Орфей и Эвридика.
К.
«И свет, и грусть. Как быстры ночи!» А.С. Грибоедов «Горе от ума»
Волшебные звуки чудесного голоса Орфея завораживали, напоминали о песнях влюбленных соловьев и удивительных рассветах в объятьях возлюбленного, будили в душе Персефоны давно забытые мечты о том, что невозможно, о возвращении домой, о свободе, о счастье. Ей стало грустно, а песня была веселая. Она чуть повернула голову, тут же Аид озабочено поинтересовался: - Что-то не так, дорогая?
Нежнейшие, сочные губы коснулись заостренного уха владыки подземного мира и прошептали: - Это так чудесно! Я хотела бы слушать песни Орфея вечно…
- Как скажешь, любовь моя. Браво, браво! Вы, милейший, талант, да еще какой! А не хотели бы вы задержаться здесь, скажем так, на год-другой или остаться насовсем? Готов предоставить удобное жилье, всевозможные услуги, так сказать «все включено». А уж в слушателях нужды не будет, это я вам гарантирую.
- Нет, нет! – Орфей испугался, угроза была реальна, желания владыки подземного мира, как правило, исполнялись мгновенно и предельно точно, - Я пришел просить отпустить Эвридику, люблю ее очень! Жить без нее не могу! Без нее солнце гаснет уже на рассвете! Вечная ночь! Ледяная пустыня одиночества!
- Понимаю, мой друг, как это знакомо! Но вернемся к нашим баранам! Дело не сложное, такое нам под силу, сделать подобное для вас даже приятно. Но есть проблема. Видите ли, в царстве теней души помнят только причиненное и сотворенное ими зло, страдания свои и чужие. Они переживают эти горькие моменты раз за разом. Это я сделал для того, чтобы в последующей жизни такие ситуации не повторялись. Я хотел бы уберечь в дальнейшем несчастных от горечи предательства, несчастливой любви, болезней. Пока они находятся здесь, то помнят зло очень хорошо, а вот раскаиваются и мирится с произошедшем очень немногие. Это, знаете ли, индивидуально. Добрыми и благодетельными тоже становятся не все, к сожалению. Но мне это не так важно, я не целитель. Мое дело – обеспечить душе пребывание в подземном мире какой-то определенный срок, ну а потом происходит воплощение. Процесс, к сожалению, на редкость болезненный и долгий. И вот на этой стадии души забывают все, лишь иногда в следующей жизни воспоминания вдруг или очень не случайно всплывают из подсознания как напоминания, озарения, пророчества, сны, но большинство не обращает на это внимания, и все повторяется вновь. Все циклично, и я тут бессилен, уже ничем не могу им помочь. Да, я вижу, батенька, вы совсем заскучали. Не буду вас утомлять моими философскими рассуждениями, приступим к делу. Эвридика сейчас совсем уже не та, что была раньше, она другая. Она озлобленное чудовище, это может быть опасно, в первую очередь для вас. Способны ли вы принять ее такой? Настолько ли сильна ваша любовь, чтобы сделать невозможное?
- А что с ней случилось? Она стала страшной? Старой? Уродливой? Зверем?
- Какая чепуха, мой милый друг! Внешность может быть любая! Пусть она будет такой, какой вы ее любите! Удивительной красавицей и прелестницей! Так как?
- Да, я так люблю ее, что мне ничего не страшно! Я ничего не боюсь! Мне без нее не жить!
- Что же, согласие получено! Я смогу отпустить ее душу, она снова станет живой, как только пересечет границу моего царства. Берите ее с собой в свет, я отпускаю вас с самыми добрыми пожеланиями. Эвридика!
В зал вошла девушка поразительной красоты, вся из неги и света. Она недоверчиво себя оглядывала, гладила руками плечи, удивлялась.
- Я живая! Этого просто не может быть!
Орфей бросился к ней, обнял.
- Как я рад! Пойдем быстрее в наш мир! К солнцу! Мы будем вместе! Я буду петь для тебя чудесные песни!
- Молодые люди! Минуточку! Куда же вы побежали? Вернитесь! Я еще кое-что хотел сказать!
Парочка неохотно вернулась.
- Поскольку весь положенный цикл не пройден и сделал я все в обход всех существующих законов и возможностей, уйти так, как вы сюда пришли нельзя. Из подземного царства есть другой более короткий, но тернистый путь. У входа, направо имеется заросшая тропинка, вот по ней и идите. Там недалеко, все вверх и верх пробираться надо, но тропинка узенькая и каменистая, при неверном шаге легко свалиться в пропасть. Есть и еще одно условие, диктуется исключительно из соображений безопасности. Вы, Орфей, пойдете первым, Эвридика за вами, а вот оглядываться вам никак нельзя, чтобы не случилось. Как только минуете границы моего царства, обнимайтесь и прочее сколько угодно! Успехов! Счастья! Любви!
Действительно, подъем был крут и предельно опасен. Острые камни резали нежные ступни, ядовитые иглы колючего кустарника рвали кожу, удержаться трудно. Осталось совсем немного и вот она, долгожданная свобода! Шорох, стук падающих камней. Эвридика вскрикнула, Орфей оглянулся. Она буквально на пальцах висела над пропастью, звала и молила о спасении. Сильные руки вытащили девушку на небольшую каменистую площадку, усадили на землю, нежно гладили.
- Как хорошо, что я вовремя оглянулс…
Стальные пальцы намертво сдавили горло Орфея, он еще пытался сопротивляться, но жгучее солнце в зените уже гасло в прекрасных очах. Через несколько минут все было кончено.
- Так-то, безмозглый соловей! Я помню все! Ты не спас меня! Допустил мою гибель, а значит, виновен во всем! Где ты был, когда я умирала? Почему не помог? Почему не облегчил страдания?
Эвридика с ненавистью пнула бездыханное тело ногой.
- А-а, тут еще эта золотая лира валяется! Хм. Так, что ты из себя представлял? Ничего! Настоящих высот не достиг бы никогда! Ходил бы как идиот и пел глупые песни! И все! Вот я бы на твоем месте смогла бы… А что смогла бы я? Многое!
Она подняла лиру Аполлона, нежно провела пальцами по струнам. Дивные звуки заставили трепетать окрестности, они пели о вечной любви, счастье, прекрасной весне.
- Да, когда я была девушкой, то страдала от любви к тебе, мучилась, ждала, ревновала! Но вот сейчас будет все по-другому! Я стану тобой! И так войду в тот мир, откуда ушла так болезненно и неожиданно! И я буду тем, кем ты так и не стал! Впереди еще много славных дел!
Она легла на мертвое тело, обняла его, нежно поцеловала в губы, замерла, стала потихоньку таять. Через какое-то время Эвридика-Орфей легко встал и пошел вверх по каменистой тропинке.
Нежнейшие женские пальцы гладили жесткую, мозолистую кисть Аида. Персефона загадочно улыбалась, слушая грустные песни Орфея.
- Как мне приятно, что ты, наконец, счастлива, дорогая!