство, враждебно относящихся к Советской власти, которая бы имела широкие связи среди верующих и проводила а/с деятельность.

в) Под предлогом организации тайных церковных общин, т.н. "домашних обителей" и "скитов" вовлечь наибольшее число верующих в а/с деятельность, обрабатывая их против мероприятий Советской власти.

По прямым указаниям руководителя организации Поздеевского в 1935 г. был создан ряд к/р групп церковников, объединенных в т.н. "домашние нелегальные церкви". ...В городе Киржаче и Владимире созданы 3 группы, которые возглавлялись архимандритом Симеоном (Холмогоровым), епископом Николаем (Парфеновым), архимандритом Серафимом (Климковым)..."

В группу Холмогорова "Иноческое братство Даниила" входили его келейники монахиня Серафима (Виноградская), послушница Александра Туловская, монах Михаил (Карелин), монах Антоний (Коренченко), С.А. Голубцов, Дедюлина А.П. и священник Владимир Побединский.

"По указаниям Поздеевского, Холмогорова и Коренченко проводили вербовку новых членов в к/р организацию церковников (Голубцова и др.)... Для содержания нелегально проживающих членов братства и оказания материальной помощи духовенству, высланному за к/р деятельность, существовала нелегальная касса с наличием средств – 6000 руб. ... Систематически в 1935 и 1936 гг. устраивались а/с контрразведывательные сборища, на которых проводились нелегальные моления за духовенство, отбывающее ссылку, расстрелянных, заключенных и т.д. и распространяли всевозможные провокационные слухи против Советской власти... "



9 сентября 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Ивановской области схиархимандрит Даниил был осужден по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР в том, что был "руководителем подпольной к/р организации церковников и монашества "иноческое братство кн. Даниила" по групповому "делу иноческого братства князя Даниила. Иваново, 1937 г. Д.П-8151".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



9 сентября 1937 года схиархимандрит Даниил (Холмогоров) был расстрелян в Ивановской тюрьме. Похоронен на городском кладбище "Балино".



В 1981 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.



Литература:

1. Зеленская Г. Несокрушимые духом. Судьбы насельников московского Данилова монастыря// Памятники Отечества: Альманах. 1992. № 2-3.

2. Симеон (Холмогоров), архимандрит. Един от древних: Повесть о жизни и подвигах схиархимандрита Гавриила (Зырянова). М.: Паломник, 1996. С. 164-169.

3. У Бога все живы: Воспоминания о Даниловском старце архимандрите Георгии (Лаврове). М.: Даниловский благовестник, 1996. С.33.

4. Еп. Варнава (Беляев). Тернистым путем к небу. М., 1996. С. 462-463.

5. Тамбовские епархиальные ведомости. 1906. № 41, 14 октября.

6. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1907г. СПб., 1907. С. 116.

7. Сергия, инокиня Свято-Успенского Александровского женского монастыря. За Христа пострадавшие в земле Владимирской. Краткий биографический справочник. Машинопись. С.49.

8. За Христа пострадавшие в земле Владимирской: Синодик и биографический справочник. Свято-Успенский епархиальный женский монастырь. Александров, 2000. С.35.

9. Зосима (Давыдов), иером. "...Положил основание на камне": Архиепископ Феодор (Поздеевский). Жизнь, деятельность, труды. М.: Данилов благовестник, 2000.

10. Игумения Иулиания. Священно-мученик старец архимандрит Симеон //Архимандрит Симеон. Схиархимандрит Гавриил, старец Спасо-Елеазаровой пустыни. Изд. 2, Джорданвилль, 1964. Приложение.

11. Воспоминания А.А. Шостьиной об архиепископе Феодоре (Поздеевском). Машинопись.

12. http://msdm.ru

13. http://pstbi.ru



Документы:

1. Архив УФСБ по Ивановской обл. Д.4445.

2. Архив УФСБ по Владимирской обл. Д.П-8151.

3. Архив УФСБ по Владимирской обл. Д.П-5328.



15. Священномученик Феодор (Поздеевский), архиепископ Волоколамский, в схиме Даниил.



День памяти:

10/23.10 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик архиепископ Феодор (Поздеевский Александр Васильевич) родился 21 марта 1876 года в селе Макарьевское Ветлужского уезда Костромской губернии в семье протоиерея В.В. Поздеевского, у которого было 9 детей. Его рождение было ознаменовано предсказанием деревенского блаженного Герасима, который, зайдя в церковь во время службы, обратился к народу: «Что вы здесь стоите, идите на задки, к бане – там архиерей родился».

Его двоюродный брат – священник Поздеевский Виктор Иванович (был расстрелян вместе с архиепископом Феодором), его племянник – священник Поздеевский Александр Викторович канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13-16 августа 2000 года.



Окончил Макарьевское духовное училище.

В 1896 году окончил Костромскую Духовную семинарию.



В 1900 году окончил Казанскую Духовную академию со степенью кандидата Богословия.

Был оставлен при академии профессорским стипендиатом по кафедре патрологии.

Старцем, окормлявшим студентов, был выдающийся подвижник, настоятель Седмиезерной Казанской Богородичной пустыни схиархимандрит Гавриил (Зырянов).



В 1900 году, на последнем курсе академии, ректором академии епископом Антонием (Храповицким) был пострижен в монашество с именем Феодора (в память великомученика Феодора Стратилата). Был рукоположен во иеродиакона.

24 июля 1900 года рукоположен во иеромонаха.

Жил в мужском монастыре города Казани.



С 17 октября 1901 года – преподаватель основного, догматического и нравственного Богословия Калужской Духовной семинарии.



С 3 июля 1902-го по 17 марта 1904 года – инспектор Казанской Духовной семинарии.



13 октября 1903 года удостоен степени магистра Богословия за работу "Аскетические воззрения преподобного Иоанна Кассиана Римлянина (пресвитера Массилийского)". За нее получил также Макариевскую премию.



18 марта 1904 года возведен в сан архимандрита.

И с того же дня – ректор Тамбовской Духовной семинарии (назначен ректором 4 февраля).



На этом посту его застала смута 1905-07 годов. Архимандрит Феодор принял живейшее участие в организации патриотического движения в Тамбове. На его квартире в начале октября состоялось собрание 17 членов-учредителей Тамбовского Серафимовского Союза Русских Людей, который был учрежден 22 октября 1905 года. Своей задачей черносотенный Союз поставил «содействие мирному процветанию Отечества, основанному на единении Православного и Самодержавного Царя с православным русским народом». В речи при открытии Союза, обращаясь к единомышленникам, отец Феодор говорил о главном, о том, что слабеет в народе вера Христова, что «мир с его искушениями захватывает нас и заманчивые флаги разных свобод влекут нас на иной путь, непривычный для Русского Народа». Поэтому, «русским людям нужно крепко держаться за веру свою Православную и, давая спокойно и мирно каждому чужеземцу исповедовать свою веру и молиться по-своему, в то же время зорко блюсти, чтобы не обольстил нас кто-либо лукавыми словами, будто все равны и наша Православная не лучше других. Зорко нужно блюсти, чтобы не посмели нас, православных, отторгнуть от нашей веры и увлечь на путь ереси латинской или неверия языческого. Пусть будет вера наша Православная по-прежнему господствующей на Руси, а все прочие только терпимыми, без права миссионерства насчет Православия. Иначе встанут пред нами целым сонмом древние наши святители, угодники и преподобные, благочестивые Цари и скажут нам с укором: изменники». Тамбовский Союз Русских Людей был одной из самых активных провинциальных монархических организаций в России. Уже через год после открытия в нем состояло около семисот человек. Усилиями членов Союза (прежде всего духовенства) было создано два самостоятельных отдела и более пятидесяти сельских патриотических обществ. Архимандрит Феодор стал первым руководителем тамбовского Союза Русских Людей. За свою активную общественную деятельность председатель Союза был приговорен террористами к смерти.

3 мая 1906 года на него было совершено покушение (убийца промахнулся). Следуя христианской заповеди, архимандрит Феодор простил своего обидчика и не способствовал возбуждению уголовного дела.

Союз, состоявший в октябре из ста человек, менее чем через полгода насчитывал уже более десяти тысяч членов всех сословий: дворяне, купцы, мещане, но большинство составляло православное русское крестьянство. Важную роль в пополнении союза играли приходские священники, которые вместе с целыми приходами вступали в его ряды.



19 июля 1906 года архимандрит Феодор был назначен ректором Московской Духовной семинарии в городе Сергиев Посад под Москвой. Преподавал там пастырское Богословие.



С 19 августа 1909 года до 30 апреля 1917 года – ректор Московской Духовной академии, преподаватель пастырского Богословия (отдел аскетики). Считал, что для пастыря, духовного руководителя народа, необходим опыт личного аскетизма, проверенный опытом христианских подвижников. Сам вел строгую аскетическую жизнь.



14 сентября 1909 года в Москве в храме Христа Спасителя хиротонисан во епископа Волоколамского, викария Московской епархии. Хиротонию возглавил митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский).



Священник Сергий Сидоров, расстрелянный в 1937 году в Бутово, записал в воспоминаниях о днях еще дореволюционных: «Я стал частым посетителем знаменитого тогда главы "реакционного духовенства" – епископа Феодора, ректора МДА, и сделался пламенным почитателем его. Созерцая подлинную, скрытую от других доброту, слушая его мудрые речи, проникнутые горячей любовью к Божественным творениям, я познал в его келии суть подлинного Православия».



1/14 мая 1917 года, после февральской революции, в разгар антимонархических гонений владыка Феодор был смещен с должности ректора МДА и назначен управляющим (на правах настоятеля) Московским Свято-Данииловым монастырем. Смещен он был постановлением Синода. Масонским Временным правительством запрещалась пропаганда монархических взглядов, и Синод, идя в ногу со временем, торопился "воздать кесарю кесарево", забывая о Божием. Вот как малодушно откликнулся Синод на произошедшее в стране, заявив: "Совершилась воля Божия... Россия стала на путь нового устроения государственной жизни..."



В обители благоверного и преподобного князя Даниила началась слава владыка Феодора, слава первого праведника, охраняющего Церковь от мятежных мирских течений. "В области церковной жизни, – говорил он, – может и должна быть главная реформа: покаяние и молитва, а все остальное, тоже, конечно, полезное, пойдет из этой благодатной реформы духа". Владыка Феодор пользовался большим уважением среди архиереев, был принципиальным противником новшеств и реформ в Церкви. Был он строгим монахом и аскетом, знатоком святоотеческого Богословия и канонического права. Он привлек в свой монастырь ученую братию, монахов-подвижников – по большей части это были его бывшие студенты. Владыка Феодор поревновал создать в обители князя Даниила иноческое братство ученых монахов аскетического, черносотенного духа.

В 1918 году под его руководством в Данииловом монастыре была открыта Высшая Богословская школа, в которой сам он преподавал аскетику.

Однажды во время проповеди владыки Феодора все молящиеся в Троицком соборе свято-княжеской обители увидели в Царских вратах схимника, в котором узнали самого святого князя Даниила. Схимник благословил всех и исчез. Благословил он обитель свою на исповедничество, а владыку Настоятеля на наместничество ему самому во времена, подобные временам его земной жизни – времена новой смуты.



С 15 августа 1917 года по 1918 год епископ Феодор – член Священного Собора Российской Православной Церкви.



В 1919 году Святейшим Патриархом Тихоном от обязанностей Московского викария был освобожден и проживал в Москве безвыездно до ареста в 1920 году.



27 июня 1920 года арестован вместе с епископом Гурием (Степановым) – за то, что при обыске Данилова монастыря 24 июня 1920 года собралась толпа народа.

26 июля 1920 года Президиумом ВЧК обвинен в "агитации против советской власти".

Приговор: заключение в концлагере до конца гражданской войны.

С 28 июня 1920 года содержался во внутренней тюрьме ВЧК на Лубянке, с июля – в Бутырской тюрьме.

По октябрьской амнистии в ноябре 1920 года приговор был изменен на пять лет тюремного заключения.

Всего с 1920 по 1925 год заключался в Бутырскую тюрьму четыре раза.

С 25 сентября 1920 года содержался в Таганской тюрьме, в камере 160.

18 марта 1922 года был подготовлен к отправке в Соловецкий лагерь особого назначения.

24 марта 1922 года освобожден досрочно по постановлению Президиума ВЦИК.



Владыка Феодор почти постоянно подвергался арестам, содержался в тюрьмах, ссылках и лагерях. И был вынужден для управления монастырем назначать наместников из числа братии обители. То были лучшие его ученики, ближайшие по душе и духу – архимандриты Герасим (Садковский) – в 1919-20 годах, Поликарп (Соловьев) – в 1920-27 годах, Стефан (Сафонов) – в 1927-29 годах, Тихон (Баляев) – в 1929-30 годах, Серафим (Щелоков) – в 1930 году (исполнял обязанности наместника). В 1924-25 годах, когда были под арестом владыка Феодор и его наместник отец Поликарп, монастырем управлял епископ Парфений (Брянских) – один из ближайших помощников Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского).



Братия Данилова монастыря в начале двадцатых годов проживала в храме Святых Отцов Семи Вселенских Соборов, в бывшем доме наместника, на квартирах у прихожан.

На 20 июля 1923 года община насчитывала более 1100 человек.

В те годы, когда бури ересей разразились над Русской Церковью, авторитет владыки Феодора особенно возрос среди оставшихся верными Православию. Чтимые иерархи, либеральные профессора (бывшие враги его), интеллигенты, простецы – все те, кто видел в Церкви опору жизни — все признали авторитет Епископа, все преклонились перед его стойкой верой и неколебимыми убеждениями. В дни живоцерковья Данилов монастырь был светочем Православия, и к авторитету его настоятеля прислушивалась вся православная Русь. Епископов, дискредитировавших себя в вопросе о «Живой Церкви», не принимал. Он мало верил в их покаяние.

Владыка Феодор считал, что до тех пор, пока Православная Церковь не получит право на действительно свободное существование, не может быть разговоров с большевиками. Власть только обманывает, ничего обещанного не исполняет, а, наоборот, обращает все во зло для Церкви. Поэтому лучше было бы Святейшему Патриарху Тихону сидеть в тюрьме и там умереть, чем вести разговоры с большевиками, потому что уступки могут привести Православную Церковь в конце концов к постепенной ликвидации и смутят умы всех, как в России, так, особенно, заграницей. Это было время, когда патриарх Тихон был выпущен на свободу.



14 марта 1923 года Владыка был арестован в Костромской губернии.

27 марта переведен в Москву и заключен в тюрьму.



Близкий по духу владыке Феодору московский старец святой праведный Алексий Мечев, когда предузнал приближение конца своей земной жизни, просил молитвенно, чтобы заупокойную литургию и чин отпевания его совершил Преосвященный Феодор – «столп Православия» и «из архиереев архиерей», как он его называл. И Владыка, находившийся в заключении в Таганской тюрьме, неожиданно получил свободу. Господь не посрамил молитву праведника.

20 июня Епископ был освобожден под подписку о невыезде.

22 июня 1923 года Старец почил.

Его владыка Феодор отпевал в сослужении тридцати священников и шести диаконов. Всю дорогу до кладбища пелись пасхальные песнопения. Проводить отца Алексия в последний путь прибыл на Лазаревское кладбище патриарх Тихон, освобожденный из заключения в день его похорон. Он был восторженно встречен толпами народа. Исполнились пророческие слова Батюшки: «Когда я умру – всем будет радость». Святейший благословил опускаемый в могилу гроб, первый бросил на него горсть земли. Скорбь о потере праведного пастыря сопровождалась радостью по случаю неожиданного освобождения владыки Феодора и Патриарха.



Епископ Феодор почитал и жалел патриарха Тихона, но вместе со своими сторонниками составлял ему оппозицию после того как Патриарх, выйдя из заключения, готов был, под влиянием некоторых архиереев, а также под давлением советской власти, вступить в переговоры с обновленцами и пойти по отношению к ним на значительные уступки – вплоть до снятия с себя патриарших полномочий. Только благодаря авторитету владыки Феодора этого не произошло. Патриарх Тихон был впоследствии благодарен за это ему, предлагал ему в июле 1923 года Петроградскую кафедру и приглашал участвовать в церковном управлении.

Но Владыка должен был отклонить эти предложения, так как в случае согласия ему пришлось бы пойти на компромиссы с богоборческой властью. Он же, твердый исповедник Христов, считал, что Церковь не может вступать ни в какие переговоры с богоборческой властью и в условиях гонений единственный путь сохранения ее – это не путь компромисса с антихристовой властью, а уход «в пустыню». Судьбу Церкви он вверял не дипломатии человеческой, а попечению Самого Главы ее – Господа Иисуса Христа.



В августе 1923 года Святейшим Патриархом Тихоном владыка Феодор был возведен в сан архиепископа.



16 апреля 1924 года арестован в Данииловом монастыре, обвинен при аресте в "антисоветской агитации" и заключен в тюрьму.

Владыку обвиняли в том, что он «устраивает в управляемом им монастыре собрания духовенства и мирян, которые носят политический характер, создает антисоветские группировки».

17 октября он был освобожден под подписку о невыезде; дело продолжено.



9 декабря (по другим данным – 17-го) 1924 года Владыка был вновь арестован в своем монастыре.

Содержался во внутренней тюрьме ОГПУ, потом – до июня 1926 года – в Бутырской тюрьме.

19 июня 1925 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР осужден по статьям 59, 73 УК РСФСР.

Приговор: 3 года ссылки в Киркрай (ныне Казахстан).



С 1925 года проживал в ссылке в городе Аулие-Ата (ныне город Джамбул, Казахстан) в Киргизском крае.

4 ноября 1927 года по постановлению Особого Совещания при Коллегии ОГПУ СССР из ссылки освобожден без права проживания в шести главных городах СССР в течение трех лет.



Декларацию митрополита Сергия (Страгородского) владыка Феодор и его сторонники решительно отвергли. За созданным митрополитом Сергием Синодом они не признавали законных полномочий по управлению Русской Церковью, поскольку этот Синод находился в подчинении и полной зависимости от Советской власти и НКВД. Указ Синода о поминовении на Богослужениях советской власти даниловцы не исполняли. Архиепископ Феодор считал, что Церковь должна жить своей жизнью, строго по церковным канонам, а с государством не вести какой-то особой политики, не стараться с ним как-то договариваться и не пытаться к нему приспособиться, идя на компромиссы со своей совестью.

Владыка Феодор был главой оппозиции митрополиту Сергию, но канонического общения с ним не порывал.



С 1928 года до декабря 1930-го Владыка проживал на поселении в городе Тургай в Казахстане, затем в городе Орске Оренбургской губернии.

По указанию из ссылки владыки Феодора, наместник обители отец Тихон (Баляев) с братией, не прекращая поминания митрополита Сергия, отказались исполнять его предписания вообще, а также прекратили с ним молитвенное общение. Не приглашали его к себе, как это было принято, на храмовые праздники и не являлись на общие московские церковные торжества, то есть не устраивая раскола, вместе с тем давая понять последнему его неправоту.

Митрополит Сергий старался на даниловский протест никак не реагировать и не решался отцов и самого заключенного настоятеля владыку Феодора подвергать прещению. Так те и жили, не принимая к себе не только митрополита Сергия, но и членов Синода, и викариев Московских.



Свято-Даниилов монастырь был как бы тот маяк, на который взирали все те, которым была дорога истина. Вот почему, если какого иерарха или духовное лицо принимал Данилов монастырь в свое молитвенное общение, то это лицо в глазах народа православного считалось достойным доверия и наоборот. В Свято-Данииловом монастыре постоянно проживало по нескольку преосвященных владык-исповедников, служили в нем до очередного ареста и ссылки. Порой число таких стойких епископов в Данилове доходило до десяти и больше. Все освободившиеся из тюрем и возвращавшиеся из ссылок находили тут приют. Братия обители твердо и достойно несла исповеднический крест.

Богослужения в обители в те годы были особенными. Часто служили сразу по нескольку архиереев. Даже канон читали и канонаршили архиереи. По воскресным и праздничным дням после поздней литургии организовывалась трапеза для нуждавшихся Богомольцев.



В ограде Даниилова монастыря на погосте было много свежих могил, в которых покоились епископы, вышедшие из тюрем, вернувшиеся из ссылок, задержавшиеся здесь по болезни проездом. Бросалось в глаза, что погребенные здесь епископы были из самых разных губерний России и скончались в годы большевистских репрессий.

При том храмы обители постоянно были полны народа, в то время как обновленческие приходы – начиная от захваченного ими Храма Христа Спасителя – почти никто не посещал. Однако чувствовалось, что монастырь доживает последние дни.

В государственных документах 1929-30 годов «даниловская община» фигурировала под названием «религиозное общество верующих православного храма Покрова». Богослужения совершались в Покровской церкви Семисоборного храма. В апреле 1930 года Покровская община насчитывала восемнадцать священнослужителей и была самой многочисленной в Москве группой православного духовенства.

В 1930 году Свято-Даниилов монастырь был закрыт. Мощи святого князя Даниила увезены в неизвестном направлении.

В стенах обители безбожники устроили тюрьму для детей – приемник-распределитель. Только за один год – 1942-й – через приемник прошло 43 тысячи детей.



18 декабря 1930 года владыка Феодор приехал в Москву, был здесь около двух недель. На Рождество совершил службу в храме Воскресения Словущего и сразу уехал.



С 8 по 18 января 1931 года находился в селе Макарьевском, на родине.



С 18 января проживал в городе Владимире.



28 мая 1931 года был арестован во Владимире и отправлен в Москву, во внутреннюю тюрьму ОГПУ.

17 сентября в заключении следователя было записано о Владыке: «объединял реакционных церковников, призывая к активной борьбе с Советской властью при помощи церкви. Для конспирации своей деятельности Поздеевский перешел на нелегальное положение и, проживая в г. Владимире, давал указания оставшимся в Москве единомышленникам».

1 октября 1931 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР он был осужден по статье 58-10, 58-11 УК РСФСР.

Приговор: 3 года концлагеря, считая срок с 28 мая 1931 года.



Находился в Свирьлаге, город Лодейное Поле Ленинградской области.

Вместе с ним в лагере, «в оной палатке», был философ А.Ф. Лосев, оставивший о владыке Феодоре такой свой отзыв: «Большой человек. И интересный человек... чуть ли не первый на моем пути настоящий монах из иерархов... Достойный и большой человек».

20 мая 1932 года Владыка был освобожден «в порядке частной амнистии».



Полгода тайно проживал под городом Каширой, затем вернулся во Владимир.



В 1932-33 годах проживал во Владимире.



Осенью 1933 года переехал в город Зарайск, где проживал без определенных занятий.



3 ноября 1934 года арестован по делу "Партии Возрождения России" в Зарайске, переведен в Москву в Бутырскую тюрьму.

В справке на арест было сказано: «В последнее время Поздеевский был связан с проживающим в г. Кимрах еп. Брянских Парфением, руководителем украинского контрреволюционного ИПЦ, и совместно с ним проводил активную работу по воссозданию контрреволюционной организации ИПЦ».

Обвинялся в том, что "по возвращении из концлагеря восстановил свои связи с отдельными монахами бывшего Данилова монастыря, через которых проводил свою контрреволюционную деятельность по созданию вокруг себя антисоветски настроенного духовенства и верующих... поддерживал тесную связь с отдельными деятелями ИПЦ".

Следствие дало Владыке следующую характеристику: "...открытый монархист, весьма популярный в среде духовенства как стойкий и убежденный человек, почти не выходящий из тюрем за свои убеждения, антисергиевец".



17 января 1935 года Особым Совещанием при НКВД СССР обвинен по групповому "делу архиепископа Феодора (Поздеевского) и епископа Парфения (Брянских). Москва, 1935 год" по статье 58-10 УК РСФСР.

Приговор: 5 лет ссылки в Северный край.



До июня 1935 года был в ссылке в Архангельске.

С июня 1935 года до 4 марта 1937 года – в городе Сыктывкар Коми (Зырян) Автономной области.

Проживал в ссылке вместе с келейницей (своей двоюродной сестрой) монахиней Ермогеной (Каретниковой А.И.) и иеромонахом Ананием (Алексеевым), посланным в 1935 году к архиепископу Феодору архимандритом Даниилова монастыря отцом Симеоном (Холмогоровым) в качестве келейника.

В Сыктывкаре в ссылке находились также епископ Герман (Ряшенцев) и епископ Серапион (Шевалеевский).



В конце 1936 года и в начале 1937 года в Московской, Владимирской, Ивановской и Калининской областях было арестовано и привезено в Ивановскую тюрьму более двадцати человек, обвиненных в принадлежности к "нелегальной к/р организации церковников "Иноческое братство князя Даниила": "...Установлено, что существовала подпольная к/р организация церковников и монашества..., возглавляемая епископом Поздеевским, находившимся в ссылке, и архимандритом Холмогоровым с группой своих послушников из бывшего Московского Даниловского монастыря на основе к/р платформы ссыльных епископов "Истинно Православная Церковь"..."



4 марта 1937 года в Сыктывкаре был арестован архиепископ Феодор (Поздеевский) вместе со своим келейником иеромонахом Ананием и келейницей монахиней Ермогеной. После ареста они были отправлены из Сыктывкара в Ивановскую тюрьму УНКВД для следствия по "делу иноческого братства князя Даниила".



Сначала следствие по делу "иноческого братства князя Даниила" было общим для всех обвиняемых.

В апреле 1937 года они были разделены на несколько групп и осуждены по делам П-5328 (16 человек) и П-8151 (6 человек) архива УФСБ по Владимирской области, и делу П-7014 (6 человек) архива УФСБ по Ивановской обл.

Архиепископ Феодор (Поздеевский) был осужден по делу П-7014, но многочисленные упоминания о нем имеются в делах П-8151 и П-5328.



Из материалов дела П-8151: "Поздеевский обвиняется как руководитель нелегального к/р "иноческого братства имени князя Даниила"... По прямым указаниям руководителя организации Поздеевского в 1935 году был создан ряд контрреволюционных групп – ячеек организации, объединенных в т.н. "домашние нелегальные церкви" ("скиты", "обители" и т.д.)... По указаниям Поздеевского, Холмогоров и Коренченко проводили вербовку новых членов в к/р организацию церковников, тайные постриги... По вопросам практической а/с деятельности беседовал и давал указания участникам организации архимандриту Поликарпу (Соловьеву), тайному монаху Коренченко, Михаилу Карелину, церковницам Марии Ганзиной, А.Ф. Туловской и др., приезжавшим к нему в Сыктывкар из Москвы... Создал в Сыктывкаре нелегальную к/р группу в составе Алексеева А.А. и Каретниковой А.А. Последняя была его послушницей и работала в организации по выполнению его заданий по связям... Встречался в 1936г. в к/р целях с епископом Германом (Ряшенцевым), находившимся вместе с ним в ссылке в Сыктывкаре..."



22 октября 1937 года тройкой при УНКВД по Ивановской области владыка Феодор был обвинен по статье 58-10 УК РСФСР в следующем: "Контрреволюционная деятельность, руководитель подпольной а/с организации церковников и монашества "иноческое братство князя Даниила".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



Перед смертью Владыка принял схиму с именем преподобного князя Даниила Московского.



23 октября 1937 года схиархиепископ Даниил был расстрелян во внутренней тюрьме УНКВД по Ивановской области.



В 1981 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 901.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 6. С. 336-339.

3. «Последнее следственное дело архиепископа Феодора (Поздеевского)». Автор-составитель Т.В. Петрова. Данилов мужской монастырь. Даниловский благовестник. 2010.

4. Сидоров Сергий, свящ. Русская Православная Церковь: 20-е годы ХХ века. Москва, 1931. Машинопись. Архив ПСТБИ. С. 45-50.

5. Житие епископа Серафима (Звездинского). Письма и проповеди. Paris: YMKA-Press, 1991. С. 199.

6. Зеленская Г. Несокрушимые духом. Судьбы насельников московского Данилова монастыря// Памятники Отечества: Альманах. 1992. № 2-3. С. 110-111.

7. Голубцов С.А., протодиак. Московская Духовная Академия дореволюционного периода. Т.II. "Кафедры и личный состав Академии". Ч.4 "Сотрудники Академии в 1901-1919 гг.". Архив ПСТБИ. Машинопись. С. 62-65, 188.

8. Голубцов С.А., протодиак. Мученики и исповедники из корпорации Московской Духовной Академии начала ХХ века, пострадавшие от безбожной власти в 1920-1930-х годах. Архив ПСТБИ. Машинопись. С. 7.

9. Новые материалы о преследованиях за веру в Советской России/ Составитель И.И. Осипова// Церковно-исторический вестник. 1999. № 2-3. С. 57-59, 172-173.

10 Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. (Документы. Материалы. Деяния I-XVI). М., 1994. Репр. воспр. изд. 1918 г. Т. 1. С. 96.

11. Сергия, инокиня Свято-Успенского Александровского женского монастыря. За Христа пострадавшие в земле Владимирской. Краткий биографический справочник. Машинопись. С.105.

12. За Христа пострадавшие в земле Владимирской: Синодик и биографический справочник. Свято-Успенский епархиальный женский монастырь. Александров, 2000. С. 68.

13. «Православная жизнь», №9 (549), сентябрь, 1995.

14. «Церковные ведомости», январь 2003.

15. «У Бога все живы». 1996.

16. Автобиография архиепископа Леонтия Чилийского. Журнал «Русскiй Паломникъ», №№ 37, 42.

17. http://www.msdm.ru

18. http://pstbi.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.89.

2. ЦА ФСБ. Д.Р-30673.

3. ЦА ФСБ. Д.Р-34038.

4. Архив УФСБ по Ивановской обл. Д.П-7014.

5. Архив УФСБ по Тверской обл. Д.24644-С.

6. ЦИАМ. Ф.229. Оп.4. Д.52.

7. Архив УФСБ по Тверской обл. Д.24649-С. Том_Лист Л.41 об.

8. Архив УФСБ по Владимирской обл. Д.П-5328.

9. Архив УФСБ по Владимирской обл. Д.П-8151.



16. Священномученик Пахомий (Кедров), схиархиепископ Черниговский.



Дни памяти:

29.10/11.11 – погиб (1937 г.)

15/28.05 – тезоименитство



Священномученик схиархиепископ Пахомий (Кедров Петр Петрович) родился 30 июля 1876 года в городе Яранске Вятской губернии в семье священника.

Его родные братья – архиепископ Аверкий (Кедров Поликарп Петрович), епископ Михаил (Кедров Михаил Петрович) Вроцлавский в Польше и протоиерей Александр Кедров. Владыка Аверкий позже вспоминал, как они в детстве помогали отцу-священнику «петь, читать и храм прибирать».

 

Закончил Яранское духовное училище.

В 1896 году – Вятскую Духовную семинарию.

В том же 1896 году поступил в Казанскую Духовную академию.

В 1900 году окончил ее курс со степенью кандидата Богословия. Тема кандидатской работы: "Библейские основания христианского аскетизма".

В академии на одном курсе с ним учился Александр Поздеевский, будущий ректор Московской Духовной академии, а затем архиепископ Феодор, который в своих воспоминаниях отмечал, что «пономарем академической церкви был смиренный и кроткий юноша Петр Кедров».



6 декабря 1898 года принял монашеский постриг.

В декабре 1898 года рукоположен во иеродиакона.

22 ноября 1899 года – во иеромонаха.



С 1900 года иеромонах Пахомий – помощник смотрителя Липецкого духовного училища в Воронежской губернии, а с 1903-го – смотритель.



С 1904-го по 1911 год – заведующий Свято-Феодоровской церковной учительской школой при Троицком Дерманском монастыре, что в Дубенском уезде Волынской губернии.

В 1905 году возведен в сан архимандрита.

В 1906-м – настоятель Троицкого Дерманского монастыря.

Семь лет, проведенные в этом тихом живописном волынском уголке, по признанию владыки Пахомия, были лучшими в его жизни: «В школе учились только дети крестьян, и я в этой обстановке чувствовал себя очень хорошо».



30 августа 1911 года в Свято-Успенской Почаевской лавре, что в Тернопольской области, хиротонисан во епископа архиепископом Волынским Антонием (Храповицким), епископом Кременецким Никоном (Бессоновым), епископом Белостокским Владимиром (Тихоницким), епископом Владимиро-Волынским Фаддем (Успенским).

С 30 августа 1911 года по 17 сентября 1916 года – епископ Новгород-Северский, викарий Черниговской епархии.

С 17 сентября 1916 года – епископ Стародубский, викарий Черниговской епархии.

С 1917 года – епископ Черниговский.

Любил проповедовать. Обладал феноменальной памятью. Знаток церковного устава.

О нем есть такие интересные воспоминания: "Отличался большой любовью к ночной молитве. Его современники рассказывали, что он однажды, когда был еще студентом академии, встал на молитву в ночное время и начал усердно молиться. Неожиданно услышал какой-то голос, восхвалявший его в совершенстве духовном и повелевавший подойти к горящей свече и опалить себе глаз. Не уразумев козни искусителя, он подошел к свече и подставил левый глаз. Пламя свечи настолько сильно опалило его, что он потерял зрение на этот глаз. Так и остался с одним глазом. Горький опыт прелести научил его осторожности в делах Божиих".

С проповедью о Христе Владыка обошел всю Украину, за что получил в народе ласковое прозвание "наш апостол". По его молитвам Господь исцелял людей от душевных и телесных недугов.



С 15 августа 1917 года епископ Пахомий – член Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-18 годов.

После настолования и молебствия с крестным ходом внутри Московского Кремля, разоренного и поруганного, Святейший Патриарх Тихон, по древнему обычаю, совершил объезд Кремля. Он выехал из Кремля в открытом экипаже, выбрав спутниками своими архиепископа Анастасия (Грибановского), настоятеля Свято-Даниилова монастыря в 1906-14 годах, и епископа Пахомия (Кедрова), следовавших за ним в отдельной коляске.



В 1919 году был арестован в Чернигове, но вскоре выпущен на свободу с запрещением возвращаться на кафедру. Подвергался в Чернигове еще арестам в 1921 (на несколько дней в качестве заложника) и 1922 годах.

В 1922 году приговорен к трем годам высылки из Черниговской губернии, в результате чего некоторое время подвизался в Москве в Свято-Данииловом монастыре у своего сокурсника архиепископа Феодора (Поздеевского).



В августе 1922 года избран членом Собора епископов, управлявшего Украинской Церковью.

29 ноября 1923 года возведен в архиепископа.



В 1923-24 годах проживал в Киеве без права выезда.

В 1924-м – до 30 ноября 1925 года – в Москве без права выезда.



30 ноября 1925 года был арестован по групповому делу митрополита Петра (Полянского) и др.

Содержался в московской Бутырской тюрьме.

Обвинение при аресте: "укрывательство и пособничество правой организации церковников".

Осужден Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР 5 ноября 1926 года по статье 68 УК РСФСР.

Приговор: 3 года ссылки в Коми-Зырянский край.



С 1926-го по 1928 год пребывал в селе Деревянское Зырянского края.

В следственном деле 1930 года так сказано об этом периоде: "Проживая в Коми-Зырянской области, он поселился в селе Деревенское и, несмотря на то, что им была дана подписка власти о том, что он не будет связываться с административно высланными контрреволюционерами, собирались у него на квартире, обсуждали разные контрреволюционные вопросы, выступая перед ними и говорил: «Соввласть заставляет попов живой церкви быть агентами ГПУ. Нам нужно организовываться, чтобы противодействовать им и отстоять Православную монархическую церковь».<...>

Он, поп Кедров, также связался с попом села Деревянское, стал ходить и править в церкви и во время проповеди выступал перед селянством и говорил: «Советская власть – власть жидовская, она создает орел мученичества для селян, духовенства и церкви. Нужно организовываться и выступить против власти». <...>

Поп Кедров, живя в Деревенском, стал агитировать против пионерской организации, собирал отцов детей и говорил: «Своих детей в пионерские организации не пускайте и в школу также не пускайте. Там их учат против религии и против церкви». Он практиковал подслеживать, когда дети возвращаются из школы, собирал их, раздавал им кресты и угощал конфектами, чтобы дети носили вот эти кресты".



В 1930 году владыка Пахомий – архиепископ Черниговский.

Об этом периоде – из следственного дела 1930 года: «Начал практиковать исполнение различных религиозных обрядов во время Богослужения малолетними 13-14-летними мальчиками». И еще: «Поп-архиепископ Кедров Пахомий Петрович имеет большие связи с духовенством и черносотенцами, группирует их, организовывает, агитируя за выступление против власти и за отстояние православной церкви».



Время это, после Декларации митрополита Сергия (Страгородского), отмечено волнениями и сомнениями в напряженной внутрицерковной жизни. Об отношении владыки Пахомия к Декларации и к тогдашним событиям в жизни Церкви в русском зарубежье свидетельствуется, что он совместно со своим братом епископом Житомирским Аверкием (Кедровым) был автором послания, в котором прозвучала критика политики митрополита Сергия.

Прочитаем выдержки из этого послания: «Митр. Сергий является полным рабом, послушным орудием в руках известных нам... советских учреждений и утратил вполне свой морально-церковный авторитет... Словом, такого унижения и оплевания Святая Церковь еще не переживала.

Нельзя свободу Церкви и ее достоинство предавать на попрание «чтобы не быть гонимым за крест Христов» (Гал. 6, 12), по слову апостола.

Легализация, которую стараются проводить митр. Сергий и его Синод, является совершенно неприемлемой и невозможной, потому что она... противна природе Церкви, противна разуму, ибо стремится соединить несовместимое... В церковном отношении она преступна, ибо продает свободу внутренней жизни Церкви и кощунственно унижает ее святость и достоинство...

Сердце доброго пастыря, естественно, сжимается от нестерпимой скорби при виде этой потрясающей картины великого церковного разорения, наполовину произведенного рукою Предстоятеля Церкви. Не нужно нам таких реформ церковных. Лучше мы все вновь и вновь пойдем в узы и изгнание, лишь бы сохранить души вверенного нам народа Божия. Ибо все дадим великий ответ за погибель чад своих...»



15 октября 1930 года владыка Пахомий был арестован.

Обвинен в "контрреволюционной деятельности".

В обвинительном заключении значится: "Поп архиепископ гор. Чернигова Кедров Пахомий Петрович как враг революции и советской власти с начала революции, особенно с завоеванием власти пролетариатом и становлением Советской власти стал вести к/р работу, группируя и организовывая попов, церковников религиозных общин, ведя агитацию выступать против власти, чтобы отстоять закрытие церквей". И еще: "Кедров всегда выступал против пионер<ской> организации, стараясь развращать детей, ловя их, когда идут со школы и надевая им на шеи кресты".

4 ноября 1930 года осужден судебной тройкой при коллегии ГПУ УССР по статье 54-10 УК УССР.

Приговор: 6 лет концлагерей.



Отсчет срока начинался с 4 ноября 1930 года. Таким образом, последний крестный путь Владыки начался в день Казанской иконы Божией Матери.



Заключение отбывал в 1930 году в Соловецком лагере особого назначения, в 1931 году – в лагере Май-Губа, Беломорканал, в 1932 году – в лагере для инвалидов Кузема Мурманской железной дороги.



После отбытия срока заключения был направлен в ссылку в город Яранск Кировской области. Был тяжело болен. Физические силы его оставляли, старая травма способствовала развитию паралича лица. Некоторое время жил в Яранске у брата, священника Николая, а перед смертью был помещен в больницу для умалишенных города Котельнич Кировской области.

11 ноября 1937 года погиб в заключении в Котельниче. Земной путь архиепископа Пахомия окончился там, где и начался.

Был захоронен на городском кладбище Котельнича.



С 2001 года 28-го мая, в день памяти преподобного Пахомия Великого (небесного покровителя владыки Пахомия), в Котельниче совершается крестный ход.

Сейчас мощи схиархиепископа Пахомия обретены и пребывают в Никольском соборе города Котельнича. По свидетельствам очевидцев, люди, почитающие мощи священномученика, получают по его молитвам от Господа утешения и исцеления.



20 августа 2000 года причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 877.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 5. С. 369-372.

3. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 172-173.

4. Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М.: Современный писатель, 1998. 208 с., илл.Просим освободить С. 169-171.

5. Сухих А., прот. Вспомним поименно: Кн.2. Киров (Вятка), 2004. 64 с. С. 41-42.

6. (Вятская епархия. Обзор следственного дела архиепископа Черниговского Пахомия (Кедрова)).

7. http://ru.wikipedia.org (Википедия, архиепископ Пахомий (Кедров)).

8. А.В. Маркелов. Обзор следственного дела 1930 года архиепископа Черниговского Пахомия (Кедрова).

9. Александр Федорович Тарасенко. Новомученик Черниговский архиепископ Пахомий (Кедров).

10. Н. Тальберг. Памяти митрополита Анастасия. Русская Православная Церковь Заграницей. В 2-х томах. 1968. Printed in the U.S.A. Т. 1, С. 274-287.

11. http://pstbi.ru



Документы:

1. ЦА ФСБ РФ. Д.Н-3677.

2. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.85.

3. Государственный архив Черниговской области. Ф.Р-8840. Оп.3. Д.6832. Л.3.



17. Священномученик Прокопий (Титов), архиепископ Одесский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

09.08/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких

3-я неделя по Пятидесятнице – Собор Санкт-Петербургских святых

10/23.11 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик архиепископ Прокопий (Титов Петр Семенович) родился 25 декабря 1877 года в городе Кузнецк Томской губернии в семье протоиерея кафедрального собора.



В 1897 году окончил Томскую Духовную семинарию.

В 1901 году – Казанскую Духовную академию со степенью кандидата Богословия.



В 1901 году Петр Семенович служил учителем в Томском Духовном училище.



21 августа 1901 года в Успенском монастыре города Уфы он принял монашеский постриг и в том же году рукоположен во иеродиакона и иеромонаха.



С сентября 1901-го до 1906 года иеромонах Прокопий – заведующий в церковно-учительской школе в Томске. В это время во главе Томской епархии стоял выдающийся миссионер и просветитель Алтая епископ Макарий (Невский), который был инициатором многих церковных мероприятий в епархии и, в частности, основателем церковно-учительской школы.

С 1906 года отец Прокопий – преподаватель Священного Писания в Иркутской Духовной семинарии, ректором которой был тогда архимандрит Евгений (Зернов).

Для того чтобы послушать его в собраниях церковного Иркутского Братства во имя святителя Иннокентия, сходились сотни людей. Во все праздники он служил акафисты в Крестовой архиерейской церкви, причем его служение отличалось большой молитвенностью, и после каждой службы он произносил глубоко назидательное слово.



В 1909 году был назначен членом комиссии по освидетельствованию останков святителя Софрония Иркутского, по молитвам которого происходили многочисленные чудеса и исцеления, и присутствовал при этом освидетельствовании.

30 августа 1909 года иеромонах Прокопий был возведен в сан архимандрита и назначен на должность помощника заведующего пастырского училища в городе Житомире в Волынской губернии. С искренним сожалением прощались с отцом Прокопием ректор семинарии архимандрит Евгений, преподаватели, учащиеся и духовенство Иркутска.

Прихожане настолько любили его, что во время последней службы и проповеди многие искренне плакали. Отец Прокопий был вдохновителем и организатором благотворительного отдела при Братстве святителя Иннокентия. Благодаря главным образом его трудам, удалось помочь многим беднякам. Отмечая при прощании деятельность отца Прокопия в качестве преподавателя семинарии, архимандрит Евгений сказал: «Преподавание Священного Писания в настоящее время – труд весьма тяжелый, при той холодности, какая нередко наблюдается в учащихся к этому предмету, и надо иметь много ума, любви и старания, чтобы им заинтересовать учеников и заставить относиться к нему если не с любовью, то во всяком случае с вниманием и уважением. И Вы этого достигли. В этом отношении немалое значение имела Ваша личность как человека доброго, искреннего и последовательного. Ученики не могли не понять, что то, чему Вы учили, – для Вас не звук, а жизнь, и что Вы стремитесь не только научить, но и воспитать. Честь и слава Вам за это».



Основанное в 1908 году при Богоявленском монастыре в городе Житомире стараниями архиепископа Волынского Антония (Храповицкого) пастырское училище в 1913 году посетил обер-прокурор Святейшего Синода Владимир Карлович Саблер, на которого жизнь училища произвела большое впечатление. Подводя итоги своего посещения, обер-прокурор, обращаясь к учащимся, сказал: «Не взирая на окружающий вас городской соблазн с его безнравственной атмосферой, громом музыки и треском кинематографов, вы в своем тихом уединении за монастырской стеной, своими незримыми подвигами и молитвой приносите Богу единую яркую лампаду... Это воистину – училище благочестия!»

Жизнь училища за все шесть лет пребывания в нем архимандрита Прокопия в качестве помощника начальника не знала со стороны учеников каких-либо проступков. Напротив, их приходилось удерживать от чрезмерного прилежания к учению и молитве. Огромная заслуга в организации духовной жизни училища принадлежала отцу Прокопию. Вот воспоминания о нем тех лет: «Образ отца Прокопия, его блестящий огнем праведности взгляд, с милой и всепрощающей улыбкой на добром открытом русском лице, навсегда запечатлелся в душах знавших его».



30 августа 1914 года в Одесском кафедральном соборе архимандрит Прокопий был хиротонисан во епископа Елисаветградского, викария Херсоно-Одесской епархии.



Епископ Прокопий – член Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-18 годов. На Соборе был назначен наместником Александро-Невской лавры.



С 1917 года до 26 января 1918 года – наместник Александро-Невской Свято-Троицкой лавры.

Председатель братства защиты Александро-Невской лавры. Вместе с членами братства перед ракой с мощами святого благоверного князя Александра Невского дал обет защищать обитель до последнего вздоха.

Указом от 26 января 1918 года освобожден от обязанностей наместника лавры.



8 февраля 1918 года арестован вместе с митрополитом Петроградским Вениамином (Казанским) и всем Духовным собором лавры за отказ оставить монастырь для размещения в его помещениях лазарета. В результате привлечения набатным звоном множества народа красногвардейцы были вынуждены на время бежать из лавры.



С 8 февраля 1918-го до 1921 года Владыка – епископ Николаевский, викарий Одесской епархии.

В 1921-23 годах – епископ Одесский и Херсонский.

С этого времени началась его активная деятельность как православного архипастыря в условиях гонений на Русскую Православную Церковь.

В дни гражданской войны Святейший Патриарх Тихон издал указ о временном самоуправлении на местах. В связи с этим некоторое время епископ Прокопий исполнял обязанности управляющего Екатеринославской епархией, и тогда он возвел в сан архимандрита отца Онуфрия (Гагалюка), будущего священномученика.

В 1922 году владыка Прокопий познакомился с иереем Иоанном Скадовским. Эта встреча стала началом большой духовной дружбы, прошедшей через все испытания и сохранившейся до самой их мученической кончины.



В 1923 году в Херсоне активно стали действовать обновленцы, на борьбу с которыми епископ Прокопий употребил все свои силы, за что и был арестован 16 февраля. Поводом послужили обвинения в том, что несколько лет тому назад он устраивал молебны для белых и собирал для них пожертвования.

В августе 1923 года обвинен в "противодействии изъятию церковных ценностей, моральной и материальной поддержке Русской Добровольческой армии, сборе пожертвований для ее солдат".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел. Был заменен на высылку за пределы Украины.

До 25 августа Епископ сдержался в тюрьме в Херсоне.

В Херсоне в то время образовалась нелегальная религиозная община духовных чад и духовных единомышленников Владыки под руководством священника Иоанна Скадовского и диакона Михаила Захарова. Богослужения совершались на квартире диакона Михаила (Пролетарская, 55), где жил и отец Иоанн. Имя Владыки неопустительно поминалось за Богослужением.

В дальнейшем члены общины осуществляли постоянную связь Владыки с херсонской паствой, собирали для него посылки и передачи, сопровождали его на этапах, доставляли ему передачи и письма, благодаря которым он был в курсе всех епархиальных дел. Невзирая на заключения, этапы и на непрекращающиеся ссылки, Архиепископ при первой возможности отвечал на все письма. В своих ответах он не только утешал скорбящих, но и делал распоряжения, давал советы и благословлял.

Он до самой мученической кончины оставался не только формально, но и реально главой своей епархии.



26 августа 1923 года Владыка был переведен в Одесскую тюрьму, в которой содержался до 12 января 1925 года и где состоялся суд.

После окончания судебного процесса был выслан в Москву.



До ноября 1925 года владыка Прокопий проживал в Москве без права выезда. Определенного прихода не имел, служил по приглашениям.

В течение девяти месяцев, что Владыка пребывал в Москве, он принимал активное участие в церковных событиях. Регулярно присутствовал и высказывал свои суждения по церковным вопросам на совещаниях епископов в Свято-Данииловом монастыре, нередко проходивших в присутствии представителей ОГПУ. Содержание этих суждений впоследствии (после его ареста) явилось одним из оснований для его обвинения.

Владыка Прокопий оказался в числе кандидатур, выдвинутых Святейшим Патриархом Тихоном в члены Синода, подготовка к созыву которого велась в то время. Но с учреждением Синода вопрос не был разрешен, так как в это время Святейший Патриарх Тихон скончался. На похоронах Святейшего Патриарха епископ Прокопий служил панихиду с сонмом духовенства. Он присутствовал при оглашении завещания патриарха Тихона и вместе с другими иерархами Русской Православной Церкви 12 апреля 1925 года подписал акт о передаче высшей церковной власти Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому). Вместе с некоторыми другими архиереями епископ Прокопий принимал активное участие в помощи Местоблюстителю в делах по управлению Русской Православной Церковью.

В июне 1925 года был возведен в сан архиепископа.



Осенью 1925 года власти провели акцию по уничтожению канонического возглавия Русской Православной Церкви, в результате которой были арестованы десятки выдающихся архиереев во главе с Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром. Среди других 19 ноября 1925 года был арестован и архиепископ Прокопий. Был арестован вместе с епископом Парфением (Брянских), епископом Гурием (Степановым), епископом Пахомием (Кедровым), епископом Дамаскиным (Цедриком) и другими архиереями, священнослужителями и мирянами.

С 19 ноября 1925 года по июнь 1926 года содержался в Бутырской тюрьме в Москве.

Арестован по "Делу митрополита Петра (Полянского)" и при аресте обвинен в том, что "состоял и принимал участие в деятельности монархической группы епископов и мирян, поставившей себе задачей использование церкви и ее аппарата для нанесения ущерба диктатуре пролетариата".

Архиепископы Прокопий (Титов) и Николай (Добронравов), епископы Амвросий (Полянский), Парфений (Брянских), Дамаскин (Цедрик), Герман (Ряшенцев) и Гурий (Степанов) обвинялись в том, что «составили так называемый "Даниловский синод" и служили в качестве такового проводниками всех указаний двух бывших обер-прокуроров — Самарина и Саблера, устраивая совещания и советы между собой для обсуждения вопросов практического проведения самарино-саблеровской линии, как например, в вопросе об оставлении Киевской митрополичьей кафедры за белогвардейским эмигрантом Антонием Храповицким; для обсуждения и корректирования готовящихся к выпуску документов митрополита Петра, как например, декларации, и в придании этим документам антисоветского характера; для сообщения и распространения сведений о движении эмигрантской части церкви, зачитки контрреволюционных документов, для обсуждения вопросов о воздействии на непокорных самарино-саблеровской указке, как например, о воздействии на митрополита Михаила и т.п., проделывая все это для отвода глаз или за обедом, или тотчас после него».

Архиепископ Прокопий был обвинен по статье 68 УК РСФСР по групповому "Делу митрополита Петра (Полянского) и др., Москва, 1926 года".

Приговор: 3 года исправительно-трудовых лагерей.

В Бутырскую тюрьму приезжал на свидание с Владыкой священник Иоанн Скадовский.



С июня 1926 года Владыка пребывал в Соловецком лагере особого назначения.

В Соловецком лагере архиепископ Прокопий последний раз встретился со своим начальником по Иркутской семинарии епископом Приамурским и Благовещенским Евгением (Зерновым). После освобождения последнего владыка Прокопий был избран старшим соловецким архиереем. Участвовал в составлении "Соловецкого послания" (обращения к правительству СССР православных епископов из Соловецкого лагеря).

Пробыв на Соловках до 3 декабря 1928 года, владыка Прокопий был отправлен этапом в ссылку на Урал сроком на три года вместе с епископом Амвросием (Полянским).



В сентябре 1928 года заключенный архипастырь был смещен митрополитом Сергием (Страгородским) с Херсонской кафедры, что вызвало недовольство у многих священнослужителей епархии, не согласных с текстом Декларации 1927 года. Сам Владыка выпустил Послание, осуждавшее Декларацию. До августа 1930 года он состоял в переписке с митрополитом Петром (Полянским).



С марта 1929 года содержался в Тобольске, Тюменской области, в тюремном изоляторе.

От Ленинграда до Тобольска ссыльных архиереев сопровождала супруга священника Иоанна Скадовского Екатерина Владимировна Скадовская, специально приехавшая из Херсона, чтобы послужить святителям. Архиепископ Прокопий и епископ Амвросий шли этапом, а Екатерина Владимировна ехала свободно и на остановках приносила им передачи в дома заключения. В Тобольске владыку Прокопия, епископа Амвросия и Екатерину Владимировну арестовали по обвинению в антисоветской агитации. При аресте у них была изъята рукописная и напечатанная на машинке церковная литература, характеризовавшая общее состояние церковной жизни, которую привезла Екатерина Владимировна.

В тобольском тюремном изоляторе архиереев продержали полтора месяца. После этого дело было прекращено за отсутствием состава преступления. Екатерина Владимировна уехала в Херсон, а святителей отправили в город Обдорск (недалеко от Тобольска).



В Обдорске владыки Прокопий и Амвросий прожили месяц, после чего епископа Амвросия определили на жительство в село Шурышкары, а архиепископа Прокопия – в село Мужи, расположенные в окрестностях Обдорска.

В Мужах владыка Прокопий прожил всего пять-шесть дней и был отправлен в еще более глухое село Новый Киеват.

До июля 1931 года проживал в селе Новый Киеват, в котором было всего пять домов.

Владыка поддерживал связь с митрополитом Петром (Полянским) и другими ссыльными архиереями через Христину Терентьеву, бывшую членом церковного совета.

В октябре 1929 года к Владыке приехала Екатерина Владимировна Скадовская и привезла ему антиминсы, облачения и церковную утварь, а также продукты. Пробыв у Святителя до 21 января 1930 года, она выехала в Херсон, но по дороге была арестована. За связь со ссыльным архиереем были арестованы и многие другие члены нелегальной Херсонской общины духовных чад Владыки (отец Иоанн Скадовский, диакон Михаил Захаров и другие). Все они в 1931 году были приговорены к различным срокам заключения.



Летом 1931 года Владыка был арестован в селе Новый Киеват и Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР 14 декабря 1931 года обвинен по групповому "делу архиепископа Прокопия (Титова) и епископа Амвросия (Полянского), Тобольская губ., 1931 г." в "контрреволюционной деятельности, тесной связи с местным зыряно-остяцким населением, настраивании его против советской власти, переписке с Херсонской епархией".

Приговор: 3 года ссылки в Казахстан, считая с 23 июля 1930 года.



Проездом в ссылку через Томск, Владыка встречался со своими родителями и со своей старшей сестрой.

В ссылке в Алма-Ате, Семипалатинской области, был до 1933 года. Там заболел малярией, но Господь сохранил ему жизнь.



По окончании ссылки Владыка побывал в Москве, где останавливался у брата.

Некоторое время жил в Томске у своей матери, но климат ему не подошел, и Владыка выбрал местом поселения город Камышин, Сталинградской [ныне – Волгоградской] области, где находился в ссылке священник Иоанн Скадовский, его ближайший сподвижник и друг.

16 сентября 1934 года Владыка поселился в Камышине у Дарьи Алексеевны Фунтиковой, где жили отец Иоанн Скадовский с матушкой Екатериной Владимировной и высланный с Украины епископ Иоасаф (Попов).

По всем церковным вопросам они были единомысленны и единодушны. Жили ссыльные на пожертвования из Херсонской епархии, связь с которой не прерывалась. Письма регулярно передавались через монаха Афанасия (Стореуса). В Камышине Владыка и отец Иоанн организовали домашнюю церковь.



В конце октября 1934 года владыка Прокопий был арестован вместе с епископом Иоасафом (Поповым), священником Иоанном Скадовским и священником Евстафием Норицем по доносу запрещенного епископом Сталинградским Петром (Соколовым) за неблаговидное поведение священника Георгия Чудновского.

На допросе о своих политических взглядах сказал Владыка: «Я являюсь убежденным последователем Православной Церкви и, как представитель последней, естественно, не могу относиться безразлично к тому, какая власть существует в стране – преследующая Церковь или, наоборот, покровительствующая Церкви. Совершенно естественно, что к политическому режиму, который покровительствует деятельности Церкви, у меня больше симпатий, чем к политическому режиму, который преследует Церковь или ограничивает свободу ее деятельности. В этом отношении я разделяю симпатии Скадовского к идее Монархической власти, возглавляемой Монархом – Помазанником Божьим...»

А вот показания священномученика пресвитера Иоанна Скадовского: «Я придерживаюсь монархических убеждений и считаю наиболее нормальной формой государственного правления – Монархию во главе с Помазанником Божиим. Советскую власть считаю властью богоборческою, властью сатанинскою, которая послана людям за их грехи. Я националист и люблю Россию. Я люблю Россию в том виде, в каком она существовала до революции, с ее мощью и величием, с ее необъятностью, с ее завоеваниями. Происшедшее после революции дробление России, и в частности выделение Украины, Белоруссии и так далее, я рассматриваю как явления политического упадка, тем более печального, что для этого дробления нет никаких оснований. Украинцы и русские всегда составляли единое целое. Украинцы и русские один народ, одна нация, и выделять Украину в какой бы то ни было форме из общего целого нет никаких оснований».

11 января следствие было закончено. Архиепископ Прокопий обвинялся в том, что, «будучи контрреволюционно настроенным и имея монархические убеждения, примыкал к организованной Поповым контрреволюционной группировке церковников в городе Камышине, куда был специально вызван членом группировки Скадовским».



17 марта 1935 года Особым Совещанием при НКВД СССР обвинен в "принадлежности к "ИПЦ" (Истинно-Православной Церкви), контрреволюционной пропаганде, нелегальных богослужениях на дому, связи с Херсонской епархией".

Приговор: 5 лет ссылки в Каракалпакию.



С мая 1935 года владыка Прокопий находился в ссылке в Каракалпакии вместе со священником Иоанном Скадовским и его супругой Екатериной Владимировной.

Жили они в городе Турткуле. Организовали домашнюю церковь, доступную для местных жителей. Те, кто внушал доверие и был внутренне расположен к Православию, находили в лице исповедников деятельное участие и духовную поддержку. Жили ссыльные на те же пожертвования из Херсонской епархии.

Один из осведомителей НКВД дал такие показания: «Будучи религиозным, я случайно узнал, что в городе Турткуле по Чимбайской улице в доме № 40 организована молельня, в которой происходит Богослужение. В один из воскресных дней в начале августа 1937 года я отправился в эту молельню для того, чтобы прослушать литургию. Прежде чем допустить меня в церковь, священник Скадовский спросил меня, давно ли я говел, и когда я ему ответил, что лет десять тому назад, то на литургию меня не допустил, а предложил в один из ближайших дней прийти на исповедь. Через несколько дней я пришел на исповедь, и Скадовский, допустив меня в молельню, стал меня исповедовать. Во время исповеди Скадовский вел контрреволюционную агитацию... После окончания исповеди в доме, где живут Титов и Скадовский, тут же при молельне, оба они в моем присутствии продолжали вести контрреволюционную агитацию, убеждать меня в том, что единственная законная власть – это монархический строй, что советскую власть признавать не нужно, а надо против нее всячески бороться».



24 августа 1937 года архиепископ Прокопий вместе с отцом Иоанном был арестован.

Хотя допросы в то время проводились с применением пыток, архиепископ и священник держались мужественно.

28 октября 1937 года Тройкой при УНКВД Узбекской ССР обвинены по статье 66 УК УзССР по групповому "делу архиепископа Прокопия (Титова) и священника Иоанна Скадовского, г. Турткуль, 1937 г." в "систематической контрреволюционной монархической агитации, принадлежности к ИПЦ".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



23 ноября 1937 года Владыка был расстрелян в городе Турткуль Узбекской ССР. Вместе с ним был расстрелян священник Иоанн Скадовский.



Священномученики Прокопий и Иоанн прославлены в 1996 году Священным Синодом Украинской Православной Церкви, а также причислены к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года, для общецерковного почитания.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 887.

2. Королева В. И стоять храму, и звонить колоколам// Простор. 1995. № 6. С. 85.

3. Цыпин В., прот. История Русской Церкви, 1917-1997. Т. 9. М., 1997. С. 49, 54, 119, 251, 759.

4. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 5. С. 488-489.

5. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 179.

6. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С. 11.

7. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

8. Соловецкий мартиролог// Православный церковный календарь 2001 г. Издание Соловецкого монастыря.

9. Житие священномученика Прокопия, архиепископа Херсонского/ Сост. прот. Н. Доненко. Люберцы: Издательство храма Преображения Господня, 2000.

10. Состав Святейшего Правительствующего Синода и Российской церковной иерархии на 1917 год. Пг., 1917. 384 с. С. 90-91.

11. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280 с. С. 7-8.

12. Санкт-Петербургский мартиролог. СПб.: Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416 с. С. 7-8.

13. Следственное дело Патриарха Тихона. Сборник документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ. М., 2000. С. 387, 396, 415.

14. http://pstbi.ru



Документы:

1. ЦА ФСБ РФ. Д.Н-3677. Том_Лист Т.2. Л.158-158об.

2. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.86.



18. Преподобномученик архимандрит Серафим (Щелоков).



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

4-я субботу по Пасхе – Собор новомучеников в Бутово пострадавших

8/21.10 – день мученической кончины (1937 г.)



Преподобномученик архимандрит Серафим (Щелоков Серафим Прокофьевич) родился в 1877 году в городе Бузулуке Самарской губернии в семье мастерового Прокопия Щелокова.



Окончил городскую школу.



Монашеский постриг принял в Спасо-Елиазаровском Великопустынском мужском монастыре в Псковской губернии.

Был духовным сыном преподобного старца Гавриила (Зырянова), который в то время подвизался в этой обители.



В 1909 году рукоположен во иеромонаха. В Спасо-Елиазаровском Великопустынском мужском монастыре был до 1917 года.



В 1917-28 годах – в Седмиезерной Богородицкой Вознесенской пустыни в Казанской губернии.

В 1928-м пустынь была закрыта. Духовными чадами преподобного Гавриила иеромонах Серафим был приглашен в Москву в Свято-Даниилов монастырь.



С 1928 года отец Серафим – в обители князя Даниила Московского.

В 1930 году некоторое время исполнял обязанности наместника монастыря.

В 1930-м Свято-Даниилов монастырь был закрыт.



В 1930-31 годах отец Серафим служил в храме Воскресения Словущего в Даниловке.



В ночь на 15 апреля 1931 года арестован вместе с диаконом, с которым проживал на одной квартире и заключен в Бутырскую тюрьму.

По делу проходило около пятидесяти человек священнослужителей и монахов. Отец Серафим был допрошен в первый же день после ареста. Его вынуждали назвать знакомых священнослужителей, но он назвал только диакона, с которым вместе они были арестованы. Иеромонаху Серафиму предлагали "сотрудничество" с органами ОГПУ в качестве секретного осведомителя, но он категорически отказался.

Из обвинения, вмененного всем обвиняемым по делу: "...Будучи активными церковниками-антисоветчиками,... группируясь вокруг реакционных московских церквей, проживая группами и в одиночку, занимались активной а/с деятельностью, выражавшейся в организации нелегальных а/с "сестричеств" и "братств", оказании помощи ссыльному и контрреволюционному духовенству, произнесении проповедей а/с характера, в а/с агитации о гонениях, якобы чинимых Советской властью, и распространении всевозможных провокационных слухов среди населения..."

30 апреля 1931 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ он был обвинен в "а/с агитации, активной а/с деятельности, организации нелегальных а/с "сестричеств" и "братств", оказании помощи ссыльному духовенству, а/с проповеди, распространении провокационных слухов".

Приговор: 3 года ссылки в Северный край.



В 1931-34 годах отец Серафим отбывал наказание в поселке Усть-Куломе в Коми АО.



По освобождении поехал в город Каширу. Служить стал в городском соборе.

В 1934 году, вскоре по приезде в Каширу, был возведен в сан архимандрита.

В Кашире проживали многие монахини из закрытых к тому времени монастырей. Они часто приходили в собор на службу, пели в церковном хоре. Историческая память сохранила некоторые из их имен: матушки Матрона, Евдокия, Конкордия, Авраамия.



10 сентября 1937 года секретный осведомитель по кличке Бывший сообщил, что 8 сентября архимандрит Серафим устраивал у одного прихожанина молитвенный вечер и на нем сказал: «Времена настали лютые, верующие должны быть мудры, как змеи, чтобы победить врага; надо молиться и все терпеть; если не время еще прийти антихристу, Церковь еще будет господствовать».



25 сентября архимандрит Серафим был арестован и заключен в Каширскую тюрьму.

12 октября 1937 года следствие было закончено.

19 октября тройкой при УНКВД СССР по Московской области он был обвинен в "контрреволюционной агитации, а/с деятельности, связи в к/р целях с архиепископом Поздеевским и монашками из Каширы".

Был обвинен, в частности, в том, что поддерживал связь с архиепископом Феодором (Поздеевским) во время пребывания владыки Архиепископа в ссылке и после этого (до ареста Владыки в марте 1937 года).

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



21 октября 1937 года архимандрит Серафим (Щелоков) был расстрелян на "Бутовском полигоне" в поселке Бутово Московской области. Там же и погребен – в безвестной общей могиле на полигоне.



Преподобномученик архимандрит Серафим (Щелоков) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Мартиролог расстрелянных и захороненных на полигоне НКВД "Объект Бутово" 08.08.1937-19.10.1938. М.: "Зачатьевский монастырь", 1997. 420 с. С. 395, 405.

2. Бутовский полигон. 1937-1938 гг. Книга памяти жертв политических репрессий. Выпуск 3. М.: "Альзо", 1999. С. 251.

3. Жития новомучеников и исповедников Российских XX века Московской епархии. Дополнительный том III. Тверь: "Булат", 2005. С. 131-134.

4. http://pstbi.ru

5. http://drevo-info.ru



Документы

1. ГА РФ. Ф.10035. Оп.1. Д.20733.

2. Журнал № 6 заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 25 марта 2004 г.



19. Священномученик Дамаскин (Цедрик), епископ Стародубский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских,

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

09/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких

20.09/3.10 – Собор Брянских Святых

02/15.09 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик епископ Дамаскин (Цедрик Дмитрий Дмитриевич) родился 29 октября 1878 года в местечке Маяки Одесского уезда Херсонской губернии в семье почтового чиновника.

Его брат – иерей Цедрик Николай Дмитриевич.



В 1893 году окончил Херсонское Духовное училище и поступил в Одесскую Духовную семинарию, в которой учился до 1895 года.

В 1895 году перешел в Херсонскую учительскую семинарию.

В 1902 году окончил миссионерские курсы при Казанской Духовной академии.



9 июня 1902 года принял монашеский постриг.

 На следующий день, 10 июня, рукоположен во иеродиакона, а 30-го – во иеромонаха.



С 26 октября 1902 года по 14 ноября 1903 года иеромонах Дамаскин – заведующий Читинского миссионерского училища в Забайкальской области.

С 15 ноября по 31 декабря 1903 года – миссионер Агинского Николаевского и Иргенского (Знаменского) миссионерского стана Читинского округа (Читинская область, Агинский Бурятский АО), Забайкальской области.

С 1 января 1904 года по 1905 год – миссионер Курумкано-Гагаринского миссионерского стана Баргузинского округа Забайкальской области.



12 сентября 1905 года зачислен слушателем курсов Владивостокского Восточного института.

Одновременно исполнял обязанности учителя пения (с ноября 1905-го) и законоучителя (с сентября 1906-го) мужской гимназии.

1 февраля 1907 года принят на службу во Владивостокскую епархию с причислением к Владивостокскому Архиерейскому дому, исполнял должность настоятеля храма Владивостокского Восточного института, служил в храме города Седанка.

1 июля 1907 года назначен на должность благочинного Камчатского и Гижигинского округов, но 2 августа освобожден от этого назначения – оставлен во Владивостоке.

С ноября 1908 года – настоятель храма Владивостокской мужской гимназии.



После окончания в 1909 году Владивостокского Восточного института уехал в отпуск в Санкт-Петербург.

В Санкт-Петербурге выразил желание поступить на 4-й курс Восточного факультета Санкт-Петербургского университета.

Потом поехал в Москву, где участвовал в Съезде Русских Людей, который проходил 27 октября – 4 ноября 1909 года по инициативе протоиерея Иоанна Восторгова.



31 мая 1910 года был назначен миссионером в село Болтун-Сан Черноярского уезда Астраханской губернии.

20 ноября 1911 года принят в Донскую епархию, состоял на службе в Донском Архиерейском доме, где вел миссионерскую работу среди калмыков.



В период Первой мировой войны (с 1915 года) до начала 1917 года иеромонах Дамаскин служил на Кавказском фронте начальником врачебно-питательного отряда Красного Креста (с весны 1915-го) и отряда по борьбе с заразными болезнями (с 1916-го).

С начала 1917 года служил войсковым священником на Юго-Западном фронте. При этом был санитаром 10-го армейского запасного полка.

Летом 1917 года участвовал в съезде ученого монашества, проходившем 7-14 июля в Московской Духовной академии.

9 мая 1918 года демобилизован.



Был награжден в 1905 году набедренником, в 1913 году – наперсным крестом, в 1916 году – орденом Святой Анны 2-й степени, в 1917 году – орденом Святой Анны 3-й степени.



В 1918 году арестован в Орловской губернии вместе с братом, священником Николаем. Оба были приговорены к расстрелу. Но отец Дамаскин расстрела избежал. Был расстрелян только отец Николай – за бесстрашное обличение большевиков.



В 1918 году отец Дамаскин был зачислен студентом Киевской Духовной академии и стал насельником Златоверхова монастыря.

Митрополитом Киевским Антонием (Храповицким) назначен епархиальным миссионером.

После отступления осенью 1919 года из Киева войск генерала А.И. Деникина переехал в Крым.



В 1920 году архиепископ Таврический Димитрий (князь Абашидзе) возвел отца Дамаскина в сан архимандрита.

В 1920-22 годах – настоятель Балаклавского Георгиевского мужского монастыря, что в Таврической губернии.

Монастырь находился в живописной местности в двенадцати верстах от Севастополя и в восьми верстах от Балаклавы, на высоком берегу у Черного моря. Позже, во время советско-германской войны был взорван коммунистами вместе с размещенными там ранеными и эвакуированными.

По отзыву архиепископа Никодима (Кроткова), в Крыму архимандрит Дамаскин ревностно отстаивал интересы Церкви перед властями, зарекомендовал себя живым и деятельным человеком, "любителем благостного Богослужения (он прекрасный чтец и певец), проповедником усердным и умелым практическим деятелем".



5 ноября 1922 го в Симферополе был привлечен к суду вместе с уволенным на покой архиепископом Димитрием (Абашидзе) и управляющим Таврической епархией архиепископом Никодимом (Кротковым), а также епископом (впоследствии архиепископом) Сергием (Зверевым) и другими священнослужителями.

Приговор трибунала Верховного суда Крымской АССР: из-под стражи освободить, оправдать.



В начале 1923 года был вновь арестован по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей.

Приговор трибунала Верховного суда Крымской АССР: из-под стражи освободить, выслать за пределы Крымской АССР.

Находился в тюрьме вместе с епископом (впоследствии архиепископом) Ставропольским Евсевием (Рождественским).

Провел в заключении девять месяцев. Освобожден. Выслан из Крыма.



После освобождения выехал в Москву, где проживал в Свято-Данииловом монастыре.



В 1923 году представители общин города Глухова Черниговской губернии обратились к Святейшему Патриарху Тихону с просьбой об открытии у них епископской кафедры.

18 ноября 1923 года святитель Тихон возглавил в Донском монастыре хиротонию архимандрита Дамаскина во епископа Глуховского.



В январе 1924 года епископ Дамаскин прибыл в Глухов.

Им была организована деятельность епархиального управления и канцелярии, викарных и благочинных управлений, совершено много поездок по епархии.



15 сентября 1924 года арестован в городе Нежин Черниговской губернии.

Обвинен в "нелегальной организации структур церковного управления, выступлении против

обновленчества, поминовении при Богослужениях епископов, находившихся в заключении".

Со дня ареста и до 14 мая 1925 года содержался в тюрьме города Чернигова.

Приговор: из-под стражи освободить ввиду недоказанности обвинения.



В июле 1925 года вновь подвергался кратковременному аресту. Был обвинен в "контрреволюционной пропаганде", но освобожден.

За время арестов в эти годы Святитель был очень измучен заточениями и допросами, из-за чего на всенощной вынужден был помазывать народ сидя. В алтаре с ним случались сердечные приступы, но на следующий день он снова служил, видя в Богослужении свою единственную радость.



В августе 1925 года был привлечен по делу "Воздвиженской Неплюевской монархической организации" – основанного Н.Н. Неплюевым (1851-1908) Крестовоздвиженского религиозного трудового братства, продолжавшего существовать после революции как сельскохозяйственная артель. Епископ Дамаскин неоднократно посещал Неплюевскую коммуну, видя в ней способ духовной защиты от безбожия.

Из обвинительного заключения: "Произносил проповеди, в которых призывал членов Воздвиженской артели объединиться для борьбы с советской властью, а также воспитывал молодежь в монархическом духе под маской религии".

Дело было выделено в отдельное производство. Кроме того, было предъявлено обвинение в поминовении епископов, находившихся в тюрьмах и ссылках.

После обыска с епископа была взята подписка с обязательством выехать в Москву без права выезда оттуда.



С сентября проживал в Свято-Данииловом монастыре.

30 ноября 1925 года был арестован с большой группой архиереев по делу Патриаршего Местоблюстителя Крутицкого митрополита Петра (Полянского).



По групповому "Делу митрополита Петра (Полянского) и др., Москва, 1926 г." было предъявлено обвинение в том, что состоял в так называемом "Даниловском синоде" и "служил в качестве такового проводником всех указаний двух бывших обер-прокуроров Самарина и Саблера, устраивая совещания для обсуждения вопросов практического проведения Самарино-Саблеровской линии... для обсуждения и корректировки готовящихся к выпуску документов митрополита Петра..."

8 апреля во время допроса епископу Дамаскину был задан вопрос: «Как часто Вы бывали в Даниловском монастыре и бывали ли в помещении братии (в столовой, в комнате епископа Феодора и т.д.)»? – Владыка ответил: «Почти ежедневно бывал за ранней обедней. Изредка бывал и в помещении братии, бывал с братией вначале, когда приехал с Украины. В комнате Феодора бывал, облачался там».

21 мая 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР осужден по статье 62, 68 УК РСФСР.

Приговор: 3 года ссылки в Туруханский край.

С 30 ноября 1925-го по 17 июля 1926 года содержался в московской Внутренней тюрьме ОГПУ, в Бутырках.

17 июня 1926 года был отправлен в Туруханск.



До ноября 1928 года отбывал срок ссылки на Крайнем Севере в низовьях Енисея вместе с архиепископом Владимирским Николаем (Добронравовым) и, возможно, епископом Чистопольским Иоасафом (Удаловым) – станок Полой (в устье Енисея за Полярным кругом) Туруханского уезда Енисейской губернии.

В 1927 году имел встречу и беседу с митрополитом Казанским Кириллом (Смирновым), сосланным еще севернее, в станке Хантайка. По непродолжительной беседе святители стали друзьями.

После получения сведений о Декларации 1927 года митрополита Сергия (Страгородского) епископ Дамаскин написал в апреле 1928-го: "Для меня стало ясно, что перешагнули через черту допустимого".



В ноябре 1928 года был освобожден с прикреплением к определенному месту жительства.

По возвращении из ссылки, 11 декабря 1928 года, имел продолжительную беседу с митрополитом Сергием (Страгородским), чтобы лично узнать причины, побудившие его на подписание Декларации. Епископ Дамаскин не был удовлетворен ответом митрополита Сергия, что "Декларация полезна для Церкви, поскольку легализует ее положение в государстве".

Владыка обратился к митрополиту Сергию с резким посланием, обличая его призыв выражать «благодарность к советскому правительству за... внимание к духовным нуждам православного населения»: «За что благодарить? – Вопрошал Святитель. – За неисчислимые страдания последних лет? За храмы, попираемые отступниками? За то, что погасла лампада преподобного Сергия? За то, что драгоценные для миллионов верующих останки преподобного Серафима, а еще ранее – останки святых Феодосия, Митрофана, Тихона и Иоасафа подверглись неимоверному кощунству? За то, что замолчали колокола Кремля? За кровь митрополита Вениамина и других убиенных? За что?»



С конца 1928 года он проживал в городе Стародуб Брянской области Черниговской губернии, служил в Иоанно-Предтеченской церкви.

В апреле 1929 года, получив распоряжение митрополита Сергия о предоставлении духовенством органам власти сведений о церковных общинах, прекратил его поминовение.

В мае 1929 года епископ Дамаскин обратился к митрополиту Сергию с письмом, в котором обвинил его в том, что принятие его Декларации означает отказ от достоинства и внутренней свободы Церкви. Епископ Дамаскин призвал митрополита Сергия "далеко отшвырнуть от себя Декларацию, раз она производит такое возмущение среди верующих, раз она вызвала уже такие разделения".

Тогда же, в мае 1929 года, получил приглашение от Ленинградского митрополита Серафима (Чичагова), быть его помощником, но от этого предложения отказался, потому что «как и раньше, не хочет никаких сергиевских предложений». При этом написал: «Есть и другое предложение – от ссыльных отцов: приехать к ним в ссылку добровольно. Чувствую, что это было бы наиболее безопасное местопребывание, но не хочется ни о чем просить господ».

По мнению епископа Дамаскина, митрополит Сергий не имел канонических прав на издание Декларации без согласия епископата и благословения Патриаршего Местоблюстителя.



Летом 1929 года, с помощью диакона Кирилла Цокота, монахини Ирины (Буровой) и др. Владыка организовал передачу посылки находящемуся в ссылке в поселке Хэ Обдорского района Тобольского округа Местоблюстителю Патриаршего Престола митрополиту Петру (Полянскому). В переданном митрополиту Петру письме епископ Дамаскин просил ответов на многие вопросы церковной жизни, в частности, о границах полномочий Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского).

Кроме того, он передал митрополиту Петру копии переписки митрополита Кирилла (Смирнова) с митрополитом Сергием, а также письма других архиереев, выражавших свои суждения относительно июльской Декларации 1927 года.

Хотя митрополит Петр не дал сразу письменного ответа о своем отношении к происходящим в Церкви событиям, епископ Дамаскин свидетельствовал, что на словах Местоблюститель осудил действия своего заместителя.



В письме к митрополиту Кириллу Владыка говорил о сложившейся ситуации в Церкви и России:

«Совершается Суд Божий над Церковью и народом Русским... Совершается отбор тех истинных Воинов Христовых, кои только и смогут... противостоять самому Зверю. Времена же приблизились, несомненно, апокалиптические... Все наши усилия теперь должны быть направлены на установление прочных связей между пастырями и пасомыми... и по возможности исправить совершенный грех путем противодействия злу до готовности даже кровью смыть грех свой...»



14 октября 1929 года епископ Дамаскин написал второе письмо митрополиту Сергию, в котором заявил, что разрывает с ним литургическое общение.

Святитель писал митрополиту Сергию:

«Верующие, возмущенные в глубине души своей изменой Вашей заветам Христа и правды Православной, отвернулись от Вас и от всех тех, кто с Вами; они предпочитают не ходить в храмы, где возносится Ваше имя и говеть вот уже два года из боязни сделаться причастниками греху Вашему. Они с упованием и страхом ждут голоса ссыльной Церкви… Грех Ваш еще внутренняя неправда самой Декларации, основанная на боязливости. Ведь только в таком освещении становится понятным восьмой стих двадцать первой главы Откровения, где боязливые поставляются наряду с неверными, убийцами и любодейцами. Но еще больший грех Ваш против внутренней правды церковной, против Евангельского завета – безбоязненно исповедовать Истину. Страшно подумать, как пошатнули, подорвали Вы вашей Декларацией авторитет церковной иерархии, какую обильную жатву собирают на этой почве враги наши, как много верующих, не видя для себя доброго примера в своих пастырях, усомнились в Вечной Правде, и как много их посему отшатнулось от Церкви и погибает в отщепенческих болотах и в струях сектантства!»



Епископ Дамаскин поддерживал связи с Даниловской группой и иными исповедниками.

Для того чтобы Церкви стала известна суть его разногласий с митрополитом Сергием, в конце 1920-х – начале 1930-х годов епископ Дамаскин написал в общей сложности около ста пятидесяти посланий и разослал их по стране. «Это не легализация (Церкви), а ликвидация!» – Писал он. Он противопоставлял понятию Церкви как административной структуры, нуждающейся в государственной "легализации", Церковь как "Богоучрежденный и таинственный союз всех верующих во Христа".

Он часто говорил о "наступлении последних времен" для Церкви, когда внешнее великолепие храмов потеряет свое значение, и для сохранения неповрежденной святости и чистоты веры нужно уйти в "катакомбы", в "пустыни".

Советский обман с декларацией был уже совершенно очевиден. У многих "легализованных" (то есть принявших декларацию митрополита Сергия) общин были отняты последние храмы. Происходила – действительно – не легализация, а ликвидация Церкви, но с поощрением уже главы Церкви. "Неисчислимы, бесконечно тягостны внутренние последствия декларации – этой продажи первородства Истины за чечевичную похлебку лживых и неосуществимых благ", – писал святитель Дамаскин.

О своем пребывании в тюрьмах Владыка говорил так: «А что же, там люди хорошие, я и сейчас готов опять туда», – считая, как и многие архиереи, что на свободе в это время было нравственно хуже, чем в заключении.

В 1929 году владыка Дамаскин сблизился с киевскими сторонниками митрополита Иосифа (Петровых) и архиепископом Димитрием (Любимовым), с которым вел переписку.



27 ноября 1929 года он был арестован в городе Стародуб Западной (ныне Брянской) области по доносу Стародубского благочинного – ставленника митрополита Сергия и ревностного сторонника декларации.

28 мая 1930 года осужден Коллегией ОГПУ СССР по Западной области по групповому "делу епископа Дамаскина (Цедрика) 1930 г." по обвинению в "контрреволюционной оппозиции митрополиту Сергию как руководитель церковной к/р группировки".

Приговор: 10 лет концлагерей.

В обвинительном заключении "группировке", руководимой епископом Дамаскиным (Цедриком), приписывалось две задачи:

 1) "Организация активного противодействия мероприятиям Соввласти, направленным против церкви".

 2) "Подготовка перехода всей церковной деятельности в подполье (катакомбы)".

В письме в областной отдел ОГПУ Владыка заявил о неполитическом характере "Истинного Православного" течения в Церкви: "Не желая служить орудием Ваших партийных целей, оно в то же время не желает быть и политическим орудием, представляя себе духовно-нравственные цели превыше всяких иных".

Говоря о бесперспективности государственной борьбы с Церковью, епископ Дамаскин указывал следователям: "Невозможно уничтожить вековечную идею Христианства, ибо она в духе человека".

С ноября 1929-го по май 1930 года он содержался в тюрьме в городе Смоленске.



С июня 1930 года по июнь 1933-го – в Соловецком лагере особого назначения, на острове Анзер.

Очевидцы рассказывали позже о его глубоко молитвенном настроении в лагере, о том, что он отдавал свою пайку голодным, а сам питался улитками.

В конце ноября 1933 года был освобожден из Соловецкого лагеря как полный инвалид.

Поехал в Херсон.



С 1 января 1934 года – в Херсоне.

В конце февраля 1934 года сообщил на приеме у заведующего по делам религиозных культов при ВУЦИКе, что не намерен заниматься церковно-административной деятельностью.

После этого переехал в окрестности города Глухова.

В 1934 году жил в селе Береза Глуховского района Сумской области, потом – в хуторе Светлый того же района. Затем поселился в городе Нежине, будучи прописан в Херсоне.



В феврале 1934 года в Гжатске епископ Дамаскин посетил митрополита Кирилла (Смирнова), где ознакомился с письмами митрополита Петра (Полянского) к митрополиту Сергию, в которых Патриарший Местоблюститель митрополит Петр предложил своему заместителю митрополиту Сергию устранить все превысившие его полномочия мероприятия.

В апреле епископ Дамаскин встретился в Киеве со схиархиепископом Антонием (Абашидзе).

Он также продолжал переписку со своими единомышленниками, в том числе с архиепископом Угличским Серафимом (Самойловичем).

В это время епископ Дамаскин уже склонен был разделять мнение многих "непоминающих" об "отщетении благодати" у митрополита Сергия, которого он перестал признавать Предстоятелем Церкви.

Он вел активную работу по объединению клириков, непоминающих митрополита Сергия, на юге России. Написал ряд посланий пастве и писем, адресованных верующим. Возглавлял ряд иосифлянских общин на Украине и в самой России, назначал благочинных в Киеве и Вятской епархии, собирая малое стадо.

Хотя Владыка перешел на нелегальное положение и Богослужения проводил тайно, но рясы не снимал, бороды и волос не стриг.



1 августа 1934 года был арестован в Нежине Черниговским областным управлением НКВД.

Содержался в тюрьме в Чернигове.

14 августа 1934-го переведен в Киевскую тюрьму в распоряжение УГБ НКВД УССР.

15 февраля 1935 года обвинен на Особом Совещание при НКВД СССР по статьям 54-10, 54-11 УК УССР в "организованной работе, направленной против мероприятий Советской власти как член к/р нелегальной организации церковников "Истинно Православная Церковь"".

Приговор: 3 года ссылки в Северный край.

На следствии не скрывал своих убеждений.

После окончании следствия направлен под конвоем в Архангельск.



В 1935-м – до 2 марта 1936 года проживал в Архангельске.

С лета 1935 года по переданной в письме просьбе архиепископа Серафима (Угличского) принял под свое пастырское окормление большую часть последователей отделившегося от митрополита Сергия епископа Глазовского Виктора (Островидова) в Вятской епархии.

3 марта 1936 года был арестован в ссылке.

Со дня ареста содержался в тюрьме города Архангельска.



В апреле 1936 года был направлен в распоряжение УНКВД по Кировскому краю.

С апреля 1936 года – в тюрьме в городе Кирове (Вятка).

Находясь там, написал развернутую объяснительную записку в ОСО при НКВД СССР о "ненормальном положении верующих граждан СССР", в котором уличил государственные органы в "неконституционных формах отношений к Церкви".

27 октября 1936 года Особым Совещанием при НКВД СССР осужден по статье 58-10 УК РСФСР по групповому "делу епископа Дамаскина (Цедрика). 1936 г.".

Приговор: 5 лет исправительно-трудовых лагерей.

Из обвинения: "Нелегально возглавил "Вятскую епархию Православной Церкви" викторианской ориентации, нелегально руководил таковой через к/р группу церковников, давая им указания контрреволюционного характера".



С 1936-го до 15 сентября 1937 года – в Карлаге, Бурминское отделение, город Караганда, Казахстан.

В лагере работал бухгалтером.

В это время уже были запрещены посылки заключенным и переписка с ними. Владыку с разными этапами переводили с места на место. Отстающих по дороге расстреливали. Святитель, чтобы спасти от этого своего друга-соузника, священника Иоанна, донес его на себе до стоянки. Рассказывали и о другом случае, когда Владыка снял с себя рясу и закутал в нее замерзшего священника со словами «у кого две одежды, тот дай неимущему» (Лк. 3, 11). Сам же простудился и тяжело заболел.

13 августа 1937 года арестован в лагере. Поводом послужило то, что епископ Дамаскин и его соузники праздновали Пасху.



10 сентября 1937 года Особой тройкой при УНКВД СССР по Карагандинской области обвинен в "антисоветской агитации, организации нелегальных сборищ".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



15 сентября 1937 года в 23 часа расстрелян в Карлаге.



Священномученик епископ Дамаскин (Цедрик) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 856-857, 970.

2. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 1. С. 157-163.

3. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 43, 284.

4. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 138.

5. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 3. С. 12-14.

6. Осипова И.И. "Сквозь огнь мучений и воды слез...": Гонения на Истинно-Православную Церковь: По материалам следственных и лагерных дел заключенных. М.: Серебряные нити, 1998. С. 280.

7. Шкаровский М.В. Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви. СПб.: НИЦ Мемориал", 1999. С. 282-283.

8. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

9. Соловецкий мартиролог// Православный церковный календарь 2001 г. Издание Соловецкого монастыря.

10. Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М.: Современный писатель, 1998. 208 с., илл. С. 169-171.

11. Медведев Г.Н., Медведева Н.А. От южного города до "Южного городка"// Богословский сб. М., ПСТБИ. 2001. № 8. С. 364-394.

12. Косик О. "Совершается суд Божий над Церковью и народом русским...".; Архивные мат-лы к житию сщмч. Дамаскина, еп. Стародубского. Предисловие// Богословский сб. М., ПСТБИ. 2002. № 9. С. 323-375.

13. Косик О. "Совершается суд Божий над Церковью и народом русским...".; Архивные мат-лы к житию сщмч. Дамаскина, еп. Стародубского. Продолжение// Богословский сб. М., ПСТБИ. 2002. № 10. С. 432-470.

14. Косик О. "Совершается суд Божий над Церковью и народом русским...".; Архивные мат-лы к житию сщмч. Дамаскина, еп. Стародубского. Окончание// Богословский сб. М., ПСТБИ. 2003. № 12. С. 280-301.

15. Косик О. "Истинный воин Христов". Книга о священномученике епископе Дамаскине (Цедрике). М., ПСТГУ. 2009. 384 с.

16. Мазырин А., диак. Священномученик митрополит Кирилл (Смирнов) как глава "правой" церковной оппозиции. Круг его ближайших последователей (Продолжение)// Богословский сб. М., ПСТБИ. 2003. № 12. С. 224-279.

17. Лопушанская Е. Епископы-исповедники. Сан-Франциско, 1971. С. 36-71.

18. Пуцко В. Глуховский еп. Дамаскин// Московский журнал. 2002. № 10. С. 46-47.

19. http://pstbi.ru



Документы:

1. ЦА ФСБ РФ. Д.Н-3677. Том_Лист Т.5. Т.7.

2. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-31265.

3. ГАРФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.79.

4. ГАРФ. Ф.6343. Д.343.

5. РГИА. Ф.831. Оп.1. Д.211;218.

6. ГА Карагандинской обл. Д.3422

7. Архив типографии Джорданвилльского монастыря.

8. Архив УФСБ по Брянской о. Д.П-8979.

9. Архив УФСБ по Кировской обл. Д.СУ-9730.



20. Священномученик Григорий (Лебедев), епископ Шлиссельбургский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

04/17.09 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик епископ Григорий (Лебедев Александр Алексеевич) родился 12 ноября 1878 года в городе Коломне Московской губернии в семье в семье отца Алексия Михайловича Лебедева, протоиерея при Коломенском Успенском Брусенском женском монастыре, и его матушки Марии Феодоровны. Четыре его брата – Виктор, Николай, Сергий и Константин также в свое время стали священниками.

Говоря об отце Алексие, протоиерей Константин Лебедев подчеркивал: «Коломна — родина высокопреосвященного митрополита Московского Филарета (Дроздова). Неоднократно посещая ее, митрополит оказывал сильное и благодатное влияние на местное духовенство. Он прививал ему строгую церковность, пастырскую ревность и смирение, воспитав целую школу истинных пастырей. О священниках филаретовской школы шла добрая слава как о достойных высокого звания пастырях. К этой школе и принадлежал отец будущего епископа Григория».

Уже в ранние годы отрок Александр явил любовь к молитве, с радостью посещая продолжительные монастырские службы. Одна монахиня часто говорила о нем: «Этот будет архиереем».



Он окончил Коломенское Духовное училище.

Обучаясь в нем, Александр обнаружил блестящие способности. Ректором семинарии был назначен уставщиком и канонистом, благодаря чему возрастала его церковная настроенность.

В 1898 году окончил Московскую Духовную семинарию.

В 1898-99 годах был послушником в Бобреневом монастыре в Коломне.

В 1899 году поступил в Казанскую Духовную академию.

В 1903 году окончил ее курс со степенью кандидата Богословия.



С 1903 года по 1907 год проходил служение в Симбирске, в Симбирской Духовной семинарии в должности преподавателя гомилетики и литургики.

С 1907-го по 1918 год – в Москве. Преподаватель всеобщей и русской истории Московского Кадетского корпуса, Московской третьей гимназии, а затем инспектор Николаевского сиротского института.

С 1918 года – преподаватель 165-ой трудовой школы (бывшего Николаевского сиротского института) в Москве.

В 1919 году – заведующий почтовым сектором Главного лесного комитета.

Но неспокойно было на сердце у него: не мог он больше служить на мирском поприще, да еще и власти богопротивной. Верующая его душа бежала суеты и искала молитвы. И через два года, оставив суетные дела, принял он монашество.



Рождественским постом 1921 года, незадолго до великого праздника Рождества Христова, он был пострижен в мантию с именем Григорий в Смоленской Зосимовой пустыни Владимирской губернии епископом Сергиевским Варфоломеем (Ремовым). Там же под руководством старца Митрофана прошли первые месяцы его послушания.



Далее был важный и замечательный период его жизни, его духовного становления в Московском Свято-Данииловом монастыре.

Его родной брат протоиерей Константин Лебедев вспоминал о том периоде: «...он нес послушание в Московском Даниловом монастыре у старого церковного канониста, магистра Богословия епископа Волоколамского Феодора (Поздеевского). В обители инок Григорий был посвящен в иеродиакона, иеромонаха, а позднее получил сан архимандрита. Три года, проведенные в Даниловом монастыре, были наилучшей подготовкой к епископскому служению».



2 декабря 1923 года Святейшим Патриархом Тихоном он был хиротонисан во епископа Шлиссельбургского и Лодейнопольского, викария Петроградской епархии. Временно управляющий Детскосельским викариатством Петроградской епархии. Патриарх Тихон сказал о нем верующим Петрограда: «Посылаю вам жемчужину».

Получил известность среди прихожан своими проникновенными, благоговейными службами и блестящими проповедями. Будучи мягким и снисходительным человеком в личном общении, твердо отстаивал чистоту Православия, стойко боролся с обновленчеством.

С декабря 1923 года – наместник Александро-Невской Свято-Троицкой лавры в Петрограде.

Будучи наместником Александро-Невской лавры, владыка Григорий тесно сошелся с одним дивным ее насельником — иеромонахом Варнавой (Муравьевым), впоследствии старцем Серафимом Вырицким, почитаемым ныне Святой Церковью в лике преподобных.



Петроград тогда был как бы лишен на многие годы имени своего небесного покровителя и переименован в Ленинград.

И вот 6 декабря 1924 года в Ленинграде епископ Христов как наместник лавры был арестован «за неуплату налогов» и «продажу лаврской ризницы». Но не в том была главная его вина пред попущенной Богом властью, то был, скорее, только предлог. А причиной было то, что он «в жизнь лавры вдохнул жизнь. Многие из братий, живших в миру, вернулись в лавру... и верующий народ стал стекаться в дотоле пустые храмы». Так сообщал протоиерей Михаил Павлович Чельцов: «На суде он держал себя неожиданно, к удивлению всех, мужественно, отвечал безбоязненно, но любезно». Осужден был условно.

17 апреля 1925 года освобожден.



С декабря 1925-го по июнь 1926 года – временно управляющий Ленинградской епархией.



1 апреля 1927 года арестован и вместе с другими проходившими по "Делу епископов Григория (Лебедева) и Гавриила (Воеводина) и др. Ленинград, 1927 г." обвинялся в том, что "Лебедев и Воеводин, состоя епископами в Ленинграде, через совет богословско-пастырского училища, Де Кампо Сципион, Егоровых и др. слушателей Пастырского училища, в количестве 70 человек, состоящих преимущественно из дворянского сословия организовали кружок "Ревнителей Истинного Православия", на которых была возложена обязанность массового выступления при закрытии по требованию рабочих церквей, при передаче церквей от одного течения другому течению и т.д. Для этого слушателей училища подготовляли путем чтения лекций, явно натравливая против распоряжений и мероприятий соввласти. В результате такой подготовки организованная масса слушателей ходила по церквам и своей агитацией восстанавливала массу против советской власти".

Во время следствия содержался в доме предварительного заключения на улице Шпалерной в Ленинграде.

19 ноября 1927 года Владыка был освобожден под подписку о невыезде до выяснения существа дела.

Дело было закрыто только спустя год – 10 ноября.

10 ноября 1928 года владыка Григорий был осужден по статьям 58-10, 59-7 УК РСФСР по обвинению в том, что "Лебедев, состоя епископом через свою приближенную Де-Кампо-Сципион проводил контрреволюционную работу среди верующей массы, используя для этого религиозные предрассудки масс".

Приговор: за недостаточностью компрометирующего материала следственное дело прекратить и сдать в архив.



Епископ Шлиссельбургский Григорий после выхода июльской Декларации 1927 года перешел в оппозицию Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому), прекратил поминовение за Богослужением его имени, "пользуясь древним правом ставропигии, которое имела лавра". За Богослужением поминал только Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Крутицкого Петра (Полянского).

В Декларации митрополита Сергия среди прочего было сказано: «Выступления наших врагов не прекращаются: убийства, поджоги, налеты, взрывы и им подобные явления подпольной борьбы у нас у всех на глазах. Все это нарушает мирное течение жизни, созидая атмосферу взаимного недоверия и всяческих подозрений. Тем нужнее для нашей Церкви и тем обязательнее для нас всех, кому дороги ее интересы, кто желает вывести ее на путь легального и мирного существования, тем обязательнее для нас теперь показать, что мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и Правительством». Эта Декларация была воспринята многими православными, воспитанными в монархическом духе при Богодарованной власти в годы правления святого Помазанника Христова Царя Николая II Александровича как нарушение церковных традиций. Советское государство ставило своей целью искоренение веры в Бога, а твердые души уповали на Христа, но не на соглашательство.



С 10 февраля 1928 года митрополитом Ленинградским стал владыка Серафим (Чичагов). Он вызвал своего викария епископа Григория Шлиссельбургского и поехал с ним по епархии. Владыка Серафим хорошо знал его по Свято-Даниилову монастырю как воспитанника архиепископа Феодора (Поздеевского), знал и его принципиальность и посему был очень заинтересован, чтобы тот потрудился вместе с ним. В поездке они имели достаточно времени обменяться своими взглядами на положение Церкви и возможность вести церковный корабль на выдвигаемых большевиками условиях. Владыка Григорий открыто заявил, что при таком положении работать он не может и желает уйти на покой. Вскоре владыка Серафим скрепя сердце расстался с ним.



В мае 1928 года владыка Григорий был назначен епископом Феодосийским, но от назначения отказался.

28 августа 1928 года уволен на покой "по причине расхождения в понимании церковной жизни епархии и ее нужд".

Оставил пост наместника лавры, служил тайно.



В 1928-31 годах проживал в Коломне.

С сентября 1931 года – в Москве.

В 1932-33 годах – в поселке Жаворонки Московской области.

В 1934-37 годах в городе Кашине Калининской области. Работал сторожем на птицефабрике, служил тайно.

Работал над Богословскими трудами, в том числе над комментариями к Евангелиям («Евангельские образы»; из них наиболее известна его работа «Благовестие святого евангелиста Марка (духовные размышления)»). Направлял письма своим духовным чадам. Продолжал находиться в оппозиции митрополиту Сергию.



16 апреля 1937 года арестован в Кашине и обвинен по статье 58-10 УК РСФСР по групповому "делу епископа Григория (Лебедева) и "фашистско-монархической организации" в том, что "являлся руководителем контрреволюционной группы фашистско-монархической организации в г. Кашине, у себя на квартире систематически проводил нелегальные сборища, на которых обсуждались а/с вопросы, занимался вербовкой новых членов в фашистско-монархическую организацию".



Чекисты вели тогда большое групповое «дело бывших насельников Даниловского монастыря» в Москве.

Началось оно арестом в Киржаче 9 января 1937 года архимандрита Данилова монастыря отца Симеона (Холмогорова), который подтвердил создание «подпольной Церкви истинно-православной веры» с домовыми храмами и скитами, во главе которой стоял епископ Феодор (Поздеевский), бывший настоятель монастыря, находившийся в это время в Сыктывкаре: «Мы считаем, что советская власть организованно уничтожает религию и насаждает безбожие среди верующих». Группы из трех-пяти проверенных верующих объединялись вокруг одного из архимандритов или иеромонахов Даниловского монастыря, тайно служили, не поминая советскую власть и не регистрируясь, молились за сосланное духовенство, помогали ему посылками и деньгами. Чтобы «сохранить и поддержать церковные кадры», настоятели этих общин совершали тайные постриги в монашество. Советчики боялись этого.

Одна из таких общин действовала в Кашине. Ее возглавлял архимандрит Поликарп (Соловьев), бывший наместник Даниилова монастыря, знакомый владыке Григорию с 1925 года. Знал он и другого даниловца – иеромонаха Исаакия (Бабикова), который, живя в Кашине, «все время проводил в чтении духовно-нравственных книг и в молитве». По словам владыки Григория, отец Исаакий бывал у него «два-три раза... в период моего приезда в Кашин на жительство... его интересовал вопрос об умной молитве». Епископа Григория отец Исаакий признал в составе своей «контрреволюционной группы», сознавшись в проведении «нелегальных сборищ», то есть Богослужений.

Арестованного Владыку допрашивали в апреле-мае три раза. Его показания отличались взвешенностью и твердостью. Когда следователь кричал на епископа Христова: «Вы скрываете от следствия целый ряд своих единомышленников по Кашину!», – тот спокойно ответил: «Все свои связи... я следствию назвал и больше их у меня нет».

После 10 мая на допрос его больше не вызывали, занявшись другими арестованными, в числе которых большинство было верующих мирян.

31 августа 1937 года следствие о «контрреволюционной монархической организации» на территории Калининской области было закончено.

3 сентября владыка Григорий, в числе пятидесяти человек, был приговорен тройкой при УНКВД СССР по Калининской области к расстрелу.

Казнь состоялась через четыре дня, 17 сентября в час ночи.



Священномученик епископ Григорий (Лебедев) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 302-303, 450-451, 565-566, 581-582, 855, 970.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 2. С. 370-371.

3. Григорий (Лебедев), еп. Проповеди. "Благовестие святого евангелиста Марка": (Духовные размышления). Письма к духовным чадам/ Сост. В.В.Антонов. М., 1996. С. 3-15.

4. Осипова И.И. "Сквозь огнь мучений и воды слез...": Гонения на Истинно-Православную Церковь: По материалам следственных и лагерных дел заключенных. М.: Серебряные нити, 1998. С. 266.

5. Шкаровский М.В. Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви. СПб.: НИЦ "Мемориал", 1999. С. 282.

6. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С. 7-8.

7. Книга памяти жертв политических репрессий Калининской области. Мартиролог 1937-1938. Т. 1. Тверь: "Альба", 2000. С. 255.

8. Выписка из журнала заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 16 июля 2005 г.

9. Автобиография архиепископа Леонтия Чилийского. Журнал «Русскiй Паломникъ», № 42.

10. http://www.msdm.ru

11. http://pstbi.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.78.

2. Список реабилитированных клириков и мирян Калининской обл.

3. Архив УФСБ по Тверской обл. Д.24937-с.

4. Архив УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской обл. Д.П-24095.



21. Священноисповедник Амвросий (Полянский), епископ Каменец-Подольский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских,

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

09.08/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких

10/23.06 – Собор Рязанских святых

07/20.12 – день блаженной кончины (1932 г.)



Священноисповедник епископ Амвросий (Полянский Александр Алексеевич) родился 12 декабря 1878 года в селе Петелино Елатомского уезда Тамбовской губернии в семье священника.



Окончил Шацкое духовное училище.

В 1899 году – Тамбовскую Духовную семинарию.

В том же 1899 году поступил в Казанскую Духовную академию.

В 1903 году окончил ее курс со степенью кандидата Богословия за работу «Учение о Царстве Божием по сочинению блаженного Августина "О Граде Божием"».



В 1901 году принял монашеский постриг. В том же году рукоположен во иеродиакона, а 1902-м – во иеромонаха.



В 1903 году был назначен преподавателем в Киевскую Духовную семинарию и определен в число братии Киево-Печерской лавры.

В 1905 году награжден наперсным крестом.

В 1906-м он был назначен ректором той же семинарии и возведен в сан архимандрита.

С 1906-го по 1917 год – ректор Киевской Духовной семинарии.

Архимандрит Амвросий отличался глубоким благочестием и смирением, пользовался уважением как учеников семинарии, так и священноначалия, в частности митрополита Киевского и Галицкого Флавиана (Городецкого). Не раз поднимался вопрос о хиротонии отца Амвросия, но митрополит Флавиан, ценя его труды на поприще подготовки юношей к церковному служению, говорил: "Он мне нужен".



В 1915 году за усердное служение на епархиальных послушаниях архимандрит Амвросий был награжден орденом Святого Владимира III степени.



22 октября 1918 года он был хиротонисан во епископа Винницкого, викария Каменец-Подольской епархии.

В 1922 году перемещен на кафедру Каменец-Подольскую и Брацлавскую.



В конце сентября 1923 года в Донском монастыре в Москве состоялось собрание двадцати семи архиереев, на котором обсуждались вопросы, связанные с примирением с обновленцами. На нем епископ Амвросий говорил об обновленцах: «Для меня и, наверное, для других здесь присутствующих Евдоким вовсе не Высокопреосвященнейший митрополит, а бывший архиепископ, потому что он присоединился к отщепенцам (самозваному духовенству, отколовшемуся от Святейшего Патриарха Тихона и, по его идеологии, от Церкви Христовой). Сами посудите, кто у них были первыми вершителями дел? Бывший архиепископ Антонин, состоящий на покое в Заиконоспасском монастыре. Он из личных счетов пошел против патриарха Тихона, а к нему примкнули и прочие из духовенства с темным прошлым. Антонин оказался богохульником. Он, как нам известно, идет против почитания угодников Божиих, признает только Святую Троицу и священные события из жизни Христа и Богоматери, иконостас он называет ненужной перегородкой, которую пора, по его словам, сломать. Епископ Леонид нам мало известен, но он, несомненно, подкуплен, дабы расшатывать канонические устои святого Православия. Введенский, бывший петроградский священник, а ныне женатый архиерей, чуть ли не из евреев. Священник Боярский высказался кощунственно на их незаконном Соборе против почитания святых мощей. Вот эти опороченные лица и восстали против Святейшего Патриарха Тихона и Святого Православия».

После обсуждения вопроса о примирении и объединении с обновленцами состоялось закрытое голосование, на котором большинство архиереев высказалось против подобного шага.



В 1923 году епископ Амвросий был арестован и обвинен губсудом в "нарушении законов об актах гражданского состояния", но оправдан.



Активно боролся с обновленческим расколом. Обновленческий епископ Пимен (Пегов) предложил епископу Амвросию перейти в обновленчество, но после его отказа обновленцы подали на него заявление в ОГПУ, на основании которого он был вскоре снова арестован Винницким ОГПУ СССР – в 1923 году.

При аресте обвинен в "укрывательстве б. офицеров, рукополагая их в священников".

Выслан в Харьков.

После высылки епископа Амвросия Подольская епархия при поддержке властей была совершенно разгромлена обновленцами.



В 1923-24 годах епископ Амвросий пребывал в Харькове.

В 1924-м был выслан за пределы Украины и поселился в Москве.



В Москве Владыка подвизался в Свято-Данииловом монастыре, был одним из членов "Даниловского синода".

12 апреля 1925 года принимал участие в погребении святого патриарха Тихона.

Подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому).

В 1925 году был вновь назначен управляющим Подольской епархией, но выехать не успел.



30 ноября 1925 года арестован по делу митрополита Петра (Полянского).

При аресте обвинен в том, что "являлся деятельным участником церковно-монархической группы, поставившей себе целью использование церкви в целях нанесения ущерба соввласти, путем концентрации антисоветского элемента".

Владыке Амвросию было предъявлено обвинение, что он состоял членом так называемого "Даниловского синода".

Во время следствия (по май 1926 года) содержался во Внутренней тюрьме ОГПУ, Бутырской тюрьме.

В протоколе допроса от 16 декабря 1925 года значится: «В какой церкви или монастыре вы преимущественно служите?» – Спросил следователь. – «В Даниловом монастыре». – Кого из епископов, живущих в Даниловом монастыре или близ него и служащих в нем, вы знаете?» – «Епископов Дамаскина, Парфения, Германа, Иоасафа; архиепископов Пахомия и Прокопия». Все они к тому времени были арестованы вместе с епископом Амвросием и сидели во внутренней тюрьме ОГПУ или в Бутырской тюрьме.

Тучков и 6-й отдел ОГПУ уже выработали свое суждение, решив, что жившие в Данииловом монастыре архиереи есть нелегальный Синод митрополита Петра, и потому всякая встреча этих архиереев в монастыре и всякая их беседа с обсуждением церковных вопросов есть не что иное как обсуждение насущных церковных вопросов Синодом.

21 мая 1926 года владыка Амвросий был осужден Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР по статье 62, 68 УК РСФСР.

Приговор: три года заключения в концлагере.



С июня 1926-го по март 1929 года содержался в Соловецком лагере особого назначения.

В июле 1926 года принимал участие в составлении "Соловецкого послания" (обращения к правительству СССР православных епископов из Соловецких островов).



30 ноября 1928 года архиереям Амвросию (Полянскому) и Прокопию (Титову) было объявлено, что после лагеря они ссылаются на три года в Уральскую область.

В ссылку через Екатеринбург и Тобольск они ехали вместе. 7 апреля, в праздник Благовещения, прибыли в Тобольский изолятор, откуда их в тот же день освободили. Но уже 9 апреля вновь арестовали и заключили в Тобольскую тюрьму, в которой они пробыли полтора месяца. С началом судоходства первым же пароходом были доставлены в город Обдорск. Через месяц владыка Амвросий был отправлен отсюда в небольшое село Шурышкары, где он пробыл до 5 июля 1931 года, когда был возвращен в Обдорск.



30 июля 1931 года епископы Амвросий и Прокопий были вновь арестованы, а 14 декабря 1931 года приговорены к ссылке в Казахстан в город Туркестан через Алма-Ату.

Причиной ареста явилась ненавистная безбожным властям глубокая вера святителей, их нежелание идти на компромиссы, сам образ жизни, который они вели в глухой ссылке; раздражало, что архиереи осмелились служить Божественную литургию в ссылке, хотя на службах присутствовало всего несколько человек, раздражало и то, что святители переписывались с находившимся на крайнем севере Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром.

Материалов для обвинения не было достаточно, и к архиереям в камеру подселили осведомителей, один из которых донес, что епископ Амвросий говорил, что каждый раз, когда его вызывают на допрос к уполномоченному ОГПУ, ему предлагают стать агентом ОГПУ. «Но я на такую подлость, – сказал владыка Амвросий, – никогда не пойду».

«Дело» было закончено в сентябре 1931 года. В обвинительном заключении уполномоченный Ямальского отдела ОГПУ написал: «В Ямальский Окружной отдел ОГПУ поступили сведения, что административно-ссыльные епископы Полянский и Титов, находясь в ссылке в селе Мужи в 1929 году, устраивали с местным зырянским и туземным остякским населением широкие связи... на почве ведения бесед на религиозные темы, придавая им антисоветский уклон... совершали незаконные в домах богослужения, а также проводили явно антисоветскую агитацию.

Впоследствии уполномоченным ОГПУ были переведены Полянский – в Шурышкары, а Титов – в деревню Киеват, где продолжали ту же самую деятельность, оказывая вредное влияние на окружающие их темные массы, в результате чего лица, находящиеся с ними в наиболее тесных связях, стали активно выступать против проводимых мероприятий советской власти, как например против закрытия церкви, против коллективизации, распространения займов и так далее».



Весной 1932 года епископ Амвросий находился в Алма-Ате. В это время в Алма-Ате был епископ Герман (Вейнберг). Для поддержания духа верующих епископ Герман благословлял на литургии ссыльным священнослужителям причащаться в алтаре Никольского собора в полном облачении. И нередко алтарь Никольского собора был переполнен духовенством – от диаконов до архиереев. Среди них были архиепископ Херсонский и Николаевский Прокопий (Титов) и епископ Подольский и Брацлавский Амвросий (Полянский).



В Туркестане Владыке объявили, что местом жительства ему определено село Сузак, в 120 км от города Туркестана.

В дороге к месту ссылки в отдаленное селение Сузак он получил тяжелые ожоги и едва добрался до места ссылки. По приезде попал в больницу, где через неделю скончался. По другому источнику, умер от солнечных ожогов и желудочных заболеваний в Голодной степи Казахстана, по дороге из Чимкента в село Сузак. Из устных рассказов известно, что Владыка, облаченный в черную рясу, ехал по раскаленной солнцем степи на верблюде в сопровождении конвоя. Объявив привал, охрана дала команду: "Поп, слезай с верблюда!" Ответа не последовало – Владыка был мертв.

Установлена дата кончины – 20 декабря 1932 года.



Священноисповедник епископ Амвросий (Полянский) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 397, 416, 580, 837, 961.

2. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 1. С. 168, 180.

3. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т.1. С. 189.

4. Королева В. И стоять храму, и звонить колоколам// Простор. 1995. № 6. С. 85.

5. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 109.

6. Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 1996. Кн.2. С.221.

7. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1917 г. Пг., 1917. С. 73.

8. Крест на Красном обрыве. М.: Изд-во им.Святителя Игнатия Ставропольского, 2002. С. 107.

9. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

10. Соловецкий мартиролог// Православный церковный календарь 2001 г. Издание Соловецкого монастыря.

11. Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М.: Современный писатель, 1998. 208 с., илл. С. 169-171.

12. Православная энциклопедия/ Под. ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Т. 2: Алексий, человек Божий-Анфим Анхиальский. М.: "Православная энциклопедия", 2001. С. 138.

13. Крест на Красном обрыве. М.: Изд-во им.Святителя Игнатия Ставропольского, 2002. С. 107, 136.

14. http://pstbi.ru

15. http://fond.centro.ru



Документы:

1. ЦА ФСБ РФ. Д.Н-3677. Том_Лист Т.1. Л.142-142об.

2. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.73.



22. Преподобномученик игумен Сергий (Чернухин).



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

27.10/9.11 – день мученической кончины (1942 г.)



Преподобномученик игумен Сергий (Чернухин Семен Савельевич) родился 3 февраля 1879 года в селе Семеновка Бузулукского уезда Самарской губернии в крестьянской семье.



Получил низшее образование.



В 1900 году поступил послушником в Московский Свято-Даниилов монастырь.

15 мая 1910 года пострижен в мантию с именем Сергий и поставлен на клиросное послушание.

В 1911 году монах Сергий был рукоположен во иеродиакона.

В 1915-м рукоположен во иеромонаха.

В 1920 году иеромонах Сергий награжден наперсным крестом.

1923-м возведен в сан игумена и служил в Троицком соборе и церкви Покрова Божией Матери Данилова монастыря.



По закрытии монастыря в 1930 году – сверхштатный священник в церкви Воскресения Словущего в Даниловке.



28 декабря 1930 года арестован.

До приговора оставался на свободе под подписку о невыезде.

13 января отец Сергий был допрошен. Основной вопрос следователя – об отношении к советской власти. Не отрицая того, что в «настоящее время Церковь переживает большие гонения», отец Сергий, однако, заметил, что все это посылается за наши грехи. Следователи не были удовлетворены религиозным объяснением происходящих в стране событий.

8 февраля 1931 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР отец Сергий был обвинен по групповому "делу № Н-6656. Москва, 1931 г." по статье 58-10 УК РСФСР в антисоветской агитации".

Приговор: 3 года высылки в Северный край.



Сначала он был отправлен этапом в Архангельск, из Архангельска – в небольшой городок Пинегу, а оттуда – в село Кулой Пинежского района, где прожил до окончания срока ссылки.



28 февраля 1934 года игумен Сергий возвратился в Москву, но здесь ему жить, как бывшему в ссылке, не разрешили, и он поселился в Кашире, а затем, после того как был назначен служить в Никольскую церковь в селе Никольское-Головинское Шаховского района Московской области, переехал туда. В Никольской церкви отец Сергий служил до массовых арестов 1937 года.



24 и 25 ноября против него свидетелями обвинения выступили к тому времени бывший и занявший эту должность вслед за ним председатели сельсовета. Они утверждали, что игумен Сергий отказался подписываться на заем и при этом говорил: «Отвяжитесь вы от меня, ироды, не буду я платить советской власти ни одной копейки. Советская власть у нас последние доходы отбирает, не разрешает нам ходить по приходу, обдирает разными налогами, и помогать мне советской власти совершенно не за что, так как кроме надругательства над духовенством я от нее ничего хорошего не видел».



1 декабря 1937 года он был арестован, заключен в волоколамскую тюрьму и на следующий день допрошен. Следователь заявил, что следствию известно, что священник вел среди населения контрреволюционную агитацию. В тот же день допросы были закончены.

Игумен Сергий был обвинен в "кулацкой агитации против власти и ее постановлений, отказе платить за облигации гос. займа".

3 декабря тройка НКВД приговорила его к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере.



5 февраля 1938 года отец Сергий прибыл с этапом в исправительно-трудовой лагерь в Амурской области.

30 декабря 1940 года был этапирован в Бушуйский лагерь в той же области.

1 марта 1941 года этапирован в Свободненский лагерь.



9 ноября 1942 года игумен Сергий скончался в Свободненском исправительно-трудовом лагере Амурской области и был погребен в безвестной могиле.



Преподобномученик игумен Сергий (Чернухин) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Первый на Москве. Московский Данилов монастырь. Альбом издательства «Даниловский благовестник». М., 2000.

2. http://pstbi.ru

3. http://www.mepar.ru



Документы

1. ЦИАМ. Ф. 203, оп. 763, д. 92, 1910 г., л. 11–12.

2. Архив Московской Патриархии. Послужной список.

3. ЦА ФСБ России. Д. Н-6656. Т. 11.

4. ГАРФ. Ф. 10035, д. П-18652.

5. Выписка из журнала заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 23 июня 2008 г.



23. Священномученик Аверкий (Кедров), архиепископ Волынский.



День памяти:

14/27.11 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик архиепископ Аверкий (Кедров Поликарп Петрович) родился 2 марта 1879 года в городе Яранске Вятской губернии в семье священника.

Его родные братья – схиархиепископ Пахомий (Кедров Петр Петрович), епископ Михаил (Кедров Михаил Петрович) Вроцлавский в Польше и протоиерей Александр Кедров. Владыка Аверкий позже вспоминал, как они в детстве помогали отцу-священнику «петь, читать и храм прибирать».



Закончил Яранское духовное училище.

В 1900-м – Вятскую Духовную семинарию.



В 1904 году окончил Санкт-Петербургскую Духовную академию со степенью кандидата Богословия.

Обязанности инспектора академии исполнял тогда выдающийся подвижник, будущий духовник Государя Николая II Александровича и всей его Семьи архимандрит Феофан (Быстров).



С 4 ноября 1904 года до 1910 года Поликарп Петрович служил преподавателем Священного Писания в Литовской Духовной семинарии, город Вильно (ныне Вильнюс).

В этот период совершил поездки на Афон и в Иерусалим.



2 июля 1910 года архиепископом Финляндским Сергием (Страгородским) был пострижен в монашество с наречением имени Аверкий.

4 июля 1910 года рукоположен во иеродиакона.

5 июля – во иеромонаха.



С 8 августа 1911 года – ректор Волынской Духовной семинарии в городе Житомире Волынской губернии.



21 августа 1911 года возведен в сан архимандрита.



29 июня 1915 года хиротонисан во епископа Острожского, викария Волынской епархии, с пребыванием на правах настоятеля в Богоявленском монастыре Житомира.

Хиротонию свершили архиепископ Волынский и Житомирский Евлогий (Георгиевский), епископ Владимиро-Волынский Фаддей (Успенский) и епископ Новгород-Северский Пахомий (Кедров) – старший брат владыки Аверкия.

Владыка Аверкий был председателем Волынского епархиального училищного совета, почетным председателем Житомирского губернского отдела Союза Русского Народа.



Во время Первой мировой войны принимал активное участие в помощи пострадавшим солдатам и их семьям, неоднократно выезжал на фронт в действующую армию с подарками и проявил там много мужества.



Был награжден орденом святого Владимира 3-й степени с мечами.



В 1917-18 годах – член Священного Собора Российской Православной Церкви.



После отъезда в эмиграцию архиепископа Евлогия (Георгиевского) и ареста епископа Фаддея (Успенского) владыка Аверкий был назначен епископом Волынским и Житомирским.

В 1921-22 годах – епископ Волынский и Житомирский. После закрытия Волынской Духовной семинарии организовал пастырские курсы в Житомире.



В июле 1922 года он был арестован по постановлению Волынского губернского ревтрибунала в городе Житомире и заточен в Дом предварительного заключения.

Обвинение при аресте: "распространение и хранение Послания патриарха Тихона".

До суда был освобожден под имущественное поручительство членов Свято-Николаевского братства.

15 ноября осужден по статье 72 УК УССР за "хранение и распространение среди населения контрреволюционной литературы".

Приговор: 2 года лишения свободы без строгой изоляции.

Постановлением Верховного трибунала при ВЦИК УССР от 19.12.1922 года срок наказания был сокращен на одну треть с поражением в правах на 5 лет после освобождения.



Находясь в заключении, перенес сыпной тиф, осложненный катаральной пневмонией.



После освобождения 12 марта 1923 года активно занялся проблемами епархии.

Служил в Преображенском кафедральном соборе Житомира и в соборе бывшего Житомирского Богоявленского монастыря.

О его смирении осталось воспоминание одного из прихожан: "Захожу в Житомире в церковь, вижу: какой-то монашек подметает в храме. Оказалось, это епископ Аверкий в подряснике, в скуфейке трудится".

Епископ Аверкий любил служить всенощные службы ночью. Так, например, в праздники Трех святителей, святой великомученицы Варвары, святого Саввы Освященного служба начиналась в полночь, "Слава в вышних Богу" пелось на рассвете, потом начиналась литургия.



К ноябрю 1924 года проживал в Москве, где присоединился к братству епископов-исповедников Свято-Даниилова монастыря.

12 апреля 1925 года принял участие в погребении святого патриарха Тихона.

Подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому).



В 1926 году возведен в сан архиепископа – архиепископ Волынский и Житомирский.

Митрополит Мануил (Лемешевский) так характеризовал его: «Был человеком исключительно добрым, приветливым, глубоковерующим, как архиерей – доступным, общительным и этим стяжал общую и самую искреннюю любовь житомирян. Жизнь вел чистую и трезвую. Любил часто служить».

Возле его домика в Житомире был небольшой садик, в нем росли вишни, цвели цветы. Дети из церковных семей (их звали «юное братство») приходили поливать эти цветы. Усердные труды их вознаграждались – Архиепископ через окно раздавал им конфеты. Рассказывал детям о природе далеких краев, о нравах и обычаях населения, рассказывал и о своем путешествии по Святой земле.

В будничные службы любил он стоять на клиросе, принимал участие в чтении и пении. Службу совершал истово, торжественно... Владыка Аверкий много делал для украшения и благолепия храма: восстановил роспись, установил для почитания частицу мощей святого Иова Почаевского (в раке). С правой стороны в нише храма была Голгофа. На время Пасхалии крест в ней заменялся Воскресшим Спасителем с белым знаменем, с изображением красного креста на нем.

Особым украшением храма был детский хор мальчиков в возрасте до десяти лет, не более. В канун именин Владыки организовывался крестный ход детей, которые несли маленькие хоругви, крестики и иконки, украшенные живыми цветами. Сам Владыка шел в крестном ходе, дети провожали его до входа в храм и пели церковные песнопения.



19 октября 1926 года он был арестован в Житомире.

Обвинение при аресте: "распространение среди верующих г. Житомира провокационных слухов с контрреволюционной целью".

Через три дня отправлен в секретный отдел ОГПУ в Москву и заключен в Бутырскую тюрьму.

7 января 1927 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР был осужден по статье 58-13 УК РСФСР.

Приговор: 3 года ссылки.



12 февраля 1927 года через Каракалпакский окружной отдел ГПУ направлен в ссылку в Ходжейлинский район Каракалпакии, Узбекистан.

Пробыл в ссылке в песках почти два года.

17 февраля 1928 года было принято решение о его досрочном освобождении, но дошло оно только через восемь месяцев.

По освобождении 24 октября было разрешено свободное проживание по СССР.



С конца 1928 года архиепископ Аверкий – управляющий Волынской епархией.



Владыка Аверкий был твердым противником Декларации митрополита Сергия (Страгородского). Совместно со своим братом владыкой Пахомием (Кедровым) составил послание, в котором прозвучала критика политики митрополита Сергия.

Читаем выдержки из этого послания: «Митр. Сергий является полным рабом, послушным орудием в руках известных нам... советских учреждений и утратил вполне свой морально-церковный авторитет... Словом, такого унижения и оплевания Святая Церковь еще не переживала.

Святая Церковь может быть подвергнута внешним бедствиям: гонениям и стеснениям, но отказаться от своей духовной свободы и достоинства не может, напротив, в бедствиях она еще более внутренне просветляется и непрестанно обновляется (2 Кор. 4, 16-17). Таков закон духовной жизни и отдельного христианина, и всей Церкви Христовой, почему узы и скорби мы понимаем как милость Божию, ибо увенчивает за них Господь верных Своих рабов (2 Кор. 4, 17). Но на унижение Святой Церкви, на попрание ее внутренней свободы Церковь никогда не согласиться. Нельзя свободу Церкви и ее достоинство предавать на попрание, «чтобы не быть гонимым за крест Христов» (Гал. 6, 12) – по слову апостола.

Легализация, которую стараются проводить митр. Сергий и его Синод, является совершенно неприемлемой и невозможной, потому что она... противна природе Церкви, противна разуму, ибо стремится соединить несовместимое... В церковном отношении она преступна, ибо продает свободу внутренней жизни Церкви и кощунственно унижает ее святость и достоинство...

Новая церковная политика митр. Сергия вызывает великое смущение и соблазн в церковном народе и вообще у большинства верующих, от иерархов до мирян.

Сердце доброго пастыря, естественно, сжимается от нестерпимой скорби при виде этой потрясающей картины великого церковного разорения, наполовину произведенного рукою Предстоятеля Церкви. Не нужно нам таких реформ церковных. Лучше мы все вновь и вновь пойдем в узы и изгнание, лишь бы сохранить души вверенного нам народа Божия. Ибо все дадим великий ответ за погибель чад своих...

Если же временный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя будет упорствовать в своей затее и не освободит своего поста, то мы уйдем от него всею Церковью. Если же митр. Сергий преслушает голос Церкви, будет упорствовать в своей политике и претендовать на власть первоиерарха, тогда он, конечно окажется церковным бесчинником и отщепенцем».



В 1928-29 годах архиепископа Аверкия довольно часто вызывали на допросы, в связи с чем служение литургии задерживалось порой на час и более. Во время допросов Владыка напоминал работникам органов, что по церковному уставу литургия должна начинаться не позже 12 часов дня и что его ждет собравшийся в соборе народ. Наконец, в 12-ом часу архиепископа выпускали, и он должен был спешить, чтобы успеть начать службу в положенный срок.

В эти же годы решался вопрос о становлении Церкви на Украине, о возможности выделения ее из Русской Православной Церкви в отдельную. Архиепископ Аверкий предостерегал от возможного церковного разделения. Многим запомнилось, как он однажды, опираясь на посох, произнес по этому поводу: "Осторожно надо!.." Он любил повторять это слово "осторожно", когда решались трудные церковные вопросы.



15 февраля 1930 года был арестован в городе Житомире.

Сразу после ареста отправлен в Москву и помещен в Бутырскую тюрьму, где находился во время следствия.

Обвинен в том, что был ознакомлен с письмом бывшего секретаря Иерусалимского Патриаршего подворья в Москве А.И. Дросси Константинопольскому Патриарху Фотию II, в котором описывалось бедственное положение Русской Православной Церкви в СССР.

4 апреля Коллегией ОГПУ СССР (судебной) был осужден по статье 58-5 УК РСФСР по групповому "делу Дросси Андрея Ивановича, г. Москва, 1930 г." в том, что "обсуждал совместно с Фотопулосом текст документа-фальшивки, предназначавшийся для а/с кампании за границей".

Приговор: 3 года высылки в Северный край через ПП ОГПУ.



В 1930-31 годах – в ссылке в городе Архангельске.



23 января 1931 года арестован Архангельским ОГПУ вместе с двадцать одним человеком – епископами, священниками и несколькими православными мирянами, которых обвинили в том, что они создали к/р группировку, вели а/с агитацию, а также оказывали материальную помощь ссыльному духовенству.

2 декабря 1931 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР был осужден по обвинению в "участии в контрреволюционной группировке среди местного и ссыльного духовенства в г. Архангельске".

Приговор: ссылка в Северный край.



В 1932-33 годах – в ссылке в городе Тотьме Северного края.

В 1933 году арестован в Тотьме.



В 1934-37 годах находился в ссылке в Бирске, в Башкирии.



25 июля 1937 года арестован в Бирске.

Против Владыки было выдвинуто множество обвинений.

10 ноября 1937 года тройкой при УНКВД Башкирской АССР был осужден по статьям 58-6, 58-11 УК РСФСР за "создание и руководство к/р повстанческой организацией".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



27 ноября 1937 года расстрелян в Уфе.



В 1981 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 416, 834, 922, 957.

2. Дойков Ю.В. По ком звонит колокол// Волна. Архангельск, 1994. 29 марта.

3. Архиепископ Аверкий (Кедров)// Вестник РХД. 1985. N 145 (III). С. 235-240.

4. Вятские епархиальные ведомости. 1910. № 31.

5. Волынские епархиальные ведомости. 1915. № 27-28.

6. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 1. С.23-24.

7. Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. (Документы. Материалы. Деяния I-XVI). М., 1994. Репр. воспр. изд. 1918 г. Т. 1. С. 60.

8. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 92.

9.Состав Святейшего Правительствующего Синода и Российской церковной иерархии на 1917 год. Пг., 1917. 384 с. С. 114-115.

10. Тимиряев Е.Р. Александров И.В. Утешай в скорбях и испытаниях// Православная Житормирщина. 2000. Октябрь. Газета в папке mo07.

11. Православная энциклопедия/ Под. ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Т. 1: А-Алексий Студит. М.: "Православная энциклопедия", 2000. С. 129.

12. Сухих А., прот. Вспомним поименно: Кн. 2. Киров (Вятка), 2004. 64 с. С. 4-6.

13. Вестник РХД, № 145, 1985.

14. http://zarubezhje.narod.ru/mp/m_111.htm (сайт "Религиозные деятели русского зарубежья").

15. http://pstbi.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 263. Том_Лист Л. 74.

2. Архив БЦКМ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 10.

3. Список канонических архиереев, проживающих в России. 1924 г.

4. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-33647.



24. Священномученик Николай (Парфенов), епископ Аткарский.



День памяти:

7/20.01 – день кончины (1939 г.)



Священномученик епископ Николай (Парфенов Владимир Васильевич) родился 20 июня 1879 года в городе Саратове в семье цехового мещанина.

В раннем детстве, упав со стола по недосмотру кормилицы, Володя травмировал позвоночник, и у него появился горб спереди и сзади. Позднее епископа Николая в Саратове звали "маленьким батюшкой" или "Николаем горбатеньким".

Мать Володи Екатерина Васильевна брала сына в паломничества. В одном из таких паломничеств старец Киево-Печерской лавры дал ему послушание. Чтобы юноша лучше узнал духовную жизнь разных сословий и научился служить Богу и людям, он велел ему в один воскресный день бывать в светском обществе, в следующее же воскресенье, переодевшись в невзрачную одежду, трудиться в саратовском Спасо-Преображенском мужском монастыре. Владимир так и поступал: в одно воскресенье ходил на концерты духовых оркестров, дававшиеся на деревянной эстраде городского сада "Липки", в следующий воскресный день в простой одежде работал трудником в монастыре.



26 августа 1906 года Владимир Парфенов поступил в саратовский Спасо-Преображенский мужской монастырь и был определен на послушание портного в Свято-Алексиевский скит (с 1911 года – Николо-Тихоновский). Молодой послушник отличался смирением и трудолюбием. Во время послушаний он подбадривал себя и окружающих народной мудростью: "Господь терпел и нам велел", "Глаза стращают, а руки делают". Часто, взявшись рукой за горб на спине, говорил: "Живи всяк своим добром да своим горбом".

Спустя некоторое время епископ Саратовский, будущий священномученик Гермоген (Долганев), являвшийся настоятелем Спасо-Преображенского монастыря, совершил постриг Владимира в мантию с наречением имени Николай.

Позже – по воспоминаниям епископа Вениамина (Милова) – отец Николай рассказывал: "Во время моего пострига от вручаемого мне креста отделился голубь и влетел в мои уста. Целый год после того чувствовал я в сердце своем великую сладость".

Он был молитвенником. Вскоре миру стал известен его дар прозорливости. За это слепотствующий мир, не выносящий добродетели, устами неразумных прозвал его "горбатым колдуном". Но чистые души замечали, что после общения с монахом Николаем они чувствовали внутри себя мирное состояние. По благословению лаврского киевского старца, у которого бывал еще с матерью, он принял на себя подвиг юродства.



В 1911 году отец Николай познал гонения мира. Бесовскими стараниями он был обвинен в "лжестарчестве". Заболел воспалением легких и попал в монастырскую больницу, где провел несколько месяцев. Пока болел, «тучи» зла над его головой рассеялись, он вернулся в скит. Но болезнь и переживания не прошли бесследно. Казалось, что подвижник постарел на несколько лет – лицо стало одутловатым, болезненная согбенность увеличилась, словно он врос в землю; до конца своей жизни он уже не выпускал из рук клюки.

Отцу Николаю было запрещено общаться с прихожанами. И его друзьями стали лесные птицы и лоси, которых он кормил монастырским хлебом и комковой солью.

Он взялся за подвиг моления о самоубийцах по чину, составленному оптинским старцем преподобным Леонидом (Наголкиным), в схиме Львом.



В 1914 году Преосвященным Палладием (Добронравовым) он был рукоположен во иеродиакона.



Осенью 1914 года предсказал своему духовному сыну Н.П. Руфимскому обрушение крыши находившейся в центре Саратова панорамы "Мучения христиан в цирке Нерона", что и случилось 15 января 1915 года. И сказал: "Скоро вся Россия будет, как этот цирк".



10 ноября 1915 года он был рукоположен владыкой Палладием во иеромонаха.

Назначен духовником в киновию при саратовском храме Страстей Господних.



Отец Николай, просивший всех называть его "маленьким батюшкой", не только знал о прошлой и будущей жизни впервые увиденного им человека, но и сразу прозревал его мысли и самые затаенные мечты. Если же к нему приходили с дурными помыслами, дабы посмеяться над благодатью Святого Духа, почивавшего на нем, он публично обличал таких "паломников", употребляя поговорки собственного сочинения и "притчи во языцех", разбавленные бранью. "Маленький батюшка", обучавшийся в детстве у домашних учителей и окончивший лишь начальное училище, поражал прихожан своей начитанностью и умением рассуждать о предметах из различных областей знания. Он призывал своих духовных чад к постоянному самообразованию, часто повторял поговорку: "Жил один мних, имел сто книг, ел и спал на них, но не знал, что в них!".

По воспоминаниям, даже дети никогда не смеялись над блаженным горбуном, как это бывает, но считали за великое счастье принять от него благословение, может быть, если он сочтет нужным, исповедоваться у него. Дети ожидали его появления перед киновией, встречая подвижника радостными возгласами: "Маленький батюшка! Маленький батюшка идет!", и бросались ему на шею, а он собирал их вокруг себя и одаривал конфетами, давая одну в левую руку, а другую в правую, приговаривая: "Чтобы не обидно было".

Все, что бы ни приносили отцу Николаю, он раздавал нуждавшимся. Всю Светлую седмицу, в свободное от служб время, он ходил по Богадельням и больницам с пасхальными подарками, полученными им от состоятельных горожан на нужды Богоугодных заведений и тюремного замка.

Вовсе не употребляя спиртных напитков, он не осуждал пьяниц, часто подавал им со словами: "На, иди пропей". А тем, кого близко знал через таинство покаяния, ласково говорил: "На-ка, вот, окати сердечко", дабы избавить их от преступлений ради выпивки. Многие по молитвам блаженного Батюшки избавлялись от недуга пьянства.



Митрополит Мануил (Лемешевский) писал о подвиге духовничества отца Николая: "Когда к нему съезжались из разных мест и среди них были новые лица, он имел обыкновение сажать за стол приезжих с одной стороны, параллельно им на особых возвышениях рассаживать игрушечных петухов, куриц, попугаев, кошек, собак и других птиц и животных, и он разговаривал с птицами и животными". И в этих разговорах приехавшие получали ответы на свои невысказанные вопросы и мысли.



В 1917 году отец Николай совершил паломничество по святым местам России. Посетил московские кремлевские соборы, Даниилов, Донской, Новодевичий, Страстной, Симонов монастыри, Троице-Сергиеву лавру, Новый Иерусалим, Оптину пустынь, Александро-Невскую лавру, Валаам.



После издания 1 февраля 1918 года послания Святейшего Патриарха Тихона, в котором были преданы анафеме гонители веры и Церкви Православной и в котором содержался призыв к верным чадам православной Церкви "не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение", иеромонах Николай, желая исполнить повеление Первосвятителя, ушел в затвор и жил то в Свято-Николо-Тихоновском ските, то в киновии.



В 1920 году случилась встреча с отцом Николаем Виктора Дмитриевича Милова, впоследствии епископа Вениамина. Будучи работником красноармейской канцелярии, он пришел за советом к подвижнику. Поразив Милова своей прозорливостью, отец Николай указал его имя при постриге и направил в Московский Свято-Даниилов монастырь, предписав следующее молитвенное правило: "Будешь монахом – прилежи Иисусовой молитве. Читай ежедневно 600 молитв: 300 Иисусовых и 300 Богородичных. У меня был старец отец Адриан – человек высокой духовной жизни. Он настолько любил Иисусову молитву, что все житейское не слышал, не вступал в суетные разговоры. Если заговорят при нем о пустом, он склонит голову вниз и заснет. Стоит же кому-либо заговорить о существенно важном, как он просыпался от своей мнимой спячки и обнаруживал глубочайшую мудрость. Монахов Господь много утешает". Все предсказанное юродивым батюшкой исполнилось для епископа Вениамина с буквальной точностью.



Мирянам отец Николай давал следующее молитвенное правило. Он учил, что краткое правило преподобного Серафима Саровского требует серьезного молитвенного настроя и входить в него нужно постепенно, потому что "заедает мир". Он говорил, что по большей части люди всю свою жизнь проводят в просительной молитве, напоминая собой кровососущих паразитов: пиявок или клопов; чтобы не уподобляться им, за каждую помощь нужно научиться разумно благодарить и людей, и Бога. И обращал внимание своих духовных чад на птиц небесных, "которые, когда пьют из лужи, поднимают свои головки к небу, благодаря Создателя за живительную влагу, а мы забываем".

Для утреннего правила, он говорил, достаточно прочесть молитву "Царю Небесный", читаемую также при призывании помощи Святого Духа на всякое доброе дело. Читать ее можно даже по пути на службу. Если есть время, нужно прочесть тропарь и кондак перед началом всякого доброго дела. Вечером же хозяин (или хозяйка) дома, придя после работы, должен читать благодарственные тропарь, кондак и Богородичен за всякое благодеяние Божие, причем читать надо громко, чтобы слышали все домочадцы, особенно старики и дети, потому что одни из-за немощи забывают, а другие благодарить еще не научились, закончить правило нужно славословием Пресвятой Богородице "Достойно есть".

На время, когда не будет возможности посещать храмы, "маленький батюшка" заповедал читать акафист небесному покровителю семьи, потому что акафисты, содержащие церковно-исторические сведения, духовно обогащают молящегося человека и погружают его в молитвенную обстановку храма, кроме того, акафисты включают в себя все молитвенное правило. Это молитвенное правило "маленького батюшки" помогло многим пережить трудное время гонений.

Сам отец Николай каждую ночь прочитывал акафист Владимирской иконе Божией Матери. При начале осквернения храмов он утешал свою паству словами: "Недолог час, когда христиане будут повсеместно на последние деньги восстанавливать и заново строить храмы Божии!".



В начале 1920-х годов он был возведен в сан игумена Свято-Николо-Тихоновского скита и в скором времени – в сан архимандрита.



В 1922 году собранием мирян крестовой церкви архиерейского дома архимандрит Николай был избран епископом.

В сентябре 1922 года в Никольской церкви скита был тайно хиротонисан. Хиротонию совершили его ученик, бывший настоятель Спасо-Преображенского монастыря епископ Иов (Рогожин), епископ Андрей (Ухтомский) и епископ Варлаам (Пикалов).

17 марта 1923 года Святейший Патриарх Тихон утвердил владыку Николая епископом Аткарским, викарием Саратовской епархии.

Владыка Николай не принял обновленчество. После своего поставления он был единственным православным архипастырем в Саратове и исполнял обязанности временно управляющего Саратовской епархией.



В 1924 году в связи с ухудшением состояния здоровья епископ Николай ушел на покой. Два года он жил в затворе в монастырском скиту, выходя только для встречи с духовными чадами.

В затворе он не только молился, но и работал, в частности, вязал чулки, которые раздавал как благословение. Многим в качестве послушания благословлял вязание, давая в руки моток ниток, в который были вставлены вязальные спицы или крючок. Он называл это послушание "противоядием в юности от рукоблудия, а в старости от гордыни и сплетен – первых врагов монашества".



Выйдя из затвора, вскоре епископ Николай был вынужден покинуть Саратов и, как говорила его сестра Варвара Васильевна, "был на колесах": "Владыка был без прописки, практически как бездомный... странничествовал по городам". В каждом из городов, где скрывался у своих духовных чад, он основывал общины "пустынной церкви". Через некоторое время архиерей вместе со своим келейником иеромонахом Питиримом (Ивановым) обосновался у своих духовных детей в Москве.



В 1927 году владыка Николай был выслан в Киев. Он снимал квартиру в Печерске, жил уединенно, почти никого не принимал и не совершал Богослужений, старчествовал. Ходил молиться в церковь женского Введенского монастыря.

Тогда были засвидетельствованы замечательные случаи его прозорливости, силы его молитвы и глубокого рассуждения.



Весной 1933 года епископ Николай был арестован Киевским ОГПУ.

Находился в течение некоторого времени в блоке предварительного заключения вместе со схиархиепископом Антонием (Абашидзе). Сокамерники епископа Николая вспоминали доброту Владыки, делившегося с заключенными последним куском хлеба.

Спустя четыре месяца содержания под стражей был освобожден под подписку о невыезде.

Перед отъездом из Киева после освобождения сказал одному своему келейнику: "Уходи немедленно, мы идем на Голгофу".



В октябре 1933 года владыка Николай приехал в город Киржач во Владимирской (тогда Ивановской Промышленной) области.

Там никто в храме, глядя на старого горбатого прихожанина "с придурью", и предположить не мог, что он епископ...

И среди духовных чад он всегда юродствовал. Интересно, что каждый из его духовных чад во Владыке видел своего ровесника, не говоря уже о детях, да и роста он был совсем маленького.



В конце 1936-го и начале 1937 года в Московской, Владимирской, Ивановской и Калининской (Тверской) областях было арестовано и привезено в Ивановскую тюрьму более двадцати человек, обвиненных в принадлежности к "нелегальной к/р организации церковников".

28 декабря 1936-го – среди них – был арестован и епископ Николай.

Из материалов дела: "...Установлено, что на территории Московской обл. и ряде районов Ивановской обл. существовала подпольная к/р организация церковников и монашества, ... возглавляемая находившимся в ссылке в Сыктывкаре архиепископом Поздеевским и архимандритом Холмогоровым с группой своих послушников из бывшего Московского Даниловского монастыря на основе к/р платформы ссыльных епископов, известной под именем "Истинно Православная Церковь"... По прямым указаниям руководителя организации ... Поздеевского в 1935 г. Были созданы 3 контрреволюционные группы – ячейки организации, объединенные в т.н. "домашние нелегальные церкви" ("скиты", "обители" и т.д.) под руководством архимандрита Холмогорова, епископа Парфенова и архимандрита Климкова..." на основе к/р платформы ссыльных епископов "Истинно Православная Церковь"..."

Сначала следствие по делу "иноческого братства князя Даниила" было общим для всех обвиняемых.

В апреле 1937 года они были разделены на несколько групп и осуждены по делам П-5328 (16 человек, в том числе епископ Николай), П-8151 (6 человек) архива УФСБ по Владимирской области и делу П-7014 (6 человек) архива УФСБ по Ивановской области.

Из обвинительных материалов: "Епископ Парфенов

1). Возглавлял контрреволюционную группу церковников, входившую в состав организации "Всероссийское иноческое братство".

2). Принимал участие в нелегальных антисоветских сборищах членов организации.

3). Вел антисоветскую агитацию и распространял провокационно-клеветнические слухи против Советской власти... В своей квартире неоднократно вел а/с агитацию и распространял провокационные слухи о войне, кончине мира, гибели Советской власти и т.д."

15 июня 1937 года Особым Совещанием при НКВД СССР владыка Николай был осужден по статьям 58-10 ч. 1, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу иноческого братства князя Даниила. Иваново, 1937 г. Д.П-5328" как "активный участник контрреволюционной организации церковников "Всероссийское иноческое братство", участие в нелегальных сборищах членов организации, на которых велась а/с агитация".

Приговор: 5 лет тюремного заключения.



Со дня ареста содержался в тюрьме города Владимира.

20 января 1939 года умер в этой тюрьме.



В 1981 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.



Завершив повествование о земной жизни этого удивительного подвижника, нужно все же добавить еще нечто.

В 1942 году Саратов облетела весть о "возвращении маленького батюшки". Его духовные чада, не знавшие о кончине Старца в заключении, встречали Владыку в храме или возле него. С некоторыми из них он разговаривал об их духовной жизни. Незнакомцев он "прожигал взглядом" и исчезал в толпе, поражая своим обликом и навсегда оставаясь в памяти.

О встрече с епископом Николаем во время литургии в саратовском Свято-Троицком соборе в 1942 году свидетельствовал старейший клирик Саратова протоиерей Всеволод Кулешов. Епископ Николай в лагерной телогрейке предстал перед ним, проникновенно заглянул в глаза и затерялся среди молящихся.



И еще.

Последней "пустынной церковью" блаженного архиерея стала тайная монашеская община в Загорске (ныне Сергиев Посад), в доме, купленном на личные сбережения епископа Николая для семьи Мальцевых и схиигумении Марии, жившей под фамилией и с паспортом ранее умершей жены сапожника Сарычевой – по соображениям конспирации. Главной опорой схиигумении Марии была Лидия Федоровна Кузменкова, очень добрая, энергичная, любящая. Ее в шутку матушка звала "казначеем". От нее струилась живительная энергия, очень милым человеком была она. В восстановленный Московский Свято-Даниилов монастырь Лидия Федоровна пожертвовала замечательную икону святого великомученика Пантелеимона конца XIX – начала XX века, происходящую из иконописных мастерских Русского Пантелеимонова монастыря на Святой Горе Афон, размером 1 на 0,7 метра. Икону поместили на очень почетное, заметное место – она находится в Троицком соборе, на центральном юго-западном столпе.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С.984.

2. А.В. Руфимский. «Последняя "пустынная церковь" епископа Николая (Парфенова) – община схиигумении Марии: заметки к биографии подвижницы». http://www.sedmitza.ru

2. Епископ Николай (Парфенов)// Вестник РХД. 1985. N 145. С. 243-245.

3. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 5. С. 206-207.

4. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 126.

5. Цветочки Оптиной пустыни: Воспоминания о последних Оптинский старцах о. Анатолии (Потапове) и о. Нектарии (Тихонове)/ Сост. С.В. Фомин. М., 1995. С. 58-67, 178-179.

6. http://pstbi.ru

7. http://drevo-info.ru/



Документы:

1 .ГА Службы безопасности Украины.

2. Архив УФСБ по Владимирской обл. Д.П-5328.



25. Священномученик Серафим (Самойлович), архиепископ Угличский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

09/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких

23.05/05.06 – Собор Ростово-Ярославских святых

22.10/04.11 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик архиепископ Серафим (Самойлович Семен Николаевич) родился 19 июля 1880 года в городе Миргород Полтавской губернии в семье псаломщика.



В 1896 году окончил Лубенское духовное училище.

В 1902-м – Полтавскую Духовную семинарию.

По окончании семинарии был направлен в Алеутско-Аляскинскую епархию, во главе которой в то время стоял епископ Тихон (Белавин), будущий Патриарх Московский и всея России.



С 1 августа 1902 года – учитель Уналашкинской двухклассной школы на Аляске.

В 1905-м переведен на аляскинский остров Ситка.

С 1 июля 1905 года – учитель Ситкинской двухклассной школы.



25 сентября 1905 года пострижен в монашество епископом Аляскинским Иннокентием (Пустынским).

2 октября 1905-го епископом Иннокентием рукоположен во иеродиакона с причислением к Ситкинскому Архиерейскому дому.

25 марта 1906 года рукоположен во иеромонаха.



С 1 августа 1906 года – настоятель Нучекского прихода и начальник Нучекской Духовной миссии.



С 25 марта 1908 года – преподаватель Священного Писания и основного Богословия Ситкинской Духовной семинарии.

25 марта был награжден набедренником.

В 1908 году по состоянию здоровья подал прошение о возвращении на родину.

4 октября 1908 года просьба его была удовлетворена.



3 декабря 1908 года Указом Святейшего Синода был награжден правом ношения золотого наперсного креста из кабинета Его Императорского Величества.



С 25 мая по 25 августа 1909 года – помощник епархиального миссионера в городе Владикавказ Терской области.



С 1 сентября 1909-го до 1910 года – духовник Александровской Духовной семинарии в городе Ардон в Осетии.

С 16 октября по 5 декабря 1909 года – исполняющий должность инспектора Александровской Духовной семинарии.



С 13 апреля по 23 июня 1910 года – наместник Братского первоклассного монастыря в Могилеве.



С 23 июня 1910 года до сентября 1915 года – наместник Толгского монастыря в Ярославской губернии.

В Ярославской епархии вновь оказался под архипастырским окормлением святителя Тихона.

11 мая 1912 года был возведен в сан игумена.

Организовал при монастыре широкую благотворительную деятельность: учредил пчеловодческую школу с приютом для сирот, расширил монастырский странноприимный дом.

С началом Первой мировой войны учредил лазарет для раненых.

За время пребывания в Толгской обители отец Серафим написал серьезный труд по истории монастыря, приуроченный к его 600-летию – «История Толгского Монастыря 1314-1915».



С 5 сентября 1915 года по февраль 1920-го – настоятель Алексеевского монастыря (подворье Покровского Быковского монастыря) в городе Углич Ярославской губернии.

29 июня 1916 года был возведен в сан архимандрита.

Деятельно помогал святителю Агафангелу (Преображенскому) в управлении епархией.

В дни разгула красного террора по случаю "Ярославского восстания" смог уберечь обитель от разгрома.



15 февраля 1920 года хиротонисан во епископа Угличского, викария Ярославской епархии.



Владыка Серафим входил в так называемый «Параллельный Синод», существовавший с одобрения патриарха Тихона в Свято-Данииловом монастыре. Причиной возникновения «Параллельного Синода» считается то, что Патриарший Синод, находившийся под плотным контролем ГПУ, вынужден был встать на примиренческие с богоборцами позиции. Мыслился он как «постоянно действующее Предсоборное совещание», и главной целью его была подготовка тайного Поместного Собора, способного разрешить церковные проблемы без давления властей, и тайное поставление священнослужителей для избежания давления властей.



В июле 1922 года Владыка был арестован за распространение послания патриарха Тихона и за сопротивление изъятию церковных ценностей и заключен в тюрьму в Ярославле.

Рыбинским губернским Ревтрибуналом был осужден по статье 58-10 УК РСФСР.

Приговор: 3 года лишения свободы.

Освобожден по амнистии.



2 октября 1923 года и 18 мая 1924 года арестовывался, но вскоре освобождался.



С 15 января 1924 года в связи с пребыванием митрополита Агафангела в Нарымской ссылке временно управлял Ярославской епархией.



В 1924 году патриархом Тихоном возведен в сан архиепископа.



12 апреля 1925 года подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому).



В 1925 году после ареста Местоблюстителя Патриаршего Престола митрополита Петра группа епископов во главе с архиепископом Григорием (Яцковским) фактически захватила высшую церковную власть, не имея на это никакого права. Тут же эта группировка, объявившая о своей лояльности власти, была ей признана, и началось создание параллельной церковной структуры.

В начале 1926 года владыка Серафим активно поддержал Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) в его противостоянии григорианским раскольникам. Архиепископ Серафим признал послание митрополита Сергия к архиепископу Григорию вызывающим восхищение.



8 декабря 1926 года по завещательному распоряжению-посланию Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Иосифа (Петровых) на случай устранения его и обоих его предшественников от управления церковными делами назначен третьим кандидатом на должность временно исполняющего обязанности Заместителя Патриаршего Местоблюстителя.



Конец 1926 года в архипастырстве владыки Серафима был особо значим. Промыслом Божиим он был поставлен во главе Русской Церкви.

С 29 декабря 1926 года, согласно завещательному распоряжению митрополита Ленинградского Иосифа (Петровых), так как власти не дали первым двум кандидатам возглавить Церковь, сравнительно малоизвестный владыка Серафим был Заместителем Патриаршего Местоблюстителя (в период заключения митрополита Сергия (Страгородского)).



29 декабря 1926 года он обратился с посланием к архипастырям, пастырям и пасомым Русской Церкви: "Подчиняясь воле Божией и принимая на свои слабые рамена возлагаемый на меня тяжелый Крест, считаю долгом обратиться к собратиям – епископам, пастырям и православно-верующим, умоляя их хранить преданность и послушание Святой Православной Церкви, подчиняясь только законным представителям Патриаршей Православной Церкви".

Архиепископ Серафим просил собратьев епископов до минимума сократить переписку и сношения с главой Церкви и предоставлял все дела, кроме принципиальных и общецерковных (как, например, избрание и хиротония во епископа), решать окончательно на местах.

Он проявил себя стойким исповедником и мужественным хранителем интересов Святой Церкви от посягательств гнавшей ее власти. Из воспоминаний бывшего иподиакона владыки Серафима Михаила Николаевича Ярославского (в последующее время они отбывали заключение в одном лагере) известно, что архиепископ Серафим отверг попытки вмешательства властей в церковные дела и отклонил предложенный ими состав Синода. В ответ на предложения ГПУ Святитель предложил своих членов Синода, и в их числе митрополита Кирилла (Смирнова). «Ведь он же сидит», – отвечали ему чекисты. – «А ведь он у вас сидит, освободите его», — сказал Святитель. За такой ответ его вскоре арестовали.



В марте 1927 года он был вызван в Москву в ОГПУ и задержан.

Находился в заключении во Внутренней тюрьме ОГПУ в течение трех дней.

На требование принять диктуемые Советской властью условия легализации Церкви ответил отказом, мотивируя его тем, что не считает себя полномочным решать основные вопросы принципиального характера без находящихся в заключении старших иерархов. Ему было предложено подписать примерно такую же Декларацию, которую впоследствии подписал митрополит Сергий.

На вопрос, кто же будет управлять Церковью, если его арестуют и не освободят, Святитель отвечал: «Сам Господь Иисус Христос».

Он был освобожден через три дня и выслан в Углич.



Владыка Серафим управлял Церковью до 12 апреля 1927 года. С освобождением из заключения митрополита Сергия, передал ему заместительские права. За короткий срок своего первосвятительства архиепископ Серафим проявил себя стойким исповедником и мужественным хранителем интересов Церкви.



Издание Декларации митрополита Сергия 29 июля 1927 года внесло в церковную жизнь разделения.

6 февраля 1928 года в составе группы архиереев Ярославской епархии во главе с митрополитом Агафангелом (Преображенским) архиепископ Серафим подписал декларацию об отделении от митрополита Сергия и учрежденного при нем Временного Патриаршего Священного Синода. Указывая на превышение Заместителем Патриаршего Местоблюстителя канонических полномочий, иерархи выражали глубокое сожаление о избрании такого направления деятельности, при котором "начало духовное и Божественное в домостроительстве церковном всецело подчиняется началу мирскому и земному". В заключении подписавшиеся архиереи выразили верность иерархическому подчинению Местоблюстителю Патриаршего Престола митрополиту Петру (Полянскому) и объявили о самостоятельном управлении Ярославской епархией.

Одновременно с подписанным всей группой ярославских иерархов "актом отхода", архиепископ Серафим послал Заместителю и от себя лично горячее письмо с увещанием исправить церковные нестроения, вызванные изданием июльской Декларации 1927 года и основанной на ней церковной политикой, и передать заместительские права митрополиту Ярославскому Агафангелу. Из письма видно, как доброжелательно и сочувственно относился он к самому митрополиту Сергию: "Дорогой Владыка, я представляю, как Вы должны страдать! Почему же Вы, испытывая эти страдания сами, не желаете облегчить их тем, которые в свое время доверились Вам". При этом владыка Серафим свидетельствовал то, что Декларация лишает страдальцев за веру духовно-нравственного оправдания. Святитель Христов взывал к отступившему собрату: «Проявите мужество, сознайтесь в своей роковой ошибке и, если невозможно Вам издать новую декларацию, то для блага мира церковного передайте власть и права заместительства другому».

Митрополит Сергий понимал свою слабость. Он направил в Ярославль четыре дня спустя письмо на имя митрополита Агафангела, умоляя в нем "сохранить общение с нами, потерпев еще немного нашим немощам". Хотя послание было адресовано правящему архиерею, косвенно оно, несомненно, было обращено и архиепископу Серафиму, и другим подписавшим "Обращение".



17 февраля 1928 года владыка Серафим был арестован и отправлен в ссылку в Буйнический Свято-Духов монастырь в Могилеве.



11 апреля 1928 года архиепископ Серафим был уволен митрополитом Сергием и его Синодом от управления Угличским викариатством.

30 мая 1928 года ими же был запрещен в служении.

Вместе с запрещением в священнослужении владыке Серафиму был предложен белый митрополичий клобук и любая епархия, только прими он назначение, но он ответил, что предпочитает страдать за Церковь. Владыка Серафим подчинился запрещению – он не желал раскола.



В мае 1928 года владыка Серафим подписал так называемое «компромиссное заявление» митрополита Агафангела митрополиту Сергию, в котором говорилось: «Принципиально власть Вашу как Заместителя не отрицаем. Распоряжения Заместителя, смущающие нашу и народную религиозную совесть и, по нашему убеждению, нарушающие каноны, в силу создавшихся обстоятельств на месте, исполнять не могли и не можем».

Владыка Серафим присутствовал на литургии, где поминалось имя митрополита Сергия. Однако вскоре написал: «Я прошел через великое горнило и испытаний, и искушений. Только к празднику Р[ождества] Хр[истова] получил полное духовное умиротворение, окончательно выравнивается наше делание и становится определеннее и политика м[итрополита] С[ергия], и наше противление этому новообновленцу. Мне кажется, пора уже сказать свое слово и отмежеваться от м[итрополита] С[ергия], ибо мы своим именем смущаем слабых и немощных, а людям, сожженным в своей совести, даем повод говорить о силе их политики и незыблемости их положения».



20 января 1929 года он направил обращение к архипастырям, пастырям и пасомым Русской Православной Церкви, в котором писал, что все прещения, наложенные и налагаемые митрополитом Сергием и так называемым Временным Патриаршим Синодом, незаконны и неканоничны, ибо митрополит Сергий и его сторонники попрали внутреннюю свободу Церкви и принесли ей много страданий. Святитель Серафим продолжил обличать политику митрополита Сергия в тяжком грехе «увлечения малодушных и немощных братий наших в новообновленчество». Вскоре после этого последовал его арест, но Послание широко разошлось по всей стране и было опубликовано в Белграде.



2 марта 1929 года в Буйническом Свято-Духовом монастыре Владыка был арестован.

14 марта ему было предъявлено обвинение: выпускал антисоветские документы.

17 мая 1929 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР был обвинен по статье 58-10 УК РСФСР в "распространении антисоветских документов".

Приговор: 3 года заключения в концлагере.



В 1929-31 годах содержался в Соловецком лагере особого назначения.

На Соловках на строительных работах упал с лесов и сломал ребра и осенью 1931 года был переведен на материк на инвалидные работы.

До января 1932 года содержался около Май-Губы, командировка "Новая биржа".



С 19 января 1932 года пребывал в городе Козьмодемьянске Горномарийского района республики Марий-Эл.

Говорил, что в эпоху гонений не должно быть централизованного Церковного Управления. Епископ должен управлять сам своей епархией. Владыка Серафим тайно посвящал в священство и постригал в монашество.



Вот как рассказывал о нем один из его соузников: он «слабел телесно, но духом был тверд... Больной владыка Серафим часто вспоминался мне в скитаниях по тюрьмам и ссылкам, когда, лишенный физического общения с верующими, я мысленно в молитве поминал его; мне представлялось его кротко улыбающееся изможденное лицо и, склонив в молитве голову, я словно чувствовал на ней его исхудалую, огрубевшую, покрытую ссадинами архипастырскую руку».



29 декабря 1932 года он был вновь арестован.

Содержался в Доме предварительного заключения в Козьмодемьянске.

Вот его показания 3 января 1933 года: «Всех архипастырей, которые находятся в изгнании настоящей властию, как-то: митрополитов Петра Крутицкого, Кирилла Казанского и других я считаю как страдальцев за веру...»

8 июня 1933 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР осужден по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР.

Приговор: ссылка в Севкрай.



С июня 1933-го до 21 мая 1934 года Владыка находился в ссылке в Архангельске.



Примерно в 1934 году архиепископом Серафимом было написано Послание, в котором митрополит Сергий (Страгородский) объявлялся запрещенным в священнослужении за свою антиканоническую деятельность, начиная с 1927 года. Для утверждения этого Послания в Архангельске состоялся «Малый Катакомбный Собор», решения которого должны были стать основой для всех ссыльных епископов и духовенства. Существуют сведения, что Патриарший Местоблюститель митрополит Петр (Полянский) писал из ссылки, что Российские Преосвященные должны наложить прещение на митрополита Сергия за его антиканонические деяния.



21 мая 1934 года владыка Серафим был арестован.

1 июня 1934 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР осужден по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу архиепископа Угличского Серафима (Самойловича). 1934 год".

Приговор: 5 лет исправительно-трудовых лагерей.



С июня 1934 года – в Сиблаге, Сусловское отделение (Красноярская железная дорога, станция Суслово), Новосибирская область.

В Сиблаге на владыку Серафима было заведено новое дело.



15 сентября 1937 года он вновь арестован.

Во время следствия содержался в арестном помещении.

28 октября тройкой при УНКВД по Новосибирской области обвинен по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу архиепископа Серафима (Самойловича). 1937 год" в том, что "организовал и возглавил контрреволюционную группу в лагере, проводя систематически контрреволюционную агитацию".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



4 ноября 1937 года был расстрелян в Сиблаге, в Новосибирской области.



Священномученик архиепископ Серафим (Самойлович) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 892.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 6. С. 74-76.

3. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 186.

4. Не предать забвению: Книга памяти жертв политических репрессий, связанных судьбами с Ярославской областью. Т. 2. Ярославль, 1994. С. 79-80.

5. Осипова И.И. "Сквозь огнь мучений и воды слез...": Гонения на Истинно-Православную Церковь: По материалам следственных и лагерных дел заключенных. М.: Серебряные нити, 1998. С. 275.

6. Шкаровский М.В. Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви. СПб.: НИЦ Мемориал", 1999. С. 295-296.

7. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

8. Новомученики и исповедники Ярославской епархии. Ч. 2. /Под ред. прот. Николая Лихоманова. Романов-Борисоглебск (Тутаев) Православное братство святых благоверных князей Бориса и Глеба, 2000. С. 5-26.

9. Соловецкий мартиролог// Православный церковный календарь 2001 г. Издание Соловецкого монастыря.

10. М. Польский, протопресвитер, Новые мученики Российские. Второй том собрания материалов. Джорданвилль, 1957. С. 12-13.

11. http://pstbi.ru

12. http://drevo.pravbeseda.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.87.

2. Архив УФСБ по Кемеровской обл. Д.П-9211. Том_Лист Л.158,208-210,212.



26. Священномученик Гурий (Степанов), архиепископ Суздальский.



День памяти:

точная дата смерти неизвестна, 1937 (1938-?) г.



Священномученик архиепископ Гурий (Степанов Алексей Иванович) родился 3 октября 1880 года в городе Чебоксары Казанской губернии в крестьянской чувашской семье.



В 1893 году окончил Чебоксарское городское училище, в 1896-м – Чебоксарское духовное училище.

В 1902-м – Казанскую Духовную семинарию.

В том же 1902 году поступил в Казанскую Духовную академию.

В 1906 году окончил ее со степенью кандидата Богословия за работу «Буддизм и Христианство в их учении о спасении».

Был оставлен в академии.

Его сокурсником и товарищем в годы учебы был будущий епископ и священномученик Герман (Ряшенцев). Во время обучения Алексей Иванович стал духовным сыном схиархимандрита Гавриила (Зырянова), бывшего в то время настоятелем Седмиезерной пустыни под Казанью. Позже старец вынужден был покинуть свою пустынь, но когда в 1915 году его здоровье ухудшилось, он пожелал вернуться в Казань, где его приютил в Казанской Духовной академии архимандрит Гурий. 24 сентября 1915 года преподобный Гавриил (Зырянов) мирно почил в казенной квартире отца Гурия, а 28-го в академический «храм Небесных Сил был изнесен, там и в присутствии своих духовных чад – академических иноков был благочестно отпет».



16 апреля 1905 года Алексей Иванович был пострижен в монашество. В том же году рукоположен во иеродиакона, а в марте 1906 года – во иеромонаха.

Изучал монгольские языки и буддизм.

С марта 1906 года – исполняющий обязанности доцента (с 1909 года – доцент), магистр Богословия (с 1909 года), экстраординарный профессор (с 27 сентября 1910 года).



С 1912 года – архимандрит.

С 26 мая 1912-го по 1917 год – инспектор Духовной Казанской академии.

18 февраля 1916 года удостоен степени доктора церковной истории. Тема диссертации: «Очерки по истории распространения Христианства среди монгольских племен».

Ординарный профессор Казанской Духовной академии по кафедре миссионерских предметов. Автор трудов по буддизму.



С 15 августа 1917 года архимандрит Гурий – член Священного Собора Русской Православной Церкви 1917-18 годов по избранию от монашествующих.



21 ноября/4 декабря 1917 года – в день настолования в Патриарха Московского и всея России святителя Тихона произнес приветствие Святейшему Патриарху от Казанской Духовной академии.

В 1919 году – настоятель Сретенского монастыря в Москве.



2 октября 1919 года был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму, но вскоре освобожден.



В 1919 году – до 25 января 1920 года – настоятель Московского Покровского миссионерского монастыря.

26 января 1920 года хиротонисан во епископа Алатырского, викария Симбирской епархии, но в епархию так и не выехал.

В 1920 году епископ Гурий был управляющим Московским Покровским монастырем и проживал в Свято-Данииловом монастыре у епископа Феодора (Поздеевского).



27 июня 1920 года был арестован вместе с епископом Феодором в связи с тем, что при проведении обыска в Данииловом монастыре у его ворот собралась толпа.

Содержался в Бутырской тюрьме.

Обвинение по делу официально не было предъявлено.

26 июля Президиум ВЧК вынес приговор: заключение в лагере до конца гражданской войны.

По амнистии 7 ноября 1920 года заключение в лагере было заменено тюремным заключением сроком на 5 лет.

С 25 августа 1920 года до 24 марта 1922 года находился в Таганской тюрьме.

24 марта 1922 года был освобожден и определен на поселение в Москве без права выезда.



С марта 1922 года по июнь 1923-го управлял Покровским монастырем.

С июня 1923 года – временно управляющий в Петроградской епархии.

Когда в том же 1923 году выехал из Петрограда в Псково-Печерский монастырь, был там арестован и при аресте обвинен в "нахождении в пограничной полосе". Заключен в тюрьму в Псковской области, позже освобожден.



В феврале 1924 года возведен в сан архиепископа. Был архиепископом Иркутским.

В 1924 году проживал в Москве в Покровском мужском монастыре. Еще раз был арестован и освобожден.

12 апреля 1925 года подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому).



19 ноября 1925 года арестован по делу митрополита Петра (Полянского) и обвинен в том, что "принимал непосредственное участие в группировке монархических церковников и мирян, ставивших своей задачей использование церкви и церковного аппарата в антисоветских целях, для сплочения вокруг церкви реакционного элемента".

С 19 ноября до мая 1926 года во время следствия содержался в Бутырской тюрьме.

Владыке Гурию было предъявлено обвинение, что он состоял членом так называемого "Даниловского синода".

21 мая 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР обвинен по статьям 62, 68 УК РСФСР как "член контрреволюционной монархической церковной организации "Даниловский синод"".

Приговор: 3 года ссылки через ПП ОГПУ в Сибирь.



С мая 1926 года по 7 октября 1928 года находился в ссылке в Якутске.

С 1 августа 1927 года жил в отдельном домике вместе со своей племянницей Елизаветой Ивановной, Александром Дмитриевичем Самариным, бывшим обер-прокурором Святейшего Правительствующего Синода, и его дочерью Елизаветой Александровной.



8 октября 1928 года на особом Совещании при Коллегии ОГПУ СССР приговорен к 3 годам высылки с прикреплением к определенному местожительству.

28 июля 1930 года по постановлению ОСО при Коллегии ОГПУ СССР досрочно освобожден.



25 июня 1930 года назначен архиепископом Костромским. От управления епархией отказался.

Не признавал законности местоблюстительства митрополита Сергия (Страгородского).

С 13 августа 1930 года по 8 мая 1931 года – архиепископ Суздальский, викарий Владимирской епархии.



8 мая 1931 года арестован по делу "филиала Истинно-Православной Церкви".

Обвинен в "участии в филиале контрреволюционной церковно-монархической организации "Истинно-Православная Церковь"".

Приговор: 3 года исправительно-трудовых лагерей.

В 1932 году заключен в лагерь в Новосибирской области.



В 1937 (1938-?) году был арестован в исправительно-трудовом лагере в Новосибирской области и осужден.

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.

Расстрелян в том же лагере. Точная дата неизвестна.



В 1981 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 61, 402, 416, 855-856, 970.

2. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 137-138.

3. Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. (Документы. Материалы. Деяния I-XVI). М., 1994. Репр. воспр. изд. 1918 г. Т. 1. С. 68.

4. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1907 г. СПб., 1907. С. 31.

5. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1917 г. Пг., 1917. С. 27.

6. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 2. С. 409-414.

7. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 1. С. 138.

8. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 129.

9. Вениамин (Милов), еп. Дневник инока// Троицкое слово. № 8. 1991. С. 36-61.

10. Новые материалы о преследованиях за веру в Советской России/ Составитель И.И.Осипова// Церковно-исторический вестник. 1999. № 2-3. С. 67-69, 180.

11. Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М.: Современный писатель, 1998. 208 с., илл. С. 170-171.

12. http://pstbi.ru



Документы:

1. ЦА ФСБ РФ. Д.Н-3677. Том_Лист Т.5.

2. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.78.

3. ГА РФ. Ф.8419. Оп.1. Д.254.



27. Священномученик Уар (Шмарин), епископ Липецкий.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

4/17.09 – Собор святых Воронежско-Липецкой епархии

10/23.09 – день мученической кончины (1938 г.)



Священномученик епископ Уар (Шмарин Петр Алексеевич) родился 11 октября 1880 года в селе Новая Ситовка Больше-Избердеевской волости Липецкого уезда Тамбовской губернии в крестьянской семье.

Из рассказа его дочери Клавдии: «Он лишился отца, когда ему было два года. Рос в бедности, с шести лет пас гусей у местного священника. Старый батюшка обратил внимание на смышленого парнишку и определил его в церковно-приходскую школу, которую он успешно закончил, а затем, чуя тягу к знаниям у мальчика, пообещал ему помочь учиться дальше, если он даст слово, что будет священником. Папа дал ему такое обещание и был направлен учиться на казенный счет сначала в тамбовскую гимназию, а потом в Духовную семинарию, по окончании которой женился на Стрельниковой Клавдии Георгиевне, моей маме: она к тому времени окончила Тамбовскую гимназию».



В 1902 году Петр Алексеевич окончил учительскую семинарию в селе Ново-Александровка Тамбовской губернии, стал работать учителем. Чтобы исполнить данное священнику слово и быть рукоположенным в священнический сан, надо было сначала жениться, и он посватался к 16-летней девице Клавдии из старинного донского казачьего рода, только что окончившей гимназию.



21 марта 1904 года он был рукоположен во диакона и направлен служить в Саратовскую епархию. Здесь у диакона Петра и Клавдии Георгиевны родилось трое детей.

До 1910 года служил в селе Колояр Вольского уезда Саратовской епархии.



28 октября 1910 года был рукоположен во иерея.



Священноначалие предложило отцу Петру отправиться или в Америку, или в Финляндию. Он выбрал Америку, но жена и ее семья воспротивились этому, и он подчинился желанию родственников, поехал в Финляндию.



Служить отец Петр начал на острове Манчинсаари на Ладожском озере. Он не считал полученное им образование достаточным и всю жизнь занимался самообразованием. Собрал дома большую библиотеку. Знал все религиозно-философские течения того времени и был сведущ в вопросах, которые горячо обсуждались тогда в образованном обществе. У него были обширные знания по медицине и собрана большая библиотека по специальным медицинским вопросам. К нему за медицинской помощью обращались крестьяне всех окрестных селений. Прихожане уважали и любили его. Приход находился неподалеку от Валаамского монастыря, и монахи часто приезжали к нему. Отец Петр был человеком открытым, общительным и с каждым мог найти общий язык. В его доме всегда кто-нибудь жил, и за стол никогда не садились одной только своей семьей, но всегда были гости. В Манчинсаари в семье родилось еще трое сыновей.



В 1917 году отец Петр – священник в селе Мустамяги Выборгского уезда Выборской губернии в Финляндии.



После отделения Финляндии от России выехал с семьей в Петроград.

Отправив семью на родину к матери, он остался на время в Петрограде.

В 1918 году дети его заболели тифом, а когда выздоровели, заболела жена. Болезнь ее развилась столь стремительно, что, несмотря на посланную телеграмму, отец Петр смог добраться до Ново-Ситовки лишь когда жену уже похоронили. Горе усугублялось тем, что священник остался один с шестью сиротами и нужно было решать, что делать с ними. В Петрограде был голод, и взять их к себе он не мог. Выручили родственники жены, которые взяли детей на воспитание. Дети поселились у брата бабушки в Лебедяни. Тот был когда-то купцом, до революции у него был большой дом. Вскоре к ним приехал из Петрограда отец.



С 1918 (или 1919-го) года отец Петр – священник в селе Тютчево Лебедянского уезда Тамбовской губернии, в десяти километрах от Лебедяни.

Прихожане подарили семье священника корову, стали помогать продуктами. Семья в это время могла считать себя вполне обеспеченной.

Однако пришло время принять исповеднический крест. Начались гонения. Священника Петра несколько раз арестовывали, но аресты были кратковременными – подержат несколько дней и отпустят. Главной темой бесед при арестах было требование снять сан, на что отец Петр всегда мужественно отвечал категоричным отказом.



В 1922 году во время обновленческого раскола он остался верным патриарху Тихону.



В 1924 году священник Петр был арестован и заключен в тюрьму Лебедяни. На допросах сотрудники ОГПУ вновь предлагали ему снять сан. «У Вас большая семья, Вам будет очень трудно в новых условиях, – говорили они, – снимите сан. Вы человек высокообразованный, нам такие люди нужны. Мы строим сейчас новое государство, и нам нужны образованные люди. Мы Вам дадим хорошую, престижную работу, квартиру, обеспечим Вас всем, у Вас не будет никаких забот. Единственной помехой, чтобы все это Вы получили, является Ваш сан. Снимите его – и Вы все получите».

Но Батюшка отвечал: "Того, чего вы добиваетесь, – этого вы никогда не добьетесь. Уж я такой человек: во что верую – тому никогда не изменю, так что напрасны все ваши усилия". Столкнувшись с его непреклонной волей и учитывая, что он выходец из бедного крестьянского сословия, власти тогда его отпустили. После этого детей забрал к себе в Петроград брат жены, а старший сын – Николай (будущий священник) – остался в Тютчево.



В 1926 году отец Петр принял монашеский постриг с наречением имени Уар.

20 августа был хиротонисан во епископа Липецкого.



Епископ Уар стал непоколебимым оплотом Православия в Липецком крае и непримиримым борцом с обновленчеством. Он примкнул к единомысленным ему епископам, верным Христу и истинному духу Православия – Даниловскому братству, исповедовавшему живое и целостное Православие превыше внешних "канонических" форм, за которыми виделось новое обновленчество.



В это время был арестован его сын священник Николай и заключен в лагерь. Три сына в Петрограде заболели туберкулезом и приехали в Липецк. Как ни старался Владыка их вылечить, все трое вскоре один за другим умерли.



Архипастырская деятельность Епископа, его верность Православию, известность среди верующих все более беспокоили богоборческие власти.

25 декабря 1934 года осведомитель Липецкого горотдела НКВД сообщал: «Деятельность епископа Уара все усиливается и усиливается. Популярность его все возрастает. Он делается любимцем граждан г. Липецка и окружающих деревень верст за 60. Он имеет большое влияние на верующих. Он является большой объединяющей силой. Под его руководством священники вербуют себе единомышленников…»

Власти стали искать повод избавиться от него.

В первых числах апреля 1935 года, во время Великого поста, стало известно, что власти имеют намерение послать 10 апреля бригаду рабочих для снятия колоколов с Христо-Рождественского храма селе Студенки. Это вызвало сопротивление верующих, после чего в течение месяца арестовали священника, диакона, старосту храма и наиболее активных прихожан. Все они были заключены в тюрьму Липецка. Оставшийся на свободе священник согласился лжесвидетельствовать против епископа Уара и арестованного собрата-священника. Под давлением следователей, сбитый с толку лжесвидетельствами, согласился давать показания против Епископа и арестованный пастырь.

8 июня 1935 года на основании этих свидетельств епископ Липецкий Уар был арестован и заключен в тюрьму.

11 сентября выездной сессией спецколлегии по уголовным делам Воронежского областного суда осужден по статьям 58-10 ч. 2, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу епископа Уара (Шмарина). Липецкая епархия, 1935 год" за "антисоветскую агитацию".

Приговор: 8 лет заключения.

После суда было разрешено свидание с родственниками. К Владыке пришли его дети. За время мучительного тюремного заключения и следствия священномученик стал выглядеть значительно старше своих лет, но духом был спокоен. "Не плачьте и не переживайте, – сказал он им. – Живите, как жили. Живите честно. За меня не мстите. Главное – прожить жизнь достойно".

На следующий день Владыку этапом отправили в лагерь.



До марта 1936 года он содержался в заключении в городе Мичуринск Тамбовской области.



С 8 февраля 1937 года содержался в исправительно-трудовом лагере в Караганде.

Из лагеря владыка Уар писал письма родным: "Живу, слава Богу, жаловаться не на что. И физический труд на пользу".

В этот же лагерь попал и староста Липецкого собора, который писал: "Владыке приходится очень тяжело. Он больной и немощный, а его заставляют тяжело работать. Но вы его все знаете, он никогда не унывает, сам крепится и всех поддерживает".

Из-за тяжелых болезней Епископа перевели на должность счетовода. Все это время он жил в одном бараке, где в основном были осужденные по политическим статьям. Но в 1938 году его перевели на участок под названием Меркеле и поместили в барак, где были собраны уголовники.

23 сентября 1938 года после многодневных избиений уголовниками владыка Уар скончался.



Епископ Уар был захоронен в Караганде на кладбище Самарского отделения Карагандинского лагеря (ныне это село Самарка Мичуринского района Карагандинской области).



Священномученик епископ Уар (Шмарин) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 994.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 6. С. 324.

3. Цыпин В., прот. История Русской Церкви, 1917-1997. Т. 9. М., 1997. С. 766.

4. Помнить поименно: Книга памяти жертв политических репрессий Липецкого края с ноября 1917 года. Т.1. Липецк, 1997. С. 11-13.

5. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

6. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 2002. Кн. 6. С. 167-183.

7. http://www.vob.ru/saints/shmc/index.htm (Святые земли Воронежской и Липецкой).

8. http://pstbi.ru



Документы:

Список репрессированных в годы Советской власти священно- и церковнослужителей по Липецкой обл. Том_Лист С.64.



28. Священномученик священник Алексий (Никонов).



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

4/17.02 – Собор новомучеников и исповедников Клинских

16/29.10 – день мученической кончины (1938 г.)



Священномученик священник Алексий (Никонов Алексей Михайлович) родился 15 октября 1881 года в городе Москве в семье землемера.



В 1902 году окончил Московское коммерческое училище.



С 1903-го по 1905 год служил в армии.



В 1905-м оставил службу в армии и поступил в Московскую Духовную академию.

В 1909 году состоялось личное знакомство Алексея Никонова с епископом Феодором (Поздеевским), тогда ректором академии.

По совместной учебе в академии был знаком с будущим архимандритом Поликарпом (Соловьевым).

В 1910 году окончил Духовную академию.



В 1911-14 годах работал учителем в городе Данкове Рязанской губернии.



В 1914 году, с началом Первой мировой войны, был призван в Царскую армию.

В 1914-17 годах служил прапорщиком в 11-й Сибирской стрелковой дивизии 43-го Сибирского стрелкового полка в Могилевской губернии.

В 1917 году, до ноября – в 712-м полку, который располагался в Пинских болотах в Минской губернии.

С декабря 1917-го до июля 1918 года Алексей Никонов командовал взводом караульной роты в городе Данкове и был помощником военного руководителя.



В 1917-18 годах посещал Даниловский монастырь в Москве и встречался там с настоятелем епископом Феодором (Поздеевским).



В 1918 году Алексей Михайлович возобновил учительскую деятельность и работал учителем до 1921 года.



В 1921 году стал псаломщиком, а через год был рукоположен во диакона.

В конце августа 1922 года рукоположен во священника и служил в Успенской церкви города Клина в Московской губернии.

Придерживался тихоновского направления, был противником обновленчества.

Епископ Клинский Иннокентий (Летяев) уклонился в обновленчество. На его место Патриархом Тихоном был назначен епископ Гавриил, выступивший против обновленцев. В борьбе с обновленчеством ему помогали благочинный города Клина священник Алексий Воробьев и священник Алексий Никонов.



26 сентября 1924 года священники Алексий Никонов и Алексий Воробьев были арестованы по обвинению: "Без разрешения местной власти устроили в церкви города Клин собрание верующих, на котором произносили агитационные речи о гонении советской властью православия".

Содержались в Бутырской тюрьме в Москве.

2 октября родственники арестованных принесли заключенным передачу с запиской: "Дорогие батюшки, отцы Алексии! Шлем вам всем привет. Передаем одному отцу, Воробьеву: две пары белья, теплую рубашку, носки и портянки, а другому – две пары белья, одни теплые чулки, а другие – холодные... Пищу посылаем вам обоим общую, что можем. Не унывайте... Все кланяются. Хорошо бы вы были вместе... Не знаем, можно ли вам с собой взять деньги. Вы узнайте. Еще посылаем вам молитвенник, если таковой разрешат иметь при себе... "

Из протокола допроса 16 октября 1924 года:

-Скажите, гражданин Никонов, принимали ли вы участие в нелегальном собрании, устроенном по инициативе гражданина Воробьева?

-Собрания такого не было, а священник Воробьев, созвав священника Успенского, диакона Щедрова и председателя церковного совета Еремеева, объявил им и случайно собравшемуся народу, что собрания как такового нет, а будет объявление резолюции епископа Гавриила.

-Что заставило вас распространять провокационные слухи о связи ВЦУ с ОГПУ и советской властью?

-Таких слухов я не распространял.

Поскольку вины священников следствие доказать не могло, их держали несколько месяцев до вынесения приговора в тюрьме, не допрашивая.

27 февраля 1925 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ отец Алексий Никонов был обвинен по групповому "делу священников Алексия Воробьева и Алексия Никонова. Клин, 1925 г." в "устройстве нелегального к/р собрания в церкви, распространении провокационных слухов о связи ВЦУ с ОГПУ и Советской властью".

Приговор: 2 года ссылки в Нарымский край и 3 года запрещения проживания в 6 крупных областях страны.



В 1925-27 годах он – в ссылке в Нарымском крае.



В 1927-30 годах, по отбытии срока ссылки, отец Алексий – священник Преображенской церкви в селе Спас-Дощатый Зарайского района Московской области.

Он был добрым пастырем Православной Церкви, старался строго исполнять Богослужебный устав.

Из материалов дела 1937 года об отце Алексии [из обвинительного заключения]: "... До приезда Никонова в село церковь своего лица не имела, служба совершалась только по праздникам, верующие почти не ходили. С приездом же Никонова церковь оживилась, богослужение совершалось каждый день утром и вечером с продолжительностью 4-7 часов, а также частые произнесения проповедей привлекали много верующих, и в особенности женщин, не только старух, но и молодых. Никонову удалось организовать хор, куда входили преимущественно женщины и дети несовершенных лет. Кроме призыва верующих к защите религии, Никонов старался запугивать верующих и такими моментами: "Аборты делать большой грех. Советская власть позволяет убивать детей, чего никогда не было. Это делают только безбожники-большевики. Гражданский брак и похороны – это временная стихия. Придет время, буря стихнет, православная вера будет на своей высоте"".



В феврале 1930 года по обвинению в антисоветской деятельности отец Алексий был арестован и заключен в Зарайском административном отделе.

Из доноса: "Прошу принять срочные меры для выяснения личности священника с. Спас-Дощатый, который... ведет к/р работу,... обрабатывает молодежь, рассказывает проповеди каждую службу – не по одной, а по две, а то и по три проповеди... Я, как человек партийный, заявляю, что необходимо принять срочные меры о высылке его..."

На момент ареста отец Алексий был болен туберкулезом легких с утратой 80 процентов трудоспособности.



30 апреля 1930 года он был осужден тройкой при ПП ОГПУ по Московской области по статье 58-10 УК РСФСР по обвинению в "антисоветской деятельности, к/р работе среди молодежи, к/р проповеди, агитации против коллективизации".

Было составлено обвинительное заключение: "...В 1927 г., получив должность в церкви при селе Спас-Дощатый, снова повел контрреволюционную агитацию среди населения путем частых выступлений с проповедями, в которых внушал верующим, что религия жива и непобедима, будет существовать до скончания века, несмотря на гонение со стороны власти и безбожников-коммунистов... В одну из проповедей в конце 1929 г. призывал верующих помочь ему в уплате налога, ходил сам по домам своего прихода, собирал деньги и распространял контрреволюционные слухи".

Прокурор Коломенского округа, которому дело было послано для утверждения, посчитал, что "оснований к привлечению к ответственности по статье 58-10 собрано недостаточно, а посему полагал бы: дело производством прекратить и Никонова из-под стражи отпустить..."

Старший уполномоченный Коломенского окружного отдела ОГПУ Чесноков, ввиду вынесенного прокурором заключения о прекращении дела, решил направить его на рассмотрение тройки, которое приняло решение зачесть отцу Алексию в наказание срок предварительного заключения и из-под стражи освободить.



В 1930-36 годах священник Алексий служил в Преображенской церкви в селе Спас-Дощатый Зарайского района Московской области.

Он имел многолетнее общение с архиепископом Феодором (Поздеевским) и архимандритом Поликарпом (Соловьевым). НКВД впоследствии вменило ему в вину связь с Даниловским братством.



25 сентября 1936 отец Алексий был арестован.

26 сентября он был допрошен в Зарайске:

- Где и при каких обстоятельствах Вы познакомились с Федором Поздеевским и Поликарпом Соловьевым?

-С архиепископом Феодором (Поздеевским) я знаком с 1909 г. в бытность его ректорства в Московской Духовной академии. После, в 1917 и 1918 годах, я с ним встречался в Даниловском монастыре, где он был настоятелем, и в 1933 г. я встречался с ним в городе Зарайске у своей тещи... у которой он проживал на квартире. С архимандритом Поликарпом (Соловьевым) знаком по совместной учебе в Духовной академии, и с того времени я с ним встречался до ареста, т.е. до 1924 г. После освобождения я с ним встречался с 1932 г. по день его отъезда из Зарайска, до начала 1936 г.... Мои встречи с архиепископом Феодором продолжались до его ареста, т.е. до 3 ноября 1934 г.... При наших встречах с архиепископом Феодором и архимандритом Поликарпом возникали беседы на тему церковной жизни дореволюционного периода и после, при существующем строе Советской власти, и главным образом касались вопроса закрытия духовных заведений, разгона и закрытия монастырей и уменьшения числа верующих..."



Через некоторое время отец Алексий был переведен в Бутырскую тюрьму в Москве.



В 1936 году он составил "Дополнение к проекту новой конституции", в котором предлагал включить в конституцию наряду со свободой антирелигиозной пропаганды также и свободу религиозной пропаганды. Он обсуждал содержание рукописи со знакомыми священниками отцами Иоанном Смирновым, Петром Соловьевым и другими. Надеялся легальным образом провести свои предложения через Синод.

В деле 1937 года (в протоколе допроса) имеется изложение содержания этой рукописи: "Я в своей рукописи в качестве дополнения к проекту новой конституции выдвигал вопрос об изменении статьи 124, по которой сохраняется свобода антирелигиозной пропаганды за всеми гражданами. Я предлагал статью 124 дополнить в том смысле, чтобы нам, служителям культа, по новой конституции была предложена полная свобода религиозной пропаганды как в церкви, так и вне ее. Устройство религиозных бесед в домах и общественных местах, религиозная пропаганда за всеми гражданами в общественных местах и в домах верующих должны быть подтверждены новой конституцией. Выдвигал я и другие вопросы: об оживлении церковной деятельности, об ограждении церковной жизни от административного вмешательства местных сельсоветов и райсоветов, сосредоточив все это в руках верховной власти. Это все я хотел сделать через Синод легальным порядком".



25 сентября 1936 года он был арестован и заключен в тюрьму города Зарайска.

26 сентября отец Алексий был допрошен в Зарайске. Следователя интересовали "связи в к/р целях" с арестованными ранее епископом Феодором (Поздеевским) и архимандритом Поликарпом (Соловьевым).

В декабре он был переведен в Москву, в Бутырскую тюрьму.

9 декабря 1936 года допрошен по поводу его рукописи "Дополнение к проекту новой конституции". Признал, что является автором рукописи и написал ее по своему собственному убеждению. Рукопись следствием была признана контрреволюционной.

20 января 1937 года Особым Совещанием при НКВД СССР по Московской области отец Алексий был осужден по статье 58-10 УК РСФСР по обвинению в "к/р агитации, сочинении к/р рукописи "Дополнение к проекту новой конституции" о свободе религиозной пропаганды", к/р проповеди, связь с к/р духовенством".

Из обвинения: "Среди населения ведет контрреволюционную агитацию против существующего строя Советской власти. В проповедях... в церкви среди верующих заявил: "Юношам, девицам и детям у нас в стране не дают возможности посещать церковь. Советская власть делает гонение на верующих... Среди духовенства делал призывы к тому, чтобы все вели себя мужественно в случае, если придется пострадать за веру..."

Приговор: 5 лет исправительно-трудовых лагерей.

В лагерь был отправлен этапом.



Содержался в Севжелдорлаге Княж-Погостского района Коми АССР.



29 октября 1938 года умер в заключении.

Место захоронения: Коми АССР, Княж-Погостский район, поселок Кылтово, кладбище на расстоянии 2,5 километров от поселка на юг.



Священномученик священник Алексий (Никонов) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Дополнительный том III. Тверь: "Булат", 2005, с. 142-148.

2. http://pstbi.ru

3. http://pravklin.ru



Документы:

1. ГАРФ. Ф. 10035, д. П-46597, д. П-78582.

2. ЦА ФСБ России. Д. Р-40944.

3. Сообщение архива УИН Минюста РФ по Республике Коми.

4. Журнал № 6 заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 25 марта 2004 г.



29. Священномученик Парфений (Брянских), епископ Ананьевский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

09/22.11 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик епископ Парфений (Брянских Петр Арсеньевич) родился 30 октября 1881 года в Иркутске в семье Арсения и Анны Брянских. Его отец был потомственным почетным гражданином, работал доверенным (управляющим) промышленно-торговой фирмы "Немчинов и сын".



Образование получил в Иркутской Духовной семинарии.

В 1902 году поступил в Киевскую Духовную академию.

В 1907 году окончил ее со степенью кандидата Богословия.

После окончания Духовной академии Петр Арсеньевич продолжил образование в Германии, в Берлинском университете, где слушал курс библейских наук.



В сентябре 1911 года принял постриг с именем Парфений и рукоположение в священство и вскоре был возведен в архимандрита.

Нес служение преподавателя Духовных учебных заведений в городе Житомире, начальника и преподавателя Ветхого Завета в Пастырской Миссионерской семинарии при Григориево-Бизюковом монастыре в Херсонской губернии.



После закрытия семинарии переехал в 1918 или 1919 году в Херсон, где проживал до 1921 года в архиерейском доме при епископе священномученике Прокопии (Титове), выполняя обязанности секретаря.



16 мая 1921 года хиротонисан во епископа.

Нес послушания епископа Новомиргородского, викария Одесской епархии, затем епископа Ананьевского, викария Одесской епархии.

Отличался своей необыкновенной прямотой и всегда безбоязненно обличал безбожие и обновленчество.



В 1921-23 годах епископ Парфений был временно управляющим Одесской епархией. Вместе с ближайшим другом и единомышленником епископом Макарием (Кармазиным) совершил епископские хиротонии наиболее твердых сторонников патриарха Тихона, способных к активной церковной деятельности.



В декабре 1921 года был арестован. В мае 1922-го освобожден.

По освобождении выехал в Киев.

Прибыв в город Киев и не решаясь идти к знакомым, дабы никого не подвести, он, будучи совершенно расслабленным, покрытый струпьями и насекомыми, сидел долгое время в садике, пока не подошла к нему старушка Мариамна Никитична, торговавшая семечками. Спросив, откуда он, взяла его к себе в подвальную лачужку, где обмыла его и стала лечить. Так он прожил у нее тайно с месяц. А затем она привезла его в Киево-Печерскую лавру, в Китаевскую пустынь, к знакомому послушнику, так как прийти с ним к лаврскому начальству было нельзя из-за опасения ареста для всех. Послушником тем был будущий архиепископ Сантьягский и Чилийский Леонтий (Филиппович).

В октябре 1922-го владыка Парфений был вновь арестован и препровожден в Харьков, где находился под стражей десять суток, и по освобождении выехал в Москву.



С 1922 по 1925 год проживал в Москве при Свято-Данииловом монастыре без права выезда. В Даниловой обители пребывали тогда твердые, консервативно настроенные церковные иерархи, активно и непримиримо боровшиеся с обновленческим движением. С 1924 года, после ареста настоятеля монастыря архиепископа Феодора (Поздеевского), владыка Парфений возглавил братию обители. Он был одним из ближайших помощников Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского).



30 ноября 1925 года арестован по делу митрополита Петра (Полянского). Во время следствия содержался в Бутырской тюрьме.

5 ноября 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ был обвинен по статье 68 УК РСФСР по групповому "делу митрополита Петра (Полянского) и др., Москва, 1926 г." в том, что "состоял и принимал участие в деятельности церковно-монархической организации, поставившей себе задачей нанесение ущерба диктатуре пролетариата".

Владыке Парфению было предъявлено обвинение в том, что он состоял членом так называемого "Даниловского синода". Кроме того, ему и епископу Амвросию (Полянскому) предъявили обвинение в том, "что они представляли собой членов своеобразного Бюро даниловской группировки, предварительно обсуждавших все вопросы наибольшей важности, передавая линию поведения остальным членам группировки, привлекая к своим особо важным заседаниям и других черносотенных церковных деятелей, как например митрополита Петра... и других. В частности в том, что они приняли решение защищать эмигрантскую часть церковников, отрицать за ней антисоветскую деятельность, для сохранения связи с ней, а также в решении признать киевским митрополитом именно Антония (Храповицкого)". Кроме того, в том, что "они поддерживали связь с бывшим обер-прокурором Синода Саблером, получая от последнего указания и директивы по всем важным церковно-политическим вопросам и передавая указания не только в Даниловский монастырь, но также и митрополиту Петру, как, например, указания об Антонии и о поддержке заграничников".

Приговор: 3 года ссылки в Коми-Зырянский край.



Срок ссылки начинался с июня 1926 года.

Освобожден в апреле 1928 года.



По освобождении приехал в Москву, где проживал без права выезда. Служил в Данииловом монастыре на полулегальном положении.

Владыка Парфений находился в оппозиции к Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому) после издания последним его Декларации. Епископ Парфений был одним из руководителей Даниловского братства, вел переписку со священномучеником митрополитом Казанским Кириллом (Смирновым), тайно совершал Богослужения и окормлял многочисленных духовных чад.



29 октября 1929 года был арестован.

Содержался в Бутырской тюрьме.

23 ноября 1929 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР обвинен по статье 58-10 УК РСФСР по групповому "делу об иноческом братстве Данилова монастыря во главе с еп. Парфением (Брянских). Москва, 1929 г." в том, что "настраивал верующих к сопротивлению закрытию одной из церквей Даниловского монастыря под продовольственный склад".

Приговор: 3 года ссылки.



В 1929 году был выслан в Киргизию в город Уил (вблизи Актюбинска). По дороге был так избит, что лежал в Самарской тюремной больнице.

С 1929 года до сентября месяца 1933 года пребывал в Киргизии в Уиле.



В сентябре 1933-го освобожден и выслан в город Скопин Московской области, где жил по декабрь того же года. Сначала проживал у архимандрита Даниилова монастыря отца Стефана (Сафонова), затем поселился в своей комнатке по ул. Маркса.



В декабре 1933 года выехал в Молдавию в город Ананьев для получения паспорта, в чем ему было отказано.

Получил сведения, что мать его проживает в Калининской (Тверской) области, в городе Кимры и выехал к ней. Там жил в 1934 году – до дня нового ареста.



Арестован в ночь на 2-е ноября 1934 года.

Содержался в Бутырской тюрьме.

17 января 1935 года осужден Особым Совещанием при НКВД СССР по статье 58-10 УК РСФСР по групповому "делу архиепископа Феодора (Поздеевского) и епископа Парфения (Брянских). Москва, 1935 г." по обвинению в том, что "вел антисоветскую агитацию, устраивал на своей квартире тайные Богослужения".

Приговор: 5 лет ссылки в Северный край.



С 1935-го по 1937 год пребывал в Архангельске.

Находясь в ссылке, продолжал тайно совершать Богослужения на дому и проповедовать.

Был арестован 4 августа 1937 года.

Во время следствия с 4 августа по 22 ноября 1937 года содержался в тюрьме города Архангельска.

15 октября 1937 года тройкой при УНКВД по Архангельской области обвинен по статьям 58-10 ч. 1, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу епископа Парфения (Брянских). Архангельск, 1937 г." в том, что, "отбывая ссылку в Архангельске, организовал к-р группу из числа церковников и ссыльного духовенства".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.

22 ноября 1937 года был расстрелян в Архангельске.



Священномученик епископ Парфений (Брянских) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Польский М., протопресвитер. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 89.

2. Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М.: Современный писатель, 1998. 208 с., илл. Просим освободить С. 169-171.

3. Иеромонах Павел Троицкий. Жизнеописание/сост. прот. Владимир Воробьев. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 2003. С. 19.

4. Andreyev I.M. Russia's Catacomb Saints. Lives of the new martyrs. Platina, CA: St. Herman of Alaska Press, 1982. P. 398, 490, 599.

5. Мануил (Лемешевский), митр., Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно), Erlangen, 1979-1989, Т. 5., С. 364-365.

6. "Церк. Вед." 1914, № 37, с. 434, 1917, № 2, с.13.

7. http://pstbi.ru



Документы:

1. ЦА ФСБ РФ. Д.Н-3677. Том_Лист Т.2. Л.164-164об.

2. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-41559.

3. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.85.

4. Архив УФСБ по Архангельской обл. Д.П-7799.

5. Архив УФСБ по Тверской обл. Д.24649-С.

6. Выписка из журнала заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 20 апреля 2005 г.

7. Списки архиереев 1897-1944 гг. Патр. Алексия, 19.



30. Священномученик Серафим (Звездинский), епископ Дмитровский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

13/26.08 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик епископ Серафим (Звездинский Николай Иванович) родился 7 апреля 1883 года в Москве в семье единоверческого священника, настоятеля Троицкого храма. Мать умерла через два года после рождения сына. Рассказывая о своем детстве, Владыка вспоминал, что его, маленького, неопустительно будили в церковь к ночной службе под праздники. Утреня по единоверческой традиции совершалась ночью. И в холод, и в непогоду его вели в храм, где он часто засыпал, но присутствие на Богослужении считалось необходимым для воспитания.



В 1895 году он окончил церковное училище при единоверческой церкви и поступил в Заиконоспасское духовное училище, которое окончил 1899 году.

В 1899 году поступил в Московскую Духовную семинарию.

В храме Христа Спасителя в Москве епископом Парфением (Левицким), бывшим незадолго до этого ректором семинарии, совершено было посвящение Николая в чтеца и иподиакона.



В 1902 году Николай серьезно заболел воспалением лимфатических желез, так что врачи уже не ручались за его жизнь. Но был чудесно исцелен по молитвам святого старца Серафима Саровского, с верою и молитвою прикладываясь к его образку, присланному настоятелем Саровской пустыни игуменом Иерофеем. Образ кроткого старца навсегда стал семейной святыней и сопровождал его почти всю его жизнь. После чудодейственного исцеления его родной отец иерей Иоанн послал заверенное врачами свидетельство об исцелении и благодарственное письмо отцу Иерофею; по предписанию Святейшего Синода составил благодарственный тропарь и кондак, посвященные преподобному Серафиму (тогда еще не канонизированному). Через год после этого Николай стал свидетелем и участником торжеств прославления преподобного Серафима Саровского.



В 1905 году он окончил семинарию и поступил в Московскую Духовную академию.

Среди студентов академии, куда в ту пору проникал дух бунтарства, юноши, избравшие монашеский путь, не пользовались расположением товарищей и профессоров, но лавра с ее уставом и тайными миру подвижниками приблизила Николая и двух его друзей к монашеству. Соединившись духом, они приступили к раке преподобного Сергия и дали обет принять монашество.

Будучи еще студентом и побывав в Чудовом монастыре в Московском Кремле, Николай посетил отца Герасима (Анциферова), имевшего послушание стоять у раки святителя Ионы в Успенском соборе Кремля, почитавшегося за прозорливого, к которому потом часто хаживал как к теплому молитвеннику и любвеобильному утешителю. Однажды отец Герасим взял его к своим духовным детям. "Я привез вам чудовского архимандрита... Это наш будущий архимандрит", – так отрекомендовал он Николая. Пророческие слова сбылись в точности; тогда же казались дивными.



Духовником его был известный старец-затворник иеромонах Алексий (Соловьев) Зосимовский.

В сентябре 1908 года Николай был в Зосимовой пустыни и просил благословения на постриг. Старец благословил не медлить.



26 сентября 1908 года в Свято-Троицкой Сергиевой лавре он был пострижен в монашество с именем Серафим – в честь преподобного Серафима Саровского. Небесным миром сияло его лицо, когда после пострига подходили к нему монахи, спрашивая: «Что ти есть имя, брате?»

Пять дней и пять ночей провел вместе с другими новопостриженными в Успенской церкви Гефсиманского скита. Клобук не полагалось снимать до семи дней. Он жал и резал уши своими краями, как терновый венец. "Пережил здесь я, – вспоминал позже Владыка, – и рай, и ад. Неожиданно вдруг в душе поднялся ужас, страх, ропот, отчаяние. Что я сделал? Зачем стал монахом? Заживо себя похоронил... Готов был об стену биться и... вдруг – грохот: все зашаталось. Иконостас с грохотом провалился вниз, и адский хохот сатанинский раздался под церковными сводами. То было дьявольское наваждение..., адское омрачение, но Христос пришел и рассеял его Своею Благодатью. Свет, мир, тишина, теплота, радость исполнили сердце. И все утихло. Боже, слава Тебе!.."

Инок Серафим оставался в монашестве без священного сана меньше месяца.



4 ноября 1908 года в академическом храме Троице-Сергиевой лавры епископом Евдокимом (Мещерским), ректором академии, отец Серафим был рукоположен в иеродиакона.

В диаконском сане был от осеннего праздника Казанской Божией Матери до летнего.

21 июля 1909 года был рукоположен во иеромонаха.



В учебе за помощью он обращался к преподобному Сергию и святителю Николаю, умоляя их о ниспослании дара проповедования. И сполна получил этот дар. Сочинения его печатались в академических журналах, отзывы профессоров были самыми высокими. Его проповеди пользовались успехом.

В 1909 году окончил Московскую Духовную академию со степенью кандидата-магистранта Богословия.



В 1909-11 годах иеромонах Серафим – преподаватель церковной истории в Вифанской Духовной семинарии в городе Сергиев Посад Московской губернии.

Назначение было получено вскоре после окончания академического курса. Здесь он ранним утром шел совершать Божественную литургию в Вифанский храм, затем – в семинарию. Воспитанники видели его светлым, тихим, благодатным, вспоминая потом, уже будучи священниками, какое глубокое впечатление он на них производил. "Я молился за каждого своего ученика, – говорил позже Владыка. – Вынимал за каждого частицу на проскомидии и это, видимо, чувствовали они своими душами".

Подвиги его духовные были здесь очень сильны, так как враг не раз покушался устрашить Христова воина. Жил он строго, много молился и постился: супа восемь ложек, по числу слов молитвы Иисусовой: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». Маленькие порции обеда делил пополам. Живя в Вифании, Иеромонах уединялся от всех и всего. Два года пробыл здесь, укрепляя себя молитвой и бдением, пощением и смирением.



С 21 сентября 1912 года отец Серафим – преподаватель гомилетики, литургики и практического руководства для пастырей в Московской Духовной семинарии.

Господь послал ему здесь еще более сильные искушения. Требования здесь были выше, пристрастие к житейскому – крепче. Приходилось все время находиться на людях, в миру с его суетой, шумом и нищетой. Дивные проповеди отца Серафима, благоговейное служение, постничество и подвижническая жизнь стали привлекать молодежь. Но на место ректора пришел человек вольных взглядов, которому все было не по душе в отце Серафиме, особенно привязанность к нему молодежи. Утешением и прибежищем его стал Чудов монастырь, где настоятельствовал кроткий и молитвенный архимандрит Арсений (Жадановский), ставший отцу Серафиму другом и наставником.



В 1914 году отец Серафим был возведен в сан архимандрита.

С 27 мая 1914 года до 4 августа 1919 года он – помощник наместника Чудова монастыря.

В Чудовом монастыре горел он и светил смирением. "Свете тихий", – говорил о нем отец Арсений. Он никуда не выезжал без своего друга, а отец Серафим ничего не делал без его согласия и совета.

Когда архимандрит Арсений был хиротонисан во епископа Серпуховского, отец Серафим стал настоятелем монастыря. «Миряне несут тяготу на фабриках, заводах, в трудах, – говорил он братии, – поэтому монахам должно со смирением являться на молитвенное бдение в урочный час». Все вопросы управления монастырем отец Серафим согласовывал с епископом Арсением: «Как Владыка, так и я». Это был путь смирения. Начальствуя в монастыре, он как бы в то же время отрекся от себя, как бы не имея своей паствы и даже не распоряжаясь свободно самим собой. Старец Алексий Зосимовский благословил архимандрита Серафима никого не брать на исповедь, самому крепить в себе дух, чем готовил его, как видно, для будущего.

Но враг оружием смуты избрал себе одну женщину, которая его везде поджидала. Стояла у амвона, передавала записки, звонила по телефону, даже через владыку Арсения пыталась добиться внимания. Когда этого не удалось, она попыталась оклеветать перед высшей церковной властью епископа Арсения и архимандрита Серафима, обвинив их в сектантстве и хлыстовстве, но эти доносы были оставлены без последствий. Враг борол лестью и злобой – подвижник побеждал смирением.



В Чудовом монастыре пережил отец Серафим обстрел Кремля в 1917 году.

Мощи святителя Алексия, главную Чудовскую святыню, с начала обстрела 27 октября/9 ноября 1917 года перенесли в деревянном гробе в пещерную церковь, в подземелье, где триста лет назад томился в заключении священномученик патриарх Ермоген. Здесь, под нескончаемый грохот орудий, денно и нощно молились о России архимандрит Серафим со всей братией и гостями Чудова монастыря, делегатами Поместного Собора – будущим священномучеником митрополитом Петроградским Вениамином (Казанским), архиепископом Гродненским Михаилом (Ермаковым), архиепископом Новгородским Арсением (Стадницким), епископом Белостокским Владимиром (Тихоницким) и с Зосимовским старцем иеросхимонахом Алексием (Соловьевым).

Вскоре новые власти велели монахам покинуть Чудов монастырь.



В августе-декабре 1919 года отец Серафим вместе с владыкой Арсением пребывал в Смоленской Зосимовой пустыни (станция Арсаки Александровского уезда Владимирской губернии), а затем в Серафимо-Знаменском скиту у схиигумении Фамари (Марджановой), любящей духовной дочери Владыки. Матушка окружила изгнанников заботой. Имея в лесу близ скита маленький домик, устроила для них киновию. Здесь, в полном уединении, они молились и трудились: копали грядки, рубили дрова. Отец Серафим читал Священное Писание по правилу преподобного Серафима: за неделю – четыре Евангелия, Деяния Апостолов и Послания. Ежедневно он сослужил епископу Арсению в киновийном храме во имя святителя Иоасафа.

Ежедневное совершение Божественной литургии навсегда сроднило их. Всю жизнь они считали потерянными дни, в которые не служили литургию без какой-либо основательной причины (тяжелая болезнь, путешествие или заключение).

Однажды, когда отец архимандрит рубил сучья, приехал посланный от патриарха Тихона – Святейший желал поставить отца Серафима во епископа. Благословил его на архиерейский подвиг и старец Алексий.



3 января 1920 года, в день святителя Петра, митрополита Московского, в храме Троицкого подворья в Москве Святейший Патриарх Тихон совершил епископскую хиротонию архимандрита Серафима во епископа Дмитровского, викария Московской епархии в сослужении митрополита Владимирского Сергия (Страгородского), архиепископа Харьковского и Ахтырского Нафанаила (Троицкого), епископа Вятского Никандра (Феноменова) и епископа Аляскинского Филиппа (Ставицкого).

"Иди путем апостольским... – Напутствовал его патриарх Тихон, – где придется пешком – пешком иди. Нигде ничем никогда не смущайся. Неудобств не бойся, все терпи. Как ты думаешь, даром разве кадят архиерею трижды по трижды? Нет, недаром. За многие труды и подвиги, за исповеднические его болезни и хранение до крови веры Православной".



25 января 1920 года, в день святой мученицы Татианы, владыка Серафим прибыл в Богом данный ему удел. Еще в 1915 году, будучи Чудовским архимандритом, он проезжал Дмитров, когда вместе с епископом Арсением возвращался в Москву из Пешношского монастыря. Возле собора лошади стали и отказывались двигаться с места. Владыка и архимандрит пошли в собор и приложились к главной святыне города – Животворящему Кресту. Епископ Арсений сказал тогда, что событие это, видимо, не случайное, есть в нем указание на какое-то Божие изволение. И теперь владыка Серафим, в сане епископа прибыв в Дмитров, прежде всего совершил благодарственный молебен.

Три года, когда епископ Серафим подвизался в Дмитрове, были годами торжества и праздника. Молитва огненная, приобщение отпадших, воспитание и утешение паствы, утверждение обителей. Народ толпился у его дома. Паству свою Владыка окормлял усердно, знал каждый дом.



В один из приездов в Зосимову пустынь, 17 июля 1922 года, накануне праздника преподобного Сергия, исповедавшись у отца Алексия и побеседовав с ним, Владыка вышел из келии. Здесь приступили к нему старшие из братии с поклоном и просьбою: «Владыка святый, отец настоятель наш, старец схиигумен Герман, ослаб, управлять почти не может, просим заменить его. Желаем отца Феодорита настоятелем. Хороший хозяин, растит овощи на сельскохозяйственную выставку». – «Забыли, – ответил Архипастырь, – что отец Герман пришел в дремучий лес, воздвиг обитель, в которой вы живете. Все создано его трудами и заботами: собор, колокольня, вся обитель. Он великий за вас молитвенник, его молитвами все живете здесь. Но скажу вам: как только охладеет рука схиигумена Германа и не будет перебирать с молитвою четки, все вы рассыпетесь и никого здесь не останется. Господу ваша капуста не нужна». Так и было.



Однажды, когда епископ Серафим приехал к своему старцу Алексию, тот благословил его прозрачным темно-красным, как кровь, крестом и прочитал тропарь священномученический: "И нравом причастник, и престолом наместник апостолом быв, деяние обрел еси, богодухновенне, в видения восход: сего ради слово истины исправляя, и веры ради пострадал еси даже до крове".



29 ноября 1922 года он был вызван повесткой на Лубянку, откуда не вернулся – был арестован и заключен в московскую Бутырскую тюрьму.

Владыка Серафим делился со своими соузниками всем, что получал, утешал молитвой и любовью. Тело Владыки, изъеденное вшами, покрылось струпьями, и врач не мог приложить трубку, приходилось подкладывать бумагу. Начались сердечные приступы. Владыку перевели в «околоток», где был полубольничный режим, больше воздуха, прогулки. Здесь он совершал Божественную литургию, исповедовал, старчествовал, ободрял. На стене камеры хлебом прикрепил образ Божией Матери Скоропослушницы, к Которой особенно взывал в своем узничестве. Но приехавший прокурор, заметив у кровати епископа Серафима образы Скоропослушницы, преподобного Серафима и других святых, прилепленные хлебом к стене, приказал перевести Владыку в общую камеру. Владыка сложил в уме и сердце своем акафист Страждущему Христу Спасителю: "В несении креста спасительного, десницею Твоею мне ниспосланного, укрепи меня вконец изнемогающего".

12 марта 1923 года он был осужден.

Приговор: 2 года ссылки в Зырянский край на вольное поселение.

В апреле, перед отправкой в ссылку, был переведен в Таганскую тюрьму.



1 мая 1923 года был отправлен в первое свое изгнание. Епископ так обносился, что даже заключенные смеялись: "Владыка, Ваш подрясник вороне на гнездо не годится". А в Бутырках у него было все: и белье, и три подрясника, но он их раздал.

В Котласе арестантов расконвоировали. Была Троицкая суббота – и духовенство решило пойти в церковь. Три епископа – Серафим (Звездинский), Афанасий (Сахаров) и Николай (Ярушевич) – вошли в храм, но оказалось, что храм обновленческий. Ссыльные архиереи вышли.

На этапе владыку Серафима сопровождали несколько духовных чад. От Котласа до Усть-Сысольска он путешествовал вместе с епископом Николаем (Ярушевичем). В Усть-Сысольске повидались с митрополитом Казанским Кириллом (Смирновым). Здесь же находилась и семья Фуделя: Сережа и сестра его Маруся.



С 27 мая 1923-го до 26 апреля 1925 года Владыка проживал в селе Визинга Зырянского края.

Сюда же был сослан чудовский игумен Филарет (Волчан) и отец Иоанн Муравьев (благочинный города Дмитрова), осужденный вместе с Епископом. Жизнь протекала мирно. Утром – Божественная литургия, днем Владыка ходил на молитву в лес, где у него была и пустынька – круглый холмик вроде кафедры, на котором духовные чада выложили из белых камушков бордюр с надписью: "Ис полла эти деспота", что в переводе с древнегреческого языка означает «На многая лета, Владыко».

19 июля 1923 года Владыка писал своим чадам: «Мир вам и благословение, дорогие мои, верные во Христе возлюбленные дмитровцы. Спаси вас Господи за гостинцы, которые привезла мне Таня. Цветите для Царствия Божия, завяньте совсем для ада. Будьте Божии, а не вражьи. Друг друга любите, друг друга прощайте, не укоряйте, не судите, гнилых слов не говорите. В мире со страхом Божиим живите, смертный страшный час воспоминайте и суд Христов нелицеприятный никогда не забывайте, храм Божий усердно посещайте, в грехах кайтесь. Св. Христовых Таин причащайтесь. Милость Божия и Покров Царицы Небесной да будет со всеми вами отныне и до века. Аминь. Е.С.» И еще: «Умоляю вас, яко детей своих родных: бойтесь волков в овечьей шкуре, живцов. Они полны дьявольской гордыни, самочиния, бесчиния, они сладко говорят, но горько их слушать, на языке у них мед, а на сердце лед. Яд аспидов под устами их, гроб отверст – гортань их, и, когда они говорят, говорят ложь, яко чада отца лжи – диавола. Блюдитесь от них, не молитесь с ними. Они лишают души спасения. Храни вас Господь в вере Православной тверды и незыблемы – о сем ежедневно молитвы мои к Пастыреначальнику Христу воссылаю».

В ссылке Божественную литургию Владыка совершал ежедневно, весь круг Богослужебный вычитывал неопустительно. Днем он уединялся на молитву в ближний лес. В праздники – соборное Богослужение: епископ, четыре сослужащих протоирея, игумен и священник. Владыка обычно за всенощной читал канон. Сделали орлец, митру, панагию с камушками, дикирий и трикирий деревянные, работы зырян.

В пасхальную ночь молились вместе, для торжественности сын хозяев стрелял в 12 часов. Даже соседи приходили, но власти скоро запретили посещать Богослужения ссыльных.

Весной 1925 года окончился срок ссылки. В день Благовещения Пресвятой Богородицы пришла бумага об освобождении, и в это же утро пришла телеграмма о кончине патриарха Тихона.



В Москве поселился Владыка в Свято-Данииловом монастыре, среди родной по духу даниловской братии. Он принадлежал братству Даниловскому.

С августа по ноябрь 1925 года епископ Серафим – помощник Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского).

11 ноября митрополита Петра отстранили от обязанностей Местоблюстителя Патриарха Российского. Он оставил бумагу, указав, что управление Московской епархией передается викариям во главе с владыкой Серафимом.



В ноябре 1925 года временно владыка Серафим выехал в Аносину пустынь (Московская губерния) и жил то там, то на хуторе в Кубинке. Позже, по требованию властей, уехал в Дивеево.



В 1926-27 годах пребывал в Серафимо-Дивеевском Троицком монастыре, село Дивеево, Нижегородская губерния. Там он каждый день вставал в 4 часа, совершал литургию в подвальном храме под Тихвинской церковью, потом шел на «канавку», обходя ее по завету преподобного Серафима, проходил с четками, читая полтораста раз «Богородице Дево, радуйся»; молился в келье преподобного Серафима. Отдохнув, читал Новый Завет. Летом уходил в лес совершать молитвенное правило.



Зиму 1926-27 годов епископ Серафим жил в комнатах Елены Ивановны Мотовиловой, в корпусе за «канавкой».

14 февраля 1927 года, после всенощной под Сретение, которую совершали дома в келии, он вдруг бросился к окну, к одному, к другому, с молитвенными восклицаниями: «Пречистая Дева Богородица идет по канавке. Не могу зреть пречудной Ее красоты и неизреченной милости!»



8 августа 1927 года был арестован вместе с владыкой Зиновием, игуменией Александрой, всем духовенством и старшими сестрами обители и увезен в тюрьму в Арзамасе, затем – по этапу в Нижний Новгород.

Вскоре (до октября 1927 года) владыки Серафим и Зиновий были освобождены. В октябре обоим святителям велели отправиться в Москву.



В Москве в ОГПУ предложили: «Кого будем вам посылать для посвящения – посвящайте. Вот Вы, епископ Зиновий, и Вы, епископ Серафим, поезжайте, управляйте епархиями. Побывайте у митрополита Сергия, приходите, договоримся и поедете». – «Я морально не могу, – отвечал владыка Зиновий». – «Я монах, при посвящении во епископы давал обет управлять по каноническим правилам», – сказал епископ Серафим. – «Тогда в 24 часа выезжайте из Москвы подальше».

Владыки Серафим и Зиновий подали прошения митрополиту Сергию об увольнении за штат.

И владыка Зиновий уехал в Муром, а владыка Серафим – в город Меленки Владимирской области, где проживал до апреля 1932 года.

С 1927 года он состоял в скрытой оппозиции к митрополиту Сергию (Страгородскому), тщившемуся угодить безбожной власти. Не принимая назначений и не выступая на общественных Богослужениях, епископ Серафим примыкал всецело к единомысленному ему епископу Арсению (Жадановскому).



В Меленки к нему приезжали духовные чада, дмитровцы и москвичи, монашествующие и миряне.

На первой неделе поста он просил никого не приезжать. Уединялся в келии, с домашними до пятницы не говорил, ничего не вкушал, даже Святые Таины не запивал теплотой. Ночью ежедневно в два часа служил полунощницу. Иногда случалось так: среди ночи, когда он читал правило, дверь келии отворялась от ветра. Послушницы подходили, полагая, что он отворил дверь сам, приглашая войти. Заглянув в нее, видели Владыку, в молитве лежащим ниц на полу, повергшегося перед иконами, крестообразно раскинув руки...

В старчестве и молитве прошло почти пять лет. Все пять лет Владыка за ворота не выходил. А потом снова начались скитания – ссылки, этапы, тюрьмы.



11 апреля 1932 года он был арестован и отправлен в Москву.

25 апреля Владыку отконвоировали на Лубянку и поместили во внутреннем изоляторе, где уже находился епископ Арсений (Жадановский), которого вскоре освободили, а его самого перевели в Бутырки.

7 июля Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР он был обвинен по групповому "делу Звездинского и др. Москва, 1932 год" в том, что он "член церковно-монархической к-р организации "ИПЦ".

Осужден к трем годам ссылки в Казахстан.



В 1932 году владыка Серафим – на поселении в городе Алма-Ате Семипалатинской области.

Зимой 1932-33 года жил в Гурьеве, в скудости и нищете.

В 1933-35 годах – на вольном поселении в Уральске.

Зима. Рамы в доме были одинарные, на окнах – лед, кругом снег и темнота. Листья деревьев и хворост из государственного сада запасали на дрова, а верблюжий навоз – для самовара. Голодно, цены высокие, не было ни хлеба, ни картофеля. Собирали в полях зеленый капустный лист и рубили в маленькую кадочку. В дни получения посылок был праздник, чувствовали помощь Божию и любовь духовных чад.



Зимой 1935 года прибыл в Омск, но провел там всего пять дней: по приказу НКВД немедленно выехал в Ишим. Этот небольшой сибирский город стал последним приютом владыки Серафима. Несмотря на частые болезни, сердечные приступы, он служил в домашней церкви, окормлял съехавшихся к нему духовных чад.

Весной 1935 года болел малярией. Страшные приступы повторялись ежедневно, хина не помогала. Он терял сознание и приходил в себя лишь через несколько часов. Врач каждый раз предупреждал о возможности смертельного исхода в ближайшую ночь. Исцеление пришло неожиданно в день празднования памяти святителя Иоанна Тобольского. С 23 июня, после двух месяцев болезни, приступы прекратились.

В апреле 1935 года окончился срок ссылки, и Владыка решил остаться в Ишиме.



С Рождества 1937 года в Москве начались массовые аресты духовенства. Всю зиму владыка Серафим каждое воскресенье, произнося отпуст, добавлял: «Воскресый из мертвых Христос, истинный Бог наш... помилует и спасет нас. Слышите: не только помилует, но и спасет, непременно помилует, непременно спасет».



24 июня 1937 года он был арестован и заключен в тюрьму.

В ту страшную, скорбную ночь с 23 на 24 июня в Ишиме арестовали всех лиц, носивших духовный сан, всего 75 человек. Тут были и «сергиане», и обновленцы, и расстриженные. Вскоре из тюрьмы дошли скорбные вести, что Владыка еле жив. К приступам сердца и печени прибавилось тяжелое кишечное заболевание, температура 40°. Но тюремные стражи лишь злорадствовали, говоря, что температура не избавляет от этапа. Духовным чадам разрешили свидание, но сказали при этом: "Прощайтесь навсегда. Больше вы никогда его не увидите".

23 августа 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Омской области епископ Серафим (Звездинский) был осужден по статье 58-10 УК РСФСР.

Приговор: "10 лет без права переписки" – означал расстрел.



До конца дней владыку Серафима во всех его скитаниях сопровождали его духовные чада, которые как могли оберегали его и благодаря записям которых стало известно его житие.

Владыка Серафим обладал непоколебимостью младенческой веры, силой духа, бескомпромиссностью. Непримирим был к обновленческому расколу, к служителям так называемой "живой церкви". Но и к политическому курсу митрополита Сергия относился строго. Не учиняя раскола, владыка Серафим принадлежал, как и его собрат епископ Арсений (Жадановский), как и все Даниловское братство, к непоминающим митрополита Сергия за литургией и воздерживался от совместного участия в молитве с "сергианами".

"Се путь архиерейский, Архиереем Великим указанный и проложенный!" – Говаривал Владыка, шествуя путем крестным.



26 августа 1937 года он был расстрелян в тюрьме в городе Омске.



Священномученик епископ Серафим (Звездинский) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Житие епископа Серафима (Звездинского). Письма и проповеди. Paris: YMKA-Press, 1991. 201 с.

2. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 890.

3. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 6. С. 46-49.

4. Дубинский А.Ю. Московская Духовная Семинария: Алфавитный список выпускников 1901-1917 годов (генеалогический справочник). М.: Прометей, 1998. 123 с. С. 30.

5. Списки студентов, окончивших полный курс Императорской Московской Духовной Академии за первое столетие ее существования (1814-1914гг.). Сергиев Посад, 1914. С. 144.

6. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

7. Сергия, инокиня Свято-Успенского Александровского женского монастыря. За Христа пострадавшие в земле Владимирской. Краткий биографический справочник. Машинопись. С. 93.

8. http://pstbi.ru

9. http://fond.centro.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф.8409. Д.16. Том_Лист Л.56.

2. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-39811. Том_Лист Т.3.



31. Мученик Петр (Царапкин).



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

26.11/09.12 1937 (1938-?) г. – установлено (точная дата смерти неизвестна)



Царапкин Петр Сергеевич родился 10 декабря 1883 года в селе Бобошкино Московской губернии в семье сапожника.

Окончил церковно-приходскую школу.



Переехав в Москву, Петр Сергеевич освоил профессию ретушера и работал в фотографических мастерских. Но все свое сводное время он посвящал пению на клиросе. Пел в хоре Свято-Даниилова монастыря и во многих московских церквях.



Регент церковного хора, Петр Сергеевич после революции – до 1933 года – регентовал и являлся организатором церковных хоров в нескольких московских церквях.



В 1933 году арестован как "социально-опасный элемент".

Приговор: высылка из Москвы.



После высылки из Москвы служил псаломщиком в церквях Московской области. Перед арестом – с мая по ноябрь 1937 года – служил в церкви святой мученицы Параскевы села Туголес Шатурского района Московской области.



28 ноября 1937 года арестован по групповому "Делу П-58379 (1937 г.)".

5 декабря 1937 года осужден тройкой при УНКВД СССР по Московской области по статье 58-10 УК РСФСР по обвинению в "контрреволюционной агитации".

Приговор: 10 лет исправительно-трудовых лагерей.

Во время следствия содержался в тюрьме.



Умучен. Точная дата смерти неизвестна. Принял мученичество в 1937 (1938-?) году.



Мученик Петр (Царапкин) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

2. http://pstbi.ru

3. http://fond.centro.ru



Документы:

Материалы Синодальной комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви.



32. Священномученик Герман (Ряшенцев), епископ Вязниковский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

09.08/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких

02.09/15.09 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик епископ Герман (Ряшенцев Николай Степанович) родился 10 ноября 1884 года в Тамбове в семье купца второй гильдии Степана Григорьевича Ряшенцева и его супруги Марии Федоровны. Брат архиепископа Варлаама (Ряшенцева Виктора Степановича).



В 1900 году окончил Тамбовскую Духовную семинарию.

В 1902 году поступил в Казанскую Духовную академию.

В 1904 году принял монашеский постриг.

В 1905 году, на 4-м курсе Духовной академии, рукоположен во иеромонаха.

Его сокурсником и товарищем был будущий архиепископ и священномученик Гурий (Степанов). Как и многие студенты Казанской академии, окормлялся у старца схиархимандрита Гавриила (Зырянова), бывшего в то время настоятелем Седмиезерной пустыни под Казанью.

В 1906 году окончил академию со степенью кандидата Богословия.



С 17 августа 1906 года по 29 января 1910–го нес служение преподавателя Священного Писания и инспектора (с 1 декабря 1907 года) в Псковской Духовной семинарии.



С 30 января 1910 по 21 июня 1912 иеромонах Герман – инспектор Вифанской Духовной семинарии в городе Сергиев Посад Московская губернии.



22 июня 1912 года был возведен в сан архимандрита и назначен ректором Вифанской Духовной семинарии.



24 мая 1916 года Государем Императором Николаем II награжден орденом святого Владимира IV степени.



В 1917-18 годах архимандрит Герман исправлял обязанности ректора Духовной семинарии в городе Владимире.



17 января 1918 года был определен епископом Вольским, викарием Саратовской епархии, но хиротония по каким-то причинам не состоялась.



После закрытия Владимирской Духовной семинарии поселился в Москве, в Свято-Данииловом монастыре, настоятелем которого был издавна знакомый ему и уважаемый им епископ (позже архиепископ) Феодор (Поздеевский), один из самых стойких противников компромиссов с советской властью. В Даниловском монастыре тогда собралась группа епископов, разделявших такие взгляды.

В свято-княжеской обители подвизался с 1918 года по 13 сентября 1919 года. Совместно с епископом Феодором (Поздеевским) составил акафист святому благоверному князю Даниилу Московскому.

27 сентября 1919 года в Московском Свято-Данииловом мужском монастыре хиротонисан во епископа Волоколамского, викария Московской епархии.



Вот как краткое время его архиерейского служения было «оценено» волоколамским уездным комитетом РКП(б), принявшим на своем заседании 10 декабря 1920 года следующее постановление: «...как окончивший Духовную академию, как агент патриарха Тихона, епископ Герман является для местного духовенства не с фабричным, а с земельным населением опасным контрреволюционным агентом монархизма, таящим в себе все силы, умения и настроения, действуя под религиозным флагом, повести массы против советской власти... Епископ Герман в целях усиления личного влияния совершает постоянные разъезды по окрестным деревням, шантажирует их отлучением от церкви, чем принуждает их уступать его требованиям, произносит церковные проповеди, в коих в религиозной символике говорит о пришествии антихриста, о гонении советской власти именно на православие и т.д. Епископ Герман рассылает по благочинным приказы о необходимости во всех деревнях преподавать детям закон Божий, официально стращая духовенство судом Божиим и епархиального начальства... При посещении деревни епископ Герман бессовестно обирает отсталые массы, епископ Герман является активной силой, деморализуя все духовенство Волоколамского, Рузского и Можайского уездов вокруг патриарха Тихона. Посему волоколамский райком считает необходимым просить секретно-оперативный отдел В.Ч.К. перевести епископа Германа в концентрационный лагерь – до полной победы трудящихся».



14 сентября 1921 года Владыка был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму. Тогда же там находился и митрополит Сергий (Страгородский), и первое время, пока их не развели по одиночкам, они служили вместе в одной из камер, а желающие из заключенных могли посещать эти службы.



22 апреля 1922 года Владыка был освобожден, дав подписку о невыезде из Москвы до суда, и поселился в Даниловом монастыре.

 

В июле 1922 года был вновь арестован.

Местом заключения была московская Бутырская тюрьма.

В 1923-м осужден по обвинению в "контрреволюционной деятельности".

Приговор: 2 года ссылки.



В июле-августе 1923 года пребывал в Тобольском округе Тюменской области.

С сентября 1923-го по ноябрь 1924-го – в селе Самарово (около 500 км от Тобольска к северу по Иртышу).

С декабря 1924-го по август 1925-го – в деревне Чучелинские Юрты (около шестидесяти километров от села Самарова).



В августе 1925 года вернулся из ссылки в Москву, в Данилов монастырь, где подвизался до нового ареста, последовавшего 30 ноября того же года.

Протоиерей Василий Серебренников вспоминал об этом времени: «В двадцатые годы я был еще молодым человеком, бывал в Даниловом монастыре, хотя и не часто, исповедовался у отца Георгия [преподобноисповедника Георгия (Лаврова)]. Запомнилась одна картина. Если не ошибаюсь, собор Святых Отцов Семи Вселенских Соборов. Солнечный день, солнце освещает храм, служащих; красавцы, молодые архиереи служат. А я в это время стою на правом клиросе, и отец Георгий меня исповедует. Потом остановился, назвал меня по имени: «Васенька, послушай, как ангелоподобно поют!»

Службы в Даниловом монастыре в то время действительно были необычные, неземные... В один из дней я пришел на литургию, кажется, тоже в храм Святых Отцов Семи Вселенских Соборов. И вот во время службы – в какой части, я не могу вспомнить – вышли несколько молодых архиереев необыкновенной духовной красоты. В это время диаконы кадили; солнце широкими лучами осветило собор. И эти Божественного вида архиереи, и фимиам от каждения, поднимающийся клубами вверх и освещаемый солнцем, – все это произвело на меня поразительное впечатление святости и людей, и службы».



Владыка Герман был арестован в составе большой группы насельников Свято-Даниилова монастыря (около тридцати человек) по делу митрополита Петра (Полянского). Ордер на арест подписал Ягода.

Во время следствия с 30 ноября 1925-го до мая месяца 1926 года содержался во Внутренней тюрьме ОГПУ, а потом в Бутырках.

21 мая 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР был осужден по статье 62, 68 УК РСФСР по групповому "делу митрополита Петра (Полянского) и др., Москва, 1926 г." как "укрыватель и пособник церковно-монархической организации, поставившей себе задачей использование церкви для нанесения ущерба соввласти".

Из обвинительного заключения: "Епископы составили так называемый "Даниловский синод" и служили в качестве такового проводниками всех указаний двух бывших обер-прокуроров Самарина и Саблера, устраивая совещания и советы между собой для обсуждения вопросов практического проведения Самаринско-Саблеровской линии, как например, в вопросе об оставлении Киевской митрополичей кафедры за белогвардейским эмигрантом Антонием (Храповицким); для обсуждения и корректирования готовящихся к выпуску документов митр. Петра, как например, декларации, и в придании этим документам антисоветского характера; для сообщения и распространения сведений о движении эмигрантской части церкви, зачитки контрреволюционных документов, для обсуждения вопросов о воздействии на непокорных Самарино-Саблеровской указке, как например, о воздействии на митр. Михаила [Ермакова] и т.д., проделывая все это для отвода глаз или за обедом, или тотчас после него".

Приговор: 2 года ссылки в Казахстан.



С сентября 1926 года пребывал в городе Турткуль, в Каракалпакии.

С 10 октября 1926-го по 14 января 1928-го – в городе Ходжейли, в Каракалпакии.

14 января 1928 года получил разрешение на выезд и вернулся в Москву.



26 июня 1928 года был назначен епископом Вязниковским, викарием Владимирской епархии.



14 декабря 1928 года арестован.

Содержался в тюрьме в городе Владимире.

17 мая 1929 года епископ Герман был осужден Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР по статье 58-10 УК РСФСР по групповому "архивному уголовному делу П-4744 (г. Вязники, 1929 г.)".

Приговор: 3 года исправительно-трудовых лагерей.



С июня 1929 года по январь 1930 года содержался в Кемском лагере.



С 6 января 1930 года – в Соловецком лагере особого назначения.

На Соловках занимался плетением рыболовных сетей.

25 января 1930 года заболел тифом. Болел в лагере в течение двух с половиной месяцев.

В конце 1930 года вместе со стариками, больными и калеками вывезен из Соловецкого лагеря в Карелию, где в окрестностях города Кемь (в шестидесяти верстах от города) находился на положении ссыльного, иногда в крайне тяжелых условиях, не имея даже крова над головой, «на открытом воздухе»; расписывал игрушки и безделушки в кустарном производстве.



С 7 мая 1931 года находился в ссылке в городе Котласе Архангельской области.

С июня 1931 года – в селе Красноборске на Северной Двине.

С июля 1931 года – в городе Великом Устюге Вологодской области.

С 13 октября по 1 декабря 1931 года – в селе Деревянск, что в 160 верстах от Сыктывкара, Коми АО.

С марта 1932 года – в селе Вочь, Коми АО.

С ноября 1932 года – в деревне около села Усть-Кулом, Коми АО.

Об одном из таких перемещений, совершившемся из Деревянска в Вочь, Владыка писал: «В день памяти князя Даниила проделали с пройденным до района сто километров по глубокому, часто по колено снегу и в сильную метель, переходящую в буран, и 21 марта по старому стилю дошли в село Вочь...»



В феврале 1933 года он получил разрешение на поездку в город Арзамас.

Выехал в Арзамас через Москву, в Москве имел беседу с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским).

В 1933-34 годах служил в храмах Арзамаса с местным духовенством.



2 марта 1934 года арестован.

Заключение отбывал в исправительно-трудовом учреждении в городе Арзамасе Нижегородской области.

Обвинялся в том, что "вместе с еп. Серапионом (Шевалеевским) организовал к/р группу церковников, проводя мероприятия, направленные против соввласти".

15 апреля 1934 года был осужден Тройкой при ПП ОГПУ по Нижегородской области по статье 58-10, ч. 2, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу епископов Серапиона (Шевалеевского), Германа (Ряшенцева) и др. Арзамас. 1934 г.".

Приговор: 3 года ссылки в Северный край.



В Коми АО находился на положении ссыльного: в марте-мае 1934 года в Усть-Куломском районе, в мае 1934-го – на станции Опарино Северо-Котласской железной дороги, с 10 августа 1934 – до 1937 года – в селе Кочпон, около Сыктывкара.



После окончания срока ссылки епископ Герман продолжал жить в селе Кочпон, где в Казанской церкви исполнял должность регента церковного хора (В другой сыктывкарской церкви в это время был также епископ-певчий – владыка Стефан (Знамировский).).

Под духовным руководством Владыки сложилась большая община, в основном их ссыльных, духовенства и мирян, которые соблюдали обеты иноческой жизни, оказывали материальную и моральную помощь ссыльному духовенству.

Владыка Герман организовал церковный хор, послушать который приходили православные люди со всего города Сыктывкара. По праздничным и воскресным дням прихожане собирались на у него квартире. Приходили не только ссыльные, но и местные священники – отец Стефан Ермолин и благочинный отец Феодор Веселков.

Епископ Герман помогал многим, поддерживал павшим духом. Часто бывал у него владыка Серапион (Шевалеевский), также сосланный в Коми АССР.



23 февраля 1937 года владыка Герман вновь был арестован.

В ходе обыска у него были конфискованы письма к нему архиепископа Великоустюжского Николая (Клементьева), будущего священномученика. Органы НКВД увидели, что в одном конфискованном письме – по поводу решения одной из членов общины Марии Александровны Шаламовой (вдовы отца Прокопия Шаламова) принять монашеский постриг – речь идет о "священной дружине иноков", распространенном наименовании монашества, и приписали арестованным создание контрреволюционной церковной организации "Священная дружина".

Содержался Владыка в Сыктывкаре, в Доме предварительного заключения (ДПЗ) НКВД Коми АССР.

По делу проходило 13 человек, в том числе епископ Арзамасский Серапион (Шевалеевский). Из показаний епископа Германа: "Виновным в к.р. деятельности я себя не признаю. Ссыльное духовенство г. Сыктывкара, правда, группировалось вокруг меня, но не для антисоветской работы, а исключительно в религиозных целях в силу моих религиозных убеждений. Нас объединяла любовь к храму и церковному пению. Кроме соблюдения обетов иноческой жизни, других задач мы не ставили".

При этом он не отрицал, что помогал ссыльным. Прямо заявил, что критиковал конституцию за антинародное решение вопроса о свободе совести, резко отрицательно отзывался о политике советского государства в отношении духовенства.

13 сентября 1937 года Тройкой при УНКВД Коми АССР епископ Герман (Ряшенцев) был обвинен по статьям 58-10 ч. 1, 58-10 ч. 2, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу контрреволюционной группы церковников "Священная дружина" (1937 г.)" как "создатель и руководитель к/р группы церковников фашистского толка "Священная дружина", к/р сборища, выступления с к/р установками, к/р агитация, организация материальной помощи ссыльным священникам, критика Конституции".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



15 сентября 1937 года он был расстрелян вместе с епископом Серапионом (Шевалеевским) вблизи города Сыктывкара. На месте расстрелов ныне находится аэродром.



Священномученик епископ Герман (Ряшенцев) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 132.

2. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 854, 969.

3. Романькова Т. Храм на крови// Заполярье, 1995. 5 авг.

4. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 2. С. 324-325.

5. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1907г. СПб., 1907. С. 99.

6. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1917г. Пг., 1917. С. 91.

7. Список репрессированных священно- и церковнослужителей, отбывавших срок заключения на территории бывшей Коми АССР (предоставил Андрианов И.В.). Архив отдела истории Сыктывкарского епарх. управления. Машинопись.

8. Полещиков В. В чем обвиняли "Священную дружину"// Красное Знамя. Сыктывкар, 1990. 21 нояб.

9. О них душа моя скорбит. Вязниковская книга памяти жертв политических репрессий. Вязники, Владимирская область. 1998. С. 99.

10. Герман (Ряшенцев), еп. Письма к Верховцевым// Московский журнал. 1993. № 1. С. 57-62.

11. Малыхина А. Поименно назвать...// Эском-Вера. Христианская газета Севера России. Сыктывкар, 1997. Вып. 18. № 282-283. С. 3.

12. Репрессированное православное духовенство Коми края (биографический справочник)/ Сост. М.Б.Рогачев. Сыктывкар: "Мемориал", 2003. Машинопись. С. 40-41.

13. Покаяние: Мартиролог. Т.1./ Сост. Г.В.Невский. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1998. 1184 с. С. 1019.

14. Покаяние: Мартиролог. Т. 2./ Сост. Г.В.Невский. Сыктывкар, 1999. 1008 с. С. 916-919.

15. Протоиерей Василий Серебренников. Духовные встречи. - Свеча Богу. Московский старец протоиерей Василий Серебренников (1907-1996). М, 1999.

16. http://pstbi.ru

17. http://www.solovki-monastyr.ru

18. http://www.vladkan.ru



Документы:

1. ЦА ФСБ РФ. Д.Н-3677. Том_Лист Т.1. Т.5. ЛЛ.184-186.

2. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.78, 119.

3. Список священнослужителей, церковнослужителей и мирян, пострадавших в результате репрессий во Владимирской обл.

4. ГА РФ. Ф.8409. Оп.1. Д.16. Том_Лист Л.56.

5. Журнал № 61 заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 6 октября 2001г.

6. ГАНО. Ф.2209. Оп.3. Д.15904.



33. Священномученик Амфилохий (Скворцов), епископ Красноярский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

09/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких

18.09/01.10 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик епископ Амфилохий (Скворцов Александр Яковлевич) родился 17 февраля 1885 года в селе Нурваш Цивильского уезда Казанской губернии в семье псаломщика.



В 1906 году окончил Казанскую Духовную семинарию.



22 марта 1907 года, на первом курсе Духовной академии, принял монашеский постриг.

28 июля 1907 года рукоположен во иеродиакона.



В 1909 году был командирован на летние каникулы в калмыцкую степь для изучения калмыцкого языка и деятельности Православной Миссии среди калмыков.



26 мая 1910 года иеродиакон Амфилохий был рукоположен в сан иеромонаха.

В том же году окончил Казанскую Духовную академию, миссионерское отделение, со степенью кандидата Богословия за диссертацию на тему "Религиозно-нравственные переводы на калмыцкий язык как средства миссионерского воздействия". Доцент академии иеромонах Гурий (Степанов) в отзыве на работу иеродиакона Амфилохия писал: «Автор дал нам... через разработку сырого, преимущественно архивного, материала обстоятельное изложение истории переводческого дела на калмыцкий язык, т. е. ввел нас в новую, доселе весьма мало известную, область по истории миссионерской деятельности среди калмыков, и в этом заключается заслуга автора и серьезное значение его работы как вносящей нечто ценное в литературу по истории миссионерской деятельности и свидетельствующей о полной правоспособности автора работать по сырому материалу, извлекая из него ценное содержание, и систематизировать его как нечто ценное в логической связи и систематической последовательности... что дает автору полное право на степень кандидата Богословия и указывает в нем серьезного работника в области исторической науки».

Отец Амфилохий был оставлен при академии профессорским стипендиатом на кафедре монгольского языка и истории и обличения ламаизма, преподавателем монгольского языка.

Иеромонах Амфилохий был одним из активных участников миссионерских съездов, на которых обсуждались вопросы перевода Священного Писания и Богослужебных текстов на калмыцкий язык.



В 1910-11 годах он – вольнослушатель в Санкт-Петербургском Императорском университете, на восточном факультете.



С 16 августа 1911 года – до 1918 года – исполняющий должность доцента по кафедре монгольского языка и обличения ламаизма Казанской Духовной академии.



13 апреля 1912 года указом Святейшего Синода командирован в Монголию на 1 год для изучения тибетского языка и литературы, касающейся ламаизма.

23 марта 1913 года по ходатайству Совета КазДА и по прошению отца Амфилохия командировка в Монголию была продлена еще на 1 год с обязательством по возращении прослужить в профессорской должности в академии не менее 5 лет.

В 1913 году за кандидатскую работу ему была присуждена премия митрополита Иосифа (Семашко).

До 15 августа 1914 года он находился в Монголии и Забайкалье.

По возвращении из командировки одновременно с преподавательской и научной деятельностью активно участвовал в работе историко-этнографического музея в Казани, став помощником директора.



3 ноября 1914 года в храме Казанской Духовной академии состоялось исключительно редкое для Казани торжество – крещение трех китайцев, которые своим просвещением и обращением к Богу были целиком обязаны отцу Амфилохию.



В 1915 году Святейшим Синодом за отличную и усердную службу иеромонах Амфилохий был награжден наперсным крестом. Он был одним из талантливейших проповедников, и ему чаще других поручалось говорить проповеди во время Богослужений в кафедральном соборе города Казани.



Революционный переворот произвел на отца Амфилохия огромное впечатление. Мировоззрение, которое исповедовали новые власти, было настолько необычным, настолько не связанным со всем историческим прошлым России и с Православием, что его внедрение неминуемо должно было привести к перевороту всей жизни народа и стать для него величайшим несчастьем. Идеология социализма, как ее увидел отец Амфилохий, была такова, что при исповедании ее государством Православие должно быть искоренено. Ему было ясно, что всякая ученая и миссионерская деятельность будет прекращена. Оставался личный подвиг и молитва – о себе и о народе.

12 сентября 1918 года в связи с захватом Казани большевиками отец Амфилохий бежал из города вслед за отступавшими частями чехословаков и Народной (Белой) армии, вместе с которыми ушел на восток.

22 октября 1918 года прибыл в Красноярск, поселился в семи верстах от города в Успенском мужском монастыре.



3 февраля 1919 года вместе с пятью монахами удалился на озеро Тиберкуль, в Минусинском округе Красноярской губернии, где они вместе организовали скит, в котором подвизались два года.



В 1921 году отец Амфилохий был направлен служить в село Белый Яр Минусинского округа Кочергинской волости Красноярской губернии.



В 1922 году епископ Енисейский Зосима (Сидоровский) отпал в обновленческий раскол и возглавил епархию в качестве обновленческого архиерея. Он хорошо знал иеромонаха Амфилохия, вызвал его в Красноярск и предложил присоединиться к обновленчеству. Отец Амфилохий отклонил это предложение, и в 1922 году "епископ" Зосима уволил его от управления приходом.



С 7 июня до ноября 1922 года отец Амфилохий находился в городе Минусинске "без определенного места", совершал Богослужения по домам верующих.

В то время законной власти в епархии не было; глава Православной Церкви патриарх Тихон был в Москве под арестом. Отец Амфилохий решил покинуть обновленческого архиерея и в ноябре 1922 года удалился в глушь Минусинского уезда в инородческий край, где поселился в бывшем женском монастыре в семи верстах от села Матур.

В монастыре на Матуре отец Амфилохий прожил около полугода. Здесь он познакомился с монахиней Варварой (Цивилевой), которая стала его духовной дочерью и сопровождала его впоследствии во всех переездах – и когда он был на свободе, и когда в узах.

Когда обновленцам стало известно место проживания отца Амфилохия, который пользовался большим авторитетом среди православных, он, чтобы избежать преследований, уехал с несколькими монахами и монахинями в тайгу, где они основали скит в двадцати верстах от ближайшего жилья.



В первых числах ноября 1923 года отец Амфилохий был арестован вместе со всеми насельниками скита органами ОГПУ и доставлен в Минусинск.

Пробыл под стражей одну неделю; в связи с отсутствием обвинительных материалов освобожден под подписку о невыезде из Минусинска. Прожил в городе десять месяцев "без определенных занятий".



В сентябре 1924 года советом православной общины был избран настоятелем Минусинской кладбищенской церкви, где прослужил шесть месяцев, открыто выступая против обновленцев.



1 ноября 1924 года был арестован в группе из одиннадцати человек (четыре духовных лица и семь мирян) и при аресте обвинен в "участии в сопротивлении представителям власти при передаче кладбищенской церкви обновленческой группе".

В декабре освобожден из-под ареста за отсутствием обвинительного материала.



В ноябре 1924 года был возведен в сан архимандрита.



В январе-феврале 1925 года избран староцерковнической православной общиной Красноярска кандидатом во епископа Енисейского и Красноярского.

 В конце февраля 1925 года отец Амфилохий телеграммой был вызван в Москву для хиротонии в сан епископа.

8 марта 1925 года был рукоположен во епископа Енисейского и Красноярского Тихоном, Патриархом Московским и всея России, во время литургии в сослужении с митрополитом Петром (Полянским), архиепископами Гурием (Степановым) и Прокопием (Титовым).

С архиепископом Гурием владыка Амфилохий был знаком более 20 лет, еще с училища, постоянно поддерживал с ним письменную связь, был его духовным сыном.



23 марта 1925 года прибыл в Красноярск, где начал активную борьбу с обновленчеством в епархии.

31 марта выпустил 1-е воззвание к верующим в связи со вступлением в управление православной епархией.

В августе-сентябре 1925 года – 2-е воззвание, против обновленчества, в связи с очередным раскольническим лжесобором.

В 1925-26 годах составил брошюру "Что такое обновление и обновленческое движение" (47 страниц машинописи), которая перепечатывалась и распространялась среди духовенства и мирян епархии, "где наряду с полемическими выпадами против обновления... красной нитью проводит свою мысль о непризнании законности и справедливости социальной революции".

В 1925-26 годах составил и вторую брошюру против раскола под названием "История и канонический разбор обновленчества". Рукоположил более десяти священников. Оказывал моральную и материальную поддержку многим архиереям, сосланным в Енисейскую губернию или направлявшимся через Красноярск в более далекие края, в том числе епископу Иоасафу (Удалову), архиепископу Николаю (Добронравову), епископу Дамаскину (Цедрику), архиепископу Гурию (Степанову). Состоял в переписке с епископом Лукой (Войно-Ясенецким), которому разрешил перед возвращением из ссылки служить в городе Енисейске и совершить одну иерейскую и одну диаконскую хиротонии. Посылал денежные переводы ссыльному духовенству.



В ночь на 14 июля 1926 года был арестован вскоре после жалобы благочинного обновленческих церквей 5-го участка Красноярского округа прокурору Красноярского Окружного суда, от 29 июня, о действиях епископа Амфилохия против обновленцев. Находился под стражей в Красноярском изоляторе спецназначения.

Обвинялся по статьям 62, 72, 73, 119 и 123 УК РСФСР в том, что, имея связь "с московским реакционным духовенством", в частности с архиепископом Гурием (Степановым), "сорганизовал около себя группу в числе 12 человек монархическо-черносотенного элемента, посредством которых проводили в массы идеи монархизма, обостряли отношения церкви к Соввласти и подрывали авторитет последней в глазах масс; распространял нелегальную литературу антисоветского характера; осуществлял административные функции на территории Енисейской губ., будучи не зарегистрирован как епископ".

На вопрос об отношении к Декрету об отделении Церкви от государства ответил, что считает его "справедливым и законным, ибо с неверующей властью связи у нас быть не может".

17 декабря 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР был осужден по статье 69 УК РСФСР по групповому "делу монархическо-черносотенной к/р группировки епископа Амфилохия (Скворцова). Красноярск, 1926 г.".

Приговор: 3 года заключения в лагере.



10 января 1927 года был направлен из Красноярска через город Кемь в Управление Соловецкими лагерями особого назначения.



В Соловецкий лагерь к Владыке приехала монахиня Варвара (Цивилева), которая после свидания с ним осталась жить вблизи лагеря, помогая епископу посылками и передачами. Живя на Соловках, она получала по 50 рублей в месяц от Красноярского церковного совета и на эти деньги покупала продукты для епископа.

В лагере Владыка работал кладовщиком.



В период июня 1927-го – начала 1928 года находился в командировке Разноволока вместе с епископом Ковровским Афанасием (Сахаровым), архиепископом Свердловским Корнилием (Соболевым), епископом Рафаилом (Гумилевским).



17 февраля 1928 года было постановление ОСО при Коллегии ОГПУ о досрочном освобождении от наказания по пересмотру дела, с разрешением свободного проживания по СССР.



1 апреля 1928 года (по данным УСЛОН) Владыка был досрочно освобожден. При освобождении ему было сказано, что он должен явиться в центральное управление ОГПУ на Лубянке в Москве для получения дальнейших распоряжений. На Лубянке сообщили, что въезд в Красноярск ему запрещен.



В апреле 1928 года Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским) он был назначен на кафедру в Новочеркасск, но ОГПУ во въезде в Новочеркасск ему отказало.

Тогда митрополит Сергий назначил его епископом Мелекесским, викарием Самарской епархии.



В это время среди епископата возникли разногласия по поводу Декларации митрополита Сергия и настойчивого пожелания, чтобы поминание властей стало обязательным и общим во всех храмах России. Епископ Амфилохий счел, что формула безусловного поминания властей является лицемерием по отношению к безбожникам и гонителям. Он предложил иную формулу поминовения: "Еще молимся о стране нашей и о властех ея, да обратит Господь их к истинному познанию святыя веры и обратит на путь покаяния". Митрополит Сергий не принял эту формулировку и предложил Владыке подать прошение об увольнении за штат, но не выставлять настоящую причину разногласий, так как это для епископа будет небезопасно, а написать прошение об увольнении по состоянию здоровья. И хотя Владыка в тот момент был совершенно здоров, он принял предложение митрополита и с этой формулировкой был уволен на покой.



Епископ Амфилохий примкнул к архиереям-даниловцам. Был известен как бесстрашный обличитель политического курса митрополита Сергия. Пользовался всеобщей народной любовью. Произносил такие смелые проповеди против безбожия и богоборства власти, что народ ждал ареста Владыки каждую минуту. И одна женщина воскликнула на самой проповеди: "Да разве можно так?! Вот и арестуют Вас!.." – Он здесь же ответил ей: "Только так и надо, Екатерина!.." Крайне мужественный и самоотверженный был иерарх…



Уволившись на покой, выехал в Минусинск.

В июле 1928 года поселился в улусе Анджуль Таштыпского района в Хакасии, где проживали насельницы Матурского монастыря, закрытого в 1926 году. Владыка хорошо знал монахинь еще с того времени, когда служил в тех местах. Многие из них были его духовными чадами. В Анджуле во главе с ним образовался монастырь из десяти человек. Вся жизнь монахинь была устроена строго по монастырскому уставу. Каждый день они приносили исповедание помыслов. Владыка вел с ними беседы на религиозные темы — о Евангелии, о Православии. Велись беседы и о современном положении Церкви при безбожной власти. Все обсуждалось с церковной точки зрения, в свете Священного Писания и учения Христова.

В это время началась коллективизация и принудительная организация колхозов. Многие крестьяне были высланы, а все их имущество отобрано, оставшиеся отказывались входить в колхозы. Власти в принудительном порядке посылали крестьян и вместе с ними монахинь на лесозаготовки, давая задания заведомо неисполнимые. Монахини отказались выехать на работу в лес. Увидев это, отказались ехать и крестьяне. ОГПУ произвело расследование, на допросы были вызваны крестьяне. И хотя ничего предосудительного они о епископе и монахинях не показали, власти составили заключение о существовании в селе нелегального монастыря.



23 апреля 1931 года епископ Амфилохий был арестован. Вместе с ним были арестованы все насельницы монашеской общины. Только монахине Варваре (Цивилевой) удалось скрыться от ОГПУ и избежать ареста.

30 апреля Владыка был заключен в тюрьму при Минусинской исправительно-трудовой колонии.

На последнем допросе он сказал: "В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю, но не отрицаю, что я выражаю несочувствие к советской власти".

16 ноября 1931 года тройкой при ПП ОГПУ по Западно-Сибирскому краю осужден по статье 58-10 УК РСФСР по групповому "делу епископа Амфилохия (Скворцова) и др. Хакасия, 1931 г.".

Приговор: 5 лет концлагерей.



15 декабря Владыка прибыл этапом в Мариинск в распоряжение Управления Сибирских исправительно-трудовых лагерей.

Находился на общих работах.

30 декабря 1931 года был распределен на 1-е отделение Сиблага (Мариинские лагеря).

Сюда к нему приехала монахиня Варвара, которая передала ему посылку. Тогда же она отыскала и сосланных монахинь и также передала им посылки.



7 июня 1932 года Владыка был переведен на общие работы на Осиновский рудник (Кемеровская область, поселок Осиновка, Сиблаг, 2-е отделение).

В одном из писем написал монахине Варваре о тяжелой жизни в лагере, о начальнике лагеря, который выступал его открытым врагом, так что надеяться приходилось только на Бога. Он просил ее посетить епископа Иоасафа (Удалова), находившегося в заключении в соседнем лагере, и спросить, как живет он и другие заключенные. Приехав в Осиновку, монахиня Варвара сняла комнату и постоянно помогала продуктами владыке Амфилохию и некоторым другим заключенным – епископам и священникам, продавая по благословению Владыки оставшиеся его вещи. И вскоре от всех вещей остались лишь самовар, чемодан с бельем и ряса.



12 декабря епископ Амфилохий был отправлен на Шушталепскую штрафную командировку. Находился на общих работах по добыче угля. Согласно характеристике начальника командировки, "норму выполнял на 100%. Отношение к труду добросовестное, поведение удовлетворительное, взысканий не имел. В политотношении скрытен, своих взглядов не высказывал. В культурно-общественной жизни лагеря не принимал никакого участия, был даже случай, когда на предложение бригадира записаться в ряды ударников з/к Скворцов отказался, ответив, что "дураков много – пусть ударяют"".



16 апреля 1933 года был переведен в Елбанскую штрафную группу. В этих местах заключенные также работали в шахтах на добыче угля. Работа проходила в тяжелых условиях. При жизни в холодных бараках на голодном пайке она была вдвойне тяжела. В одном из писем монахине Варваре Владыка писал, что "питание в лагере плохое, собираем картофельные очистки и им бываем рады".

Епископа поместили среди заключенных по бытовым статьям и уголовников. В лагере процветало повальное воровство. Но Владыка, несмотря на тяжелые условия заключения, не унывал, часто беседовал с заключенными, и в конце концов его беседы привели к тому, что в их бараке воровство прекратилось, некоторые из заключенных обратились к Богу.



В апреле 1933 года лагерная администрация выдвинула против заключенного духовенства новые обвинения в связи с тем, что епископы и священники, оказавшись в одном лагере, поддерживают дружеские отношения и помогают друг другу. Этот факт администрация лагеря посчитала достаточным для признания наличия в лагере контрреволюционной организации. Епископ Амфилохий был арестован после проведения обыска и заключен в штраф-изолятор Осиновского лагеря без права выхода на работу. При обыске были изъяты два креста и параман.

Также были арестованы: монахиня Варвара, шесть человек из заключенного духовенства и мирянин-крестьянин.



28 апреля 1933 года в Сиблаге, в городе Новокузнецке Кемеровской области, согласно постановлению о предъявлении обвинения и избрании меры пресечения, епископ Амфилохий был привлечен по новому делу в качестве обвиняемого по статье 58-10, 11 УК РСФСР за то, что он и другие обвиняемые путем "распространения провокационных слухов о скором падении Соввласти, антисоветской агитацией среди з/к лагеря, а также путем нелегальной переписки с волей поставили себе цель формирование банд-шайк как внутри, так и вне лагеря в целях свержения Соввласти".



25 августа в связи с завершением следственного производства по делу мера пресечения была изменена на содержание в бараке усиленного режима с выводом на подконвойные внутрилагерные работы.

20 октября 1933 года, согласно Обвинительному заключению, епископ Амфилохий обвинялся по статье 58-11 УК РСФСР в том, что, "отбывая меру социальной защиты в Осиновских лагерях Сиблага ОГПУ", являлся одним из основных организаторов и идейных руководителей "контрреволюционной церковно-монархической группы... в духе ИПЦ" как "бывший высший чин церкви иосифлянского направления", "устанавливал с к/р целью связи с волей – бывшим руководителем ИПЦ и заграницей". В группу обвиняемых входили также епископ Иоасаф (Удалов), архимандриты Лев (Егоров), Клавдий (Савинский), иеромонах Никита (Сапожников), протоиерей Бойчук А.Н. и другие в числе восьми человек.

На последнем допросе Владыка на заданные ему следователем вопросы ответил: "Ранее при допросах я утверждал, что являюсь противником советской власти и существующий строй моим убеждениям и идеям враждебен. Сейчас я снова заявляю, что советской власти и ее укладу я желаю падения, в этом нахожу возможность восстановления правильной духовной жизни народа".

28 января 1934 года епископ Амфилохий был осужден коллегией ОГПУ по статье 58-10 УК РСФСР.

Приговор: увеличить срок наказания на 1 год исправительно-трудовых лагерей.



Поскольку Прокуратурой ПП ОГПУ Западно-Сибирского края в связи с расследованием дела "о к/р церковно-монархической группе" перед Сиблагом был поставлен вопрос о разъединении по отдельным лагерным пунктам видных церковных деятелей, епископ Амфилохий был отправлен в Яйский исправительно-трудовой лагерь Сиблага.



До 1934 года Владыка состоял в переписке с митрополитом Кириллом (Смирновым). Из письма митрополита Кирилла от 12/25 апреля 1934 года: "Авва родной мой!.. Посылал ответные открытки еще другим терпеливцам, но нет ответа ни от епископа Амфилохия, ни от епископа Василия... Лагерное существование, видимо, обращается во временно-могильное."



В 1934-37 годах Святитель содержался в Яйском исправительно-трудовом лагере Сиблага в поселке Яя Кемеровской области.



30 апреля 1937 года окончился срок заключения. Выписали уже и справку о его освобождении, но его самого не освободили.

2 июня были допрошены два «свидетеля», которые согласились подписать показания против Епископа. Они утверждали, что он говорил, что смотрит на конституцию как на пустой разговор, что она ничего не принесет и ожидать впереди ничего хорошего нельзя. И хотя он скоро и освобождается, но ничего хорошего не ожидает, и, скорее всего, придется еще сидеть в лагерях. Теперь нужно каждому быть готовым стать мучеником за веру. Епископ говорил, что народ замучен и больше терпеть не может. В деревнях не хватает проповедников, которые открыто, не боясь ответственности, открывали бы глаза населению на обман и надувательство, когда лучших и честных людей прячут в тюрьмы, оставляя жуликов; и это потому, что легче тогда самим воровать, ибо убийцы и воры стоят у власти и ведут страну к полному развалу.

4 июня на основании этих материалов было открыто новое "дело", причины возбуждения которого были следующими: "Учитывая, что у Скворцова кончается срок наказания, он, будучи на воле, снова будет проводить к/р деятельность, Скворцова из лагеря не освобождать и немедленно приступить к следствию по его делу, предъявив ему обвинение".



7 июня в бараке, где жил Владыка, был произведен обыск, при котором были обнаружены лист помянника и дубовые дощечки, из которых Владыка вырезал крестики. Это были все оставшиеся у него личные вещи, за исключением данных ему в пользование лагерем. Все его имущество состояло из брюк, гимнастерки, рубахи, полотенца, телогрейки и ремня.



20 сентября 1937 года тройкой при УНКВД по Западно-Сибирскому краю епископ Амфилохий был обвинен по статье 58-10 УК РСФСР в том, что "является активным участником к/р организации, среди окружения проводил а/с агитацию, клеветал на колхозный строй, условия жизни трудящихся в СССР, руководителей государства".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



1 октября 1937 года Владыка был расстрелян в Яйском исправительно-трудовом лагере Сиблага в поселке Яя Кемеровской области.

Погребен в безвестной могиле.



Священномученик епископ Амфилохий (Скворцов) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 110.

2. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 962.

3. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 1. С. 199-201.

4. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 129.

5. Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 1996. Кн. 2. С. 293.

6. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1917 г. Пг., 1917. С. 34.

7. Цыпин В., прот. История Русской Церкви, 1917-1997. Т. 9. М., 1997. С. 95, 109, 722.

8. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

9. Соловецкий мартиролог// Православный церковный календарь 2001 г. Издание Соловецкого монастыря.

10. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 2002. Кн. 6. С. 195-209.

11. Молитва всех вас спасет: Материалы к жизнеописанию святителя Афанасия, епископа Ковровского/ Сост., предисл. и примеч. О.В.Косик. М.: Изд-во ПСТБИ, 2000. С. 21, 238.

12. Регельсон Л. Трагедия Русской церкви, 1917-1945/ Послесл. прот.Иоанна Мейендорфа. М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1996. С. 477.

13. http://pstbi.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.75. (1927г.)

2. Служители религиозного культа, подвергшиеся необоснованным репрессиям в период 30-40-х и начала 50-х годов на территории Красноярского края.



34. Священномученик священник Василий (Горбачев).



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

4-я субботу по Пасхе - Собор новомучеников в Бутово пострадавших

13/26.02 – день мученической кончины (1938 г.)



Священномученик священник Василий (Горбачев Василий Григорьевич) родился в 1885 году в селе Нарышкино Сердобского уезда Саратовской губернии (ныне Пензенская область) в крестьянской семье.

До 1905 года крестьянствовал в хозяйстве отца.

Событие из детства: господам понравились маленький Василий и его сестра, кудрявые, белокурые. Они захотели взять детей к себе на воспитание, но родители отказались, несмотря на то что в семье было пятеро детей.

Василий окончил церковно-приходскую школу, полюбил пение в церковном хоре и охотно прислуживал в храме. Он обладал музыкальными способностями: имел хороший слух и голос. Это стало делом всей его жизни.



Когда, в 1905 году, отец захотел женить сына против его воли, Василий покинул родной дом и ушел в Иверский Страстной монастырь города Саратова, где был певчим.

В 1908 году в саратовской обители иеромонах Таврион подарил ему небольшое Евангелие и надписал: «Читать каждый день по главе или по десять стихов». Это Евангелие отец Василий всю жизнь носил с собой.

Спустя какое-то время он уехал из Саратова в Москву.



До 1913 года подвизался в Москве в Свято-Данииловом монастыре.

Служил певчим, потом регентом в одной из московских церквей.



В 1913 году был взят епископом Иннокентием (Пустынским) в город Верный (Алма-Ата), Семиреченская область, на должность эконома при архиерейском доме. Там Василий стал руководителем большого церковного хора. Там же он научился играть на скрипке. Потом возил ее с собой повсюду, где приходилось жить.



В 1914-15 годах был псаломщиком в Александро-Невской градоташкентской семинарской церкви в Ташкенте.



В 1915 году призван в Царскую армию. Был псаломщиком в полковой церкви, а также выполнял хозяйственные поручения.

Однажды, в 1917 году, он ехал по церковным делам в поезде, который был остановлен какими-то вооруженными людьми, по-видимому, красными бандитами, и его как служителя Церкви повели на расстрел, но вдруг появились другие военные, отряд регулярной армии, началась перестрелка, и он был освобожден. Позднее отец Василий вспоминал: "Я помолился Богу, и ничего со мной не случилось".

Пробыл на войне до 1918 года.



В 1918 году Василий женился на Вере Афанасьевне Трофимовой и был рукоположен во диакона.

Служил в Николаевской церкви станции Туркестан Ташкентской железной дороги.

Жизнь в большом городе была тяжелой: нехватка питания, очереди. Ожидалось рождение первенца. Поэтому супруги приняли решение уехать в село Ванновское Черняевского района Сыр-Дарьинской области. Здесь они завели свое небольшое хозяйство. У них родилось трое детей.

В 1920-е годы отец Василий пожелал вернуться на родину.



В 1923 году он – диакон Петропавловского собора, затем Христорождественской церкви в Саратове.

Началась коллективизация, наступил голод. Служащие Церкви лишались права голоса, объявлялись «лишенцами». Многим служителям Церкви предлагали публично отречься от Христа, но это было немыслимо для отца Василия.

Вводились хлебные карточки, которых «лишенцы» не получали. Семью из пяти человек нужно было кормить. Доходы в Церкви становились мизерными, зато налоги с «церковников» брали большие.

По словам дочерей отца Василия, он брался за любую работу, чтобы прокормить семью: клал печи, чинил часы, крыл крыши, перетягивал матрацы. У него были золотые руки. Однажды налоговый агент, пришедший с бумагами по оформлению, застал отца Василия за перетягиванием пружинного матраца. Это его удивило, ведь «церковники» преподносились обществу как лодыри и тунеядцы. Чиновник спросил, почему он не бросит церковь в такое-то тяжелое время при таких-то золотых руках. На это отец Василий ответил, что посвятил себя служению Богу по глубокому убеждению и никогда не отступит: «Пока будет открыт хотя бы один храм, я буду в нем служить».

Детей своих он воспитывал согласно Закону Божию. Радовался, когда они приходили в храм на службу и участвовали в таинствах.



В январе 1924 года умер старший сын – Виктор.

В 1926 году родился четвертый ребенок, которого также назвали Виктором. С трех лет мальчик выстаивал со свечой у Царских врат, не шелохнувшись, всю архиерейскую службу, что умиляло отца Василия.

Сам отец Василий показывал детям пример христианской любви к ближним. По воспоминанию дочерей, где бы они ни жили, куда бы ни переезжали, у него везде находились друзья. Все его любили.

Однажды в Саратове он как-то привел в дом одного незнакомого человека. Покушали они, поговорили. Проводил он гостя, а супруга ему заметила, что он ее без обеда оставил. Отец Василий ответил: «Ну, ты знаешь, это такой человек! У него никого здесь нет знакомых. Ты бы мне сказала потихоньку, я б не стал обедать».

Никто не слышал от отца Василия ни одного бранного слова, а когда обидит кто его или раздражит, он только скажет: "Ах, искушение!"



В 1930-е годы голод вынудил семью покинуть Саратов и переехать в Московскую область.

В селе Марково, на границе с Владимирской областью, диакон Василий прослужил несколько месяцев. Там была только начальная школа. Детям негде было учиться, поэтому через несколько месяцев он попросил перевести его в другой район.



Его назначили в церковь села Ильинский Погост Куровского района Московской области. Рядом была деревня Беззубово с семилетней школой. Там и обосновалась семья. В этой деревне они прожили полтора года.



В 1936 году отца Василия перевели в Никольскую церковь села Парфентьево рядом с Коломной.

Отец Василий с юности любил рисовать, и в Парфентьеве он не только служил диаконом, но и занимался реставрацией настенных росписей в храме.

Осенью 1936 года арестовали священника Никольской церкви и под этим предлогом хотели ее закрыть. Тогда по просьбе прихожан диакон Василий решил стать священником. Он знал, на что шел. Его рукоположили, и церковь открыли на короткое время.

Несмотря на все усилия прихожан и назначение отца Василия церковь все равно закрыли.



С 13 января 1938 года отец Василий – священник в селе Большие Вяземы (станция Голицыно) Звенигородского района Московской области.

Прихожане в Больших Вяземах полюбили нового батюшку, считали его одним из лучших из тех, кто служил в их храме; говорили, что он произносил хорошие проповеди и часто со слезами на глазах призывал верующих к терпению.



В 1938 году уже почти не оставалось священнослужителей на приходах, и все, отказавшиеся сотрудничать с безбожной властью, подвергались репрессиям.

15 февраля, в праздник Сретения Господня, отец Василий был арестован органами НКВД у себя дома и при аресте обвинен в антисоветской агитации. Был заключен в тюрьму города Можайска.

У него было только несколько Богослужебных книг, ноты церковных песнопений и акварельный автопортрет. Все это было изъято при обыске.

В то время священнослужители вне храма обычно ходили в партикулярной одежде. И когда жена по привычке предложила ему одеться в светское, он ответил: «Нет, я пойду в рясе. Я этому посвятил всю свою жизнь». Перед выходом из дома отец Василий надел скуфью, зимнюю рясу и сказал матушке, чтобы нигде его не искала – если жив будет, даст о себе весточку.



Обвинен отец Василий был на основании показаний одной женщины.

26 января 1938 года на поминках по случаю годовщины смерти местного священника его вдова Антонина Соловьева стала плакать и обижаться на жизнь, говоря: «Это не власть, а грабители, жить невозможно». На это отец Василий якобы ответил: «Вы будьте осторожны и не называйте в других местах их грабителями, а то ведь знаете, как сейчас: моментально заберут. Я вполне согласен с вами, что это грабители. Но нам надо терпеть».



19 февраля 1938 года священник Василий Горбачев тройкой при УНКВД СССР по Московской области по обвинению в "антисоветской агитации" приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

26 февраля был доставлен в Таганскую тюрьму в Москве.

В тот же день священномученик священник Василий расстрелян на "Бутовском полигоне" в поселке Бутово Московской области и погребен в общей безвестной могиле на полигоне.



Семья ничего не знала о судьбе отца Василия. Дети очень ждали его возвращения, часто смотрели на дорогу. Иногда им казалось, что идущий по ней старичок их папа. Они подбегали ближе, но видели, что это не он. О расстреле узнали лишь в 1989 году.



Священномученик священник Василий (Горбачев) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Мартиролог расстрелянных и захороненных на полигоне НКВД "Объект Бутово" 08.08.1937-19.10.1938. М.: "Зачатьевский монастырь", 1997. 420 с. С. 86.

2. Священномученик Василий Горбачев// Благовестник. 2001. Август. № 8 (100). С. 6.

3. Определение Священного Синода от 17 июля 2001 года// ЖМП. 2001. № 8. С. 6.



Документы:

ГА РФ. Ф.10035. Оп.1. Д.П-78029.



35. Священномученик Иоасаф (Удалов), епископ Чистопольский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

19.11/02.12 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик епископ Иоасаф (Удалов Иван Иванович) родился 5 апреля 1886 года в Уфе в семье часового мастера.



В 1900 году окончил Уфимское Духовное училище.

В 1906 году – Уфимскую Духовную семинарию.

В том же 1906 году поступил в Казанскую Духовную академию.

В 1910 году окончил ее со степенью кандидата Богословия.



В 1910 году – послушник в Богоявленском монастыре, что в городе Житомире Черниговской губернии.

В том же 1910 году архиепископом Волынским и Житомирским Антонием (Храповицким) пострижен в монашество и рукоположен во иеродиакона и затем – во иеромонаха.

В 1910 году иеромонах Иоасаф – преподаватель в Житомирском училище пастырства.



С 3 октября 1911 года по июль 1912-го – помощник инспектора в Казанской Духовной академии.

С июля 1912 года игумен Иоасаф исполняет обязанности настоятеля Казанского Спасо-Преображенского монастыря.

С 1912-го по 1915 год – председатель Совета Казанских миссионерских курсов.

С 1915-го по 1917 год архимандрит Иоасаф – заведующий Казанских миссионерских курсов, председатель Педагогического совета и Хозяйственного комитета курсов.



В начале августа 1918 года Казань взяли белочехи и пробыли в городе ровно месяц, в течение которого казанцев не покидала надежда на падение большевизма.

Однако в ночь на 10 сентября (н. ст.) белочехи оставили Казань, и в город вступили красные. В городе не осталось ни одного архиерея. Старшим оказался 32-летний архимандрит Иоасаф. Ему-то и пришлось принять бремя церковной власти в такой тяжелый и критический период, когда по всему городу происходили аресты и расстрелы, а большинство городских церквей оказались закрытыми из-за ухода значительной части приходского духовенства с белочехами; так все были напуганы слухами о зверствах, чинимых большевиками. К тому же вне Казани оказались почти все члены епархиального совета, и отец Иоасаф был вынужден вступить в единоличное управление делами Казанской епархии.



В апреле 1920 года на Казанскую кафедру был назначен митрополит Кирилл (Смирнов).

9 июля 1920 года, в день встречи Смоленской Седмиезерской иконы Божией Матери, он прибыл в Казань.



12 июля 1920 года архимандрит Иоасаф был хиротонисан во епископ Мамадышского, викария Казанской епархии. Хиротонию возглавил митрополит Казанский и Свияжский Кирилл (Смирнов), в ней принял участие епископ Балахнинский Петр (Зверев).



6 августа 1920 года митрополит Кирилл был арестован, препровожден в ЧК, а после увезен в Москву. Вскоре епископ Иоасаф был назначен временно управляющим Казанской епархией.



В 1922 году в Казань пришла радость: из тюрьмы был освобожден митрополит Кирилл.

4 января на вокзале его встречали епископы Иоасаф, Афанасий и толпы ликующих казанцев, истосковавшихся по любимому архипастырю, чей образ уже тогда был окружен ореолом исповедничества и святости. Второе пребывание митрополита Кирилла в Казани продолжалось семь месяцев, и за это время казанцы еще более сплотились вокруг своих духовных вождей, каковыми были митрополит Кирилл и епископ Иоасаф.



С 12 июля 1922 года владыка Иоасаф – епископ Чистопольский, викарий Казанской епархии.



21 августа последовал второй арест Высокопреосвященного Кирилла.



После праздника Святой Пасхи 1923 года епископ Иоасаф служил в Казани тайно, так как все храмы города перешли к обновленцам. Он активно противодействовал обновленческому расколу в Казани.



19 сентября 1923 в «Известиях ТатЦИК» было опубликовано разъяснение Наркомюстиции и прокурора Татреспублики о невозможности публичного поминовения за православным Богослужением патриарха Тихона и митрополита Казанского Кирилла. Владыка Иоасаф стремился добиться снятия запрета на поминовения высшей церковной власти и легализовать (зарегистрировать) православное епархиальное управление. Однако гражданская власть понимала, что легализация положения епископа Иоасафа окончательно подорвет обновленческое движение в Татреспублике. Поэтому власти не только не позволили зарегистрировать православное епархиальное управление, но и благосклонно отнеслись к рассылке обновленческим Казанским епархиальным управлением по всей Татреспублике копий запрета возношения за Богослужениями имен патриарха Тихона и митрополита Кирилла, добавляя к ним еще и имя епископа Иоасафа.

Из обновленческого епархиального управления направлялись в ГПУ доносы, где неизменно фигурировало имя «староцерковника, контрреволюционера и ярого тихоновца Иоасафа», который своей «протихоновской и прокирилловской» позицией выступал не только против обновленчества, но и против советской власти.



В конце февраля 1924 года обновленческий архиепископ Алексий совершил хиротонии женатых священников во епископов Чистопольского и Чебоксарского. Православные епископы предали их анафеме, за что, как за предлог к выдворению владыки Иоасафа из Казани, ухватились в ГПУ.



В мае 1924 года по вызову ОГПУ владыка Иоасаф выехал из Казани в Москву, где 15 числа был арестован.

Привлекался по статье 73-й.

С 17 мая по 24 августа содержался в московской Бутырской тюрьме.

Был освобожден под подписку о невыезде, затем оправдан.



По освобождении подвизался в Московском Свято-Данииловом монастыре.

12 апреля 1925 года принимал участие в погребении святого патриарха Тихона. Подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому).

Осенью 1925 года по поручению Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра, руководствуясь его тезисами, составил проект декларации об отношениях между Русской Православной Церковью и советским государством, которая должна была быть направлена в СНК СССР от имени Патриаршего Местоблюстителя. Владыка Иоасаф прочел составленный текст жившим тогда в Даниловом монастыре епископам Пахомию (Кедрову), Парфению (Брянских) и Амвросию (Полянскому) и, после их замечаний и поправок, представил откорректированный текст на утверждение митрополита Петра. В этом документе говорилось об «административном давлении» (фактически, гонениях) на Церковь, нарушении законности в отношении нерегистрируемых православных общин, насильно удерживаемых вне своих епархий иерархов, духовных лиц, содержащихся в тюрьмах вместе с уголовниками и прочее. Содержание обращения было в полном несоответствии с планами ГПУ.



18 ноября 1925 года владыка Иоасаф был арестован по делу митрополита Петра (Полянского) и при аресте обвинен в "пособничестве и укрывательстве группы монархических епископов и мирян, поставившей себе задачей использование церкви для нанесения явного ущерба диктатуре пролетариата".

Во время следствия, с ноября 1925-го по май 1926-го, содержался во Внутренней тюрьме ОГПУ в Москве.

Осужден Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР по статье 68 УК РСФСР по "делу митрополита Петра (Полянского) и др., Москва, 1926 г.".

Приговор: 3 года ссылки через ПП ОГПУ в Сибирь.

17 июня 1926 года был отправлен в Туруханский край.



В 1926-28 годах проживал около поселка Туруханск в Енисейской губернии.

После выхода июльской Декларации 1927 года перешел в оппозицию Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому).

Однажды на вопрос одного протоиерея, как Владыка относится к советской власти, епископ Иоасаф грустно заметил: «Чтобы судить о советской власти, нужно побывать в концлагерях...»



В августе 1927-го возобновилась переписка владыки Иоасафа с митрополитом Кириллом, начатая еще когда владыка Кирилл был в ссылке в Зырянской области, а епископ Иоасаф жил в Москве. Митрополит Кирилл, будучи изолированным от церковной жизни, информировался обо всем епископом Иоасафом, некоторое время бывшим в центре церковных событий в Москве и разбиравшимся в происходящих изменениях.



На обратном пути из ссылки два месяца прожил владыка Иоасаф в Енисейске и получил там новое постановление о высылке с прикреплением к определенному месту жительства. Избрал город Козьмодемьянск в Марийской АО, где в 1929 году жил на поселении.



1 декабря 1930 года арестован по делу "контрреволюционной и монархической организации "Истинно-православная церковь"".

В период следствия содержался под стражей в изоляторе ПП ОГПУ города Казани.

Обвинен в том, что "возглавлял и фактически руководил Казанской церковно-монархической организацией, оставшись активным деятелем ее после преобразования в филиал Всесоюзного центра контрреволюционной монархической организации ИПЦ".

5 января 1932 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР осужден по статья 58-10, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу членов Казанского филиала "ИПЦ". Казань, 1932 г.".

Приговор: 3 года исправительно-трудовых лагерей.

На допросе показал: "Мое отношение к разногласиям между митр. Кириллом и митр. Сергием по вопросу о создании последним около себя Синода таково: митр. Кирилл вправе, как один из старейших архиереев, притом указанный патриархом Тихоном первым своим после своей смерти заместителем, – требовать от митр. Сергия его документальных полномочий на созыв такого Синода, и при отсутствии таковых подвергнуть сомнению компетенцию этого Синода; он вправе требовать передачи этого спора на рассмотрение митрополита Петра как еще живущего и сохраняющего свои полномочия Патриаршего Местоблюстителя – это право апелляции к главе Церкви гарантировано многими церковными канонами. В силу этого решение митр. Сергия единолично возникшего между ними конфликта, отказ в передаче этого спора митрополиту Петру и наложение на митр. Кирилла репрессий в виде увольнения на покой по моему мнению канонически неправильно и подлежит отмене. Вышеизложенными обстоятельствами, т.е. узурпацией митр. Сергием принадлежащих ему прав, или, во всяком случае, сомнительных до авторитетного их разъяснения, налагаемые им легко репрессии, и не на одного митр. Кирилла (подчеркиваю, митр. Кирилл в своем ответе резко и решительно отвергает политические мотивы своих разногласий с митр. Сергием, что и дает основание держаться строго церковной оценки этого спора), обвинение всех отбывающих различные наказания духовных, в том числе, значит, и меня, в политической преступности – все это заставило меня до времени окончания срока ссылки (ноябрь 1931 г.) держаться в отдалении от митр. Сергия, но не в отделении; когда я получил бы свободу передвижения, то путем личного обмена мыслями с митр. Сергием возможно на многое вышеизложенное изменил бы свою настоящую точку зрения. К напечатанному в газетах "Интервью" митр. Сергия я отношусь так: приветствуя его желание всеми имеющимися средствами предотвратить готовящуюся новую человеческую бойню и рассеять многие неправильно сложившиеся мнения о нашей жизни, я пожалел, что митр. Сергий не нашел надлежащего тона для своего интервью и не избежал, не предусмотрел возражений".

Из показаний: "Во время наиболее тяжких испытаний в ссылке, когда приходилось голодать, замерзать, валяться больному с слабым сердцем в грязи в тюрьмах, конечно, бывали горькие минуты при наличии сознания своей невиновности, но это не основное чувство".



Приговор Особого Совещания при НКВД СССР в 1934 году: срок заключения в лагере увеличен на 2 года.

До 1936 года Владыка – в лагере около Кемерово, на рудниках в Араличеве.

В лагере возил тачки с углем.



В 1936-37 годах жил на окраине Казани вместе с восьмидесятилетней матерью. Находясь за штатом, служил в кладбищенской церкви во имя благоверного князя Феодора и чад его Давида и Константина.

В сентябре 1936 года митрополит Кирилл писал епископу Иоасафу: «Все письмо Ваше, в котором Вы дали, между прочим, статью Е.М. [Емельяна Ярославского – Минея Израилевича Губельмана, идеолога и руководителя антирелигиозной политики в СССР; председателя «Союза воинствующих безбожников»], собственноручно переписанную Вами, перечитал я за один раз, черпая в Ваших предшествовавших рассуждениях нравственное удовлетворение от сознания того, что среди нас не утрачивается правильно-осторожное отношение к грядущим судьбам нашей Матери-Церкви...»



В ноябре 1937 года владыка Иоасаф был арестован у ложа умирающей матери и при аресте обвинен в "организации контрреволюционного церковного подполья".

Содержался во Внутренней тюрьме НКВД.

В НКВД владыке Иоасафу предъявили обвинения в организации контрреволюционного церковного подполья, в переписке со ссыльным митрополитом Кириллом (Смирновым), в клеветнических измышлениях о гонениях на Церковь в СССР и клевете на Сталина и власть, симпатиях фашизму и врагам народа. Владыка понимал, что приблизился земной предел его скитаниям и ссылкам и что этот арест станет последним. Ни изнурительные допросы, ни угрозы следователей, ни творимые ими над православным епископом издевательства и бесчинства не сломили воли исповедника, не поколебали в нем веры во Христа, во спасительность мученичества до крови.

29 ноября он был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.



2 декабря 1937 года, в день памяти Иоасафа, царевича Индийского, в 20 часов 35 минут епископ Чистопольский Иоасаф был расстрелян в Казани, во Внутренней тюрьме НКВД.



Священномученик епископ Иоасаф (Удалов) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 125.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 3. С. 387-388.

3. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 397, 416, 976.

4. Журавский А.В. Епископ Чистопольский Иоасаф (Удалов) как последователь митрополита Казанского Кирилла// Ежегодная Богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Института: Материалы 1992-1996. М., 1996. С. 356-363.

5. Журавский А. Жизнеописание новых мучеников Казанских. Год 1918-й. Казань, 1995. (Материалы к истории Казанской церкви ХХ в.; Сб.1). С. 44.

6. Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 1996. Кн. 2. С. 351, 490-491.

7. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1917 г. Пг., 1917. С. 37.

8. Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М.: Современный писатель, 1998. 208 с., илл. Просим освободить С. 169-171.

9. http://pstbi.ru

10. http://coбop.narod.ru



Документы:

1. ЦА ФСБ РФ. Д.Н-3677. Том_Лист Т.2. Л.165-165об.

2. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.81.

3. Архив ФСБ Республики Татарстан. Д.2-18199.

4. Выписка из журнала заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 23

июня 2008 г.



36. Священномученик Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

09/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких

3-я неделя по Пятидесятнице – Собор Санкт-Петербургских святых

15/28.12 – день мученической кончины (1929 г.)

11.07/24.07 – обретение мощей (1998 г.)

27.04/10.05 – день прославления (1999 г.)



Священномученик архиепископ Иларион (Троицкий Владимир Алексеевич) родился 13 сентября 1886 года в селе Липицы Каширского уезда Тульской губернии в семье священника.

Его братья – архиепископ Даниил (Троицкий Дмитрий Алексеевич) и священник Алексей Алексеевич Троицкий.



В 1896 году поступил в Тульское Духовное училище и в 1900 году окончил его.

В 1900 году поступил в Тульскую Духовную семинарию.

В 1906 году окончил ее.

В 1906 году поступил в Московскую Духовную академию.

В 1910 году окончил ее со степенью кандидата Богословия. Был признан лучшим по успеваемости студентом Академии за последние пятьдесят лет ее существования.

С 16 августа 1910 года – профессорский стипендиат Московской Духовной академии.



С 16 августа 1911 года по 16 января 1913 года исполнял должность доцента по кафедре Священного Писания Нового Завета.

11 декабря 1912 года защитил магистерскую диссертацию на тему "Очерки из истории догмата о Церкви", признанную выдающимся Богословским трудом.

16 января 1913 года удостоен степени магистра Богословия.

После защиты диссертации Владимир Алексеевич отправился в путешествие в Киев и в Житомир. Здесь он встретился с епископом Прокопием (Титовым), с которым был весьма дружен. Вместе с ним он в этот приезд много раз бывал у архиепископа Антония (Храповицкого), к которому, как многие студенты Духовной академии, и в особенности желавшие принять монашество, относился с большим уважением.



28 марта 1913 года в пустыни Святого Духа Параклита при Свято-Троицкой Сергиевой лавре епископом Волоколамским Феодором (Поздеевским) был пострижен в монашество.

Перед принятием монашества писал своим родственникам: "Простите меня, дорогие мои, за все мои преступления против вас, ведомые и неведомые. Земно кланяюсь вам и прошу забыть все злое мое. Помолитесь за меня, особенно 28 вечером (около девяти часов), когда будет в Параклите мое пострижение в монашество. Иду в путь свой светло и с радостью. Теперь уже томлюсь, – скорее бы загородиться от преследующего меня по пятам мира черными одеждами. Прошу вас всех не отвращаться от меня и впредь своею любовью. Простите!"

11 апреля 1913 года в Свято-Троицкой Сергиевой лавре епископом Волоколамским Феодором (Поздеевским) был рукоположен во иеродиакона.

2 июня в Свято-Троицкой Сергиевой лавре рукоположен во иеромонаха.

5 июля 1913 года в Свято-Троицкой Сергиевой лавре митрополитом Московским и Коломенским Макарием (Невским) возведен в сан архимандрита. Был самым молодым архимандритом в России того времени.



С 30 мая 1913 года по 1 мая 1917 года – доцент, профессор, инспектор Московской Духовной академии (с 5 ноября 1913 года – экстраординарный профессор МДА).



6 мая 1915 года Государем Императором Николаем II награжден орденом святой Анны 2-й степени.



С 1 мая по 10 сентября 1917 года архимандрит Иларион – исполняющий обязанности ректора академии.



С 7 по 14 июля 1917 года по благословению Святейшего Синода в Московской Духовной академии состоялся съезд ученого монашества, на котором присутствовало около семидесяти монахов. На заседаниях съезда обсуждалось положение ученого монашества на учебной и неучебной службе. Было решено создать братство ученых монахов, утверждалась необходимость иметь этому братству свои монастыри и учебные заведения. Обсуждался также вопрос о том, чтобы сделать Духовную академию чисто монашеской с подбором профессоров из числа монашествующих. Горячим сторонником такого рода реформы был епископ Феодор (Поздеевский). Перед его взором предносился идеал строго монашеского, аскетического и строго православного учебного заведения.



С 15 августа 1917 года по 1918 год отец Иларион – член Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-18 годов по избранию от Московской Духовной академии.

На Соборе был одним из самых активных защитников идеи восстановления Патриаршества.



Архимандрит Иларион, занимавший до назначения должность инспектора академии и осенью 1917 года переименованный в помощника ректора, не считал для себя возможным занимать эту должность без вотума доверия Совета академии и подал прошение об увольнении. Уволенный Святейшим Синодом 17/30 октября 1917 года, он получил выражение доверия Совета академии почти единогласным избранием на должность помощника ректора академии с оставлением в должности экстраординарного профессора академии по первой кафедре Священного Писания Нового Завета.



Шло уже революционное время. После прихода к власти большевики сразу же начали гонение на Церковь.

10 (23) марта 1919 года отец Иларион был арестован и при аресте обвинен в "агитации против советской власти и произнесении с амвона погромных речей".

В Крестопоклонную неделю архимандрит Иларион был приглашен для Богослужения в церковь при Вознесенской мануфактуре на станции Пушкино. На вечернем Богослужении и за литургией он произнес проповеди. Присутствовавшие на Богослужении коммунисты фабрики обвинили архимандрита Илариона в антисоветской агитации и обратились в ЧК с требованием арестовать и наказать его, старосту Лепехина В.И. и казначея церкви Зайцева А.А.

С 23 марта по 7 июня он содержался в московской Бутырской тюрьме.

Был освобожден по ходатайству преподавательской корпорации Московской Духовной академии.

В заключении по данному делу говорилось: "Рассмотрев доставленный Советом Троицкого посада материал по обв[инению] священника Троицкого в агитации против Советской власти и произнесении погромных речей, нахожу, что заявление коммунистов Вознесенской мануфактуры заслуживает внимания, но факта прямого относительно погромности проповеди, оскорбления советской власти установить мне не удалось, за отсутствием заявителей коммунистов и граждан, присутствующих на допросе. Предлагаю: 1) дело для рассмотрения передать в Следственный Отдел. 2) Троицкого, Лепехина и Зайцева освободить с подпиской о явке по первому требованию МЧК. 3) Сообщить Совету Сергиевского Посада об установлении надзора за гр.гр. Троицким, Лепехиным и Зайцевым и при первой попытке агитации против Советской власти доставить в МЧК. Следователь Е. Коган".



25 мая 1920 года в Москве на Патриаршем Троицком подворье в Сергиевском Крестовом храме архимандрит Иларион Святейшим Патриархом Тихоном со епископами был хиротонисан во епископа Верейского, викария Московской епархии.

Епископ Иларион стал одним из ближайших помощников святого Патриарха Тихона по управлению Московской епархией. За твердость в делах веры, за преданность Церкви его именовали в церковных кругах "Иларионом Великим".



В 1921 году он был арестован и два месяца провел в Бутырской тюрьме.

Привлекался Советом Народных судей по делу Коллегии Главмузея по обвинению в преступлении по должности, но был оправдан за недоказанностью преступления. Владыка Иларион был привлечен за просьбу выдать для Богослужения икону Владимирской Божией Матери, изъятой из Сретенского монастыря.



Сообщая о себе, епископ Иларион писал своим близким: "За последний месяц опять осложнение жизни: снова арестовали преосвященного Петра, и опять за его стол сел принимать людей, чающих... преимущественно развода. Нет у меня ни утра, ни вечера... Некогда читать, некогда писать, некогда... даже грешить. Ради третьего, может быть, Господь и устраивает мне такую жизнь".



22 марта 1922 года он был арестован и обвинен при аресте в том, что "принимал близкое участие в делах правления церковного и был органически связан с высшими церковными иерархами, участвовал в деятельности реакционных правителей церкви".

Содержался во внутренней тюрьме ГПУ в Москве.

В заключении начальника VI отделения СОГПУ Рутковского по делу гр-на ТРОИЦКОГО Иллариона Алексеевича говорилось: "...Членом так называемого Синода и Высшего Церковного Совета не состоит, но исполняет отдельные поручения Патриарха и митрополита. Присутствует в патриаршем подворье, где принимает всевозможных ходаков и приезжающих по делам церкви посетителей, ведя с ними деловые переговоры. Кроме того, ТРОИЦКИЙ устраивает в рабочих районах диспуты и, обладая большой эрудицией по богословским вопросам, дискредитирует выступающих против него оппонентов-рабочих. ТРОИЦКИЙ числится епископом Верейским, где по существу должен находиться. Пребывание его в Москве объяснялось громадной пользой, которую он приносит церкви и правителю ея – Патриарху. После издания Тихоном воззвания о недопущении изъятия церковных ценностей Троицкий получил командировку в уезды Московской губернии. Цель поездки Троицким объясняется как пострижение в монашество некоторых лиц, но по агентурным сведениям, командировка носила характер инструктирования и разъяснения способов сопротивления изъятию. В среде высшего духовенства ТРОИЦКИЙ намечался на пост Московского митрополита..." На основании изложенного Рутковский сделал вывод, что находит "ТРОИЦКОГО И.А. причастным к преступной монархической политике, проводимой Патриархом и митрополитом".

22 июня 1922 года Коллегией ГПУ (судебной) епископ Троицкий обвинен в "антисоветской деятельности".

Приговор: 1 год высылки в Архангельск.



4 июля 1922 года епископ Иларион вместе с этапом заключенных прибыл в Архангельск.

10 июля был освобожден из тюрьмы.

С 10 июля до 24 ноября пребывал в Архангельске. После ежедневной и ежечасной загруженности, после следствия и этапа ссылка показалась неожиданным отпуском. Большой город, почти в центре города дом, в котором хозяева выделили ему отдельную комнату с выходящими на солнечную сторону окнами. Первое время он почти целыми днями ходил по набережной величественной Северной Двины, наслаждаясь свежим воздухом, покоем и свободой и еще тем, что не надо было постоянно усиливаться и принуждать себя к тому, чтобы переделать все необходимое, чего уже нельзя отложить, но для совершения чего уже нет сил.

О живоцерковниках-обновленцах писал из ссылки: «А уж "оживляют" церковь пусть другие; нам с ними не по пути. Интересно, что на съезде для "оживления" только и надумали: 1) жениться архиерею, 2) жениться монахам с оставлением в сане, 3) жениться священнику на вдове, 4) жениться священнику вторично, 5) жениться на свояченице, 6) жениться на двоюродной сестре. Итак, шесть "жениться" – и только! Как просто-то оказывается! Ну что ж! На здоровье! А уж мы лучше по ссылкам поездим, а преклоняться перед наглостью, бессовестностью и глупостью не преклонимся. Дело-то не Божие, а потому разорится рано или поздно. А главная гнусность – сплошная политическая провокация. Всегда наши либералы первыми за городовыми бежали...»

И еще: «В Москве совсем спятили с ума. Соберутся человек тридцать-сорок случайных людей с улицы: "Давайте Живую церковь устроим! Давайте! Готово!" Ну не идиоты? А ведь и Живая церковь состоит из одних аферистов. Говорят, Троицкий Посад прямо в кабак обратили. А сколько безобразий самых гнусных! Я ведь за всем слежу. А что в газетах разных печатается, то и там много любопытного сообщают. Но, конечно, связь с ВЧК дает самозванцам видимость силы. Трусливые люди! А что по провинции делается! Столпотворение! "Смешение языков". Например, за одной службой соборной в одном губернском городе епископ поминает ВЦУ, протодиакон – тоже, второй диакон и певчие – Патриарха. Много еще всякой гадости будет. Так, видно, суждено. Русские пережили и такое унижение и поругание от своих иуд и предателей. Ну, а я надеюсь никогда не вступать в общение с ВЦУ и с разными самозванцами, хотя бы пришлось и много лет по ссылкам кататься...».

И еще: «Теперь можно положительно сказать, что изъятие ценностей было ненужным предприятием. Судя по отчетам, ценностей получено не более, как на двадцать миллионов золотых рублей. Теперь сосчитайте, чего стоит самое изъятие, перевозка, переливка (с угаром и... утечкой). Ведь в иных местах ящики для упаковки стоили столько же, сколько самые ценности. Прибавьте еще расходы по содержанию в тюрьмах тысяч арестованных по этому делу. Расходы на следствия и суды... Боюсь, не пришлось бы переплатить...»

И еще: «У Вас есть "Книга правил". Посмотрите... Вы увидите, что все красные попы и новые архиереи не имеют никакого священного сана и с ними нельзя иметь никакого общения. На этом я и утверждаюсь, что бы ни случилось при нашей "свободе" совести...».



24 ноября 1922 года во время ссылки Владыка был арестован и при аресте обвинен в "контрреволюционной деятельности", заключен в Архангельскую тюрьму.

В рапорте о результатах обыска на квартире епископа Илариона говорилось, что "присутствовавший при обыске митрополит Чичагов [приглашенный как понятой] говорил Троицкому, что это, вероятно, недоразумение, которое выяснится и Вас отец Иларион освободят, на что Троицкий ответил "какое там недоразумение? ""

В заключении по делу говорилось: "За первое время пребывания в месте высылки, подозревался в сношениях с реакционным духовенством центра и др. городов РСФСР, но за отсутствием уличающего материала был освобожден".

С 15 декабря 1922 года продолжал отбывать ссылку в Архангельске.

В конце июня 1923 года возвратился в Москву.



5 июля он отслужил всенощную в храме Сретенского монастыря, где до этого служили обновленцы. Перед началом Богослужения Владыка совершил чин освящения. Обращаясь к духовенству монастыря, призвал их покаяться в обновленчестве и противлении Патриарху, причем принести покаяние принародное: непокаявшихся он не допустит до службы и не разрешит им входить в алтарь. На следующий день, в праздник Владимирской иконы Божией Матери, в Сретенском монастыре служил Патриарх. Народу собралось столько, что храм не мог вместить всех, и многие стояли в монастырской ограде, многие плакали. Служба, начавшаяся утром, закончилась только в шесть часов вечера, после того как Патриарх благословил весь народ.



В Москве владыка Иларион патриархом Тихоном был возведен в сан архиепископа.

Он активно включился в церковную жизнь, ревностно боролся с обновленчеством, вел переговоры о возвращении обновленческих приходов в лоно Русской Православной Церкви, разработал чин покаяния при переходе из обновленчества, переосвящал храмы и монастыри.

Вот выдержки из заявления епископов-обновленцев в ГПУ: "Выступления епископа Илариона (гражданина Владимира Алексеевича Троицкого) во время его служения по храмам Москвы носят явно контрреволюционный и погромный характер; в своих речах он ориентируется на самых крайних реакционеров и возбуждает их к активным действиям. В результате его речей в толпе поднимаются разговоры о необходимости восстановления монархии: "одного хозяина нашли, найдем и другого". Приводятся в разговорах цитаты из Апокалипсиса: что вслед за возвращением пастыря должен явиться и князь. Открыто ведутся речи о необходимости погрома евреев и прочее, что первый враг русского народа советская власть, а второй – обновленческое церковное движение. Открыто высказываются ожидания скорого падения власти".

Владыка Иларион в течение нескольких лет неоднократно молился, совершал Богослужения и проповедовал в Свято-Данииловом монастыре.



Он многократно с успехом участвовал в публичных диспутах с обновленцами и атеистами. Зачастую диспуты в Москве проводились между наркомом просвещения Луначарским и главой обновленцев Введенским. Луначарский одерживал верх. Но картина совершенно менялась, когда в диспутах дозволялось участвовать архиепископу Илариону. Владыка держался просто, серьезно, с достоинством, в его речи чувствовалась непоколебимая вера в правоту всего того, что он говорил; он, казалось, лишь делился своими знаниями и опытом. Слушая Архиепископа, присутствовавшие забывали и о наркоме просвещения Луначарском, и о предателе Церкви Введенском. Однажды, желая искусить Архиепископа, Луначарский спросил его:

-Как же так, вы, служители культа, совершенно погрязли в противоречиях. С одной стороны, для вас Священное Писание – это нечто непререкаемое, а с другой, там ведь неоднократно говорится, что несть власти не от Бога. А советскую власть вы не любите. А советскую власть вы ругаете, недовольны ею. Как вы, гражданин Троицкий, ответите на этот вопрос?

-А мы разве говорим, что советская власть не от Бога? – сказал Архиепископ. – Да, конечно, от Бога! В наказание нам за грехи...



15 ноября 1923 года он был арестован и при аресте обвинен в "распространении ложных слухов и агитации против советской власти под религиозным флагом".

7 декабря комиссией НКВД по административным высылкам осужден по статьям 69, 73 УК РСФСР.

Приговор: 3 года исправительно-трудовых лагерей.



С января 1924 года – в Кемском концлагере в Архангельской области.

В январе на пересыльном пункте на Поповом острове его застало известие о смерти Ленина. В то время когда в Москве помещали во временный мавзолей гроб с телом Ленина, заключенные по распоряжению лагерного начальства должны были молча стоять пять минут. Владыка Иларион лежал на нарах, когда посреди барака стоял строй заключенных, среди которых были и священнослужители. "Встаньте, все-таки великий человек, да и влетит вам, если заметят", – убеждали его заключенные. Все кончилось, однако, благополучно, а Владыка, обращаясь к духовенству, сказал: "Подумайте, отцы, что ныне делается в аду: сам Ленин туда явился, бесам какое торжество!"



В 1924-25 годах владыка Иларион – в Соловецком лагере особого назначения.

С 5 июля 1925 года по 25 февраля 1926 года – в тюрьме "Коровники" в Ярославле, в одиночной камере. За время заключения ГПУ неоднократно пыталось склонить его к переходу в раскол, для чего его переводили в тюрьму Ярославля, где с ним дважды "беседовали". Но за отказ от сотрудничества с ГПУ и участия в раскольнической деятельности он получил дополнительный срок и был возвращен в Соловецкий лагерь, где пребывал с апреля 1926 года.



После окончания трехлетнего срока заключения в ОГПУ нашли, что "гр. Троицкий находясь в ссылке не прекратил... к.-р. работы. Принимая во внимание, что гр. Троицкий срок наказания отбыл и что он является социально-опасным элементом, потому... заключить в концлагерь на три года". Срок был продлен за "разглашение государственной тайны" (рассказывал о попытке вербовки его агентом ОГПУ) и его несговорчивостью.



19 ноября 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ он был осужден по статьям 69, 73 УК РСФСР.

Приговор: 3 года исправительно-трудовых лагерей.

С 19 ноября оставлен в Соловецком лагере особого назначения.

Пошел новый трехлетний срок, снова пришлось переживать зиму на Соловках вместе с архиереями-друзьями, такими как архиепископ Херсонский Прокопий (Титов).

Среди заключенного духовенства владыка Иларион пользовался исключительным авторитетом, неоднократно выбирался старшим архиереем. Все знавшие его по заключению в Соловках свидетельствовали о его полном монашеском нестяжании, глубокой духовной красоте, подлинном христианском смирении, детской кротости, искренней любви к людям. "Золотое сердце и золотой ум", – говорил о нем архиепископ Евгений (Зернов).

В июле 1926 года владыка Иларион принимал активное участие в составлении "Соловецкого послания" (обращения к правительству СССР православных епископов из Соловецких островов).



После издания Декларации митрополитом Сергием (Страгородским) в 1927 году архиепископ Иларион не мог принять ее, но не желал порывать с ним общения, боясь церковного раскола. В лагере были недостаточные и противоречивые сведения о происходящем. Владыка надеялся на соборное разрешение этого вопроса и на то, что эти уступки безбожникам временного характера.



14 октября 1929 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР он был осужден по статье 73 УК РСФСР.

Приговор: 3 года ссылки в Казахстан.

Был направлен в распоряжение Кара-Калпакского окружного отдела ОГПУ.

Самое мучительное было в том, что теперь от Белого моря через всю страну до самых южных границ он должен был проехать этапным порядком, многократно останавливаясь на неопределенный срок в пересыльных тюрьмах. По сравнению с тем, что ему предстояло теперь, Соловки были отдыхом. Почти сразу же после отправки на материк его обокрали, и в Ленинградскую тюрьму он прибыл в кишащем паразитами рубище. По дороге заболел сыпным тифом и 19 декабря был помещен в больницу тюрьмы "Кресты" в Ленинграде, где и скончался 28 декабря 1929 года в 4 часа 20 минут утра. Перед смертью был напутствован и причащен келейником митрополита Ленинградского и Гдовского Серафима (Чичагова) иеромонахом Никандром.

Вопреки советским правилам не выдавать тел заключенных, по усиленному ходатайству митрополита Серафима, тело его выдали для погребения с оговоркой не произносить надгробных речей. Хоронили при полном молчании и скрываемом плаче.

Чин отпевания владыки Илариона был совершен святителем Серафимом (Чичаговым) в сослужении духовенства из Москвы и Ленинграда в Воскресенском храме Новодевичьего монастыря Ленинграда, на кладбище которого он и был погребен – недалеко от могилы поэта Некрасова. В гробу владыка Иларион лежал в белом облачении и белой митре митрополита Серафима. Он до неузнаваемости был изможден болезнью и условиями жизни в лагере.



Архиепископ Иларион (Троицкий) был выдающийся ученый и церковный писатель, непревзойденный оратор, богатырь духом и телом, дивной души человек.



24 июля 1998 года были обретены его мощи и перенесены в Казанскую церковь Новодевичьего монастыря Санкт-Петербурга, а затем в Московский Сретенский монастырь.



10 мая 1999 года священномученик архиепископ Иларион (Троицкий) канонизирован Деянием Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II как местночтимый святой Московской епархии.

На Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года, причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.



Литература:

1. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 1. С. 125-134.

2. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 146.

3. Из академической жизни// Богословский вестник. 1913. № 4.

4. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 41-46, 166, 294, 494-495, 524-529, 579-580, 618-619, 637, 651, 724, 740-741, 781, 809, 863, 973.

5. Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. (Документы. Материалы. Деяния I-XVI). М., 1994. Репр. воспр. изд. 1918г. Т. 1. С. 71.

6. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 3. С. 211-218.

7. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1917 г. Пг., 1917. С. 20.

8. Кривошеева Н.А. "Блаженны непорочные в путь ходящии"//Москва. 1998. № 1-5.

9. Определение Патриарха Московского и всея Руси о канонизации священномученика архиепископа Илариона (Троицкого, 1886-1929)// ЖМП. 1999. № 6.

10. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С. 12.

11. Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М.: Современный писатель, 1998. 208 с., илл. С. 88-89.

12. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

13. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 2000. Кн. 4. С. 378-445, 475-477.

14. Соловецкий мартиролог// Православный церковный календарь 2001 г. Издание Соловецкого монастыря.

15. Санкт-Петербургский мартиролог. СПб.: Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416 с. С. 8.

16. Голубцов С.А., протодиак. Профессура МДА в сетях Гулага и ЧеКа. М., 1999. С. 18-19.

17. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280 с. С. 8.

18. Голубцов С.А., протодиак. Стратилаты академические. М., 1999. С. 63-108.

19. Следственное дело патриарха Тихона. Сборник документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ. М.: Памятники исторической мысли, 2000. 1016+32 с. илл. С. 118, 358, 373, 374, 380, 485, 744, 778, 912.

20. Книга памяти жертв политических репрессий в Тульской области 1917-1987 гг. Том второй. Тула: "Гриф и К", 2003. 248 с. С. 179.

21. Автобиография архиепископа Леонтия Чилийского. Журнал «Русскiй Паломникъ», № 38.

22. http://pstbi.ru

23. http://drevo.pravbeseda.ru

24. http://fond.centro.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.80.

2. ГА РФ. Ф.10035. Оп.1. Д.П-34970.

3. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-43791.

4. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-43193.



37. Священномученик Евсевий (Рождественский), архиепископ Шадринский.



День памяти:

23.10/5.11 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик архиепископ Евсевий (Рождественский Евгений Петрович) родился 22 декабря 1886 года в селе Питим Моршанского уезда Тамбовской губернии в семье священника.



В 1907 году окончил Тамбовскую Духовную семинарию.



С 1907-го по 1911 год учился в Казанской Духовной академии, которую окончил со степенью кандидата Богословия за работу «Апокалипсис святого апостола Иоанна Богослова и его историческая судьба при свете древне-христианской письменности». Был оставлен при академии профессорским стипендиатом.

Его духовником во время учебы в академии был преподобный Гавриил (Зырянов).



11 октября 1908 года, во время учебы в академии, принял монашество.

7 декабря 1908 года рукоположен во иеродиакона.

В 1911 году – во иеромонаха.



С 1911-го по 1917 год иеромонах Евсевий – исполняющий должность доцента по первой кафедре Священного Писания Нового Завета в Казанской Духовной академии.



8/21 декабря 1917 года был уволен по болезни от духовно-учебной службы.



С конца 1917 года по 1920 год – насельник Московского Свято-Даниилова монастыря.

7 апреля 1919 года в Даниловской обители возведен в сан архимандрита.



15 марта 1920 года на Троицком подворье в Москве хиротонисан во епископа Яранского, викария Вятской епархии. Хиротонию совершили Святейший Патриарх Тихон, митрополит Владимирский Сергий (Страгородский) и епископ Алатырский Гурий (Степанов).



Приблизительно с 1922 года – епископ Ейский, викарий Краснодарской и Кубанской епархии.

Епископ Евсевий совершенно не признавал организованной в то время соответствующими органами советской власти так называемой «Живой Церкви», которую на Кубани возглавил архиепископ Иоанн (Левицкий). После троекратного увещания, сделанного епископом Евсевием на основании церковного канона как первым викарием епархии, он объявил архиепископа Иоанна впавшим в новый раскол, перестал поминать его имя за Богослужением, а возносил молитвы о Святейшем Патриархе Тихоне, не прекращая поминовения Патриарха до самого ареста. Объявив архиепископа Иоанна впавшим в раскол, епископ Евсевий тут же создал Епископский Совет и, таким образом, взял на себя управление Православной епархией, не признавшей «Живой Церкви». С этого момента на него было воздвигнуто гонение.



4 января 1923 года владыка Евсевий был арестован в городе Ейске Кубанской области.

При аресте обвинен в "противодействии изъятию церковных ценностей в пользу голодающих Поволжья".

Перевезен в Краснодар и там был судим.

Протоиерей Феодор Делавериди давал на него показания. Одетый в зеленую поддевку, с рыжим цветом волос и зелеными глазами, грубый и развязный, он явил собой как бы образ Иуды Искариотского.

В апреле 1923 года Владыка был осужден ревтрибуналом.

Приговор: 7 лет тюремного заключения со строгой изоляцией.



Интересно будет здесь привести диалог, бывший на судебном процессе между одним из обвинителей и Владыкой. Владыке был задан такой вопрос: «Вот Вы сидите на скамье подсудимых две недели и все твердите о существовании Бога, находящегося на Небесах. Однако сколько я ни смотрю на небо, вижу только небо. Не можете ли Вы более убедительно доказать нам существование Бога?» На этот вопрос Епископ ответил спокойно: «Это так точно непонятно для меня, как и то, что я, сидя здесь на скамье подсудимых, смотрю на Вас, Вашу голову, знаю, что в ней есть черепная коробка, а мозгов в ней не вижу». В зале раздался смех, а обвинитель тот, обращаясь к председателю суда, быстро процедил сквозь зубы: «Я больше вопросов не имею».

Один из защитников на том процессе, П.Н. Хинтибизде, выразил перед владыкой Евсевием свое восхищение как перед человеком исключительного ума и одаренным большими способностями, равного которому он не видел среди своих подзащитных за всю свою многолетнюю практику.

Обвинитель потребовал тогда: «Граждане судьи, я бы хотел, чтобы вы, когда уйдете в совещательную комнату, с вами была тень голодающего Поволжья и, чтобы рукою голодающего Поволжья был написан приговор по настоящему процессу». Через несколько лет этот обвинитель был арестован как «враг народа» и погиб в заключении.



С января по март 1923 года епископ Евсевий содержался в камере ЧК в Краснодаре.

С апреля – в Краснодарской тюрьме.

 

В том же 1923 году выслан в Иркутскую губернию.



В 1926 году – епископ Нижне-Удинский, временно управляющий Иркутской епархией.



В феврале 1927 года переведен в Читу. Епископ Читинский и Забайкальский.

До 1930 года жил в Чите в маленьком домике в ограде городского собора.

В вопросах церковной дисциплины епископ Евсевий был весьма строг и не терпел небрежного или легкомысленного отношения к Богослужениям. Круг общения Преосвященного был весьма узок, и, как и приличествует монаху, он не отличался многословием и не любил светского общества. При этом, однако, отнюдь не был замкнут и многим людям оказывал весьма значимую поддержку.

Наиболее близок епископу Евсевию был протоиерей Николай Любомудров, твердый и искренний монархист, известный откровенными и смелыми проповедями.

Хотя с каждым месяцем все больше приходов возвращалось из обновленчества в Православие, давление со стороны советских властей, часто переходившее в открытый террор, ощущалось все сильнее. Духовенство по большевистским законам было так называемыми «лишенцами», то есть священно-церковнослужители не имели права голоса, не могли, как элемент неблагонадежный, находиться дольше 24 часов в приграничной полосе и даже пользоваться публичными библиотеками; они лишались продовольственных карточек (а по ним тогда распределяли продукты) и подвергались иным стеснениям. О том, какова была жизнь батюшек в то время, можно судить, например, по рапорту отца Андрея Рудакова от 4 августа 1929 года: «…с мая месяца нахожусь в совершенном гонении, и гонение это идет в административном порядке из-за вопросов религии... С мая месяца я был назначен на два месяца сельским исполнителем, которые и отбыл, теперь выбрана моя жена. Четыре раза назначался отбывать трудовую повинность, а также и мой сын 16 лет. В последнюю работу я рыл канавы, в грязи схватил паратиф… Ученику отказано в школе, а доучиться осталось один год. Благословите, Владыко, на терпение».



27 марта 1930 года владыка Евсевий был возведен в сан архиепископа.

С 3 апреля 1930 года – архиепископ Шадринский, временно управляющий Свердловской епархией.

Служил в Вознесенской церкви Свердловска.



В декабре 1930 года был арестован.

Архиепископ Евсевий на допросах не терял крепости духа и в своих показаниях, которые от него требовал Яков Бухбанд, начальник Читинского оперативного сектора ОГПУ, никого не подставил под новые обвинения.

22 января 1931 года был осужден тройкой при ПП ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю по статьям 19, 58-10 ч. 2 УК РСФСР.

Приговор: 10 лет концлагерей, считая срок с 22.01.1931 года.

По 1932 год содержался в Иркутском Домзаке.



С 15 апреля 1932 года по 1937-й – в Сиблаге НКВД. Мариинские лагеря, Юргинский лагпункт.

Был занят на строительстве Горно-Шорской железной дороги. В лагере служил молебны вместе с другими заключенными священнослужителями.

Из писем владыки Евсевия к монахине Анастасии (Золотуриной): "Завтра полгода, как я оставил Иркутский изолятор, будучи отправлен в концлагерь. Здоровье пока ничего, настроение бодрое, хотя силы мои от условий питания и работы слабеют". "Досточтимая о Господе Анастасия Леонтьевна. Мир Вам и радость о Дусе Святе! Не знаю, получили ли Вы мою открытку, которую я послал Вам с "Красного пахаря" (нашего совхоза № 3). Сейчас я нахожусь в новой командировке – на амбаре № 2, состою весовщиком при отсыпке и отпуске овса. Посылочка Ваша мною еще не получена. Приношу Вам и Вашим духовным друзьям благодарность за заботы. На Ваш запрос, в чем я нуждаюсь, говорю, что в нашем положении с благодарностью принимается не только масло, посылкой которого Вы озабочены, но и простой ржаной сухарь. Адрес мой: г. Мариинск Зап.-Сибирского края, совхоз № 3 1-го отделения Сиблага ОГПУ. Да хранит Вас всех Матерь Божия".



17 июля 1937 года в Юргинском ОЛП по статьям 58-10, 58-11 было заведено новое следственное дело на архиепископа Евсевия (Рождественского Евгения Петровича), игумена Кирилла (Зеленина), священника Гуреева Максима Георгиевича, иеромонаха Кирилла (Зимина Дмитрия Логиновича), Андреева Бориса Александровича, Бокурского Владимира Александровича, Колосова Емельяна Михайловича.

Из материалов дела: "Будучи размещены в одном бараке, з/к з/к Рождественский, Бокурский и другие ежедневно в обеденный перерыв и вечером в бараке вели к/р разговоры, дискредитировали вождей партии и правительства, вели разговоры среди лагерной массы о том, что вскрытого троцкистско-зиновьевского блока нет, а начинается новое пополнение лагерей, т.е. опять пойдет в тюрьмы масса невинных людей..."

Из обвинения: "Отбывая место заключения в Юргинском ОЛП, находясь в общих бараках, объединились в к/р поповскую группу и открыто вели к/р разговоры против Советской власти, вели среди заключенных к/р агитацию, распространяли провокационные слухи о падении Советской власти..."

17 августа 1937 года следствие было закончено.

В период между 17 июля и 17 августа 1937 года архиепископ Евсевий был переведен в другой лагпункт Сиблага.



18 августа было вынесено "постановление о принятии дела к производству и о выделении следственного дела Рождественского Е.П., Колосова Е.М., Бокурского Е.А. в отдельное производство и направлении материалов на них по месту дальнейшего отбывания заключения [в другой лагпункт Мариинских лагерей] для доследования и привлечения к ответственности".



С августа Владыка содержался в заключении на руднике Темир-Тау, в Сиблаге НКВД, III Ахпунское отделение, Кемеровская область.



16 сентября арестован.

Заключен в арестное помещение III Ахпунского отделения, Сиблаг НКВД.

28 октября 1937 года осужден тройкой при УНКВД СССР по Новосибирской области обвинен по статьям 58-10 ч. 2, 58-11 УК РСФСР по групповому "делу архиепископа Евсевия (Рождественского) и др., Сиблаг, Ахпунское отделение, 1937 год" как "глава офицерско-поповской к/р фашистской организации, в систематической к/р фашистской агитации".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



5 ноября 1937 года был расстрелян в Новосибирске.



В 1981 году причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.



Литература:

1. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 110-112.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 3. С. 137-138.

3. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 972.

4. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1917 г. Пг., 1917. С. 34.

5. Лавринов В., протоиерей. Екатеринбургская епархия. События. Люди. Храмы. Екатеринбург: Изд-во Урал. университета, 2001. 336 с. С. 139.

6. Сухих А., прот. Вспомним поименно: Кн. 5. Киров (Вятка), 2005. 132 с. С. 37-39.

7. Лобашев А. "Верою побеждали!..": Книга о духовном подвиге православных южноуральцев. Челябинск, 2007. С. 110.

8. http://pstbi.ru

9. http://chita.eparhia.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Л.80,116 об.

2. Архив УФСБ по Кемеровской обл. Д.П-3615.



38. Священноисповедник Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских,

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

09.08/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких

23.05/05.06 – Собор Ростово-Ярославских святых

2/15.05 – тезоименитство

15/28.10 – день блаженной кончины (1962 г.)



Священноисповедник епископ Афанасий (Сахаров Сергей Григорьевич) родился 2 июля 1887 года в селе Царевка Кирсановского уезда Тамбовской губернии в семье делопроизводителя гимназии.

Мать его была простой крестьянкой. В полтора года от роду потерял отца.



В 1896 году поступил в Шуйское духовное училище и в 1902 году окончил его.



21 августа 1899 года начал прислуживать в алтаре.



В 1902 году поступил во Владимирскую Духовную семинарию.

В 1908 году окончил ее.



В 1903-6 годах в каникулярное время прислуживал рипидоносцем и иподиаконом при архиерейском Богослужении.

6 мая 1907 года посвящен во чтеца.



В 1908 году поступил в Московскую Духовную академию.

В 1912 году окончил ее со степенью кандидата Богословия за диссертацию на тему "Настроение верующей души по Триоди Постной", которую писал ректору академии епископу Феодору (Поздеевскому).



12 октября 1912 года епископом Феодором пострижен в монашество.

14 октября рукоположен во иеродиакона.

17 октября – во иеромонаха.



С ноября 1912 года – преподаватель литургики, гомилетики и практического руководства для пастырей в Полтавской Духовной семинарии.



25 марта 1913 года архиепископом Херсонским и Одесским Назарием награжден набедренником.



С 28 августа до 13 сентября 1913 года – помощник смотрителя в Клеванском духовном училище в Волынской губернии.



С 13 сентября 1913 года – преподаватель гомилетики и соединенных с нею предметов во Владимирской Духовной семинарии.



29 июня 1917 года награжден наперсным крестом.



7-14 июля 1917 года участвовал во Всероссийском съезде ученого монашества.

Позже, в июле 1917 года, участвовал во 2-ом Всероссийском монашеском съезде, бывшем в Троицкой лавре, на котором был избран первым заместителем членов Поместного Собора Православной Российской Церкви от монашествующих.



В 1917-18 годах – член Священного Собора Российской Православной Церкви по избранию от монашествующих, помощник заместителя Председателя Богослужебной комиссии.

Работал в отделе о Богослужении, проповедничестве и храме; в отделе о монастырях и монашествующих, в отделе о церковной дисциплине.

После восстановления Собором праздника Всех Святых, в земле Российской просиявших вместе с профессором Б.А.Тураевым составил службы этого праздника.



В 1918-20 годах - член епархиального совета (от монашествующих) Владимирской епархии.



2 февраля 1920 года возведен в сан архимандрита.



В 1920 году – наместник Рождество-Богородицкого монастыря во Владимире.



С 1 июля 1921 года – настоятель Боголюбова монастыря во Владимирской губернии.



10 июля 1921 года в Крестовоздвиженском монастыре в Нижнем Новгороде хиротонисан во епископа Ковровского, викария Владимирской епархии.

Хиротонию совершили митрополит Сергий (Страгородский), архиепископ Евдоким (Мещерский) и епископ Василий (Беляев).



30 марта 1922 года в Вязниковском уезде Владимирской губернии был арестован.

Причиной ареста послужила проповедь Владыки в Вязниковском соборе, в которой он призвал к защите церковных ценностей. Препровожден в Ревтрибунал.

31 марта 1922 года освобожден.



12 апреля 1922 года, Великую среду, арестован вместе с митрополитом Сергием (Страгородским), архиепископом Павлом Суздальским и другими по так называемому "Суздальскому делу об изъятии церковных ценностей".

9 июня 1922 года обвинен в "противодействии изъятию церковных ценностей".

Приговор: 1 год лишения свободы.

10 июня 1922 года освобожден по амнистии.



28 июля 1922 года арестован вместе с епископом Серафимом Муромским.

5 августа 1922 года освобожден.



После отпадения митрополита Сергия (Страгородского) в обновленческий раскол руководил Владимирской епархией. (Митрополит Сергий с 16 июня 1922 года до 27 августа 1923 года был в обновленческом расколе, затем принес покаяние и был присоединен к Церкви.)



Епископ Афанасий в 20-30-е годы был членом Даниловского братства епископов-исповедников, объединенных вокруг настоятеля Московского Свято-Даниилова монастыря архиепископа Федора (Поздеевского). Даниловские святители порицали митрополита Сергия за тот курс, который он занял по отношению к богоборческой и инородческой советской власти. Видели в нем очевидную склонность к обновленчеству и боязнь исповедничества пред лицом жестокого мира, скрываемую под словами о сохранении Церкви. Они считали, что, следуя таким курсом, Церковь окажется в полной зависимости от атеистического государства, а тогда не будет возможности без санкции гражданской власти ни назначать, ни перемещать архиереев, епископам же свободно управлять епархией и духовенством. Даниловцы говорили, что митрополит Сергий превысил данные ему права и тем самым лишил себя и тех законных прав, которые были получены им от Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского).



23 сентября 1922 года владыка Афанасий был арестован.

Содержался в тюрьме во Владимире.

27 ноября 1922 года осужден.

Приговор: 2 года ссылки в Зырянский край.

К месту ссылки был отправлен этапом.



В 1923 году содержался в Таганской тюрьме в Москве и в тюрьме города Вятки.



С 28 мая 1923 года по 2 февраля 1925 года – в ссылке в селе Коми (Зырян) автономной области, в городе Усть-Сысольске, Усть-Выме, селе Корчемье.

Находился в ссылке сверх срока без приговора более двух месяцев.



В феврале 1925 года возвратился во Владимир на церковное делание. Епископ Ковровский, викарий Владимирской епархии.



12 апреля 1925 года принял участие в погребении святого Патриарха Тихона; подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому).



15 сентября 1925 года епископ Афанасий присутствовал на епархиальном съезде, который был созван обновленцами для подготовки к III-му Поместному Собору. Но присутствовал не как участник, а, скорее, как обличитель и обвинитель. В молитве участия не принял и не благословил собрание, а только сделал общий поклон и заявил, что ему на этом собрании быть совсем не следует, а явился он только по усиленной просьбе мирян, и за это присутствие на съезде должен просить прощение у митрополита Петра. Выслушав доклад о предстоящем соборе, епископ Афанасий стал говорить, что все обновленцы должны покаяться перед Патриархом или его Преемником; что Синодальное (обновленческое) Церковное Управление неканонично и безблагодатно; что новорукоположенные синодальные архиереи – не архиереи, совершаемые ими хиротонии не действительны и посвящаемые ими должны быть перерукополагаемы, что он, епископ Афанасий, и делает. В случае искреннего покаяния, пожалуй, можно будет принять обновленцев и в сущем сане. Высказав все это, епископ Афанасий удалился.



21 сентября 1925 года он был арестован в городе Гаврилов Посад Ивановской губернии при поездке по епархии. Препровожден во Владимир для выяснения личности.

23 сентября 1925 года освобожден.



15 января 1926 года вновь арестован.

15 марта 1926 года освобожден.



По благословению митрополита Петра (Полянского) принял на себя руководство Владимирской епархией в связи с отпадением епископа Дамиана (Воскресенского) в григорианский раскол.

В декабре 1926 года получил предложение уехать из Владимира или прекратить управление епархией; отказался оставить вверенную ему епархию.



15 января 1927 года арестован.

До 13 мая вместе с митрополитом Сергием (Страгородским) содержался во внутренней тюрьме ОГПУ в Москве.

В апреле обвинен в "принадлежности к группе архиереев, возглавляемых митрополитом Сергием (Страгородским)".

Приговор: 3 года концлагерей.



В мае 1927 года был в пересыльной тюрьме в Ленинграде.



С июня 1927 года до 15 января 1930-го – в Соловецком лагере: Разноволока, Чупа (пристань), город Кемь, Попов остров.

В лагере работал сторожем, счетоводом хозчасти.

Летом 1928 года работал на лесных разработках.



После выхода Декларации 1927 года епископ Афанасий резко порицал митрополита Сергия (Страгородского) за тот курс, который он принял по отношению к советской власти и не имел с его последователями молитвенно-канонического общения.



5 января 1930 года был арестован.

6 января отправлен на Соловецкие острова.

14 января возвращен на Попов остров.

15 января отравлен в Туруханский край (Енисейская губерния) на 3 года.



В январе-феврале 1930 года болел сыпным тифом.

С 8 марта по апрель находился на этапе к месту ссылки. Был в ленинградской тюрьме "Кресты", в тюрьмах в Новосибирске и Красноярске.



С 13 мая 1930 года до 19 августа 1933 года – в ссылке в Туруханском крае: город Енисейск, станки Туруханск, Мельничное, Селиваниха, Пунково.

Последние месяцы (более семи) находился в ссылке без приговора сверх срока.

В январе 1932 года арестован в станке Туруханск.

В январе-феврале 1932 года – в заключении более двух недель в туруханской "каталажке".



В августе 1933 года возвратился во Владимир, не служил.

В конце 1933 года написал письмо митрополиту Сергию (Страгородскому) с сообщением о своем отходе и о каноническом основании этого отхода.

4 сентября 1934 года был уволен на покой.



1 мая 1936 года арестован.

Заключен в тюрьму во Владимире.

Осужден.

Приговор: 5 лет исправительно-трудовых лагерей.

К месту заключения отправлен этапом.



В 1936 году – во внутренней и пересыльной тюрьме в Иваново, в пересыльных тюрьмах в Ярославле, Вологде, Ленинграде.



С ноября 1936 года по июнь 1941-го – в Беломорских лагерях.

В лагере работал инкассатором, на лесоповале, на строительстве дороги, на лесобирже, дневальным, бригадиром лаптеплетной бригады.



В декабре 1936 – январе 1937 года у епископа Афанасия была похищена сумма в 1115 рублей. Она была взыскана с него и по постановлению Народного суда Карельской АССР от 25 марта 1937 года срок заключения продлен на 1 год.



В августе-октябре 1937 года без предъявления какого-либо обвинения Владыка был арестован в лагере и находился в лагерном штрафизоляторе.

В конце октября был возвращен из штрафизолятора на лагпункт.

В начале ноября без предъявления обвинения был арестован и вновь заключен в штрафизолятор.

В декабре был освобожден из штрафизолятора.



В начале мая 1938 года (в период "майских праздников") был заключен в штрафизолятор.

В июне-июле 1941 года этапирован в Онежские лагеря – пешком около 400 км.



С июля 1941-го до 13 июля 1942 года – в Онежских лагерях в Архангельской области.



В июле 1942 года выслан в Омскую область без определения срока, "бессрочно".



С июля по ноябрь 1942 года – в совхозе Голышманово Омской области.

Работал ночным сторожем на огороде.



С декабря 1942-го по ноябрь 1943 года – в городе Ишим Тюменской области.



7 ноября 1943 года арестован.

9 ноября 1943 года приговорен к семи годам заключения в лагере.

С ноября 1943 года по июль 1944 года содержался в тюрьме в городе Ишим, затем в московских тюрьмах Внутренняя, Лефортовская, Бутырская, Краснопресненская.

1 июля 1944 года Особым Совещанием при МГБ СССР осужден по групповому делу "Антисоветское церковное подполье", 1943 г." по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР.

Приговор: 8 лет заключения (с 9 ноября 1943 года).



С августа 1944 года до августа 1946 года – в Сибирских лагерях.

В лагере работал на полевых работах, затем ассенизатором.



После прихода в феврале 1945 года к правлению патриарха Алексия (Симанского) епископ Афанасий признал права этого Патриарха, однако еще много лет оставался в заключении.

Позже (22 мая 1955 года) он писал: "Помимо Первоиерарха поместной Русской Церкви никто из нас не может быть в общении с Вселенской Церковью. Не признающие своего Первоиерарха остаются вне Церкви, от чего да избавит нас Господь!"... "В Церкви Христовой благодать изливается и спасение совершается не священнослужителями, а самою Церковью через священнослужителей. Священнослужители не творцы благодати, они только раздаятели ее, как бы каналы, ... помимо которых нельзя получить Божественной благодати... Таинства, совершаемые недостойными священнослужителями, бывают в суд и осуждение священнослужителям, но в благодатное освящение с верою приемлющим их. Только одно обстоятельство, – если священнослужитель начнет открыто, всенародно с церковного амвона проповедовать ересь, уже осужденную на Вселенских Соборах, – не только дает право, но и обязует каждого и клирика, и мирянина, не дожидая соборного суда, прервать всякое общение с таковым проповедником, какой бы высокий пост в Церковной иерархии он ни занимал...". "Ереси, отцами осужденные, патриарх Алексий и его сподвижники не проповедуют... никакой законной высшей иерархической властью патриарх Алексий не осужден, и я не могу, не имею права сказать, что он безблагодатный, и что таинства, совершаемые им и его духовенством, не действительны. Поэтому, когда в 1945 году, будучи в заключении, я и бывшие со мною иереи, не поминавшие митрополита Сергия, узнали об избрании и настоловании патриарха Алексия, мы, обсудивши создавшееся положение, согласно решили, что так как кроме патриарха Алексия, признанного всеми Вселенскими Патриархами, теперь нет иного законного первоиерарха Русской Поместной Церкви, то нам должно возносить на наших молитвах имя патриарха Алексия как Патриарха нашего, что я и делаю неукоснительно с того дня".



30 августа 1946 года Владыка вновь был арестован.

В августе-ноябре содержался в Мариинском пересыльном пункте, затем – в московских Внутренней тюрьме МГБ, Бутырской и Краснопресненской тюрьмах.



С ноября 1946 года по май 1954 года – в Дубравлаге (бывшие Темниковские лагеря).

Провел в лагере сверх срока два с половиной года.

В лагере занимался плетением лаптей, затем был признан инвалидом и содержался без работы.



8 мая 1954 года был переведен в Зубово-Полянский дом инвалидов (заключенных).



Епископ Афанасий отмечал: "27 июня 1954 года исполнилось 33 года архиерейства. За это время: на епархиальном служении 33 месяца. На свободе не у дела 32 месяца. В изгнании 76 месяцев. В узах и горьких работах 254 месяца".



Духовные чада епископа Афанасия не оставляли его в заключении и изгнании, с каждым годом "усиливая свои заботы и попечения, умножая милостыню".



7 марта 1955 года он был освобожден из Зубово-Полянского дома инвалидов.



С марта до 24 октября 1955 года проживал в городе Тутаеве Ярославской области у своего опекуна – исповедника Е.Е. Седова.



С 24 октября 1955 года до 28 октября 1962 года проживал в поселке Петушки Владимирской области.

Последние годы епископа Афанасия – это годы затвора и ученого подвижничества. Несмотря на преклонный возраст и перенесенные труды и болезни, он с юношеским рвением трудился над исследованием Православного Богослужения, житий русских святых и составил обстоятельный труд "О поминовении усопших по уставу Православной Церкви". Как знаток Богослужения Православной Церкви и православной агиографии епископ Афанасий с 1955 года трудился в качестве председателя Богослужебно-календарной комиссии при Издательстве Московской Патриархии и внес немало исправлений в месяцеслов святых.



28 октября 1962 года скончался.

Владыка скончался в той части поселка Петушки, которая называлась Новые Петушки.

Отпевание состоялось 31 октября в Успенском соборе города Владимира.

Похоронен епископ Афанасий был на Введенском кладбище города Владимира, рядом с могилой его матери.



Священноисповедник епископ Афанасий (Сахаров) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



В 2000 году было совершено перенесение мощей священноисповедника Афанасия из Князь-Владимирского храма в Богородице-Рождественский монастырь города Владимира.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 397, 416, 699, 789-793, 810, 843-845.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 1. С. 415-424.

3. Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. (Документы. Материалы. Деяния I-XVI). М., 1994. Репр. воспр. изд. 1918 г. Т. 1. С. 62.

4. Епископ Афанасий: (Некролог)// ЖМП. 1962. № 12. С. 15.

5. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1917 г. Пг., 1917. С. 43.

6. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

7. Молитва всех вас спасет: Материалы к жизнеописанию святителя Афанасия, епископа Ковровского/ Сост., предисл. и примеч. О.В.Косик. М.: Изд-во ПСТБИ, 2000.

8. Соловецкий мартиролог// Православный церковный календарь 2001 г. Издание Соловецкого монастыря.

9. http://pstbi.ru

10. http://drevo.pravbeseda.ru

11. http://www.vladkan.ru



Документы:

ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.74.



39. Священномученик Игнатий (Садковский), епископ Скопинский.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

09/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких

10/23.06 – Собор Рязанских святых

27.01/09.02 – день мученической кончины (1938 г.)



Священномученик епископ Игнатий (Садковский Сергей Сергеевич) родился 21 октября 1887 года в Москве в семье протоиерея Сергея Максимовича Садковского, все три сына которого стали монахами. Впоследствии отец Сергий был переведен в Петропавловский храм на Новой Басманной улице, а затем – в Софийскую церковь на Лубянке.

Брат епископа Игнатия архимандрит Герасим, любимый ученик архиепископа Феодора (Поздеевского) в Московской Духовной академии, был наместником Свято-Даниилова монастыря. Другой брат – владыка Георгий, епископ Порховский, викарий Псковской епархии.



В 1901 году Сергей Садковский окончил Заиконоспасское духовное училище в Москве.

С 1901-го по 1907 год обучался в Московской Духовной семинарии.

В 1907 году поступил в Московскую Духовную академию.

В 1911 году окончил академию со степенью кандидата Богословия за работу «В поисках Живого Бога. (Преосвященный Игнатий (Брянчанинов) и его аскетическое мировоззрение)».

В отзыве на эту работу ректор академии епископ Феодор (Поздеевский) писал: «...Что удалось преимущественно хорошо сделать отцу Игнатию — это воссоздать живой духовный облик святителя Игнатия. Чрезвычайно тонко и умело автор использовал все данные, касающиеся биографии Святителя, к тому чтобы пред читателем развертывалась не внешняя повесть его жизни, чрезвычайно разнообразной по месту служения, а тот внутренний процесс и духовный рост, какой неизменно совершался в личности и жизни этого Святителя, где бы он ни был и какие бы условия жизни ни испытывал... В той части сочинения отца Игнатия, которую можно назвать биографией Святителя, автор заявил себя и художником духовным, и поэтом, сумевшим в рамках обыденной жизни и в мелочах ее как бы в мозаике изобразить с необыкновенной живостью духовный облик и живую личность Святителя. Дал, скажем, почувствовать как бы духовный аромат жизни этой личности...»

Изучение трудов благодатного и опытного в духовной жизни Святителя, частые поездки в Зосимову пустынь, в которой в то время жили духоносные старцы и подвижники, воспитание, полученное в благочестивой семье, собственное устремление к благочестию и почести высшего звания Христова привели Сергея в конце концов к решению принять монашество.



11 декабря 1910 года он принял монашеский постриг с именем Игнатий в честь священномученика Игнатия Богоносца и в память святителя Игнатия (Брянчанинова).

23 января 1911 года рукоположен во иеродиакона.

31 июля 1911 года – во иеромонаха.



7 августа 1911 года он получил направление в Томскую Духовную семинарию, где должен был преподавать гомилетику, литургику и практическое руководство для пастырей. Однако, заболев, не смог выехать к месту своего служения.

31 августа иеромонах Игнатий подал прошение в совет Московской Духовной академии назначить его помощником библиотекаря, если таковая должность будет свободна.

28 ноября иеромонах Игнатий был утвержден в должности помощника библиотекаря.



В конце 1917 года он поступил насельником в Смоленскую Зосимову пустынь под руководство иеросхимонаха Алексия (Соловьева).

13 января 1918 года был зачислен в число братии Московского Свято-Даниилова монастыря. Вскоре наместник монастыря епископ Феодор (Поздеевский) назначил отца Игнатия духовником братии с несением одновременно послушания гробового иеромонаха у мощей святого благоверного князя Даниила Московского.



5 апреля 1920 года он был хиротонисан во епископа Белевского, викария Тульской епархии.

О небольшом происшествии при служении владыкой Игнатием в Софийском храме вскоре после собственной хиротонии рассказывал его секретарь архимандрит Макарий (Кобяков): «Первым священником служил его отец – протоиерей Сергий (он был очень близок патриарху Тихону), и когда после облачения Владыки на кафедре нужно было брать благословение на начало литургии, тогда началось что-то необычное. По своей любви к отцу Владыка никак не мог его благословить, говоря: "Ты мой отец, как я буду тебя благословлять?" Отец отвечал: "Ты владыка и должен меня благословить…" Так продолжалось некоторое время, потом Владыка благословил протоиерея Сергия и сам целовал ему руку, выражая тем самым свою сыновнюю любовь отцу и умилительное настроение при служении Божественной литургии. Сослужащая братия, видя такое событие, плакала от умиления».



В 1922 году владыка Игнатий – временно управляющий Тульской епархией.

Активно боролся с обновленчеством.



Вот выдержка из тульской газеты «Коммунар» об учреждении обновленческого Высшего Церковного Управления: «Протоиерей Красницкий предложил следующую резолюцию: "Собрание тульского духовенства в числе 46 человек в присутствии епископов Виталия и Игнатия, заслушав доклад члена ВЦУ протоиерея Красницкого, признает учреждение ВЦУ вызванным жизненными требованиями нового Тульского Епархиального Управления". За резолюцию голосовали 24 человека во главе с группой прогрессивного духовенства, против – 5 человек во главе с Сахаровым и 17 человек вместе со смиренным Игнатием – воздержались».

Для борьбы с Православной Церковью в Белев был послан уполномоченный ВЦУ по Тульской епархии протоиерей Василий Никольский.

16 сентября 1922 года в Белеве был созван съезд священнослужителей и мирян уезда, на котором протоиерей Никольский пытался уговорить священнослужителей и мирян подчиниться обновленческому епархиальному управлению, стараясь убедить собравшихся в правоте позиции обновленцев. Ему возражал епископ Игнатий. В конце концов, такое явление как обновленчество собравшимися было осуждено как еретическое.

31 октября президиум обновленческого Высшего Церковного Управления постановил уволить епископа Игнатия от управления епархией. Но он не признал самочинного ВЦУ, еще 14 октября заявив, что "единственный законный руководитель Церкви – это патриарх Тихон. Все же другие появившиеся при поддержке советской власти органы управления считать незаконными и еретическими". При Богослужениях продолжал поминать патриарха Тихона.



17 января 1923 года в городе Белеве Тульской губернии он был арестован вместе со своим братом наместником Спасо-Преображенского монастыря в Белеве отцом Георгием, будущим епископом Порховским, викарием Псковской епархии. При аресте обвинен в "контрреволюционной агитации".

24 августа 1923 года приговорен к трем годам исправительно-трудовых лагерей.

Во время следствия содержался сначала в Белевской, а потом в Тульской тюрьмах, перед отправкой в Соловки был этапирован в Таганскую тюрьму.

14 сентября отправлен в Соловецкий лагерь.



До декабря 1926 года содержался в Соловецком лагере особого назначения.

В июле 1926 года принимал участие в составлении "Соловецкого послания" (обращения к правительству СССР православных епископов из Соловецких островов).

В 1926 году был освобожден и вернулся на Белевскую кафедру.



Сразу же после его возвращения к нему пришли обновленцы, выяснить позицию епископа и, если возможно, склонить к лояльному поведению относительно себя, предположив, что нахождение в Соловецком концлагере должно было подействовать на него в нужную сторону. Епископ отказался их принять, передав, что не желает беседовать с неправославными.

Обновленцы начали посылать доносы в ГПУ.

В том же 1926 году он был арестован, пробыл в Белевской тюрьме два месяца и был освобожден.

В 1927 году ОГПУ снова арестовало Епископа. После двух месяцев заключения он был вновь освобожден.



Начиная с апреля 1929 года ГПУ начало собирать материал на епископа Игнатия.

13 ноября против Епископа и его брата было начато новое дело.

26 декабря их с братом, отцом Георгием, арестовали.

Пересылая документы в Москву, сотрудники ГПУ писали: "Считаем необходимым изолировать Садковских из пределов Тульского округа как наиболее реакционно настроенных, которые в связи с проведением кампании по закрытию церквей своим местопребыванием в пределах нашего округа имеют большое влияние на верующих".

В своей же жалобе на имя начальника Тульского ОГПУ владыка Игнатий писал, что арестован исключительно по наветам обновленцев и что с ним бесчеловечно обращались в тюрьме, применяя к нему побои.

2 июля 1930 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР владыка Игнатий был осужден по статье 58-10 ч. 1 УК РСФСР.

Приговор: 3 года исправительно-трудовых лагерей.



В 1930-32 годах он содержался в Усть-Вымьском исправительно-трудовом лагере, город Котлас, Архангельская область.

2 июня 1932 года ОСО при Коллегии ОГПУ постановило освободить епископа с запрещением проживать в определенных городах СССР.



После освобождения из лагеря Владыка сначала вернулся в Тулу, где жил у знакомых.



3 февраля 1933 года, после встречи с митрополитом Сергием (Страгородским), был назначен на Скопинскую кафедру – епископ Скопинский, викарий Рязанской епархии.



17 сентября 1935 года назначен епископом Липецким.

С 24 сентября 1935 года вновь определен епископом Скопинским.

Владыка Игнатий обладал даром рассуждения и бывал прозорлив. В своих проповедях говорил о молитве, борьбе со страстями и внутреннем делании.



20 февраля 1936 года был арестован в городе Скопине.



Содержался в Москве в Бутырской тюрьме.

16 марта 1936 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР был обвинен по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР в "участии в к-р группе духовенства и мирян".

Приговор: 5 лет ссылки в Северный край.



До 9 февраля 1937 года – в ссылке в Архангельской области.



3 августа 1937 года, находясь в ссылке, арестован в городе Архангельске.

Содержался в архангельской следственной тюрьме.

15 октября 1937 года тройкой при УНКВД по Архангельской области был обвинен по статье 58-10-1-11 УК РСФСР в том, что "находясь в ссылке, продолжал вести к-р деятельность, входил в состав к-р группы" по групповому "делу епископа Парфения (Брянских). Архангельск, 1937 год".

Приговор: 10 лет исправительно-трудовых лагерей.



Отправлен в Кулойлаг, Архангельская область.

Многократные ссылки, заключения в тюрьмы, допросы, каторжная работа в лагере подорвали его здоровье.

9 февраля 1938 года епископ Игнатий скончался в Кулойлаге Архангельской области и был погребен в безвестной могиле на территории лагеря.



Священномученик епископ Игнатий (Садковский) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 114, 863, 973.

2. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 144.

3. Голубцов С.А., протодиак. Московская Духовная Академия дореволюционного периода. Т. II. "Кафедры и личный состав Академии". Ч. 4 "Сотрудники Академии в 1901-1919 гг". Архив ПСТБИ. Машинопись. С. 21-22, 120.

4. Голубцов С.А., протодиак. Мученики и исповедники из корпорации Московской Духовной Академии начала ХХ века, пострадавшие от безбожной власти в 1920-1930-х годах. Архив ПСТБИ. Машинопись. С. 4.

5. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 3. С. 184-186.

6. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 1. С. 168.

7. Дубинский А.Ю. Московская Духовная Семинария: Алфавитный список выпускников 1901-1917 годов (генеалогический справочник). М.: Прометей, 1998. 123 с. С. 77.

8. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 2002. Кн. 7. С. 9-36.

9. Книга памяти жертв политических репрессий в Тульской области 1917-1987 гг. Том второй. Тула: "Гриф и К", 2003. 248 с. С. 162.

10. http://pstbi.ru

11. http://www.raskol.net

12. http://fond.centro.ru



Документы:

1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.80.

2. Журнал № 35 заседания Священного Синода Русской Православной Церкви от 17 июля 2002 г.

3. Архив УФСБ по Архангельской обл. Д.П-7799.



40. Священномученик Аркадий (Остальский), епископ Бежецкий.



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

09/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких

4-я суббота по Пасхе – Собор новомучеников в Бутово пострадавших

3-я неделя по Пятидесятнице – Собор Санкт-Петербургских святых

16/29.12 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик епископ Аркадий (Остальский Аркадий Иосифович) родился 25 апреля 1888 года в селе Янковцы Житомирского уезда Волынской губернии (по другим сведениям – в селе Скаковка Солотвинской волости Житомирского уезда) в семье священника Иосифа Остальского и супруги его матушки Софии. Вскоре после рождения младенца отца Иосифа перевели служить в Житомир, где маленький Аркадий, будущий святитель, вырос и сформировался как личность.



Окончил Волынскую Духовную семинарию.

В 1910 году окончил Киевскую Духовную академию.



С сентября 1910 года – учитель церковно-приходской школы в селе Цвиль Новоград-Волынского уезда Волынской губернии.

В это время он по настоянию родителей женился, хотя с юношеских лет мечтал о монашестве и желал жизнь посвятить служению Богу.



14 сентября 1911 года в соборе города Староконстантинов Волынской губернии рукоположен во иерея. С этого дня служил в Староконстантинове священником на диаконском штате.

Сразу после рукоположения отец Аркадий Остальский был назначен помощником епархиального миссионера и на этом поприще проявил себя ревностным и энергичным деятелем. В отчетах излагал свои впечатления от поездок. Суждения относительно сектантов на Волыни опубликованы впоследствии в "Епархиальных Ведомостях".

Душа отца Аркадия искала подвига ради Христа, и миссионерство представлялось ему как единственно верное, дарованное ему Богом служение; он был прирожденным миссионером. Проповедовал просто и ясно, так что огонь любви к Богу, горевший в его сердце, воспламенял ревность о благочестии у всех, кто находился рядом. Религиозный опыт не оставался его внутренним, частным делом, но с удивительной ясностью изливался в благодатных словах. Не умея быть равнодушным ко всему, что касалось спасения души и блага Церкви, он увлекал за собой всех, способных слышать Евангельское благовестие и жаждущих реальной жизни во Христе.



В 1912 году он был награжден набедренником "за примерное исполнение пастырских обязанностей".



В 1914-17 годах, в период Первой мировой войны, отец Аркадий – полковой священник 408-го Кузнецкого пехотного полка.



В августе 1917 года молодым священником прибыл отец Аркадий с фронта в город Житомир Волынской губернии и стал настоятелем маленькой церкви преподобного Серафима Саровского при гарнизонном военном госпитале в центре города.

Организовал Свято-Николаевское благотворительное братство. Первое учредительное собрание братства состоялось в здании Житомирского суда 1 сентября 1918 года. Члены братства оказывали помощь нуждающимся и больным, хоронили умерших, не имевших родных и близких. Отец Аркадий поименно помнил всех опекаемых им больных. Деятельное участие в делах братства приняли княгиня Наталья Ивановна Оржевская, ее племянница княжна Наталья Сергеевна Шаховская и многие другие. Воспитывая членов братства в духе ревностного христианского служения, отец Аркадий вместе с ними предпринимал долгие пешие паломничества к православным святыням, в частности в Киев. Дорогой они пели акафисты и церковные песнопения. Крестными ходами проходили более двухсот километров, когда паломники останавливались помолиться у святынь, встречавшихся им на пути. Это были паломничества в кругу и среди верующего народа, укреплявшие волю и веру, в чем многие тогда, оказавшись среди испытаний и государственной разрухи, особенно нуждались. В конце концов Свято-Николаевское братство получило такую известность, что в Житомир стали приезжать люди из других городов.

Отец Аркадий показывал пример жертвенности и подлинного нестяжания. У него не было почти никаких личных вещей и ничего ценного. Близкие, зная что он нуждается и не имеет средств, сшили ему шубу, которую он отдал бедной вдове, у которой было двое больных туберкулезом детей. Эту шубу он надел всего раза два, затем она внезапно исчезла из дома. Когда мать священника, Софья Павловна, спросила его, где шуба, он ответил, что она висит в алтаре. Но затем и в церкви поинтересовалась, куда делась шуба, и отец Аркадий вынужден был со смущением ответить: "Она висит там, где нужно". Однажды он вышел из Житомира в сапогах, но, встретив на пути какого-то бедняка, поменялся с ним на лапти и уже в них пришел в Киев. В другой раз отдал бедняку свои брюки, а чтобы это было незаметно, зашил полы подрясника, чтобы они не распахивались.



Начавшиеся гонения на Церковь только умножили ревность отца Аркадия, и он со всем пылом молодой, глубокой религиозной натуры устремился на защиту Православной веры. Его проповеди помогли многим сориентироваться и не погибнуть в то страшное время. Батюшка часто служил и исповедовал. На исповеди никого не торопил, предлагая без стеснения назвать то, что мучает душу человека. Иногда исповедь затягивалась до двух часов ночи. С каждым днем в его храме становилось все больше и больше прихожан и членов братства.

С возникновением раскола в Православной Церкви отец Аркадий поддержал позицию Управляющего Волынской епархией епископа Фаддея (Успенского) и непоколебимо хранил верность канонической Патриаршей Церкви, резко отрицательно относился к раскольнической "автокефальной Украинской Церкви".



В 1920 году в Житомире утвердились большевики.

Весной 1922 года в Волынской епархии начались "изъятия церковных ценностей". Отец Аркадий смело выступил в защиту интересов Церкви. По распоряжению правящего епископа Аверкия (Кедрова) отец Аркадий огласил в храме послание патриарха Тихона относительно изъятия ценностей. Это стало известно в ГПУ.

6 мая отец Аркадий после Литургии при выходе из храма был арестован за "агитацию против изъятия ценностей в пользу голодающих". Огромная толпа молящихся, на глазах которых происходил арест, двинулась вместе с ним к зданию ЧК. Чекисты потребовали разойтись, угрожая расстрелом. Но православные, прижавшись друг к другу, затаив дыхание от страха, все же остались на месте. Наиболее активная часть протестовавших была арестована и помещена в подвалы ГПУ.

Весть об аресте любимого пастыря облетела город, и в тюрьму стали приносить передачи в таком количестве, что их хватало и заключенным, и надзирателям.

Вместе с отцом Аркадием был арестован и его отец, священник Иосиф Остальский. Вскоре отец Иосиф умер в тюрьме.



Следствие продолжалось в течение месяца. Состоялся открытый суд, который длился несколько дней – с 7 по 10 июня. Суд сопровождался репортажами в местной прессе, которая бессребреника и благотворителя отца Аркадия изображала скрягой, желающим смерти голодающим людям. Множество свидетелей говорили об отце Аркадии как о замечательном, прекрасном человеке, бессребренике, священнике, сумевшем всю свою жизнь отдать на служение Богу и людям. Приводилась масса примеров его исключительной доброты и самоотверженности. Но прокурор "доходчиво" объяснил собравшимся, что все блестящие характеристики не только не оправдывают, но, более того, усугубляют вину священника. И что идеи, проповедываемые и проводимые в жизнь священником, не только не нужны молодому советскому государству, но и крайне вредны.

О том как шло следствие, можно судить по воспоминаниям сына отца Юлиана Красицкого: "После окончания следствия отец видел на спине Остальского следы пыток". (Сам исповедник никому об этом не говорил.) Во время чтения приговора отец Аркадий уснул, и конвоиры вынуждены были его разбудить, чтобы сообщить, что он приговорен к смерти. "Ну что ж, – сказал отец Аркадий, – благодарю Бога за все. Для меня смерть – приобретение".

10 июня 1922 года Окружным судом отец Аркадий был обвинен в "прочтении послания патриарха Тихона, сопротивлении изъятию церковных ценностей".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.

После суда паства стала хлопотать о смягчении приговора, и он был заменен на пять лет заключения в лагере.



В 1922-24 годах отец Аркадий содержался в тюрьме города Житомира.

Находился в заключении вместе с владыкой Аверкием (Кедровым). Они вместе трудились на лесоповале в Корабельной Роще. Владыка Аверкий со своим родным братом владыкой Пахомием, членом Даниловского братства, явился позже автором послания, в котором прозвучала критика соглашательской политики митрополита Сергия (Страгородского).



Во время заключения отца Аркадия церковь, в которой он служил, была закрыта, но братство, основанное им, продолжало работать тайно, собираясь или в церкви Иоанна Богослова недалеко от собора, но теперь уже как обычные прихожане, или на квартире его матери, Софии Павловны, то у кого-либо из членов братства. Под давлением членов братства, постоянно ходатайствовавших о своем наставнике, отец Аркадий был освобожден по амнистии в самом конце 1924 года.



В то время пока он был в заключении, супруга его вышла замуж за командира Красной армии, потребовав развода. Детей у них не было, и отец Аркадий был рад, что Господь разрешил его от этих уз. Теперь он мог посвятить Церкви и молитве всю свою жизнь.

Освободившись из тюрьмы, он поехал помолиться в Дивеевский монастырь, а затем в Саров. Там блаженная Мария Ивановна сказала ему: «Будешь епископом, но из тюрьмы не выйдешь».

В 1925 году в Саровской Успенской пустыни он был пострижен в мантию с оставлением того же имени.



В 1925-26 годах иеромонах Аркадий, вернувшись в Житомир, отдавал все время Свято-Николаевскому братству. Кроме того, он боролся с обновленчеством, отстаивая Православную Церковь.

В это время ему по церковным делам часто приходилось бывать в Киеве и в Москве. В Киеве он служил в Никольском монастыре, в Москве останавливался на Валаамском подворье, служил в храме Пимена Великого (Троицы Живоначальной) в Новых Воротниках на Новослободской улице. За каждым Богослужением отец Аркадий проповедовал. Его проповеди собирали много молящихся, желавших послушать вдохновенное слово пастыря.



В начале 1926 года был возведен в сан архимандрита.

15 сентября митрополитом Сергием (Страгородским) со епископами хиротонисан по епископа Лубенского, викария Полтавской епархии.



В октябре 1926 года, как только епископ Аркадий прибыл в Полтавскую епархию и своим словом всколыхнул народные массы, он был арестован и выслан – с запретом возвращаться в свою епархию – в Харьков, куда ГПУ высылало многих выдающихся архиереев и священников украинских епархий.



Епископ Аркадий тайно приехал в Лубны и перед самым началом пасхальной полунощницы, около половины двенадцатого, вошел в алтарь. Он был в пальто, в темных очках – в таком виде мало походил на епископа. Диакон собора стал прогонять незнакомца, говоря, что они ждут приезда назначенного к ним архиерея, и ему совсем не место в алтаре. Незнакомец попросил вызвать настоятеля, диакон уступил, и когда пришел настоятель епископ Аркадий сказал, что он и есть назначенный к ним архиерей. Совершалось пасхальное Богослужение, но в храме появились представители властей. Пребывание владыки Аркадия в соборе грозило арестом, и он был вынужден скрыться. Это было единственное Богослужение в назначенной ему епархии.



Он уехал в Новоафонский монастырь на Кавказе, жил в горах, встречался с подвижниками, которые населяли в то время пропасти и ущелья Кавказских хребтов. Но и здесь положение было неспокойным, власти предпринимали меры к аресту монахов, с помощью охотников выслеживали их, арестовывали и расстреливали. Осознавая, что в любой момент он может быть также убит, епископ носил под подкладкой сапога свою фотографию, чтобы в случае смерти люди могли узнать о его участи. Несмотря на то, что пришлось вести полулегальный образ жизни, Владыка продолжал поддерживать тесную связь и частую переписку с духовенством Полтавской епархии.



По опубликовании Декларации митрополита Сергия (Страгородского) в 1927 году епископ Аркадий состоял в тайной оппозиции митрополиту Сергию, придерживаясь взглядов даниловской группы исповедников, но заметно себя не проявлял.

Однако в конце 1927 года вышло его обращение к Лубенской пастве. Оно получило широкое распространение на Украине и было впоследствии поставлено ему в вину как "антисоветский документ". Вот выдержки из этого обращения:

"Много печального происходит в наши дни. Особенно печально то, что наши первоиерархи ведут Российскую Церковь к потере свободы и к рабской зависимости, и все это делается так хитро и тонко, что пока их «деяния» нельзя подвести ни под какие каноны. Ни для кого уже не секрет, что наши архиереи назначаются не митрополитом Сергием и патриаршим Синодом, а кем-то иным. Не секрет и то, что все многочисленные перемещения архиереев (вопреки канонам) сделаны не для пользы Церкви, а по указке кого-то слева.

Говорили мне, что будто бы член Синода архиепископ Филарет (Гумилевский) сказал: «Мы будем делать все возможные уступки, но когда дело коснется веры, тогда ничего не уступим». Но так ли говорили и поступали святые? Не умирали ли святители за свободу Церкви, за ее священные предания, уставы, даже священные книги и сосуды?..

Что касается поминовения за Богослужением власти, то, хотя это «деяние» митрополита Сергия и не нарушает какого-либо церковного правила, оно осуждается голосом христианской совести. Как возношение в ектениях имени своего епископа, так и поминовение власти есть нечто иное, нежели молитва за них. Если мы за Богослужением поминаем своего епископа, то этим выражаем свое подчинение ему.

Можем ли мы подчиниться тем первым иерархам, которые стали на опасный путь, ведущий Церковь Христову к новым великим страданиям? – Прежде всего нужно хорошо уяснить то обстоятельство, что для Церкви Христовой не может быть большего зла, чем раскол. Никакие гонения и насилия не могут нанести Церкви такой раны, как раскол. Раскол – это вечно ноющая, вечно мучащая Церковь рана. И горе тому, кто ее наносит Телу Христову. Недаром святые Отцы говорили, что грех раскола не смывается даже мученической кровью. Мы должны стоять на страже чистого Православия и прилагать все возможные меры любви и обращения к совести тех, кто сознательно или бессознательно ведет Российскую Церковь к новому расколу. Епископы, видя нарушение духа и буквы канонов, в одиночку или группами должны послать свои протесты митрополиту Сергию, моля его свернуть с неправого пути. Какую же роль во всем этом должны нести священники и верующий народ? Судить и запрещать архипастырей они не могут; не могут они также без епископов отходить от епископата. Но это не значит, что они должны бездействовать. Как воины совместно с вождем, так все (вместе с епископами) должны бороться за Истину и защищать ее. Как разведчики на войне не дают покоя своим начальникам, но, приходя из разных мест разведки, сообщают им об опасности, так и верующие, пока не пройдет опасность для Церкви, должны возбуждать в своих пастырях дух ревности, бодрствования и стойкости и всячески (духовно и материально) поддерживать их, дабы те безболезненно и право правили слово Истины. Молитесь же...

Благословение Божие буди со всеми вами, братие. Аминь.

Аркадий, епископ Лубенский".



Скитания и жизнь в тяжелых условиях подорвали здоровье Епископа, и он тяжело заболел. Болезнь застала его в Киеве во время одного из переездов. Его приютила в своем доме одна его духовная дочь. Благодаря заботе ее и ее матери Владыка поправился, но оставаться в Киеве не мог, полагая, что его разыскивает ОГПУ. Он не мог подвергать опасности людей, позаботившихся о нем.



В 1927 году он был арестован в Харькове, осужден и приговорен к ссылке на Кавказ на три года.

На Кавказе Владыка пробыл недолго и решил бежать, для того чтобы, как он сказал, "ездить по обширным просторам под видом странника и проповедовать, насколько это окажется возможным, слово Божье".



Великий пост в 1928 году исповедник провел тайно в Санкт-Петербурге. Но Пасху решил встретить открыто. Друзья выхлопотали для него разрешение служить. И он в первый день Пасхи участвовал в торжественной службе в Александро-Невской лавре, где выступил с задушевной и вдохновенной проповедью о воскресении Христа.

Вот воспоминания очевидца той проповеди: «Владыка говорил удивительно просто, но вместе с тем так увлекательно и вдохновенно, что многотысячная публика была как бы им зачарована. Я следил за выражением лица Митрополита [Серафима (Чичагова)], опустившегося в свое кресло, но вскоре привставшего. Опираясь на свой архиерейский посох, он внимательно слушал проповедника с полуоткрытым ртом. Он превзошел епископа Николая (Ярушевича), прекрасного витию. Если у последнего при наличии прекрасной дикции и проповеднического таланта вся речь укладывалась в художественную форму, но не трогала сердца и скользила поверх, услаждая слух, то речь владыки Аркадия захватывала все существо и больно разрывала все тенета скованной грехом души и уносила к подножию Победителя жизни и смерти. Многие хотели подойти под благословение, многие интересовались, откуда в наши дни появился дивный святитель».

Митрополит Серафим предложил ему стать викарным епископом. Но для этого нужно было испросить разрешение власти. Тогда владыка Аркадий принял решение поехать в Москву, на Лубянку, чтобы попросить там разобрать его дело. Митрополит Сергий, которого Владыка посетил сразу по приезде в Москву, никак не советовал ему идти на Лубянку с просьбой о помиловании, а раз он обрек себя на скитальческую жизнь, то так дальше и продолжать жить. Но епископ Аркадий поступил иначе.



9 мая 1928 года в Москве он явился в ОГПУ на Лубянку к Смидовичу "для объяснений". Там очень удивились его появлению. Владыка не был арестован сразу, но и не был отпущен.

15 мая его дело рассматривал заместитель председателя ОГПУ Ягода, который и выписал ордер на арест Епископа. Ему вменили в вину его "Послание к Лубненской пастве".



Во время следствия содержался в московской Бутырской тюрьме.

В тюрьме узнал о гибели епископа Василия (Зеленцова), викария той же Полтавской епархии. За непреклонную стойкость и обличение своих мучителей на одном из следствий его замучили до смерти. А затем, изрубив на куски, бросили в канализацию на Лубянке.



23 июля 1928 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР владыка Аркадий был обвинен по статье 58-10 УК РСФСР в "обращении с посланием контрреволюционного содержания к верующим Полтавы".

Приговор: 5 лет заключения в лагере.



27 июля он был отправлен с партией заключенных в Соловецкий концлагерь. Везли их в товарных вагонах. Погода стояла жаркая, вагоны набили таким количеством людей, что сидеть было негде, и ехали стоя. Не хватало воздуха; некоторые не выдерживали и умирали в пути. На остановках конвой открывал двери и вытаскивал из вагонов трупы.



12 августа преосвященный Аркадий прибыл на Соловки и был определен в 11-ю роту на самую тяжелую работу.

В лагере его помещали то в барак с уголовниками, то в роту к заключенному духовенству. Владыка на всех оказывал благотворное влияние, раздавал все, что ему присылали духовные дети. Старался, чтобы и духовенство помогало друг другу.

По мере возможности он совершал Богослужения, иногда с оставшимися на воле соловецкими монахами, которые не пожелали оставить обитель.

Тюремщики писали о нем: "...группировал вокруг себя служителей культа, ведя среди них агитацию против обновленческого направления... Среди служителей культа имеет большое влияние..." Говорил, что «нужно благодарить Бога, что Он у нас не отнял еще возможность совершать моление здесь, как ранее в катакомбах». Начальству все это не нравилось, и оно часто переводило заключенного владыку Аркадия с места на место и искало повода, чтобы примерно наказать его.

Благочестие и высокий авторитет среди заключенных и вольных монахов епископа-подвижника все более и более раздражали лагерное начальство, с наибольшей ненавистью и непримиримостью относившееся к православным, и оно стало искать повод, чтобы арестовать Владыку.



В Соловках против Владыки завели новое дело, обвинив его в совершении тайных Богослужений и помощи духовенству. Дело было групповым. По нему было осуждено пятнадцать человек, и главным обвиняемым был епископ Аркадий.

14 июля 1931 года тройкой при ПП ОГПУ СССР он был обвинен по статье 58-10 УК РСФСР в "контрреволюционной агитации, нелегальных собраниях антисоветской организации под видом религиозных бесед".

Приговор: добавить к сроку заключения еще 5 лет заключения в лагере.



14 июля 1931 года Владыка был переведен на Секирную гору, самое тяжелое место на Соловках. Секирная гора представляла собой подобие внутренней тюрьмы с самым суровым режимом. Кормили там гнилыми продуктами и то в самом малом количестве. Там было два отделения – верхнее и нижнее. Целыми днями заключенные верхнего отделения должны были сидеть на жердочках, не доставая ногами до пола, вплотную друг к другу. На ночь разрешалось лечь на голом каменном полу; и не давали ничего, чем можно было бы укрыться. Заключенных было столько, что спать приходилось всю ночь на одном боку. В зимние месяцы это превращалось в пытку, так как окна в камере были разбиты. Через некоторое время заключенных из верхнего отделения переводили в нижнее и тогда позволяли работать, но работу давали самую тяжелую.

В Соловках Владыка поддерживал многих заключенных священнослужителей, среди которых оказались и священники братья Правдолюбовы. Владыка рассказывал позже, что в лагере ему предлагали остаться добровольно на службе в качестве кассира и обещали прекратить его преследование, если он откажется от священнослужения. Но он не согласился.



В 1935 году на Соловки прибыл монах Московского Свято-Даниилова монастыря архиепископ Петр (Руднев). Владыка Петр много рассказывал своему собрату по Даниловскому братству епископу Аркадию о нравственных проступках епископата и духовенства и полной разрозненности среди последнего. И в результате этих бесед владыка Аркадий пришел к следующему убеждению: "Церковь расшатывается вследствие нашего нравственного падения. Следовательно, для того чтобы укрепить Церковь, необходимо в основу положить наше нравственное усовершенствование. Последнее является средством борьбы с неверием и его наступлением на Церковь. Нравственное усовершенствование является единственным средством укрепления Церкви, и наивысшим средством мы не можем располагать".



В 1937 году он был освобожден. Отбыв срок, из лагеря вышел совершенно седым.

После освобождения из Соловков приехал в Москву, но так как в ней проживать не мог, поехал в Касимов, к родственникам братьев Праводлюбовых.



В начале 1937 года в последний раз посетил Житомир, чтобы помолиться на могиле матери и встретиться с бывшими членами Свято-Николаевского братства.



В 1937 году был назначен епископом Бежецким, но власти не разрешили ему выехать к месту назначения. И он продолжил добровольное странничество.

Проживал в городах Московской области, городе Касимове Рязанской области, в Калуге.

Один очевидец свидетельствовал о том, что говорил владыка Аркадий о русском народе под игом инородцев и иноверцев: "Я не верю, чтобы русская нация совершенно сошла со сцены, нет, национальный дух живет в русском народе, и придет время, он себя покажет".



22 сентября он был арестован и обвинен при аресте в "контрреволюционной агитации".

На допросе владыка Аркадий сказал: "О борьбе с советской властью какими-либо физическими или иными средствами я давно перестал и думать... и сама Церковь в современном состоянии не способна к какой-либо подобной борьбе. Только нравственное усовершенствование служителей Церкви и верующих свяжет их между собой и сделает Церковь гибкой для сопротивления наступающему неверию..."

15 ноября на вопрос следователя об отношении к советской власти Святитель ответил: "После пятнадцати лет проведенных в ссылке, на сегодняшний день я остаюсь не согласным с советской властью по вопросу религии и закрытия церквей".

7 декабря 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Московской области он был обвинен по статье 58-10 ч. 1 УК РСФСР в "контрреволюционной фашистской агитации".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.



29 декабря 1937 года был расстрелян на "Бутовском полигоне" в поселке Бутово Московской области.

Там же и был захоронен.



Священномученик епископ Аркадий (Остальский) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957гг. (Джорданвилль). Ч. 2. С. 84-87.

2. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 1. С. 349.

3. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 113.

4. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 963.

5. Волынские епархиальные ведомости. 1911. 22 сент. № 39. С. 744.

6. Современники о Святейшем Патриархе Тихоне/ Сост. М.Е.Губонин. Рукопись.

7. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С. 9.

8. Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 1999. Кн. 3. С. 443-468, 608-612.

9. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

10. Цыпин В., прот. История Русской Церкви, 1917-1997. Т. 9. М., 1997. С. 150, 184.

11. Доненко Н., прот. Наследники царства. Симферополь, 2000. С. 285-325.

12. Соловецкий мартиролог// Православный церковный календарь 2001 г. Издание Соловецкого монастыря.

13. Тимиряев Е.Р., Александров И.В. "Пусть наши скорби велики..."// Православная Житомирщина. 2001. Квiтень-Травень. С.7. Червень-Липень. С.7. Серпень-Вересень. С.7.

14. Синодик пострадавших за веру и Церковь Христову в Бутово. М.: ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, Община Храма свв. новомучеников и исповедников российских в Бутово, 1995. 19 с.

15. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280 с. С. 10.

16. Санкт-Петербургский мартиролог. СПб.: Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416 с. С. 10.

17. Автобиография архиепископа Леонтия Чилийского. Журнал «Русскiй Паломникъ», № 42.

18. http://pstbi.ru

19. http://fond.centro.ru



Документы

1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.73.

2. Списки клириков и мирян, расстрелянных и захороненных в районе пос. Бутово Московской обл.

3. Архив УСБУ Житомирской обл. Д.25517-П.



41. Священномученик протоиерей Сергий (Мечев).



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

23.05/05.06 – Собор Ростово-Ярославских святых

24.12/06.01 – день мученической кончины (1941/1942 г.)



Священномученик протоиерей Сергий (Мечев Сергей Алексеевич) родился 17 сентября 1892 года в городе Москве. Сын дивного старца – известного московского протоиерея праведного Алексия Мечева, настоятеля храма святителя Николая в Кленниках.



Окончил Московскую детскую школу Валицкой.



В 1902 году скончалась мама Сергея Анна Петровна.

В том году он поступил в 1-й класс 3-й Московской мужской гимназии.

В 1910 году окончил гимназию с медалью.

Духовное воспитание мальчика проходило в храме, где он прислуживал в алтаре, помогая отцу. Будучи очень музыкальным и имея хороший тенор, он стал петь на клиросе. Отец Алексий желал иметь в сыне своего преемника, но, будучи убежденным противником любого проявления насилия, никогда ему это не высказывал, предоставляя сыну свободу выбора.



В 1910 году Сергей Мечев поступил на историко-филологический факультет, словесное отделение Московского Императорского университета.

Поступил сначала на медицинский, но очень быстро перевелся на историко-филологический факультет. Он был из числа пяти учеников профессора Челпанова Г.И., принявших впоследствии священный сан.

Из преподававшихся предметов его особенно интересовала древнерусская литература, которую он изучал под руководством академика М.Н. Сперанского, называвшего Сергея Мечева одним из лучших своих учеников. Много Сергей Алексеевич занимался историей Русской Церкви, слушал лекции профессора С.И.Смирнова, преподававшего также в Духовной академии. Впоследствии отец Сергий с большой теплотой отзывался о профессоре Смирнове и называл его своим учителем. Особенно ценил его книги, посвященные истории пастырства Востока и Древней Руси ("Духовный отец древневосточной Церкви" и "Древнерусский духовник").



В 1913 году, имея желание ознакомиться с достопримечательностями Запада, Сергей Алексеевич посетил во время летних каникул города Швейцарии и Италии. Знакомясь с религиозной живописью прославленных художников эпохи Возрождения, пришел к выводу, что древнерусская икона значительно превосходит своей духовностью и глубиной достижения западное искусство.



В августе 1914 года, как и другие студенты-патриоты, он прервал занятия, прошел подготовку в госпитале и уехал на фронт добровольцем-санитаром. Служил в прифронтовой полосе во втором подвижном лазарете Красного Креста Московского Купеческого и Биржевого общества.



В июне 1916 года вернулся с фронта и продолжил занятия в университете.

В 1917 году по окончании университета был призван в армию, служил в Москве.

Одновременно участвовал в работе студенческого Богословского кружка имени святителя Иоанна Златоуста, организованного в Москве по инициативе епископа Арсения (Жадановского) при Златоустовском монастыре. В нем изучались творения святых Отцов, читались и обсуждались доклады на Богословские темы.

В том, 1917-м, году была создана комиссия по сношению с гражданской властью Русской Православной Церкви. В число членов Комиссии вошел и Сергей Алексеевич. В этот период ему пришлось часто бывать у патриарха Тихона, который его полюбил, ласково называл "Сережей".



К 1918 году был он был демобилизован из армии по состоянию здоровья.

В лазарете познакомился с Евфросинией Николаевной Шафоростовой, студенткой Высших Женских курсов, происходившей из благочестивой купеческой семьи.

24 января 1918 года отец Алексий венчал молодых. Вскоре он сказал невестке, что очень желал этого брака, и хочет, чтобы Сережа стал священником.



Осенью 1918 года во время беседы с преподобным старцем Анатолием (Потаповым) в Оптиной Пустыни Сергей Алексеевич принял решение стать священником, получил на то его благословение. К этому любвеобильному старцу он потянулся душой с первого своего приезда в Оптину. Получил благословение на священство и преподобного оптинского старца Нектария (Тихонова).



12 апреля 1919 года, в Лазареву субботу, он был рукоположен во диакона.

17 апреля 1919 года в Московском Свято-Данииловом монастыре на Страстной седмице в Великий Четверток епископом Феодором (Поздеевским) рукоположен во иерея. Рукоположение это владыка Феодор свершил по просьбе папы отца Сергия святого праведного Алексия Мечева, с которым его связывали духовное единодушие и духовная дружба. Таким образом, самим Даниловским настоятелем отец Сергий был причтен к обители князя Даниила.

Первым таинством, совершенным в тот же день иереем Сергием, стало елеосвящение, на котором он заменил отца, сильно утомившегося после пешего (из-за тогдашних московских неурядиц с транспортом) возвращения вместе с семьей из Даниилова монастыря в свой храм.

И стал служить отец Сергий вместе с отцом в храме святителя Николая в Кленниках, на улице Маросейке в Москве.

Этот приход называли «мирским монастырем», имея в виду паству-семью, связанную узами любви и единым духовным руководством. Послушание духовному отцу, очищение совести покаянием («сущность исповеди есть самопосрамление, исповедь есть страдание кающегося и сострадание ему священника», – говорил отец Сергий), частое причащение, ежедневные уставные службы (обедни на Маросейке начинались в 6 утра, и прихожане могли попасть на работу вовремя) – все это создавало условия для подлинной духовной жизни. «Христианство не учение, а жизнь», – часто повторял отец Сергий.

Время было трудное. Шли кровавые гонения богоборческой власти на русское Православие, Гражданская война, разруха. В Москве было голодно, холодно, свирепствовали эпидемии тифа, гриппа. Новые хозяева, в основном инородцы, жившие в Царской России за чертой оседлости, активно заселяли Москву, пользовались закрытыми для «бывших людей» спецраспределителями, занимали их квартиры, свирепствовали и пировали в поверженной стране.

И вот воспоминания о тех днях А.А. Добровольского, прихожанина Маросейки и духовного сына отца Алексия Мечева: "Москва, умирающая от голода и тифа. (...) Черные улицы, расстроенная толпа. Храм еле освещенный, нетопленый и отсыревший. Всенощная скорбящих, всенощная плачущих, стекшихся сюда от скорби жизни невыносимой..."

Вовсю шло уничтожение оккупантами-иудами коренного русского православного населения.



22 июня 1923 года во время летнего отдыха в городке Верее скончался отец Алексий.

Хоронила его вся Москва.

28 июня его отпевание совершил владыка Феодор (Поздеевский) в сослужении тридцати священников и шести диаконов.

Отец Алексий желал, чтобы отпевал его по кончине именно владыка Феодор – «столп Православия» и «из архиереев архиерей», как он его называл. Но владыка Феодор был в тюремном заключении. Однако чудом, по молитвам отца Алексия, неожиданно для всех был отпущен на свободу 20 июня.

В день похорон на Лазаревское кладбище прибыл Святейший Патриарх Тихон, только что освободившийся из заключения и не успевший на отпевание – и это стало для православных дивным и радостным чудесным событием. Святитель Тихон первым бросил горсть земли в могилу почившего старца.



В 1923 году отец Сергий был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму.

После смерти родителя начался трудный этап его жизни. Внезапный арест и заключение сосредоточили его на сугубой молитве и ожидании проявления воли Божией о нем. В ночь на сороковой день по смерти батюшки он отчетливо почувствовал присутствие отца и весь день испытывал светлую радость.

Освободившись 15 сентября, прямо из тюрьмы поехал на Лазаревское кладбище.

В душе отца Сергия окрепла решимость принять батюшкино наследство – приход на Маросейке, и этому посвятить всю дальнейшую жизнь.



Он принял под свое пастырское попечение осиротевший было по смерти отца Алексия маросейский приход, отдавая ему все свои силы. В маленький храм стекалась православная Москва. «Служба, совершаемая отцом Сергием, была исключительной. Голос его пел, и в этом пении изливалась его душа перед Богом. Хор следовал за ним в воодушевленной молитве. Души молящихся присоединялись к хору, и общая молитва восходила к небу, как светлый столп».

Его ближайшими соратниками были Борис Холчев (ставший диаконом, а затем священником в храме святителя Николая) и Сергей Никитин, председатель приходского совета, в 30-е годы тайный священник, с 1960 года – епископ Стефан.

Особое место в жизни прихода занимали проповеди отца Сергия. В двадцатые годы в Москве можно было слышать многих известных проповедников. Но проповеди отца Сергия носили совершенно особый характер. Слушая их, нельзя было оставаться только слушателем. Возникало непреодолимое желание испробовать на себе, в своем опыте все то, о чем он говорил.

Маросейский приход, единодушный в исповедничестве Свято-Даниилову монастырю, один из немногих в Москве сохранил верность патриарху Тихону в годы, когда шла борьба с живоцерковниками. Тогда как в основном приходское духовенство, привыкшее до революции к беспрекословному повиновению власть предержащим, хотя в большинстве своем не принадлежало к числу идеологов «Живой Церкви», все же не сумело разобраться в создавшейся ситуации и подчинилось Высшему Церковному Управлению, прекратив поминовение заключенного Патриарха. Формально Даниловский монастырь, как и Свято-Николаевский приход на Маросейке были как бы в расколе. Но в расколе с кем? – С отступниками. И теперь, по прошествии лет, отцы те признаны и почитаются святыми исповедниками Христовыми.

Отец Сергий, как и его папа святой праведный Алексей, всей душой чувствовал и понимал, что Церковь есть Тело Христово и источник освящения и спасения. Она со всеми своими таинствами и Богослужением свята во веки. Знал, что надо не «обновлять» Церковь, а идти к ней и учиться у нее, пользоваться ее таинствами для своей духовной жизни, становиться ее членами через покаяние и Святое Причащение для «обновления в себе образа святого Божия». В существе своем Церковь свята и непорочна и не нуждается в искусственном оживлении или обновлении от людей.

Простой народ не принял обновленчества. Захваченные живоцерковниками храмы пустовали, а храм святителя Николая, как и храмы Свято-Данииловой обители, полнился верующими.



Отец Сергий – вместе с даниловскими исповедниками и иными верными Христу и твердыми в своей вере – не принял и Декларации митрополита Сергия (Страгородского). Он считал, что нельзя вносить богоборческую политику в церковную жизнь, не принимал церковной молитвы за безбожников и богоборцев. Сейчас легко об этом говорить, но очень не легко было тогда: многие церковные люди осуждали отца Сергия, считали его бунтарем. Он же говорил смиренно: «Я не могу по-другому».



В апреле-мае 1928 года он совершил поездку в село Холмищи к последнему Оптинскому старцу отцу Нектарию (Тихонову). Отец Нектарий высказал пожелание, чтобы отец Сергий был около него в час смерти и отпел его. Он сказал отцу Сергию: "О Вас не беспокоюсь". На отпевание старца приехало много мирян и священников. Отпевание возглавлял отец Сергий Мечев.

В благочестивой памяти сохранились слова старца Нектария, предвидевшего мученический подвиг отца Сергия, сказанные им одной из своих духовных дочерей. Вот они: «Ты знала отца Алексея? Его знала вся Москва, а отца Сергия пока знает только пол-Москвы. Но он будет больше отца».



29 октября 1929 года отец Сергий был арестован вместе с двумя священниками (отцом Константином Ровинским и иеромонахом Саввой) и несколькими алтарниками Маросейского храма. Они были заключены в Бутырскую тюрьму.

Обвинение при аресте: "антисоветская деятельность".

Всего по делу проходило девять человек из маросейского прихода.

По материалам дела, отец Сергий в 1919-20 годах создал антисоветскую группу "Духовных детей".

20 ноября Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ он был обвинен по групповому "делу группы "Духовные дети" о. Сергия Мечева (Москва, 1929 г.)" в "антисоветской деятельности".

Приговор: 3 года ссылки в Северный край.

Находясь во второй раз в Бутырках, отец Сергий снова молился, чтобы Господь показал ему правильный путь. И – как знак свыше – просил отправить его из Москвы в день памяти очень чтимого им исповедника – преподобного Феодора Студита. Обстоятельства так и сложились.

24 ноября вечерним поездом он с другими арестантами был отправлен этапом через ПП ОГПУ в Архангельск.



С 26 ноября – в Архангельске. Ему удалось устроиться на квартире духовной дочери К.Т.



Через какое-то время, уже в 1930 году, он получил назначение в город Кадников, близ станции Сухона Северной железной дороги в Вологодской области.

Устроился жить у церковной старосты А.К. Шоминой. Каждый день неуклонно в те часы, когда совершалось Богослужение в Москве на Маросейке, отец Сергий служил у себя вечерню и утреню, а утром часы и обедницу. Когда было возможно, его навещали родные: старшие дети и кто-то с ними. Матушка приезжала только во время отпуска, так как должна была работать. Приезжали изредка и духовные чада (чтобы не привлекать внимания – в вечерние часы).

Отец Сергий писал письма духовным детям, отвечал на их письма и посылал письма, для осторожности, с оказией. Кроме того, написал пять писем общих к своим духовным детям, в которых видна его любовь к ним, желание поддержать, утешить. В одном из них говорил: "Суд Божий совершается над Церковью Русской. Не случайно отнимается от нас видимая сторона Христианства. Господь наказует нас за грехи наши и этим ведет к очищению. Особые скорби, небывалые напасти – удел наших дней. В покаянном преодолении их – смысл нашей жизни".

Тем временем, последней службой в маросейском храме была литургия в день Благовещения в 1932 году. Единственный священник храма иеромонах Александр (Ильин) по дороге из церкви был арестован, осужден и сослан в Нарым.

Храм стали ломать изнутри, лишь чудотворную Федоровскую икону Божией Матери вынесла и сохранила Мария Николаевна Соколова.



Матушка Евфросиния Николаевна, на руках у которой осталось четверо детей, выбивалась из сил...

В 1932 году ее тоже арестовали, дали три года ссылки. Сослана она была также в Кадников, но вместе с отцом Сергием ей удалось там отбыть лишь незначительную часть срока.

Их детей, в возрасте от шести с половиной до двенадцати лет, полагалось направить на перевоспитание в детские дома. Младший неженатый брат Евфросинии Николаевны Глеб Николаевич после ее ареста без промедления перешел жить к детям в уплотненную, ставшую коммунальной, квартиру отца Алексия и взял над ними опеку.



8 марта 1933 года в Вологде арестовали многих ссыльных священников, не работавших на советской службе, в их числе и отца Сергия. Заключили в Вологодскую тюрьму.

Было возбуждено дело об антиколхозной агитации среди населения местных деревень, хотя отец Сергий никогда ни по каким деревням не ходил и не общался с местным населением.

Он был обвинен по групповому "делу Чельцова П.А., Мечева С.А. и др., г. Кадников, 1933 г." в "антиколхозной агитации".

Приговор: 5 лет исправительно-трудовых лагерей.



С конца августа 1933 года отец Сергий – на лесопильном заводе на Кубенском озере в Вологодской области.

Затем – в исправительно-трудовом лагере на реке Шелексе на станции Плесецкая Архангельской области.

Он был на общих, очень тяжелых работах. Приходилось сильно голодать, так как постоянно обкрадывали уголовники. Болел там гриппом и сильно ослаб.

При встрече с духовной дочерью сказал: "Я совсем болен. Голова так устала. Ты знаешь, я всегда был быстрый, не мог видеть, когда что-нибудь делают медленно, а теперь сам и хочу скорей, и не могу. Куда бы ни пошли, я иду всегда самый последний".



Вскоре, по хлопотам духовных чад, через "Красный крест" отца Сергия в качестве фельдшера перевели на некоторое время в Архангельск. Пробыв там очень недолго, он был назначен в новый этап, в лагерь в поселке Усть-Пинеге Архангельской области.

Сначала работал в совхозе на медпункте, а потом был переведен на общие работы. Отец Сергий был страшно переутомлен, изголодался.



В 1934-35 годах был в Свирлаге, в Лодейнопольском районе Ленинградской области.

Отец Сергий работал фельдшером, но условия были тяжелые. В лагере было много уголовников. Они его дочиста обкрадывали. Батюшка ходил в легком плаще, был обут на босу ногу.

На некоторое время приехала матушка Евфросиния Николаевна с детьми, но отец Сергий очень переживал, боялся за них и скоро отправил назад.



Со Свири его перевели на строительство Рыбинской плотины – станция Переборы Ярославской области.

Там отец Сергий был до конца срока. Этот перевод не только улучшил его бытовые условия, он получил и моральную поддержку, так как в нескольких километрах от него жила высланная из Москвы семья его духовных детей.

Летом 1936 года неподалеку поселилась его супруга с детьми, и отец Сергий приходил к ним почти каждый день.



В 1937 году закончился срок заключения. Евфросиния Николаевна с детьми уже жила в Москве, но отцу Сергию туда возвращаться было запрещено, и он устроился работать в городе Калинине (ныне Тверь).



В 1937-40 годах протоиерей Сергий трудился фельдшером в кабинете "ухо, горло, нос" в одной из поликлиник Калинина.

В 1938-м матушка сняла дачу под Калининым.

Отец Сергий в это время никак не проявлял себя перед внешними и перед церковными властями, он остался при прежних своих убеждениях и искал общения с каким-либо единомысленным ему епископом. Такие еще были, но все они находились или в далеких ссылках, или в лагерях. И все же Господь даровал отцу Сергию знакомство с одним из Своих достойных архиереев: в этот период Батюшка сошелся с епископом Мануилом (Лемешевским). Он пригласил Владыку для тайного рукоположения некоторых из своих духовных чад в священники для продолжения «катакомбного» церковного предстояния Богу. Чад тех собирался было рукоположить епископ Афанасий (Сахаров), но был арестован. И вот епископ Мануил рукоположил. (Здесь, в скобках, мы вынуждены сделать отступление. Люди, живущие духовной жизнью, хорошо знают, что не бывает добрых дел без искушений, без преследования со стороны злых сил. Вот и до нашего времени жив порочащий владыку Мануила слух, распространяемый зложелателями, о том, что он «выдал» отца Сергия энкаведешникам. Сам отец Сергий не хотел верить этому. Чада Владыки считают это недостоверным. Не пристало и нам обвинять Владыку, зная о его доброй, христоугодной жизни и о добрых плодах ее.)

В те же годы в Калининской области проживал даниловский старец иеромонах Павел (Троицкий). Отец Сергий приходил к отцу Павлу, почитал его своим духовным отцом.



В начале 1940 года батюшка Сергий перебрался в город Рыбинск Ярославской области, где устроился вновь фельдшером в поликлинику.

Сам жил в деревне на другом берегу реки Волги. Сначала все было хорошо, но потом он получил выговор на работе, затем сломал ногу, получил инвалидность.

Когда отец Сергий остался без работы, то понял, что в Рыбинске оставаться нельзя. Нога стала заживать, и он уехал из Рыбинска и гостил в разных местах.



Решил жить в деревне. И нашлось подходящее жилье в одной из отдаленных деревень на Волге под Тутаевым. Отец Сергий поселился в деревне Кипячево Рыбинского района Ярославской области.

Он мало выходил из дома. Его скрытная, непонятная жизнь вызывала подозрение у окружающего населения. Ежедневно совершал на дому литургию. Несколько раз приезжали к нему посетители. С ними он говорил об их делах, молился, провожал до пристани. Но более не надеялся увидеть семью – ни родную, ни духовную. Начавшаяся война усилила атмосферу всеобщей подозрительности.

Душевно Батюшка страдал невероятно. Он чувствовал себя безнадежно осужденным. Молился и готовился к смерти. Еще более чем за себя страдал за своих духовных детей. Вся его молитва сосредоточилась на том, чтобы пострадать ему одному, чтобы никто не пострадал от его ошибки. И эту молитву Господь исполнил.



7 июля 1941 года, на Рождество Иоанна Предтечи отца Сергия арестовали и заключили в тюрьму Ярославского УНКВД.

Он был обвинен в том, что «ведет работу по созданию подпольных т.н. "катакомбных церквей", насаждает тайное монашество по типу иезуитских орденов и на этой основе организует антисоветские элементы для активной борьбы с Советской властью».

На допросе отец Сергий категорически отказывался называть знакомых, чтобы не подвергнуть их гонениям. За уклонение от показаний ему назначили заключение в карцер на пять суток. Но по его молитвам никто из-за него не пострадал. Даже арестованную с ним духовную дочь освободили.

Из тюрьмы он живым уже не вышел.

22 ноября Военный трибунал войск НКВД Ярославской области обвинил его по статьям 58-2, 58-11 УК РСФСР как "руководителя антисоветской организации".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел; "без конфискации имущества за отсутствием имущества у осужденного".



6 января 1942 года, после долгих месяцев допросов и пыток, он был расстрелян в тюрьме Ярославского УНКВД.



Чин отпевания протоиерея Сергия был совершен после того как удалось в неофициальном порядке узнать в Центральном архиве КГБ о гибели его в тюрьме...

29 декабря 1950 года он был отпет в Крестовой церкви архиерейского дома в городе Ташкенте архимандритом Борисом (Холчевым). Разрешительную молитву прочел владыка Гурий (Егоров).



Завершим повествование об отце Сергии словами папы его святого праведного Алексия Мечева, старца Московского: "Прекрасный у меня цветок отец Сергий! Но скоро отцветет".



Священномученик протоиерей Сергий (Мечев) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Теперь в восстановленном и благоукрашенном храме святителя Николая в Кленниках есть придел во имя святого праведного Алексия и священномученика Сергия Мечевых.



Литература:

1. Не предать забвению: Книга памяти репрессированных в 30-40-е и начале 50-х годов, связанных судьбами с Ярославской областью. [Т. 1]. Ярославль, 1993. С. 394.

2. П.Т. Новомученик иерей Сергий Мечев// Православная Русь. Джорданвилль, 1995. № 4. С. 3, 15.

3. Жизнеописание священномученика о. Сергия Мечева, составленное его духовными чадами// Надежда. Душеполезное чтение. Выпуск 16. Базель-Москва, 1993.

4. «Последнее следственное дело архиепископа Феодора (Поздеевского)». Автор-составитель Т.В. Петрова. Данилов мужской монастырь. Даниловский благовестник. 2010.

5. Епископ Стефан Никитин// Московский журнал. 1996. № 2. С. 42, 49.

6. Емельянов Н.Е. За Христа пострадавшие// Татьянин день. 1998. Февраль. № 19. С. 12.

7. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

8. Жития новомучеников и исповедников Российских XX века Московской епархии. Декабрь. Тверь: "Булат", 2004. С. 156-174.

9. http://pstbi.ru

10. http://www.st-tatiana.ru

11. http://mj.rusk.ru

12. http://drevo-info.ru



Документы:

1. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-40103.

2. Архив УФСБ по Ярославской области. Д.5279.



42. Священномученик священник Владимир (Амбарцумов).



Дни памяти:

Первое воскресенье, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских

В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых

4-я субботу по Пасхе – Собор новомучеников в Бутово пострадавших

23.10/05.11 – день мученической кончины (1937 г.)



Священномученик священник Владимир (Амбарцумов Владимир Амбарцумович) родился 20 сентября 1892 года в Саратове в лютеранской семье. Его отец, Амбарцум Егорович, армянин, происходил из города Шемахи Бакинской губернии и был почетным гражданином этого города. Мать – немка из лютеранской семьи Каролина Андреевна Кноблох.



Окончил Московскую Петропавловскую гимназию.



В 1911 году поступил в Московский Императорский университет, где проучился полтора года.



В марте 1913 года по настоянию матери поехал в Германию, чтобы продолжить образование в Берлинском университете, считавшемся лучшим в мире по техническим наукам.

В университете познакомился с Христианским студенческим кружком. В Германии из лютеранства перешел в баптизм (вероучение так называемых "мирных перекрещенцев"). Позднее говорил: «Баптизм – это первый класс, но нельзя всю жизнь ходить первачком».

Прожив в Берлине около года, вернулся в Россию, почувствовав непреодолимую тягу домой. Как позднее стало известно, поезд, увезший юношу на родину, был последним из Германии в Россию. Началась Первая мировая война.



В июле 1914 года Владимир вновь поступил на физико-математический факультет Московского Императорского университета.

В университете участвовал в работе Христианского кружка. В кружке познакомился с Валентиной Георгиевной Алексеевой.

В 1916 году женился на ней, и супруги решили посвятить всю свою жизнь проповеди Слова Божия.

Казалось, его ждала блестящая научная карьера, но по окончании университета в 1917 году он оставил научную деятельность, стал зарабатывать на жизнь частными уроками и продолжал трудиться в кружке.



В конце 1919 года из-за голода семья переехала в Самару, где Владимир Амбарцумович организовал около десяти христианских кружков, в каждый из которых входило от десяти до пятнадцати человек.



В 1920 году за активную деятельность по организации молодежного Христианского движения его арестовали и отправили в Москву, но вскоре выпустили с подпиской о невыезде.

В Москве Владимир Амбарцумов продолжил свое участие в Христианском студенческом движении. В его доме проходили занятия кружка, был организован Центральный комитет, объединявший все кружки в России. Владимир Амбарцумович стал председателем Центрального комитета, возглавил Российское ХСД.

После запрещения деятельности ХСД перешел на нелегальное положение, так как "в такое бурное, сложное время мы не можем прекратить проповедь Слова Божия".



В мае 1923 года скоропостижно скончалась его супруга, и он остался с маленькими детьми. Детей помогала воспитывать близкая подруга жены, считавшая Валентину Георгиевну своей духовной матерью.

В 1922-23 годах Владимир Амбарцумович работал в Московском рентгеновском институте физиком, потом – секретарем инженерной секции в союзе коммунальников.

В 1925-27 годах давал частные уроки немецкого языка и общеобразовательных предметов.

Вместе с запрещением Христианского студенческого кружка, на него обрушились репрессии. Владимир Амбарцумович чудом избежал ареста и перешел окончательно на нелегальное положение.

В середине 1920-х годов он сблизился с православной молодежью и русским духовенством. Познакомился с известным московским священником отцом Валентином Свенцицким.

Это обстоятельство, а также неудовлетворенность баптизмом, как и раньше лютеранством, предопределило его переход в Православие в 1926 году. Владимир Амбарцумович принял активное участие в жизни прихода отца Валентина Свенцицкого, прислуживал и читал на службах.



В 1927 году по рекомендации отца Валентина поехал в город Глазов к епископу Ижевскому и Воткинскому Виктору (Островидову) для рукоположения.

4 декабря в Преображенском соборе Глазова епископом Виктором был рукоположен во диакона.

11 декабря в том же соборе епископом Виктором был рукоположен во священника и определен на служение к Георгиевской церкви Глазова.



Через две недели отец Владимир был перемещен на службу в Московскую епархию и назначен настоятелем московского Князе-Владимирского храма в Старосадском переулке.

Он стал духовным сыном даниловских старцев отцов Георгия (Лаврова) и Павла (Троицкого). Был причастен к братству Свято-Даниилова монастыря, близок с епископом Мануилом (Лемешевским), который часто служил в храме святого князя Владимира, служил с отцом Сергием Мечевым.

В 1929 году, после закрытия церкви святого князя Владимира, остался без места.

Делал попытку добраться вместе с сыном до арестованного своего духовного отца архимандрита Георгия (Лаврова) в Кара-Тюбе, но из-за голода и болезни сына был вынужден вернуться в Москву.



После смерти в 1930 году в кемском лагере настоятеля церкви святителя Николая у Соломенной Сторожки в Москве отца Василия Надеждина, по его завещанию, отец Владимир перешел в этот храм, где стал настоятелем. Вместе с ним служил и отец Михаил Шик, впоследствии принявший мученическую кончину в Бутове – исповедник, единый и с даниловцами, и с "мечевцами".



Отец Владимир «был высокого роста с черными длинными волосами, всегда с бородой, и в молодости тоже». Он обладал твердым, не терпящим компромиссов характером и в то же время был очень миролюбив и не переносил ссор. С каждым человеком, за очень редким исключением, он разговаривал как с самым важным и дорогим. Он запечатлелся в памяти духовных детей как очень цельная личность; окружающих всегда поражал сосредоточенный взгляд его темно-карих глаз; трудно было представить у него хаотическое блуждание мыслей, как это бывает у большинства людей. Он мог сосредоточенно молиться среди шума и суеты; его близкие, у которых он нередко жил, вспоминают, как он подолгу молился, стоя в углу комнаты, в которой жизнь шла своим чередом: кто-то разговаривал, ел, спал и так далее. «Вспоминая его, – писал протоиерей Глеб Каледа, – стыдно оправдываться и слушать оправдания других, что не было условий для молитвы».



Весной 1931 года благочинный предложил духовенству следовать формуле поминовения властей, введенной Временным Патриаршим Священным Синодом при Заместителе Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии (Страгородском), и определить свое отношение к июльской Декларации 1927 года. В случае несогласия предлагалось уволиться на покой, чтобы не подпасть под запрещение в священнослужении. Отец Владимир принял решение выйти за штат.



Он стал работать научным сотрудником в разных НИИ. Явился автором ряда разработок, на которые были получены авторские свидетельства.

Продолжил руководство духовными чадами, служил в домах наиболее близких чад.

Организовывал помощь семьям репрессированного духовенства.



5 апреля 1932 года был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму.

На допросе дал следующие показания: «...Формулу, введенную Сергиевским Синодом, о поминовении властей я считал для себя неприемлемой (как новшество) и поэтому ее не употреблял. Это, в частности, было одним из мотивов моего ухода от священнической деятельности. Как верующий человек я, естественно, не могу разделять политики соввласти по религиозному вопросу...»

Ему инкриминировалась «контрреволюционная работа среди молодежи», фактически же арест был связан с непризнанием декларации митрополита Сергия.

7 июля Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР он был обвинен по групповому "делу Звездинского и др. Москва, 1932 г." в "участии в контрреволюционной организации "Истинно-Православная Церковь".

Приговор: 3 года высылки в Северный край условно.

Был оставлен в Москве по ходатайству руководства Академии наук СССР.



С 18 июля 1932 года, после освобождения, работал в Москве и не имел возможности жить с семьей, которая жила сравнительно далеко от Москвы – то в одном, то в другом месте Подмосковья.



В 1933 году повсеместно проводилась паспортизация, и отцу Владимиру для получения паспорта пришлось уехать на год в город Россошь.

В 1934-м он возвратился в Москву и устроился на работу в Институт климатологии в поселке Кучино. Здесь он снял две комнаты, в которых поселился вместе с детьми; затем им представилась возможность переехать в Никольское – ближе к Москве.

В 1935-36 годах они жили на станции Никольское в Московской области. Отец Владимир помогал служить в церкви в честь Почаевской иконы Божией Матери у станции Салтыковка. К моменту третьего, последнего, ареста работал научным сотрудником института профессиональных болезней им. Обуха.

В эти годы отец Владимир и вся его семья духовно окормлялись у иеромонаха Данилова монастыря отца Павла (Троицкого).



В ночь с 8 на 9 сентября 1937 года отец Владимир был арестован в селе Николо-Архангельское Московской области и заключен в Бутырскую тюрьму.

Обвинение при аресте: "контрреволюционная пропаганда и создание церковной контрреволюционной организации".

Во время третьего ареста в ходе допросов неоднократно отказывался назвать единомышленников. На вопрос об отношении к Советской власти ответил: "Я по своим убеждениям заявляю, что советская власть есть явление временное, как всякая власть".



3 ноября 1937 года тройкой при УНКВД СССР по Московской области был обвинен по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР в "контрреволюционной деятельности".

Приговор: высшая мера наказания – расстрел.

На запросы родных отвечали: осужден на 10 лет без права переписки.



5 ноября 1937 года иерей Владимир был расстрелян на "Бутовском полигоне" в поселке Бутово Московской области.

Там же и захоронен.



Священномученик священник Владимир (Амбарцумов) канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года.



Литература:

1. Краткое жизнеописание о. Владимира Амбарцумова (1892-1937)// Вестник РХД. 1990. № 160. С. 261-273.

2. Старостин Ю. Христианское молодежное движение в России// Подворье. 1992. Вып. 1. С. 5-6.

3. Каледа-Амбарцумова. Соломенная Сторожка: О храме святителя Николая и его последних настоятелях// Московский журнал. 1992. № 10. С. 57-59.

4. Емельянов Н.Е. За Христа пострадавшие// Татьянин день. 1998. Январь. № 18. С. 13.

5. Мартиролог расстрелянных и захороненных на полигоне НКВД "Объект Бутово" 08.08.1937-19.10.1938. М.:"Зачатьевский монастырь", 1997. 420 с. С. 17.

6. Каледа Л. Воспоминания об отце – священнике Владимире Амбарцумове// Альфа и Омега. М., 2000. № 2(24). С. 243-262.

7. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.

8. Родионова Н.А. Святитель Николай и Соломенная сторожка// Встреча. Культурно-просветительная работа. 2001. № 1.

9. Синодик пострадавших за веру и Церковь Христову в Бутово. М.:ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, Община Храма свв. новомучеников и исповедников российских в Бутово, 1995. 19 с.

10. Лидия Каледа-Амбарцумова. Соломенная Сторожка// Московский журнал. 1992. № 10. С. 57-59.

11. http://pstbi.ru

12. http://www.pravmir.ru

13. http://www.st-tatiana.ru



Документы:

1. Списки клириков и мирян, расстрелянных и захороненных в районе пос. Бутово Московской обл.

2. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-39811. Т.3. Л.130-142.