Канализация ТВ
Спелая хурма – варенье в кожуре.
Прилетел в Якутск, в командировку. Шлю телеграмму в Ригу, другу – Володе: «Над всем Куятском безоблачное небо. Комэск Петков». Почтовое отделение. Сидят две девицы – напротив друг другу, через стол, перпендикулярно окошку. Одна другую толкнула ногой под столом. Вторая вопросительно глянула на неё. Та развернула мою телеграмму, ткнула ручкой в слово «комэск». Вторая внимательно глянула на меня и шёпотом, прикрыв рот ладошкой: « Имя, армянское имя»! Ушла телеграмма. Через день получаю от Володи ответную: «Дичь получил тчк высылаю красное полусладкое хуан». До сих пор удивляюсь, как меня не повязали?
...мне очень нравилось, когда ответсек редакции ругался по телефону с типографией и говорил:«...восемь ци’церов будет достаточно»! (справка – ЦИЦЕРО – типографский шрифт, кегль (размер) которого равен 12 пунктам (4,51 мм)
У меня был знакомый по фамилии Зисер.
Уехал, конечно. Давно.
В Варшаве расплатился с таксистом бутылкой водки.
В Вене понравились полицейские.
Давно не звонил.
Остались сложные реминисценции.
Вообще-то звучит двусмысленно – «...считать пробелы»!(о рукописях)
Видал? Сосун!
Мой однокашник распределился в Якутск. Молодой специалист. Жил с женой и маленькой дочкой в зелёном, двухэтажном бараке. Завалинка широкая, мощная, чтобы хоть как-то сохранить тепло. Перила на балясинах. Странное ощущение – словно дачу из Средней полосы каким-то чудом перенесли в вечный холод. Во дворе большой деревянный короб. Туда выливали помои. Весной эту глыбу разламывали ломами, вывозили в самосвале отдельными, пёстрыми кусками. Колкими, тяжёлыми, без запаха. Сосед – якут, работал в ВОХРе. Со службы его притаскивала овчарка. Он держался мёртвой хваткой, пьяный, за широкие постромки и она тащила его домой, как раненого бойца с поля боя, а он что-то мычал невразумительное. В своей комнате он падал на панцирную сетку кровати, спал. Рядом обшарпанная армейская табуретка. Это была вся мебель в его комнате. Миска, ложка, кружка, кипятильник – на подоконнике. Окно белое, сплошь заледенелое. В углу алюминиевая собачья миска. Рядом лежала на полу овчарка и никого не подпускала. Даже в комнату нельзя было войти. Потом он тяжко похмелялся. Покупал собаке дорогущее мясо. Обнимал её за шею, сидел разомлевший рядом, на полу и, то ли плакал, то ли скулил. Она изредка пыталась лизнуть широкое лицо, щелочки глаз, из которых сочилась виноватая влага. (Якутск, 1977 год, апрель)
Терпенитарий.
Странная фраза в романе о старине: « …из-под снега полезла вся лесная неопрятность – прошлогодние листья, потерявшие цвет обрывки тряпок и потускневшие ПЛАСТИКОВЫЕ бутылки»? (Евгений Водолазкин «Лавр», стр. 61)