Сигизмунд Панфнутьевич Обрыдайлов являлся маститым поэтом и очень уважаемым человеком в стольном граде Замухрыщинске. Его стихи тут же расхватывались на отдельные афоризмы, а изречение: "Не всё, что зарифмовано, является стихами" - мгновенно было объявлено притчей во языцах. Творил мэтр предпочтительно на своей даче, утверждая, что "свежий воздух и отсутствие раздражителей способствует поэтическому процессу". Что он имел в виду под "раздражителями" знал даже младенец - жена мэтра, Афродита Гвенибековна, занимавшая пост председателя горкома партии, была так же далека от искусства, как он от партийной работы, а "любимая тёща", Елизавета Автандиловна, не признавала ничего, кроме проповедей местного "мессии" отца Агафона, питавшего к престарелой вдове не только христианские чувства. Можно было бы сына Сигизмунда Панфнутьевича, Еврипида, назвать его сторонником, но и то с большой натяжкой - молодому Обрыдайлову на всём белом свете ничего, кроме его любимого "Харлея", не было нужно, а так как он сам не работал, то вовремя "подхваченная строка гениального папаши", по мановению волшебной палочки, порождала нужную сумму ассигнаций. Что же касается дочери мэтра, Светланы, то она ничем, кроме поиска жениха, не занималась, боясь остаться старой девой.
Зная о всём вышеперечисленном, как-то начинаешь жалеть разнесчастного Сигизмунда Обрыдайлова. Но не торопитесь - сей, далеко не бедный, господин имел в своём шкафу не один ряд позабытых скелетов. Хотя...идеальны только те, кто ещё не родился и те, кто уже почил в бозе.
Ещё будучи безусым подростком, Сигизмунд по уши влюбился в дочку учителя музыки Зою и каждый день посылал своей возлюбленной по несколько стихотворных посланий, надеясь таким образом покорить её сердце. Но...день шёл за днём, неделя сменяла другую, месяц торопился превратиться в полгода, а девочка никак не проявляла своей предрасположенности. Наоборот, она его как будто бы в упор не замечала, даже когда они оставались после уроков вдвоём в классе, как редколлегия стенгазеты их пионерского отряда. Сначала Сигизмунд просто недоумевал - ведь уже в те достопамятные годы его стихи считались откровениями, затем начал терять терпение, а после и вовсе перестал обращать на высокомерную всякое внимание, переведя "прицел рифмы" на новенькую, Аллочку. И тут только Зоя поняла, что упустила такого выгодного поклонника - родители Обрыдайлова служили в Научно Исследовательском Институте Тяжёлого Машиностроения старшими научными сотрудниками и имели неплохую, по тем временам, заработную плату. Девушка из кожи вон лезла, дабы обратить на себя хоть малую толику внимания Сигизмунда, но юноша был непреклонен, как бы давая понять, что "поезд давно ушёл". Он к тому времени уже успел по уши влюбиться в Аллочку и читал ей свои восторженные вирши, которые воспринимались "на ура" новой пассией. Кое-кто уже поговаривал о приближающейся помолвке "молодых да ранних". Услышав об этом и испробовав все известные способы обольщения, Зоя таки решилась на применение "тяжёлой артиллерии" - когда-то у её старшей сестры была та же ситуация. Но для осуществления задуманного требовалось, всеми правдами и неправдами, затащить объект вожделения на свою территорию. Просто позвать в гости сразу же отметалось - ведь он придёт не один, а с Аллочкой, ставшей, не по своей вине, злейшим врагом интриганки. Устроить вечеринку? Можно, но куда деть старую бабушку, уже пять лет не выходящую из дома по причине паралича? И тут Зоя вспомнила о ключах от шикарного загородного дома папинового двоюродного брата дяди Паши, народного артиста всех городов и весей. Именно там девушка и решила устроить небольшой сейшн. Но как взять ключи, висящие на цепочке у отца на ремне? Просто попросить нельзя - не даст, ибо очень боится испортить отношения с братом, пообещавшем устроить его в местный театр на должность сантехника. Выкрасть - тоже отметается, если поймает будет худо - рука у отца тяжёлая и синяки от неё потом неделями не исчезают. Что же тогда делать? Над этим вопросом несчастная Зоя думала всю неделю, пока не увидела сюжет в одном криминальном фильме и не сняла, при помощи пластилина, слепок с ключа. Через два дня всё было готово и интриганка объявила о вечеринке, назначив её на ближайшую субботу. Сигизмунд пообещал прийти, но только вместе с Аллочкой. Зоя с радостью согласилась, ибо уже давно решила, как избавится на время от этой мелкой проблемы. Наступила суббота и к пяти вечера стали стягиваться первые гости. Домик дяди Паши был довольно вместимым - три этажа: на каждом по восемь комнат, большая столовая, огромная гостиная с дорогущей мебелью, освещённая хрустальной лампой в десять рожков плюс подземный гараж и круглая веранда, обвитая плющем. Сигизмунд с Аллочкой прибыли самыми последними, объяснив задержку тем, что никак не могли найти подходящее событию вино. Зоя даже испугалась, что желанный гость просто не прийдёт, но увидев его, тут же расцвела как сакура, пытаясь предугадать желания до их появления. Она ещё с порога предложила Аллочке лимонад с подмешенной лошадинной дозой снотворного, а дорогого гостя напоила терпким садаловым вином с гранулами "Виагры"(чтобы всё было в ажуре). Ровно через пятнадцать минут соперница почувствовала себя нехорошо и "сердобольная" хозяйка отвела её в одну из комнат на третьем этаже, где та вскоре и заснула. Довольная собой, Зоя вернулась к Сигизмунду и принялась его опекать, да так, что это стало всем бросаться в глаза. Но интриганке было уже всё равно. Через час "Виагра", смешавшись с алкоголем, превратилась в гремучую смесь, вызвав непреодолимое желание у Сигизмунда. Он всеми правдами и неправдами стремился к Аллочке, дабы поделиться страстью с ней, но Зоя наотрез отказалась проводить его. Напротив, она, не обращая ни на кого внимания, стала в наглую лезть к нему, пытаясь ещё больше возбудить. Сигизмунд, к своему ужасу, был вынужден капитулировать, дабы не дать нестерпимому желанию свести себя ума - он схватил Зою трясущимися от вожделения руками и понёс в ближайшую комнату. От увиденного гости пришли в шок, решив покинуть гнездо разврата, на что, собственно, и рассчитывала интриганка. Тому, что творилось в комнате, Камасутра могла только позавидовать - два молодых тела, налитых соком вожделения, то сплетались в нечто напоминающее гигантскую сороконожку, то без сил падали на мокрую простыню, едва переводя дух. И так продолжалось в течение полутора часов, после чего любовники проголодались и решили устроить ужин, а потом вновь вернулись к древнейшему из приятнейших занятий. Сигизмунд совсем позабыл о своей Аллочке, вновь по уши влюбившись в интриганку. Он читал любовные стихи, нежно целовал набухшие соски и чувственный пупок, шептал обещания вечной любви. Но...Зое это уже было не нужно - она получила всё, что хотела. Да, Сигизмунд был первым её мужчиной, как и она для него первой женщиной, но это ничего по большему счету не значило. Она вдруг поняла, что не любила Обрыдайлова, а вожделела всем своим существом.
- Тебе пора и не забудь про подружку, - сказала интриганка, как отрезала, прошествовав в ванную, оставив Сигизмунда с открытым от удивления ртом.
Когда Зоя вернулась, он хотел было снова увлечь её в кровать, но девушка, ехидно усмехнувшись, произнесла:
- Да нужен ты мне больно, молокосос. Без "Виагры" от тебя никакого бы толку не было. Иди к своей Аллочке и дари глупые стишки, а я найду постарше, да побогаче.
После этого происшествия прошло полгода, но Сигизмунд так и не спог позабыть обиду - ведь его, словно использованный презерватив, взяли и выкинули. С Аллочкой он порвал через месяц, ибо видел в ней не её саму, а треклятую Зою. Обрыдайлов даже стихи забросил, решив посвятить всю свою жизнь мести.
Прошло ещё три месяца, прежде чем у него созрел хоть какой-то план. По необъяснимой случайности у сына интеллигентов оказались далеко не "золотые" друзья - Пашка"Беломор" и Санька"Прима", именно их Сигизмунд и решил использовать как "тяжёлое оружие". В чём же заключался план мести - заманить интриганку к себе на дачу, напоить и...отдать на потеху "друзьям". Труднее всего было осуществление первой части, ибо Зоя за тридевять земель обходила "любовничка". Но как иногда бывает, помощь пришла оттуда, откуда её и не ждёшь - старший брат Сигизмунда, Артём, служил адвокатом в довольно престижной коллегии и, каким-то чудным образом, сумел пересечься с интриганкой и даже влюбить в себя. Узнав об этом, Обрыдайлов уговорил его прийти на вечеринку, зная, что Зоя прийдёт вместе с ним. Так, в одну из жарких июньских суббот, на берегу быстрой Ветренки, в дачном посёлке "Ударник" и свершилась "чёрная месть". Пашка и Санька не подвели, использовав Зою на всю катушку, а после нагую отнесли в лес, где её и обнаружили на следующий день собачники. Узнав, что "возлюбленная" провела ночь с двумя уголовниками, Артём тут же позабыл о ней и даже защищал в суде Сигизмунда, который отделался лёгким испугом. Что же касается Пашки"Беломора" и Саньки"Примы", так они с радостью вернулись на зону, прада не по статье изнасилование, а как хулиганы-рецедивисты.
Отомстив Зое, Сигизмунд вернул себе славу романтического поэта и вскоре познакомился со своей будущей женой Афродитой. А как же сама интриганка? Не выдержав позора(её ославили на весь Замухрыщинск), Зоя покончила с собой, перерезав вены....