Муха

               

Муху не впускали в дом. Входная дверь была плотно закрыта или завешена тюлем.
- О, эта дверь, ну почему, почему она всегда закрыта? А  так хочется туда, вовнутрь, в глубину прохладных комнат….

Так думала муха, сидя на лутке двери в дом. Она иногда отвлекалась, оставляла свой пост. И прямо таки спотыкаясь, влетала в раскрытую дверь жаркой кухни. Здесь было чем поживиться. Вот надрезанный сочный арбуз, телячьи отбивные, вода в ведерке…. О хлебных крошках вообще можно умолчать, так как на разделочной доске их было видимо-невидимо.
Она порхала с одного яства на другое, все пробовала, а сама чутко следила за дверью в дом.

- Ну, так и есть, проворонила! Дверь то, похоже, открывалась, без меня….
Бросив недоеденный кусок пирога, с нервным жужжанием, муха опрометью кинулась к двери в дом.

И… О чудо! Женщина тоже входила в эту дверь.
- Ну, наконец-то, наконец-то…  Я – в доме! О! Здесь и, правда, так уютно. А главное прохладно. Не нужно, изнемогая от жары, ползать по затоптанному полу, можно  присесть на кресло или прилечь на диванную подушку….  Еще можно посмотреть телевизор, поползать по экрану монитора….

- Чудесно, волшебно. Теперь меня отсюда не выманят сладкие запахи кухни. Никогда, ни за какие коврижки я не покину этот дом! Восторженно кружась,  в тишине прохладных комнат  муха пела. Утром, когда женщина уходила, она еще спала, уютно устроившись среди хрустальных подвесок люстры. Днем снова с восторгом облетела свое нечаянное богатство. Вечером, устав восхищаться, немного подремала. Ночью она спала, но как-то тревожно – очень хотелось есть и пить. Но в огромном, прохладном доме еды не было. Ни крошки.
Все еще радуясь своему  «приобретению»,  муха продолжала летать по дому, с целью обследовать его до последнего уголочка. Потом присела на оконное стекло, в ожидании женщины. Но та, почему-то, не спешила приходить и открывать входную дверь.

– Обо мне, что забыли? – думала разъяренная голодная муха.  (Откуда же  ей глупой было знать, что семья уехала к морю?). А время шло. Муха проклинала тот день и час, когда ей взбрело в голову залететь в эту огромную голодную пустыню….

Когда семья вернулась и открылась входная дверь, муха не спешила вылетать из дома. Она лежала на белоснежном подоконнике. Сдохла.
А если бы могла говорить, то мы бы услышали,  что не всегда хорошо там, куда нас не впускают, и так ли уж надо нам туда стремиться.