Поднимаясь по ступеням, я с каждым шагом приближалась к месту, где меня никто не ждал. Сейчас я поняла, насколько одинока и беззащитна перед этим огромным миром. Опустившись на пол рядом с дверью, что вела в мою квартиру, я мысленно корила себя за то, что не могу просто зайти туда. Да и к тому же, я сама не знала, чего боялась. То ли мамы, то ли всего этого места. Возможным было и то, что мой страх заключался в возвращении в прошлое.
Было довольно поздно, и глаза начали слипаться. Как я ни старалась заполнить свой мозг хоть какими-то мыслями, единственное, что меня посещало, - это желание заснуть. Свет от лампочки неприятно давил на сознание, и, в конечном счете, оно покинуло меня.
- Ты там жива?- резкий неприятный голос ударил по перепонками. Проснулась я оттого, что какой-то достаточно острый предмет беспрестанно колол мое лицо. Правда, я не сразу смогла разглядеть того, кто своей тростью буквально проделывал дыру в моей щеке. Мое сознание было еще во сне.
- Вот куда только родители смотрят? Второй час, а ты шляешься где не попадя, трясешься вся. Сколько ты выпила, Господи, Боже мой…
Спорить с этой пожилой особой я была ни в состоянии, поэтому молча и неуверенно поднялась с холодного бетонного пола. В глазах потемнело, и, не разбирая дороги, я стала приближаться к входной двери. Ноги подкашивались, что придавало мне еще большего вида пьяной девчушки.
- Я здесь живу, просто моя мама… - в воздухе нависла неловкая пауза, за которую в моей голове должна была возникнуть хоть какая-нибудь отговорка. - Она на работе, да. Точнее, на гастроли: она певица.
Неловкая пауза сменилась неловким оправданием, правда, мне было все равно, что подумала эта женщина. Вряд ли мы с ней еще хоть раз встретимся.
Из-под придверного коврика я достала маленький ключ (дело в том, что я особо не думала над охраной нашего имущества, да и охранять было особо-то и нечего) и вставила в замочную скважину. Сделав несколько прокруток, я открыла дверь.
- Вот видите. Я просто забыла про ключ, - дверь захлопнулась, а женщина продолжила стоять, видимо не в состоянии, что-либо мне ответить.
Ну, вот, прекрасно, сама судьба завела меня в эту квартиру. Здесь по-прежнему темно и тихо, будто жизнь оставила это место. Впрочем, так оно и было. Я здесь больше не жила, а мама стояла на своеобразном бордюре, с одной стороны которого была жизнь, а с другой - смерть. Я решила переждать эту ночь, а дальше будь, что будет.
Оказавшись в своей комнате, точнее, в ее остатках, я увидела знакомую мне обстановку, которая за все эти годы мне ужасно надоела: кровать с уже давно прогнившим матрасом, а вместо обоев газеты и какие-то старые журнальные листы. Из живого тут только моя рыбка - Смерть, которая по мановению судьбы доживает свои дни в пол-литровой банке. Ей, наверное, было хорошо у меня. Рыбам, к счастью, все равно кто ты, сколько зарабатываешь и где живешь. Изредка сыпь им кормовые хлопья, и они будут преданны тебе всю жизнь. Жаль с людьми так нельзя.
Однако, несмотря на внешнюю холодность, в моей комнате царил необычайный уют. Все здесь напоминало о светлых временах, когда не было всех проблем, когда мама и я были счастливы. Вот только сейчас счастлив здесь не был никто. Даже моя рыбка жила беспечно, но не радостно. Ну ничего, завтра она будет свободна. Пусть хоть кому-то будет хорошо.
Я легла на холодную, продуваемую сквозняком кровать, но все же, по сравнению с бетонным полом, она казалась мне весьма удобной. Сон сразу настиг меня, и проснулась я лишь в обед. Видимо, мой организм сильно истощился, прежде чем погрузиться в царство тьмы. Возможно, я проспала бы и больше, но шум в соседней комнате явно не дал бы мне сделать этого. Оттуда доносился звук стекла и пьяные хриплые голоса. Я направилась в сторону этого шума и увидела маму в компании странных мужчин и весьма похожих на нее женщин. Повсюду валялись осколки и упаковки с непонятным содержимым. Слава Богу, моя комната закрывалась на самодельный крючок, который я соорудила, чтобы прятаться от матери.
У всех ее друзей как под копирку была бутылка в руках, и все они казались мне счастливыми. Но неужели этот яд может кого-то сделать счастливым?
- Мама, прекрати это, пожалуйста. Посмотри, во что ты превратила этот дом, себя, меня. Я ночую на улице, и забыла, когда в последний раз нормально ела, - мой голос дрожал, слезы наполнили глаза.
Хочу сжечь это все, всех этих людей, каждый миллиметр этого существования. Хочу смотреть, как нескончаемым потоком пролетает мимо меня пепел, который все поэтически называли жизнью.
Качаясь и выкуривая сигарету, ко мне подошла та, кого еще несколько секунд назад я называла матерью. Она прислонила палец к моему животу, отчего мне стало еще противнее за всю эту ситуацию, и произнесла то, чего я больше всего боялась услышать.
- А я ведь хотела тебя утопить. Ты всю жизнь мне испортила, - ее слова прозвучали будто резкий смертоносный удар, который пришелся по самому уязвимому месту. - Ты больше не моя дочь, а я не твоя мать.
Сухой комок подступил к горлу, и я упала на колени, поддавшись внезапному порыву и случайным эмоциям.
- Нет, это не ты, ведь так? Пожалуйста, скажи, что это не так, - ее ладонь оказалась в моей, но я почему-то не чувствовала былой теплоты. Она была холодной, в ней будто не осталось жизни.- Брось это. Мы все начнем сначала. Мы уедем. Все будет хорошо.
Я стала трясти ее за руку, в попытках обратить на себя внимание, но она не слышала. Единственным желанием матери была бутылка, стоящая на столе сзади. Мама швырнула меня на пол и принялась откупоривать новый сосуд.
- Считай, что я продала тебя. Вот за это,- сказала она, указывая на бутылку спиртного.-
Ты.мне.никто.
Мама снова скривилась в этой своей мерзкой улыбке, от которой хотелось ударить ее по лицу. Ударить настолько сильно, чтобы сорвать с него любые эмоции. Я поползла, не в состоянии даже подняться на ноги, а спустя несколько секунд подорвалась с места и побежала в свою комнату, чтобы забрать рыбку и навсегда покинуть это помещение. Однако чья-то тяжелая рука резко остановила меня у самой двери, не давая проникнуть внутрь.
- Слышала, что сказала твоя мамаша. Теперь ты принадлежишь мне, а значит, я могу делать все, что захочу.
Мужчина, явно старше пятидесяти, с колючей щетиной и неприятным запахам перегара стал целовать меня в шею, с каждым поцелуем поднимаясь все выше и выше. Спустя пару секунд он дошел до моих губ, проникая мерзким языком в мой рот. Рукой он стал водить по моей ноге, скользя то вверх, то вниз. Я попыталась сопротивляться, а затем, поняв, что это бесполезно, схватила бутылку из руки мужчины и, что есть силы, ударила по голове. Оттуда моментально хлынула кровь и я без всякого сожаления, даже не попытавшись хоть что-либо сделать, помчалась в комнату. Схватив банку со Смертью, некоторые вещи и, спрятанные мною между деревяшками на полу деньги, я выбежала из квартиры. Больше меня здесь точно никогда не будет.
Не имея жилья или хоть кого-нибудь, кто сможет помочь, теперь придется выживать. Надежда оставалась лишь на центр для бездомных. Поживу там недолго, а если речь зайдет об интернате, соберу вещички и свалю.
А вот и я: без месяца семнадцатилетняя девочка, бегу сама не знаю куда, стараясь запомнить все детали моего двора, ведь это последний раз, когда я его вижу. Старые скрипучие качели с облезлой краской, прокуренные подъезды, бедные домохозяйки, развешивающие белье на расположенные прямо на улице веревки (и ведь не боятся, что украдут). Где-то издалека чувствовался запах жареной рыбы, в каком-то из окон была слышна ругань.
Стоп, стоп, стоп! Мне нужно собраться, нужно, что-то решить. Вокруг бежит жизнь, а внутри меня она словно остановилась. Как бы вновь завести эти часы? На улице холодная осень, хотя для октября достаточно тепло, но, скажем, не каждый сейчас отважился хотя бы снять с себя теплый свитер или куртку, а уж тем более в таком состоянии окунуться в ледяную воду быстротечной реки. Эти люди наполнены жизнью, и вряд ли хоть кто-нибудь захочет сорваться с места, чтобы что-то почувствовать. Мне же нужно было почувствовать хоть что-нибудь: ненависть или любовь, счастье или печаль, боль или неистовое наслаждение.
Поставив банку со Смертью, я села на песок, опустив ноги в реку.
- Это ваша рыбка? Она очень… - голос подошедшего сзади человека прервался. - Очень бойкая.
- Верно, хватается за жизнь любым способом. На самом деле, это золотая рыбка. Просто всех ее братьев в зоомагазине разобрали, и осталась одна она: черная и никому не нужная.
- Черная, золотая, да хоть в крапинку. Все равно это обычный карась. Сколько бы с ней не проводили селекций она так и останется обычным карасем, - пожилой мужчина натянул обшарпанные очки себе на нос. - С людьми точно так же. Все мы одинаковы. Но стоит добавить немного золота, как сразу из обычного работяги, мы превращаемся в наивысшую степень искусственного отбора.
- Может, вы возьмете ее себе? Я хочу, чтобы ей было хорошо. Не так как мне, - старик взял банку.
- Хорошо ей будет лишь на воле. Там, где ее дом, - сказал он, подойдя к реке.
Затем мужчина вылил воду вместе со Смертью. Рыбка быстро скрылась в толще реки, и я поняла что, несмотря на то, насколько тебе неуютно, насколько ты отличаешься от всех остальных, тебе будет хорошего лишь дома. В твоей естественной среде обитания, но мой дом разнился от типичных представлений о нем. Я не спешила возвращаться туда после школы, не рассказывала всем подряд, сколько там комнат, не звала туда друзей. Мой дом здесь, на улице. Я-бродяжка коих тут полным-полно. Моя жизнь так же бренна и безнадежна, как жизнь всех этих потерянных и отвергнутых обществом людей.
Старик скрылся за близ растущими кустарниками, и я сняла с себя майку, а затем с разбега прыгнула в реку. Мне плевать, что сейчас осень, плевать, что подумают люди. Мне холодно, а раз это так, значит, я жива. Да я непременно жива, раз чувствую что-то. Из-за осознания того, что во мне остались чувства, я начала смеяться. Каждый проходящий мимо, вероятно, услышал мой смех. Они, наверное, подумали, что я сумасшедшая, а ведь так оно и есть.
- Как же здорово! - прокричала я сама себе, одновременно заливаясь хохотом, а затем снова погрузилась воду. Она мягкая, ужасно холодная, но я снова и снова ныряла, не обращая внимания ни на что.
- Пресвятые угодники. Живо полезай оттуда, - пожилой мужчина, заметив меня, принялся возвращаться к месту, где мы расстались еще несколько секунд назад.
- Я не хочу. Вы тоже непременно должны освежиться, - сказала я
, погрузившись в воду, и мои волосы причудливо расплылись по поверхности.
- Там полиция! - крикнул мне старик.
- Что? - я хотела оттянуть время, не желая покидать это дивное место.
- Там полиция. Полезай отсюда.
Посмотрев в сторону кустов, я заметила медленно приближающихся мужчин в форме. Быстро подскочив с места, а затем накинув на себя оставленную ранее на берегу одежду, я бросилась в сторону подземного перехода.
- Спасибо, - крикнула я вслед старику.
- Не за что, - его голос растворился в шуме города, а я тем временем приблизилась к лестнице, ведущей в новую жизнь.