Поединок
Я пытаюсь убить боль,
Но эти бесполезные лекарства,
Сломали меня напрасно
В мою голову идет туман,
Не хочу никогда просыпаться снова,
Молясь для объятий жнеца
Borgne, “Tainted Utopia”
Одна из невидимых теней отделилась, наконец, от глухой стены мрака. Это оказался воин в серых гибких пластинчатых доспехах. Словно панцирь насекомого, они изящно облегали тощее тело. Легко и бесшумно перемещаясь, тень поворачивала в руках странное оружие, оканчивающееся с обеих сторон длинными лезвиями – двухклинковую глефу.
Неслышно призрак ступал вокруг Серина и хранил молчание. Невозможно понять, приняло оно облик мужчины или женщины, но, несомненно, это не человек.
Затишье длилось недолго. Сделав мгновенный выпад вперед, призрак попытался пронзить Серина. Тот смог увернуться, отпрыгнув назад, стараясь закрыться мечом. Но противник все наступал, пытаясь нанести удары то с левой, то с правой стороны вращающимися круговыми движениями, пока еще не применяя магию.
Серин не контратаковал, его мастерства еле хватало на то, чтобы уворачиваться. Он то и дело отступал или отскакивал, подставляя под удар меч, что, встретившись с оружием врага, негодующе звенел. Заодно путник пытался обезопасить себя защитой из силовой магии на тот случай, если увернуться больше и не получиться.
Никогда раньше Серин не видел глефы, как и тех, кто хорошо ей владеет. Это заставляло постоянно быть в напряжении. Нельзя допустить ошибки, если неизвестно, какая за это будет расплата. Страх давал силы, не оставляя времени на размышления.
Резкий прямой удар неожиданно пробил силовой щит и Серин почувствовал отрезвляющую резкую боль. Быстро среагировав, он казался на несколько шагов позади.
Тень кончиками пальцев провела по лезвиям ножей, словно лаская их. Серин понял, что в обычном бою против нее не выстоять, неминуемо допустит ошибку, и конец его может быть ужасным. Противник не живое существо и лишен тех слабостей, что присущи людям и лесным чудовищам.
Серин взорвал силовую волну, отбросив врага. Тот приземлился на ноги, воткнул глефу в землю, заставив почву ощетиниться спиралью вокруг нее. Бугры чего-то острого, похожего на корни выступили на поверхность, от которых разносился в разные стороны запах гнили.
Противники снова медленно ходили по кругу, приглядываясь друг к другу. Темно-синий туман стелился по земле, а тусклый свет не позволял четко видеть.
Сделав резкий обманный, немного рискованный маневр, Серин смог дотянуться до тени, но неожиданно не застал никакой материи, наткнувшись на пустоту. То была иллюзорная проекция, ложь, хитро расставленная ловушка. Не успев обернуться, Серин получил сокрушительный удар ногой в ребра, и отлетел в сторону на землю, чуть на напоровшись на собственное оружие. Он только успел удивиться, что не был пронзен сразу острием глефы.
Попытавшись быстро перевернуться и встать, Серин неожиданно застыл, все также лежа на земле. Он смотрел куда-то внутрь пустых глазниц воина, и тот медленно подходил, занеся клинок, словно для удара копьем. Слабый свет зеленоватыми бликами играл на поверхности доспехов.
Но случилось нечто непредвиденное. Прорвались невидимые стены огромной далекой чаши, и в воздухе разлился черный туман, что мешал зрению, поглощал чувства, притуплял внимание. Серин воспользовался этим и постарался перекатиться в сторону подальше и вскочить на ноги.
Он не видел противника, смутно угадывая местоположение того. И враг тоже его не замечал, либо не был заинтересован в поимке своей жертвы. Воин стоял на месте, вытянув пластинчатую руку с пальцами вперед, словно что-то пытаясь почувствовать сквозь воздух.
Шепча под нос ругательства, Серин попытался сзади ударить тень. Но та увернулась, и зажатым в руке кинжалом ударила Серина в бедро. Завибрировали щиты, и распались с легким звоном. Кинжал зацепил лоскуток кожи и застрял в одежде.
Путник отскочил, вытянув кинжал из раны, и, сжав зубы, внимательно наблюдая за врагом.
Что-то изменилось, и они сейчас не одиноки. Шестое чувство подсказывало Серину, что сюда приближается кто-то еще. Он почти чувствовал... нет, видел взмахи черных крыльев над землей, ощущал полет черной птицы. И это явно не к добру.
Но ночь пришла не для того, чтобы убить... Черный ворон прилетел не для того, чтобы помочь чудовищу.
Серин не видел того, что происходило, но почувствовал, как темное облако ударило со стороны в его врага, обволакивая со всех сторон какой-то вязкой материей. Но противник не растерялся и тоже стал применять какую-то магию.
Серин не знал ее источников, но почти кожей ощущал, что пространство неспокойно. Шевелятся блестящие черные змеи, шелестит множество куда-то бегущих насекомых, и тянутся из лесной пучины тысячи черных пальцев. Трудно предугадать, что сейчас произойдет. Окружающий лес сморщился под действием чего-то жуткого, выворачивающего его наизнанку.
Пугающая реальность ломала волю, и с обреченностью хотелось ожидать неизбежности. Серин отчетливо понял, что не сможет противостоять своему противнику. И даже не сможет помочь тому существу, что неожиданно вмешалось в их битву. Противник сильнее, и с Серином он только играл.
Неожиданно на дне памяти шевельнулись давно позабытые слова. Что это, воспоминание или видение?
«Если ты боишься темноты, зажги в ней свет...»- кажется, так они звучали. Так сказала ему девочка-призрак в одном из снов, представившись посланником Ириссой. Какие силы стоят за спиной этого обманчиво хрупкого существа?
Серин знал заклинание, о котором она говорила, что казалось ему более чем бесполезным. Но иного выхода не было, стоило попробовать, и путник уверенным движением вытянул руку вперед и заставил заискриться в воздухе маленький источник света. Клубы черного тумана рванули в разные стороны. А призрак и его противник отпрянули друг от друга и скрылись в тени, подальше от искрящийся магии.
С трудом верилось, что оказалось возможным отодвинуть от себя судный час. И только сейчас Серин заметил, что душа у воина, с которым он дрался, возможно, не одна. И что это не Лорейя, однозначно.
Затем произошло что-то настолько странное, чего долгое время Серин не мог осознать. Его противник застыл, потом, подняв глефу вверх, неожиданно сломал ее пополам. Два осколка упали вниз на землю, растворяясь. Они исчезли, а вместе с ними в небытие уходил мир, которого никогда не было.
Тень, что пришла на помощь Серину, растворилась во мраке.
И, погасив заклинание, рождающее свет, Серину оставалось только наблюдать, как рассыпался построенный мир из стекла. Витражи разноцветными осколками осыпались на землю, растворяясь в небытие.
Вернулась привычная ночь, и Серин понял, что все это время находился посреди какой-то поляны. Боль пронзила его, и он упал на землю, не забывая, что где-то в темноте прячется и второй призрак. Скорчившись на земле, последними остатками воли он воздвигнул вокруг себя маскирующий барьер.
В воздухе все еще витал темный порошок, постепенно рассеиваясь, а издалека был слышен слабый колокольный звон, что разносится по этой богом забытой земле.
Он смотрел мутными глазами на старинный кинжал, с поверхности которого капала темно-красная жидкость. Его форма была гротескна и уродлива. Серый металл, покрытый черными вкраплениями.
Почему же так не везет последнее время.
;;;
Серин валялся на земле, не в силах уснуть. Иногда сон тяжелый туманный пробирал его, но через некоторое мгновение он просыпался. Перед глазами все еще стояли недавние события, что происходили почему-то посреди лабиринтов с обледенелыми статуями. Путник не мог забыть призрака с двойственной душой внутри, не мог забыть пустые глаза. В этом существе кто-то живет, но оно не сможет победить вторую половину, потому что вместе они составляют одну сущность.
Смыкая веки, уносясь в горизонты горячечного бреда, Серин видел кинжал, что держал в своей руке. И снилось ему, что в крови был яд, разрушающий тело, и без надежды на исцеление он был обречен на медленную смерть.
Казалось, бесконечно вел путь по потерянным тропам подсознания. Однако среди своих страхов, он нашел одну истину, что была проста.
«Ты не умрешь».
Но проваливаясь в пустоту, путник чувствовал лишь течения неизбежности.
Просыпаясь, он чувствовал, как саднило и болело тело, хотелось пить. Собрав остатки сил, Серин попытался осмотреть свою рану. Все не так плохо, как ему показалось недавно. Царапины глубокие, может, останутся шрамы, но от этого еще никто не умирал.
Невольно взгляд упал на странный трофей, что достался ему ночью. Наверное, этот нож использовался для жертвоприношений, иного объяснения его форме нет.