- Светка???! Не может быть!
Мир тесен. Обнаружить на зверином форуме подругу, связь с которой оборвалась лет пять назад, было приятной неожиданностью.
Мы познакомились сразу после поступления в Академию, когда уже не абитуриенты, но еще не студенты в последний месяц лета отбывали трудовую повинность во благо будущей альма матер. Пять ответственных девчонок-перфекционисток были отправлены красить забор. Забор длинный. Девчонки, как уже было сказано, перфекционистки. Поэтому красили долго. Жарко, пыльно, вонюче, нудно. Впереди – приобщение к таинствам профессии, от предвкушения сладко ноет в районе солнечного сплетения. Позади – выпускные и вступительные экзамены, двухлетняя ежедневная подготовка, пухнущий от трамбуемых в него знаний мозг.
Когда Светка приносила гитару, мы всеобщим голосованием отстраняли ее от кисти и краски и заставляли петь. Эти песни и сейчас вызывают в памяти ощущение сбывшейся мечты (поступлению были отданы все силы и нервы), свободы (впереди целый месяц без учебников!), самостоятельности (родители, наконец, решились оставить меня одну и укатили на дачу). А еще молодости, у которой ВСЕ впереди.
После окончания Академии наши пути надолго разошлись. Светка уехала за границу, я погрузилась в работу и семью. И вот теперь – неожиданная виртуальная встреча. Интернет-интернет, что бы мы без тебя делали?
- Я в пятницу прилетаю в Москву. На три дня. Хочешь пересечься – поехали вместе кошкобаппкиных* котов резать. Скальпелем помашешь, а то, небось, забыла все в своем декрете?
Светка права. Я третий год сижу дома. Точнее, уже не дома. Чтобы сына взяли в свежепостроенный детский сад у дома, я устроилась туда нянечкой.
- Нда… У нас теперь нянечки пошли с высшим образованием и красным дипломом – задумчиво протянула заведующая, разглядывая мои документы. – Ладно, год отработаете, и я Вас отпущу. Нечего дипломированному специалисту тряпкой махать.
Нянечка из меня получилась сильно так себе. Нет, я очень старалась, но опыта махания тряпкой было явно маловато. А когда мне принесли СанПин, по которому я обязана была мыть все игрушки два раза в день, я села на пол и заплакала: одних шариков в сухом бассейне было больше двухсот штук. Сын болел регулярно, так что я либо сидела на больничном, либо металась между домом и работой, отпуская одних родственников, приезжающих сидеть с болявым, и ожидая других. Так что к Новому Году на мое место появился новый человек, и мы с заведующей расстались к взаимному удовольствию.
Светкино предложение пришлось как нельзя кстати. Я уже начала озверевать от неинтеллектуальности своего труда и отлучения от любимой профессии.
По дороге к кошкобаппке Света и Наташа (единственная, кого бабуля признавала за не-врага и соглашалась пускать в дом) провели краткий инструктаж: «Не спорь, со всем соглашайся, ничему не удивляйся. Все, что нельзя потом постирать в горячей воде – до входа в дом прячь в пакеты».
Даже если бы мы не знали номера квартиры, мы нашли бы ее безошибочно: по запаху. Не знаю, как выживают соседи, если даже мой убитый хроническим насморком и обычными рабочими ароматами нос стал чесаться и падать в обморок.
Следующие полчаса я помню плохо. Мило улыбалась старушке и ее крикливому супругу, обходила по возможности кучи прописанных и унавоженных газет на полу, сдерживалась, чтобы не выскочить в окно при виде полчищ тараканов. Надо сказать, что домашние тараканы – это единственная живность, которую я по-настоящему боюсь. Причем только обычных, их экзотические сородичи вызывают у меня интерес и умиление.
Наконец контакт с хозяевами установлен, кошачье поголовье примерно оценено, начинается самый веселый этап: отлов и оперативное лишение возможности размножаться. Кошаков не так много, нам предстоит обработать не более десятка. Бывают квартиры и с полусотней кошачьих, но я туда не пойду. Ни за что!
Через некоторое время покидаю кухню, на время превращенную в операционную, и отправляюсь на поиски очередного пациента. В этот момент меня отлавливает бабуля, загоняет в угол и, ласково улыбаясь во все четыре зуба, спрашивает:
- Девочка, а ты же ветеринар, да?
- Да, – киваю я, попутно ища пути к отступлению.
- А вот тут у меня котеночек болеет. – Она достает из кармана мумию трехцветного котенка и тычет ее мне под нос. – Мне дед говорит, что он умер. А я его молочком пою, он ротик открывает, и глазки тоже приоткрывает. Я мумие развожу в водичке, и пою его из пипеточки.
Я с интересом разглядываю трупик. Удивительно, как он хорошо мумифицировался, никаких признаков гниения. Хотя я, наверное, и не уловила бы запах среди живущих в квартире миазмов.
- Вот ты мне скажи, милая, я правильно делаю? – бабуля демонстрирует, как она капает какую-то бурду на мордочку котенковой мумии.
- Конечно, правильно! – Я, наконец, беру себя в руки и вспоминаю инструкцию «не спорь!».
- Вот. А они говорят, выбрось его. – Бабуля заворачивает мумию в тряпочку и прячет в карман.
Я, забыв о не отловленном кошаке, ретируюсь на кухню: к девочкам, к людям - от этого сюра!
На мой рассказ Наташа хмыкает:
- Да, извини, забыла тебя предупредить. Она ее уже вторую неделю «лечит». Зато, пока она лечит труп, она не лечит остальных. Ты не представляешь, чем она пичкает «пациентов», которых может поймать! Пойдем, покажу тебе сестричку этой мумии.
Из кучи тряпок в углу комнаты Наташка извлекает копию того, что бабуля совала мне в лицо, только еще живую. Котенку на вид не более шести недель, но Наташа уверяет, что ему уже больше двух месяцев. Просто недокормленный и болеет.
-Его надо отсюда забирать!
- Конечно, надо – Наташа смотрит на меня выжидательно.
- Он тут погибнет!
- Конечно, погибнет – соглашается Наташа.
- Его лечить надо!
- Конечно надо. Только у меня уже полна коробочка, а Света на днях улетает. Куда его?
Я молчу. Наташа, подождав еще немного, хмыкает и прячет едва живого котенка обратно в тряпки.
На обратном пути, когда мы, вытряхнув во дворе тараканов из всех своих вещей, с наслаждением вдыхаем воздух, не состоящий преимущественно из аммиака и меркаптанов, Наташка продолжает поглядывать на меня выжидательно.
Нет-нет-нет, никаких умирающих котят у меня дома. В конце концов, у меня дети!
Промучившись сутки, показываю фотографию трехцветного котенка мужу.
- А почему ты его сразу не забрала? – Услышала я вместо ожидаемого «нет-ни-за-что-ты-что-с-ума-сошла?». В тот день я впервые поняла, как мало знаю своего супруга.
Вечером того же дня я везла домой этот вонючий комочек разноцветной шерсти. Еще через день комочек передумал умирать, разлепил склеенные гноем глаза и начал превращаться в красивую кошку с прекрасным характером. Капли, уколы, таблетки – и вот уже можно выпустить кошку из импровизированного карантина.
После условий, в которых прошло ее детство, Хелви не пугают мои коты, хорьки и дети. Возможно, ее смущает отсутствие тараканов (подозреваю, что они некоторое время составляли важную часть ее рациона), но придется привыкнуть, ничего не поделаешь.
Когда через месяц Хелви уезжала к своим новым хозяевам, я уже точно знала: кошки, попавшие в трудную жизненную ситуацию, теперь будут нашими частыми гостями. Начало было положено.
*Кошкобаппка – женщина (редко мужчина) неопределенного возраста, собирающая в своем жилище множество кошек (иногда собак), не имея ни средств, ни желания обеспечить им всем нормальное питание, лечение и содержание. Чаще всего кошкобаппка считает окружающих людей врагами (думаю, ее соседи таковыми и являются. И кто их осудит?), а своих заморенных кошек – счастливчиками.