В таверне старой, у причала,
сидел старик, седой, как моль,
его глаза — души начало,
смотрели на море с тоской.
Вода катила свои волны,
играла с солнечным лучом,
кричали чайки хлопотливо,
молчали рыбы «о своем».
О чем молчал старик, не знаю,
но я подсел к нему не в лад,
я заказал для нас напиток,
и это был не лимонад.
Старик ни чуть не удивился,
грог обжигающий отпил,
слегка закашлялся, зарделся,
и взгляд на море возвратил.
Потом сказал куда-то мимо
-А я последний с корабля.
-Давно прогнили его мачты,
лежат в пучине якоря.
Казалось, это он с собою,
как полоумный, говорит,
седой качая головою,
но он продолжил — Я разбит!
-Разбит я жизнью, как корабль,
в грозу попавший — пополам.
-Хочу покоится я в море,
а не ходить по кабакам.
-Когда под парусом служили,
была и прыть, и в жизни смысл.
-Потом друзья поуходили,
а я остался,но без сил.
Старик закончил, как и начал
без предисловий, просто — враз
встал и ушел, слегка качаясь,
как не привязанный баркас.