Я пишу ответ человеку, приславшему мне вчера по интернету текстовой документ со своими мыслями о смерти. Человек сейчас живёт в далёком французском городе, на три тысячи километров удалённом от места, где нахожусь я. Это угнетает, а в периоды обострения грозит взорвать голову изнутри. Я пишу, сгорбившись в углу дивана, хотя через двадцать минут у меня должен начаться частный урок, глаза слезятся от недосыпа, а наспех брошенное с утра в желудок в промежутке между посещением туалета и ванной язык не поворачивается назвать завтраком. Что стало бы со мной, узнай я, что загробной жизни ни в каком виде не существует, и нам просто навсегда выключают свет? Порой мне кажется, самым простым выходом тогда было бы спиться, переселившись по рецепту Михаила Афанасьевича в несуществующий иной мир в окружении хмельных красавиц и лихих друзей. Но сегодня утром я почему-то так не думаю. Проклятый инстинкт самосохранения привык торжествовать, и большинство из нас скорее всего продолжат тащить на себе бремя каждодневных забот. Разве что несколько увеличатся нагрузки на печень. Не склонные к рефлексиям так и будут благоденствовать, ну а «интеллектуальная элита» уж точно придумает кучу поводов подольше задержаться в этом мире. Есть, мол, некая неизъяснимая доблесть в том, чтобы идти дальше, даже зная, что в конце пути нет ничего. Грешен, сам нередко балуюсь, так что в курсе.
На самом же деле самое действенное лекарство от страха смерти это любовь. Только вот неизвестно, что хуже. Безответные чувства, ревность, разделённость заставляют страдать, творить, пить, само собой, и тогда всё отступает на задний план, даже перспектива небытия не выглядит такой уж жуткой. Нет, в ней не видишь возможность обрести покой, о ней просто не думаешь. Но вот всё внезапно складывается, вы обретаете друг друга, и вокруг сплошные травка, ласточки и ликование природы. Кайф, да только очень скоро плесень рутины начнёт покрывать всё то, о чём ещё недавно так страстно мечтал. А вслед за этим мысли о неизбежном тлене прорвут плотину и поглотят беззащитное сознание. Единицы проходят по этой дороге достойно и даже обретают то, что мы привыкли называть счастьем. Я хочу быть в их числе, я стараюсь, но гарантий здесь не даёт никто. Разве что компании, страхующие твою жизнь перед кратковременным отъездом за границу. Вот такой ответ написал я на последней странице записной книжки, свидетельницы событий последних безумных двадцати месяцев моей жизни.