Сильвестр, почесавшись как от блох, предвкусил сиесту, то есть отдых на фоне уходящего дня. Сегодня под закрытым пивным ларьком с домашним названием «У дяди Васи» ему приснился чудный сон: он получил назначение по линии ЖКХ – должность старшего дворника в краевом госпитале для ветеранов войны и труда. Главный врач лечебного учреждения со странной фамилией Черторыжский на всеобщем построении персонала госпиталя вручил Сильвестру оловянную бляху Генерального дворника с изображением апостола Павла. Апостол был изображен с длинными волосами и кипарисовой метлой в руках. Острые волоски метлы сметали грешников в ад, напоминавший общественную баню на Городском Валу.
После вручения бляхи Сильвестр и медицинские работники отлично закусили и по специальному приглашению президента Волгостана отправились париться в бревенчатую баню – сауну на берегу Кабаньего озера.
Дорога к историческому озеру вела через живописные места столицы нефтеносной республики. Шикарный центр города утопал в роскоши евроремонта – этого постмодернового стиля нашего времени. Витрины ломились от изобилия продуктов человеческого труда: японская бытовая техника, жаркие меха тихоокеанских колонков, икра царская в золотых чашах, бриллианты на черном бархате из ЮАР, изумруды в платиновой истоме из Боливии, шоколад «Корнуков», кокетливое шампанское «Мадам Клико» и задиристо-благородный коньяк «Наполеон» прямо из Парижа, сигареты «Русский стиль» и гаванские сигары с автографом самого Фиделя Кастро, швейцарские хронометры, полноприводные шевроле, порше-кайены, атласные платья от Нины Риччи и легкомысленные шляпки от кутюр, эротический парфюм от Шанель, сандаловая мебель из Мадрида и арабские скакуны из Ашхабада. Всего и не перечислить.
- Живут как кувейтские шейхи! – восхитился Сильвестр.
- Что там шейхи! – молодой человек с маленькой бородой на краю подбородка осторожно тронул Сильвестра за локоть, - вы, коллега, на Кремль взгляните!
Сильвестр взглянул и чуть не потерял дара речи. Тысяча и одна ночь! Властелин колец! Повелитель шариков! Продавец воздуха! Человек-Амфибия! Ни словами описать, ни стихами описать!
На огромном, метров сто пятьдесят над уровнем искусственного моря, - Сильвестр, как человек бывалый, сразу на глаз определил высоту, - зеленом от аккуратно подстриженного газона холме белым лебедем или океанским парусником плыл в разорванных облаках столичный Кремль, украшением которого была стройная мечеть под огромным голубым куполом. По краям мечети, как часовые на посту, стояли четыре высоких, до самого неба, минарета. Их башни были украшены сияющими золотыми полумесяцами. Острые края полумесяцев цеплялись за облака и рвали их на мелкие куски, похожие на куски сладкой сахарной ваты, которой торгуют на базаре местные кареглазые красавицы. В этот вечерний час было хорошо слышно, как муэдзин с заоблачной высоты минаретов славил имя пророка, а чуть ниже разливался колокольный звон православных церквей, звавших своих прихожан к вечерне.
- Теперь и умирать можно! – восхитился пухлый человек по правую руку от человека с бородкой.
- Брось, Корефанушка, мы еще поживем! – возразил ему энергичный человек из группы людей, сопровождавших Черторыжского.
Наконец приехали на место.
Президентская баня отличалась от общественной бани как рай от ада. Розовая от лепестков роз мыльная вода стекала с художественной мозаики пола бани в сияющий изумруд озера и пенными шариками покрывала спокойную гладь водоема. Голубые ели плотными колючками скрывали этот земной рай от посторонних глаз подданных президента.
В самой бане: в предбаннике и парилке степенные люди вели странные разговоры о льготах для российского населения. Министр финансов по фамилии Лысый так ласково вещал на счет пользы нововведений, что ему хотелось тут же поверить и потереть спинку, а то и веничком отхлестать.
- Эка вы, батенька, завираете! – не соглашался с министром финансов старинный оппозиционер и представитель партии любителей пива Феоктистов, - пользы-то больше будет не от ваших крючкообразных реформ, а от… Но ему не дал договорить федеральный демократ Корефанов. – Все вы сволочи, все вы подзаборные суки и ничего не смыслите в серьезной политике, а мы вас предупреждали два года назад о последствиях подобного шага. Народ разнесет ваши бунгало на Рублевке. И овес посеет для своих лошадей.
- И ослов! – перебил выступающего министр экономики с немецкой фамилией Грех, гордо потряхивая своей маленькой как у кардинала Ришелье бородкой.
- Да ты, Грех, лучше помолчи, - не растерялся Корефанов, - у тебя что ни слово, то конфуз, что ни реформа, то облом.
- Какой лом? Цветной? – спросил, внезапно очнувшись и постучав крупным шаром головы по нижней полке, расположенной у самой печи, грузный премьер Братков.
- Никак нет, Вашество! – не растерялся министр экономики. – С цветными металлами у нас как раз полный порядок: прибалты за бекон и бальзам все по бартеру до самого кусочка вылизывают от Питера до Петропавловска – Камчатского и грозятся с геноцидом чернокожего населения покончить.
- Мол-л-л-од-цы! – гаркнул премьер. Все в знак одобрения застучали шайками и тихо запели заздравную…
Такая благодать установилась в бане, что Сильвестр чуть не разрыдался от избытка чувств и добавил на веники кедрового масла. Надо же, какие хорошие люди собрались! Вот, что бывает, подумал он, когда люди друг друга понимают.
- Лучше бы они свои приборы лизали! – как всегда некстати встрял в светскую беседу лидер федеральных демократов.
- Адам Борзович! Как это вы так всегда умеете к месту и ко времени выразиться! – восхитился Корефанов и смешно переваливаясь всем грузным телом на толстых косолапых ногах, полез целоваться с шефом. – Отстань, Корефанушка, - устало отмахивался вождь от смачных поцелуев своего верного оруженосца.
За этой сценой ревниво наблюдал второй оруженосец из бывших шахтеров, которому недавно партия доверила быть мальчиком для битья на президентских выборах. Резко скошенный вниз, но объемный и шишкастый лоб шахтера хранил какие-то одному ему ведомые тайны. На родном Дону шахтерские девки уже давно выходили в коротеньких плюшевых юбчонках на федеральную трассу Москва - Баку, а турмалиновские и гниловские братки успешно возрождали старую славу Ростова как блатного авторитета на Руси. Шахтеры были отданы на заклание большому капиталу и тихонько загибались в старых советских шахтах от метановых взрывов или силикоза в своих нетопленых, постройки сороковых годов бараках.
Перед городским Центральным рынком стоял чугунный преподобный Дмитрий Ростовский и черными крылами сутаны бросал огромную тяжелую тень на мирно пасущихся у его ног белокрылых сизарей. Наследственное казачество гремело дедовскими нагайками, попахивало нафталином столетней давности и ядреным алычевым самогоном. Атаманы бойко пускались в криминальный бизнес со сноровкой, достойной уважения. Бойко арендовали земли поселений под коммерческие палатки. Москва, соблюдая вековые традиции, охотно приглашала дончаков на роль волкодавов при овечьем стаде. Иногда просчитывалась и неудавшихся опричников приходилось снимать с казенного кошта и отправлять назад в донские станицы под присмотр участковых милиционеров.
Свежеиспеченный оруженосец такого исхода страшился пуще смерти, так как от работы в гиблой шахте или на раскаленном степу он уже давно отвык, а другому ремеслу так и не научился…
Банная дискуссия набрала силу, когда неожиданно пожаловал президент. Такого внимания к своей скромной персоне Сильвестр никак не ожидал и правильно делал. Президент не проявил никакого внимания к тощей фигуре Сильвестра. Не снимая костюма, он осторожно переступил через шайки и мочалки и решительно шагнул к блеснувшему в полутьме багровому шару Братковской головы: - Здра-с-с-те, - протянул премьеру сильную руку, гм-м, - как пар? – Потом повернулся к министру экономики: - Что, дружок, что русским хорошо, то Греху смерть? – Вся баня дружно загоготала под президентскую шутку. Одному Греху было не до смеха. Теперь, того и гляди, последует высокое награждение и скорая отставка. Как в таких условиях удвоять ВВП? Даже Шура Каретный не решит подобной головоломки.
Тяжелую атмосферу как всегда с легкостью разрядил Адам Борзович, предложив поиграть в традиционные пятнашки. Что тут началось! Все политики разбились на пары. Партнеров не хватало, так как каждый хотел сыграть с президентом. Президент не спешил выбирать. Но вот он выбрал косолапого и вальяжного Корефанова и так ловко с первого раза срезал его на пол, что все желающие попасть к президенту в пару тут же мигом передумали и стали выбирать соперников из себе подобных.
Сильвестра никто не выбрал. Он сиротливо потел костлявой задницей на верхней полке, когда чья-то сильная рука сжала его тощее плечо. Сильвестр открыл глаза и нехотя повернул голову. Его изумлению не было предела: сам президент вызывал его на поединок.
Вся баня затихла в тихом ужасе, когда они стали друг против друга и ударили по ладошкам противника с такой силой и неожиданностью, что чуть оба не потеряли равновесия. Президент зорко следил своими быстрыми серыми глазами за выражением лица Сильвестра и со скоростью туркестанской кобры атаковал. Микрочипы в Сильвестровой оболочке от такой нагрузки стали перегреваться.
Разве доктор мог предположить, что его детищу предстоит сразиться с самим президентом? Тогда бы он точно увеличил резервы искусственного интеллекта. А если не устоит его пациент от ударов противника и рухнет на скользкий банный пол? Бедный доктор!… От таких мыслей на лбу Сильвестра выступила холодная испарина.
- А если и он? – подумал Сильвестр и от ужаса проснулся…
Продолжение следует...