После беспорядков в Киеве, жизнь моя изменилась к худшему. Я не одобряю насильственные меры, и хотя Янукович мне никогда не нравился, но смена власти должна происходить мирным демократическим способом. Путём назначения выборов, когда срок полномочий президента подходит к концу. Я не сторонница революций и любых насильственных действий. Неужели не понятно, что любая революция, переворот власти и даже таковые попытки приведут любую страну к тяжелейшему кризису?!
И два непримиримых лагеря, чья конфронтация может вызвать гражданскую войну.
Взять хотя бы наш, совсем ещё недавно, дружный коллектив. Директор, который до известных событий общался на русском, вдруг сразу перешёл на украинский.
Добрая половина сотрудников стали рьяными сторонниками Майдана. И в рабочее время пропадали на Крещатике, улицах Грушевского и Институтсткой. Оставшиеся, в том числе и я, работали за них.
Виктор – парень с которым у меня до февральских событий сложились дружеские отношения, а сейчас они стали прохладными, заявил нам: «Мы сбросили не законного президента, а урку в законе. Мы дали новой власти возможность показать, что они готовы обеспечить нам благополучное будущее. Если они не проявят себя так, как это нужно народу, мы скинем и их».
Грустно и смешно было слышать наивные мечты. Как показала история, и не раз, все революции начинались на энтузиазме обманутых людей. Их заставляли таскать каштаны из огня, а пользовались этим те, кто стремился к власти.
Я не знаю, как повернутся события, но ничего хорошего от наших политиков - не ожидаю. Особенно от Правого крыла.
Поэтому по совету мамы и собственному разумению, решила уехать в Россию. Выбор пал на Питер. Всегда мечтала о Северной столице, и мне было поехать туда к кому. Игорь Каверин должен приютить меня на первое время и помочь с трудоустройством.
Нет, ни в каком кровном родстве с ним я не состояла, разве что чисто номинально. Я, как бы числилась его кузиной.
Наши мамы - сводные сестры из Челябинска.
Моя - вышла замуж и переехала в Киев, а его - так и осталась жить в Челябинске. Мама у меня русская, папа тоже. Лишь бабушка по отцовой линии - украинка, родом из Луганска.
Для меня русский язык - родной. Я не собираюсь отказываться от языка, на котором говорю и думаю в угоду самодурства некоторых украинских политиков.
После окончания школы Игорь уехал в Петербург. Преуспел в жизни.
В душе я лелеяла мысль, что может у меня тоже получится.
Вот у своего «двоюродного брата» я и собиралась пожить.
И теплилась надежда, что он поможет мне с работой.
Тетя Надя – мамина сводная сестра обещала позвонить сыну с просьбой обо мне позаботиться.
Дала адрес и сказала, чтобы я ехала и ни о чем не беспокоилась, типа Игорь не откажет в таком пустяке. Дескать, живет он один в собственной двухкомнатной квартире.
Я немного стеснялась ехать без приглашения, но делать было нечего.
Поэтому махнув рукой, была-не была, рванула в Северную Столицу.
Взяла с собой съестных гостинцев. Не с пустыми руками в гости ехать?!
Мы еле все затолкали в огромный чемодан на колесиках.
Я переживала, а как все сорвется, то мне с ним по городу таскаться. Не бросать же! И в камеру хранения не влезет.
Мама посадила меня в фирменный поезд «Ладога», дала напутствие на дорогу, а через сутки я уже стояла на перроне Витебского вокзала.
Как чувствовала – меня никто не встретил.
По-видимому, родственник был слишком занят. Что же, доберусь сама.
Затащив тяжеленный чемодан в салон такси – в багажник он не хотел влезать, поехала по данному мне адресу.
В голову лезли всякие мысли типа - «незваный гость – хуже татарина». Но я успокаивала себя:
- Ничего, в крайнем случае, в гостинице номер сниму.
Стараясь не думать, что мои финансы в таком случае не только запоют романсы, а исполнят Реквием Моцарта, поставила на удачу.
Повеселев, с любопытством стала смотреть в окно. Проезжая мимо златоглавой церкви хотела перекреститься, но застеснялась шофёра.
Шофёр – молодой парень постоянно отвлекался, бросая взгляды на мои коленки. Я их плотно свела и сказала, чтобы он смотрел на дорогу.
– У вас красивые ноги, извините, засмотрелся, - сказал он. – Может, сходим в кафе?
Улыбаясь, покачала головой. Шустрый какой.
Дальше добралась без приключений.
Консьержка странно на меня посмотрела, но впустила, сказав, что Игорь Сергеевич дома.
Я обрадовалась, что хоть не зря приехала.
Звонила долго, а мне не открывали. Подумала, что не хотят впускать и была готова уже расплакаться от обиды, как дверь распахнулась. Так что огорчиться сильно не успела, а плакать, конечно, не стала бы. Вот ещё слёзы лить! Где наша не пропадала.
Зря обрадовалась.
Вусмерть пьяный, растрёпанный мужчина стоял на пороге.
- Ты кто? - спросил он хриплым голосом.
- Катрин, - приветливо улыбнулась я, пряча за улыбкой свою неловкость за то, что застала его в таком виде.
- А понятно, проходи.
Мужчина развернулся и ушёл в комнату.
Я немного растерялась от такого приема. Ну, хоть не прогнали. Хорошо и то, что не надо объяснять типа – я ваша бедная родственница из Киева, приехала пожить у вас.
Затащив чемодан и оставив стоять его в коридоре, захлопнула входную дверь и робко переступила порог комнаты.
И очутилась нос к носу с хозяином квартиры.
В его ярко-зелёных глазах я увидела девушку лет двадцати пяти с длинными рыжевато-каштановыми прямыми волосами и зеленовато-синими глазами под массивной челкой ниже уровня бровей.
Игорь отступил на шаг и оценивающе так посмотрел сверху вниз.
И снова я увидела то, что видела он: статную симпатичную шатенку в легком прикиде.
Белая майка подчеркивала грудь третьего размера, а коротенькая юбочка не скрывала длинные стройные ноги.
Свою курточку я скинула ещё в коридоре.
– Фигуристая, - с одобрением произнес мой родственник и прищурил глаза. А затем неожиданно предложил:
– Хочешь выпить?
Заметив мой удивлённый взгляд, легко согласился:
– Нет, так нет. Тогда приступим, зайка.
С этими словами руками провел по моей груди.
От неожиданной ласки грудь напряглась, а соски предательски встали, грозясь порвать майку.
Довольный смешок, и его руки легли мне на бёдра. Притянув к себе, нахально попытался просунуть язык мне в рот. От Игоря сильно пахло алкоголем.
Меня передёрнуло от отвращения. С силой оттолкнула наглеца.
Только мысль, что приняли за другую, удержала от желания сбежать от этого распутника.
Или у него давно не было женщины, что готов броситься на любую юбку.
Вспомнила, как смотрела передачу из мира животных про попугая, который целый год, обхаживая самочку, пел ей любовную серенаду.
Прослушав до последнего акта его концерт, та дала ему от ворот-поворот.
Горемыка полетел восвояси.
Мимо пролетала ворона...
Обезумевший попугай с покрасневшими глазами бросился на неё, как на последнюю надежду.
Та даже клюв открыла от изумления, а потом с возмущённым карканьем рванула от насильника со скоростью мессершмитта, спасая свою девичью честь.
Только мне не хотелось подобно вороне лететь прочь.
«К тому же он пьян, и не соображает, что творит» - попыталась оправдать поведение родственника, в сознание которого, похоже, стала закрадываться мысль об ошибке.
Он с недоумением смотрел на меня, и складка раздумья прорезал его лоб.
– Я ваша родственница из Киева, - запоздало объяснила я.
Игорь кивнул головой:
– Принял тебя за девушку по вызову. Они там все такие красотки. И имена типа - Диана, Анжела, Валери. Извини, ошибочка вышла. Да ты располагайся. Не боись, своих не трогаю.
Неожиданно для меня продекламировал:
«Ты не бойся меня, не боись!
Я ж, как ты, на земле живу.
Только я ничего не хочу,
Только я никуда не спешу».
Потеряв ко мне всякий интерес, лёг на тахту и захрапел, оставив меня стоять в полной прострации.
Почему-то стало его жаль, хоть пьянство не приветствую, и поведение… гм, не внушало доверие.
Вздохнула. Не такой представляла встречу с «родственником».
Осторожно прикрыв его пледом, пошла на кухню разгружать припасы.
М-да. На кухне полный бардак. Пустые бутылки от дорого пойла, и полная пепельница сигаретных окурков.
В огромном холодильнике хоть шаром покати. Сыр с плесенью и одинокая банка испанских оливок. Даже хлеба не было. Хорошо, что с собой взяла.
Привезенные мною продукты пришлись кстати.
Забив холодильник съестным, я принялась за уборку.
Выбросила окурки в мусорное ведро, туда же отправила и пустые бутылки из-под виски и коньяка. Вымыла пепельницу. Подмела и вытерла пыль недельной давности. Стала готовить на обед борщ по-украински. Так, как готовят у нас в Киеве. Вкуснятина неимоверная. Только его надо правильно уметь приготовить.
Достала из холодильника курицу, которую привезла из дома в пропитанной уксусом марле.
Положила куриную тушку и грудинку в кастрюлю и залила их холодной водой. Туда же бросила репчатый лук, лавровый лист и на большом огне довела до кипения.
Сварила мясо до готовности. Вынула его, разрезала на порции, процедила и посолила бульон. Затем стала готовить заправки для борща.
Когда я отправила в бульон последнюю заправку, в кухню вошёл хозяин квартиры.
У меня в ушах были вставлены наушники, я всегда слушаю музыку. Увлекшись, довольно громко подпевала:
«Девочкой своею меня назови,
А потом обними, а потом обмани».
Увлеченная работой и песней, не услышала, как Каверин подошёл.
Вздрогнула от неожиданности и смутилась от мысли, что он слышал то, что я пою.
По тому, как уставился на меня с недоуменным видом, стало ясно, что о моём существовании успели забыть.
Пока он приходил в себя от удивления, я словно загипнотизированная смотрела на него.
Видела перед собой не лишённого привлекательности, но запустившего себя мужчину.
"Бедная тётя Надя не знает, что её сын пьёт, да ещё и с проститутками якшается!" - подумала я, глядя на лихорадочно горевшие запавшие зелёные глаза и отекшее лицо Игоря Сергеевича.
Тут же одернула себя: "Я не моралистка, чтобы осуждать. Только, пожалуйста, не принимайте меня за такую девочку. Я не такая".
– Ты кто? – повторный вопрос за день не вызвал у меня шок, но вогнал в лёгкий ступор.
Очевидно, утренний инцидент полностью выветрился из его головы.
«Оно и к лучшему», - решила я и не стала рассказывать, как приставал ко мне, принимая за шлюху.
«Господи, а если бы он мне под юбку полез?! Ой, маменька родная!»
- И что ты делаешь на моей кухне? - новый вопрос отвлёк меня от неприятных воспоминаний.
– Готовлю нам обед. Борщ по-киевски.
– Борщ?!- Кузен внезапно побледнел, и болезненная гримаса прошла по его лицу.
Я не могла понять, почему безобидная фраза вызвала такую реакцию?
«Может у него аллергия на борщ?"
Игорь Сергеевич уже взял себя в руки и попытался улыбнуться. Но губы не слушались, складываясь в кривую ухмылку.
– Так кто ты, прелестное дитя?
Я представилась второй раз за сегодня, засунув своё негодование подальше.
Ну, сколько можно?!
– Катрин. Наши мамы – сводные сестры. ( Вот с этого надо было начинать).
– А-а. Так ты кузина из Киева. Что же не предупредила о своём приезде? Я бы…
Раздавшийся звонок мобильника, заставил его замолчать. Разговор был краток.
– Да, мама. Хорошо мама. Конечно, пусть поживёт у меня. Извини мама, но нас ожидает обед.
Я облегченно вздохнула и от того, что меня не выгонят, и от борща не собирается отказываться.
Немного рассказала о себе, о своих планах. Игорь внимательно слушал, а потом огорошил:
- Через три дня улетаю во Францию на месяц.
Взглянув на моё вытянувшееся лицо, рассмеялся:
- Не волнуйся, я не собираюсь от тебя избавляться. Есть два предложения:
Первое - ты остаешься жить у меня - сколько тебе надо.
Второе - летишь вместе со мной в Париж.
Естественно, все расходы, как приглашающая сторона, беру на себя.
Сказать, что я была ошеломлена, это не сказать ничего. Однако мой кузен явно не шутил и говорил на полном серьезе.
- Париж, Париж. От такого предложения невозможно отказаться, - наконец выдавила я. - Загранпаспорт и шенгенская виза у меня есть.
– Отлично. Тогда три дня уйдут на сборы. Пока ждём, покажу тебе Петербург. Ты ведь здесь раньше не была?
Я отрицательно мотнула головой.
«Черт!» - Не было слов, чтобы найти слова благодарности. Но видимо, переполняющие меня чувства отразились на лице, что Каверин понимающе так посмотрел и ободряюще улыбнулся. Предложил посмотреть телик.
"Вау! У него цифровое спутниковое телевидение НТВ+".
Я немного огляделась. Большая двухкомнатная квартира, не считая гардеробной.
Обставлена со спартанским шиком. Ничего лишнего.
Длинный угловой диван, столик, широкая тахта, а на полу возле неё громадная шкура белого полярного медведя. Вот и вся обстановка комнат.
Ультрасовременная техника и огромный бар с барной стойкой, к которому хозяин не подходил, натыкаясь на мой обеспокоенный взгляд. Мысль о том, что Игорь сохранил обрывки воспоминаний о нашей первой встрече, пугливым зайчиком прыгала в голове.
«Нет, нет! Он же был мертвецки пьян», - убеждала себя, пытаясь ухватить зайчишку за уши и отправить его восвояси.
До вечера коротали день дома, разговаривали. Игорь с сочувствием относился к происходящему в Украине. Наши взгляды и позиции на события совпадали.
Я позвонила маме и сообщила о приглашении в Париж. Получив мамино благословение, стала готовить ужин.
Игорь вёл себя дружелюбно, и никаких посягательств на мою добродетель не было.
Мы весело провели время в разговорах до самой ночи, пока веки сами не стали смыкаться.
- Пора укладываться спать, - зевая, произнёс мой родственник. - Завтра нас ждёт обширная программа знакомства с городом. Постелю тебе на диване, ты не возражаешь?
Я подавила вздох облегчения. В душе опасалась, что предложит спать вместе с ним на огромной тахте.
К счастью, опасения не оправдались.
Игорь достал комплект совершенно нового постельного белья. Сразу видно, что очень дорогого. Хотел постелить, но я решительно забрала от него белье и застелила сама.
Он наблюдал за моими действиями с явным одобрением.
Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по комнатам и легли спать. И уже под одеялом я стянула трусы и засунула их под подушку. Не люблю спать в трусах. Всё время кажется, что резинка жмёт живот.
Засыпая, думала, как мне повезло, и только подспудная мысль мышкой скреблась в голове:
- Зачем я ему нужна?
Проснулась от легкого прикосновения к плечу. Ощутив прохладу чужих пальцев, открыла глаза и встретилась с внимательным взглядом.
Улыбнулась ему, и ответом стала улыбка, немного сдержанная, немного задумчивая. Но это была улыбка хорошего человека.
Я села, одергивая майку, а он поправил мне прядь волос и, продолжая улыбаться, сказал:
- Вставай, соня. Уже семь утра. Нас ждёт Петербург.
Повернулся и случайно сбил подушку, которая упала на пол вместе с моими красными кружевными трусиками.
Я зарделась от такого конфуза, а он их поднял. Чуть придержав в руке, протянул трусы мне. Наши пальцы соприкоснулись, и я покраснела ещё больше.
Когда Каверин вышел, быстро натянула трусы, оделась, умылась, привела себя в порядок и присоединилась к нему, продолжая сгорать от смущения.
Игорь Сергеевич был странно молчалив, хотя я уже успела убедиться, какой интересный он собеседник. Задумчиво наблюдал за мной. Мне даже показалось, что он с кем-то меня сравнивает. Интересно с кем?
Приготовила завтрак, несмотря на его робкие возражения, типа перекусим в кафе.
Блин, ну должна я хоть как-то отблагодарить за гостеприимство! Тем более, что готовить люблю.
Мои старания оценили на «отлично». Но больше обрадовало, что он повеселел.
Во время завтрака кузен пребывал в приподнятом настроении, и похмелье, похоже, совсем не давало о себе знать.
Тени лежали под глазами, лицо осунулось, однако в глазах больше не было лихорадочного блеска отчаяния и тоски. В них зажёгся интерес к моей скромной персоне.
Кажется, нежданный приезд помог ему отвлечься от чего-то тягостного. Словно он хотел что-то забыть и начать жить заново. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление.
Игорь Сергеевич - любезен без наигрыша, мое присутствие явно доставляло ему удовольствие, а не прибавило хлопот.
Его участие ко мне, его напор и энергия смели все барьеры. Мы очень быстро подружились.
Я обычно довольно легко схожусь с понравившимися мне людьми, но никогда так стремительно, как с ним.
На своей шикарной машине Игорь отвез меня в Петергоф.
Дворцовая роскошь здания и золоченые статуи поражали и восхищали.
Просто восхитительно, как сочетались помпезность и величественная красота, несущая радость и восторг.
Сама себе напоминала того мальчика, из фильма «Мэри Поппинс», который восторженными глазенками смотрел в изумлении на поющего кота. Так и я смотрела на все это великолепие.
Мы стояли на берегу Финского залива.
Я загляделась на искрящееся море, которое под лучами солнца казалось серебристо-синим у самой линии горизонта. И крики чаек приветствовали нас.
Потом поехали в Павловск, где кормили белок купленными у входа в парк орешками.
Наглый толстый бельчонок не спеша ходил между посетителями, протягивающими ему угощение, и выбирал. На его пресыщенной мордочке было написано:
«Семечки не возьму, а орешки так и быть попробую».
Посетили Павловский дворец, где по чрезвычайно узенькой винтовой лестнице поднимались наверх. Игорь шёл следом за мной, и я слышала его учащенное, прерывистое дыхание.
Мы, как дети, гонялись друг за другом в живом лабиринте. Догнала кузена и в прыжке бросилась ему на спину, руками обхватив шею. Он застыла подобно статуе, а затем со слабой улыбкой отстранился от меня.
Кровь отхлынула от его лица, и я поспешно извинилась.
- Нет, ты не напугала, - ответил он и как-то странно посмотрел. – Просто произошло это так внезапно, что я сам не ожидал.
Мне показалось, что в эту фразу был вложен особый смысл, но ликующее настроение настолько переполняло, что внимание быстро переключилось.
Мы как раз вышли на двенадцать дорожек. В центе, в окружении муз возвышалась статуя Аполлона. Я залюбовалась его прекрасным телом, а Игорь равнодушно скользнув по нему взглядом, стал рассматривать фигуры муз. Каждому своё.
Гуляли по дорожкам парка, слушая музыку леса. Стояли на мосту Кентавров, облокотившись на перила, любуясь панорамой парка. На свежем воздухе ели приготовленные на мангале шашлыки.
Продавец, не то грузин, не то армянин – молодой парнишка, строил мне глазки. И выбирая самые лучшие, сочные куски, цокал языком: - «Какая девушка!» А мы весело смеялись.
Безоблачное небо, безоблачное настроение.
Не удержавшись, на выходе из Парка, я процитировала:
« Все мне видится Павловск холмистый,
Круглый луг, неживая вода,
Самый томный и самый тенистый,
Ведь его не забыть никогда.
Как в ворота чугунные въедешь,
Тронет тело блаженная дрожь,
Не живешь, а ликуешь и бредишь
Иль совсем по-иному живешь»…
- Ты любишь стихи Ахматовой? – спросил Игорь.
– Я ими живу, – ответила и тут же застеснялась собственных слов. Мне стало неловко за свою импульсивность.
Но он лишь улыбнулся и ласково посмотрел.
Этот день привел меня в полный восторг, но и следующий не обманул ожидание.
Мы посетили Эрмитаж. Одного дня на его обход по залам мало. Поэтому мы пробежали по нему – «галопом по Европам». Большое впечатление произвела парадная лестница дворца.
На фоне ниши, виднелась белоснежная мраморная скульптура, а сверху падали потоки света.
В небе, среди облаков, плыли фигуры богов. Это огромный плафон - греческие боги на Олимпе.
С боковых площадок лестницы виднелась колоннада серых колонн - кариатид.
Понравились гигантские Часы Павлин, хоть они и застыли в безмолвии, а жаль.
И огромная, до 2,5 метров высоты ваза из яшмы, которую делали на Урале, как сказал Игорь, больше двенадцати лет.
Меня ваза просто поразила своими размерами, красотой формы и совершенством.
Она не выглядела громоздкой. Тонкая ножка, овальной формы чаша, казалась скорее изящной.
Впечатлила и камея Гонзага – выполненная из трехслойного камня сардоникса. Нижний темный слой камня служит фоном, второй – светлый. На нем изображены профили Арсинои и Птоломея. А верхний снова тёмный. Из него вырезаны шлем, волосы и одежда.
В рыцарском зале, на глаз прикинув размер доспехов, подумала, что раньше мужчины были явно мелковаты.
От огромного количества картин голова шла кругом.
Когда вышли на воздух, то чувствовала себя одуревшей от всего изобилия.
После Эрмитажа плыли на катере по каналам города, давая отдых уставшим ногам.
Я поняла теперь, почему Петербург называют городом мостов и каналов.
В последний день перед отлетом, на Крестовском острове в Приморском Парке Победы, мы катались на роликах.
Ласково грело солнышко, наполняя мягким светом. Я представила себе цветущие тюльпаны и нарциссы, которые казались мне сказочными домиками эльфов и фей. Вот таким принцем эльфов стал для меня Игорь.
Обгоняя друг друга, мы мчались с ним по липовой аллее наперегонки. Потом сидели у Лебяжьего пруда, и нам было очень хорошо вдвоем.
Я к нему чувствовала симпатию. Никого роднее и ближе для меня здесь не было.
В шутку сказала:
- Если бы ты не был моим родичем, я бы влюбилась в тебя.
Игорь лишь загадочно улыбнулся. От его улыбки закралось подозрение:
"Не охмуряет ли он меня?"
Но Каверин вел себя, как друг, или брат, и сомнения рассеялись.
Далеко за полночь мы возвратились домой, падая от усталости. Ночью было так светло, что можно читать книгу.
– Все, хочу в страну розовых единорогов, - отчаянно зевая, сказал Игорь. Скинув с себя одежду, упал в постель и мгновенно заснул.
А я любовалась спящим.
Потом долго смотрела в окно, за которым было уже светло, слушая, как просыпается город.
И лишь затем легла в свою постель, с улыбкой на губах погружаясь в сон.
Три счастливых дня пролетели как один миг.
Я влюбилась в Петербург, и даже поездка в Париж – не казалась больше такой заманчивой. Но маховик был запущен, и на четвертый день мы уже летели во Францию.
Не могла забыть прохладный шершавый гранит набережной Невы, фонтан у Зимнего дворца, куда мы кидали монетки на счастье и позеленевшую медь коней Клодта.
О, с этими конями была связана история.
Игорь рассказал, что скульптор на мошонке одного из коней изобразил лицо любовника своей жены. Не поверила и полезла проверять. Игорь хохотал как сумасшедший, но лицо я рассмотрела.
Стало грустно, что всё так быстро закончилось.
Игорь легонько щелкнул меня пальцем по носу и, улыбаясь, сказал:
- Не грусти, в Париже скучно не будет.
Перелёт прошёл нормально. Мне нравилось, как мой спутник уверенно ведет себя, как рационально решает все вопросы. Такой энергичный, деловой.
Все было хорошо, только когда мы оказались в его парижской квартире, на душе стало тревожно.
Нет, я не боялась, что он сделает попытку подъехать ко мне. Я верила его словам и в порядочность.
Моё сердце тревожно забилось от плохого предчувствия, словно тень горгулий Нотр-Дама накрыла нас крылом.
Часть 2
«Подари мне Париж,
кабаре Moulin Rouge,
На затерянных улочках
свет фонарей…
И в кафе Сен-Луи
романтический ужин,
На котором меня
назовешь ты своей».
Вначале ничего не предвещало неприятностей.
Квартира кузена на улице Фобер-Сент-Оноре была двухкомнатная и он поселил меня в той комнате, где была кровать. Сам разместился в соседней - на диване.
Такой поступок джентльмена стал ещё одним плюсиком в списке достоинств Игоря. Я ему и так многим обязана.
Попробовала было протестовать, но он быстро пресёк бунт, сказав, что он хозяин и ему решать, куда размещать своих гостей.
Возражать было бессмысленно и глупо.
Я была готова, что наше прибытие отметим, но думала – дома, или в недорогом кафе. Не ожидала, что Игорь пригласит меня в ресторан Tour d’Argent ( Серебряная башня) с видом на Нотр-Дам-де Пари.
Хорошо, что у меня было с собой короткое чёрное платье. Оно мне шло, я чувствовала себя в нём сексуальной. И хотя я привыкла абстрагироваться от взглядов мужчин, перед Игорем немного робела. Боялась, что мой наряд покажется ему дерзким и вызывающим.
Лёгкий макияж на лицо, блеск для губ – всё, что я себе позволила. Не любила намазюкиваться, чтобы не походить на падших женщин.
Внешность у меня и так приятная. Так зачем делать из себя размалёванное чучело?
Одобрение в глазах спутника сразу подняло настроение.
В ресторане нас обслуживали сразу два официанта, а владелец лично обходил всех посетителей.
Я впервые попробовала там улиток с базиликом в портвейне, слоёный пирог с королевскими креветками с томатным пюре и бальзамическим соусом, утиную печень фуа-гра с кисло-сладкими печеными персиками и специальным хлебом, ягненка с белыми грибами, морские гребешки Сен-Жаки и печеные яблоки с мороженным.
Было приятно сидеть и смотреть на закат за окном. И вдвойне приятней быть вместе с человеком, который мне нравился всё больше и больше.
Но когда подали счет, то цены просто ужаснули (100-150 евро за блюдо)!
Игорь лишь улыбнулся моему испугу и всё оплатил.
В порыве чувств, я предложила заняться готовкой самой, но он отверг предложение.
– Ты моя гостья и я тебя угощаю. Должна же ты попробовать французскую кухню.
– Только не лягушек, - возразила я, вспомнив, что французов называют лягушатниками именно из-за пристрастия их к лягушачьим лапкам.
Но как оказалось, что это скорее экзотика, чем их национальное блюдо. При мне лягушек никто не заказывал.
На следующее утро меня ждал неприятный сюрприз. Нет, улиток, и все остальное мой желудок благополучно переварил. А вот с волосами возникла проблема.
К моему удивлению, то ли воздух перемен подействовал, или ещё что, но мои прямые доселе волосы стали завиваться на концах в крупные кольца.
Заметив моё озадаченное лицо в отражении зеркала, Игорь с улыбкой распрямил локон, а потом отпустил его, и он тут же превратился в завиток.
– У тебя волосы вьются, - констатировал сей прискорбный факт.
Я привыкла к прямым волосам. Теперь придется свыкаться с мыслью, что во мне что-то изменилось.
«Странно это, странно это. Странно это господа».
«Какие перемены меня ещё ожидают?» - подумала я, подозревая, что они скоро грядут.
Каверин был по-прежнему внимателен, предупредителен и заботлив.
Я находила его очень интересным и не могла им не восхищаться.
Ни с кем ранее мне не было так хорошо, так замечательно, как с ним!
Крупные черты лица придавали его облику мужественность. Он внешне напоминал актера Вадима Спиридонова, когда тот в сериале «Вечный зов» играл Федьку Савельева.
Особенно глазами – яркими, зелёными, порой дерзкими, с огнем инфернальности.
Но была в них мягкость и незащищенность. По крайней мере, когда его взор был обращен на меня.
Благородство и ум – вот те качества, которые я ценила в людях. Игорь Сергеевич был именно тем человеком, в котором эти качества были собраны воедино.
Первоначальное негативное мнение о нём изменилось в другую, лучшую сторону. Не передать словами, как была признательна за то, что он делал для меня.
Игорь так здорово планировал наши походы по городу, что, несмотря на насыщенную программу – мы не уставали.
На Лувр ушел день, на Версаль два, следующие дни мы просто гуляли по городу.
По парижским улочкам обошли знаменитые места: Опера, Эйфелева башня, Марсово поле. А по другую сторону – Собор Парижской богоматери, Латинский квартал, Сорбона, Пантеон.
Отужинали в знаменитом кабаре Мулен-Руж и посмотрели шоу. Честно, меня не впечатлило. Это на любителя.
Не знаю почему, но у меня уже не было того восторга, что раньше. Или слишком много впечатлений, или то, что мое внимание постоянно отвлекал на себя он.
Я не могла не замечать его. Всё остальное было фоном, а Игорь центром вселенной, такой мегазвездой.
«Почему всё делает для меня?» – снова и снова это вопрос не давал мне покоя. – Мы ведь даже и не родственники.
Мысль о том, что я ему не безразлична, всё чаще робкой птичкой залетала в голову. Меня это пугало и нравилось одновременно.
А вот щедрость спутника напрягала. Я все больше и больше чувствовала себя обязанной и не знала, чем смогу отплатить за то, что он для меня делает.
На один только обед ежедневно уходило 160 евро. Я не могла позволить себе такой роскоши. Это не только бы была брешь в моей крепости, но и вынос ворот. Несколько ужинов по 250 евро – вообще оставили бы одни руины.
Переживала, что тратит на меня деньги. Понимала, что их у него много, но всё равно старалась избегать трат на себя. И это его деньги.
В такие моменты хотелось стать Дюймовочкой и есть по пол зёрнышка в день.
Завтракали мы вначале в бистро, под открытым небом. Эти уютные маленькие кафе лучше всего передавали атмосферу жизни парижан, таких веселых и романтичных.
По душе пришлось бистро «Ле Пике».
В нём подавали кофе, круасаны с маслом и джемом, омлет с румяной корочкой. Но когда я узнала, во сколько обошёлся этот завтрак, мне стало неуютно.
Пользуясь тем, что Игорь почти ничего не ест с утра, я решила сэкономить его деньги на себе, убедив завтракать в более дешевом кафе.
Там была обычная композиция из бриоши (сдобной булочки) и какао, его еще называют горячим шоколадом.
Вспомнила «Анжелику», которая разбогатела, продавая придворным короля Людовика горячий шоколад. Не удержавшись, рассказала об этом Игорю, хотя опасалась, что чтение любовно-приключенческих романов он осудит, как нечто несерьёзное и легкомысленное.
Сам он увлекался йогой, индийскими благовониями, от которых я чихала, как кошка и японской поэзией. Игорь считал, что благовония очищают разум. Я в этом сильно сомневалась.
Всё это даже при большом желании не могло вызвать у меня заинтересованности. Но я уважаю чужие интересы и не навязываю свои.
Мои опасения не подтвердились. Игорь не стал иронично поднимать бровь.
– Ты напоминаешь мне Анжелику, - улыбаясь, сказал он,- такая же простодушная, честная, искренняя и отважная. И глаза у тебя зеленоватые и волосы на солнце….
– Отливают медью, - закончила я за него, понимая, что блондинки из меня не сделать, ну никак. Я шатенка с округлыми формами и здоровым аппетитом.
Поэтому, такого завтрака мне было явно не достаточно. Выходила из-за стола с чувством легкого голода, стесняясь обременять чужой кошелёк. Но он не должен об этом знать.
Мечтала, что когда-нибудь, когда устроюсь на работу и буду получать достойную зарплату, то обязательно приглашу его в самый дорогой ресторан и закажу роскошный ужин на двоих. Только он и я, и никто нам больше не нужен.
Но пока это только мечты. Сейчас экономила на завтраках, как могла.
Зато к обеду была голодна, как волк и семеро козлят. Не могла противостоять соблазнам. Не подумайте, что я большая любительница поесть. При моём росте 170 я весила положенные 60 кг.
Просто ведя активный образ жизни в студенческие годы(я подрабатывала курьером), приходилось мотаться с одного конца города на другой. Мне требовались калории, я дома привыкла к более плотному завтраку.
И всё равно стоически преодолела бы соблазны и голод, но Игорь был неумолим.
Если во время завтрака лениво макал булочку в кофе ( именно так здесь принято есть), то к обеду аппетит его пробуждался, и он наотрез отказывался обедать в блинной. А ведь одного такого блина с начинкой из рубленной ветчины и тёртого сыра и пары чашек кофе хватало, чтобы сытно поесть.
Брассерии. Там мы обедали.
Столики почти на тротуаре. И мы вдвоём.
Не смотрим по сторонам, как остальные посетители, не разглядываем прохожих.
Смотрим друг на друга, глаза в глаза, и я вижу там себя, доверчиво улыбающуюся, а во взгляде моём вопрос:
«Кто я тебе?»
Ответа уже не вижу. Глубже опасаюсь заглядывать, сама не знаю почему.
У него глаза, как омуты – затягивают, и красивые, очень красивые и глубокие. Такие, что можно утонуть.
Что скрывать, Игорь безумно мне нравился, как человек и как друг. Но боже! Когда смотрел на меня вопрошающим взглядом, у меня мурашки пробегали по коже.
Однажды сказал, что хватит нам бегать по Парижу, как загнанным лошадям. А надо просто проникнуться духом города, духом романтизма и флирта. Сказал и странно так посмотрел. Я не поняла.
Видимо недоумение отразилось на моем лице, он не стал дальше развивать тему. Лишь на секунду прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, втянув в себя воздух через нос.
– Мне надо уйти, - сухо сообщил он.
Быстро собрался и ушёл, а я осталась его ждать.
Скучно сидеть и ничего не делать. Занялась уборкой, а потом решила купить продукты и приготовить ужин.
Выйдя на улицу, почувствовала запах хлеба. Каждый город имеет свой запах. Париж пахнет хлебом.
По длинной узкой улице Фобур-Сент-Оноре прошла на площадь Мадлен.
По пути старалась не заглядываться на витрины модных магазинов, а вот от церкви Мадлен, в какой уже раз, не могла отвести глаз. Две девушки у входа, наклонились к чаше.
Эти ангелы скульптора Антуана Муана, каждый раз привлекали моё внимание. Они волнующе-прекрасны. Я постояла, любуясь ими.
На площади Мадлен в местных магазинчиках затоварилась всем необходимым.
Моего французского и улыбки вполне хватило на объяснение с разговорчивыми хозяевами лавочек. И отпуская мне товар, они называли меня мадемуазель.
«Мадемуазель Катрин», - красиво звучит.
Я была почти счастлива. Мне уже не хотелось бегать подобно туристам и разглядывать местные достопримечательности.
Достаточно просто гулять с Игорем, или сидеть дома. Вести неторопливую беседу, да разговаривать глазами.
«Тебе хорошо со мной?» – спрашивали его глаза.
«Да», - отвечали мои.
Наслаждаясь покоем, почувствовала, что мне что-то не хватает. И поняла – мне не хватает Игоря.
– Да, где же он? - Не смогла сдержать беспокойство.
На душе стало тревожно.
Прождала Игоря до ночи. Ужин давно остыл, но ничего разогрею, а его все не было. На мои звонки не отвечал. Явился под утро, и от него пахло коньяком и чужими духами.
Он был такой расслабленный. Упорно отводил взгляд, как нашкодивший кот. Отказавшись от ужина, ушёл спать.
Я долго не могла уснуть, пытаясь представить женщину, которая была с ним.
Утром, извиняющая улыбка на искусанных губах. Но теперь уже я не могла поднять на него глаза.
Он вплотную подошёл ко мне и, подняв мое лицо за подбородок, заглянул в глаза.
Надеюсь, не заметил там обиду брошенного ребенка, или заметил?
Ничего не сказал, опять ушёл из дома.
Я готова была расплакаться, сама не знаю отчего, но Игорь вскоре вернулся с большим букетом белых лилий.
– Это мне?! – не смогла скрыть удивления.
Боже, когда научусь прятать свои чувства!
– Тебе, солнышко, - он с такой затаенной нежностью произнес эти слова, что приятная волна прошлась по всему моему телу.
Лилии пьяняще пахли, испуская сладкий аромат.
Прижав их к груди, я спрятала за ними смущение и удовольствие, стесняясь своих эмоций, своих чувств.
- Лилии ещё называют розами Юноны.
- Почему?
- Алкмена, мать Геркулеса, спрятала сына в густом кустарнике, опасаясь мести ревнивой Юноны. Та случайно нашла его. Не ведая, кто он, решила покормить голодного младенца. Но мальчик так сильно укусил её за грудь, что, вскрикнув, она оттолкнула его. Молоко брызнуло и разлилось по небу, образовав Млечный путь. Капли, упавшие на землю, превратились в лилии.
Я с уважением посмотрела на Игоря. Он так много знал всего интересного!
Игорь на этом не остановился, решив приготовить на ужин курицу, запеченную в красном вине, а я взялась ему помогать.
Честно, не верила в его кулинарные способности, но была приятно удивлена.
Совместное приготовление ужина окончательно сгладило мою детскую обиду.
В фартуке, с испачканными мукой волосами Игорь выглядел таким родным и по-домашнему уютным.
Не удержавшись, стряхнула белую пыль с его волос, а он поймал мою руку и ласково сжал её.
Меня словно жаром обдало. Я покраснела и осторожно освободилась.
Отвернулась, якобы для того, чтобы поставить на огонь сковороду, но успела заметить разочарование на лице человека, который мне был дорог.
Пока он обжаривал в масле бекон, а затем в этой же сковородке жарил лук, а после него чеснок и грибы, я, следуя указаниям, уложила курицу на сковороду, посыпала тушку перцем, солью и тимьяном, обжаривала минут пятнадцать.
Потом мы уложили курицу в форму, туда же добавили лук, бекон и грибы с чесноком, зелень и лавровый лист. В сковороде обжарили муку, добавили бульон и вино, всё перемешали. Этим соусом залили курицу и запекали где-то час в духовке. Не слушая возражения Игоря, который хотел сделать это сам, я стала наводить на столе порядок и вымыла посуду.
Иногда спиной ощущала на себе его взгляд, от которого тепло разливалось по всему телу, но когда поворачивалась, то он смотрел совсем в другую сторону.
Приготовив всё к трапезе, мы сидели за столом и ужинали при зажжённых свечах.
На губах Игоря была пленительно-дьявольская улыбка, а в расширенных агатовых зрачках отражались язычки пламени. На огонек которых, как мотылек, летела моя душа.
Всё было восхитительно. Мы пили настоящее французское шампанское, и капельки пузырились в фужерах, а затем росинками попадали на наши губы. Игорь наклонился и провёл языком по моим губам, а затем поцеловал.
Мои губы дрогнули и ответили на поцелуй, а потом я испуганно отпрянула.
Он стиснул зубы, так что на скулах выступили желваки:
– Тебе лучше уехать, я больше не могу сдерживаться, когда вижу тебя.
Я встала:
- Пойду собирать вещи. С утра возьму билет.
Ночью я лежала, еле сдерживая слезы. Лишь бы он не догадался. Но Игорь почувствовал и пришёл ко мне. Присел на край кровати. Я тоже села, натягивая до подбородка одеяло.
В лунном свете видела его лицо – такое бледное, и печаль в глазах, скорее не видела, а чувствовала.
Он покачал головой:
- Не бойся, я не трону тебя. У меня давно никого не было, вот в голову и ударило.
– А с кем ты был вчера? От тебя пахло чужими духами, - сорвался с моих губ вопрос, прежде чем я успела прикусить язычок.
Игорь внимательно посмотрел на меня, стараясь в полумраке рассмотреть лицо.
– Я попытался, но у меня ничего не получилось. Целовался до одури, стараясь почувствовать влечение, но все усилия пропали втуне. Не смог я с ними.
«Почему?» - хотела спросить я, но удержалась.
- Обещаю, больше не повторится. Ты только не уезжай, прошу тебя, - вдруг произнёс он.
«Не повторится что? Встречи с девушками, или... » Мысль осталась незаконченной.
Но бог мой! Больше я опасалась первого и начинала желать того, что прятала в самом тёмном лабиринте души.
Я осталась. Боялась. Боялась не его, боялась другого.
Утром мы гуляли, молчаливые и потерянные в этом большом городе, который в одночасье перестал для нас существовать.
Тенью следовала за ним, и не могла от него уйти.
«Нет, я уехать не боюсь, но почему-то остаюсь…»
Часть 3 Каверин.
Девушка, которую я любил, меня не любила. Все попытки завоевать ее закончились полным фиаско. Как и прежде отношения с ее сестрой.
Это был двойной удар.
Почему? Почему те, кого я люблю, так жестоко поступают со мной? Эта мысль не давала мне покоя ни днём, ни ночью. Днем я постоянно думал о них, а ночью они мне снились.
Порой, оставаясь один, задавал себе вопрос:
- Во что верю, на что надеюсь, зачем живу?
И сам не знал ответа.
Иногда думал, что это так легко уйти из жизни. И никаких забот, переживаний, треволнений. Но что-то удерживало меня на земле.
Страх перед смертью? Его не было. Тогда почему не захотел? Наверно я понимал, что должен пройти свой путь до конца. И принять ту смерть, которая была предначертана.
Вот в таком состоянии пребывал, пока судьба мне не подарила встречу с Катрин.
Находясь в тумане между сном и явью – увидел её, такую красивую и желанную.
Мне всё равно было кто она, и как попала ко мне – я хотел эту девушку.
Эта девочка была создана для меня.
Облом! Оказалось, что она моя кузина.
Любовался здоровым румянцем Катрин, красивой фигурой, движениями, тем, как ловко она готовит борщ.
Борщ! Когда- то мне готовила его Мария.
Где ты, чужая милая?
«Жизнь невозможно повернуть назад,
И время ни на миг не остановишь
Пусть неоглядна ночь и одинок мой дом,
Ещё идут старинные часы.
Старинные часы ещё идут,
Старинные часы, свидетели и судьи».
Инстинкт самосохранения приказывал: забыть и начать сначала. Но с Катрин нельзя. Она как-никак родня. Хотя, какие мы родственники?!
Дьявол! Я по-свински обошёлся с ней. Не позволю больше себе никакой пьяной выходки.
Желая искупить вину, предложил полететь со мной во Францию. Мне это не обременительно, а её порадую. Сам, как мальчишка обрадовался согласию.
До отъезда показал ей город. Искренняя восторженность девушки вызывала у меня улыбку, не ироничную, а добрую.
С ней чувствовал себя лучше.
Отгонял крамольные мысли по отношению к Катрин, но в своей кажущейся невинности «кузина» так соблазнительно-хороша! То, что она в двадцать пять лет уже не девственница и ежу понятно.
Чудо, что при такой эффектной внешности вовсе не была искушённой и испорченной.
Её ноги, её попка сводили меня с ума. Одного взгляда на Катрин было достаточно, чтобы огонь желания и надежды вспыхнул в моей погасшей душе. А я думал, что там остались одни лишь головешки.
Решил завоевать доверие Катрин, завоевать её. Стал делать всё, чтобы понравиться ей.
Девушка оказалась такой благодарной!
Я заглянул в глаза Катрин и был очарован огоньками, светившимися в них. От её улыбки на душе становилось светло и солнечно. Она словно солнышко в пасмурное утро!
От прикосновений к ней дрожь проходила по телу, но я не мог рисковать. И все же рискнул.
Рискнул и проиграл. Она ответила на мой поцелуй, но тут же отпрянула, как испуганная лань.
Подобная попытка и я окончательно потеряю её. Но отступать не собирался.
Предложил поехать на остров Сен-Луи. Катрин согласилась.
Всё началось, когда мы возвращались домой.
Поехал не через мост Турнель, а через мост Мари.
Почему-то повернул направо, а не налево. Потом мы чуть не попали в аварию.
Еле успел затормозить, когда прямо под колеса ягуара из встречной машины выбросили девушку.
Это было предумышленное убийство и чудом было то, что не наехал на неё. То ли хотели меня подставить, то ли таким способом избавиться от жертвы.
Преступники, как и положено, тотчас скрылись из вида.
Первым побуждением было объехать тело и уехать отсюда как можно скорей, но совесть не позволила.
Мы вышли из автомобиля и нагнулись над распростертой девушкой, нисколько не сомневаясь, что она мертва.
К своему удивлению и облегчению заметили, что «покойница» подаёт признаки жизни. Никаких видимых повреждений на ней не было.
Девушку просто оглушили и вытолкнули из машины.
Пока решали, что делать: везти ли пострадавшую в больницу, или самим оказать первую помощь, незнакомка сказала по-русски:
- Боже мой! - и открыла глаза.
- Она русская? – мелькнула в голове догадка, а потом я замер, настолько поразил меня бирюзовый цвет её глаз.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а затем девушка сделала попытку встать.
– Чёрт! – выругалась она, морщась от боли.
Содранные коленки и ссадины на очень тонких руках явно вызывали болевые ощущения.
Мне показалось, что девушка больше раздосадована этим, чем тем, что её пытались убить.
В том, что она русская у меня не было никаких сомнений. Так ругаться могут только свои.
– Помогите мне, прошу вас, - обратилась к нам по-французски. - Моя сумочка с документами и деньгами осталась в машине, из которой меня выкинули эти бандиты.
Волнуясь, взволнованно поведала нам, что приехала по приглашению в агентство моды, которое должно было скоро открыться. Но оно так и не открылось. Вместо устройства на работу устроили встречу, с каким- то арабским шейхом и он предложил ей поехать с ним. Она отказалась и люди, которые заманили её сюда, сильно разозлились. Насильно усадили в машину, а потом так поступили с ней.
Лично я подивился вкусу этого шейха, потому что девушка была невероятно худа. Но держалась так непринужденно, что говорило об её полном самообладании.
Разговаривала по-французски довольно чисто, только лёгкий акцент подтверждал, что она россиянка.
– Вас надо показать врачу. Давайте отвезу в больницу, - предложил я.
– И надо обязательно заявить в полицию, - добавила Катрин.
– Вы русские?! Мне повезло, что я встретила соотечественников.
Потом она страдальчески сдвинула брови и пошатнулась, теряя силы.
Подхватив девушку, мы усадили потерпевшую в машину.
Пребывая в состоянии шока, она не противилась, когда отвезли к себе домой.
Лишь слабо отвергла моё предложение – обратиться в полицию.
Дома гостья окончательно пришла в себя и трогательно попросилась переночевать.
– Да, пожалуйста, буду рад оказать услуг.
На губах незнакомки появилась благодарная улыбка.
– Анна, - представилась она.
– Игорь Каверин, Катрин, - представились мы ей.
Анна улыбнулась мне, а вот имя Катрин её позабавило.
– Катрин! – насмешливо протянула она. – Катрин, это ведь на французский лад. А настоящее имя – Катерина?
– Нет, Катрин, - последовало возражение. - Моя мама, будучи мною беременна, зачитывалась романом «Катрин» - первой книгой Жюльетты Бенцони. Ей так понравилась героиня романа, что она назвала меня в честь неё.
Бедная девочка старалась была любезной с гостьей, но это давалось ей с трудом.
Отвечая на вопрос Анны, она не смотрела на нее, смотрела на меня, а я внимательно слушал, не пропуская ни слова. Любовался Катрин, улыбаясь Анне.
Потом очнулся и предложил гостье принять ванну.
– Благодарю, - я сама хотела попросить вас об этом.
Пока девушка принимала душ, мы сидели и молчали, погружённые в собственные мысли.
Когда Анна вышла, то я был поражен. И не только я – лицо Катрин вытянулось, в глазах мелькнуло огорчение, прежде чем опустила взгляд.
Перед нами был не испуганный подросток, а высокая худенькая девушка с нежным лицом, на котором голубели прозрачные по чистоте глаза.
Высокие рельефные скулы и впалые щеки придавали необычность её облику. Пепельные прямые волосы падали ниже плеч.
Несмотря на излишнюю хрупкость, девушка была очень хороша собой.
И тут меня привлекли её руки. От воды пластырь отклеился, а под ним ничего не было – ни ссадины, ни царапины.
Проследив за моим взглядом, Анна улыбнулась, но в глазах её, я готов в этом поклясться, промелькнуло недовольство.
– Пластырь больше не нужен, у меня хорошая регенерация.
Я ей не поверил. Вся эта история с шейхом похожа на бульварный роман. Хотя я где-то слышал подобную историю.
Вспомнил! Про шейха не так давно рассказывала одна из моделей из шоу Тайры Бэнкс «Топ - модель по-американски». Я тогда включил телик, а переключить канал не мог, руки были заняты. Так там, как раз в этот момент, какая-то малохольная девица рассказывала эту душещипательную сказку.
« Значит, девушка не удосужилась придумать что-то новое. Или это простое совпадение? Может её никто и не выбрасывал, а все было подстроено», - подумал я, решив понаблюдать за ней.
Она оказалась хорошей собеседницей.
Несмотря на высокомерие от большого самомнения о себе, вела себя непринужденно, как на светском рауте.
Подозрение, что девушка воровка и состоит в банде, отмел сразу. И то, что её подставили мне конкуренты, тоже вызывало сомнение. Мне нравятся стройные девушки, но не да такой же степени истощения!
Хороша собой, хотя вначале следовало бы откормить.
Анна улыбалась, глаза её искрились от смеха, а улыбка была такая обезоруживающая... только я видел в ней жесткость. Словно в нежную розу был вставлен стальной стебелек. Иллюзия мягкости и беззащитности, а за ней голый расчет.
Холодная красота. Худое мальчишеское тело и очаровательное личико.
Потом замечаешь её длинные тонкие ноги и эти широко расставленные зеленовато -голубые глаза.
Таких я представлял себе эльфов – бледных, худых, необычайно красивых и утончённых. Необычная красота девушки оставила меня равнодушным.
«Извини, что мучаю тебя, но эта девушка мой последний шанс, - мысленно просил я прощение у Катрин. - Пан, или пропал».
Ревность, я хотел разбудить ревность в Катрин, потому что знал, чувствовал, что она не может решиться переступить через грань.
Грань чего? – Родственных отношений? Так по крови мы не являемся родичами. Или я ей противен?!
Такие сомнения обуревали меня, заставляя насупиться подобно барсуку.
Но когда – один мужчина и две девушки, то хандрить ему они не позволят.
Анна чувствовала себя вольготно и с улыбкой предложила приготовить водку мартини – любимый коктейль Джеймса Бонда.
- Водка, вермут, оливки, лед найдем. Никто не возражает?
И тут голос подала Катрин:
– Я могу предложить «Пуччини», «Роб Рой» и «Бейлис – Шейк». Посоветовала бы «Мохито», но лайма нет, а без него это не то.
– Звучит заманчиво, - сказал я, обрадованный такой реакцией. Демарш Катрин меня развеселил.
– Что же выбрать? Что посоветуешь, - обратившись к ней, - спросил я.
– А это по желанию. Если с кислинкой, то «Пуччини», там шампанское и мандариновый сок. Если сладкое, то тогда «Бейлис – шейк». Ликёр со льдом и шоколадной крошкой. Ну, а если крепкое, то лучше «Роб Роя» нет. Виски, красный вермут, апельсин и конечно лед, - голосе Катрин звучал вызов.
– Тогда я выбираю крепкое, - внезапно охрипшим голосом произнес я.
Анна как-то странно на нас посмотрела и пожала плечами, соглашаясь с моим выбором.
Приготовление коктейля не заняло много времени, вскоре три фужера с рубиновым напитком и с плавающим кружком апельсина Катрин поставила на стол.
– Откуда такие познания, ты не кажешься клубной девочкой? – спросила Анна.
– У меня друг был барменом. Иногда по праздникам подрабатывала, помогая ему.
Удар ниже пояса. Я почувствовал ревность к этому парню, который возможно трахал мою Катрин, а она, обнимая его, целовалась с ним.
– Подработать деньги можно было и другим способом, - взгляд Анны прошёлся по фигуре Катрин.
– Каждому своё. Предоставляю эту возможность тебе. Хотя такой товар на любителя, - парировала та в ответ.
– Девочки хватит обмениваться «любезностями», - вмешался я. – Может, повторим еще по одному?
–Конечно, - Катрин приготовила на этот раз - два коктейля и поставила перед нами.
- А себе?
– Мне достаточно. Я больше одного напитка не пью.
Однажды в компании меня пытались подпоить, наливая в бокал шампанское, чередуя его с водкой. Эффект опьянения превзошел все ожидания моих кавалеров. Стало реально плохо. Желудок не просто начал бунт, он поднял целое восстание.
Все выпитое в этот день вылилось из меня обратно мощным фонтаном.
До сих пор стыдно, хотя нечего пытаться споить девушку.
Она говорила это нам, но говорила для меня.
Бедная девочка! Её расстроенный вид и растерянность в глазах. Боже, как мне было жаль, но я продолжал беседовать с Анной, демонстрируя интерес к ней.
Катрин сидела, словно в рот воды набрав, тщетно пытаясь скрыть переживания.
Лишь единожды нарушила молчание, когда по телику передавали концерт.
Мы заспорили, какая музыка звучит на экране.
– «Токката и фуга ре-минор» Баха, - подсказала нам.
Когда диктор подтвердил, что она не ошиблась, Анна в изумлении уставилась на Катрин, а я испытал гордость за свою девочку.
– Откуда такие познания, ты занималась музыкой?- поинтересовалась Анна.
– Нет, но с детства любила органную музыку, и ради нее ходила в Николаевский собор в Киеве. Музыка Баха там часто звучала.
Мы помолчали, а потом я увёл Анну в свою комнату, стараясь не глядеть на побледневшее лицо Катрин.
Её предложение уступить свою кровать гостье, а самой разместиться вместе со мной на диване, я сожалением отверг.
Хотя, еле сдержался от искушения – лечь вместе с ней, прижаться и почувствовать её горячее тело каждым сантиметром кожи. А потом поцеловать сзади в шею и ласкать, и …
Всё, а то я кончу от одной мысли об этом.
Как должно быть проклинала узость своей кровати Катрин, на которой вдвоём можно было спать только друг на друге.
О, я бы не отказался. Но моему неистовству надо сказать: «нет!»
Ширина дивана позволяла нам вольготно расположиться с Анной. Спать с ней не стал, устроившись в кресле.
Даже, если бы она заинтересовала меня, как женщина, то из простой порядочности не притронулся бы к ней.
– К чему эта игра? – спросил её, дождавшись, когда она ляжет.
– Вы догадались?
– Догадался только я, Катрин пока не знает.
– Девчонка влюблена в тебя, а ты любишь её. Это так заметно со стороны. Я даже вам завидую. У меня есть все, кроме любви.
– Ты никого не любила?
Вместо ответа Анна процитировала неизвестное мне стихотворение:
« Нет, говорит, я правдива, не лгу,
Я полюбить не хочу, не могу,
Тщетной надеждой себя не губи,
Но, если хочешь, меня полюби!»
- Я никого не люблю, даже себя.
– Ты ведь это все подстроила, этот случай, зачем?
– На спор. Поспорила, что проведу ночь с самим Игорем Кавериным.
– Откуда ты знаешь меня?
– От знакомого, он сынок одного из твоих деловых партнёров. Сказал, что ты в Париже, но перенёс срок всех деловых встреч.
Из-за неё, да?
Я не ответил.
Помедлив, Анна продолжила:
- Увидели вас в кафе. Ты никого не замечал, кроме спутницы.
Мои приятели стали восхищаться Катрин. И что в ней нашли – красивая, сексапильная тёлка, но нет в ней аристократизма и шарма.
С последним я не согласился. Шарм у моей Катрин был, и ещё какой!
Анна продолжила исповедь:
- Задетая их восторженными отзывами, поспорила, что ночь проведу у тебя, не уточняя, как именно её проведу.
Профессиональный грим, подстроенная ситуация, и вот я здесь. А мои олухи приятели выложат кругленькую сумму.
Осуждаешь?
- Нет, - ответил я, - поражаясь деловой хватке, с какой она развела друзей на бабки.
- Не обеднеют! У этих мажоров папочки богаче тебя будут.
Она помолчала, а потом задала вопрос, который я задавал себе:
- Почему ты сейчас со мной, когда должен быть с ней? Иди к своей Катрин. Переночую, и навсегда исчезну из вашей жизни. Выиграю пари, если ты меня не прогонишь, на ночь глядя.
– Не прогоню. Спокойной ночи, - я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, а вместе с ней, забыл об Анне.
Катрин не спала. Она даже не разделась. Наши глаза встретились, и это я сделал за неё, сняв одежду с Катрин.
Чертовски приятно проснуться, ощущая на себе любимую девушку. Теперь уже - любимую женщину. Свою девственность Катрин сберегла для меня.
Проснулся от того, что кто-то осторожно тряс за плечо.
Открыл глаза – Анна:
– Мне пора уходить, спасибо, что помогли, и… счастья вам.
Я осторожно выбрался из под Катрин, а она во сне улыбалась.
Прикрыв ее атласным одеялом, которое так возбуждает, и под которым было сегодня тепло и уютно, пошёл провожать гостью, как был – в одних плавках.
Потом оделся и тоже ушёл. Ушёл, чтобы сделать подарок своей девушке. Отблагодарить её за ту ласку, за ту нежность, что она мне подарила этой ночью.
Когда вернулся, Катрин ждала меня. Ее тревога сменилась счастливой улыбкой, за которую я был готов отдать весь мир.
Протянул ей корзинку, там что-то шевелилось и попискивало.
– Кто это?
– Это Стася.
Она открыла крышку и ахнула, увидев щенка померанского шпица.
Черный лапушка - пушистик, с весёлыми озорными глазками на улыбающейся мордашке и с задорно закрученным хвостиком. Такой пушистый невесомый шарик.
Катрин держала эту кроху в руках, а он игривым комочком подпрыгивал у неё на ладонях.
- Спасибо, - прошептала моя девочка, в глазах её было море благодарности, нежности и любви.
"Теперь у меня будет две девочки, - понял я, - но кто против? Я только - за".
Предыстория Каверина в рассказе «Ты и Я»