…А слов-то – нет…
Когда и как появлялся этот симпатичный карлик в их городе – никто не знал. Маленький горбун на удивление твердой походкой проходил улицами богатых кварталов и нес в ладошке горстку серебряного песка. Он подходил к дереву, похожему на магнолию, которое росло возле старого чугунного фонтана, высыпал песок под корни дерева, тщательно перемешивал с землей и исчезал на холме в стенах разрушенного замка, где-то там, далеко за городом. Так продолжалось очень-очень долго. По крайней мере, не было человека, который помнил первый приход карлика.
Раз в год, в какое-то понятное и ему одному известное время, он появлялся в городе, с большущей ответственностью делал свою работу и так же ответственно исчезал. Его богатые одежды из непонятного средневековья ничуть не ветшали, а только таинственно интриговали горожан.
Однажды бездомный и безродный мальчишка дождался прихода карлика на окраине города и, вытерев руки о широченные брючины, попросил:
– Дай подержать.
– Куда ты лезешь, – сказал вдруг из-за спины беспризорника хмельной биндюжник, – Старик, отсыпь-ка мне песка в ладонь.
– Добро. Хорошее дело – помощь, – ответил горбун и осторожно отсыпал немного песка в натруженную вожжами мозолистую ладонь.
– У;х;х;х, – простонал возчик, когда непонятной силой и неподьемным весом ладонь придавило к земле. Он поднял руку только после того, как карлик вновь пересыпал песок в свою небольшую ладошку.
–;Дай мне попробовать. Слабак ты, видимо, по жизни, хлипкий, даже горсть песка в руках не удержишь, – огромный каменщик подставил здоровенные руки под узкую ладошку старика.
Большая и сильная фигура мгновенно уполовинилась и со стопудовым звуком прилипла к земле.
Пауза неизвестного, непонятного, а, значит, тревожного, застыла между домами. Прохожие замерли на полушаге и приоткрыли рты. Не удивило это только старика и мальчугана. Первому было все понятно изначально, второй еще не знал, что такое тяжело, так как ни разу в жизни не почувствовал, что такое легко. Мальчишка ловко подставил под большую руку каменщика свою ладошку, а второй ссыпал с нее серебряный песок.
Пружинно встав, гордый и довольный возможностью помочь, он подбежал к горбуну и, заглянув в глубокие зеленые глаза, спросил:
–;Это ведь твое, дедушка? Я могу помочь? И ни капельки не трудно!
Они пришли к фонтану и к дереву.
Мальчишка без умолку трещал старику о своих радостях и приключениях, заливаясь, рассказывал о выздоровевшей хромой сороке, большом сенбернаре Тоше, который брал с его рук корочку хлеба, а дома у хозяев отказывался есть мясной суп. Как здорово помогать хозяйкам, стирающим на речке белье, носить плетеные корзины, приятно пахнущие хозяйственным мылом и отмытыми ивовыми прутьями. Как фантастически приятно ночевать в стружках из-под рубанка старого плотника, когда тот любезно разрешает пожить в его мастерской. И вообще, жизнь такая прекрасная штука, если ты научился на нее не обижаться, когда понимаешь, что она таки для тебя и создана.
Они подошли к дереву, которое с большой вероятностью могло сойти за магнолию, перемешали каждый свою часть серебряного песка с чернущей землей между выступающими корнями, встали и двинулись на выход из города. Конечно же, они направились к развалинам старого замка. Они разговаривали о кошках и голубях; о памятнике королю и заброшенном пруде; о том, что плотник вполне мог бы быть его отцом, если бы у него хоть когда-нибудь была женщина; о старом еврее, который ходит по дворам и играет на скрипке; о том, что этот смешной человек живет в одном подвале с точильщиком ножей. Удивительно, что люди предпочитают дождаться точильщика и наточить ножи и ножницы у него, но не несут их в мастерские, в которых делают намного лучше.
Они прошли вдоль разрушенных стен и башен.
Руины уже давно должны были кончиться, но не только не кончались, а непонятным образом восстанавливались в своем прежнем состоянии.
Каждое следующее здание было все более жилым и веселым, на окнах висели занавески, на балконах сидели хозяйки, по улицам шли крестьяне и ремесленники, за ними лениво наблюдали стражники.
Дедушка и мальчишка подошли к окованной железом деревянной двери, и старик с легкостью отворил ее.
Весь проем был заполнен бездонным ультрамарином Вселенной, а под ногами в изобилии блестел серебряный песок Млечного пути.
Ничего больше. Звезды и Они. И за спиной у мальчишки начали расти крылья.
Май 2005 г.