…ПЕРЕХОДИЛ ГРАНИЦУ
"На границе тучи ходят хмуро…"
Тот, кто смотрел кинофильм "Васаби", не должен всерьез воспринимать кадры, когда герой Жана Рено, французский полицейский, прилетает в Японию, чтобы встретиться с дочерью, и на границе затевает драку с японским пограничником, наносит ему побои.
Случись такое в жизни, нарушитель порядка так просто бы не отделался. Он неминуемо был бы задержан, предстал перед судом, и ему были бы предъявлены обвинения в препятствии исполнению публичных обязанностей и причинении телесных повреждений. Дочь успела бы многое натворить, пока ее отец отсиживал бы свой срок в заключении, не выступи Посольство Франции в защиту своего гражданина.
Как все представители правопорядка, японские пограничники плохо понимают юмор. Им надо давать четкие, однозначные ответы, желательно при этом стоять по стойке "Смирно!"
Я летел в командировку в Японию.
В Токио была пересадка на внутренний рейс, и предполетный контроль я должен был проходить дважды. "Тормознули" меня уже на первом контроле в аэропорту "Нарита".
Мой чемодан отбуксировали в сторону на отдельный стол, а самого попросили выложить содержимое карманов. Еще не личный досмотр, но уже близко к этому. Я взглянул на чемодан и обомлел: из одного уголка сыпался серый порошок. Какая-то заботливая душа - не помню, уж кто, - посоветовала мне взять с собой пачку сухих пивных дрожжей:
- В Японии весной авитаминоз, а пивные дрожжи - источник витаминов, повышают тонус организма.
В то время, действительно, была в Москве мода на сухие дрожжи, в отсутствие полноценных витаминов их продавали в аптеках, как сейчас продают БАД.
Пачка эта, естественно, порвалась, дрожжи высыпались, испачкали все вещи и вызвали дополнительный интерес у досматривающих.
Знай я, что эта многоцелевая отрава идет на приготовление собачьего корма, отказался бы от нее сразу, а теперь предстояло объясняться с границей и подоспевшей таможней. Разговор шел на английском языке. Выговорить по-английски "сухие пивные дрожжи" - "brewer's dried yeast" я был просто не в состоянии, все слова вылетели из головы.
Решил сосредоточиться на последнем слове, выговорить которое тоже нелегко. Вспомнил: [ji;st]! Но японские граница и таможня этого слова не знали. Смотрят с подозрением, расспрашивают, что это за вещество, зачем я везу его в Японию.
В конце концов, я говорю:
- Печь пироги по воскресеньям. Русские жить не могут без пирогов.
Пивные дрожжи к тесту для пирогов не имеют никакого отношения, но, как, ни странно, это подействовало. Наверное, русские "пироги" уже вошли в японский язык как и английский "пай" ("pie"). Фонетически очень подходит: три открытых слога.
Записали фамилию, рейс, номер билета, отсыпали в пакетик немного порошка на анализ. "Ну, - думаю, - отвязались". Не тут-то было!
- А это что у вас такое?
Смотрю на выложенные из карманов вещи. Час от часу не легче! Перочинный нож. Хорошо хоть, явно сувенирный. На рукоятке рисунок Кремля. Длина лезвия - два пальца поперек. Кто-то из знакомых сунул в последний день, и я машинально положил его в карман.
Пограничник (или таможенник) берет еще один пакетик, вкладывает туда ножик и на пакетике пишет крупными буквами катаканой - японской азбукой для записи иностранных слов: "А:МИ НАЙФУ", то есть "ARMY KNIFE" (армейский нож).
Нормально! Советский преподаватель прибыл в страну назначения и готов приступить к исполнению профессиональных обязанностей. Необходимый инвентарь имеется: армейский нож и героин. Сейчас они поищут получше и найдут еще безоткатное орудие.
Я начинаю возражать:
- Простите, что же здесь армейского? Типичная сувенирная продукция какой-нибудь артели инвалидов.
Не понимают.
Выдаю "военную тайну":
- Я даже в армии не служил.
Бесстрастные, непроницаемые лица. Выписывают квитанцию:
- Получите свой нож в пункте прибытия как отдельное место багажа.
Обошлось, но не вполне. Из-за этой задержки еле успели перегрузить мой багаж, включая ножик, на местный рейс.
Какая вишня без ягод?
(народная загадка - то ли русская в неурожайный год,
то ли японская, как положено)
Дальше - новая неприятность. Дело было в апреле, в Японии цветет сакура (декоративная вишня). Принято ходить в парки и любоваться ею. Японцы называют это "ханами" - "любование цветами" (букв. "смотрение на цветы"). Есть также обычаи "умэ ханами" - "любование цветами сливы, "цукими" - "любование луной", "юкими" - "любование снегом" и другие любования.
"Ханами кирэй, нэ!" - "Красиво цветет, не так ли!"
Отчетливо понимаешь ограниченность территории страны. Японцы охотно употребляют в речи слово "сэмай" - "тесный, узкий". Оно относится к жилым и рабочим помещениям, земельным участкам и вообще к образу жизни. "Парк" ("ко:эн") в Японии - это пятачок зеленых насаждений, который по русским масштабам едва тянет на сквер. Есть, конечно, и настоящие парки - как правило, это национальные заповедники.
- Мы хотим проявить гостеприимство, - говорит моя напарница - преподавательница грамматики русского языка. Ну, парк так парк! С нами также преподавательница местного института иностранных языков ("гайдай"). Она будет вести факультатив по русской литературе, если наберется группа, или давать разовые консультации, если не наберется.
В такой скверопарк повели и меня, буквально с самолета. Торопились успеть, пока все лепестки не облетели. Сакура цветет недолго, максимум одну неделю. Сильный ветер или дождь еще больше сокращают время цветения. Недаром в японской культуре сакура- символ быстротечности и хрупкости жизни. Продлевает праздник то, что деревья не распускаются в один день, а цветут с интервалом.
На деревцах вишни к веткам привязаны бумажки с именами - отголосок древних гаданий: молитв духам, просьб, благодарностей. Мои спутницы пишут свои имена иероглифами, подвешивают бумажки на ветки. После предлагают мне написать свою фамилию, причем не кириллицей или латиницей, не катаканой, которой пишут иностранные имена и фамилии, а фонетически и лексически подобранными иероглифами. Начинают подбирать иероглифические знаки, и вот, что у них выходит:
"фуру" - старый,
"су" - гнездо (иероглиф использован
фонетически для передачи звука "с");
"ро" - Россия,русский, роса;
"фу" - суффикс мужских имен.
В итоге получается: "старик-русский" или "старый мужчина из России".
Я был еще помоложе, расстроился из-за такого определения. Кроме того, это плохая реклама для курсов. Мало того, что преподавательниц, командированных в "гайдай" по линии Минвуза, японские студенты называют "русскими бабушками"("росиадзин-но оба:сан") и не торопятся записываться к ним на занятия.
Спрашиваю, нельзя ли убавить возраст, поменять иероглифы? Они машут руками: все хорошо, старость - это мудрость. Кроме того, очень удачно, что в имени представлен иероглифический знак "ро", исторически, с периода Мэйдзи (1867), употреблявшийся для обозначения России. Иероглиф "ро" - своего рода двуязычный пароним. Сходство по звучанию - "ро"/роса, Россия - в японском и русском языках, не объединенное смысловой близостью, конечно, чистая случайность.
Но мне сообщают, что у американских скаутов есть безобидная "Песня птички" ("Birdie's Song"):
The Sun rises up. The Dew goes away. Away goes the Dew;
В А Р И А Н Т:
The sun in the sky, the dew drops do fall.
(Солнце взойдет, роса уйдет).
Японские националисты "позаимствовали" песню и превратили эти строчки в уничижительный, угрожающий России лозунг:
Когда солнце взойдет, роса высохнет.
(Тайе: га дзе:се: суру то, кэцуро га кансо: ситэ иру).
Под "солнцем" имеется в виду Япония, под "росой" подразумевается Россия.
Обе женщины снова машут руками.
Вернемся к именам. Были очень удачные варианты подбора иероглифов. Известный японовед Николай Александрович Сыромятников (1911-1984),знаток классического, нового и современного японского языка, например, писал свою фамилию иероглифами "сирой" - "белый" и "мацу" - "сосна", то есть "белая сосна".
Изучая особенности японской фонетики, Н.А. Сыромятников нуждался в японцах-информантах - носителях разных вариантов произношения. В частности, его интересовали говорящие на диалекте Тохоку, северо-восточном районе Японии. С просьбой отыскать информантов он обратился в Институт русского языка имени А.С.Пушкина, где еще учились немногочисленные японские студенты и где я тогда работал.
Необходимая помощь ему была оказана. Он встретился со своими информантами, а я получил удовольствие от беседы с этим образованным человеком и на прощание попросил у него поставить на листке его изящную подпись. К сожалению, этот листочек с автографом у меня не сохранился.
Фамилия Попов, напротив, хуже передается иероглифами. Возможные варианты ее записи удручающие:
"по" (2 раза) - сумерки, конец дня, конец года;
"фу" - сообщение о смерти, подарок (в знак соболезнования семье усопшего).
Я учел этот опыт, и когда много позже в Японии появилась преподавательница по фамилии Оранская, подсказал ей, что в записи ее фамилии иероглифами можно использовать иероглиф "ран" - орхидея.
Ранее, в XIX в. японцы использовали этот иероглиф для обозначения Голландии. Тем же путем фонетического созвучия и некоего смыслового наполнения, что "ро" для России, "доку" для Германии, "фуцу" для Франции, "эй" для Англии и др. Коллега была рада такому изящному "цветочному" сравнению.
В этом парке я в первый раз сделал поразившее меня наблюдение: абсолютно разное отношение к чистоте и порядку в собственном доме и во дворе и за его пределами. Собственный дом японка выскоблит до последней циновки, а во дворе не будет мусорить.
За пределами же дома и его окружения, в общественных местах, можно было увидеть настоящую мусорную свалку. После воскресных пикников в тех же парках оставались горы мусора: бумажные и пластиковые пакеты, пустые коробки, банки, окурки, бутылки из-под саке и пива разных марок (особенно "Асахи", "Кирин", "Саппоро"). Взгляд со стороны: "Сакура - это лишь повод для японцев проводить время в парках за распиванием саке" (forum.awd.ru). Муниципальные и городские службы по уборке территории работают на следующий день на полную мощность.
Курсы
На курсах рабочий день начинался с 18:00. В один день проходило по 3 часовых занятия с 15-минутным перерывом: "секю:" - начальный этап, "тю:кю:" - средний этап, "дзе:кю:" - высший этап. В группе не больше 8 чел. Помещение хорошо оборудовано техникой: ТВ, магнитофоны, видеокамеры и др. На начальном этапе занятия велись по испытанному и проверенному на курсах учебнику "Русский язык для всех". На двух других этапах - по разным пособиям, в том числе по изданным в Японии книгам японских авторов.
Пособия, изданные в "чужих" учебных заведениях, даже добротные, с трудом проникали в другие институты, каждый вуз готовил свою собственную продукцию. Чтобы избежать авторского эгоизма, был только один путь: создать учебное пособие, в котором были бы представлены авторы из всех вузов региона.
Такую работу мы начали сразу же. Лингвокультуроведческое пособие "Шаг вперед", подготовленное авторским коллективом в 12 чел., было издано токийским издательством "Наука" (1984). Оно специализируется на русистской литературе. Несмотря на то, что собственно страноведческий материал пособия быстро устарел, оно знакомило японских преподавателей с основными положениями теории учебника РКИ. Эту работу я считаю одним из самых важных и содержательных результатов, достигнутых за время командировки.
Вместе с тем я допустил много организационных ошибок, особенно в начале работы.
Не раздал слушателям привезенные учебники насовсем, а предупредил, что они подлежат возврату на курсы. Причина: не знал, нужно ли будет за них отчитываться в ССОД. Нельзя было этого делать, потому что японцы не любят книг, побывавших в чужих руках (потрепанных, с загнутыми уголками, подчеркиваниями и т.п.).
Ситуация, когда учебники, отслужив учебный год в школе, из-за нехватки тиража переходят к новому ученику, в Японии немыслима.
Не провел предварительного тестирования для формирования групп, хотя, вероятно, это мало что дало бы, слушатели все равно выбирали удобные для себя дни занятий.
Не подготовил проведения процедуры "дзико се:кай" - "самопредставления" (рус. "Разрешите представиться… ", яп. "Дзико се:кай сасэтэ итадакимас", англ. "membership introduction" - "Let me introduce myself"). В результате чего случалось, что ветераны курсов, пожилые, уважаемые люди, рассказывали о себе последними, а, согласно японскому этикету, следовало дать им слово первыми.
Несколько раз ставил в неудобное положение молодых слушателей курсов, когда просил их написать на доске перевод на японский язык какого-нибудь русского слова. Выяснялось, что они не знают, как пишутся эти иероглифы, что, окончив среднюю школу, им не хватает грамотности в родном языке. Но они-то пришли изучать русский язык!
К счастью, эти промахи были сглажены начавшейся будничной работой. В конце лета было проведено первое анкетирование слушателей с вопросами, как они оценивают работу преподавателей по различным аспектам. Результаты опроса были положительными для меня и моих коллег.
Инъяз
Институт иностранных языков или "гайдай" ("гайкокуго дайгаку") основан в 1949 г. Первоначально располагался в старом здании в центре города, предлагал в учебной программе 12 современных языков. В 1979 г. инъяз переехал в новый комплекс зданий на севере города в парковой зоне Мино. В программе представлено 25 современных языков как основных и 16 древних и современных языков как дополнительных. В 2007 г. инъяз объединили с университетом, институт стал школой иностранных языков в его составе. Было введено преподавание японского языка как иностранного.
Первоначально место, отведенное для строительства, было глухое, как у тетушки Чарлея из Бразилии, "где в лесах много-много диких обезьян… Они... они как прыгнут!" Первое время студентов предупреждали, чтобы, во-первых, они сами были осторожны и не вступали в конфликт с животными, которые считали парк своей территорией, и во-вторых, чтобы следили за личными вещами (обезьяны таскали сумки, очки, фотоаппараты и пр.).
Мне удалось получить разрешение, вместе с преподаванием на курсах, самому посещать занятия в школе (тогда еще институте) иностранных языков в течение двух семестров. В этом мне оказал содействие профессор И., мой давний знакомый еще по Москве. В школе он работал в спецотделении японского языка для иностранных учащихся ("рю:гакусэй бэкка").
В "гайдай" я бывал также по приглашению своих слушателей-студентов на крупных институтских мероприятиях (фестивали, дни культуры России, спортивные соревнования и т.п.).
Добирались до института на метро до конечной станции "Парк Мино" ("Мино ко:эн"), а потом на автобусе, всего около 1 часа. Вход/выход из автобуса в метро и наоборот были так продуманно расположены по отношению друг к другу и к лестницам, что, даже в дождь, пересаживаясь из одного вида транспорта в другой, люди не успевали намокнуть и оставались сухими.
Стоимость проезда на автобусе и на метро была тарифицированной, то есть зависела от протяженности поездки. В автобусе у тех, кто не имел проездных билетов, плату за проезд взимал водитель. Обойти его было трудно. Поэтому хитроумные студенты, которые хотели сэкономить на проезде, отыгрывались в метро. Возвращаясь в город после занятий на метро, они брали билет до ближайшей от института станции, ехали практически всю дорогу бесплатно и выходили по этому билету на конечной станции.
На студенческом языке этот прием сравнивался с материалами для изготовления курительной трубки: "дерево"-"металл"-"дерево" ("моку"-"кин"-"моку"). Из трех составных частей "дороги", которые условно обозначены как: деревянная чашка с чубуком, металлическое кольцо, деревянный мундштук - деньгами ("металлом") оплачивалась только самая незначительная часть ("кольцо").
Впрочем, контроль безбилетников не штрафовал, только предлагал оплатить билет прямо в вагоне метро. Так что, "зайцы" ничем не рисковали.
Методика преподавания была традиционная, грамматическая, преподаватель мог проговорить сам все занятие, объясняя грамматическое правило и не делая ни малейших шагов в сторону коммуникативности. Но учебники японского языка для англоговорящих, например, были превосходными: "Japanese for Beginners", "Japanese for Today".
Они содержали базовый объем повседневной лексики и синтаксиса, элементы лексической и синтаксической синонимии, основы речевого этикета, давали знания культурно-исторического характера. Чем-то они неуловимо напоминали знаменитые учебники английского языка Чарльза Эккерсли "Essential English for Foreign Students" (Rev.ed.1955)- похоже,была одна методическая школа.
Молодые преподаватели неважно владели английским языком, что мешало им преподавать русский язык на тройной сравнительной основе (Jap. + Rus. + Eng.). Помню случай, когда преподаватель не мог сказать, как по-английски будет слово "угорь" (яп. "унаги"). Мы пытались ему помочь, называли со своих мест слово "eel" по буквам, но он только еще больше запутывался и правильно написать слово на доске так и не смог. Несомненно, авторитета это ему не прибавило.
В "гайдай" при оценке успеваемости действовала система зачетов ("unit/credit"). Те студенты, которые на своем языковом отделении получали наивысшее количество баллов, имели право на стажировку в стране языка. Конкуренция была жесточайшая.
Перед моим приездом произошел вопиющий случай. Девушка с испанского отделения рассчитывала на поездку в Испанию, но не набрала нужных баллов. Она написала записку, в которой извинялась, что оказалась "недостойной" дочерью и ученицей, поднялась на верхний (кажется, 15-й) этаж учебного корпуса, сняла обувь и бросилась вниз.
- А обувь-то зачем снимала? - задал я дурацкий вопрос.
- Так принято, перед входом в дом снимают обувь.
К сожалению, склонность к самоубийствам остается постоянным признаком японского национального характера, в том числе проявляется в сфере образования.
На русском отделении студентов было немного. Затрудняюсь точно назвать, сколько человек выбирали русский язык как 1-й иностранный язык. Думаю, не больше 10-15 человек ежегодно. Русский обычно изучали как 2-й или 3-й язык. Число изучающих - до 30-40 человек. Мотивы выбора традиционные: хочу читать русскую литературу (Толстой, Чехов, Достоевский), хочу поехать в Россию, хочу работать переводчицей русского языка и др.
Во время учебы студенты подрабатывали, как правило, официантами и официантками, реже - продавцами и продавщицами. Один студент, наследник владельца сети закусочных в центре города, нанимал на работу однокурсников и однокурсниц. Для них это было серьезное денежное подспорье; для него - уверенность в "своих" людях, которые не подведут его фирму. Коллегиальность, корпоративность играют огромную роль в японском социуме.
Само собой разумеется, ни о каких сексуальных домогательствах и речи не шло. Чтобы обеспечить безопасность персонала, "наследник" нанимал к окончанию ночной смены такси, которые развозили девушек по домам. Сам он, по слухам, был "номикому" ("ласточкой"), то есть "прилетал" навещать замужнюю женщину. Таким образом, все оставались довольны.
Выпускники "гайдай", как правило, уже за год до окончания института знали, где и кем они будут работать. Крупные промышленные и торговые компании охотно принимали их на работу переводчиками. Неплохой перспективой было стать менеджером по продажам.
Многие компании привлекали молодых выпускников к разработке новых дизайнов бытовой техники, компьютеров, сценариев компьютерных игр и пр., полагаясь на их свежее мышление. Высказанные ими идеи и предложения оформлялись в виде памятных записок и передавались в финансовые и производственные подразделения для обсуждения и принятия решений.
На стажировку в СССР особенно никто не рвался, но баллы отделения русского языка можно было засчитать на другом отделении.
Дети - цветы жизни. Будем ими тоже любоваться… издали
По утрам в доме, где я жил, дети уходят в школу, а родители - на работу (если, конечно, работает вся семья). Первым уходит отец. Он стоит в лифте: синий костюмчик, отглаженная сорочка, "деловой" расцветки галстук, сверкающие черным лаком штиблеты. В руке завязанный полиэтиленовый пакет с мусором, который жена вручила ему перед выходом.
Рабочая неделя японских офисных чиновников тяжела и, согласно их поговорке, состоит из следующих дней:
"гэцу"-"гэцу",
"ка"-"ка",
"суй"-"суй",
"моку"-"моку",
"кин"-"кин".
То есть первые 5 дней недели, с понедельника по пятницу, но как бы "удвоенные" за счет переработок.
На отдых и общение с семьей остаются дни:
"до",
"нити"
(суббота и воскресенье) при "10-дневной" рабочей неделе.
Перечислены иероглифы, входящие в названия дней недели:
"луна"-"гэцу" (понедельник),
"огонь"- ка" (вторник),
"вода" - "суй" (среда),
"дерево" - "моку" (четверг),
"металл" - "кин" (пятница),
"земля" - "до" (суббота),
"солнце" - "нити" (воскресенье).
Есть работа, нет работы - все одно, надо отсиживать свое в офисе. А после снять напряжение в каком-нибудь питейном заведении. Домой появится в 12-ом часу ночи, галстук набекрень, со следами губной помады на шее. Сошлется на затянувшееся производственное совещание.
Следующим уходит в школу ребенок. Мать вешает ему на шею ключ от квартиры, и он превращается в "ребенка с ключом" ("каги-но ко"), который рано становится самостоятельным. Дает денег на обед, если не успела приготовить сама.
Дите спускается вниз по лестнице или на лифте. Если это - младшеклассник или младшеклассница и между ним/ней и матерью существуют отношения "эмоционального контакта", то до самого первого этажа происходит их своеобразная перекличка (акустика хорошая).
Ребенок: "Бай-бай!"("Пока!")
Мать: "Ирассяй!" ("Приходи поскорей!")
Ребенок: "Бай-бай"!("Пока!")
Мать: "Ирассяй!" ("Приходи поскорей!") и т.д.
Эту эмоциональную взаимосвязь японские ученые называют не переводимым на другие языки словом "амаэ" и определяют как "зависимость от благожелательности других(leit.ru›modules.php…). Многие черты японского национального характера объясняются теорией "амаэ".
Пожилые или неработающие люди, остающиеся дома, следят, чтобы ребенок действительно пообедал, а не потратил эти деньги на пиво и сигареты, купленные в автомате здесь же во дворе или неподалеку, на совмещенной с метро железнодорожной станции "Мориномия" ("Храм рощи"). Японские мамаши ведут непрекращающуюся борьбу против этих автоматов, с переменным успехом. Также, по их мнению, во дворах жилых домов не место игральным автоматам.
Те же дети вместе с родителями, бабушками и дедушками, другими близкими родственниками охотно готовят местные праздники (жилищного комплекса - "данти", квартала, района и др.).
Дворы благоустроены (это ЧАСТЬ дома), за порядком наблюдают штатные сотрудники управления домами и сами жильцы. Мусор собирается в мусорные баки, которые закрываются на замок, в каждой квартире свой ключ. Места на автостоянке огорожены цепочками также со своими замками.
Во дворе синтоистский храм. В небольших бассейнах плавают декоративные карпы ("кои"). Вокруг ухоженные клумбы и цветущие кустарники. Традиционные горки, домики, качели-карусели явно сделаны с приложением инженерно-конструкторской мысли.
Местная достопримечательность - музей истории водопровода ("суйдо:баси-но рэкиси хакубуцукан"). Размещается он на открытом воздухе в сквере. В музее наглядно показано, как город переходил на потребление чистой воды: сложные агрегаты, насосы, трубы, фильтры, приборы. Перед входом/выходом работает распылитель воды, создающий на всю ширину проезжей части и тротуара водяную завесу, пелену из мелких струек.
Когда в воскресенье я ходил на рынок, то обратно всегда шел через территорию музея. В 30-градусную жару посреди асфальтового пекла вдруг возникал освежающий оазис, и я проходил сквозь него, наслаждаясь прохладой и не обращая внимания на промокшую одежду.
Через трассу, зажатая в узкий промежуток между двумя домами, мемориальная доска: на этом месте в 1694 году в возрасте пятидесяти лет умер великий японский поэт, прославленный мастер хайку Мацуо Басе.
Хижина моя
Так тесна, что лунный свет
Все в ней озарит. (перевод Владимира Соколова)
Иностранцы - люди или "нелюди"?
Дети охотно носят в праздники национальные костюмы, занимаются каллиграфией. На уроках "оригами" ("складывания бумаги") учатся складывать бумажных журавликов. Девочки составляют букеты "икебана", учатся вышивать, играть на музыкальных инструментах, готовить японские кушанья, включая рисовые колобки "суси". Мальчики тренируются в таких чисто японских видах спорта, как дзюдо, карате, фехтование на мечах и др.
Эти предметы учебного плана и внеклассных занятий составляют неотъемлемую часть японской культуры, они готовят детей к жизни в японском обществе и специфичны именно для Японии.
Свои правила предписаны для семейной, школьной, производственной и других сфер общественной жизни, - правила, которые своими корнями уходят в прошлое и во многом основаны на традиции.
К сожалению, случается так, что с самого раннего детства, исподволь или открыто, внушается мысль, что они, ЯПОНЦЫ, отличаются от других народов на земле, и не просто отличаются, а превосходят их. Так формируется японский национализм, возникают завышенные представления о собственной роли в мире.
Истоки подобной самооценки лежат в самоизоляции Японии, "островной психологии", когда Япония в течение двух столетий, с 1641 по 1853 гг. была закрыта для контактов с внешним миром ("сакоку" - "закрытие страны").
Расскажу об одном характерном, на мой взгляд, случае. У меня выдался свободный день, занятий не было, и я гулял в парке. Вижу, класс вывели на пленэр рисовать опавшие осенние листья клена (тоже вид любования природой, называется "момидзи"). Подошел посмотреть рисунки, решил похвалить одну маленькую художницу:
- Как красиво! (Доно е:на уцукусиса!).
Девочка напугана, повторяет:
- Гайдзин, гайдзин… (Иностранец, иностранец…).
"Боится, что сейчас унесет в горы и сожрет бедную вместе с косточками. Наверное, редко видит иностранцев, хотя город считается международным", - думаю я.
Формально слово "гайдзин" - это сокращение от слова "гайкокудзин" - "иностранец", но у них разные стилистические оттенки.
"Гайкокудзин" состоит из иероглифических знаков: "вне", "страна" и "человек", буквально - "внешней страны человек", "иной страны человек", т.е. собственно "иностранец" ("чужестранец") - нейтральное значение.
В слове "гайдзин" нет иероглифа "страна", оно состоит только из компонентов "вне" и "человек", т.е. - "извне человек", "иной человек" > "за пределами людей", "нелюдь" - грубое, оскорбительное значение.
Единого мнения у самих японцев на этот счет нет. Часть общества отрицает, что у слова "гайдзин" есть пренебрежительное значение. Часть признает, что это значение действительно существует исторически и сейчас относится к просторечью.
Японскими СМИ это слово признано неполиткорректным и не рекомендовано к употреблению.
Ну, я и говорю девочке:
- Это ты иностранка! (Кими ва гайкокудзин да е!).
У девочки чуть слезы из глаз не брызнули:
- Я японка (Ватаси ва нихондзин дэс).
Я стою на своем:
- Для тебя я иностранец, для меня ты иностранка.
(- Кими-но тамэ ни боку ва гайкокудзин дэ,
Боку-но тамэ ни кими ва гайкокудзин дэ ару).
Такого оскорбления, чтобы "гайдзин" называл ее, японку, "иностранкой" да еще на ее родном японском языке, девочка не выдержала, повернулась и убежала к учительнице за помощью. Быстро что-то говорит ей, показывая головой (не рукой) в мою сторону.
Учительница оставляет класс и направляется в мою сторону. Кланяется:
- Простите, у вас что-то случилось?
Лет 40-45. Строгое лицо, строгий костюм.
Я объясняю, что понравилась работа этой ученицы, хотел похвалить ее, а она расстроилась. Видно, не привыкла, чтобы ее хвалили иностранцы.
Учительница согласна, что ученица застенчивая, но обещает передать ей мою похвалу.
Спрашивает, американец ли я.
Я говорю, нет, русский.
Учительница, как говорится по-русски, "поджимает губы", извиняется за неучтивость, и говорит, что ей надо идти к классу.
На этом мы расходимся, и я зарекаюсь вести историко-лингвистические споры с японцами, особенно с детьми.
Мое дело - учить их русскому языку.