По своему обыкновению Санька появился неожиданно.
Никак не могу приучить его сообщать о своем приезде заранее. Он оставил свой рюкзак на столе под навесом, а потом постучал в обычно открытую настежь дверь.
-Пусти помыться с дороги, - сказал он вместо «здравствуй».
-Объявился? Заходи. Вот тебе полотенце.
Пока он плескался в ванной, я снял рюкзак со стола, разместил его в садовом кресле и вынес кое-какую закуску. А тут и Санька вышел расчесывая свою мокрую шевелюру.
-Вот, что значит твои неожиданные приезды. Сообщи хотя бы за час, ел бы нормальную пищу, теперь клюй, что я нашел в холодильнике.
Санька бросил взгляд на запотевшую бутылку водки и заурчал как кот.
-А вот этим угодил. Ба! - воскликнул он. - Да у тебя черный ржаной хлеб! Может быть и подсолнечное масло есть?
-Есть, нерафинированное из жареных семечек.
-Тащи!
Я принес бутылку с подсолнечным маслом и поставил перед ним.
-Давай не просто выпивать, а со смыслом и со вкусом. Дай душу отвести. Меня домашние не понимают: как можно ловить кайф от такой еды, когда вокруг столько разносолов?
Он взял кусок хлеба, полил его маслом, посолил, потом мелко нарезал перо зеленого лука и посыпал им поверх масла, снова присолил.
-А теперь наливай.
Мы выпили, и он стал закусывать своим бутербродом да так смачно прожевывать, что мне, глядя на то, с каким аппетитом он уничтожает это яство, захотелось самому изготовить такую же закусь.
Мы налили еще по одной, и я тоже испытал не меньшее удовольствие, чем мой друг, пожирая эту нехитрую снедь. На самом деле - вкусно!
-Оценил? А ты икру приволок. Ну кому она нужна? Я предпочитаю простую селедочку с луком да еще с картошкой в мундире.
Тут из соседской двери выскочил пёс и с яростным лаем кинулся к забору, облаивая, бегающих по проводам и веткам деревьев белок.
-Охотничий пёс белок гоняет, - уважительно произнес Санька.
-Да просто невоспитанный пёс. Что ты хочешь? Живет в доме, а воспитание дворовое. Не обращай внимания. Сейчас белки разбегутся и будет тихо. Давай лучше еще по твоему бутерброду. Понравилось.
Мы налили еще по рюмке.
-А по поводу дворового воспитания ты не прав, - сказал Санька. - Знаешь, как двор воспитывал в наше время. Отцов мало у кого тогда было, матери весь день на работе, а вся наша жизнь проходила на улице. За нами соседки присматривали да недреманное око старых бабок, пришпиленных к своим скамейкам. Я расскажу тебе одну историю.
Жил в нашем дворе Ленчик Копейкин. Вроде бы нормальный пацан, но было в нем что-то такое, что мы в наших играх старались обходиться без него. Скользкий он был какой-то. Всегда выскальзывал из любых ситуаций, в которые мы время от времени влипали. Но по порядку.
Училка у нас была, Людмила Сергеевна. Как мы все ее обожали! Представляешь?
Мы в пятом классе, а с нами учатся переростки, которые из за войны не ходили в школу и теперь наверстывают упущенное. Нам одиннадцать-двенадцать лет, а это уже взрослые дядьки, призывного возраста. Им дают возможность закончить семь классов, получить свидетельство и тут же загребают в армию.
На многие вопросы мы получали ответ именно от этих рано повзрослевших ребят. И если в наших младенческих мозгах, когда мы смотрели на любимую учительницу, рождались различные фантазии, то у старших одноклассников зрели совершенно определенные планы, несмотря на то, что мы с огромным уважением относились к своим учителям. Но за пределами школы все были обыкновенными людьми со всеми своими слабостями и общаться с ними было легко. Конечно, уважительно, без панибратства, и без мысли допустить с нашей стороны хотя бы толику хамства.
Но ты же понимаешь: люди разные, слухи разные. Людмиле было двадцать пять лет. На уроках она была для нас строгой училкой, а за пределами школы — молодая, красивая, заводная, певунья, великолепно танцевала. Мы знали, что многие молодые учительницы разных школ заводили романы с учениками-переростками, которые делились с нами своими лихими подвигами, уча нас уму-разуму. Но наша Людмила — ни-ни!
После выпускных экзаменов в седьмом классе был торжественный вечер, на котором военком вручил повестки будущим воинам. Самодеятельность дала в их честь концерт. Людмила Сергеевна спела несколько песен, после чего в нее были влюблены уже все, Даже отъявленные двоечники по ее предмету. А на следующий день, который выпал солнечным и жарким, мы всей нашей компанией собрались на пляже. Там оказались и вчерашние выпускники, которые устроили прощальную выпивку перед сбором у военкомата. Теперь они уже в открытую могли приложиться к бутылке и никто им не запрещал. Там были ребята с баяном, гитарой, а Витька-свист даже мандолину притащил, на которой виртуозно исполнял разные мелодии. До него я и не знал, что на этой побрякушке можно сделать что-то стоящее.
И тут один из нас заметил в воде Вальку Кабана, который стоял в обнимку с Людмилой. Валька, которому завтра на призывной пункт и НАША Людмила по грудь в воде! Что они могут там делать? Мы тут же бросились в воду и стали подныривать по направлению к этой парочке. Несколько мальчишек, которые не слишком хорошо умели задерживать дыхание, выскакивали как поплавки в непозволительной близости и получили от Вальки по увесистой оплеухе. Мне тоже захотелось попытать счастья. Я залез на мостик пятидесятиметрового бассейна, разбежался, чтобы войти в воду поближе к ним, и прыгнул. В ушах уже стало позванивать, когда различил под водой две пары ног. Я стал на дно, оттолкнулся и вынырнул между оторопевшей учительницей и ее недавним учеником. Набрав воздуха, я снова погрузился в воду и поплыл на глубину. Через несколько метров вынырнул и увидел, что Валька крутится вокруг себя, что-то ища в воде. Я понял, что он не сообразил, куда я делся. Вряд ли он успел разглядеть, кто нарушил их тет а тет, но на всякий случай я снова ушел под воду и проплыв, как мне казалось достаточно, всплыл и вышел на берег. Мне было приятно, что не увидел под водой того, чего боялся.
Я присоединился к друзьям, а вскоре к нам подошла Людмила Сергеевна.
-Ребята, - сказала она. - Я говорила с Валей, и он посоветовал лучше всего обратиться к вам.
А где Копейкин? Позовите его. Пришел? Хорошо. Без него я бы не стала говорить с вами на эту тему. Помните, я рассказывала вам на уроке про подвиг Павлика Морозова? Так я хочу вам теперь рассказать, что мой урок не прошел напрасно. Среди вас есть поклонник Павлика. И я при всех хочу похвалить его. Леня Копейкин рассказал, что образ героя так повлиял на него, что он хочет пойти в милицию и рассказать о том, что его отец стащил с мельницы торбу муки для своей семьи. И теперь при всех я хочу похвалить Леню. Он - настоящий пионер. И, когда придет время, станет и настоящим комсомольцем.
Закончив речь, она ушла, а мы, ошарашенные, молча переглядывались. Сияющий Ленчик убежал к своим приятелям. Мы же стали решать, что с ним делать. Было же понятно, зачем училка рассказывала нам это, и при нас расхваливала мерзкое намерение Копейкина. Так же ясно, почему Валька посоветовал ей обратиться к нам. Он хорошо знал наши законы дворового воспитания. В этот же вечер Ленчику устроили коробочку. Тесную коробочку, чтобы не дать ему упасть, ведь по закону лежачего не бьют. Только после этой воспитательной беседы навсегда был выбит из его головы подвиг Павлика Морозова.
Санька закончил свой рассказ; и мы с удовольствием обмыли методы дворового воспитания.