Знамя Великой Победы. Штурмовой флаг дивизии, которую принято считать первой воинской частью, чьи бойцы на символе фашизма возвестили миру о конце войны. На красном полотнище уже всем привычное, затертое глазами, но малоизвестное название - Идрицкая стрелковая дивизия.
Идрица. Районный центр Калининской области довоенного времени в нескольких километрах от границы с Латвией, на пути из Москвы в Ригу. Железнодорожная станция. Небольшой неприметный поселок. Все это, и есть тот населенный пункт, название которого стало именем, частью истории.
Оккупированная уже в июле 1941, она только через три года, в июле 1944, была очищена от немецкой нечисти. Именно за это, будущая дивизия победителей, и получила свое имя.
С детства мы пытаемся задавать себе вопрос, с какого момента начали ощущать себя, помнить, что называется. Постепенно взрослея, мы уже, к сожалению, пытаемся вспоминать родителей. Эти мозговые токи основаны на запахах роста, наших визуальных, слуховых ощущениях.
И только память о наших предках, которые не видели нас, имеет иное, не объяснимое состояние. Странная вещь, ощущать потребность в том, кого не видел. Наступает момент, в который хочется узнать, кто был твой дед. Что он из себя представлял. Хоть виртуально посидеть на колене, которое тебя раскачивает. Потереться о щетину, окунуться в запах табака и крестьянского пота, слиться улыбками.
Я мог встретиться с дедом. Нам не хватило двадцати одного года. У меня его украли. Там, в далекой осени 1943.
В октябре 1964, я, маленький, робко возвестил миру о себе. Он, мой дед, остался в 1943, в свои сорок четыре, разорванные от меня войной.
Это сложно прочувствовать. Сейчас я, старше его. Я, не знавший военного бытия.
Пропитавшись тут и сейчас историей его жизни, мне хочется, чтобы ни единая частичка информации об этом человеке не забылась. Он, мой дед, живет ныне и до тех пор, пока любопытный взгляд человека сможет натыкаться на три слова этого имени. Трусов Даниил Фомич. Цепочка связи не имеет права прерваться. Я, сейчас, отвечаю за его жизнь, в бесконечности цифрового информационного пространства галактики. Как сложно сознавать, что и от тебя зависит не бессмысленность этой жизни.
Мой дед, Трусов Даниил Фомич, родился в 1899 в деревне Сысоево, которая находилась недалеко от райцентра, подарившего свое имя главному знамени страны. Женившись на молодой красивой девушке Маше из соседней деревни, отвоевавши в Финскую, к началу войны он обзавелся хозяйством, тещей и детьми - дочкой Зиной и сыном Женей.
Война пришла в деревню очень быстро. Уже 12 июля райцентр был оккупирован. В этот день он и был призван в последней партии, прямо из своего сельсовета. Без оружия, провизии, пешком, он и его односельчане отправились к месту сбора, в окрестности Калинина, сейчас Твери. Прощание с детьми, женой, тещей, наверно с верой что вернется.
Фашисты продвигались быстро, и место назначения партии было оккупировано раньше, чем она прибыла. Часть сослуживцев оказалась в немецком концлагере, остальные, более везучие, прошли поля, болота, леса, и вышли.
Каким-то образом, он попал, все-таки, в действующие части и воевал до 1943. Осенью был тяжело ранен и контужен под Великими Луками. Санитарный поезд, в котором находился дед, подвергся налету авиации. Среди убитых и раненых он не был обнаружен. Линия фронта в это время была на некоторых участках не более 50 километров от родной деревни. Вполне возможно, что при тактическом позиционном отступлении наших частей, он попал в тыл немцев. И пошел домой.
Немцы, по причине приближения Красной Армии уже зачистили деревни, в том числе и Сысоево. Дом деда, вместе с тещей Евгенией, был сожжен. Моя бабушка, отец и тетя, вместе с другими были угнаны в лагерь, который был сформирован в райцентре. Три года животного страха, ужаса, не сытости, растянувшиеся как век, закончились. После этого, дорога в далекую немецкую сторону, в концлагерь Дахау.
Что он мог знать, увидеть, попав в деревню. Пепелище родных стен. Из рассказов выживших жителей, полицаями был задержан и в обезображенном виде, с выколотыми глазами повешен мужчина. Для устрашения окружающих висел целую неделю. Очевидцы признавали в нем Трусова Даниила Фомича. После, из соседнего города Невель появились люди. Они якобы узнали в висевшем своего отца. Сейчас уже нельзя сказать точно, был ли этот мужчина моим дедушкой.
Пройдет всего лишь месяц, и линия фронта будет проходить точно по деревне. Сотни тон металла, человеческих жизней лягут кровавым грузом на прекрасные довоенные пейзажи. Понадобиться стране еще ровно полгода тяжелых боев на этой укрепленной немцами линии, для того чтобы июльским жарким утром 1944, спустя три года оккупации, ворваться в скромный поселок, подаривший миру свое имя.
За месяц до этого, за тысячи километров от родной деревни, останется навсегда в немецком Дахау моя бабушка Мария Логиновна.
Отправятся из лагеря батрачить на немецкого барина, оставшись уже без родителей, дети. Их освободят только в мае 1945.
Осенью 1943 у меня украли мое прошлое, мою опору, мои корни, жизнь большого человека. Я люблю тебя дед. Спасибо за жизнь твою.