Ареал отряда обучаемых в районах, приравненных к Крайнему Северу, ограничивается, как правило, аудиториями, общежитиями и отчасти городскими улицами.
Студент, в отличие от зайца или, напротив, лося, не относится к типичным обитателям тайги, составляющей большую часть местного ландшафта и времен года, и даже несколько чужд ее биоте. Тем не менее отдельные неудачники, причисленные к факультетам с геологическим уклоном, временами оказываются в самых неожиданных ситуациях. Например, в центре полевого лагеря, разбитого на правом берегу ручья Средний Кыв.
Начало истории подобного рода выпало на теплый сентябрьский день, когда из кабины голубого Урала, на котором приехали сотрудники местного столичного НИИ, выпорхнула и прошествовала к палаткам, чуть оскальзываясь на красноватом покровном суглинке, красивая на вид практикантка Лена.
Появление ее вызвало определенное возмущение в окружающей экосистеме, состоящей из елок, негустого подлеска и немногочисленного таежного воинства.
Все стороны подверглись перекрестному внимательному осмотру и пришли к определенным выводам. После чего полевая жизнь продолжала идти чередом, но уже не совсем своим.
Днем в лагере оставался Серега, несуетливо призирающий по хозяйству, а вечерами тихо пешком или с ревом верхом на вездеходе типа «тягач средний» возвращался с участков трудовой контингент.
Лена, как и все мы одетая в костюм защитного цвета, заныривала в свою палатку, где шелестела по секретным делам, а немного погодя появлялась снаружи. И каждый вечерний выход чего-то эфемерного, розового и в тапочках с помпонами, неспешно плывущего по дощатым настилам, включал невидимые механизмы, и в лагере начиналось движение, поразительно напоминающее картинку из видеоролика «Земля не вращается вокруг солнца»*.
В последние годы не езжу в поля без цифрового фотоаппарата. Незаменимая вещь, особенно при документации разрезов, построение которых невозможно переложить на разговорный, пусть даже специальный язык. В таких случаях парочка-другая фотографий, сделанных при хорошем освещении, заменяет многословное описание и передает точный образ объекта.
Наличие у меня «Никона» не осталось незамеченным и предопределило просьбу нашей гостьи поснимать ее «в полях» и с новыми знакомыми.
Съемка «на память» происходила обычно после работы, в предзакатные часы, когда солнце постепенно опускалось к горизонту, все более заслоняясь макушками и серединками деревьев, и в постепенно сгущавшихся сумерках сначала бездействовала, а потом начинала срабатывать вспышка.
Накануне дня отъезда визитеров, собрав все изображения с Леной в одну папку, в полумраке палатки начал просматривать фотографии на экране компьютера, копируя наиболее удачные кадры на ее флешку.
Некоторые снимки отбраковывал сразу, другие откладывал в сторону с сожалением - вовсе неплохие, они были испятнаны так, словно съемка велась через объектив, забрызганный каплями воды.
Мне показалось, что раньше таких пятен – круглых или слегка вытянутых, полупрозрачных и плотных – на моих фотографиях не было. И только позднее, вернувшись домой и просмотрев сотни снимков прошлых лет, я обнаружил несколько подобных «испорченных» кадров.
А сейчас, скопировав фотоснимки и проводив гостей, я потерял интерес к невзрачным кругляшам, посчитав их обыкновенными засветками от микропылинок, всегда плавающих в воздухе независимо от того, городской он, таежный или марсианский.
Но что-то заставило меня на ближайшем сеансе связи передать заявку с просьбой посмотреть в интернете информацию о белых круглых пятнах, или шарах на снимках.
Продолжение следует
*