Нянька
Лютен прошел хорошо знакомой дорогой и постучал в темную неказистую дверь условным стуком. Мира впустила его сразу.
- Ты узнал что-нибудь о нашей дочери? – этот вопрос она задавала каждый раз, встречая принца, и каждый раз он отрицательно качал головой. Сегодня Лютену не хотелось слушать ее вздохи и причитания.
- Я пришел проститься, - сказал принц. – Ухожу на войну. На нас напали дуранцы. Подлецы, ни совести ни чести, наплевали на мирное соглашение, на свое слово! – он сжал кулаки.
Мира сокрушенно покачала головой:
- Твой дядя мертв, ты уезжаешь… Теперь я никогда не найду мою Алюту.
Лютен разозлился.
- Ты помешалась! Ты словно не слышишь меня! Я ухожу на войну и может быть не вернусь. И вместо того, чтобы проводить меня как должно, ты…
Мира рассмеялась. Грустно.
- Конечно, мой принц, я знаю свое место. Оно рядом с тобой в постели. Как я могу что-то требовать, что-то спрашивать. Ведь такая мелочь случилась – пропала моя дочка. Твоя дочка! Утром ты уйдешь, а я опять буду ждать! Ничего не зная о тебе. Ведь когда я прихожу ко дворцу в надежде тебя увидеть, меня прогоняет стража, как простолюдинку.
Мира расплакалась.
- Ну-ну, не плачь! – Лютен привлек девушку к себе. – Мы обязательно найдем нашу малышку. Дядя не мог сделать ей ничего плохого.
Вдруг у него мелькнула мысль.
- А хочешь, я поселю тебя во дворце? И мы всегда будем рядом. Конечно когда мне не придется отлучаться из Большого Круга.
- Как?
- У маленьких принцесс осталась одна нянька. Я слышал, как дворцовый распорядитель просил Вёса выписать еще одну, но тот отмахнулся, сейчас всем не до этих мелочей. Я замолвлю за тебя словечко, и, думаю, никто не будет возражать. С болезнью матери о сестрах словно забыли.
- Ты сделаешь это? – в глазах Миры вспыхнула надежда. – Может быть, живя во дворце, я смогу что-то узнать об Алюте!
Лютен уже пожалел о своем обещании, но он был человеком слова.
- Мира, - сказал он очень серьезно, - прошу, будь осторожна. Никто во дворце не должен узнать, что у нас есть дочь!
Девушка обещала все, что угодно, и принц сдался.
Через два дня из Большого Круга выехало войско под предводительством принца Лютена и Градобара. Стройными рядами тянулись королевские солдаты-конники в четырехцветных рубахах, защищенных медными доспехами. А за ними следовала пехота из новобранцев-летонов – на обожженных и пораненных ногах ковыляли потрепанные, зато впервые за много дней сытые люди, сменившие рубище на военную форму. Они гневно обсуждали вероломного врага, и кое-кто уже пустил слух, что само извержение было вызвано не кем иным, как дуранскими колдунами.
А Мира вошла в детскую, где в резных белых кроватках спали принцессы. Маленькая калека Яра, которая сильно отставала в росте от сестры, с тонкими слабыми ножками и искривленными ручонками. И…
Заглянув во вторую кроватку, Мира вскрикнула. Девочка проснулась, скривила ротик, готовясь заплакать, но вдруг улыбнулась, словно поняв, кто перед ней. Мира схватила ребенка на руки и что есть силы прижала к груди.