Письмо отца сыну
Зима в тот год наступила рано. Снег выпал уже на Покров и больше не растаял. К середине ноября мороз спустился с гор и, как видно, не собирался покидать город в ближайшее время. С каждым днем он набирал силу и крепчал,нарастающей стужей ублажая зиму.
В автобусы было не пробиться по утрам и вечерам. Толпы народа на остановках до работы и после работы. Карманникам раздолье. Они наловчились вытаскивать портмоне с деньгами не только из карманов, но и сумок. У зазевавшихся пассажиров ухитрялись воровать меховые зимние шапки прямо с головы.
До 1 января 2011 года оставалось всего семь дней. В школе уже установили елку, нарядили ее, украсили разноцветными гирляндами и новогодними стенными газетами коридоры и классы.
На сцене проходили генеральные репетиции новогодних спектаклей. Через день по особому графику учителя начнут проводить новогодние праздники для классных параллелей.
И только Александра Ивановна Горелова, директор крупной школы на полторы тысячи учащихся,статная, дородная, славянского типа красавица лет пятидесяти, совсем не ощущала приближения чудесного праздника, волшебного Нового Года. И виной всему было письмо, принесенное ей почтальоном.
Письмо пришло на ее имя, вернее, на имя директора школы с припиской внизу: передать Забродину Николаю, ученику 7 класса лично в руки. Письмо Александра Ивановна Горелова получила три дня назад. И вот уже четвертый день это письмо лежит на ее директорском столе: неврученное, нераспечатанное, непрочитанное. И от этого нет Александре Ивановне покоя.
Письмо прислал сыну его отец, Забродин Альберт Степанович, проживающий в Иркутске. Год назад он тайком уехал из семьи, забрав с собою двух младших детей. Уехал, не простившись: ни с женой, ни с сынишкой, ни с дочерью Аленкой, третьеклассницей. Уехал, бросив двоих детей на произвол судьбы, так как их мать в то время лежала в туберкулезном отделении на длительном лечении. Детей пришлось срочно устраивать в школу-интернат города.
С семьей Забродиных школа знакома уже седьмой год. Родители были пьющими людьми, ведущими аморальный образ жизни. Полтора года назад мать заболела туберкулезом. Отец пить перестал, заботился о своих четверых детях, навещал жену в больнице. И вдруг,словно летний град, это его неожиданное бегство из семьи.
Вскоре жену его, тридцатичетырехлетнюю Екатерину Семеновну, выписали из больницы. Александра Ивановна хорошо помнит, как сидела Забродина, худая, с потухшим взглядом, в старом поношенном пальто, у нее в кабинете, рыдала, умоляя
помочь ей остаться в ведомственной квартире, когда-то выделенной организацией мужу.
После увольнения мужа с работы и его переезда в другой город, руководство предприятия решило выселить женщину с детьми из квартиры, поскольку у них образовалась большая задолженность по квартплате.
Куда только не звонила Александра Ивановна! Какие только высокие пороги не обивала!Но квартиру все-таки отстояла. И детей вернули матери из школы-интерната.
Почти год с семьей Забродиных у школы не было никаких проблем. Дети были аккуратно одеты, школу посещали исправно, учились в меру своих способностей, участвовали в художественной самодеятельности классов.
И вдруг, дети перестали посещать занятия. Классные руководители эабили тревогу. Дверь квартиры была постоянно заперта, на стук никто ее не открывал. И вот сегодня завуч школы, классные руководители вместе с Председателями родительских комитетов классов и участковым инспектором милиции обошли всех соседей, расспрашивая о данной семье.
То, что они услышали от соседей, а позднее и увидели сами, не укладывалось ни в какие рамки. Оказалось, что мать детей вышла второй раз замуж и переехала к новому мужу. А насчет детей она рассудила так: « Уже не маленькие! Николай – семиклассник, Аленка – четвероклассница . Пусть живут одни, привыкают к самостоятельности, в жизни им это пригодится. Деньги на питание буду выдавать, квартплату погашать. Чего еще им надо?!»
А у детей в квартире перебои с отоплением, да еще и окно кто-то выбил. Чтобы не мерзнуть, дети перебрались в маленькую каморку, где хранился разный хлам. Убрали оттуда все, что смогли, перенесли туда электроплитку, постель соорудили на полу. Дверь решили никому не открывать. Целыми днями сидели в каморке, ожидая мать. А она все не шла…
Выходя от соседей, по чистой случайности, завуч увидела Николая на улице, когда тот бежал домой с буханкой хлеба в руке.
Поблагодарив коллег, директор дала им задание связаться по телефону с сотрудниками Отдела по опеке и попечительству несовершеннолетних. Когда классные руководители и завуч вышли из кабинета, она решительно взяла конверт в руки и долго рассматривала его с обратной стороны, словно надеялась заглянуть внутрь.
Затем она опять отложила его в сторону. Но, вдруг, решившись, Александра Ивановна быстро вскрыла конверт, вынула письмо и начала читать.
« Здорово, сын! Не думай, что твой папка забыл тебя. Прошел уже целый год. Не забыл. Просто было некогда писать письма. Пока работу нашел, пока в общежитии обустроился, пока девчонок в школу определил…
Я теперь сам и варю, и стираю. Ты плохо обо мне не думай. Пить я бросил совсем, закодировался.
Про мать твою я даже думать не хочу. Тварь она последняя и гадина. Никого она не любит. И тебя тоже не любит. Смотри, как бы она там с тобой чего не сотворила. Знаю я ее. Ей бы только пить, да с мужиками шляться. Ты, Колян, уже почти взрослый мужик. Все понимать должен.
Когда она была в больнице, однажды убираясь в квартире, я нашел конверт с фотографиями, где она пьяная в голом виде перед мужиками извивалась. А еще я нашел письмо от одного зэка, в котором тот писал о том, что рад узнать, что у нее от него дочка растет.
Сейчас мне это все «до фонаря», а тогда у меня просто «крышу снесло», и я решил уехать от греха подальше.
Мне тут на работе намекнули, что если бы у меня, отца-одиночки, было трое детей на иждивении, то мне бы и квартиру двухкомнатную дали вне очереди, и материальную помощь бы оказывали регулярно. Вот я и решил тебя к себе забрать. Ты как, не против?!
Ты, сынок, сходи в милицию и попроси,чтобы тебя ко мне отправили. Скажи им, что денег у папки нет на дорогу. Ты уж там пусти слезу, пусть тебя за казенный счет отправят. Ничего! Государство не обеднеет.
А матери не говори, что ко мне уезжаешь, пусть она, подлюка, попереживает, поплачет. Ей это только на пользу пойдет. Пусть она с Аленкой остается, хватит с нее и этой зэковской кровинки До встречи. Жду. Твой отец».
Дочитав письмо, Александра Ивановна сидела, как оглушенная. И даже то, что отец звал сына к себе, радости не вызывало: « Что даст отец сыну? Чему доброму научит его? Каким человеком станет Николай, живя рядом с озлобленным отцом?
А никому не нужная Аленка? Что станется с нею?»
Уже больше недели лежит на столе у директора школы письмо. Распечатанное. Прочитанное. Но до сих пор так и не врученное адресату. Правда, сделать это еще не поздно, поскольку и Николай, и Аленка пока еще находятся в детприемнике. Решается вопрос о лишении их матери родительских прав и об определении детей в школу-интернат.
И сотрудница Отдела по опеке и попечительству несовершеннолетних, и инспектор по делам несовершеннолетних заверяют директора школы, что все у детей будет в порядке. Государство позаботится о них.
« А будет ли в порядке?» - не перестает думать Александра Ивановна. Правильно ли поступила она, когда распечатала чужое письмо, вмешавшись в чужую жизнь, затронув чужую боль? Нет у нее однозначного ответа, как нет и уверенности в своей правоте. Время рассудит.
А за окнами школы стонет и рыдает горько, словно обиженный кем-то ребенок, разбушевавшаяся к ночи метель.Тополиные ветки непрерывно стучат в стекла,тревожа воображение. И слышится Александре Ивановне в этом непрекращающемся стуке ветвей одно: « Помогите! Помогите! Помогите!»
© Copyright:
Галина Гостева, 2015
Свидетельство о публикации №215051200960