Он всегда был рядом, всегда на месте. Такой домашний, такой родной, надежный. Иногда скрипел, прогибался под тяжестью, но вывозил, поддерживал и помогал. Всегда готов помочь, подставить свою крепкую спину. Устала? Присядь, отдохни, согрейся.
Голова. Она тоже была вроде бы на месте, но в ней иногда рождались бредовые, взбалмошные мысли.
- Ах, он такой простой. Такой топорный. Вот бы вспорхнуть хоть ненадолго на эту изящную, гламурную табуретку у барной стойки… Или нет. Лучше почувствовать мягкие объятия вон того роскошного кожаного кресла или даже дивана. И ноги, слушались эту глупую голову и уводили тело от домашнего табурета в мир мишуры и блеска. В мир, где были другие законы, или их вовсе не было. Ноги порхали от мягкого кресла к диванным подушкам, от барной стойки в жар и буйство танцев, в шум больших компаний. Летели, стремились, туда, где гламур, много света, блеска, шума ….
А он - хранитель домашнего очага всегда был на посту, но сох, сох и старился от своей ненужности. И однажды его не стало – рассохся, развалился. Думаете, в том, гламурном мире это заметили? Конечно, нет.
Просто телу теперь негде было отдохнуть, а диван и мягкие кресла уже не привлекали глупую голову своим блеском и роскошью. Она вдруг поняла, что среди этой роскоши и блеска так мало искренности и душевности. Блестящая стойка звала и ласкала других молодых и стройных, диван баюкал нежных и юных, гремела музыка, шумела толпа, и до печалей глупой головы никому не было дела.
А табурет? Он принимал голову, ноги и другие части тела всегда: в горе и в радости, в печали и в смуте. И вот только сейчас, когда его уже нет, вдруг стало явным, то, что он - незаменим. Он всегда был на месте, всегда под рукой. Пусть простой и топорный, но родной и близкий. И он всегда знал, когда поскрипеть, а когда и помолчать. Ничего не требовал, ни о чем не просил он просто был и ждал…
Ах, как жаль, что наши близкие всегда так незаметны, а наши глупые головы часто просто – СЛЕПЫЕ, НЕЗРЯЧИЕ.