Сказочница бибиджон. Соседушки. Часть IV
БАБУШКА МАРФОАХОН
Весь двор называл ее бибиджон – бабушка, потому что она была старше всех. Когда она выходила во двор погулять, опираясь на свою тросточку, все детки сбегались в предвкушении услышать интересную историю. Бибиджон слыла у нас сказочницей. Сказки её были многосерийные и рассказывала она их при условии, если дети наводили порядок во дворе, ухаживая за деревьями и цветами. А ещё учитывалась их помощь старшим и дома, и в огородах. Ребятишки готовы были
на всё, только бы слушать бибиджон.
Жила она вместе с семьёй своего сына, четыре дочери были замужем и по очереди приезжали навещать её. Иногда забирали погостить с собой, но она быстро возвращалась на радость детворе.
Звали бибиджон Марфоа. Дома она сидела у окна и смотрела вдаль, как будто кого-то ждала. Ребята в первую очередь наводили порядок перед её окнами, чтобы она их увидела и вышла с очередной сказкой.
Мы старшие тоже с интересом слушали рассказы о жизни этой удивительной старушки. Она была ровесницей двадцатого века: пережила Бухарскую революцию, потом Великую Отечественную войну, одна воспитала пятерых детей и дала им высшее образование. Но всё по порядку.
Чаще всего она вспоминала своего мужа Сироджа. Он был русый и светлоглазый, очень похожий на русского. Знал много языков, по-русски говорил почти без акцента. И имена их звучали как русские: Марфоа все называли Марфой, а Сироджа - Сережей. В конце 20-х годов с группой молодых ученых Сироджа послали в Германию на учебу, где он выучил немецкий, да еще и пристрастился к фотоделу.
Сироджа с Марфоа поженили очень рано. Дети приходились друг другу родственниками. Дед их был хранителем печати и библиотеки Эмира Бухарского. Красавицу-внучку как мог, оберегал. Он знал, что шпионы эмира всюду выискивали красивых девочек, воровали и приводили в гарем эмирата. Вот и решил внуков – кузена с кузиной сосватать и сыграть свадьбу. Невесте не было и десяти, а жениху только исполнилось 13. По сути, они долгое время только назывались мужем и женой, а жили по-прежнему, как все дети. Потом Марфоа родила первую дочь, вслед за ней еще трех девочек и, наконец, сына.
Революцию бибиджон вспоминала как дурной сон. Богатых считали тогда главными врагами и мстили по полной: грабили, убивали, издевались. Многие бежали кто куда. Сиродж с молодой женой были грамотными и, как ни странно, пришлись по нраву новой власти. Доверили им учить детей в школах. Вроде жизнь стала налаживаться, а тут вдруг арест Сироджа. Срок ему определили 5 лет тюрьмы. А пострадал он из-за своей доверчивости.
После приезда мужа из Германии Марфоа стала замечать в их доме приятеля, загоревшегося желанием выучиться фотоделу. В комнате, где проявляли фотографии, «шустрый ученик» обнаружил в коробке золотые монеты и десять слитков золота. Три слитка украл, а на друга написал донос. Сироджа сразу же вместе с золотом забрали люди из органов. На допросах он написал правду о наследстве от родителей, и перечислил всё, что было. Трёх слитков не хватало. В результате, друга тоже привлекли и осудили за воровство и сокрытие этого факта.
Осталось Марфоа одна без мужской поддержки, а в то время в семье уже было пятеро детей. Мужа отпустили через пять лет, но радость была короткой. Началась Отечественная война и Сироджа, несмотря на льготы многодетной семьи и возраст, отправили на фронт вместо сына местного чиновника. Перед отъездом он попросил сына Фируза поговорить наедине: «Теперь ты главный мужчина в доме. Держись сынок! Береги маму и сестёр. А если меня убьют, никому не говори. Пусть мама ждет и верит, что я вернусь». Так и случилось. Сироджу недолго пришлось воевать – пал смертью храбрых на рубежах советской границы где-то на Украине.
Фируз не разрешал сестрам получать письма с фронта и потому похоронка попала в его руки. Он порвал страшное известие, а клочки бросил в реку. Так и не сказал маме о том, что отца больше нет.
…А бибиджон ждала до последнего своего дня. Все соседи видели, как она сидела у окошка и смотрела вдаль. Верила, что отец её детей жив. Иногда шутила, что похоже Сироджу понравилась на стороне какая-нибудь голубоглазая и русоволосая девушка, вот он и остался. А надоест на чужбине, вернется ко мне, деткам, внукам и правнукам.
ПОХОЖИЕ СУДЬБЫ
Бибиджон была ровесницей Григория Семёновича и дружила с ним и его Матрёной. Много у них оказалось общего в судьбе. Бибиджон называла соседа Гриша-ака, а Григорий Семёнович - ее сестрой Марфой. Он всегда садился рядом с ней, шутя обнимал за плечи, а бибиджон ласково гладила его руку. Им было всегда что вспомнить и о чём поговорить.
- Много у нас общего, похожего в судьбах, а, сестрица Марфуша? – Начинал Григорий Семёнович беседу. - Всё сказки рассказываешь детворе, а наша жизнь, небось, самая правдивая сказка на свете. И грустная, и поучительная.
- Да, Гриша-ака, мы с тобой свидетели истории, - поддерживала разговор бибиджон. – Вспоминаю детство своё как сказку. Подняла меня судьба так высоко, и так жестоко скинула… Столько испытаний выпало… Вы меня можете понять.
- У меня детство тоже было беззаботное, жили безбедно. А в одночасье остались не только без копейки, но и без самых близких людей, - задумчиво продолжил Григорий Семёнович.
- В конце недели нас - женщин возили в фаэтонах на пятничный базар. А перед этим каждой давали по горшочку золотых монет, и мы покупали себе красивую одежду, обувь, украшения. Я была очень молодая и не знала нужды, - вспоминала не раз бибиджон.
- Больше всего я любила ходить в книжную лавку, потому что была грамотной. Мой отец очень баловал меня. После старшего брата несколько детей родились в семье, но, не дожив до года, умирали. Я осталась жить. Отец часто возил меня в библиотеку эмира и там научил читать, писать, считать. Библиотека стала моей школой. Мама тоже помогала мне. Она была знатоком поэзии, и, наверное, от неё в моём сердце любовь к великому поэту Ходже Хафизу на всю жизнь.
Марфоа, рассказывая о своём жизненном пути, подчёркивала, что именно образование, которое ей дали в семье, очень помогло в дальнейшем.
В революцию от прямого попадания снаряда сгорел их большой дом и всё добро. Что смогли в руках унести, то и осталось. Большая семья в одно мгновение распалась на маленькие группы, теперь каждый мужчина должен был самостоятельно решать свои личные семейные проблемы. Старший брат бибиджон сбежал в глубинку. Муж решил с семьёй переехать в Самарканд, где жила его сестра. Детей уже было пятеро. Они сразу пошли учиться в новые школы. Сиродж устроился работать в издательство. Потом с группой молодых представителей новой восточной интеллигенции побывал в Германии, вернулся с большим багажом знаний. И опять работал с радостью, пока его не предал «друг», и его не осудили.
Брат Марфоа, узнав о тюремном сроке Сироджа, позвал её с детьми к себе. Он был директором школы, где грамотных учителей не хватало, особенно женщин. Так семья оказалась в далёком кишлаке Ходжентской области. Марфоа работала в три смены в школе брата учительницей начальных классов.
- Каково было мне, знаем только я и Бог! Всегда своим детям говорила: учитесь – это ваше настоящее богатство. Сколько есть сил и средств буду тратить на ваше образование. Станете у меня врачами, учителями, экономистами, - неторопливо вела беседу бибиджон. – Мои надежды сбылись, все дети закончили высшие учебные заведения, получили дипломы. Достойно живут, вырастили мне 22 внука. Уже и правнуки есть. Вот оно - богатство! – с гордостью заканчивала она каждый раз рассказы о своей нелёгкой доле.
- Как же похожи наши судьбы, - делился Григорий Семёнович. Донские казаки всегда были зажиточными. Любили волю. Умели работать и зарабатывать, в домах всегда был достаток. У всех - дворы, скот, земли. С детства нас учили быть смелыми, преодолевать трудности, не бояться правды и беречь честь смолоду. Только вот золото нам горшочками не раздавали. Для нас конь был дороже золота.
Произнося эти слова, Григорий Семёнович затихал, смотрел куда-то вдаль, вспоминая свою лихую юность, широкие раздолья родной стороны и оставшихся лежать в донской земле родных и близких.
- Вот Марфа, ты сидишь у окошка и ждёшь своего ненаглядного, думаешь, он вернётся. Правильно, жди. До конца будь верна ему, ведь вера и надежда даёт нам силы. Как сказал Ремарк – «пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы», - повторял он бибиджон, а она улыбалась. – Значит, очень Сиродж у тебя был хороший. Знаешь строки из стихотворения Константина Симонова? «Жди меня и я вернусь, только очень жди!» - это про тебя и про таких женщин, как ты. Моя Матрёна меня дождалась. Была писаной красавицей, а я вернулся с фронта весь седой, да и контуженный. Не верил, что примет меня, а вот уже скоро сорок лет как мы вместе. У всех свои испытания: ты всё ждёшь мужа, а у меня нет детей. Ещё неизвестно, что лучше. Твой Сиродж оставил тебе в наследство деток. Да, ты мучилась, было трудно, но дети – это достойная память о нём. Не тужи, радуйся, что столько рядом с тобой его кровиночек.
Мы всегда с удовольствием слушали поучительные рассказы из жизни наших стариков. Они были для нас примером достоинства и стойкости.
Помню, спускалась бибиджон со второго этажа, а все вставали и бежали навстречу, чтобы поддержать её и довести до топчана. Иногда она приносила старый альбом и показывала фотографии, сделанные в давние времена её мужем Сироджем. Как же надо было любить, чтобы столько лет хранить эту семейную реликвию?
Много хорошего она рассказывала нам о своем Сироджхоне. И он стал для всех родным и близким, хотя мы видели его лишь на старых выцветших фотографиях.
Так и осталась в памяти наша дорогая и мудрая соседка бибиджон – бабушка, сидящая у окна и смотрящая вдаль. Она всё ждала своего любимого, не пришедшего с фронта мужа…